Текст книги "Наша Маша (СИ)"

Автор книги: Ola.la

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Ну, блин, не Граймса же! Нахрен тебе такой мутный сдался с довеском в виде двух спиногрызов, да еще и не его? К такому идти можно разве что по залету от кого-то левого: шерифычу-то уже походу пофиг, чужим дитём больше, чужим дитём меньше… – машет рукой он. – Дэрилину бери! Если очень принципиально, нарядим его в бабское платье и на башку какую-то заколочку прицепим, вон, у глазастика нашего стырим, у нее все равно цацек больше, чем ее хлипкие косточки выдержать могут. Патлы у брательника и так уже почти до пояса, поведение бабское, чем не невеста тебе, а, Машаблин? Он же всю жизнь о Чупакабре мечтал!

– Ты серьезно? – хмурюсь я, видя, что Мэрл смеется.

Но он только машет рукой еще раз и, сплюнув, выходит из комнаты. Шутил, наверное. А я уже начала надеяться на его помощь в виде четкого приказа Дэрилу замутить со мной большую и вечную любовь, подстроенного свидания, пары таблеток Виагры у него в чае, ну или что там еще Мэрл может сделать для счастья своего братишки…

Но он не помогает. Только, словно подавая пример Дэрилу, которого, видимо, в отсутствие Мишонн в тюрьме считает находящимся в безопасности, активно пытается соблазнить хоть кого-то из окружающих и, кажется, даже пару раз добивается успеха с какими-то скучающими вудберийками.

Дэрил же продолжает прятаться по углам и разбивает мое сердце тем, что не только имел связь с Мишонн, но еще и так эмоционально реагирует на нее, а Рик становится на время почти нормальным. Если, конечно, не обращать внимания на его слишком долгие и пристальные непонятного значения взгляды в сторону Кэрол. А может быть, он уже что-то о ней заподозрил? Может быть, она успела что-то натворить, о чем я не в курсе? Потому и определил потом, что она убила Карен и Дэвида. Так быстро и просто! Но что же она сделала?..

Вот я бы на ее месте точно покушение какое-то на Мишонн устроила…

На Мишонн, которая возвращается до неприличия спокойная и отмахивается от меня, как от надоедливой мухи, спеша к мужчинам поделиться тем, что она обнаружила, катаясь по близлежащим городам. Но судьба благосклонна ко мне, истомившейся от недостатка жизненно важной информации об увядающем от непонятно чего Дэриле, которого, конечно, только я могу спасти и возродить своей чистой и светлой любовью.

Планирующая скромную свадьбу Мэгги собирает всех нас, включая меня, Мишонн, Кэрол, Сашу и Карен, на кухне поздним вечером, желая непременно обсудить все приготовления к празднику. Мужчины, пытающиеся сунуть нос в наш цветник, грозно выпроваживаются наружу, и только Мэрлу, задорно подмигивающему непонятно кому из собравшихся дам, удается проскочить к нам на минутку. Его пропуском оказываются две бутылки самой настоящей водки, которые он благосклонно выдает нам с барского плеча, заявляя, что больше виски любит. Сдается мне, непроста он тратит на нас какой бы то ни было алкоголь, но цель хитро ухмыляющегося Диксона угадать никому не удается.

– Я его, конечно, просила о бутылочке вина, – признается Мэгги изумленно, когда за Мэрлом закрывается дверь, – но не ожидала, что он принесет, да еще и такое… Не зря я Бет не позвала, папа бы не простил, окажись она рядом с алкоголем.

– Мы будем это пить? – неуверенно рассматривает бутылки Карен, а остальные лишь переглядываются.

– Тогда нам нужна закусь… эм, в смысле, еда! – авторитетно сообщаю я, радуясь, что меня никто отсюда не выгоняет и не намекает на то, что мне пить не стоит, так как я слишком молода и прекрасна для подобной пошлости.

– Ну да, это же ваш национальный напиток? – улыбается Саша, наверное, представляя себе счастливое русское семейство, восседающее за большим круглым столом с парочкой ручных медведей и красивым самоваром, полным водки, которой угощается даже радостный пухлощекий малыш.

– У меня есть каша. Овсяная. С мясом, – вопросительно косится на меня Кэрол и, видя мой решительный кивок, самонадеянно выдыхает: – Ну ладно, продуктов сейчас достаточно, а новый завтрак я завтра и приготовлю. Встану пораньше.

Я, с трудом сдерживая смешок, представляю себе, наверное, не самое приятное, с непривычки-то, самочувствие Кэрол сутра пораньше и, не стесняясь, помогаю ей с раздачей стаканов. Водка идет очень даже неплохо под скучные обсуждения того, во что нам нарядить Мэгги, хотя все кривятся от каждого глотка.

– Да ладно, по сравнению с самогоном, который мы с Диксоном пили, это вообще нектар, – расслабленно потягивается Мишонн, слыша от Карен, что она уже не может пить эту гадость.

– Вы пили с Дэрилом самогон? – конечно, не сдерживается Кэрол и, не морщась, глотает водку из стакана.

– Расскажи, – хихикает опьяневшая Мэгги. – Ночь, Диксон, самогон – это что-то новенькое! Ну и как он тебе?

– Самогон? – подмигивает Мишонн, и мне хочется ее больно пнуть, чтобы она не тянула, а, наконец, сказала хоть что-то определенное по поводу ситуации, которая буквально пожирает меня изнутри.

– Диксон! – припечатывает Саша, радостно открывая вторую бутылку и явно готовясь услышать что-то пикантное о самом нелюдимом и загадочном участнике группы, в которую она недавно, но вполне прочно, влилась.

– Ооо, – закатывает глаза моя мучительница, – это было незабываемо!

Если честно, в этот момент мне больше всего хочется схватить за руку сидящую рядом Кэрол, крепко сжимая, чтобы вместе пережить этот страшный момент, а потом прирезать нахальную заразу, изнасиловавшую бедного Дэрила, на чье тело всерьез ни разу не покушалась ни эта самая Кэрол, ни Бет, которых я недальновидно приписала себе в соперницы, не увидев самого главного зла. Ну а потом… А потом Кэрол я сдам Рику, как главную маньячку всех времен и народов, заодно спасая ее от горя в виде потери Лиззи и Мики позже…

– Говори, пока я не заснула, – прерывает мои размышления зевающая Карен.

– Собственно, рассказ будет недолгим, – пожимает плечами Мишонн, не обращая внимания на Мэгги и Сашу, требующих подробностей. – Мы больше суток не ели тогда, устали как собаки, еще и замерзли. Самогон, оказавшийся в доме, показался самой лучшей идеей. И выпили вроде немного, но в голову ударило… Где сидели, там и вырубились: я на диване, он на кресле. Но что он вытворял с этим несчастным креслом, когда я проснулась среди ночи от жажды! Определенно, снилось нашему Диксону что-то уж очень нецеломудренное, понятия не имею, правда, о ком, разобрать его слова мне не удалось. Даже рубашку на себе, не озаботившись разлетевшимися пуговицами, расстегнул, половина на пол улетели…

Тихий вздох Кэрол оповещает меня о том, что этот момент она уж точно приметила, когда Дэрил вернулся и сдал ей одежду на починку. Эх, я б его прям той рубашкой!

– Под утро он еще и отлить вставал, каким-то чудом все же выйдя во двор из дома. Вот только застегнуть ширинку сил у бедняги уже не хватило. Вот и представьте себе картину на утро: распластавшийся на кресле, мало что соображающий с похмелья Диксон в распахнутой рубашке и с расстегнутыми штанами ошарашено смотрит на меня, с улыбкой подающую ему воду. Не удержалась я.

– И? – хлопаю глазами я, прекрасно понимая, что подобная трогательная картина не оставит равнодушной ни одну настоящую женщину.

– И дала понять, что он полночи мне спать мешал, поражая своими подвигами в постели, признаваясь в вечной любви и категорически отказываясь от любого способа предохранения. Я, конечно, сказала, что в мужья мне такой не нужен, но если вдруг будут дети – скрывать отцовство не стану! Выражение его лица в тот момент было бесценным.

– Жестоко, – тянет Мэг, но тут же срывается на смех, который поддерживают все, даже я – от облегчения.

Ведь даже из такой ситуации можно извлечь пользу при желании. А желание у меня имеется и очень большое! Потому я чащу с разлитием водки по стаканам и невольно спаиваю всех окружающих, начинающих клевать носами. Расходятся девушки, неуверенно держась за стены, Кэрол с подозрительно счастливой улыбкой остается на кухне, начиная с энтузиазмом намывать посуду, а я, толком не составившая никакого плана, потому что сосредоточиться мне никак не удается, иду на поиски Дэрила.

Искать мне долго не приходится. Я натыкаюсь на него, с полотенцем на шее, в коридоре и довольно улыбаюсь, хватаясь для устойчивости за ворот его рубашки. А он даже особо не вырывается, только кривится, принюхивается и насмешливо хмыкает.

– Блин, девочка, кто тебя так напоил?

– Я не девочка! – протестую я, а потом зачем-то уточняю: – Ну, то есть, девочка… Но уже большая, да! И я сама пила! Водку! А ты самогон! Я все знаю, Дэрил! Все-е-е!

Недовольно нахмурившись, Дэрил отцепляет от себя мои пальцы и отходит на шаг, мрачно глядя куда-то в пол. Почему такой недовольный? Все же хорошо! И даже смешно! Ах, черт, он же еще не знает!

– Все знаю! А ты не знаешь! Дэрил, она тебя обманула! То есть пошутила! Мишонн пошутила. Шутка. Понимаешь? – по слогам, словно маленькому ребенку разжевываю я ему, вскинувшему на меня до невозможности трогательный недоверчивый взгляд, полный надежды. – Ничего не было! Тебе снился сон про… Ну, про это… Тебе я снилась! Вот! А с ней тогда ничего не было!

Довольная удачной вставкой про себя, ведь кто же еще ему, бедному, тогда мог сниться, как не я, предназначенная ему самой судьбой, я икаю и смущенно прикрываю рот ладонью. А Дэрил, только кивая в знак благодарности, вдруг уходит куда-то, даже не озаботившись тем, чтобы проводить меня до камеры. Но это он, наверное, от стеснения, что я угадала его тайну. Что я знаю о том, какие именно сны он обо мне видит…

На автопилоте я добираюсь до собственной камеры и, радостно покружившись, удачно валюсь на койку, почти не больно стукнувшись головой. Какой изумительный вечер выдался! Дэрил – весь мой! Он все знает! И все понимает! Он, может быть, вот-вот придет ко мне… И, понимая, что скрывать смысла нет, признается мне в своих чувствах, конечно, не питая никаких надежд на взаимность от меня, нетрадиционной ориентации. А я ему такая во всей красе: «Бери меня, я вся твоя, ты круче всех женщин в мире, вместе взятых!»

Ой. А я же неготовая. Совсем-совсем неготовая к романтической ночи любви. Тем более первой. От меня, наверное, пахнет водкой. И смайлик на всю попу на ярко-желтых трусах вряд ли всколыхнет в Дэриле нужные мне чувства.

Нужно подготовиться! Быстро-быстро, пока он не пришел!

Сгребаю в одну руку зубную щетку, а во вторую – свои самые красивые трусики из реального мира, которыми Мэрл успел посветить на весь блок, и скачками несусь в душевую, молясь только об одном: успеть! Ведь если Дэрил придет, а меня нет, мне еще год второй попытки ждать придется! И это в лучшем случае.

Шум воды я слышу, уже восторженно суя зубную щетку с толстым слоем пасты в рот. Медленно поворачиваюсь, и щетка падает на пол, немного опережая мою челюсть. Обнаженная фигура мужчины, стоящего спиной ко мне, частично скрывается в темноте за паром от горячей воды, и я нервно хихикаю:

– Вау…

Слишком нервно и слишком громко, так, что мужчина, видимо, до сих пор не догадывающийся о том, что он тут не один, машинально разворачивается и… Ой, мамочки!

====== 28. Вовремя сказанная правда порой преподносит сюрпризы ======

Непонятно, кто смущен больше: я, честно прикрывшая глаза ладонью, правда, немножко растопырившая пальцы для лучшего обзора, или бедный Рик, заметавшийся по душевой в поисках чего-то, чем можно прикрыть, между прочим, очень даже гордость, а вовсе не стыд и срам, как почему-то говорится.

– Извини, – произносим мы в один голос, и я пьяно хихикаю, еще сильней растопыривая пальцы и пытаясь разглядеть татуировку прямо на симпатичной заднице Рика.

Надо же, мне он вообще казался таким, которые к татушкам относятся крайне неодобрительно. Да и копом он был, им, наверное, нельзя. Или в США можно? Или можно только в таких интимных местах, где ни один преступник или подросток не увидит? Ну, пока штаны с него зачем-то не снимет.

Стараясь не отвлекаться на едва не растянувшегося на скользком полу Рика, я сосредотачиваю все свое внимание на сердечке. Да-да, именно сердечке, красующемся на его пятой точке. Там даже буковки есть: «SW+RG=BFF». И что это значит? Что Граймс все-таки мне соперница? Что он по мужикам? Иначе зачем бы ему делать себе татуировку про Шейна, чьи инициалы я узнаю, да еще и в сердечке?

– Я не слышал, как ты вошла, прости, – смущенно поворачивается ко мне обернувший бедра полотенцем Граймс, ладонью вытирая мокрое лицо и проводя рукой по волосам.

– Я тоже не обратила внимания на шум воды, – спешу заверить его, что он совсем не виноват в моем развращении, я.

– И тогда… за тот случай ты тоже извини. Это ведь получается, тогда ты была? А я думал, Кэ… Кхм.

– Какой случай? – хмурюсь и вдруг вспоминаю то, что честно считала сном или глюком из-за обезболивающих таблеток.

А ведь получается, что мне это не приснилось: точно такая же ночь, когда я, вдруг проснувшись и решив, что без чистки зубов я не выживу больше ни минуты, держась здоровой рукой за стеночку, явилась в душевую. Где, не обращая внимания на то, что там кто-то моется, пальцем почистила зубы, потом, наконец, увидела мужскую спину в клубах пара, выдала восхищенное «вау» подобному зрелищу и, ничему не удивляясь, вернулась к себе смотреть сны дальше.

А если это все было не сном, и видела я снова-таки Рика, то…

– Так ты что, пытался вычислить, кто это? – снова не сдерживаю я смешок, видя, как Рик хватается за переносицу одной рукой, а второй придерживает свое короткое полотенце, словно боится, что оно падет прямо к моим ногам, давая мне возможность обесчестить по-пьяни этого вдовца в трауре.

– Диксон вовремя напомнил, что я детектив, – вздыхает он, и я поражаюсь находчивости Дэрила. – А я думал, почему Кэрол странно реагирует на просьбу не распространяться насчет… ну этого… тату.

– Ооочень красивое тату, – тяну я с притворным восхищением, торопливо обещаю никому не говорить, а сама скрещиваю за спиной пальцы, отлично зная себя, которая проболтается о такой пикантной детали внешности нашего лидера на следующем же девичнике.

А если скучно будет – то и раньше могу. Хранение подобных секретов – не мой конек, да простит меня Рик.

– Мы были студентами, – тем временем спешит оправдаться он, и я с интересом прислушиваюсь. – Ну и напились до чертиков. Без понятия, как такое вообще пришло в голову Шейну… Эээ, это мой друг. Был. В общем, он отволок мое ничего не соображающее тело к приятелю, который увлекался татуировками, и…

Я не стала уточнять, почему Рик потом не вывел эту татушку, или не поменял ее как-то хотя бы на инициалы Лори. И так бедняга не знает, куда девать руки, взгляд и самого себя от стыда. А вот Лори после такого я даже понимать немного начинаю: это ж сколько лет тетка наблюдала на заднице родного мужа инициалы его очень даже горячего друга, заключенные в сердечко! Вот и перемкнуло у нее там что-то в мозгах, что она так просто и быстро Рика на Шейна променяла. Может, к тому времени они для нее одним целым уже стали. Ну а что? Свойства человеческой психики, наверное, полностью еще не изучены.

Иначе почему бы я с таким интересом, непонятно откуда взявшимся вдруг волнением и теплом где-то в области желудка скользила взглядом по голой влажной груди Рика, по его очень даже крепким плечам и рукам, по вполне себе волевому подбородку…

Кажется, он тоже замечает мой взгляд и, наверное, возомнив себя первым в мире мужчиной, способным поменять ориентацию женщины, вполне предсказуемо и очень по-мужски пугается. По-мужски – это потому что Дэрил бы точно испугался. Но ведь ни у кого не повернется язык сказать, что он недостаточно мужественен?! А если вдруг и повернется, я это быстро исправлю. И отрежу этот самый нехороший язык какими-нибудь ножницами: большие швейные у Кэрол ради благого дела позаимствую, или, если язык будет совсем гадким, возьму из маникюрного набора Бет крошечные ножнички, которые причинят еще больше боли!

– Эм… ну я пойду, – спешит распрощаться со мной, от которой до сих пор пахнет алкоголем, Рик и, конечно же, опять поскальзывается на влажном полу.

Я, чувствуя себя героиней какого-то боевика, очень стремительно бросаюсь ему на помощь, по закону подлости, подставляю больное плечо и всхлипываю, совсем не наслаждаясь фейерверком искр перед глазами.

– Чего тут за шум? – раздается рядом недоуменный голос Дэрила, который вдруг как-то странно откашливается. – Понял. Ухожу.

Медленно и нерешительно я открываю глаза и едва сдерживаю желание снова зажмуриться. Ведь даже стоя в совсем не любовных, а, между прочим, взаимно-спасительных объятьях Рика Граймса, я могу прекрасно и ярко вообразить себе картину, представшую перед бедным моим Дэрилом. Да и что тут представлять, о чем тут думать: ночь, темнота, шум воды, голый Рик в одном полотенце, держащий меня за талию одной рукой и сдернувший с моего плеча лямку майки другой, и я, вцепившаяся в него обеими руками и почти что вжавшаяся в его подбородок губами.

– Это не… – снова начинаем тренироваться в хоровых оправданиях мы с Риком.

– Я чуть не упала, – шмыгаю я носом и не понимаю, почему этот вечно тормозящий не по делу бывший коп с сердечком на попе никак меня не отпустит.

– Я поскользнулся, – вторит он мне и делает что-то странное.

Только спустя пару минут пыхтения я со стыдом осознаю, что именно Рик делает, верней, пытается сделать: отцепить меня, прилипшую к нему от страха и стыда намертво, от своего драгоценного, очень мокрого и голого тела.

– О Боже, прости, – шарахаюсь я от него и вскидываю полный мольбы взгляд на Дэрила, по чьему непроницаемому в этот момент выражению лица понять, что там он думает, во что верит и как теперь ко мне относится – невозможно.

– Решил принять душ перед сном, – уже гораздо более спокойным голосом сообщает на всякий случай Рик другу, разводя руками и тут же вцепляясь ими в свое полотенце на бедрах.

– А я это… пришла… – растерянно бормочу я и, нащупав в кармане перекочевавшие туда по дороге в душевые мои самые модные трусы, зачем-то достаю их и демонстрирую обоим почему-то округлившим глаза мужчинам в свое оправдание.

– Ты ж по бабам, – непонятно почему вспоминает об этом Дэрил.

– Нет! – честно признаюсь я, понимая, что если такой, как он, будет считать меня лесбиянкой, то точно никакого первого или даже ответного шага никогда не сделает. – Карл просто не понял, а я согласилась по прико… эм, как это по-вашему… ради шутки!

Рик вдруг делает большой шаг назад, то есть подальше от меня, и я, наконец, понимаю, что все это выглядит не оправданием, а скорей признанием, что я пришла сюда в надежде подцепить кого-то, или даже именно Граймса, которого я, по их мнению, небось специально выследила, на свои трусы. Бормоча какие-то извинения, я пробкой вылетаю из помещения, убежденная, что теперь уже всё. Я опозорена навеки.

Даже выходить из камеры наутро страшно. Но раскалывающаяся голова и желание пить заставляют меня выползти на свет тюремный, чтобы через пару часов убедиться в том, что мои вчерашние приключения достоянием общественности все же не стали.

Хотя Рик и Дэрил, которые, как ни странно, смотрели на меня вполне обычно, то есть, как и раньше, все же умудрились сообщить остальным, что никакая я не лесбиянка. Первым, конечно, свою осведомленность проявил Мэрл, ущипнув меня за попу, а потом ловко погладив по груди и сообщив, что он так и знал! Остальные просто с улыбкой пытались вставить в разговор, что шутка была веселая, что они поверили, а я отличная актриса. Врали, кажется.

А вот Бет на меня обиделась. Правда, не из-за того, что я оказалась натуралкой. На это ей было наплевать. Она не могла простить мне то, что я самым коварным образом пошла на девичник и даже не попыталась хоть как-то уговорить остальных взять и ее туда. Главное, сестру, боящуюся отца, и старших женщин, которым вообще наплевать на все это, она понимала, а я ведь ее подруга и могла бы сделать хоть что-то!

Покаянно покивав и решив, что добросердечная Бетти дуться долго не будет и уже к вечеру простит меня, я, все еще мучающаяся похмельем, провела почти весь день в своей камере, благородно предложив Кэрол заняться шитьем вместо нее. Шитья было не так уж много, рядом стояла бутылка воды, в камере было прохладно и спокойно, а из блока раздавались куски чужих разговоров, словно работающий фоном телевизор. Хорошо!

К вечеру, поужинав, я решаю посидеть с остальными и осоловело слушаю их разговоры о судьбе пленников, о взаимодействии с нашими новенькими – вудберийцами, о припасах, безопасности и предстоящих праздниках. А вернувшись к себе, вдруг обнаруживаю на столике конфету и короткую записку с пожеланием сладких снов. Уже жуя очень даже вкусную (хотя что тут сейчас в условиях голодухи можно назвать невкусным?) сладость, я понимаю, что стоило оставить ее, как улику. А потом решаю, что для опознания мне хватит и записки, и успокаиваюсь.

Очень даже зря. Ведь в течение следующих дней появляется еще несколько таких коротких записок, красивая открытка, книжка «Джейн Эйр» и пакетик с мармеладными мишками. А вот найти автора этих милых и все время кажущихся мне ненастоящими, хотя бы потому, что никакой идиот не стал бы меня так одаривать вдруг, подарков у меня не получается.

Я, конечно, пытаюсь собрать образцы почерков окружающих, но большинство или отмахиваются или открыто, как чем-то недовольный Дэрил, посылают. В итоге я могу исключить только Кэрол, Бет, Карен и Глена с Мэгги. Мэрл остается под вопросом, потому что в ответ на просьбу написать мне в тетрадке что-то на память он берет ручку и старательно выводит на коже моего декольте: «Я тут был» печатными буквами.

Когда, наконец, в записке появляется не пожелание хорошего дня или доброй ночи, а предложение встретиться сегодня вечером в тюремном спортзале, я не знаю, радоваться мне или пугаться. Конечно, мне хочется верить, что эти стыдливые и скромные записочки писал мне Дэрил, воспрянувший духом после счастливой вести о том, что я люблю мужчин. Но все прошлые обломы воспитали во мне подозрительность и пессимизм, потому я начинаю думать, что это кто-то ошибся камерой, и записки предназначены вовсе не мне. Может быть, их пишет Рик какой-нибудь Мишонн? Или Тайрис – Карен? Или вообще Карл, пусть даже и мне?!

Не зная, что делать, я плетусь к Бет и вываливаю на нее, приоткрывшую от изумления рот, все новости о моем таинственном воздыхателе. Она восторженно улыбается к концу рассказа и протягивает руку за доказательством.

– Это точно не Карл! – уверяет она меня, изучив записки. – Я знаю его почерк.

– Уже легче, – вздыхаю я, ощущая, как мое сердце наполняется надеждой.

– А ты… Ты же пойдешь, да? Да, Машаблин? Ты должна пойти! Это так… интересно! То есть романтично! Интересно, кто же это? – суетится Бет и вдруг, умоляя меня никуда не уходить, выбегает из камеры.

Прибегает она уже с яркой майкой в руках и какой-то косметикой. Приказывает мне сесть, расслабиться и не спорить. И уже через полчаса, глядя в зеркало на свои распущенные волосы и вроде незаметно, но очень интересно подкрашенное лицо, я понимаю, что у Бет талант! Но она не останавливается: заставляет меня переодеть майку, скептически смотрит на мою рубашку и, слыша, что красота таких жертв, как обморожение прямо на свидании, недостойна, достает откуда-то красивую вязаную шаль. Украшает мое запястье сплетенным из бисера браслетом, сообщая, что это подарок и навсегда, и заставляет меня покрутиться, восхищенно взирая на результаты своих трудов.

Тем временем час Икс приближается, и я на негнущихся ногах, подталкиваемая в спину Бет, иду навстречу… надеюсь, своей судьбе!

====== 29. Свидания, поцелуи, расследования... ======

Слегка приоткрытая дверь в спортзал так и манит. Меня пробирает нервная, но радостная дрожь: ну а что, между прочим, я тут единственная девушка, которой целое свидание загадочное устроили! Сделав перу первых шагов, я очень и очень нецензурно, что дает возможность порадоваться богатству русского мата и особенно непониманию его местными жителями, ругаюсь! Черт, ну какой идиот не додумался включить здесь свет, где этот свет вообще включается, и почему какие-то железяки, больно бьющие меня прямо по лицу, стоят на каждом шагу?!

Прижимаю заледеневшие пальцы к ушибленному месту чуть ниже глаза и продолжаю материться уже шепотом: ну вот, не хватало мне еще фингала для полного счастья! Ведь, кажется, моим таинственным поклонником, шуршащим где-то в другом конце темного зала, является ни кто иной, как Мэрл. Маты, небось, стелет, чтобы мягко меня на них поиметь! Наивный!

Или это все-таки Дэрил? И он не так скромен, безразличен и невинен, каким кажется на первый взгляд? Может, у него просто фобия очень редкая: он боится общаться и делать прочие вещи с женщинами при свете. А вот в темноте – за милую душу! Ну а что? По крайней мере, это звучит гораздо логичней, чем многолетнее и совершенно бессмысленное воздержание!

– Черт! – чертыхается вдруг кто-то незнакомым голосом.

Странные щелчки, раздающиеся с той же стороны, где находится этот неизвестный, заставляют меня замереть на месте. О боже! Неужели в меня стреляют?! И что-то там заклинило? Или просто оружие зарядить забыли? Что это щелкает? Почему тут темно? И кто меня заманил сюда? А главное, зачем?! Ведь ясно же, что не на настоящее свидание, ведь это точно не Дэрил, не Рик и даже не Мэрл! Ааааааа!

Тихо и очень протяжно попискивая себе под нос, я начинаю метаться по помещению. Во-первых, чтобы сбить с толку все еще пытающегося застрелить меня ублюдка, а во-вторых, отчаянно пытаясь найти выход из этой западни. Грохот, который я создаю, натыкаясь на все возможные тренажеры тут, по моему мнению, должен ввергнуть в панику всю тюрьму и зародить в них даже не подозрения, а стойкую уверенность в том, что на нас совершается страшное и коварное нападение.

Но фиг там! Никто не спешит мне на помощь, я, в очередной раз влетев бедром в какую-то странную конструкцию, наконец, замечаю лучик света из коридора и, размахивая руками, несусь навстречу спасению. Но свет вдруг появляется и позади меня.

– Мэри! – кричит кто-то умоляюще.

Так, что я, замешкавшись на секунду от своего имени, иностранным вариантом которого тут точно ни перед кем не представлялась, оглядываюсь. Вижу много-много свечек вдалеке и до умопомрачения знакомую физиономию. Ту, которую не забуду, наверное, до самой смерти. Он точно хочет меня убить! Закончить начатое еще в лесу дело! Кто его вообще в люди выпустил?!

Припускаю еще с большей скоростью, натыкаюсь на кого-то в коридоре и трепыхаюсь в его железной хватке, не соображая уже ничего. Хотя нет, спустя минуту я ощущаю сильный запах пота и морщу нос. Потом нерешительно приоткрываю один глаз и по появившемся передо мной куску ткани на широком плече пытаюсь понять, в чьи же объятья я угодила. О…

– Дэрил, – выдыхаю я, хотелось бы сказать, томно, но скорее бессильно.

– Мэри! – перебивает нашу идиллию выскочивший из спортзала вслед за мной Джоди, тряся зажигалкой в руках.

– Ай!

Я вскрикиваю и снова прячу лицо на груди сообразившего, что его попытки отцепить меня от себя успехом все равно не увенчаются, Дэрила. Дышать стараюсь через раз, потихоньку задумываясь о том, что верная смерть и то привлекательней, чем столь резкий запах. Он что, забыл дорогу в душевую?!

– Какого черта вы творите тут? В прятки, блин, играетесь? – возмущается Дэрил, в очередной раз намекая, что я ребенок.

А ведь я, между прочим, наряженная и накрашенная! А синяк под глазом, который, судя по боли, наверное, начал там появляться, так это мелочи жизни! До свадьбы точно заживет! Особенно учитывая мои шансы на свадьбу с Дэрилом… Там не то, что синяк заживет, там сто переломов зарасти успеют.

– Он… он меня добить пытается! – лепечу я жалобно, всем телом ощущая, как мгновенно напрягается Дэрил.

– Нет! Мэри… – заикается парень.

– Чего за Мэри нахрен?!

– Это мое имя так по-вашему будет. Откуда он знает, я без понятия, – шмыгаю я носом, когда Дэрил все-таки избавляется от моей тушки, и быстренько захожу ему за спину в поисках защиты.

– Я все о тебе знаю! – заявляет мой маньяк. – Я хотел извиниться! И ты мне нравишься, я хотел…

– Он стрелял в меня! Только что! Пытался! – перебиваю я его.

– Что?! – снова ревет Дэрил и молниеносными движениями обыскивает трясущегося и пытающегося объясниться Джоди.

Ничего не находит, велит парню убираться и с каким-то не очень доброжелательным выражением лица поворачивается ко мне.

– Я слышала. Как он щелкал…щелкал… – понимаю вдруг, что щелкал он, кажется, зажигалкой, и смущенно ковыряю носком ботинка пол.

– Во дура, – тихо бормочет себе под нос Дэрил.

А я, услышавшая его, не могу сдержать накрывающей меня потихоньку после всех переживаний и пришедшихся на мое нежное тело ударов истерики, восклицаю:

– А от тебя несет за километр! Мыться не пробовал?!

– Думаешь, от тебя розами пахнет? – фыркает он насмешливо, заставляя меня зависнуть на пару секунд с приоткрытым ртом.

Вообще-то, я так и думала. Я, между прочим, моюсь почти каждый день! И одежду нормальную ношу! И ходячих пока, пользуясь тем, что рука все еще ноет, не убиваю! И вообще, как я читала во всех любовных романах и фанфиках, девушки непременно пахнут цветами, ванилью, ягодами и прочей приятностью. А их губы на вкус обязательно сладкие и отдают то шоколадом, то вишней, то клубникой…

Пока я думаю, поведший носом в сторону спортзала Дэрил уходит туда, тушит там все свечи и выходит наружу, хрустя арахисом в шоколаде, который, судя по всему, был вообще-то мне предназначен!

– Дэрил! – решаю я не обижаться на его дурные манеры, ведь сейчас мне он нужен в хорошем настроении. – Помоги мне!

– Чего тебе еще?

– Я хочу провести эксперимент! – озадачиваю его я и быстро выпаливаю: – Поцелуй меня!

– Вообще свихнулась, – чешет он затылок и обидно хмыкает.

– Ну, пожалуйста! Мне для дела нужно! – подумав, я решаю заранее не обсуждать, зачем именно мне это нужно, а то ведь, если он заранее будет оценивать вкус моих губ, то эксперимент получится не вполне искренним. – Ну поцелуй меня!

– А давай я! Я всегда готов! Тем более, для дела! – вдруг появляется рядом Мэрл, как всегда, не вовремя.

Он осматривает меня одобрительно, начиная с ног, задерживаясь на декольте, поднимаясь к лицу и присвистывая:

– Охренеть, Дэрилина, ну не умеешь целоваться и не умеешь! Нахрен же так отбиваться от девушки, чтобы глаз ей подбивать? Нехорошо!

Отвлекая нас своей привычной болтовней, Мэрл незаметно подбирается ко мне поближе, хватает меня за подбородок и…

Нет, ну целуется он вроде как ничего так. Очень даже ничего… И рука его так приятно гладит меня. И что-то… Я пытаюсь не думать о том, что именно уже упирается в мой живот, понимая, что краснею, но не понимая, от чего именно: от стыда или… А потом вдруг вспоминаю, что где-то рядом был Дэрил, распахиваю глаза и встречаюсь взглядом с…