Текст книги "Подарок для Повелителя. Ч. 1-3 (СИ)"

Автор книги: Нюрра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 48 страниц)

На следующую тренировку я шел с некоторой опаской: чувствую, влетит мне сейчас и за "стадо буйволов", и за липовый список, и "за раненную зверюшку"… – мои прегрешения можно было перечислять еще долго. К приходу Хаакима я уже успел размяться и вовсю намахаться мечами. Размышляя о предстоящем разговоре с наставником, я как всегда проворонил его приход.

– Иллирэн, нам надо проговорить. – Я резко затормозил, неловко заканчивая очередное упражнение, но ради разнообразия не упал и мечи не уронил.

– Старший мастер Хааким, – я поклонился, – я сожалею о случившемся и приношу Вам извинения за причиненный Вам вред. Виновные уже наказаны. Надеюсь, Вы согласитесь решить дело миром и не откажетесь принять компенсацию в размере ста золотых.

– А если я откажусь? – скривился он.

– Тогда Вы вправе обратиться в суд, чтобы тот установил степень моей вины и соответствующее ей наказание.

– Твоей вины? – в голосе Хаакима проскользнуло удивление.

– Да, все дела подобного рода, касающиеся непосредственно меня, рассматриваются графом лично, так что Вы можете обратиться к нему напрямую.

– Ты что, помогал егерю рыть яму или ты специально провел меня мимо ловушки?

– Осмелюсь заметить, что Вы шли впереди меня, и поэтому я не мог повлиять на выбор пути. Но этот несчастный случай произошел в моих владениях, поэтому ответственность за происшедшее лежит на мне. Бывший егерь не хотел причинить Вам или кому бы то ни было еще вред, очень расстроился, когда узнал о случившемся, и настаивал на том, что оплатит Ваше лечение и компенсирует моральный ущерб, – я незаметно перевел дух. Меня, конечно, обучали ведению подобных разговоров: далеко не все ссоры обязательно заканчиваются дуэлью, гораздо чаще стороны просто договариваются. Некоторые особо пронырливые дворяне из обедневших родов сколотили целое состояние, провоцируя ссоры, а потом решая дело миром, в свою, конечно же, пользу. Хааким не мог вызвать меня на дуэль (как-никак я его ученик), но ссориться с наставником мне не хотелось. И потом, зря я что ли выбивал из "расстроенного" егеря компенсацию, чтоб Хааким тут носом крутил!

– Знаешь, я вчера поверил, что ты специально заманил меня в ловушку, – и кто спрашивается меня за язык тянул? И что мне теперь делать? Возмущаться "да, как Вы только могли подумать?" после того, как я живописал ему, как я буду его долго и медленно убивать лопаткой, было слегка неуместно. Сказать, что пошутил… – Спасибо, что вытащил, и прости за глаз, я не хотел…

Мне оставалось только удивленно хлопать глазами: вот уж не ожидал получить одновременно извинения и благодарность от Хаакима.

– Ответь мне на один вопрос, зачем ты всю дорогу тащил меня, когда можно было просто позвать кого-нибудь на помощь, – я покраснел. Ну как объяснить ему, что не мог я его просто так бросить, он, конечно, и с больной ногой может за себя постоять, но…

– Да, переживал за свои владения, Вас же нельзя ни на минуту без присмотра оставить, разнесли б мне весь лес, – вытянувшееся лицо Хаакима было наградой за мои мучения.

– Да, я что хотел сказать тебе. Там к тебе приятель приехал какой-то, так что твой отец велел освободить тебя на пару дней от занятий.

С диким воплем "Ура!" я убежал из тренировочного зала. В холле сидел Седрик, который обрадовано встал при виде меня.

– Давно не виделись, дружище! Кто это тебя так разукрасил? – я поморщился.

– Да, наставник мой новый.

– Ничего себе, а за что? – не унимался приятель.

– За дело. – Манера Седрика задавать беспардонные вопросы начала меня раздражать. Неужели непонятно, что я бы предпочел это не обсуждать.

– И кто ж твой новый м-м-м-учитель?

– Старший мастер Хааким, если тебе так интересно.

– У-у-у. Зверь. Хотел бы я знать, что ж ты такого натворил, что тебя отдали ему на обучение.

– А с чего ты взял, что я…

– А с того, – перебил меня Седрик, – просто так к Хаакиму не обращаются. Вон в том году, средний сын барона Майхеля проиграл в кости пятьсот золотых под залог родового поместья, папаня пригласил Хаакима вправить сыночку мозги. Уже через неделю тот на коленях умолял отца избавить его от мучителя, обещая, что больше никогда не притронется к костям. Отец сжалился над ним, и Хааким уехал. На прощание ребята организовали ему теплые проводы: напали на него в темном месте, хотели побить его как следует напоследок. А он, шутя раскидал их, сказал, что если они будут плохо себя вести, то он вернется и надерет им уши. И ушел.

Теперь ясно, почему Хааким так легко поверил в то, что я специально заманил его в ловушку. Может, прям сейчас пойти к отцу и пообещать, что больше не буду. Хм. Больше не буду спасать эльфов? Нет, лучше пообещаю "вести себя хорошо и во всем слушаться папу" Хотя… Так уж и быть, дам Хаакиму шанс. Когда еще у него буду такие талантливые и во всех отношениях замечательные воспитанники как я.

– Не знаю, Седрик. По-моему, наставник у меня замечательный, специализируется на парных клинках. Вот его и пригласили, чтоб тренировал меня, сам знаешь таких мастеров мало, а после того как мастер Далин ушел…

– Ну-ну, – Седрик с сомнением покосился на мой синяк.

– Так-так-так… – к нам присоединился сам Мастер и насмешливо поклонился Седрику, – кого я вижу! Седрик дан Ливейн, если я не ошибаюсь?

Судя по тому, как покраснел Седрик, ему уже довелось свести близкое знакомство с Хаакимом. Интересно, что он такого сделал? Приятель не захотел оставаться надолго и, сославшись на срочные дела, уехал сразу же после обеда. Хааким старательно делал вид, что такой поспешный отъезд бывшего воспитанника его очень расстроил.

– Никто-то Вас не любит, наставник! Ну, ничего, не расстраивайтесь, Вы мне сразу понравились. Будьте покойны, я Вас никогда не брошу, – я обнял обалдевшего Хаакима и похлопал его по плечу, тут же отбежав на безопасное расстояние. Обернувшийся, чтобы помахать нам на прощание, Седрик так и замер с поднятой рукой. Эй! Мне показалось или он покрутил пальцем у виска?!

Глава 11. Следствие ведет Хааким

Хааким.

Я задумчиво смотрел на паренька, уже второй час пытающегося повторить самое простое упражнение. Досадливо поморщился, заметив, что он опять неправильно ставит ногу. Задерживаться в замке надолго я не собирался, размеренная жизнь – не для меня. Это всего лишь очередное задание, не сложнее других. Очередной наследник, возомнивший о себе непонятно что. Поставить на место, получить деньги и навсегда распрощаться – простая схема, которой я следовал уже пятый год. Через меня прошел уже не один десяток таких вот золотых мальчиков. Что поделать, поступать на постоянную службу к королю или кому то ни было еще я не хочу, а деньги все же нужны. И потом Лига не даст мне покоя. Старший мастер? А раз старший мастер будь добр возьми себе ученика, обеспечь преемственность знания. Хорошо хоть деньги за обучение не возбраняется брать. Вот и мотаюсь по всему королевству.

Куратор Лиги, конечно, ворчит, что я никак не найду себе достойного ученика, но что поделать? Ко мне такие не обращаются. Не думаю, что он был бы в восторге от мастера-картежника. Или вот как этот, тоже мне некромант доморощенный. Впервые сталкиваюсь с адептом запрещенной магии, у которого настолько развиты целительские инстинкты. Хотя кто его знает, может, он живет по принципу: сам покалечу, сам полечу?

Я всегда предельно жестко тренировал учеников, не обращая внимания ни на громкие титулы, ни на непомерно раздутое самомнение дворянчиков, чтоб они, наконец, поняли, что сами по себе они никто и ничто. Больше двух месяцев еще никто не выдерживал, этому, думаю, хватит месяца, чтобы осознать, что я не собираюсь с ним церемониться, и оставить попытки набиться мне в друзья.

Боюсь, что лет через десять мне придется уехать из страны – слишком много у меня личных врагов среди подрастающего поколения дворян, да и их сиятельные родители, привлекающие меня для наставления отпрысков на путь истинный, тоже не очень-то меня и жалуют – я-то знаю неприглядную правду об их детишках. Но пока моей работой довольны были все – раскаявшееся чадо было готово на все лишь бы от меня избавиться, поэтому обещало впредь вести себя прилично, не шалить, не употреблять. Хорошо хоть от занятий с принцем мне удалось отвертеться, портить отношения еще и с будущим королем мне не с руки.

Теперь он меч уронил! За что мне такое наказание? Сначала граф уломал меня вырядиться слугой, все думал, что сынок сам раскается, а тот запирался до последнего. Знаю я несколько способов развязывания языка, но граф, понятное дело, отказался. Даже читать его сознание поначалу не хотел, но потом все же согласился. А что ему было делать? Не каждый день на границе находят наследников и засекают Летучих Мышей. Сын сыном, а вопросы безопасности все же перевесили.

Эльфу бы не составило большого труда прочитать память, но, к сожалению, перворожденным мы не располагали, а человеку данный вид магии недоступен. Поэтому пришлось обходиться весьма допотопным артефактом: мало того, "прочитываемый" должен находиться под его воздействием не менее двадцати минут, так еще надо все это время ненавязчиво (или прямым текстом, это уж зависит от "чтеца") заставлять его вспоминать о нужном периоде – ни один кристалл памяти не сможет вместить столько информации, да и нельзя столько времени воздействовать на человека. Психика не выдержит.

Психика не выдержала. Вместо того чтобы смиренно сидеть на месте, как то подобает приличному "прочитываемому", Иллирэн подорвался, выбежал в коридор, чуть не сбив меня, и со всех ног понесся в сторону смотровой площадки. Еле успел перехватить его у самого бортика. Граф наградил меня убийственным взглядом, можно подумать, мне есть до этого какое-то дело. Хуже в этой ситуации было то, что ритуал самым бесцеремонным образом прервали. Срочно отправили за магом-целителем, специализирующимся на психических заболеваниях, но пока его нашли, Иллирэну стало плохо. Граф днями и ночами сидел у кровати сына, держал его за руку и почти ничего не ел. Не подумайте, что мне было все равно, что случится с Иллирэном. Просто, знал я его всего неделю, за это время он не произвел на меня особого впечатления, привязаться к нему я, тем более, не успел.

Прибывший маг завершил ритуал, одним разом решив обе задачи: и память прочитал, и Иллирэна вернул в нормальное состояние. Граф, почему-то считавший, что я тоже виноват в болезни его сына, не счел нужным просветить меня, что же тогда произошло. Просто запретил рассказывать "воспитаннику" о ритуале и велел первое время несильно нагружать Иллирэна на тренировках и, вообще, мягче к нему относиться.

– Как Вам будет угодно, Ваша Светлость, – вот еще, нянькой я ему не нанимался. Если граф посчитал, что в моих услугах больше не нуждается, мог бы указать мне на дверь, я бы только порадовался. Аванс за два месяца мне уже заплатили, а по условиям договора он не возвращается. И если графу жалко денег, пусть терпит мое присутствие, а тренировать я его сына буду по стандартной схеме. Разве что сначала сделаю скидку на то, что он только-только после болезни.

– Хватит, – я пресек жалкие потуги Иллирэна, вызывающие у меня одно лишь раздражение. – После обеда продолжим.

Пока их светлость господин Иллирэн трапезничал, я отправил посыльного к своему знакомому с просьбой изготовить нужный мне артефакт – граф может сколь угодно скрытничать, никто не мешает провести один любопытный и, главное, абсолютно безвредный эксперимент. Чтобы не вызывать ненужных подозрений, пришлось заниматься с Иллирэном еще и контролем над сознанием. Войти в боевой транс у него все равно не получится, а если научится ставить простенький ментальный блок, мне не жалко. В конце концов, мне за это деньги платят. Вот закончится лето, будут опять пичкать его всевозможными науками – правом, экономикой, историей, языками и прочая… Пусть хоть чему-нибудь стоящему научится, пока я здесь.

И потом Иллирэн все же отличается от моих предыдущих воспитанников. Только вот друзей выбирать не умеет, взять того же Седрика… Когда баройну Ливейну надоело выслушивать донесения стражи, что его младший сын опять был замечен в сомнительной компании, в которой встречаются не просто лица с темным, если не с криминальным, прошлым, но и наркоманы, тогда мы с сим молодым человеком и познакомились. Знакомство к нашему взаимному удовольствию закончилось через три недели. Не ожидал встретить его у Иллирэна. И того, что Рэн будет тащить меня из ямы не ожидал. И при этом он всячески надо мной издевался, но до замка доставил и даже полечил. Я не стал ему говорить, что вполне могу и сам дойти – если бы меня такие мелкие повреждения выводили из строя, я бы уже давно бы ушел за Грань – хотел посмотреть, как долго он протянет. Хм. На вид дохловат, и откуда только сила берется?

По здравому размышлению понял, что Иллирэн просто не мог организовать покушение на меня: вряд ли мастер Назар согласился бы в этом участвовать, а другой способ заманивания меня в лес едва ли сработал бы. Да и знал он меня в роли наставника всего несколько дней, стало быть, причин для ненависти у него пока не было. Предугадать, где я пройду, он тоже никак не мог. Но в яме мне было слегка не до этого, больше думал, как оттуда выбираться – с больной ногой не особо-то попрыгаешь. Я не боялся, что парень вернется с ножом, у него в любом случае нет никаких шансов против меня. Вот если бы он меня бросил в яме…

Уже который день меня не покидает ощущение, что меня водят за нос. Рэн, конечно, вредный, временами даже наглый – не поймешь, то ли он издевается над тобой особо изощренно, то ли серьезно говорит. Мастер Хааким, мои извинения, ответственность лежит на мне, не согласитесь ли Вы принять компенсацию… Врученный мне кошель был очень даже материален. Крайне выгодный подряд получается – подумаешь, ногу вывихнул. Убивать не хотел и на том спасибо. И какой из него после этого некромант? Может, меня уже зомбировали, а я и не заметил? С каких это пор меня волнует, что натворил мой "клиент"? Главное, чтобы он пожалел, что вызвал неудовольствие своего родителя и впредь так не поступал, остальное меня не касается.

Другие мои воспитаннички вели себя не так: пытались что-то доказывать, угрожать, требовать, жаловаться, – не то что этот нахал. Ведет себя будто бы и не обращает ни на что внимания. Но, надо признать, весьма обаятельный нахал.

Похоже, я немного переоценил способности своего ученичка, он уже битый час пытался активировать артефакт, чем ставил мой эксперимент под угрозу провала. А всего-то надо было мысленно приказать статуэтке слушаться, подчинить артефакт своей воле.

– Наставник, а Вы уверены, что артефакт исправен? – наглости он еще не растерял.

Я молча отобрал у него статуэтку и представил ее частью себя. Статуэтка потеплела в моей руке и засветилась матовым светом, что являлось прямым доказательством того, что артефакт активирован (и исправен), а я в последнее время не был замечен за проведением некромантских ритуалов. Так и не проронив ни слова, вернул ее опешившему Иллирэну. Он с сомнением покрутил ее в руках, закрыл глаза и снова попытался подчинить артефакт. Снова безрезультатно.

– Почему собственно статуэтка, которая стоит себе и никого не трогает, вдруг должна подчиняться мне и что-то там изображать? – пробурчало себе под нос это юное дарование.

– Почему ты не можешь нормально взять и выполнить задание? – не выдержал я. Сколько можно уже здесь сидеть и пялиться на простой артефакт, подчиняющийся любому, кто возьмет его в руки и пожелает им воспользоваться?! Он что издевается надо мной?

– Статуэтка, ну будь человеком, притворись, что ты мне подчиняешься, а то меня наставник без обеда оставит. Тебе самой еще не надоело мои вопли выслушивать? – похоже, издевается.

– И без ужина. Давай работай, – отличная идея, есть захочет – быстро перестанет кривляться.

Статуэтка неожиданно засветилась теплым светом, судя по ореолу, Иллирэн действительно недавно участвовал в каком-то ритуале, причем высшего порядка, но ритуал этот был светлым. Быть такого не может! Кто же проводит светлые ритуалы с приношением крови в жертву?! Отобрав артефакт, проверил его исправность – работает. Ничего не понимаю. По крайней мере, Иллирэн не некромант, или он хорошо маскируется. Похоже, сейчас самое время совершить набег на библиотеку графа.

Я уже второй вечер просматривал книги, но как найти нужную информацию, если не знаешь, что искать? Иллирэн отцу так ничего и не рассказал о своих похождениях, мне и подавно. Что он там такое скрывает, если предпочитает быть обвиненным в практике запретной магии, чем признаться, что он натворил? Я отбросил фолиант в сторону, чем заслужил недовольный взгляд от старичка-библиотекаря.

Убедившись, что граф ужинает и в ближайшее время не собирается возвращаться к себе, я незаметно прошмыгнул в его кабинет. В книгах так и не нашлось ответа на занимающий меня в последнее время вопрос, и единственный способ получить нужную мне информацию – воспользоваться кристаллом памяти. И чем раньше, тем лучше – через пару дней вся информация сотрется. Ну и куда граф мог его убрать? Вещь достаточно объемная, чтобы носить с собой… ящик стола, второй, третий… нет. Сейф вскрыть я не успею – все же не мой профиль – да и граф может неправильно меня понять. Нашел! Граф не стал прятать кристалл, просто поставил его на полку книжного шкафа. Правильно, в замке в лучшем случае найдется пять человек, способных прочитать его, а знающих о его существовании и того меньше.

Минут пятнадцать у меня есть, буду читать его прямо здесь – а то могу и не успеть вернуть кристалл на место, и так придется на пределе возможностей просматривать события почти двух недель.

"Мы нашли Вас, Командир". Последние эльфы скрылись в телепорте, картинка исчезает, некоторое время еще был слышен звук, но вот и он пропал – кристалл уже начал разрушаться. Недолговечная, однако, штука.

– Что скажете, мастер Хааким, – от неожиданности я вздрогнул. Полностью погрузившись в чтение, я не заметил, как вернулся хозяин кабинета и застал меня на "месте преступления". – Эльф, которого спасли вопреки всему, будет мстить своему спасителю?

Я покачал головой, насколько же люди плохого мнения об эльфах… Ни Иллирэн, ни его отец, похоже, так и не поняли, что за ритуал провел тот эльф. Кто был рэновским пациентом, они тоже не догадываются. Я усмехнулся. Командир. Если он не посчитал нужным рассказать о себе своему спасителю, не мне оспаривать его решения.

Может, я и не хотел до поры до времени это признавать, но я нашел себе ученика и я сделаю из него мастера. А что думает сам Иллирэн по этому поводу? А кто ж его будет спрашивать…

– Нет, Ваша Светлость, эльфы умеют ценить такие подарки. Вторая часть. Небольшой отряд возвращался домой. Несмотря на усталость, капитан Фирхниэль был доволен: ему удалось подписать крайне выгодное торговое соглашение. После того, как два года назад Повелитель перезаключил мирный договор с людьми, торговля с ними пошла на лад. В новый договор было внесено существенное дополнение: эльфам и людям гарантировалось сохранение свободы, жизни, чести, а также имущества на территории обоих государств. И если мелкие преступления против иноплеменников решались местным судом, то за убийство наказывали очень сурово – если местный суд признавал вину, убийцу выдавали другой стороне для вынесения приговора, то есть если человек убивал эльфа, то его судили эльфийские судьи, и наоборот, эльфа, нарушившего договор и убившего человека, судили люди.

Оба правителя: и человеческий Король, и эльфийский Повелитель – доказали серьезность своих намерений, проведя несколько показательных процессов и не пощадив собственных подданных. Конечно, до сих пор есть много недовольных – чтобы забыть старые обиды нужно время, но слишком много людей и эльфов погибло из-за многолетних приграничных стычек, чтобы так продолжалось и дальше. В отношениях эльфов и людей уже наступил переломный момент – убийство иноплеменника перестало считаться подвигом.

Все-таки Фирхниэль рано расслабился – на границе с человеческой провинцией Раймин всегда было неспокойно из-за разбойников, а разбойникам, как известно, закон не писан. Только жизнь как всегда распорядилась по-своему, преподнеся им несколько иной сюрприз. К приграничному столбу был прикован человек. Прочесавшие окрестности воины доложили, что вокруг все спокойно. Сидящий на земле человек безучастно смотрел перед собой и никак не отреагировал на появление эльфов. На его лбу было что-то написано, и спешившийся Фирхниэль смог разобрать: "Путник, в твоих руках судьба моя".

Издревле, если судьи не могли решить, какой кары заслуживает преступник, то его приковывали к придорожному столбу. Считалось, что устами первого, кто проедет мимо него, будет говорить сама Судьба. На памяти Фирхниэля судьи давно уже не пользовались таким экзотическим способом свершения справедливости, предпочитая полагаться на букву закона, нежели на стечение обстоятельств.

Гласом Судьбы Фирхниэлю быть не хотелось, но раз уж он имел несчастье первым найти этого человека, то ему и выносить приговор: "Человек, твою судьбу решит Повелитель". Переложив всю ответственность на правителя, капитан испытал облегчение – Светлейшему не удастся открутиться от такой "почетной обязанности", ибо такова Судьба.

Ключ от оков висел на столбе, и если бы человек встал, то он бы легко его достал, но он или не знал о том, что свобода так близка – только протяни руку – или не мог встать. Белая полоска незагорелой кожи на шее подтвердила последнюю догадку: раньше этот человек носил ошейник раба, а беглым обычно перерезали сухожилия. Странно только, что его привязали тут, с другой стороны, кому нужен бесполезный в хозяйстве человек? Хотя, не похож он на мятежного раба – слишком хорошая у него была одежда – скорее на слугу из знатного дома.

На всей территории Объединенного королевства рабство было запрещено. Исключение составляли только Кочевники – жители Великой Степи. Полвека назад они вошли в состав Королевства, при условии, что им не будут мешать жить по своим веками освященным традициям. Несмотря на отсутствие замков и укрепленных поселений, кочевники были грозной силой, сметавшей все на своем пути, поэтому Король пошел на уступки. В свою очередь те обязались охранять восточную границу королевства, не нападать на поданных Короля и его союзников (и соответственно не обращать их в рабство). Кочевникам рабов хватало и так: ими становились преступники и несостоятельные должники. Вождям было даровано дворянство и некоторые из них, в конце концов, осели, предпочтя доживать жизнь в личных поместьях.

Не смотря на одежду, характерную для кочевых народов, Подарочек Судьбы на кочевника похож не был: вместо жестких коротко стриженных волос, раскосых глаз и красноватого цвета кожи – мягкая волна темно-каштановых волос до плеч, классический разрез глаз, нос с едва заметной горбинкой, золотистый загар. Если бы не остекленевшие глаза, то человека можно бы было назвать красивым, по человеческим, конечно, меркам… И как только его угодило попасть в рабство к кочевникам? Жители Объединенного Королевства людьми не торговали, а по установленному соглашению дети Степи не стали бы нападать сами на одного из подданных Короля. Кочевники редко что-то обещают, но вопреки расхожему мнению (мол, кочевник слово дал, а ветер его тут же и унес), если уж они и имели неосторожность связать себя обещанием, то слово они свое будут держать.

На вид парню было лет двадцать – двадцать пять, точнее Фирхниэль утверждать не брался, все-таки у эльфов и людей слишком разный жизненный цикл, а тесные контакты с людьми только налаживаются. Капитан не страдал излишним любопытством, но все же попробовал разговорить странного человека – слишком много загадок было с ним связано. Потратив на него с четверть часа, капитан оставил свои безуспешные попытки и велел погрузить так и не сказавшего ни слова парня в обоз.

На ближайшем же привале капитан сам нашел ответы на большинство своих вопросов и пожалел уже, что поспешил огласить "решение Судьбы". Когда Фирхниэль приказал раздеть парня, чтоб посмотреть, что там с его ногами, выяснилось, что он поспешил с выводами, и парня никто не калечил за предполагаемую попытку бегства. Капитан не смирился и, решив, что, значит, поврежден позвоночник, стащил с него и рубашку – мысль о том, что здоровый парень сам не захотел бежать, свободолюбивому капитану в голову не приходила. Увиденное заставило эльфа заскрежетать зубами: красивая внешность скрывала жестокого убийцу. Три старых клейма на правом плече. И одно свежее на левом – "не сдержавший слова". Одно из самых страшных преступлений для кочевников, позор смывался только кровью: нарушивший слово завершал свою жизнь ритуальным самоубийством. Тех, кто не решался искупить свою вину, клеймили и изгоняли – они просто переставали существовать для степного народа, их даже в рабство не брали.

Замечательный Подарок для Повелителя, ничего не скажешь.