Текст книги "Полярные (СИ)"

Автор книги: nobody_heart

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Тэхён, как только в помещение зашёл Чон, держался уверенно. Ким научился брать себя в руки и не позволять другим увидеть другую его сторону. Вот и сейчас так получилось с Чонгуком. Парень не допустит того, чтобы этот самовлюблённый гад лез к нему в душу. О Чон был именно таким – прогнившим от кончиков пальцев до самой глубокой струны души. Ким был наслышан о нём от главы – Намджуна, когда они более менее сблизились. И ни одного хорошего не слышал, кроме «охренеть, как красив».

– Чем могу помочь, господин Ким? – Чонгук знал, что обращаться нужно только к нему.

Да и если просто взглянуть на эту несчастную парочку, то можно сразу понять, что из адвоката не вытянешь и слова. Он весь дрожит, словно осиновый лист и кусает губы до крови от страха. Жалкое зрелище.

Чон не спеша оглядывает Тэхёна любопытным взглядом и ухмыляется, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди. Догадаться о причине их прихода было легко, особенно учитывая последние новости о задержании третьего сына «Bae Group». Чонгук был хорошо знаком с Бэ и часто пересекался с ним на переговорах вместе с Ютой. И привлекал Джинён намного больше, чем тот же излишне разговорчивый и раздражающий своей наглостью японец.

Накамото часто вёл себя так, словно все ему чем-то были обязаны. А сам в итоге не ударял палец о палец ради дела, что несказанно и раздражало Чона, но пока между ними был союз и хоть какая-то выгода для парня – он молчал. Терпеливо ждал момента, когда ему удастся раздавить этого парня и подмять его под себя.

Чонгуку до дрожи в руках нравилось овладевать людьми, контролировать всю их жизнь, дёргать за ниточки и управлять всеми действиями. Уничтожать их изнутри и докапываться до самого болезненного воспоминания, чтобы давить на эту рану и пользоваться человеком так, как захочется. Нравилось чувствовать власть над существами низшими и слабыми, а таковыми он считал всех подряд, даже не разбираясь.

Уважения с его стороны заслужить было тяжело, а вот потерять – в одну секунду. Сам Чон не любил долго церемониться. Одно лишнее движение, одно оскорбительное слово – и тот тут же получает пулю меж глаз.

Чон видел людей насквозь, поэтому и мелкая дрожь Кима не ускользнула от него. Кабинет был полностью пропитан страхом и неуверенностью, и Чонгук только млел от этого. От того, какими делает людьми.

– Джинён попросил передать Вам кое-какие бумаги. Сказал, что Вам они понравятся. И он надеется, что Вы примете правильное и выгодное для себя предложение. В нашу пользу.

Голос Тэхёна был твёрдым и уверенным – он окончательно собрал свои силы. Чонгук удивлённо вскинул брови и усмехнулся, тут же протягивая нетерпеливо свою руку, чтобы изучить содержимое. Ким щёлкнул пальцами, отчего Хосок подскочил на диване и выронил портфель, чем разрезал наступившую напряжённую тишину. Ким тяжело вздохнул и, грубо толкнув подорвавшегося поднимать портфель Хосока обратно к спинке дивана, подхватил предмет в свои руки.

Он долго копошился среди множества непонятных ему файлов, быстро пробегаясь глазами по каждому и пытаясь отыскать один тот нужный, в котором хранилась их сделка с Чонгуком. Которая, при успешном заключении с хозяином дома, обеспечит им беспроигрышный вариант против Юты. Который определит ход игры, задаст её настроение, а после исчезнет до определённого момента.

До момента, когда Чонгук разобьёт Юту и перевернёт в этой игре всё. И Тэхён хочет ему доверять, потому что верит Бэ, но не может себе этого позволить. Потому что он давно разучился пускать чужих людей в свою жизнь, когда каждый из них разбивал парня на крупицы. Никто, кроме Джинёна, не мог заслужить его веры.

Не мог Ким открыться кому-то вновь, когда даже Бэ так сухо бросил его.

Найдя нужный файл, Тэхён облегченно выдыхает и отдаёт их Чонгуку, который явно уже устал ждать, пока эти двое разберутся с беспорядком в портфеле. Как только бумаги оказываются в крепких больших ладонях парня, то файл летит на сияющий чистотой пол, а бумаги неприятно скрипят друг о друга.

– Мне дать ответ уже сегодня? – усмешка и усталый вздох от Чона, на которые Тэхён только победно улыбается и задаёт встречный вопрос.

– Вам будет достаточно одного часа для изучения?

Чонгук согласно кивает и надевает очки, отобрав у помощника заготовленный ранее карандаш. Хватит и получаса, чтобы воспроизвести всё напечатанное в своей голове и насладиться выдуманным кадром истекающего собственной кровью японца от пули, которую в него пустил сам Чон.

***

Сонхва поставила на стол новую бутылку припрятанного виски, небрежно смахнув со стола пустые с пивом. Ханыль закрыла лицо руками и пыталась отдышаться, но Чхве всё не унималась. Она только для вида пригласила Им поговорить о её проблемах, а сама думала о том, что это будет отличным поводом напиться до отключи.

– Этот придурок Сехун пусть валит ко всем чертям! Сегодня был такой важный день, а он сказал, что задержится на работе! Ты ведь прекрасно знаешь, чем обычно заканчивается всё. Он точно сейчас с девушкой какой-нибудь развлекается. Да чтоб у него всё…

– Сонхва! Ты ведь не знаешь точно, изменяет он тебе или нет, – Ханыль вовремя остановила подругу. Чхве недовольно покосилась на девушку, помолчала минуты две, а потом снова продолжила жаловаться на своего парня, как ни в чём не бывало.

Ещё спустя час Им еле успевала доставать салфетки и подавать их подруге. Сонхва пьяно вытирала слёзы и выбрасывала использованные платки на пол, явно не заботясь о том, что потом это нужно будет убирать. Ведь великодушный Сехуе ей во всём поможет – и прибраться дома, и приготовить еду, и сходить за покупками, и выбрать наряд про прогулки.

– Ты мне когда-то сказала, что я буду сама виновата, если Минхён начнёт гулять, – проговорила Ханыль, совсем не подумав. Она просто сказала то, что крутилось ещё с того момента, как Чхве завела эту неприятную тему.

Ханыль не нравилось обсуждать лучшего друга, пусть хоть и косвенно с её стороны. Им слушала и ничего не отрицала, а значит – молча соглашается со всем сказанным. Им боязливо подняла взгляд на подругу, и её внутри всю передёрнуло. Сонхва резко замерла после реплики и сверкнула глазами. Чхве посмотрела на подругу из-под чёлки и нахмурилась. Им тут же поспешила извиниться, но подруга перебила её и, самодовольно улыбнувшись, ответила:

– Думаешь, я такая же неудачница, как и ты? Думаешь, я не умею обращаться со своими парнями должным образом?

Ханыль словно бросили в бассейн с ледяной водой, а до этого хорошенько так стукнули чем-то тяжёлым по голове, и кровь из раны распиливаете на водной глади своеобразными узорами. Им застыла и выжидающе смотрела на подругу, но Сонхва, удовлетворённая реакцией подруги, открыла бутылку с алкоголем и торопливо отпила прямо из горлышка так, что в уголках рта стекала жидкость.

Сонхва знает, что Им всегда предпочитает молчать, когда подруги ссорятся между собой, поэтому совсем не боится её ответной реакции. Ханыль всегда была той, которая закрывала на всё глаза и прощала любые обидные слова, потому что однажды её вспыльчивый характер сыграл с ней злую шутку. Преподал урок, который она никогда в своей жизни не сможет забыть.

Но Ханыль неожиданно соскакивает с места, от чего стул опрокидывается назад. Чхве медленно пьёт из бутылки и незатейливо смотрит на Им, думая, что та просто соберёт вещи и быстро убежит, как и всегда.

– С чего это неудачница – я? А что делаешь ты целыми днями? – Сонхва начинает быстро закипать из-за количества алкоголя в крови и ставит бутылку на стол. – Разве ты просто не завидуешь тому, что я строю себе карьеру, а ты сидишь постоянно дома? Хотя ещё в университете мы с тобой мечтали о хорошей работе. Я зарабатываю себе на жизнь сама, а ты висишь на шее у Сехуна. Что хорошего в твоей жизни?

Чхве сжимает руки в кулаки и долго смотрит на Ханыль. Будучи в стельку пьяной, Сонхва знает, что Им права, но она до сих пор не может признать эту реальность. Она всё ещё не может принять то, что все её мечты канули на дно, потому что она провалила финальные экзамены и не получила диплом. И в итоге девушка осталась у разбитого корыта. А ведь сейчас, если тщательно подумать, Им права, что Сонхва просто пользуется положением О.

– А я должна была вернуться домой и жить у родителей? Или ты предлагаешь мне остаться на улице и бродяжничать, устроиться в какой-нибудь магазин и целыми днями консультировать жалких уродов?

Сонхва кривит лицо и шмыгает носом, потому что на глаза накатывают непрошеные слёзы. Ханыль опирается спиной о стену, потому что у неё начинает кружиться голова из-за злости и, конечно же, алкоголя, который действовал на Им всё ещё очень странно. Им нужно срочно лечь на кровать, выпить воды и заснуть, но ей приходится стоять и выслушивать подругу.

Если честно, Ханыль уже возненавидела себя за то, что затеяла всё это. Она думает, что стоило поступить, как и раньше – промолчать и уйти. Так ведь меньше проблем, а сейчас она с головой погружается в воспоминания.

Им набирает знакомый телефон и звонит. Когда входящий абонент принимает вызов, она ждёт, пока Сонхва снова начнёт говорить, чтобы Сехун понял, что Чхве выходит из-под контроля. Ханыль не знала никакого другого выхода, как её остановить. Ей не нужно было затевать эту ссору и после так позорно звонить её парню, чтобы избежать дальнейшего выяснения отношений. Но у Им плохое, очень плохое предчувствие.

Гордость не позволяет развернуться и уйти, оставляя всё вот так. Ханыль не может контролировать свою злость, ведь подруга задела её чувства. Она прекрасно знает, как ей неприятно было от всех слухов о Минхёне, но продолжала заверять, что Хван начал гулять, и во всём виновата только одна Ханыль. Что не уделяла ему внимания, что не звонила, что не дарила подарки. Что она делает всё неправильно – не так, как надо в отношениях.

Но теперь Им поставила под сомнение все её рассказы и советы, потому что невозможно заставить кого-то слепо полюбить себя, просто следуя глупым инструкциям. Люди – разные. И от того жизнь сложнее, потому что к каждому нужен особый подход. Определённые слова и действия, которые чаще всего могут оказаться неверными. Вот и у них с Минхёном не вышло сживаться вместе и дальше, пусть и после такого долгого времени в отношениях.

Рано или поздно все уйдут. Зачем пытаться что-то удержать возле себя, да ещё и обвинять во всём другую сторону?

– Не все могут жить так, как это делаешь ты. Может, мне нравится такая жизнь! Как ты смеешь меня осуждать? – Сонхва вновь начинает плакать. Правда Ханыль не знает: это чтобы заставить чувствовать Им вину, или потому что ей и вправду больно?

– Тогда почему ты осуждаешь меня? Что я делаю не так, что ты так взъелась? – Им блокирует телефон и убирает в карман. Сонхва отворачивается от подруги и шмыгает носом, а потом бормочет себе что-то под нос.

– По крайней мере… – Чхве выбрасывает полупустую бутылку в мусорное ведро и опирается всем телом о столешницу, – на моей совести нет убийства человека.

Им застыла на месте в шоке. Всё её тело словно резко заледенело. Она отказывалась верить в то, что Сонхва только что сказала. Чхве обвинила подругу во всех грехах, указала на все её ошибки и неосторожности, совершённые из-за подростковой глупости.

Это даже не испугало девушку. Слова подруги полностью уничтожили всё внутри Им. Крепкий стержень истощился ещё с появлением Юты, а сейчас Чхве собственнолично раскрошила его. Ханыль не чувствует под ногами опору и позорно падает на пол.

Она никогда и не подозревала, что Сонхва использует доверие Им против неё самой. Им обессилена и не может разобраться в том, что ощущает на данный момент. Страх за свою жизнь, тревогу, обиду или ненависть к Чхве? От негодования Ханыль продолжает сидеть на полу и избегать взгляда подруги. На глаза наворачиваются слёзы, но девушка быстро вытирает их рукавом блузки, потому что не хочет сейчас показывать ей свою слабость.

Сонхва знала, чего хотела. И этот отчаянный взгляд Ханыль, обращенный на неё, был самым лучшим подарком. Доказательством её сокрушительной победы над Им.

Ханыль слышит, как открывается входная дверь, и вздыхает с облегчением, потому что это значит, что сейчас Сехун успокоит Сонхву. После чего она сможет спокойно уйти из этой проклятой квартиры. Внезапно ей начало казаться, будто стены сдвигаются и сдавливают девушку внутри своей ловушки. Что воздух здесь весь пропитан этим мерзким осознанием предательства от человека, который был ей ближе всех. От которого эти слова звучали хуже любого проклятья.

Ведь как по-другому это называть, если подруга, которой Им доверила свои самые сокровенные секреты, которой показала свои гниющие раны, которую считала роднее всех остальных, резко обернула всё в свою пользу, чтобы принизить на своём фоне Ханыль? Самый гнусный поступок из всех, что Им только ожидала от друзей.

Очнувшись от оцепенения, Им аккуратно встала на ноги, придерживаясь за стул.

– Я как раз вызвал лифт, когда ты позвонила мне. Извини, пожалуйста, Ханыль, я припозднился, – Сехун решает промолчать о встрече с Минхёном и подхватывает пьяную, шатающуюся Чхве, прижимая к себе.

Девушка рефлекторно обняла его, напрочь забывая о всех грубых словах в его сторону, и уткнулась лицом в его шею.

Им смотрит на парня сквозь пелену предательских слёз и боится заговорить. Как много он слышал? Что теперь и он подумает о ней? Как далеко это всё может зайти?

В какой-то момент всё должно разрушиться, чтобы начать строить свой замок заново с чистой совестью. Но как смириться с мыслью, что никому вокруг нельзя доверять? Как пережить то, что Сонхва так подло плюнула ей в душу.

Все её кошмары, которые она тщетно считала лишь пустыми фантазиями, резко обретают форму. Они становятся живыми и настигают девушку быстрее, чем та ожидала.

– Пусть она уйдёт. Скажи ей уйти, Сехун! – О берёт её на руки и относит в спальную комнату, тихо закрывает дверь на ключ и возвращается на кухню, но не видит Ханыль.

Он знает, что Чхве ведёт себя ужасно, когда она пьяная, поэтому даже представлять не хочет, что ещё успела его девушка наговорить Им.

– Ханыль, извини. Может, останешься у нас? Куда ты пойдёшь в таком состоянии ночью? Давай я хоть провожу тебя или такси вызову? – Сехун находит девушку у выхода.

Она медленно одевалась и пыталась разобраться с обувью. О предпринял попытку помочь, но Им отпихнула его. Ханыль не знала, слышал ли он всё, что сказала Сонхва, но это, в принципе, не должно её больше волновать. Она мечтает о том, чтобы больше никогда не видеть их обоих. Девушка знает, что Сехун ни в чём перед ней не виноват, но её так тошнит от всего и всех, что теперь уже связано с Сонхвой.

Ханыль хочет вырвать себе сердце и стереть эти жалкие счастливые воспоминания с Чхве, которые теперь все залиты ядовитой смесью. Фальшь. Вся их дружба – все их искренние чувства – были ложью от начала и до конца.

– Спасибо, но мне ничего не нужно. Я хочу домой, – Ханыль проигнорировала следующие слова Сехуна и вышла из квартиры. До неё доносились крики Сонхвы из спальни до того, пока она не закрыла дверь.

Им пошатнулась, и её ноги подкосились; из-за высокого каблука Ханыль не смогла удержаться и упала. Она успела только выдвинуть вперёд руки и не свалиться всем телом. Им стыдно, но она слишком пьяна, чтобы продолжать думать об этом.

Девушка пытается встать, но снова падает, поэтому после третьего падения она принимает сидячее положение и опирается спиной о стену. Её веки тяжелеют с каждой секундой, и она закрывает глаза. Но даже так она ощущает горячую влагу на лице, которая обжигает кожу.

Слёзы катятся из-под закрытых век вниз по шее, силы понемногу покидают её тело. Проснувшись утром, она снова будет винить себя и ненавидеть, а ещё напоминать себе о том, что ей больше не двадцать лет, чтобы так напиваться.

Ханыль думает, что сходит с ума, потому что снова слышит этот голос. Он кажется далёким, еле слышным, но всё ещё приятным и до боли знакомым. От него у девушки мурашки по позвоночнику бегают и руки сами тянутся куда-то вперёд, словно там она найдёт опору.

Пальцы цепляются за чьё-то плечо и Ханыль открывает глаза. Чужие тёплые руки берут её запястья и укладывают на крепкие широкие плечи, а потом он берёт девушку за талию и поднимает с пола. Им болезненно стонет, потому что её ноги тянет усталость. Девушка крепче хватается за парня и утыкается ему лицом в шею.

– Так удивительно то, что мы всегда встречаемся, когда Вы пьяна, Ханыль.

Даниэль придерживает девушку за талию и открывает дверь по соседству с Сехуном. Ханыль не удивляется, потому что она еле понимает, что происходит. Кан укладывает девушку на свою постель, забирает у неё сумку и кладёт рядом с тумбой, потом наклоняется над ней и тянет руки к её пальто. Однако останавливается, когда Им поворачивает голову в его сторону.

Её помада немного размазалась на лице, и Даниэля это развеселило. Он взглянул на свою рубашку и увидел красные разводы.

– Ханыль? – осторожно спрашивает Даниэль, когда наклоняется ближе.

– М? – ответно тянет девушка, отчего парень испугался и выпучил глаза на неё. Он думал, что она уже уснула.

– Вам принести что-нибудь? – Ханыль мотает головой в разные стороны.

Даниэль уходит из комнаты, но возвращается с ватными дисками, средством для снятия макияжа и влажной салфеткой. Он аккуратно садится рядом с девушкой на кровать и смачивает диск средством. Несколько капель попадает на простынь и на джинсы, но Кан только отмахивается.

Парень со всей осторожностью, легко и мягко вводит диском по лицу девушки и стирает макияж. Использованные диски он бросает в пакетик рядом с собой. Когда Даниэль убедился, что весь макияж смыт, то достал влажную салфетку и снова протёр её лицо. Потом достал вторую и протёр шею девушки, ладони.

Она время от времени бормотала и пыталась повернуться на левый бок, но у неё не выходило из-за пальто.

Кан пытался снять его, но всё обернулось для него неудачей, поэтому он решил сдаться. Он убрал мусор, прибрался немного в комнате, поставил стакан воды на тумбу, и только потом со спокойной душой выключил свет и ушёл в гостиную.

Ханыль давным-давно видела разноцветные сны, а Даниэль никак не мог уснуть. Он почти всю ночь не смыкал глаз и думал о том, совпадение ли всё это? Или же парень просто сам себе всё накручивает? Играет ли это судьба или пытается дать им обоим понять, что вот ваш человек.

Даниэль выдыхает и утыкается лицом в подушку. Он смотрит на часы и встаёт с кровати. Четыре часа утра. Когда парень подходит к двери кухни, чтобы выпить воды, то слышит грохот из спальни, а потом и ругательства. Кан быстро догадывается, что может происходить в комнате, и бежит туда.

Резко раскрыв дверь, перед ним раскрывается следующая картина: пальто девушки валяется на полу, как и одеяло, сама Им сидит напротив стены и пытается рукой дотянуться до окна, пустой стакан разбит, а его осколки разбросаны вокруг тумбы. Он включает свет, и девушка жмурится и вскрикивает, а потом тянет свои руки к голове.

Она пугливо поднимает голову и непонятливо смотрит на парня.

– Что… Что ты здесь делаешь? – хрипит девушка и пытается встать с пола.

– Как Вы себя чувствуете? – Даниэль проносит мимо ушей её вопрос и подходит к ней ближе.

Девушка не сопротивляется и не убегает от парня, а это уже хорошо. Парень принимает это для себя как комплимент.

– Ты не ответишь на вопрос? – девушка даже не следит за своей речью и не замечает, как обращается к парню.

– Мы можем поговорить с Вами утром, когда Вы проснётесь, – Даниэль берёт девушку за руки и придерживает, чтобы она не упала.

– Открой, пожалуйста, окно. Мне жарко, – хоть окно и находилось в приличном расстоянии от кровати, но Даниэль всё равно противился этой идее, потому что так девушка может легко простудиться. Но Им стояла на своём и упрямилась, поэтому парню пришлось приоткрыть его.

Девушка слегка улыбнулась и повернулась, направившись к кровати. Даниэль шёл позади неё, чтобы на всякий случай поймать Им, но всё обошлось без происшествий. Ханыль снова легла на кровать и закрыла глаза, вот только Кан почему-то продолжал стоять и отводить глаза. Юбка девушки задралась, и парень схватил одеяло с пола и бросил сверху. Потом парень убрал осколки, забрал пальто с собой и повесил возле входной двери, поставил очередной стакан с водой и ушёл.

Уснуть парню удалось только через час.

Даниэль был старше Ханыль всего на один год, но несмотря на это, ему казалось, что она намного младше сейчас. За ней словно нужно постоянно следить, чтобы она ненароком ничего не сломала или не натворила. Или просто не навредила себе.

В эту ночь Кан поневоле стал свидетелем того, как жизнь Им вновь ломается. Он совсем этого не понимает, но будто на подсознательном уровне старается быть рядом именно в такие моменты. Словно его тянет к ней, когда у той переломные моменты.

***

Даниэль закрывал глаза на все свои проблемы ещё со средней школы. Если он сдатся, то что тогда останется у него? В нём нуждается такое огромное количество людей, что он просто не может позволить себе отступить и дать слабину. Кан искренне хочет помочь каждому, кто его об этом просит. Он промолчит о своих переживаниях. Вытрет наспех слёзы и улыбнется так, что человек поверит в его счастье. Если кто-то будет жаловаться ему на свою жизнь, Даниэль выслушает и поддержит человека, просто потому что ему хуже. Он нуждается в заботе и любви больше, чем сам Даниэль.

У всех проблемы хуже, чем у него. Другим всегда хуже, чем ему. Даниэль справится.

Он нужен другим, а о себе парень забудет. Вспомнит только глубокой ночью, когда взглянет на себя в зеркало и осознает, что он – жалкое ничтожество. Даниэль молчит и терпит, потому что боится встретится со своими проблемами и решить их, ведь совершенно не имеет понятия как. Как набраться мужества и отказать людям в помощи, в которой они так нуждаются. Как перестать думать о других, а начать заботиться только о себе и своей семье.

Как взглянуть в глаза своему страху и перестать волноваться о чужих людях. В первую очередь – как позаботиться о себе.

Даниэль молчит. Терпит. Копит слёзы внутри. Глубоко вдыхает и медленно выдыхает. И на всё у него всегда один и тот же ответ:

– У меня всё отлично! Конечно, я тебе помогу!

Даниэль сбивается со счёта, пока очередной знакомый рассыпается в благодарностях, а парень валится от усталости из-за отработанной смены. Он должен был помочь, ведь ему простят отсутствие на следующий день на работе. Ему можно, потому что начальник – его мать. Но у Кана совесть гложет, поэтому он, поставив будильник, накрывает голову подушкой и искренне надеется, что выспится за четыре часа до начала рабочей смены.

Кан не считает себя страдальцем. Просто в какой-то момент он решил, что сильнее остальных. Ему нужно вставать на ноги самостоятельно, защищать и оберегать свою мать, оправдывать надежды отца – быть опорой и надеждой для остальных. Парень совершенно неосознанно принял на себя такую ношу, а сейчас молча переживает всё за всех. Разве это правильно – разрушать себя, чтобы спасти других?

Парень видит Ханыль не так уж и часто, да и разговоры у них довольно-таки сухие. Они сохраняют между друг другом дистанцию, формальное общение и только неловкие пожатия рук. Но Даниэль ощущает всё намного больше и сильнее – во взгляде Ханыль плещутся застоявшиеся воды, а она сама просто тихо угасает. И если сначала им двигало его внутреннее «Я», которое спешит прийти на помощь, то сейчас ему не хочется говорить ей пустые слова, обещать о том, что всё будет хорошо.

Хочется просто быть рядом и в тяжёлые моменты по-человечески понять, обнять и приласкать. Чтобы девушка чувствовала себя нужной, а Даниэль – не таким одиноким.

Наверное, Кан подсознательно ищет помощь, а попросить как-то стыдно становится. Он боится открыть девушке свою душу и показать все свои слабости. Боится рассказать ей о том, что ему ужасно больно, потому что никому нет дела до чужих слабостей и проблем. Если ты не справишься с ними сам, то так и утонешь. Погрузишься на дно и никто не сможет тебя найти – там, в темноте твоих страхов.

Даниэль боится однажды проснуться и осознать, что вся его помощь была зря. Но открывает утром глаза и тут же улыбается, потому что так нужно. Он хочет верить в чудо, а с реальностью столкнуться он успеет и потом. Ведь разбитым душам уже ничего не страшно.

***

С наступлением полудня в квартире всё ещё царила тишина. Первой проснулась Ханыль. Она чувствовала себя отдохнувшей и бодрой, что было немного странно. Девушка в последнее время вялая и уставшая; просыпается каждое утро с ужасной головной болью и размазанным макияжем по подушке.

Им подошла к окну и открыла его настежь, чтобы проветрить комнату. Когда Ханыль хотела заправить постель, то увидела на тумбе стакан и маленькую таблетку. Им бы выпила её, но девушку не беспокоит ни головная боль, ни, как кажется, похмелье, так что она быстро заправила кровать и направилась в ванную.

Девушка посмотрела на себя в зеркало и несказанно удивилась, потому что лицо чистое и свежее, волосы распущены, а резинки почему-то нигде нет. Взглянув на стиральную машину, она увидела чистую пижаму и маленькую записку.

«Вы можете остаться сегодня здесь, если будете чувствовать себя плохо. Я буду на работе, поэтому можете не бояться. Ваше пальто висит у входа в шкафу, сумка стоит возле тумбы, если Вы не увидели. До встречи, Ханыль».

Им хотела уйти поскорее домой, поэтому положила записку на место и не тронула чистую одежду.

– Так неудобно получилось…

Ханыль всё ещё не вышла из комнаты, когда до неё дошло, что нельзя оставлять всё вот так вот. Походив вокруг кровати, она сняла постельное бельё и отнесла в ванную комнату. Когда вещи начали стираться, то Им решила немного прибраться в комнате и привести себя в божеский вид. Раз хозяина дома увидеть не получится, то нужно хотя бы аккуратно расставить всё на места, создавая иллюзию того, что девушки здесь не было. Заботиться о том, кто именно ей помог – не особо хотелось.

Напротив кровати располагалась большая тумба белого цвета. На ней стояли фотографии, вазы для цветов и лежали ключи. Им взяла их в руки и разглядывала, всё думая от машины ли они. Потом она взяла в руки одну из пяти рамок. Фотография потрёпанная, чёрно-белая, с белыми мелкими полосами, а правый край обрывистый, словно кусок оторвали.

На фотографии девушка держала на руках маленького мальчика и сидела на скамейке возле клумбы с розами. Мальчик смотрел в сторону, но улыбался и крепко держал своими ладонями мамины руки. Возле ног девушки лежали два котёнка животом вверх и смотрели на ребёнка. Ребёнок показался знакомым, и девушка словно только что проснулась, оглядываясь вокруг – где она?

– Боже, – девушка поставила рамку на место и села на кровать. В её голове обрывки плавают, а сердце стало биться так быстро и громко, что все мысли заглушались.

Раздался стук в дверь. Девушка испуганно соскочила с кровати и схватила свою сумку, прижав её к груди. Дверь медленно открылась, и Им была готова вот-вот закричать, но она словно потеряла голос, когда увидела парня. Даниэль был жутко сонный, его волосы на макушке торчали в разные стороны, а чёлка лезла в глаза, отчего парень часто моргал. Он поправил голубые штаны и чёрную футболку, а потом посмотрел на девушку.

– Вы уже проснулись, Ханыль. Извините, Вы, наверное, очень удивлены, – парень потёр кулаком глаза и неловко посмеялся. – Я решил не идти сегодня на работу, а написать другую записку не получилось.

– Кан… Даниэль, я хотела бы извиниться за вчерашнее, – начала Ханыль, но парень перебил её.

– Ничего страшного. Вы можете пока подождать меня в гостиной или на кухне. Я сейчас приду, – Даниэль вышел из комнаты и куда-то ушёл, а Ханыль осталась стоять на месте ещё некоторое время, пребывая в лёгком шоке.

Пока Им сидела на кухне за столом и пила воду, то никак не могла унять своё сердце. Оно билось так, словно каждый удар был последним, стук эхом отзывался по телу и девушку пробивала дрожь на несколько секунд. По её позвоночнику бегали мурашки и пальцы сжимали стеклянный стакан. Кан зашёл на кухню переодетый в чёрные брюки и белую кофту, чьи рукава были закатаны до локтя. От того домашнего образа не осталось и следа.

Им бросилась в глаза её резинка для волос, которая теперь была на мужском запястье. Ханыль мигом встала со стула и зажалась, потому что извинения, которые она готовила ранее в голове, тут же улетучились стоило ей увидеть Кана.

– Даниэль, мне правда жаль. Я хотела извиниться, перед тем как уйти, – парень подошёл к чайнику и поставил его кипятиться, потом подошёл к холодильнику и достал оттуда яйца и пачку молока.

– Вы ровесница Сехуна и Сонхвы?

Им скривила губы от упоминания Сонхвы. Несмотря на то, сколько она выпила вчера, отчего-то мозг запомнил именно этот конфликт. Кан начал готовить завтрак и успевать при всём этом вести беседу с девушкой. Это было для Им чем-то необычным, даже открытием, потому что за все годы своей жизни ей не удалось застать парня за добровольной готовкой. А если парень и готовил для Ханыль, то им был только отец, да и тот был так сосредоточен на том, чтобы не допустить ошибок, что не обращал ни на кого внимания. Еда всё равно получалось пресной на вкус.

Но Даниэль выглядел чересчур уютным; его движения были естественными, заученными долгими годами. Это удивляло, потому что девушка и вправду ещё не заставала никого за тем, чтобы парень наслаждался самим процессом. Да, Сехун готовил, но это было просто из желания помочь девушке, а не из простого удовольствия.

– Да. А что? – Кан закрыл сковороду крышкой и повернулся к девушке лицом.

– Вы можете обращаться ко мне неформально, как я и просил Вас пару дней назад, – Ханыль неосознанно кивает и молчит. – Я старше Вас, но… – Даниэль остановился и задумчиво прикусил щёку. Он кончиками пальцев стучал по столу и отводил взгляд от девушки, пока она пристально следила за ним, – можно ли сделать вид, что мы ровесники?

Ханыль застыла и изумлённо посмотрела на парня. Он улыбнулся и терпеливо ждал ответа. Еда на сковороде шкварчит, поэтому Кан повернулся к плите и выключил её. Пока он раскладывал еду по тарелкам, то Им успела тысячу раз подумать о том, проснулась ли она на самом деле.

Или же это просто глупое продолжение её долгого сладкого сна? Им смотрела на парня и по непонятной причине улыбалась. Со спины он создавал впечатление такого типа парня, которому можно доверять. Точнее – нужно.

Он внушал такое ощущение, словно защитит от любой беды, от проливного дождя, от разочарования. Ощущение, словно Даниэль убережёт Ханыль и спасёт её; словно он был способен забрать всю её боль и избавить девушку от страданий; словно он был надёжной крышей над головой; словно рядом с ним девушка всегда в безопасности.