Текст книги "Некромант на страже человечества. Том 1 (СИ)"

Автор книги: N&K@

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Так или иначе, но я не мог позволить убить своего отца. Кровь вскипела в моих венах от одной мысли, что кто-то из членов семьи пострадает. А то и вовсе умрет. Накатившая волна злобы ревущим девятым валом смыла все сомнения, и я бросился вперед раньше, чем успел подумать о чем-либо еще.

Я не пытался убить дварфа. Как не стремился и заблокировать его удар. На это бы мне просто не хватило ни мощи, ни мастерства. Я лишь собрал всю свою силу, какая только имелась в моем детском теле, направил ее в орчий кинжал и с размаху ударил прямо по бойку молота.

Раздался оглушительный звон стали, а следом треск расколотого камня – переданного мной импульса хватило, чтобы немного отклонить удар дварфа, и тот с размаху саданул об пол, оставив на нем внушительный кратер с разбежавшимися во все стороны трещинами. Думаю, если бы не я, от отца осталось бы лишь кровавое месиво.

Но времени произнести слова благодарности у него не было. Как и шанса отправить меня назад к матери. В скоротечности сражения, получив пару мгновений форы, отец, будучи опытным воином, протянулся вперед копьем и полоснул дварфа острием по икре. Как раз там, где ее не защищал стальной щиток.

Дварф покачнулся, но устоял, и схватка закипела с новой силой.

Хотел бы я сказать, что мое появление внесло существенное изменение в расстановку сил. Что я смело взял на себя бородача, а отцу остался лишь уже начавший уставать клиот, и мы с легкостью одолели нелюдей, а потом дружным семейным отрядом отправились очищать особняк.

К сожалению, это было отнюдь не так.

Дварф с Химером по-прежнему вдвоем наседали на отца, а от меня же лишь изредка отмахивались, как от надоевшей мошки.

Со стороны я, наверное, походил на обнаглевшую макаку, пытающуюся урвать кусок добычи во время схватки разъяренных львов. И тот факт, что примата до сих пор не прихлопнули, говорил отнюдь не о его ловкости, а о том, что львы не хотели отвлекаться, чтобы не пропустить удар более грозного противника.

Но я не оставлял попыток достать дварфа своим «мечом» и уже одним этим облегчал работу отцу. К тому же во взглядах бородача, которые тот изредка на меня бросал, я с удивлением заметил проблеск… Сострадания? Жалости? Определенно чего-то в этом роде. Старый нелюдь жалел меня потому что я выглядел, как ребенок? Или дело было в чем-то другом?

Я не знал.

Но вот сам он у меня жалости отнюдь не вызывал! Этот ублюдок приперся в мой дом, напал на мою семью, напугал маму и Фила, заставил меня взяться за оружие. Одним своим присутствием он разрушал крохотный мирок счастья и любви в котором мне посчастливилось оказаться после перерождения!

К тому же этот дварф напоминал мне того, который бесцеремонно оборвал мою прежнюю жизнь. Такой же невысокий, коренастый, с седой бородой и поросячьими ушами. Он еще долго снился мне, заставляя просыпаться по ночам в поту и заходясь истошным воплем. А мама или папа приходили меня успокаивать. Ведь дети всегда кричат по ночам…

И сейчас это воспоминание вновь разбухшим трупом всплыло из глубин болота моей памяти, вызвав волну незамутненной злобы. Пускай передо мной совершенно точно стоял другой дварф, но я получил возможность отомстить!

Глубоко вздохнув, я сосредоточился и увидел мелькавшие в воздухе частицы Межмировой Энергии. Я потянулся к ним, и они откликнулись на мой зов. Как и во время схватки с вождем гноллов. Нет, даже еще активнее! Все-таки я продолжал тренироваться с Леушем, пусть и на вторых ролях.

Хлынувшая в меня сила утекала, как вода из разбитой вазы, но этого хватило, чтобы придать упругости мышцам и удивить дварфа неожиданно резвым натиском. Он такого явно не ожидал. Возможно я бы даже сумел, воспользовавшись эффектом внезапности, поразить его, но чертову нелюдь защищала весьма недурная броня.

И тем не менее я сумел несколько раз ранить его, перед тем, как он сориентировался и сменил приоритеты.

Я не владел умением сражаться мечом или кинжалом (да о чем речь – мне вообще умения с какой-то радости не досталось), а потому я неистово размахивал своим оружием, стараясь не дать противнику опомниться и контратаковать. Межмировой Энергии едва хватало, и я вновь обратился к ее помощи, а она снова откликнулась!

Так вот что чувствуют наркоманы, получая очередную дозу. Я бы даже решил, что уже стал Освоившим, если бы заемная сила не оказывала такого сопротивления и не покидала меня столь скоро. Впрочем, размышлять об этом времени не было.

Ненадолго (скорей всего на несколько секунд) оттянув на себя одного врага, я дал отцу пространство для маневра, и тот сразу же сполна воспользовался подаренной возможностью. Глубоко вдохнув, он тоже прибегнул к помощи Межмировой Энергии и обрушил на уставшего клиота целый шкал стремительных выпадов.

Позабыв о защите, он бил и бил пока, получив пару ответных ран, не поверг наглого вторженца! При этом самым краешком сознания я отметил, что Энн умудрилась разделаться с одним из своих врагов и теперь добивала второго. Отец, скрипнув зубами, готовился поддержать меня против дварфа.

Мы побеждали!

Так думал я, позабыв, что неподалеку находится еще одно действующее лицо.

А вот оно о нас не забыло.

Внезапная вспышка яркого света ослепила меня, волна жаркого пламени стянула кожу и расплавила волосы, а объемный удар отбросил в сторону, впечатав в стену. Запущенный эльфийкой здоровенный Огненный шар разметал последних участников схватки, не делая разницы между союзниками и врагами.

А еще раскаленной иглой в мой мозг вонзилась чудовищная по своей безысходности мысль – эльфийка не Освоившая! Она – Осознавшая!

Глава 19

Я лежал, отчаянно борясь с накатившей дурнотой, перед глазами плавал калейдоскоп ярких разноцветных пятен, а в ушах стоял такой звон, будто сразу десяток начинающих барабанщиков учились играть композицию в стиле дэс-метал.

Прям дежавю.

Можно было бы представить, что я все еще лежу в пещере гноллов, а все последующие дни и месяцы привиделись мне в агонии предсмертного бреда. И правда можно было бы. Если бы не горевшая от попадания Огненного шара кожа.

С трудом разлепив глаза и кое-как проморгавшись, я понял, почему до сих пор жив. Основной удар могучего заклинания принял на себя ничего не подозревавший дварф. Его обожженный обезображенный труп лежал неподалеку с вплавившимся в спину куском стальной пластины. Эльфийка не пощадила союзника, намереваясь разом закончить схватку.

Досталось и отцу. Похоже он все-таки успел среагировать на внезапную атаку и закрыл меня собой, одновременно попытавшись заблокировать магию своим умением. Частично у него получилось. Он лежал на спине без сознания, его одежда превратилась в обугленные лохмотья, а дыхание с надсадным хрипом вырывалось из обожженных легких. Над ним, стараясь экстренно оказать первую помощь, склонилась бледная, как новая простыня, мама.

Мой мозг отчаянно отказывался возвращаться к работе и требовал недельного отдыха. А лучше месячного. И заодно позвать тех вредных лекарей с их вонючей мазью. Куда бы они не решили ее залить. Немалых усилий стоило мне не соскользнуть в блаженное беспамятство.

Кроме того я понял, что звон и грохот, которые я слышал, лишь частично принадлежали начинающим металлистам. Большую же его часть производило до сих пор продолжавшееся сражение.

С эльфийкой билась Энн!

Хотя «билась» – сказано довольно громко. На самом деле это больше походило на игру в дартс, где мишенью выступает живая и довольно-таки верткая цель. Ушастая раз за разом ленивым жестом швыряла в Анну крохотные Огненные шарики размером едва ли с мячик от настольного тенниса, а моя сестра проявляла чудеса акробатики, уклоняясь от них.

Это было отнюдь не так просто, как можно подумать. Во-первых, шарики летели весьма быстро и под разными углами, во-вторых, времени на реагирование у жертвы оставалось совсем немного, ну и, кроме того, Энн лишилась своего копья, а против нее выступала настоящая Осознавшая – личность, достигшая второй ступени, причем на пути мага.

Теперь я в этом уже не сомневался. Если вспомнить, Уман – отпрыск Необузданного Алума – тоже использовал магию. Но ему для этого требовалось время на подготовку, и созданные им чары перемещались в пространстве куда медленнее. К тому же Ефим рассказывал, что сын мэлэха не может много колдовать и быстро выдыхается. Хоть и Освоивший. Ведь именно с этой ступени начинается разделение на магов и воинов.

Но эльфийка была не такой, и не похоже, чтобы игра с беспомощной жертвой доставляла ей какие-либо трудности. Лишь легкий флер спортивного азарта, едва способного развеять приевшуюся скуку.

Мразь!

Я стиснул кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, но я едва это почувствовал. Меня захлестнула волна ярости. Я не видел куда отлетел орчий кинжал, но я был готов порвать ушастую голыми руками! Зубами впиться ей в глотку и рвать, терзать пока последние крупицы жизни не покинут ее надменных глаз.

Вот только для этого требовалась сила. Я видел витавшие вокруг огоньки Межмировой Энергии, всем своим естеством потянулся к ним, но они не послушались. Я молил, просил, требовал, угрожал, однако Энергия оставалась глуха ко мне и даже не думала прийти на помощь.

Все-таки я еще даже не Освоивший.

Черт побери! Если бы я все это время потратил на настоящие тренировки, а не на беззаботные улыбки и праздное шатание по окрестностям, то уже точно достиг бы первой ступени. А может даже и двинулся бы ко второй. Ведь не хватало-то, по сути, всего одного решающего прорыва. И тогда я не валялся бы сейчас марионеткой с обрезанными ниточками, а стоял бы бок о бок с Анной, и мы вместе защищали бы нашу семью!

Семью, которая полюбила меня. Которая приняла меня таким, какой я есть. В объятиях которой я впервые узнал, что тепло может исходить изнутри, а не только от старого дедовского ватника.

И согревает оно куда лучше.

От бессилия слезы выступили у меня на глазах и я ногтями скреб пол, пытаясь хотя бы подползти поближе. А эльфийке тем временем надоело, что она никак не может попасть по верткой мишени, и ее лицо исказила гримаса раздражения. Довольно быстро сменившаяся кривой ухмылкой, не предвещавшей ничего хорошего.

Бросив взгляд на Энн, она демонстративно от нее отвернулась и посмотрела на наших родителей. Папа все так же лежал без чувств, а мама пыталась ему помочь. Она даже не видела, что стала новым объектом внимания надменной стервы. Да и что бы она могла сделать…

Эльфийка подняла руку, и над ее ладонью сформировался очередной Огненный шар. Вот только теперь она не торопилась его бросать, и тот медленно рос, достигнув сперва размера апельсина, а потом и грейпфрута. А заклинание и не думало сбавлять обороты, впитывая в себя все больше и больше Межмировой Энергии.

– Энн! – прохрипел я.

Но ей не требовалось моих подсказок. Она подхватила с пола обломок собственного копья и стремглав бросилась к эльфийке. Убить ее до того, как та бросит чары в полет, – единственный шанс спасти родителей, и Анна это прекрасно понимала. Другого выхода не было.

Энн летела стрелой и ее испачканные в крови рыжие волосы развевались за спиной, словно знамя непокорности. Наверное когда-то именно так донские и кубанские казаки неслись на немецкие танки под Кущевской, так Ганнибал малыми силами бил знаменитые легионы римлян, так лишенный поддержки родителей худой мальчик, мотая на кулак кровавые сопли, стоял против не ожидавшего столь яростного отпора старшеклассника.

Потому что нужно! Потому что по-другому нельзя! Потому что если не поставишь на кон все, то будешь жалеть об этом до конца жизни. Вероятно, очень короткой.

Анна подбежала к эльфийке практически вплотную, когда та вдруг неожиданно решила сменить цель и швырнула в Энн сгусток пламени достигший уже размера спелой тыквы. Хитрая тварь изначально хотела заманить свою жертву поближе, чтобы та больше не смогла увернуться!

Но Анна и не пыталась. Резко затормозив, она наотмашь махнула половинкой копья, очертив перед собой сверкавшую фиолетовым светом дугу, разрубившую Огненный шар.

Прием! Это точно какой-то прием! Будучи Копейщицей, Энн в критической ситуации сумела изобрести способ противостоять магии с помощью обычного оружия. Вот он истинный талант, помноженный на годы усердных тренировок! И, судя по интенсивности использования Межмировой Энергии, ступени Освоившего она уже достигла. Возможно только что.

Коса нашла на камень, и в воздух взметнулся целый вихрь, сотканный из сполохов поверженного пламени и потока фиолетовых искр. Они кружили и переплетались, образуя причудливые узоры, достойные пера талантливого художника. Вот только любоваться ими времени ни у кого не было.

Сумев защититься от вражеской магии, Анна, продолжая уже начатое движение, вновь заставила обломок копья сверкать Мижмировой Энергией. Едва остановившись для уничтожения огненного шара, она использовала остатки собственного импульса, чтобы в следующую секунду вновь рвануть вперед и добраться наконец до эльфийки, но неожиданно замерла, будто-то кто резко схватил ее за плечи.

Из груди у Энн торчал угольно-черный трехгранный шип, вокруг которого медленно расползалось карминовое пятно. Сделав еще один неловкий шаг, Анна выронила из ослабевших пальцев остаток оружия, а следом и сама опала, как срезанный во время жатвы стебель. Я не знал было ли это еще одно использованное эльфийкой заклинание или какое-то примененное одновременно с Огненным шаром умение, но чертова нелюдь не зря являлась Осознавшей. И насколько бы не была талантлива Энн, их разделяла пропасть, преодолеть которую способен далеко не каждый.

С замершим сердцем я смотрел, как ушастая встала над поверженной противницей. Будто в замедленной съемке видел, как она поднимает ладонь, в которой начинает формироваться новый Огненный шар, как в ужасе вскрикивает мама и беспомощно тянет к дочери руки, как соскользнувшим со стола пазлом рассыпается на части моя драгоценная семья. Чтобы больше никогда уже не быть собранной в единое гармоничное целое.

Я не мог этого допустить!

Будто целое солнце зажглось у меня в груди. Но оно не опалило, а лишь осветило дальние уголки души, о существовании которых я даже не подозревал. Во мне что-то определенно изменилось, однако размышлять об этом времени не было. Я лишь понял, что стал чуть-чуть по-другому ощущать разлитую в воздухе Межмировую Энергию. И тут же потянулся к ней, как изможденный пустыней странник к внезапному роднику.

Лишь бы тот не оказался миражом!

Не оказался.

Полноводной рекой заемная сила хлынула в меня и даже не пыталась тут же вылиться обратно. Она задержалась, осваиваясь на новом месте, но я не дал ей времени разложить пожитки, а сразу распределил и направил в каждую мышцу своего тела. Интуитивно. Ведь мне нужно было спасти семью!

Я не стал тратить драгоценные мгновения на поиск орчьего кинжала и выпущенным из пушки ядром устремился к эльфийке, на ходу вынимая подаренный отцом нож. Вырезанная из клыка гнолла рукоять удобно легла в мою ладонь, и я крепко сжал ее, почувствовав прилив уверенности в собственных силах.

Межмировая Энергия бурлила во мне, даруя невиданную прежде скорость. Казалось, что я могу подбросить мячик, сбегать в город, вернуться и поймать его, не дав коснуться пола. Бред, конечно, но именно так я себя ощущал.

Освоивший. Видимо в критической ситуации я совершил прорыв и достиг первой ступени.

Эта мысль промелькнула у меня в голове и тут же исчезла. До лучших времен. Сейчас же я полностью сосредоточился на шее эльфийки, в которую по самую рукоять собирался вонзить свое оружие!

Нелюдь стояла ко мне спиной. Я приближался к ней так быстро, что едва успевал перебирать ногами. Но эта тварь все равно сумела среагировать. В последнее мгновение она начала поворачиваться и немного отклонила голову, поэтому мой удар пришелся не в шею, а скользнул по безупречной коже лица.

Врезавшись в щеку в районе подбородка, остро наточенная сталь чиркнула по зубам, оставляя на них глубокую зарубку, с легкостью вспорола кожу до самой скулы, прошла через глаз, переносицу, прочертила лоб и исчезла в глубине пепельно-белой шевелюры.

Черт!

Взорвавшийся Огненный шар спалил последние клочки уцелевших волос, но я, не обращая на боль внимания, вновь нанес удар, и снова проклятая эльфийка успела уклониться, а я лишь разрезал ей одежду и полоснул по грудине.

Слишком медленно! Я попытался впитать еще Межмировой Энергии, но нельзя налить воды в уже заполненный до краев кувшин. Я нанес еще пару ударов, и с каждым разом причинял все меньше ущерба. Будто силился взобраться на Эверест, едва одолев первую учебную трассу на скалодроме.

И полученное от внезапного нападения преимущество медленно таяло.

Осознавшую мне не одолеть…

Нет, находись я в одном из художественных произведений, что я так любил читать в прошлой жизни, то сейчас меня посетило бы озарение, и я резко взобрался бы на вторую ступень лестницы развития. Или мне даровал бы сил какой-нибудь бог, а то и демон. Или очнулась бы Энн. Или подоспела подмога. Или…

Да мало ли таких «или» может прийти в голову автору, желающему помочь своему персонажу. Но в реальной жизни все происходит совсем не так. Кое-кто действительно явился, и надежда уже вспыхнула, расправив паруса летящим по волнам бригом… тут же угодившим на безжалостные скалы.

Из-за спины эльфийки показался еще один длинноухий ублюдок. Он шел не таясь, будто по собственному заднему двору, а на его изумрудно-зеленых одеждах нельзя было увидеть ни капельки крови, ни даже пылинки.

Эльф едва шевельнул рукой, и меня будто огрела невидимая ладонь, отбросив в сторону. Но, что еще хуже, – из меня разом ушла вся Межмировая Энергия, заставив почувствовать себя старым пустым мешком из-под картошки. Осталась лишь грязь, шелуха, да боль от ушибов и ожогов. И острые иглы бессилия, разрывающие душу на части.

Это конец.

Мы проиграли.

И эту горькую мысль подтверждал тот факт, что эльф небрежно бросил на пол отрезанную голову барона Александэла. Хозяина и главного защитника Дальнего Крутолуга.

– Чем ты тут занимаешься, Инделлан? – спросил нелюдь, почему-то используя понятный мне язык. – О! Вижу, тебе подправили личико. Тебе идет. Не смогла справиться даже с горстью слабаков и… парой человских детей?

Неприкрыта издевка. Да еще и произнесенная так, чтобы ее поняли люди. Эльфийка резко обернулась, и державшийся на лоскуте кожи кусок щеки шлепнул ее по уху. Она скривилась от боли и прошипела что-то совершенно неразборчивое, во многом благодаря тому, что воздух вырывался сквозь обнаженные зубы.

А следом швырнула в сородича наспех сформированный Огненный шар.

Эльф лишь едва заметно шевельнул пальцем, и заклинание отскочило в сторону, врезавшись в колонну. На той осталось небольшое пятно копоти.

Ушастый надменно изогнул бровь, будто бы спрашивая: «А ты ничего не перепутала, деточка?».

Тогда Инделлан зарычала раненным зверем и нашла меня взглядом, в котором я отчетливо увидел свою смерть. Я попытался дернуться, но сил хватило только чтобы не опустить голову перед лицом врага. Последняя гордость проигравшего.

Эльфийка стала медленно, с наслаждением формировать длинный черный шип. И по ее глазам я понял, что быстрая смерть мне не светит.

Но в ее планы вновь вмешался убийца Александэла.

– Ты, похоже, забыла приказ Ставленника. – разглядывая ногти, бросил он. – Все мужчины, не достигшие первой ступени, отправляются на рудники. Хочешь отчитываться перед Князем за срыв поставки этерния?

Но ведь я достиг… Хотя, если это случилось только что, и они могли не заметить. К тому же, кто ожидает подобного от семилетки? Значит, меня не убьют. По крайней мере пока что.

Вот только то, что произошло в следующую секунду, заставило меня пожалеть о предыдущей мысли. Лучше бы они прикончили меня.

Скрипнув зубами, Инделлан опустила руку с шипом, уже достигшим длинны шпаги. А затем резко дернула ею, отправив заклинание в полет. Черным росчерком сверкнула безжалостная магия и, ничто не могло помешать ей пробить насквозь тела моих родителей, навсегда соединив их узами смерти.

Я буквально видел, как чары, не встретив сопротивления, пригвождают маму и папу к полу, но в последнюю секунду шип сменил направление и угодил все в ту же многострадальную колонну.

– Tan…maen ap ph…tertan⁈ – неразборчиво прорычала ушастая, брызжа кровью из разрезанной щеки.

– Пока ты тут развлекалась, одна птичка напела мне кое-что интересное. – ничуть не смутившись, ответил эльф. – Этих двоих челов не убивать. Они нам еще пригодятся.

Если бы можно было умерщвлять взглядом, Инделлан без сомнений тут же прикончила бы собеседника. Раз тридцать. И непременно разными способами. Но, не имея возможности выместить на нем свою злобу, она сформировала новые чары, отдаленно напоминавшие те, которыми пытался спеленать меня Уман.

Колдовская сеть.

Вот только едва она плотно окутала моих родителей, как из магических нитей во все стороны вылезли шипы, пробившие пленникам кожу.

Мама отчаянно всхлипнула и потеряла сознание, упав головой на грудь отца.

Я не доставил ублюдской нелюди удовольствия своим криком. Ни единого стона не вырвалось из моих сжатых в белую полосу губ. Но в тот миг я дал себе клятву непременно спасти свою семью.

Любой ценой!

Глава 20

Дальний Крутолуг пал. Окончательно и бесповоротно. Слишком уж серьезные силы пришли, чтобы уничтожить мой маленький уютный мирок. Грубо растоптать его, словно росток сорняка, залить кровью, засыпать телами отважных защитников и невинных жертв…

Мама…

Папа…

Малыш Фил…

Сестренка Энн…

Как же поздно позволил я своему загрубевшему сердцу открыться. Как мало провел я времени, купаясь в океане счастья, положенном каждому ребенку от рождения. Но не каждым получаемому.

Год?

Нет. Даже меньше.

А ведь я пробыл здесь больше семи с половиной лет. Столько упущенных ласковых улыбок, теплых и нежных объятий, дружеских подначек, разговоров по душам, семейных трапез, смеха, чувства поддержки. Всего этого лишил себя я сам. Но ведь новая история только началась, и впереди были долгие годы простого семейного счастья.

И их отняли у меня!

Грубо забрали, прямо на моих глазах вырвав из моей жизни тех, кто мне ее даровал. Подобное невозможно простить!

Да я и не пытался…

Я до боли стиснул кулаки и в очередной раз попробовал обратиться к витавшей в воздухе Межмировой Энергии, но та оставалась глуха. Более того – как я не напрягался, мне не удавалось даже увидеть эти крохотные фиолетовые искорки. Видимо, все дело в холодном металлическом обруче, который защелкнул на моей шее молодой дварф. Похоже ошейник полностью блокировал возможность взаимодействия с заемной силой.

Ну да. Зачем рабам сила?

После победы, нелюди собрали всех выживших представителей сильного пола на самой большой площади города. Я не сопротивлялся. Хотя о чем речь – я даже ногами перебирал с трудом, движимый одной лишь ненавистью и злобой. Все тело болело, обожженная кожа горела огнем, а в голове будто катался большой стальной шар. Тот издавал страшный гул и иногда ударялся об стенки, заставляя меня шататься из стороны в сторону в отчаянных попытках не потерять равновесие.

По щекам катились слезы. Я пытался их остановить, но ничего не мог с этим сделать. Лишь вытирал их связанными простой веревкой руками. Впрочем, плакали даже некоторые взрослые мужчины, так что никто не обращал на мою слабость внимания. Да и слабость ли то была…

На площади нелюди принялись нас сортировать. На некоторых, как и на меня, цепляли ошейники; других связывали и уводили прочь; увечных, слишком старых или пытавшихся сопротивляться убивали на месте. Без слов, без предупреждений, без угроз. Раз – и еще один труп падает на землю, чтобы никогда больше с нее не подняться.

Среди пленных я заметил Даниира – товарища отца, с которым они в составе одной группы ходили на охоту за Купол. Естественно тот тоже был Освоившим. На теле Даниира запеклась кровь от нескольких ран, полученных во время сражения, но ни одна из них не угрожала его доканать. Похоже он пытался сохранить себе жизнь, сдавшись в плен.

Вот только он не знал о полученной захватчиками директиве, а сообщить ему о ней я не мог. Да что бы это изменило в текущих условиях?

Когда дошла очередь до Даниира, убийца Александэла, возглавлявший нелюдей, сразу указал на него пальцем, и к мужчине подскочила пара мускулистых орков. Даниир призвал Межмировую Энергию и пытался сопротивляться, но сперва его сбили на землю каким-то заклинанием, а потом зеленокожие громилы просто забили его насмерть ногами. Даже оружие пачкать не стали. Ублюдки!

А вот Леуша я в числе невольников не заметил. Можно надеяться, что он сумел спрятаться, а не лежит где-нибудь с проломленным черепом, дырой в груди или превратившимся в пережаренный бифштекс телом.

И еще Фил. Мой драгоценный братишка. Последний оставшийся на свободе родственник, запертый в Нигдейке с весьма скудным запасом провизии. К счастью, ему хватило ума не привлекать к себе внимания, и нелюди его не нашли.

Как бы я хотел оказаться сейчас рядом с ним. Обнять. Утешить. Пообещать, что все будет хорошо. Но в этот раз Филу предстояло играть в «прятки» одному. И с крайне высокими ставками. Непомерно высокими…

Закончив сортировку, захватчики выстроили нас в колонну по два и прямо через разрушенный город куда-то повели.

Шел мелкий дождь, будто природа оплакивала приключившуюся с нами трагедию. Всюду лежали трупы. Где-то еще чадил огонь. Печальный ветер приносил запах дыма, горелой плоти и смерти. Жуткое сочетание, от которого очень быстро начало першить в горле.

Проходя мимо храма, я увидел жреца Сатвелеона. Его не тронули, и святоша стоял на крыльце, беззвучно шевеля губами и поминутно поднимая к небу собранные лодочкой ладони. Будто это хоть как-то помогало прихожанам, надеявшимся найти убежище под сенью обители бога света. Их изувеченные тела я мог лицезреть сквозь сорванную с петель дверь.

И я смотрел, не отворачивался, каждой клеточкой впитывая принесенную нелюдями боль, чтобы потом воздать им по заслугам! Жажда мести горела во мне праведным огнем кары правосудия, позволяя не опускать голову и не упасть под ноги идущих следом. Ведь в таком случае меня ждала только смерть. А я еще должен был спасти Фила. Освободить родителей. И прикончить как минимум одну ушастую тварь! Не любую – конкретную. Которую уже поцеловал холод моей стали.

– Как думаешь, куда нас ведут? – едва различимым шепотом спросил меня сосед, испуганно косясь на сопровождавших колонну орков.

Молодой парень, проживший в Крутолуге на пару лет дольше меня. Кажется я видел его в городе пару раз. Сын пастуха или мельника. Его нижняя губа дрожала, как холодец во время землетрясения, но он отчаянно пытался выглядеть бодро.

Неужели ради меня? Считает себя старшим?

– Туда, где вырыли большую яму. – зло процедил я сквозь зубы. – Все влезем.

Парень испуганно охнул и несколько секунд молчал, но потом сумел взять себя в руки и произнес:

– Держись меня. Я помогу. Я – Евген.

Хотел я послать Евгена далеко и надолго, но не стал. Как не стал и приободрять. Растаявшая было под теплом родительской любви ледяная крепость вновь принялась возводить баррикады вокруг моего сердца. И я ей не мешал.

К вящему ужасу Евгена нас действительно привели к яме. Вернее к оврагу. Тот располагался на самом краю Купола и, судя изрядному количеству разбросанных вокруг веток, до недавних пор в нем что-то тщательно прятали. И не просто что-то, а…

– Трещина!.. – со смесью испуга и восхищения выдохнул Евген.

И был на все сто сорок шесть процентов прав.

На самом дне дрожал вертикальный овал марева, четко очерченный каплями исчезавшего в нем дождя. Из-за непрекращающейся мороси он походил на дыру с неровными краями, которую заполучивший ножницы малыш бы мог вырезать в шторе. Только вместо занавесок полотном вандального творчества выступала ткань самой реальности.

– Lotaltaley an tamasai! – крикнул главный эльф, махнув рукой в сторону Трещины. – Siamu!

И послушные приказу орки принялись грубыми тычками загонять нас в портал.

Что ж, теперь ясно, откуда вообще взялись нелюди. А то я уже было начал думать, что жителей Крутолуга предали. Возможно нетронутый захватчиками жрец Сатвелеона, или Угрюмый Чагаш, которого я так до сих пор и не увидел, а то и кто-то из охотников, время от времени шаставших за пределы Купола. Но все оказалось куда проще.

И сложнее одновременно.

Потому что я понятия не имел, куда меня забросит чертова складка пространства! Но одно я знал наверняка – Фила с родителями там точно не будет, а значит и помочь им я никак не смогу.

Я принялся озираться по сторонам, в надежде найти путь к спасению. И не находил. Мы медленной гусеницей ползли по дну оврага, стены которого из-за дождя превратились в непреодолимое скользкое препятствие. Возможно, будь я в лучшей форме, мне бы и удалось, цепляясь за корни, взобраться наверх, а там припустить к ближайшем деревьям, но в текущем состоянии я сумел бы разве что упасть в нужном направлении. Да и то не факт, что получилось бы.

Мысль о побеге посетила не меня одного. Двое мужчин, шедших парой через три впереди от меня, с криком:

– Сейчас! – бросились в разные стороны.

Одному повезло сделать четыре шага, другому – два. Их обоих схватили орки и бесцеремонно, как нашкодивших котят, зашвырнули в марево Трещины.

Все что я мог сделать в сложившейся ситуации – это раздраженно цыкнуть.

Цыкнул.

Потом снова.

Третий раз не стал – поберег силы.

Пока вертел головой, увидел, как с немного другого направления к порталу вели группу связанных попарно девушек. Среди них не было ни одной старше двадцати, как и тех, кто считался бы в наших краях уродиной.

Этих точно не на рудники отправят.

Шедшая последней пленница обладала огненно-рыжей шевелюрой, и на один краткий миг мне показалось, что это Анна. Сердце пропустило удар, но, конечно, это была не она. Просто какая-то другая поцелованная солнцем девушка. И не факт, что ее судьба сложится лучше, чем у моей погибшей сестренки. Возможно скоро она будет завидовать мертвым…

Так же я обратил внимание на отсутствие среди нелюдей Инделлан. Не хотелось об этом думать, но похоже ей предстояло по каким-то причинам задержаться в Крутолуге. Вместе с Филом. От одной только этой мысли у меня в глазах потемнело, и я чуть не упал. Меня вовремя подхватил Евген. А в следующую секунду мы оба шагнули сквозь марево.

Держись, братишка! Пожалуйста, продержись! Я обязательно тебя найду!

По другую сторону портала ситуация обстояла ненамного лучше. Мы очутились на береговой линии, где по левую руку блестело солнечными бликами бескрайнее море, а по правую тянулась вереница вкопанных в песок кольев. На некоторых из них медленно вялились чешуйчатые головы каких-то рогатых ящериц.