Текст книги "Некромант на страже человечества. Том 1 (СИ)"

Автор книги: N&K@

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Которое в этот день особенно усердствовало, будто желая напомнить жалким людишкам о своей истинной силе, а заодно испарить с наших тел несколько лишних литров пота.

Пока барон толкал торжественную речь, напоминая об опасности Трещин и героизме тех, кто смело противостоял таившимся в ней монстрам, я рыскал взглядом по окружавшим меня лицам.

Анна стояла, гордо подняв голову, и ловила на себе взгляды жителей. От завистливых до восхищенных. Причем некоторые юноши постарше делали ей весьма недвусмысленные знаки.

Тих и Мих выглядели совсем не такими уверенными и дерзкими, как в момент нашего первого знакомства. Либо они смелы исключительно в момент численного превосходства против младших, либо на них так сильно повлияла встреча с гноллами и неиллюзорная возможность отправиться на встречу с Захауруном до достижения ступени Освоившего.

В целом, их можно понять. Не будь у меня за плечами пятнадцати лет прошлой жизни, я бы, наверное, умер от страха еще в первую ночь в Трещине.

В общем, близнецы, в отличие от Энн, на героев совсем не тянули.

Уман стоял возле отца, и по его застывшему выражению лица не смог бы ничего прочесть даже лучший верификатор. Будто статуя. А вот Ефима я вообще нигде не видел. Что довольно странно, ведь он не показался мне тем, кто откажется от своей порции славы.

Но зато мне повезло наконец отыскать Леуша. Баронский сын прятался за набросанной в стороне кучей досок и явно не хотел привлекать к себе внимания. Впрочем, это как раз вполне объяснимо. Статус «демонического отродья» никто не отменял.

Встретившись со мной взглядом, Леуштилат ободрительно улыбнулся, показал большой палец и разыграл маленькую пантомимку, демонстрирующую дохлого гнолла. Я еле сдержался чтобы не рассмеяться, и у меня отлегло от сердца – с Леушем все в порядке. Насколько это осуществимо для изгоя, запертого в городе, где каждый каждый житель носит для него за пазухой камень. Возможно даже не только метафорически. Причем включая собственного отца.

– … и пусть нам не удалось найти каких-либо особенно ценных ресурсов, но главное сокровище Трещины не в этом! – вещал тем временем Александэл, решив больше не мучить изнывающую от жары толпу. Я оживился и сосредоточился на происходящем на сцене. Лишь бы только он не заявил о ценности дружбы и взаимовыручки. – Главное сокровище в умении, которое может добыть Осознавший, при закрытии складки реальности. – так-так-так! А вот это уже что-то интересное! – И уважаемый Алаум, находящийся, как вы все знаете, еще на ступень выше, любезно согласился нам помочь. Просим!

Барон спустился с трибуны, и его место под жидкие аплодисменты вареной публики занял мэлэх. Развивший! Человек, достигший третьей ступени совершенствования и способный при желании в одиночку захватить весь Дальний Крутолуг.

Я бы соврал, утверждая, что Необузданный Алаум выглядел как-то по-особенному. Уже привычные взору свободные одеяния караванщиков скрывали телосложение, а из-под некоторого подобия чалмы выглядывало лишь загорелое обветренное лицо мужчины лет сорока от силы. Ничего сверхъестественно. Так и не скажешь, что этот человек подчинил себе Суверенного Трицебыка размером чуть ли не с целый дом.

Выделить можно было бы разве что такой же, как у Умана, серебряный медальон в виде растущего полумесяца и особенно цепкий колючий взгляд. Алаум лениво скользнул им по толпе, задержался на мне на пару долгих мгновений и подошел к дрожащему мареву входа в Трещину. Неподалеку от него, скрестив руки за спиной, встали Угрюмый Чагаш и еще один взрослый караванщик.

Процесс закрытия Трещины начался.

Вопреки ожиданиям, тот не сопровождался ни шаманскими плясками, ни протяжным горловым пением, ни сжиганием благовоний, ни… Да вообще ничем не сопровождался! Мэлэх закрыл глаза, сосредоточился, засунул руку в пространственное искажение, а затем сжал кулак и резко дернул на себя, будто вырывал позвоночник у поверженного врага.

С тихим хлопком и яркой вспышкой марево исчезло, а на ладони Развившего очутился небольшой светящийся красным пятиугольник, напоминающий фигурку для игры в сёги. Алаум всмотрелся в него, а затем поднял руку высоко вверх и с гордостью объявил:

– Огненный шар! Любимое заклинание длинноухих выродков!

В толпе послышались удивленно-восхищенные возгласы. Затем куда более оживленные, чем раньше, овации. Барон же сперва подался вперед, а потом заметно поник – он явно рассчитывал на что-то другое. К тому же во всем Дальнем Крутолуге не было ни одного мага. В отличие от Каравана.

– Как и договаривались, я выплачу тебе сорок процентов от стоимости умения. – сжав в кулаке добытое заклинание, заявил мэлэх, глядя на Александэла. Он определенно был рад результату. – Цену определим вместе. А потом мы уходим. Сегодня же!

Необузданный Алаум, не скрывая довольной улыбки, принялся спускаться по лестнице, а я внимательно осмотрел лица остальных зрителей шоу. Что ж, похоже все так внимательно следили за действиями караванщика, что никто кроме меня не заметил один маленький нюанс. Одновременно с появлением на ладони мэлэха «Огненного шара», сквозь сжатые пальцы Чагаша просочились всполохи ядовито-зеленого цвета.

Мелькнули и исчезли.

И что бы это могло значить?

Глава 13

Уже неделя минула с моего чудесного спасения из коварной Трещины, и наконец настал день, которого я ждал чуть ли не с момента своего рождения в доме барона оу Трей Капауло. День моего семилетия. А вместе с ним и Церемонии Пробуждения!

С самого утра вокруг меня царила атмосфера праздника, создаваемая улыбками и сияющими взглядами в глазах родственников. Диана разбудила меня ласковым поцелуем, нежно погладила по голове и тут же подарила набор перьев для письма, который сама и изготовила. Умение Писаря позволяло ей делать и такое.

Следом подошел Жакер, торжественно пожал мне руку и вместе с теплыми словами вручил нож. Настоящий. Стальной. С рукоятью, вырезанной из клыка гнолла и кожаными ножнами, снабженными удобным креплением для ношения на поясе. Куда я их тут же и прицепил. Отличный подарок для любого мальчишки.

Отличилась и Энн. Сперва она явно замышляла совершить какую-то каверзу, но под пристальным взглядом обоих родителей передумала и преподнесла мне самодельную свистульку, бережно вырезанную из ивовой ветки и покрытую простеньким узором. Не так и плохо. Если только она не спрятала внутри дохлого жука. А то и живого.

Ну а когда меня со своей детской непосредственностью обнял малыш Фил, я и вовсе почувствовал, как скорлупа в глубине моей души дала очередную трещину и сквозь нее бальзамом на сердце полилось что-то теплое и густое. Как подогретый мед на густо намазанную маслом свежую булку. Бабочки в животе так и воспарили, и я взлетел бы вместе с ними, если бы не крепкие объятия всех членов семьи.

Моей семьи.

Настоящей!

После завтрака, к которому Диана приготовила половину моих любимых блюд, а вторую половину пообещала к праздничному ужину, мы дружной компанией выдвинулись в сторону города. Вышли сильно заранее, потому что хоть я и мог уже самостоятельно передвигаться, но все еще хромал, и при резких движениях в спине что-то неприятно тянуло.

Солнце в этот день особо не усердствовало и вообще вздумало играть в прятки, то скрываясь за большими пушистыми облаками, то вновь выныривая на радость Филу. Как и я не так давно (или уже давненько?), он впервые покинул баронский дом и теперь во всю глазел по сторонам, засыпая Диану шквалом вопросов. От «почему трава зеленая» до «где ночует дядюшка ветер».

Кажется со мной Диане было все-таки проще.

Из-за Часоточника мне махнул рукой и подмигнул Леуштилат. Накануне он долго прятался в Нигдейке, но дождался момента, когда я останусь один и пришел пожелать пробуждения хорошего умения.

Под хорошим он подразумевал жакеровское или возможно даже аннино. Хотя, по сравнению с его «Демоническим жрецом», что угодно будет конфеткой. Но лучше все-таки жакеровское. А еще лучше аннино. Или жакеровское. Или аннино.

Он так горячо и страстно распинался, что я едва сумел вставить пару своих слов. Слов сомнений. Опальный баронский сын стал первым с кем я ими поделился.

Дело в том, что, лежа весь в бинтах и мазях, я много думал (а чем еще заниматься?), и моя жажда приключений, подцепленная от неугомонного Леуша, заметно поугасла. Я вспоминал испытанный в Трещине страх – противный и липкий. Раз за разом воскрешал в памяти картину собственной смерти. По-новой переживал ту первую ночь в чуждом Терре лесу, когда мы жались друг к другу, словно выброшенные на улицу беззащитные котята.

Но сильнее всего по мне било выражение лица Дианы, когда она увидела своих спасенных из Трещины детей. Ее с трудом сдерживаемые рыдания. И отчаянная мольба, рвущаяся из самой глубины материнского сердца: «Пообещай мне, Леон! Пожалуйста, пообещай!».

И я ведь и вправду пообещал. Дал слово не становиться воином. Может быть под влиянием момента, но…

Черт возьми, как же все сложно!

Именно об этой сложности я и поведал Леушу. О том, что запутался. О том, что не уверен, хочу ли я становиться воином и идти с ним дорогой приключений. Такой заманчивой и такой опасной.

Я ожидал, что Леуштилат обидится, назовет меня предателем и убежит, хлопнув дверью, но я плохо его знал. Для своих неполных восьми лет он оказался добрее и рассудительнее многих взрослых. В ответ на все мои слова он лишь улыбнулся своей неизменной улыбкой, способной растопить лед Антарктики, и сказал что примет любое мое решение. Каким бы оно не было. Ведь именно так и поступают друзья.

После чего ушел, и я не увидел в его глазах даже намека на слезы.

И вот теперь он задорно махал мне рукой из-за старого вяза, как бы говоря: «Прости, что не смогу посетить твою Церемонию, дружище. Сам понимаешь… Но я с тобой! Удачи. И да прибудет с тобой Сатвелеон!». Ну или что-нибудь в этом роде. Классный он все-таки парень! Я бы так не смог.

Инструкции по поведению во время Церемонии Пробуждения в меня начали вдалбливать еще за полгода до непосредственного дня икс. Впрочем, чего еще ожидать от родителей, воспитавших Анну? А ведь даже она сумела тогда сдержаться и не опозорила семью какой-нибудь дурацкой выходкой вроде попытки заглянуть под рясу священника или «неожиданно» сбежавшей из кармана пары мышей.

Что уж говорить про смышленого мальчика вроде меня?

Но, тем не менее, пока Диана развлекала Фила уже набившими мне оскомину загадками, Жакер еще раз прошелся по основным пунктам: вести себя кротко и почтительно, не бегать, не прыгать, не кричать, не драться, дышать через раз. Но это я уже утрирую.

Кроме того, Жакер вручил мне осколок Этерниевой руды. Крохотный голубой кристалл размером с ноготь. Но теперь-то я знал, что стоил он ненамного меньше годового жалования обычного стражника и добывался где-то далеко в горах, а к нам мог попасть исключительно с караваном.

Вообще изначально на моей Церемонии планировалось использовать подношение попроще. Тоже достаточно дорогое, чтобы стать главным во время ритуала, но все-таки не настолько. Чай не первенец. Однако, после недавних событий, мое имя прогремело по всему Крутолугу, и если принести в дар Сатвелеону что-то меньшее, это могли бы счесть неуважением к богу и традициям.

К тому же по результатам закрытия Трещины барон выплатил нашей семье что-то вроде премии. И весьма немалой. Так что Жакер тут же купил у Необузданного Алаума драгоценный кристалл, и еще осталось на роскошное платье для Дианы и кое-какие полезные мелочи. Вроде набора душистых специй, соли, отреза атласной ткани и новой бритвы с рукоятью, подозрительно напоминавшей кусок человеческой челюсти.

В храме собралось необычайно много народу. Причем пришли даже не только семьи, где имелись дети, недавно отпраздновавши свое семилетие, но так же и набилось много любопытных, желавших воочию узреть Церемонию Пробуждения того самого мальчика, выжившего в ужасной Трещине. Некоторые даже работу оставили ради такого дела.

Да о чем говорить – пришел сам барон Александэл с Угрюмым Чагашем и Максимилианом, даже не пытавшимся стереть с лица выражение крайней скуки и гонора. Наследник фамилии оу Трей Капауло, благодаря удачно доставшемуся ему умению, явно мнил себя выше простых смертных. Ну а заодно завидовал тому, что в Трещине побывал не он, а мы с Энн. О чем свидетельствовали молнии, которые тот время от времени метал в нас сквозь презрительно прищуренные веки.

Некоторые подозрения вызывал и сам священник. Поначалу казалось, что он ведет себя совершенно как обычно, но я нет-нет да ловил на себе его взгляды, смысл которых от меня, к сожалению, ускользал. Сразу вспомнилось, как четыре года назад я случайно, сам того не желая, похитил Межмировую Энергию, которую жрец, видимо, припас для себя.

Оставалось лишь надеяться, что в присутствии барона он не станет делать в мою сторону никаких поползновений. Ну и самому все-таки держать ухо востро.

Один за другим дети подходили к алтарю и оставляли на нем небольшие подношения, исчезавшие в яркой вспышке. После чего их ненадолго окутывало мягкое золотистое сияние, кое вскоре развеивалось, и счастливый ребенок возвращался к своим родителям. Все были довольны, и никто особо ни на что не рассчитывал. Разве что совсем в глубине души.

Хотя одному мальчику в какой-то степени повезло. Если это, конечно, можно назвать везением. Для своих семи лет он выглядел довольно крупным и широкоплечим – его явно уже во всю привлекали к домашним делам по мужской части. Но когда сияние, вместо того чтобы растаять, втянулось в его тело, священник объявил, что парню досталось умение… швеи. Ну или шве́я, если можно так сказать.

Ошарашенный отрок побрел к родителям, недоуменно хлопая глазами. Одни поздравляли их, другие посмеивались, но в целом атмосфера в храме царила по-семейному теплая и доброжелательная. И даже набегавшие время от времени на солнце облака не могли затмить тот свет, что излучали сердца собравшихся на Церемонию людей.

Зная, что меня вызовут последним, я особо за ходом «пьесы» не следил. Мне было куда интереснее исследовать оказавшийся у меня в руках кусочек Этерниевой руды, с первой же секунды захвативший мое внимание. Ведь стоило к нему прикоснуться, как меня будто током ударило. Причем в прямом смысле. Словно я дотронулся до шариковой ручки, которую до этого шальной школьник яростно тер меховой шкуркой. Ума не приложу, зачем бы ему тренировать подобное движение.

Вполглаза поглядывая, как очередная девчонка тащит к алтарю сдобную булочку (спасибо, что не надкушенную), я сосредоточенно водил пальцами по граням и ребрам голубого кристалла. Тот казался мне живым и теплым. Или скорее не так – как будто внутри заперли кого-то живого и теплого. Как муху в янтаре, как майского жука в спичечном коробке или как… джина в бутылке.

Да, последнее больше походило на правду.

Мне чудилось словно что-то бьется внутри, стремясь выбраться наружу, и стоит немножко постараться – надавить или потереть особым образом – и волшебные силы вырвутся на свободу, чтобы…

Я не знал зачем. Но очень хотел узнать. Настолько, что даже пропустил, как настала моя очередь проходить ритуал.

– Леон! – нетерпеливо шепнул Жакер, осторожно пихнув меня локтем. – Иди уже, сын.

– Да он там уснул небось! – тут же встряла Анна, и не думая понижать голос. – Я тогда тоже чуть не…

Остаток ее фразы превратился в неразборчивое бормотание, потому что Диана оперативно закрыла дочери рот ладонью, после чего вымученно улыбнулась.

По залу прокатилась волна сдавленных смешков, тщательно маскируемых под кашель.

Александэл тактично прикрыл рот ладонью.

Его сын демонстративно закатил глаза.

И лишь на лице Угрюмого Чагаша не дрогнул ни один мускул. Будто тот старательно извлекал в уме квадратный корень из десятизначного числа. А то и вовсе спал. Хм… Я бы на самом деле не сильно удивился, если бы узнал, что Инструктор пришел сюда исключительно из вежливости, а сам решил прикорнуть, пользуясь удобным случаем. Тип он, конечно, не самый приятный.

Подойдя к алтарю, я нехотя водрузил на него осколок руды, загадку которой так и не сумел разгадать, встал на положенное место и громко, с излишне театральной патетичностью прочитал молитву Сатвелеону. Возможно кто-то и заподозрил меня в неискренности, но что возьмешь с ребенка? Порой облик семилетки играл мне на руку.

И все-таки, какое же умение я хочу? Боевое, как у Жакера, или мирное, как у Дианы? С первым я мог бы сделаться учеником Сэра Чагаша, получить помощь в развитии и ответы на все интересующие меня вопросы. Стать самым молодым Освоившим во всем Дальнем Крутолуге, а то и на всей Терре. Я бы ходил с другими солдатами в Дикие Земли, добывал ресурсы, сражался с нелюдями. А может и перебрался бы в столицу. Или и еще куда подальше! Зачем загонять себя в рамки?

С другой стороны, окажись у меня умение Дианы, я бы мог мирно жить в особняке барона, не заботясь ни о чем кроме бумаги и чернил, и ничем не рискуя. Работал бы, как все, завел друзей, затем семью. Проводил бы время в библиотеке. Возможно применил бы какие-нибудь знания из своей прошлой жизни для улучшения быта и благосостояния местных жителей. Тихо, мирно. И никаких гноллов.

Я видел минусы в обоих вариантах. Но каждый имел и плюсы. Они тянули меня в разные стороны, словно лебедь, рак и щука из старой басни. Да только воз и ныне там. Сомнения раздирали меня на части, ведь при желании я мог выбрать любой путь вне зависимости от врожденного умения. Да, будет сложнее, но…

В который раз не придя к решению, я решил дождаться окончания Церемонии. Возможно, узнав какое же умение меня осчастливит, мне будет проще определиться, и весы окончательно качнутся в одну или другую сторону.

Немного поправив и без того идеально сидевшую белоснежную рясу, священник прочистил горло, сложил ладони лодочкой и, почтительно произнеся «Во славу Сатвелеона!» медленно поднял руки вверх. Но перед этим он смерил меня долгим изучающим взглядом, в котором я разглядел отнюдь не самые благочестивые намерения. Похоже какую-то каверзу жрец все-таки замыслил. Нужно быть наготове.

Сперва, как и положено, кристалл воспарил в воздух. От него отделился небольшой рой искорок Межмировой Энергии, который медленно подплыл ко мне и обрушился сверху, превратившись в облако мягкого золотистого сияния. Свет окутал меня подобно теплой пуховой перине в морозную зимнюю ночь. И пусть до этого мне было отнюдь не холодно, но теперь ощущение уюта заполнило меня, словно взбитые сливки вазочку со спелой клубникой.

Появилось необъяснимая легкость. Казалось будто стоит лишь немного оттолкнуться и я воспарю вместе с птицами, обниму ветер, поднимусь выше неба, выше звезд и растворюсь пустоте далекого космоса, сверкающего бесконечностью непознанных знаний.

Как бы я хотел, чтобы это чувство длилось вечно!

Но церемония продолжалась, и золотистое облако медленно втянулось ко мне в грудь. Ритуал прошел успешно! Все замерли в ожидании вердикта священника, и тот уже открыл было рот, едва заметно искаженный в надменной насмешке, как неожиданно золотистое сияние вновь вырвалось на волю, взлетело на метр вверх и, взорвавшись фейерверком брызг, бесследно растаяло. А следом исчез и осколок Этерниевой руды.

– И как это понимать? – грозно нахмурившись, спросил барон, властным голосом прорезав окутавшее храм молчание.

– Нет умения… – едва слышно, будто не веря самому себе, произнес священник. А затем набрал в грудь побольше воздуха и повторил уже громче. – У него нет умения!

В первое мгновение я подумал, что в этом и заключался замысел жреца, но, судя по его обескураженному выражения лица, ритуал действительно пошел не по плану. Даже для него. Чтобы он там изначально не задумывал. И теперь немолодой священнослужитель смотрел на меня так же, как и все – со смесью удивления, недоверия и легкой брезгливости. Как на муху, которая каким-то образом умудрилась просочиться сквозь москитную сетку и с размаху шлепнулась в пиалу с любимым мороженным.

Не говоря ни слова, Александэл поднялся на ноги и направился к выходу. За ним, надменно вскинув голову и взглядом окатив меня ушатом помоев, ушел Максимилиан. Покинул храм и Угрюмый Чагаш, в глазах которого лишь на самый краткий миг мелькнуло разочарование.

А следом потянулись и остальные свидетели происшествия. И не думая переходить на шепот, они обсуждали событие, которое поразило их даже больше открывшейся прямо в городе Трещины.

Пространственные искажения случались. Об этом знали все. Но вот человек без умения – это то, о чем всегда говорили лишь в шутку. Абсурд. Бессмыслица. Бред. Можно родиться с тремя ушами, с хвостом вместо ног, да хоть без головы! Но врожденное умение есть у всех. Это основа основ. А тут…

Глава 14

Я стоял и смотрел, как жители понурой цепочкой покидали храм. Одни пришли сюда со своими семилетними отпрысками – эти свое взяли – и даже если умение ребенка не определилось, то оно вполне могло пробудиться позже. Само.

Другие надеялись прикоснуться к величию Церемонии мальчика, сумевшего несколько дней провести в бесконечной опасности зловещей Трещины. Хотели своими глазами увидеть рождение новой звезды, чтобы потом еще долго судачить об этом за кружечкой хмельного, а позже с ностальгией рассказывать детям и внукам.

Этим повезло меньше. Хотя они все же получили в свое распоряжение знатную историю. Пусть и не совсем ту, которой желали.

Но хуже всех пришлось мне. Теперь я на собственной шкуре прочувствовал какого было Леуштилату. Когда ты по щелчку пальцев превращаешься из всеобщего любимца в изгоя, достойного лишь упреков и порицания. Когда от тебя отворачиваются все. Включая собственных родителей.

А ведь все так хорошо складывалось…

С замершем в болезненном спазме сердцем я смотрел, как медленно поднимались на ноги Диана и Жакер. Судя по их лицам, они с трудом верили в происходящее, но реальность накатывала на них неумолимой лавиной, безжалостно ломая мечты и планы на счастливое будущее. Ребенок без умения. Урод. Отброс. Выродок. За что, о Сатвелеон, им такое наказание?

Брезгливо поджав губы, они уходили, забирая с собой не желавшего смотреть на меня малыша Фила и потерявшего ко мне всякий интерес Анну. Для нее я умер. Теперь у нее только один младший брат. Нормальный. Церемония Пробуждения которого уж точно пройдет без сучка, без задоринки, и который не посрамит честь семьи.

Именно такое ближайшее будущее нарисовало мне основанное на прежнем опыте воображение, вместе со мной переродившееся в новом теле. И настолько ярким был этот образ, что я буквально увидел его воочию, хотя в реальности все происходило совсем не так.

Стоило позорным словам священника сорваться с губ, как Диана с Жакером действительно замерли, пораженные услышанным. Но лишь на краткое мгновение. А уже в следующий миг они, не сговариваясь, бросились ко мне и, встав на колени, заключили в такие жаркие объятия, что сковывавшее мое сердце ледяная крепость окончательно сдалась, разлетевшись на мириады сверкающих осколков.

Они не бросили меня! Остались рядом несмотря ни на что. Это… это… Неужели это то самое детское счастье? Чисто и незамутненное. О котором прежде мне приходилось лишь мечтать…

– Мама… Папа… – робко произнес я, будто бы пробуя эти слова на вкус. Я впервые произнес их в новом теле. Да и в старом, если честно, использовал нечасто. Ведь они значили для меня отнюдь не то же, что для большинства остальных детей. – Мама! Папа! – повторил я куда решительнее. – Мое умение… Я…

– Тише, зайка. Все хорошо. Все будет хорошо, мое солнышко. – твердила Диана, нет – мама!, ласково гладя меня по голове. – Все будет хорошо. Ты ни в чем не виноват. Ни в чем! Мы любим тебя, несмотря ни на что!

– Да, сынок. – отец одобрительно похлопал меня по плечу. – Мы с тобой. Без умения, так без умения. Разве это главное? – мама ткнула его кулаком в плечо. – Ой! Я имею ввиду, что ты в любом случае, добьешься всего, чего захочешь. Правда, дорогая?

– Конечно, любимый. А мы с папой всегда тебя поддержим.

Уверен, год назад Леуш многое бы отдал, чтобы услышать эти слова от своих родителей. Но не услышал. И с тех пор вынужден скрываться в Нигдейке, перебиваясь подножным кормом, и коротая время в обществе шестиногих крыс и одного единственного меня.

Может быть барон ставил родовое умение выше семейных уз, а может высокий статус не позволял ему поступить иначе. Но, в любом случае, я был несказанно рад, что моя семья не отвернулась от меня таким же образом, и поддержала в тяжелый момент, когда суровый вердикт жреца буквально выбил у меня из-под ног почву.

– На! – глядя на поведение родителей, ко мне подошел Фил и вручил длинное куриное перо, с которым категорически отказывался расставаться с самого утра. – Не плачь. Все холошо!

По-прежнему стоя на коленях, мама обхватила и его, разом прижав к груди нас обоих.

Подошла и Энн.

– Ну, чего раскис, как ослиная жопа? – она гневно тряхнула копной рыжих волос и сдвинула брови к переносице. – Где мой младший брат, который в шесть лет облапошил целую свору Гноллов и придумал как выбраться из Трещины? А ну быстро вынул голову из задницы, иначе я тебя прямо тут отделаю!

– Анна! – возмущенно воскликнула мама. – Жакер! – добавила она, видя, как хрюкнул, давя смех, отец.

Я же подумал, что и вправду что-то излишне эмоционально отреагировал, а потому вытер нос рукавом праздничной рубашки и заставил себя улыбнуться. Оглядевшись, я понял, что храм покинуло не так много людей, как мне изначально показалось. Бо́льшая часть все-таки осталась понаблюдать за развитием событий. И пусть барон с Угрюмым Чагашем действительно ушли, но теперь меня это совершенно не трогало.

Я решил! Окончательно решил забросить путь воина, Межмировую Энергию, попытки выбраться за пределы Купола и связанные со всем этим опасности.

К черту!

В конце концов, я уже волею судьбы заполучил сокровище, куда большее, чем можно найти даже в самой богатой Трещине. Любящую семью! То, чего мне так не хватало всю прошлую жизнь и то, во что я боялся поверить с первой секунды своего появления на Терре. И пусть прошедшие семь лет уже не вернуть, но теперь в моих силах сделать все, чтобы заполнить теплом и светом оставшийся нам отмеренный срок. Здесь. В тихом, спокойном и уютном Дальнем Крутолуге. С моими мамой, папой, братом и сестрой. Пусть и старшей, а не младшей.

С принятием этого решения царившая последние дни в моей душе буря наконец улеглась, штормовые волны сомнений сменились безмятежной гладью спокойствия, и по ней бликами заиграли лучи уверенности в завтрашнем дне. Пусть ветер перемен дует в сердцах других. Отныне мне нет до этого дела. И даже напряженный изучающий взгляд священника больше не мог пошатнуть моего покоя и умиротворения.

Как же хорошо!

– Мам, пап! – я немного отстранился, чтобы заглянуть родителям в лица. – Кажется кто-то обещал мне сегодня грандиозный праздник.

– И то верно! – усмехнулся отец, поднимаясь на ноги. – А давайте по пути зайдем к Васу и купим у него здоровенный арбуз!

– Албуз! – радостно захлопал в ладоши Фил.

– Не «албуз», а «ар-р-рбуз»! – поправила его Анна. – Говори правильно, мелюзга. Братишка, вон, твой, ни разу ни одной буквы не перепутал.

Фил бросил на меня восхищенный взгляд, но потом опомнился и, надув губки, отвернулся. Я утешительно погладил его по голове.

– У Васа же жена на сносях. – неуверенно напомнила мама, одной рукой поправляя сбившееся платье, а из другой так и не выпуская мою ладонь. – Мила в это время на людей кидается, как разъяренный Шипохвост. Даже близко не подойти.

– Ничего. – с многозначительной улыбкой на устах успокоил ее отец и понизил голос до шепота. – Я Васу после прошлой охоты подкинул кое-чего вне очереди. Так что он теперь мой должник. Пускай выкручивается, как хочет.

– Ты ж мой герой!

Мама с довольным видом чмокнула отца в щеку, затем, бросив на меня взгляд, окончательно убедилась, что я не собираюсь реветь и вообще выгляжу вполне бодро, и мы всей семьей направились к выходу из храма. За «албузом». А потом домой праздновать мое семилетие. Знаменательный день все-таки. И наше настроение ничуть не омрачал тот факт, что у меня каким-то образом не оказалось умения. Ну вот прям не чуточки! Честно-пречестно! Факт!

Несмотря на реакцию барона, отношение ко мне на усадьбе и в городе поменялось не сильно. Во многом благодаря тому, что в первые годы жизни я держался весьма особняком, и люди и без того привыкли меня особо не трогать. Теперь же у них появился для этого еще один повод. Только и всего. Ну шастает по дому парень без умения, с кем не бывает? Нет, нонсенс, конечно, но не то чтобы криминал. По крайне мере с демонами не якшается. И с нелюдью. Так что как будто и фиг бы с ним.

Хотя я на сто процентов уверен, что если бы не демонстративная поддержка членов семьи, которою они оказывали мне при каждом удобном случае, то так просто я бы не отделался. И за примером далеко ходить не нужно. Ну и я все-таки не наследственный аристократ. Кому есть дело следить за жизнью сына солдата и писаря?

В общем, я продолжил помогать маме в канцелярии Александэла оу Трей Капауло, часто пропадал в библиотеке, поглощая книги со страстью прожженного библиофила, ну и не забывал о Леуштилате, конечно. Мы с ним по-прежнему тайком выбирались на свежий воздух, где опальный баронский сын самозабвенно тренировался, изо всех сил стараясь достичь ступени Освоившего, а я… как мог помогал ему в этом.

Вообще Леуш на удивление спокойно и с пониманием отнесся к моему решению окончательно завязать с лестницей развития и посвятить свою жизнь работе с бумагой и чернилами. Он дружески меня поздравил, пожал руку и пообещал с первой же удачной вылазки за Купол принести мне перо Львиного Петуха. Непременно Суверенного. А если повезет, то и Королевского.

По его мнению, с таким инструментом я мигом продвинусь по карьерной лестнице и заслужу должность не хуже, чем у мамы. Эх, все-таки амбиций парню не занимать.

Я отрабатывал приемы вместе с Леуштилатом, преимущественно выступая на вторых ролях в качестве партнера для спарринга, или наблюдал за ним со стороны, стараясь давать советы по мере возможностей. Должен сказать, невеликих. Несмотря на явный прорыв во время схватки с вождем гноллов, мои ощущения и мое видение Межмировой Энергии несколько отличались от аналогичных у Леуша.

Иногда наши разговоры даже казались мне диалогом слепого с глухим. Возможно именно поэтому Сэр Чагаш вел свои занятия таким необычным образом, подталкивая каждого из учеников к самостоятельному обретению понимая принципов взаимодействия с разлитой вокруг силой, а не тупо вдалбливал им в головы некие постулаты, как было принято в моей прежней школе.