Текст книги "Спор на любовь (СИ)"
Автор книги: Nastya Hutcherson
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
– Я даже знаю, кто это, – с презрением бросает девушка и долго смотрит на меня.
Неужели она знает о наших с Четыре чувствах? И она догадалась, почему Четыре бросает её. Похоже, это всё из-за меня. И всеми событиями сегодняшнего дня, я навлеку на себя большие проблемы. Очень большие.
– Нет, это не Трис, – уверенно отвечает Четыре.
Я могла бы подумать, что он так сказал, чтобы защитить меня. Но если бы он сказал, что это не я, то из его уст это звучало бы немного испуганно и растерянно. Но ничего подобного я не слыхала. Значит, он расстаётся с ней, чтобы… Нет, даже мысленно не хочу озвучивать эту версию.
– Вообще-то, да. У меня парень есть. – Если Четыре и сейчас обидел меня, почему бы ему за это не отомстить? Око за око, как говорится.
– Кто же этот несчастный? – с притворным удивлением спрашивает Рут, подходя ко мне.
Мне нужно придумать, кто может на время стать моим псевдо-парнем. Уилла не могу, здесь Кристина, да и не хочется мне его подставлять. Если сказать, что этот несчастный – Четыре, то этот вариант вообще отпадает, потому что так просто не может быть. Зик – у него есть своя подруга, и так подставлять его было бы не совсем честно. Кого-то из одноклассников претендовать на эту роль – так это будет не очень убедительно. Сказать, что это Питер – так он вообще живёт в другом штате, ни о каких отношениях и речи быть не может. Придётся говорить имя либо выдуманного персонажа, либо какого-нибудь малознакомого парня.
– Дин Винчестер, вот кто, – с уверенностью отвечаю я, делая шаг вперёд.
– Кто? Деточка, ты хоть знаешь, кто это? – парирует Рут, с усмешкой смотря на меня.
Её поведение начинает выводить меня из себя. То она психует и орёт на всю улицу, то спокойным голосом разговаривает с нами. Если у кого-то «эти дни», то почему должны страдать окружающие?
– Зик Педрад, вот кто, – громко говорит Зик, подходя ко мне. Он берёт меня за руку и переплетает наши пальцы. Я смотрю на Четыре, взгляд которого сейчас прожжёт дырку на наших с Зиком руках. Неужели он ревнует меня к Зику, своему лучшему другу? Когда уже этот карнавал закончится, и я смогу нормально со всеми объясниться? Вечные тайны, как они надоели уже.
– Вот видишь, – Четыре наконец выходит из оцепенения, – так что нам нужно расстаться.
– Это тебе так просто с рук не сойдёт, дорогой мой, – Рут отходит от нас с Зиком и подходит к Четыре. – Мне очень жаль, что мои мечты насчёт нашей женитьбы так и не сбылись, – девушка целует парня в губы и уходит.
Последняя фраза вызвала у меня подозрения. Действительно ли Рут хотела выйти за Четыре замуж? Если так, то неужели где-то в глубине души она любила его? Тогда не было никакого смысла скрывать это под маской безразличия и собственности. Даже со стороны хорошо было видно, что между Четыре и Рут нет никаких чувств, они очень давно изжили себя, если, конечно, они были.
Я не знаю, как мне нужно себя чувствовать, но у меня в душе отнюдь не радость. Меня поглощает то чувство, будто я сделала что-то непоправимое. И будто я не хочу принимать того, что только что случилось. Четыре и Рут расстались. Не этого ли я так долго ждала? Не этого ли я так жаждала? Оказывается, что нет. По крайней мере, я хотела, чтобы это всё было не при мне, потому что сегодняшний случай развивает во мне чувство вины за то, чего я не делала. У меня такое чувство, что эти двое расстались именно из-за меня. Теперь вся школа будет смотреть на меня взглядом, будто я разлучница. Что впрочем, не так уж и далеко от реальности. Я окончательно запуталась во всём этом.
– Этот сладкий воздух свободы, – говорит Четыре, поднимая руки к небу.
– Из лап Рут с чистой совестью! – кричит Зик, выпуская мою руку, которую я тут же убираю в карман. Парень подходит к своему другу и хлопает его по спине.
Теперь мне кажется, что моей вины в разрыве Рут и Четыре нет и не было. Потому что между ними совсем не было любви, следовательно, им давно пора расстаться. Боже мой, какая же я непостоянная. То я себя проклинаю за то, что я виновата во всех смертных грехах, то вообще считаю, что не имею отношения ко всей этой ситуации. Если честно, то сама я очень надеюсь на второе.
*
Звук вибрирующего телефона мигом пробуждает меня от полудрёма. На часах уже 22:30, по телевизору идёт какое-то ток-шоу. Кинув мимолётный взгляд на экран я понимаю, о чём идёт речь. Девушка выбросилась из окна из-за несчастной любви. Было бы из-за чего жизни себя лишать. Внезапно меня осенило, что меня беспокоит эта тема. Рут Киртни. Её сегодняшняя фраза, что ей очень жаль, что мечты насчёт женитьбы не сбылись – были ли они предупреждением о том, что эти мечты уже никогда не сбудутся? Хотя нет, Рут не такая глупая, чтобы наложить на себя руки. Она не успокоится, пока не отомстит. Так что такие методы разборок с несчастной любовью – не для неё.
Я беру телефон в руки и принимаю вызов, даже не посмотрев на экран. Это Кристина, потому что днём она обещала мне позвонить, чтобы я ей рассказала, что она пропустила. Честно, мне самой не терпится рассказать ей события пятницы, потому что держать в себе я долго не смогу. Мама мне уже звонила и осведомлялась, в порядке ли дом, сыта ли я, тепло ли я одета и выучила ли я на завтра уроки. Конечно же, на всё я отвечала согласием, тем более, что я не лгала. У родителей в Нью-Йорке всё так же хорошо. Мама сказала, что сегодняшним вечером они с папой пойдут в театр. Я очень за них рада, потому что впервые за продолжительный период времени они совершенно одни. Даже несмотря на то, что это всего лишь командировка, я-то знаю, что для моих родителей это что-то вроде романтической поездки. Они в последнее время и так слишком много ссорятся, так что Нью-Йорк поможет им наладить свои отношения.
– Бог у аппарата, – сонным голосом отвечаю я подруге, выключая звук на телевизоре.
– Трис, прости если разбудила, но ты обещала мне всё рассказать.
– Ага, – соглашаюсь я, прикрывая глаза.
– Ну, я слушаю. Трис, ты что, уснула? – громко спрашивает девушка, и я подскакиваю с дивана. Чтобы больше не заснуть, я тру глаза руками. Какая-никакая, но бодрость. Пусть даже не надолго, зато этого хватит, чтобы поделиться со всем с Кристиной.
– Ну, в общем, после того, как ты сказала, что не придёшь и всё такое, я сначала расстроилась.
– А потом?
– А потом Четыре увидел меня и подбежал. Он увидел, что я без шапки и пристал с расспросами.
– И он предложил тебе свою шапку?
– Я сначала отказалась, но потом он сам надел на меня шапку, и я спросила, хочет он пересадить мне своих блох.
– Блох? – смеётся подруга. – А он что?
– А Четыре сказал, что он сделал это для того, чтобы наши блохи подружились.
– Ты понимаешь, что это он сказал не просто так? Он не блох имел в виду. Да и я не пришла тогда не случайно.
– Что ты имеешь в виду?
– А? Что? Ничего, спи давай. – Кристина отключается, и я не успеваю ничего ей сказать.
Это что получается? Кристина не пришла тогда на пробежку, потому что какая-то неведомая сила сказала ей этого не делать? И эту силу не Четыре зовут, случайно? Вот нужно было Кристине позвонить мне прямо на ночь, чтобы после нашего разговора меня полностью съели мысли, и я не смогла заснуть.
Я кладу телефон на журнальный столик и выключаю телевизор. Даже несмотря на изобилие мыслей в моей голове, сонливость берёт верх надо мной, и мои глаза медленно закрываются. Что-то мне подсказывает, что завтра будет отличный день. И далеко не из-за погоды. Мне кажется, что завтра что-то приятное произойдёт со мной и Четыре. Полная надежд, я с улыбкой на губах отдаюсь во власть сна.
Комментарий к Глава 9
Следующая глава появится на следующих выходных. Крайний срок – понедельник :)
Мне кажется, или это самая большая глава за последнее время? :D
========== Глава 10 ==========
Нескучных предметов нет – есть скучные учителя. Эту фразу мне как-то сказал мой папа, когда на его вопрос, нравится ли мне физика, я ответила, что терпеть не могу этот предмет. И только сейчас я понимаю смысл этой фразы. Биология – совсем не скучный предмет, если учитель, который его ведёт, весьма интересно рассказывает. Вот например, химия. Многие не любят этот предмет, потому что он довольно трудный и непонятный. Я с этим не соглашусь. Наш учитель, мистер Нолан, рассказывает всё настолько интересно, что не замечаешь, как пролетают 40 минут урока. А чтобы было понятней, он приводит примеры из нашей повседневной жизни. Этот человек доказал то, что даже такой трудный предмет, как химия, может быть интересным.
Чего нельзя сказать о биологии. Здесь я наоборот мечтаю о том, чтобы время шло как можно быстрей, а мои мучения – как можно медленней. Ужасно скучный голос Джанин заставляет меня чуть ли не впасть в спячку, даже несмотря на то, что сегодняшним утром я выспалась.
– Выявить генетические заболевания возможно уже на ранних стадиях, – говорит миссис Мэттьюз. Я подпираю голову рукой, чтобы она не упала. Каким-то магическим образом мои глаза сами собой закрываются. – Благодаря нашей медицине это уже возможно… Мисс Приор, вам не интересно?
Как только я слышу свою фамилию, мигом открываю глаза и трясу головой. В классе гробовая тишина, взгляды всех присутствующих обращены ко мне. Очень неловко себя чувствуя, я открываю учебник и беру ручку в руки.
– Если вам не интересно, – женщина указывает рукой на дверь, – можете идти, я вас не держу.
А мне не интересно. Родителей дома нет, почему бы не побыть несколько дней плохой? Из школы всё равно придёт письмо с жалобами на меня, но никто не знает, что моих родителей нет дома. И поэтому я смогу избавиться от этого злополучного письма самым изощрёнейшим образом. Я убираю учебник, дневник и тетрадку в рюкзак и выхожу из класса.
– Может, ещё кто-то хочет выйти? – спрашивает Джанин у класса, как только я вышла из кабинета.
Я подхожу к стенке и опираюсь на неё спиной. Я закрываю глаза, чтобы вздремнуть. Я впервые в своей жизни прогуливаю урок. Да-да, первый раз за двенадцать лет своей учёбы. Раньше я это как-то боялась делать, думала, родители будут ругать и всё такое. Но сейчас я понимаю, насколько я всё-таки была глупа. Прогуливать урок, да ещё когда разрешил учитель – высшее блаженство, которое может произойти за все школьные годы.
Как оказалось, не одна я решила уйти. Вот из кабинета выходит никто иной, как Зик, за ним – уже свободный Четыре, а вслед за парнями – ещё около десяти человек.
– Там вообще остался кто-нибудь? – спрашиваю я, когда Зик и Четыре подходят ко мне.
– Отличники и те, кто будет сдавать этот предмет, – отвечает Зик, оглядываясь по сторонам.
– Как Жаба отреагировала на мой уход?
– Как видишь, – с широкой улыбкой отвечает парень, руками указывая на наших одноклассников. – А тебе от родителей не влетит?
– Они сейчас в Нью-Йорке, и я преспокойно смогу избавиться от этой дурацкой докладной.
– Да ты бесстрашная, Трис.
– Я бы про вас тоже самое сказала, – уверенно говорю я, кивая на парней.
– Мы давно мечтали это сделать, а ты стала нашей предводительницей.
– Даже так? Четыре, а ты что скажешь? – не знаю, почему, но этот парень подозрительно долго молчит. Что на это повлияло? Может, расставание с Рут? Или он снова ревнует меня к Зику, с которым я только что мило беседовала? Кто знает, что в голове у этого парня.
– Ничего я не скажу, – холодно отвечает он. – И вообще, что ты ко мне пристала?
А вот это было обидно. Что я такого сделала, что он так обращается со мной? То он вчера дружелюбно разговаривал со мной, то сегодня уже чуть ли не огрызается. Четыре уходит от нас с Зиком и идёт прямо по коридору, а потом сворачивает направо.
– Чего это с ним? – спрашиваю я у Зика. В коридоре никого нет, так что об этом можно разговаривать в полной безопасности.
– Это он из-за того, что я вчера сказал, что я твой парень.
– Ты до сих пор не сказал ему о том, что мы не встречаемся? Ты что, с дуба рухнул?
Отлично просто. Теперь Четыре считает, что мы с Зиком влюблённая парочка. Вот что-что, а это мне нужно меньше всего. Ведь я так долго добивалась хорошего отношения Четыре ко мне, и теперь одной только фразой мы с Зиком всё разрушили. Потому что это равносильно предательству. Когда твой лучший друг встречается с девушкой, которая тебе нравится – здесь я даже не знаю, что и сказать. Потому что это безумно больно, когда объект твоего обожания счастлив с кем-то другим, но не с тобой. И этот кто-то другой – твой лучший друг, которого ты знаешь с самого детства. Я не понаслышке знаю, какого это, потому что моя подруга из старой школы начала встречаться с тем парнем, который мне нравился. А потом, чтобы заглушить эту боль, я начала общаться с Питером. Как оказалось, он не такой уж и плохой, каким его описывали мои одноклассники. А потом у меня возникла симпатия к этому парню. А потом… потом она пропала. И вернулась только тогда, когда в моей жизни появился Четыре. И все мои чувства, все мои эмоции, все мои мысли он забрал с собой. И моё сердце он также не забыл. И сейчас я уже могу и не мечтать о том, чтобы просто перекинуться с ним взглядом или просто поболтать. Он не подпустит меня к себе, чтобы не открывать старую рану, не заставлять её кровоточить… Наверное, будь мы в обратной ситуации, я поступила бы так же. Слишком больно и невыносимо было бы видеть это.
– Трис, прости, просто вчера не до этого было. Сразу после того, как Кристина и Уилл ушли, Четыре был ещё более-менее, сегодня тоже. Я думал, что он понял, что всё это было только для того, чтобы доказать Рут, что Четыре влюблён не в тебя.
– Доказал? Молодец! Что мне теперь делать, ты знаешь? Я тоже нет.
– Я всё расскажу ему, обещаю. Вот сейчас пойду и расскажу. Думаю, он всё поймёт.
– Удачи тебе, – бросаю я. – Если не расскажешь, я убью тебя, обещаю.
*
Irma – I Know
До конца урока иностранного языка целых пятнадцать минут, учительница занимается своим делом, а мы, ученики – заданием, которое нам дали ещё в конце урока. Конечно же, все быстро его выполнили, но кто откажется от такой возможности, чтобы просто посидеть на уроке, ничего не делая? Да ещё и перед носом учительницы, которая ничего не замечает. Ну, кроме того, что у неё перед глазами. Я оглядываю свою группу из девяти человек – никто не занят тем делом, которое дала учительница. Кто-то уткнулся в телефон, полностью погрузившись в виртуальный мир, кто-то сидит рисует, кто-то листает учебник в поисках чего-нибудь весёлого, а потом это показывает соседу по парте, и они вместе смеются над забавным изображением. А вот я сижу одна. Кристины нет, Зик сидит на другом конце класса, так что приходится просто сидеть и просто наблюдать за одноклассниками, изредка поглядывая на телефон, чтобы за одну-две минуты собрать учебные принадлежности в рюкзак и безо всяких проблем выйти из класса. После этого урока у нас столовая, а тем, кто пришёл первым, всегда достаются лучшие порции.
– Я рассказал ему, – громкий шёпот на ухо пугает меня. Я подскакиваю на месте, готовая высыпать на Зика весь свой словарный запас. На его счастье, меня останавливает присутствующий здесь учитель, также тишина, которую мне не очень хочется разрушать.
– Я убью тебя когда-нибудь, – зло отвечаю я, стараясь скрыть улыбку. На этого парня нельзя обижаться, потому что это Зик. Один его вид и поднятые от удивления брови заставляют меня улыбаться. Но я же девушка, я гордая.
– За что? – возмущается парень. – Я же рассказал ему!
– За то, что пугаешь меня.
– Я же любя, – смеётся Зик. – Наше благо, Четыре не в нашей группе.
– Потому что тебе пришлось бы заново перед ним оправдываться?
– Нет. Я рассказал ему обо всём, он понял. По крайней мере, он мне так сказал. А потом Четыре рассказал мне о том, почему его шапка вчера красовалась на твоей голове.
– Почему же?
– Потому что у вас в пятницу была пробежка, на которую не пришла Кристина. Оказалось, что ты пришла без шапки и Четыре дал тебе свою, чтобы ты не мёрзла.
– Он ничего не упоминал? Насчёт каких-нибудь насекомых?
Брови Зика взлетают вверх, а его лицо сразу становится задумчивым. Он либо вспоминает все подробности разговора со своим другом, либо пытается вспомнить то, о чём умолчал Четыре.
– Четыре говорил, что он дал тебе шапку, чтобы ваши блохи подружились, – неуверенно говорит парень, а по моему лицу ползёт улыбка.
Парни точно такие же болтуны, как и девушки. Стоит объекту твоего обожания проявить какой-либо знак внимания к тебе, как об этом ты расскажешь своему лучшему другу или подруге. Мне даже кажется, что мы с Четыре чем-то похожи: обо всех разговорах и мимолётных взглядах я всё рассказываю Кристине, а Четыре – Зику. А ещё говорят, что девушки болтуньи.
Раздаётся резкий звук звонка с урока. Я бы не сказала, что ждала этого звонка, но я рада ему. Я не знаю, почему, но когда весь класс сидит в тишине, то и с урока как-то не хочется уходить. Та тишина, которая обволакивает всех – она успокаивает, а новогодняя обстановка в кабинете переносит тебя далеко-далеко в детство, когда ты считал дни до этого волшебного праздника и писал письмо Санте. На дворе уже декабрь, а я так и не решила, что хочу на Новый год. Моя заветная мечта – побывать в Нью-Йорке. Не знаю, почему, но этот город привлекателен для меня. Иногда, когда я слушаю музыку через наушники, то моё сознание уносится именно в Нью-Йорк, по которому я гуляю. Манхеттен, Бруклин, Статуя Свободы… Надеюсь, что в этом году Санта услышит меня и подарит мне пару билетов на самолёт до Нью-Йорка.
Я вешаю рюкзак на спину и иду прямиком в столовую. Судя по запаху, сегодня нас кормят чем-то вкусным. И правда – на тарелках красуется картофельное пюре и кусочек мяса. Идеально. Я кидаю рюкзак на пол, и иду к раковине, чтобы помыть руки. Я смотрю на своё отражение в зеркале и замечаю, что сзади меня стоит Четыре. И он смотрит на меня. Как только парень ловит мой взгляд, он опускает глаза и подходит к другой раковине, которая расположена через три от моих. Могу ли я думать, что его отношение ко мне изменилось? Покажет время.
Забрав из шкафчика сумку с физкультурой, я поднимаюсь на второй этаж к кабинету математики. До конца перемены ещё десять минут, так что я ещё успею сходить по своим делам. Я ещё не решила, по каким, но мне нужно будет уйти, чтобы Четыре подумал, что я занятая и всё такое. Летящей походкой я захожу в класс. За самой последней партой на моём ряду сидят Зик и Четыре, которые что-то увлечённо рассматривают в телефоне. Как только Четыре видит меня, так сразу отвлекается от своего занятия и вылетает из кабинета. Он меня избегает? Зик поступает точно так же: выходит из кабинета вслед за своим другом.
Не зацикливая своего внимания на этих персонах, я иду к своей парте и ставлю рюкзак на стол. Затем я достаю учебник по алгебре, пенал, тетрадку и дневник. Развернувшись, чтобы пройти по школе кружочек-другой, я вдруг натыкаюсь на двух закадычных друзей: Зик первым заходит в кабинет, а сзади него идёт Четыре, громко ему что-то нашёптывая.
– Четыре, тебе самому лень это сделать? – громко спрашивает он, однако кроме самого Четыре и меня, на это никто не реагирует.
Я поднимаю свои брови, как бы выжидая, что именно нужно Зику. Наконец, он будто сдаётся и начинает со мной говорить:
– Трис, дай, пожалуйста, списать домашнюю по алгебре.
Не поворачиваясь к своей парте, я беру тетрадку в руку и протягиваю её к Зику. Тот берёт тетрадь и садится за последнюю парту. Четыре, так и не смотря на меня, подсаживается к другу и в открытую начинает списывать домашнюю работу по алгебре. Не знаю, почему он не справился с такими лёгкими номерами, ведь нам задали построить шесть графиков: две параболы, две гиперболы и две прямых. И ещё больше меня удивляет, что с этим заданием не справился сам Четыре. А не он ли вышел к доске в первый день моего пребывания в школе. Ах да, то был урок геометрии. Получается, что наш Четыре не в ладах с алгеброй? Тогда почему же он раньше не просил ни у кого тетрадки? Что-то это всё подозрительно…
– Что здесь написано? – спрашивает Четыре у Зика, который молча сидит рядом, смотря на своего друга.
– Два-икс плюс три-игрек, – отвечаю я, стоя возле своей парты и сложив руки на груди.
А дальше происходит то, заставляющее моё сердце трепетать: Четыре смущённо улыбается и свободной рукой чешет затылок, наклоняя голову вниз. То приятное чувство разливается по моему телу, сгущаясь в области живота. Теперь я окончательно уверена в том, что влюбилась в этого парня. Только вместо бабочек в животе у меня скачут олени. Вечно у меня всё не как у людей.
Жаль, что нет со мной Кристины, которая разделила бы со мной всё то, что происходит у меня внутри. А внутри у меня целая буря: я просто счастлива от того, что Четыре мне просто улыбнулся. И сделал он это на правах уже свободного парня, которому не запрещено с кем-то разговаривать или обмениваться улыбками. И я более, чем уверена, что Четыре расстался с Рут из-за меня. В смысле, что не я его заставила, а он сам так захотел. Он захотел быть именно со мной, а не с ней. Хотя, кто её знает, эту Рут? У неё на уме может быть всё, что угодно. Она может и угрожать, и шантажировать, и навести приворот. Может быть, последнее маловероятно, но перестраховаться всё-таки надо. Ни мне, ни Четыре не нужно будет показывать симпатии. Иначе слухи поползут по всей школе, а потом это дойдёт до Рут, а лишние проблемы мне не нужны.
– Ребята, у меня для вас небольшое объявление, – громко говорит Уилл, заходя в класс. Он становится возле доски и ждёт, пока все утихнут и обратят на него внимание. – Как вы все знаете, в эту субботу у меня День рождения.
Весь класс начинает одобрительно гудеть, пока кто-то не задаёт вопрос. Этим кто-то оказывается Зик.
– А выпивка будет?
– Конечно будет, Зик. Вам с другом хватит, – смеётся Уилл, и все окружающие подхватывают это. – Я вас всех приглашаю. Сначала мы сходим в кафе, а потом – на дискотеку. Я ди-джей
Одноклассники ещё громче начинают гудеть и аплодировать. Как же я люблю такую обстановку. Когда всем всё нравится. В том числе и мне. Если мы пойдём в клуб, то у меня будет возможность пообщаться с Четыре. А может быть, чего и больше. Только вот до субботы нужно подождать. Подождать пять дней. А значит, придётся пройти через контрольную по алгебре, самостоятельную по геометрии и тест по химии. Не неделя, а мучение какое-то. Для меня главное – пережить среду и четверг. Химию я напишу хорошо, а вот насчёт этих забав сатаны, как алгебра и геометрия, я сомневаюсь. И всё-таки, я никуда не смогу деться, тем более, в среду Кристина придёт. Не одна я буду проклинать эти науки, это уже хорошо.
========== Глава 11 ==========
– Домашнее задание: параграф двадцать. И только попробуйте мне не выучить! – миссис Талборт, наша учительница географии, старается перекричать общий гул после того, как подали звонок с урока. Только мне почему-то кажется, что учить данный параграф будет три-четыре человека из двадцати. Лично я устные предметы никогда не учу, только если серьёзные. Химия, например. Этот предмет мне нужен, да и люблю я его. А вот насчёт остальных предметов у меня другое мнение: зачем учить дома, если можно выучить в школе? Тем более, учителя говорят, что школа – наш второй дом. А уроки где надо делать? Правильно, дома, то есть, в школе.
– Ты идёшь? – спрашивает Кристина, подходя ко мне. Сегодня тот самый день, когда подруга официально вышла с больничного и теперь будет на всех уроках со мной, чему я несказанно рада.
– Не очень-то мне хочется идти на алгебру.
– Мне тоже. У меня такое чувство, что нас отправляют на какое-то соревнование, где каждый сражается на смерть.
– Это называется экзамены. А контрольную надо пережить. Хотя бы ради Дня рождения Уилла.
– Да, ты права, – сдаётся подруга, – ты идёшь?
– Конечно. Только я ещё не решила, что надеть, и что дарить имениннику.
– С подарком потом решишь, а сегодня жди меня в гости.
– Это зачем ещё?
– Будем выбирать тебе наряд. Ты просто должна сразить Четыре.
Ничего не ответив Кристине, я ускоряю свой шаг к кабинету математики. Кристину не исправить. Дай ей волю, так она и стрижку мне сделает, и волосы покрасит, и татуировку сделает. Хотя, я сама бы не отказалась от татуировки. Я хотела бы себе трёх птиц на ключице, которые летят к сердцу. Так у меня будет чувство, что мои родные со мной, что они рядом. Но вот мои родители в жизни не согласятся на татуировку. Не знаю, в шутку или нет, но мой папа сказал, что если я посмею разукрасить себя, то в дом могу больше не приходить. Было бы ему из-за чего волноваться, я ведь не на всю спину себе хочу татуировку, а только на ключицу. Но родители непреклонны и своего мнения не изменят.
– Как ты думаешь, контрольная будет из книги или на отдельных листках? – спрашивает Кристина, заходя в кабинет.
– Циркуль не настолько туп, чтобы давать нам задания из книги, – немного подумав, отвечаю я.
– О Господи, когда же этот ужас закончится?
– Никогда, – с сарказмом отвечаю я и с громким звуком кидаю рюкзак на стул.
На моё счастье, на это никто не реагирует, так как все либо увлечённо болтают, либо слушают музыку, либо затянулись в виртуальный мир. Я и сама такая – перед контрольной я ничего не делаю, вместо того, чтобы к ней подготовиться. Если контрольная по программе учебника, то тут и списать можно. А когда контрольная серьёзная, то к ней нужно готовится. Опять же, смотря по важности предмета и твоего отношения к нему. Если предмет важный, но не входит в число твоих любимых, то ты волей-неволей обязан готовиться к нему. Но я как-то даже не переживаю из-за этого. Если раньше я считала себя тупой, если получаю четыре или три, то сейчас мне уже всё равно. Иногда эти оценки кажутся «оценками истинных богов» и я вполне ими довольна. Я даже рада, что я хорошистка, иначе учителя очень сильно гоняют отличников и отправляют их на всевозможные городские олимпиады. Хотя, я им даже иногда завидую. Если в этот день контрольная, то можно во-первых, прогулять её, а во-вторых, сходить куда-нибудь. Но есть одно но: если ты хочешь прогулять уроки, и ничего важного нет, то вперёд, получай призовое место. А если это контрольная, из-за которой решается твоя оценка в четверти, то тут нужно отказываться от предложенной олимпиады. Жизнь школьника тяжела. Давно установленный факт.
В тот момент, когда звенит звонок на урок, никто и с места не двигается. Все занимаются своими делами. Но как только в кабинет входит мистер Кан, все молниеносно убирают телефоны и идут к своим рабочим местам.
– На ваших столах лежат тетради, сейчас я раздам вам задания, – говорит Циркуль и достаёт из своей тетрадки стопку листов.
Мужчина проходит между рядами и раздаёт всем задания. Каждый, кто уже получил своё задание, поднимает руку вверх с количеством пальцев, равным номеру варианта.
– Надеюсь, хоть вариантов мало будет, – бурчит Кристина себе под нос, а я ухмыляюсь. Готова вечно наблюдать за её ворчанием.
И вот Джек подходит к нашему ряду. Первым задания получает Четыре и поднимает руку с четырьмя пальцами. У Четыре номер варианта четыре. Каламбур какой-то. Затем задания получают Зик с Люси, потом – Мелисса с Дином, а потом уже и мы с Кристиной. Я смотрю на вариант подруги – номер пять. И вот интрига всего урока: мой вариант. А его номер: четыре.
Я, как и все ребята, тоже поднимаю руку с четырьмя пальцами вверх, надеясь найти тех, у кого такой же вариант. Таких только пять человек: из них два троечника, которым нужно помогать и три сильных ученика, включая меня. Один из отличников сидит на третьем ряду, так что помощи можно не ждать, да и долго: пока все передадут несчастный клочок бумаги, пока этот человек напишет решение, так это вечность пройти может.
Я смотрю на Четыре, лицо которого меняется с растерянного на радостное. Он улыбается мне, а я улыбкой отвечаю ему. А что это значит? Правильно, это значит то, что мы сможем помогать друг другу и сверяться. Со счастливой улыбкой на лице, я поворачиваюсь к пустой тетрадке и долго не могу приступить к такому занятию, чтобы написать сегодняшнее число и словосочетание «контрольная работа».
– Будьте внимательны, я за всеми наблюдаю, – напоследок говорит Мистер Кан, присаживаясь за свой стол и открыв наш журнал. Ага, конечно, следить он будет. Он это сказал, чтобы напугать нас, или чтобы мы перестали списывать? Хочу его огорчить, но ни первое, ни второе ему не удастся. Какой бы строгий не был учитель, учащиеся всё равно найдут способ, как списать.
Когда в классе устанавливается тишина и слышно только шелест страниц тетради, я начинаю решать свою контрольную. Она состоит из пяти номеров, из которых три лёгкие, четвёртый – лёгкая задача, если пораскинуть мозгами. Ну а пятая – тоже лёгкая, но по мнению учителей. А для меня – это тоже самое, что изгнать демона из человека. Настолько же нереально и трудно.
Итак, первый номер контрольной – решить систему уравнений. И решается она методом подстановки. Мистер Кан говорит нам всё расписывать, а то «привыкнете так писать, а на экзамене потом оценки снизят». Я довольно-таки успешно выражаю одну переменную через другую и подставляю полученное выражение в оставшееся уравнение. В итоге у меня получается квадратное уравнение, которое можно решить через дискриминант. Теоремой Виета я пользоваться не люблю, потому что она какая-то тупая и непонятная. Один минус не туда поставлю, так потом всё решение собьётся. Лучше не буду я рисковать, а решу через дискриминант. Когда я нахожу два неизвестных корня первой переменной, я подставляю их в полученное ранее мной выражение и таким образом нахожу корни второй переменной. В итоге у меня получились две пары чисел, но записывать их в ответ я пока не спешу. Нужно свериться с Четыре, так ли у него, а потом уже буду переписывать.
– Трис… Трис! – громкий шёпот, обращённый ко мне, отвлекает меня от нудного занятия. Но вот поворачиваться я не спешу: даже несмотря на то, что мистер Кан «усердно наблюдает за нами», что-то переписывая, я недолго смотрю на него, чтобы не вызвать никаких подозрений. На наше счастье, к нему кто-то подходит, чтобы спросить, как решается номер. Воспользовавшись моментом, весь класс начинает перешёптываться и передавать друг другу заветные листочки с решением контрольной. И я времени даром не теряю: я поворачиваюсь в правую сторону, чтобы увидеть Четыре. Он показывает мне один палец и вопросительно смотрит на меня. Я киваю, а потом парень одними губами просит сказать ответы. Пальцами рук я показываю числа «минус пять» и «восемь». Четыре утвердительно кивает. Ну а потом я показываю ему сначала «семь», а потом «минус три», поставив перед тремя пальцами знак минуса из пальца другой руки. Надеюсь, он меня понял. Ну, а если не понял, так кинет мне листок, и я напишу ему ответы.
