Текст книги "Спор на любовь (СИ)"

Автор книги: Nastya Hutcherson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Трис, ты позволишь пригласить тебя на танец? – мягко спрашивает Тобиас, когда подходит ко мне. Я поднимаю на него взгляд и резко выпрямляю спину. Затем почему-то я смотрю на маму, которая легонько кивает мне. Взглядом окидываю весь зал и обнаруживаю, что все на меня смотрят. И его родители, и Джеймс с Маргарет, и мои родители, и даже Калеб с Лией. Если я откажу ему, то это будет некультурно с моей стороны. Но я не буду ему отказывать, потому что сама безумно хочу танцевать.

Вновь поднимаю свой взгляд на Тобиаса и вкладываю свою руку в его ладонь, вставая со стула. Свободной рукой он обнимает меня за талию и ведёт туда, где больше места. В данный момент я рада, что я на каблуках, потому что я буду на одном уровне с Тобиасом. Я чувствую, как вся моя боль, скопившаяся за всё это время, медленно покидает меня, а на её место приходит радость и счастье.

Тобиас кладёт уже обе руки на мою талию, а я кладу свои руки на его плечи, склонив голову так, чтобы мы соприкасались лбами. Мы в тишине топчемся на месте, наслаждаясь близостью друг друга. Я так давно к нему не прикасалась, так давно не была с ним так близко, так давно не танцевала, не чувствовала его. Я была сама не своя. И сейчас всё возвращается.

– Тебе очень идёт этот костюм, – шепчу я, проводя ладонями вдоль груди, снова укладывая их на плечи. Он должен знать это, знать, что я люблю его.

– А ты прекрасна в этом платье, – улыбаясь, шепчет он, поднимаясь руками выше талии.

Я поджимаю губы и чувствую, как к горлу подступает ком. В глазах медленно собираются слёзы, которые я пытаюсь игнорировать. Я не должна сейчас плакать. Не при всей его и своей семье, не при других людях.

– Трис, не плачь, пожалуйста. Я всё время думаю, что это из-за меня. Ты очень красивая, когда ты плачешь, но не плачь, иначе я снова начну винить себя в твоих слезах.

Вместе с этой фразой из глаза скатывается первая слезинка. Я тронута его признанием, играющей сейчас песней, нашим танцем. Между нами всё начинает налаживаться, и это больше всего меня радует. Тобиас сделал мне комплимент, сказав, что красива даже тогда, когда я плачу. Я себя супер-красоткой никогда не считала, особенно в тот момент, когда плачу. Скорее всего, когда я плачу, я красива, но когда рыдаю в голос, лучше держаться от меня подальше, потому что в этот момент я похожа на чудище.

Тобиас вытирает мою щёку большим пальцем своей руки, но на одной слезе я не ограничиваюсь. Я не могу контролировать их, они сами градом льются из глаз. Я хлюпаю носом и легко улыбаюсь, смаргивая как можно больше слёз, чтобы лучше его видеть. Он вытирает и эти слёзы, а потом ещё крепче обнимает за талию. Краем глаза замечаю, что все неотрывно смотрят на нас, кроме компании девушек, которые пальцем в нас тыкают и разговаривают между собой. Они думали, что Тобиас свободен. Он был таковым вплоть до сегодняшнего вечера, а теперь уже поздно.

– Ты нужна мне, – шепчет он и прижимает меня ещё ближе к себе. Мои руки плавно перемещаются на его шею, а потом и на его щёки. Большие пальцы моих рук нежно поглаживают Тобиаса по гладким щекам, а остальные пальцы гладят его по голове. Я нужна ему.

– А ты нужен мне, – шепчу я в ответ я, поднимая на него свои глаза со слезами.

Он широко улыбается мне, и я чувствую, как по моим щекам снова скатываются слёзы. Какой же он красивый. И он мой. После нашего расставания, после многих ссор я снова и снова выбираю его, а он выбирает меня. Мы принадлежим друг другу.

Я прислушиваюсь к тексту песни, который идеально подходит к нашей ситуации, к танцу. Дальше мы просто танцуем, не обращая ни на кого внимания. Разве что я изредка поглядываю на своих родителей, а точнее, на маму, у которой глаза блестят от слёз. Эвелин сидит, неотрывно наблюдая за нами и вытирая слёзы с глаз. Джеймс обнял Маргарет за плечи, а девушка положила ему голову на плечо. Калеб и Лиа сидят вместе, держась за руки и улыбаясь, наблюдая за нами с Тобиасом. Все рады тому, что мы снова вместе, что мы помирились. Все, кроме всё той же компании девушек, которые кидают злобные взгляды в мою сторону, будто я увела у них Тобиаса. А мне всё равно, потому что я люблю его, а он любит меня. И я здесь не при чём, что он не захотел с ними танцевать.

– Можно я буду петь? – я нарушаю тишину между нами, чем привлекаю внимание Тобиаса.

– Давай вместе.

Я улыбаюсь ему, убирая руки с его щёк. Я вытягиваю их и кладу на его плечи. А потом два пальца правой руки вкладываю в левую руку, чтобы они не мешали мне и не болтались. Сейчас будет тот самый проигрыш, который я больше всего люблю в этой песне. Я открыла её для себя совсем недавно, случайно выбрав композицию под седьмым номером в альбоме «Waking Up» от две тысячи десятого года. И так как эта версия песни – финальная, то значит, должна быть ещё и начальная. Её я нашла в альбоме с таким же названием, только он вышел в две тысячи девятом году. И финальная версия мне понравилась гораздо больше, потому что я услышала её раньше. Пусть кто-то скажет, что это песни старые, но ведь это не так. У музыки нет срока годности, она вечна. И я буду слушать то, что нравится мне.

– Я буду далеко странствовать, я отправлюсь очень далеко, чтобы вернуться к тебе, – одновременно поём мы, и я понимаю, что мы поём друг другу. Что как бы далеко друг от друга мы не были, мы всё равно будем вместе, а расстояние – не преграда. – Всё это время мы ждали друг друга.

– Всё это время я ждал тебя, – добавляет Тобиас, когда я замолкаю. И я понимаю, что в эти слова он вкладывает свой смысл, а не просто повторяет за песней.

Он ждал меня, ждал, пока я отойду, что ли. Ждал, когда я приму приглашение на танец. Ждал, когда я скажу, что он нужен мне. Ждал, когда я прощу его. А мы ждали друг друга. Когда сможем переступить свою гордость, забыть все ссоры и обиды, а самое главное, забыть наш разрыв. Мы ждали, когда же снова сможем открыть свои сердца друг другу, снова поверить, отдаваясь чувствам. Вся эта любовь не может быть потрачена на кого-то другого, потому что она принадлежит нам, нам обоим.

– Я бегу прямо, прямо к тебе, – шепчет Тобиас.

Сейчас я задаюсь одним вопросом: откуда он знает об этой песне? Ведь никто, даже Кристина не знает ней. Ну, может и знает, но не о том, что я слушаю её. Простым совпадением это быть не может, потому что все песни, связанные со мной и Тобиасом для меня уже не случайности. Будто кто-то сверху выбирает их и ставит в нужный момент. И каждая из них подходит под то, что нам нужно. Первой песней, под которую мы танцевали, была «Every Night» от Драконов. Первый танец, на котором он обещал приходить ко мне каждую ночь. Никогда не забуду тот вечер, когда скрытный Четыре открыл мне своё имя. Затем была «Something About December» от Кристины Перри. Именно под неё Тобиас позвал меня с собой в Нью-Йорк. И это путешествие полностью перевернуло мою жизнь. Потом он отвоёвывал меня у Питера под «Steal My Girl». Этим он показывал, что я принадлежу ему, и что никто не смеет меня трогать, и вообще, пусть ищет себе другую. Ещё мы учились танцевать вальс под «Prom Song», в день святого Валентина, забыв про наказание родителей. И пусть даже мы танцевали в заброшенном холодном здании, а не в тёплом клубе, этот вечер был одним из лучших. После ссоры, связанной с походом в кино, мы мирились при помощи песни «All The Right Moves». Ещё один великолепный танец, за которым наблюдала вся школа, потому что мы правильно двигались, так, как и нужно. Ещё один наиболее значимый для меня танец был в первую субботу после нашего расставания, под песню «Secrets». Только мы не раскрывали своих секретов, а ещё больше скрывали их за маской безразличия. Я не хочу, чтобы эта песня ассоциировалась с этим. Нужно станцевать под неё заново, чтобы изменить воспоминания. И, наконец, последняя песня, под которую мы снова помирились – «All This Time». Ещё одна песня, которую я буду слушать перед сном. Ещё одна порция хороших воспоминаний. Ещё одна широкая улыбка на лице.

Песня заканчивается, и все молчат, наблюдая за нами. Я чувствую себя неловко, и поэтому утыкаюсь лицом в грудь Тобиасу. Я не хочу, чтобы кто-то на нас смотрел. Какой-то мужчина кричит: «За любовь!» и поднимает вверх бокал с шампанским, и остальные люди следуют его примеру, забывая о нас. Мы с Тобиасом так и стоим посередине зала, не двигаясь. Он целует мою макушку, ласково поглаживая по волосам. Я крепко обнимаю его и прижимаю как можно ближе к себе.

– Хочешь, ещё потанцуем? – спрашивает он. Я отстраняюсь от него и легко киваю.

Тобиас одной рукой обнимает меня за талию и ведёт к музыкантам. Их пять человек, и у четырёх есть свои инструменты. А пятый, похоже, солист, раз он стоит возле микрофона. И вся группа одета в официальные костюмы, чтобы соответствовать торжеству.

– Что ещё спеть? – весело спрашивает парень-солист. Кажется, я где-то его видела, потому что лицо у него знакомое. Я точно знаю, что мы никогда не общались, но я определённо видела его.

Я думаю, какую же песню попросить. Кажется, я хотела изменить ассоциации с песней «Secrets». Лучше возможности, чем сегодняшний вечер, я представить не могу.

OneRepublic – Secrets

– Можно песню «Secrets»? – спрашиваю я, на что солист утвердительно кивает и говорит что-то остальным участникам группы, обернувшись к ним.

Мы с Тобиасом уходим обратно, туда, где мы танцевали. Первые звуки виолончели пробуждают во мне самые разные чувства, начиная от боли и заканчивая счастьем. Пятьдесят оттенков чувств. Я вижу, как другие пары становятся вокруг нас, приготовившись танцевать. Мне интересно, почему никто не танцевал на предыдущей композиции, даже жених с невестой? Или кто-то по имени Тобиас подговорил всех, чтобы они сидели на своих местах? Нужно будет спросить у него об этом.

Одной рукой Тобиас обнимает меня за талию, а я его – за плечо. Наши соединённые руки находятся в стороне, так, как нужно. Я делаю шаг вперёд с левой ноги, а он шагает назад с правой. Прекрасно. Я делаю пару оборотов вокруг себя, а затем мы снова возвращаемся в исходное положение.

– Я смотрю, тебе стало лучше со мной? – спрашивает Тобиас.

– Ты даже не представляешь, насколько, – без сарказма отвечаю я, потому что мне действительно стало лучше. Мне кажется, что всё это сон, и я скоро проснусь в своей комнате и буду плакать о несбывшихся мечтах. – Ты настоящий.

– Да, я настоящий.

Мы замолкаем и полностью отдаёмся танцу. Мы двигаемся так, как танцевали под «All The Right Moves». Здесь хоть и мелодия другая, зато движения очень подходят, если их использовать в нужных моментах. Танец под любимую песню с любимым человеком – что может быть лучше? Скорее всего, только свадьба. Только с этим же человеком и под эту же песню. Вот тогда всё будет идеально. Это будет свадьба моей мечты.

Когда начинается припев, то я слышу знакомый голос. Очень знакомый. Этот голос раздаётся в моих наушниках каждый божий день и помогает мне засыпать. Это голос Райана Теддера! Получается, передо мной Республиканцы в полном составе? Или это обман зрения, и передо мной какая-нибудь другая группа, у солиста которой голос очень похож на голос солиста Республиканцев? Я решаюсь спросить об этом у Тобиаса, вдруг он знает.

– А что это за группа? – я хмурю брови, разглядывая каждого её участника.

– По-моему, «Ван Репаблик», а что?

– В смысле? Это моя любимая группа. Она известна во всём мире, её знает чуть ли не каждый. – Я вижу, как Тобиас хмурит брови и спешу объяснить ему всё. – Под их песню мы танцевали, в ту субботу, когда вся школа за нами наблюдала. И под эту же песню мы танцевали в тот вечер, который был после нашего расставания. Ты разве не слышишь знакомые голоса?

Тобиас ещё сильнее хмурит брови и внимательно смотрит на каждого участника группы. Мы не танцуем, так как заняты совсем другим делом. Я сама тоже разглядываю парней в поисках знакомых черт каждого Республиканца. Или мне так кажется, или передо мной стоит моя любимая группа.

– Пошли, спросим у них? – спрашивает Тобиас. Мы идём к музыкантам, стараясь не задевать танцующих людей, но это удаётся с трудом. Здесь столько много танцующих, что их просто невозможно не задеть. Но вскоре мы подходим к группе.

Мы ждём, когда начнётся проигрыш, чтобы солист был свободен. Ждать нам приходится недолго, потому что в тот момент, когда мы подошли, заканчивался как раз второй куплет. Мы долго мнёмся, решая, кто же будет спрашивать. В итоге Тобиас предоставляет это право мне, хотя я хотела, чтобы спросил он.

– Скажите, а вы группа «Ван Репаблик»? – застенчиво спрашиваю я у солиста. Он кивает мне в ответ.

Я разворачиваюсь к Тобиасу и медленно открываю рот, но ничего не могу сказать. Передо мной, а точнее, за мной стоит моя любимая группа и исполняет мою любимую песню, которую попросила я. Я не могу поверить своим глазам. Я хотела попасть на их концерт, думая о том, что это невозможно. Но сейчас я вижу их, причём бесплатно. Они пели песню для нас с Тобиасом, ту песню, под которую мы помирились. До сих пор не могу поверить в происходящее. Это всё нереально.

– А можно сфотографироваться? – снова спрашиваю я, когда песня заканчивается. Райан кивает и на этот раз.

Со счастливой улыбкой на лице, я вприпрыжку иду к столику, где сидят мои родители и достаю из клатча телефон. Мама непонимающе смотрит на меня, но вопросов не задаёт, так как видит, что я не в состоянии на них ответить. Такой же походкой я возвращаюсь к музыкантам и отдаю Тобиасу телефон, включив на нём камеру.

Я встаю рядом с Райаном, остальные участники подходят ко мне сзади и дружески обнимают меня. Меня. Обнимают. Знаменитости. Я точно во сне. Я широко улыбаюсь, и только потом возникает вспышка, говорящая о том, что идёт съёмка. После нескольких кадров Тобиас отдаёт кому-то мой телефон и встаёт рядом со мной. Мы делаем ещё несколько снимков, а потом расходимся. Меня бьёт лёгкая дрожь от того, что я только что сфотографировалась со знаменитостями мирового уровня. На половине обратного пути я хватаю Тобиаса за руку и тащу его снова к группе.

– А на мою свадьбу приедете? – с детским любопытством спрашиваю я. Я одёргиваю себя за такую наглость. Но я уже спросила, и отменить своё действие не могу.

– Да без проблем.

Ещё шире улыбаясь, я веду Тобиаса обратно к столику своих родителей. Все улыбаются, смотря на нас, а точнее, на меня. Ещё бы: у меня на лице идиотская улыбка, да ещё я на их глазах за руку держу Тобиаса, чего ещё не позволяла себе при родителях. Думаю, это из-за того, что моя мама думает, что мы с ним обязательно переспим, если только при ней держимся за руки. Но мне сейчас всё равно. За своим счастьем я забываю обо всём.

Не случайно я ждала этот день. Во-первых, я помирилась с Тобиасом, чему несказанно рада. У меня даже не хватит слов, чтобы выразить своё счастье от этого события. И помирились мы не где-нибудь на дискотеке, а на свадьбе его брата, не под какую-нибудь песню, а под мою любимую. И разве всё это могут заменить дорогие вещи, о которых мечтают другие девушки? Уверена, что никакие платья не заменят любимого человека, радость от обновки не способна заменить счастье от долгожданного поцелуя. А во-вторых, я услышала любимую группу абсолютно бесплатно! И ещё успела сфотографироваться с ними, избежав огромной толпы. Похоже, я погорячилась насчёт того, что Республиканцев знают все в мире, потому что я одна с ними фотографировалась. Или может все уже давно знали о том, что перед ними будет выступать известная группа? Ах да, я же ещё пригласила их на свою свадьбу, которая будет неизвестно когда.

– Хочешь, уедем отсюда? – на ухо спрашивает Тобиас, пока мои родители отворачиваются.

– Куда?

– Например, ко мне домой.

Я смущённо улыбаюсь и отворачиваюсь от него, понимая, что именно он предлагает. Он предлагает уединиться, чтобы мы могли поговорить в спокойной обстановке, чтобы мы могли побыть одни, без родителей и гостей. Мне нравится эта идея, только я не знаю, одобрят ли её наши родители. Моя мама снова может завести песню на ту тему, что я ещё слишком маленькая, чтобы спать в одной кровати с другими мальчиками. Эх, знала бы она о Нью-Йорке… Если бы она знала, то меня, возможно, не было бы в живых. Краем глаза замечаю, как мама с папой смотрят на меня, и начинаю озвучивать свой вопрос.

– Мама, а можно… – начинаю я, но Тобиас выступает вперёд, как бы говоря, чтобы я замолчала.

– Миссис Приор, можно мы с Трис поедем ко мне? – выпаливает он, и я замечаю, как его щёки покрываются слабым румянцем. Моё сердце бешено колотится в ожидании ответа. Мама, как назло, молчит и внимательно разглядывает меня, а точнее, моё платье. Утром она была не против того, что я его надену, но сейчас, похоже, оно ей не нравится из-за того, что оно без лямок и держится на груди. Только бы не нравоучения, пожалуйста.

– Если твои родители не против, то пожалуйста, – с улыбкой отвечает она, к моему облегчению. Если разрешат его родители. А Эвелин разрешит, я уверена. Думаю, она тоже ждала, когда мы помиримся, как и моя мама. Не просто же так она с Тобиасом сегодня обо мне говорила. Ну, может и не обо мне, но я ведь знаю, что она смотрела на меня.

Я забираю свой клатч, и мы с Тобиасом идём к столику, где сидят его родители. Сегодня я даже увидела улыбку Маркуса, когда он поздравлял молодожёнов. И ещё я заметила, что он тоже наблюдал за нашим с Тобиасом танцем. Я не знаю, рад ли он тому, что мы снова вместе, но я точно знаю, что этому рада Эвелин, а также Джеймс с Маргарет. Улыбка появляется на лице Эвелин, когда мы подходим к столику, где она сидит с Маркусом.

– Мам, можно мы к нам домой поедем? – уже без смущения спрашивает Тобиас. Зато мои щёки начинают краснеть, что мне сейчас не очень нужно. Я хватаюсь за подол платья и начинаю его нервно мять.

– Конечно, – она начинает рыться в своей сумочке, а потом достаёт оттуда связку ключей. – Приезжайте сюда завтра.

– А вы?

– Мы уже выпили, так что останемся здесь.

– Спасибо, – улыбается Тобиас и убирает ключи в карман брюк.

– Трис, – Эвелин рукой манит меня к себе, и я наклоняюсь к ней. – Уложишь его спать?

Натянув самую дружелюбную улыбку, на которую я только способна, я легко киваю Эвелин, а потом встаю и отворачиваюсь, чтобы Тобиас не видел моего лица. Эта женщина открытым текстом намекнула мне, что мы должны переспать. Или она имела в виду совсем другое, что мы не должны долго засиживаться, а моя пошлая фантазия перевернула всё с ног на голову. Да, всё именно так, а моё лицо сто раз покрылось краснотой из-за того, что я неправильно подумала. Всегда так.

Я прощаюсь с его родителями, затем мы идём к Джеймсу и Маргарет, чтобы ещё раз поздравить их с днём свадьбы, пожелать им много всего, а также извиниться за то, что так рано покидаем их праздничное событие. Потом я прощаюсь со своими родителями, Калебом и Лией, а потом мы с Тобиасом уходим к лифтам. Когда мы пропадаем из поля зрения моих родителей, он берёт меня за руку, но пальцы не переплетает. Заряд электрического тока пробегает по моему телу, замещая кровь. Сейчас так легко и спокойно, что я даже не чувствую боли в ногах из-за каблуков. Ещё чуть-чуть, и я сниму их.

– Трис, я верю тебе, – говорит Тобиас, когда закрываются двери лифта.

Пока лифт едет вниз, я раздумываю над его словами. Он верит мне. Верит в то, что я сказала ему в тот вечер, что это Питер всё подстроил. Интересно, сколько времени ему потребовалось, чтобы удостовериться в моих словах? Или же он понял это в тот же день? Об этом я не буду у него спрашивать, так как мы можем снова поссориться, а я этого не хочу. Я легко улыбаюсь ему в ответ, крепче сжимая его руку.

Мы подходим к той самой машине, в которой мы ехали на Нэви Пиер на мой День Рождения, и меня сразу окутывают воспоминания о том, как он затолкал меня в эту машину, потому что я хотела идти пешком чёрт знает куда. Осталась ли у него та фотография с обиженной мной?

– Ты разве не пил? – спрашиваю я, когда Тобиас открывает передо мной дверь машины. В этот раз я сажусь рядом с ним, потому что хочу быть как можно ближе к нему.

– Совсем немного, – он садится на своё место и пристёгивается. Я следую его примеру. – Чуть-чуть шампанского. Но я трезв, так что доедем без приключений. И мои будущие коллеги не имеют права меня останавливать.

– В смысле? Ты хочешь работать в полиции?

– Угу, – он ловко маневрирует между другими машинами и выезжает на авеню.

– Если тебя убьют, то я потом сама тебя убью, и только после этого буду оплакивать твою смерть. Это так, на будущее.

– Чтобы я знал?

Я пожимаю плечами и много раз киваю, будто говорю: «Я тебя предупредила». На самом деле, я думала, что он будет кем-нибудь в сфере бизнеса, журналистики или даже медицины, но никак не полицейским. Это довольно опасная работа, и я не понимаю, почему Тобиас хочет именно туда.

Я ставлю свой локоть на дверцу и опираюсь головой на руку, улыбнувшись своему отражению в лобовом стекле. Медик и полицейский – отличная пара. Он будет приходить с работы с каким-нибудь ранением, а я буду лечить его. В принципе, неплохо, только сначала выучиться нужно, а перед этим сдать экзамены, которые будут совсем скоро.

Тобиас останавливается, но двигатель не глушит. Мы на пешеходном переходе, по которому точно кто-то идёт. Я поднимаю свой взгляд и обнаруживаю на улице Зика. Что он здесь делает? Зик кидает взгляд на водителя, то есть, на Тобиаса. Потом он смотрит на пассажирское сидение, и когда видит там меня, то на лице его растёт улыбка. Он быстро переходит дорогу и подходит к окну Тобиаса. Он опускает стекло.

– Фортрис реальны, да? – спрашивает Зик. Тобиас хмурит брови и смотрит то на меня, то на него. – Четыре, я не буду тебе ничего объяснять, потому что ты всё равно ничего не поймёшь. Кстати, Трис, потрясающе выглядишь!

Я выглядываю из-за Тобиаса и улыбаюсь парню в ответ. Зик выглядит счастливым, когда смотрит на нас. «Фортрис реальны» – говорю я про себя. Тобиас ничего об этом не знает, но как-нибудь я расскажу ему об этом.

– Хотите сделать Питеру «приятный» сюрприз? – оживлённо спрашивает он, пальцами изображая кавычки.

– В смысле, «приятный»? – удивляется Тобиас и снова хмурит брови.

– Покажите ему, что его всякие штуки-дрюки на вас не работают.

– Я не хочу никуда идти, Зик. Да и Трис не захочет.

– А вам и не нужно никуда идти. Я сейчас иду в клуб и как бы случайно громко скажу Кристине о том, что вы помирились. Ясное дело, что скажу я это при Питере.

Сзади нас слышится протяжной гудок, символизирующий, что образовалась пробка, а ведь людям и так надо по своим делам. Зик быстро уходит, и Тобиас продолжает движение по почти пустому шоссе. На улице не так, чтобы сильно темно, но и не светло. Сумерки опускаются на город, предвещая ночь. Возможно, лучшую в моей жизни.

Тобиас паркует машину возле своего дома и выходит из неё. Чтобы не напрягать его, я сама выхожу. Он закрывает автомобиль, идёт к входной двери дома и отпирает её. Он не заходит внутрь, так как ждёт, пока я первая зайду. А быстро идти я сейчас не могу, потому что я весь день пробыла на каблуках, и это даёт о себе знать. Кое как я всё-таки смогла доковылять до двери и даже войти внутрь. Тобиас заходит после меня и запирает дверь изнутри.

– Это для того, чтобы никто не зашёл в дом, или чтобы я не сбежала? – спрашиваю я, снимая туфли. О да, это прекрасное ощущение. Из моих уст вырывается громкий стон удовольствия от того, что я сняла эти чёртовы туфли. Теперь я ниже Тобиаса, и это меня радует. Я вновь кажусь маленькой девочкой, которую нужно любить и защищать. В принципе, я таковой и являюсь.

– Каждого понемногу, – он улыбается и подходит ко мне, притягивая к себе за талию. Он наклоняется ко мне за поцелуем, но что-то отвлекает его. – А где твоя татуировка?

Я оглядываюсь в поисках ванной комнаты, а потом убегаю туда. Да, убегаю, потому что я сейчас босиком, и это именно то, о чём я мечтала весь день. Ну, если не считать того, что ещё я хотела помириться с Тобиасом. Беру несколько влажных салфеток, которые нашла здесь, и подхожу к зеркалу. Энергично вытираю ключицу, пока на ней не появляются слабые силуэты птиц. Тру их дальше, пока они не становятся ярче и чётче. Наконец, когда весь крем убран с моей кожи, я выкидываю салфетки и иду обратно к Тобиасу. Улыбка озаряет его лицо, когда он видит всех трёх птиц, летящих к моему сердцу.

– Вот они, – шепчу я и беру его лицо в свои руки.

Он снова улыбается, а потом впивается в мои губы. Мы сливаемся в страстном поцелуе, не отдавая себе контроль в своих действиях. Да он мне и не нужен, потому что когда рядом Тобиас, я забываю обо всём, и даже о том, как контролировать себя и свои эмоции. Тобиас отрывается от меня и берёт за руку, а потом ведёт в свою комнату, распахивая дверь. Когда он заходит сюда после меня, то запирает и её. Его комната всё такая же светлая и просторная, последние лучи уходящего солнца играют на стенах. Кровать либо не заправлена с самого утра, либо расстелена специально для меня. Я подхожу к окну и закрываю его шторами, чтобы было темно. Я хочу этого.

– Прости меня, – я подхожу к нему и обеими руками хватаюсь за воротник пиджака. Я встаю на носочки, и Тобиас наклоняет свою голову, и наши лбы соприкасаются. – За всё.

– И ты прости.

Я легко целую его в губы, притягивая к себе. То самое знакомое чувство разливается по моей груди, вылечивая раненое сердце и душу. Тобиас улыбается сквозь поцелуй, и я думаю, что он чувствует то же самое, что и я сейчас. Он обнимает меня за талию, его руки поднимаются выше, к оголённой спине. Я медленно исправляю свою осанку; руками я стягиваю с Тобиаса пиджак. Он убирает руки от меня и снимает пиджак, кидая его на пол.

Не отрываясь от поцелуя, Тобиас ищет застёжку на моём платье. Но там не застёжка, а зашнурованный корсет. Яркие вспышки проскальзывают перед глазами: Нью-Йорк, новогодняя ночь. Тогда я сама его попросила, чтобы он расстегнул мне платье, а сейчас он сам это делает, понимая, что у нас совпадают желания. Он медленно развязывает корсет, и в следующее мгновение платье скользит по мне, спускаясь вниз. Лужицей оно растекается вокруг моих ног, и я переступаю его, ощущая холодок на спине. Я снова стою перед Тобиасом в одном нижнем белье. Только на бюстгальтер я не надевала лямки, чтобы они не портили вид платья.

Тобиас отрывается от меня и отходит назад, взглядом оценивая меня. На его лице пробегает тень улыбки, а потом он наклоняется и обнимает меня за ноги, закидывая на плечо. Я смеюсь то ли от счастья, то ли от страха, хотя прекрасно понимаю, что Тобиас меня не отпустит. Довольно-таки бесцеремонно он бросает меня на кровать, и я чувствую, как распадается моя причёска. Тобиас нависает надо мной, опираясь на руки.

– Стой. – Я накрываю его губы ладонью. – Покажи мне свою татуировку.

Он ехидно улыбается и встаёт возле кровати. Вопросительно смотрит на меня, руками указывая на белую рубашку. Я должна снять её с него? Не понимаю. Я встаю на кровать и подхожу к самому краю. Я выше Тобиаса сейчас, и мне это нравится. Быстро вытягиваю из волос шпильки и кладу их невесть куда, затем распускаю волосы и укладываю их на плечи, чтобы хоть чуть-чуть закрывали чёрный лиф без лямок.

Пальцами описываю скулы Тобиаса, спускаюсь к шее. Медленно развязываю чёрный галстук, проверяя его реакцию на меня. Покончив с галстуком, я откидываю его к своему платью. Теперь нужно расстегнуть рубашку. Расстёгиваю пуговицу за пуговицей, всё это время Тобиас неотрывно смотрит на меня, чем приводит в смущение. Я стараюсь не показывать этого, однако на щеках всё равно появляется румянец. Когда я расправляюсь с последней пуговицей, Тобиас поворачивается ко мне спиной и снимает рубашку. Передо мной снова огромное тату на всю спину. Все пять знаков, от которых отходят огненные языки. Я всегда буду восхищаться этим рисунком и стоять с открытым ртом, рассматривая его, как это делаю сейчас. Подушечкой пальца обвожу круг с огнём внутри. Под моими прикосновениями на его спине появляются мурашки. Снова и снова обвожу контуры пламени внутри него, пока Тобиас не разворачивается ко мне. Он убирает мои волосы с левого плеча, оголяя ключицу. Я кладу ладони на его шею, большими пальцами поглаживая по щекам.

– Какой же ты красивый, – зачарованно шепчу я, рассматривая его лицо. Широкий лоб, густые брови, невероятно красивые глаза синего цвета, крючковатый нос и лёгкая улыбка, играющая на губах.

– А ты ещё красивей.

От такого комплимента мои щёки начинают гореть, и я целую Тобиаса, чтобы он не видел этого. Он улыбается сквозь поцелуй и обвивает свои руки вокруг моей талии. Я обнимаю его за шею и увлекаю за собой, на кровать. Он снимает свои брюки и ложится на меня; приятная тяжесть его тела сводит с ума. Он целует меня, а я обвиваю вокруг него ноги. Тобиас спускается к шее, оставляя дорожку из поцелуев. Я откидываю голову, открывая ему больше кожи. Я хочу, чтобы он меня целовал. Руками зарываюсь в его волосы, а его руки тянутся ко мне на спину и избавляют меня от бюстгальтера. Из меня вырывается тихий стон, что ещё больше возбуждает Тобиаса. Он спускается по спине к пояснице, ещё ниже. Он хватается за тонкие кружева, и через секунду я слышу треск нитей. Ещё одно мгновение – и я полностью оголена перед Тобиасом. Я всё так же смущаюсь с головы до пят, но закрываться не спешу.

Он быстро избавляется от своих боксеров и снова нависает надо мной. Я смотрю в его глаза, в которых смешана и любовь, и возбуждение, и дикое желание овладеть мной. Этот пьянящий коктейль действует на меня, и я сгибаю ноги, раздвигая их, но зрительный контакт с Тобиасом не прерываю. Я привстаю и накрываю его губы своими, обвивая шею руками. Мы целуемся, пока в лёгких не заканчивается кислород. Я отрываюсь от его мягких губ и целую в кончик носа, много в раз в щёку, спускаюсь к шее. Целую в кадык, потом в ямку под горлом. Тобиас носом утыкается в мои волосы и целует макушку. Я поднимаю свой взгляд на него, и он, воспользовавшись этим, снова целует мою шею и спускается к птицам на ключице, а мою грудь накрывает своими ладонями. У меня появляется чувство защищённости и безопасности, будто так и должно быть.

Тобиас целует каждую из моих птиц, потом его губы спускаются на мою грудь. Он нежно целует её, посасывает и слегка прикусывает сосок, заставляя меня выгнуть спину, опереться на руки и прижать его голову к себе. Я часто дышу, глотая ртом воздух, в томительном ожидании того самого момента. На выдохе я выкрикиваю: «Оох», и Тобиас принимается за правую грудь, нервно хмыкнув. Затем он отрывается от меня, и я ненадолго закрываю глаза, переводя дыхание. Когда я открываю их, то вижу перед собой Тобиаса, который пристально меня рассматривает. Он требовательно целует меня, и одновременно я чувствую мягкий толчок внутри себя.