Текст книги "Спор на любовь (СИ)"

Автор книги: Nastya Hutcherson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Почему это? – он удивляется быстрой смене позиции своей возлюбленной. А я лишь ухмыляюсь.

– Потому что. Беатрис, иди, я разрешаю.

Одними губами я произношу: «Спасибо» и убегаю наверх, в свою комнату. Пока я одеваюсь, я слышу, как ссорятся Калеб и Лиа. Господи, я ещё больше люблю её. Быстро надеваю то, что было под рукой и выбегаю из комнаты, застёгивая куртку и натягивая на голову шапку. Калеб и Лиа ссорятся уже из-за чего-то своего и не обращают на меня никакого внимания. Я быстро проскальзываю возле них и обуваю ботинки, а потом тихо выхожу из дома.

Я спускаюсь по ступенькам, засунув руки в карманы куртки. Тобиас стоит на земле и утрамбовывает ногой снег. Я бы хотела подойти к нему и закрыть глаза рукой, но хруст снега легко выдаст меня. На носочках я подхожу к нему.

– Привет.

Тобиас оборачивается, и его лицо озаряет счастливая улыбка. Он одной рукой обнимает меня за талию и подходит ближе ко мне. Его лицо приближается к моему, и вот его губы касаются моей щеки, а другая его рука касается моего подбородка. Я прикрываю глаза и кладу ладони на его плечи. Тобиас целует меня в обе щеки, в кончик носа, а потом его губы находят мои. Мы сливаемся в нежном поцелуе, который с каждой секундой становится всё жарче и требовательней. Ещё бы – мы даже прикоснуться друг к другу не могли около десяти дней. Знаю, что некоторые не видят друг друга месяцами, но у нас с Тобиасом всё, не как у людей, и я рада этому.

– Привет, – наконец говорит он, касаясь своим лбом моего. Я улыбаюсь ему, всё так же не открывая глаз, мои ладони поднимаются выше, к его лицу. Беру его лицо в руки и снова целую его, вставая на носочки. Тобиас обвивает уже обе руки вокруг меня и прижимает к себе. Мои руки тянутся к его голове. Я скидываю с него шапку куда-то на снег, и мои пальцы зарываются в его волосы, исследуя затылок. Тобиас отрывается от меня. – Не сейчас, ладно?

Он отстраняется от меня, поднимает свою шапку с земли и берёт меня за руку. Он ведёт меня на улицу, к машине. К той машине, куда мы пошли после той самой дискотеки, когда мы впервые поцеловались. Тобиас открывает машину и распахивает передо мной дверь, а потом закрывает её, как только я сажусь на тёплое кресло. Он садится рядом со мной, заводит машину, и мы трогаемся с места.

Тобиас меня везёт сначала по оживлённой трассе, где очень много машин, а потом он сворачивает налево, и вот мы уже едем по пустому шоссе. Тихая музыка в салоне расслабляет меня, и я отбрасываю все мысли на второй план. Я смотрю на спокойное и уверенное лицо Тобиаса, взгляд которого устремлён на проезжую часть, а руки крепко ухватились за руль.

– Как тебя отпустили? – он на мгновение поворачивает свою голову.

– Родителей дома нет, меня оставили с братом и его девушкой, которая меня и отпустила. А тебя как отпустили? – я решаю сразу задать ему этот вопрос, иначе он начнёт расспрашивать про то, как Лиа меня отпустила. Не буду же я говорить ему, что обсуждала с ней наши отношения.

– Меня оставили с Джеймсом, – он крутит руль против часовой стрелки, и машина поворачивает налево. – А с ним легко договориться.

– И как же ты с ним договорился?

– Бутылка коньяка, и он отпустит хоть на край света.

Я улыбаюсь и смотрю на пейзаж за стеклом. По обе стороны шоссе стоят фонари, которые не только освещают путь, но и придают красоты и романтичности. И всё-таки, какой же замечательный брат у Тобиаса, раз отпустил его, несмотря на запрет родителей. Хоть и внешне он никак этого не показывает, я уверена, что Джеймс действительно переживает за него и ему не всё равно. Он ведь был на том ужине, когда родители запретили нам с Тобиасом видеться, и я видела его взгляд, которым он смотрел на нас. Ему было жаль нас, хоть он и старался этого не показывать.

Тобиас останавливает машину. Я выхожу из салона и жду его. Передо мной большое пятиэтажное здание, которое ещё большей тенью отдаётся на земле. Сквозь темноту я вижу, что нет окон, там, где они должны быть, просто пустые места, проёмы. Здание выглядит зловеще и пугающе, и я не понимаю, зачем Тобиас привёз меня сюда. Не думаю, что находиться здесь безопасно, тем более, если это заброшенное здание.

– Это недостроенная гостиница, – поясняет он. – И да, мы поднимемся на самый верх.

Он закрывает машину с помощью пульта сигнализации, берёт меня за руку и ведёт ко входу в гостиницу. Мы заходим внутрь и поднимаемся по ступенькам. Стены кажутся мне знакомыми. У меня такое чувство, будто я здесь была. Но всё дело в том, что я здесь не была и даже не догадывалась о существовании этого здания. Тобиас за руку ведёт меня наверх, освещая путь фонариком не только себе, но и мне. Я рассматриваю рисунки на стенах и понимаю, где и когда видела эту гостиницу. Она мне снилась прямо той ночью, когда я на спор поцеловала Тобиаса, желая отомстить ему за причинённую мне обиду. Получается, тот сон был вещим?

Мы поднимаемся на пятый этаж, и Тобиас ведёт меня по пустым коридорам, заглядывая в пустые дверные проёмы. Несмотря на то, что здесь темно и очень тихо, я ничего не боюсь, потому что со мной Тобиас. С ним я чувствую себя бесстрашной.

Когда он находит то, что искал, он разворачивается ко мне, выключает фонарик и убирает его в карман.

– Обернись, – говорит он, и я разворачиваюсь, вставая к нему спиной. Его ладони ложатся на мои глаза, аккуратно закрывая их. – Не подсматривай.

Тобиас медленно разворачивает меня и ведёт. Медленными шагами я иду вперёд, вытянув руки. Иду дальше и дальше, пока парень меня не останавливает. Он аккуратно убирает ладони с моих глаз, и я открываю их. И буквально немею от пейзажа передо мной. Весь Чикаго как на ладони. Каждый небоскрёб светится тысячами огоньков. На некоторых из них висят огромные рекламные баннеры. Если честно, то несмотря на то, что я живу здесь почти полгода, я никогда не была в других частях города.

По сети дорог ездят автомобили, фарами освещая путь и ещё больше украшая пейзаж, на который я сейчас смотрю. Эти дороги – будто светящиеся ниточки. Мой взгляд падает на большое колесо обозрения, кабинки которого также светятся. Я хочу там побывать. На самой вершине, откуда открывается более красивый вид на город. Я бы без проблем пошла туда, только вот Тобиас… У него ведь страх высоты. Стоп, тогда что мы здесь делаем, на последнем этаже?

– Ты не боишься? – тихо спрашиваю я, поворачиваясь к нему.

– С тобой – нет, – он проходит вперёд, садится на выступающую часть бетонного пола и свешивает ноги. Похоже, раз мы стоим на том месте, где должен быть гостиничный номер, то эта часть – пол балкона. Я сажусь рядом с Тобиасом и придвигаюсь к нему.

Одной рукой он обнимает меня за талию, а другой что-то ищет в кармане своей куртки. Вскоре он протягивает мне что-то вытянутое, прямоугольной формы.

– Это тебе, – я беру в руки этот предмет и понимаю, что это шоколадка. Я поворачиваюсь лицом к Тобиасу и улыбаюсь ему. Сегодняшний день – один из лучших в моей жизни. Несмотря на запрет наших родителей видеться, мы сбежали, хоть и ненадолго. И даже в такой день мне не нужно от него дорогих подарков. Я очень рада этой шоколадке, ведь она подарена от чистого сердца. – С кино мы в пролёте, с дискотекой тоже. Так что надеюсь, что эта шоколадка поднимет тебе настроение, – он легко улыбается, поворачивая голову ко мне.

– Ты поднимаешь мне настроение, – я наклоняю голову и нежно целую его в губы. – А хочешь, у нас сейчас будет своя дискотека? Только она сразу начнётся с медленного танца.

Тобиас поднимается с пола и подаёт мне руку. Я вкладываю свою ладонь в его и встаю. Достаю из кармана телефон и ищу подходящую песню, энергично проводя пальцем по экрану. Так… Эта песня хоть и медленная, но она слишком весёлая, другая слишком грустная, которая больше подходит под то настроение, когда хочется плакать. О, а вот и нужная песня.

Lana Del Rey – Prom Song

Я включаю песню и убираю телефон в карман. Тобиас кладёт руку под мои лопатки, а я кладу свою на его плечо. И всё равно, что на нас тёплые куртки. Я вкладываю свою ладонь в ладонь Тобиаса и переплетаю наши пальцы. Я улыбаюсь темноте, потому что не ошиблась с выбором песни. Здесь текст очень подходит под сегодняшнюю ситуацию.

– Ты будешь моим на день Валентина? – спрашиваю я, подпевая певице, с таким же акцентом.

Тобиас улыбается и целует меня между бровей.

– Давай потренируемся станцевать вальс?

– На что ты намекаешь?

– На выпускной.

Я грустно улыбаюсь ему в ответ. Конечно же, выпускной. Впервые в жизни я не хочу этого события. Я отворачиваюсь, подавляю в себе подступающие слёзы и начинаю танцевать. Если честно, то ни я, ни Тобиас не умеем танцевать вальс. Мы будем танцевать, так, как умеем, сами по себе. Куртка мне мешает, но я не буду снимать её, не хочу тратить драгоценного времени, которого у меня не так уж и много.

Я делаю шаг вперёд с левой ноги. Нужно помнить, что я должна сделать квадрат, чтобы завершить движение. Я нечаянно наступаю на ногу Тобиасу и виновато улыбаюсь, поднимая взгляд на него. Он в ответ улыбается мне и продолжает танцевать. Я делаю шаг назад, позволяя ему сделать шаг вперёд, ко мне.

Мы постоянно чередуем движения: то я делаю шаг вперёд, то он. Я нервно смеюсь каждый раз, когда наступаю ему на ногу. Я впервые танцую вальс. Да ещё с тем человеком, который тоже делает это в первый раз. Я всё время смотрю вниз, но так как здесь темно, то я практически ничего не вижу. А света здесь нет.

– Позволь мне увезти тебя из этого города, – шепчу я. Тобиас целует меня в щёку и наклоняет назад, аккуратно придерживая за спину. Я улыбаюсь от одной мысли, что у меня получается. Хоть немного, но получается ведь.

«…Танцуя до самой ночи, навсегда останемся юными» – поёт Лана Дель Рей в своей песне, и к моим глазам подступают слёзы. Я задираю голову вверх, чтобы ни одна слезинка не скатилась по лицу. Я не хочу выпускного, я не хочу уходить отсюда. Я хочу навечно застрять в шестнадцати годах, чтобы быть девушкой-подростком, которая обижается по мелочам.

– Трис, ты чего? – Тобиас большим пальцем вытирает мою щеку, по которой всё-таки скатилась слеза, оставив за собой влажную дорожку.

– Я… я не хочу уходить из школы. Я хочу остаться здесь, хочу, чтобы мы остались такими, какие мы сейчас. Чтобы мне всегда было шестнадцать, а тебе семнадцать. Чтобы мы были теми же подростками, которые ссорятся по мелочам, чтобы мы также встречались каждую субботу и танцевали медленный танец… Чтобы мы жили в паре кварталов друг от друга.

– Мы уедем в Нью-Йорк. Ты позволишь мне увезти тебя из этого города?

Сквозь слёзы я улыбаюсь ему, отчего образ расплывается ещё больше. Я поджимаю губы и несколько раз киваю. Внимательно слушаю, что же Тобиас скажет дальше. Он опускает глаза вниз и легко улыбается, останавливаясь. Я останавливаюсь вслед за ним. Он берёт меня за руку и сжимает её.

– Мы будем жить в одной квартире, учиться в одном университете. Может, в разных. Но жить-то мы будем вместе. А также смотреть телевизор и целоваться до рассвета, – улыбается он. Я вытираю слёзы, и теперь уже лучше вижу Тобиаса. Я встаю на носочки и целую его, обнимая за шею. Он цитирует второй куплет песни, чем вызывает умиление и улыбку на моём лице. Не зря я поставила эту песню.

Идеальный вечер, идеальная обстановка, идеальная песня. Больше мне ничего не нужно. Да и ещё обещание Тобиаса насчёт того, что мы уедем учиться в Нью-Йорк, ещё больше поднимает мне настроение. Я уже решила, на кого буду учиться, осталось найти подходящий университет. Но я всё равно не хочу уходить из школы. За эти несколько месяцев класс, в котором я сейчас учусь, стал для меня настоящей семьёй. Конечно же, нельзя забывать тех ребят, которые учились вместе со мной в Сан-Диего. Я безумно скучаю по ним, по их шуткам, по их лицам… Но сейчас ведь я живу в Чикаго. У меня началась новая жизнь, причём уже давно.

Я не заметила того момента, как мы снова начали танцевать, только уже не вальс, а то, что мы умеем. Мои руки переместились к нему на плечи, а его руки – на мою талию. Я смотрю на его лицо, в то время, пока он осматривает окружающую нас обстановку. Здесь темно и холодно, даже никакой романтикой не веет. Но стоит лишь прислушаться к песне и посмотреть на вид ночного Чикаго, как мнение быстро меняется. Одни горящие небоскрёбы чего стоят! Я кладу свою голову на плечо Тобиаса и танцую, наслаждаясь как песней, так и его близостью.

– Я уезжаю, ты со мной? – спрашивает он, слегка задирая мою голову. И я прекрасно понимаю, что он просто повторяет последнюю строчку в играющей песне.

Я киваю ему, улыбаясь одними губами. С ним я готова уехать хоть на край света. Тем более, Джеймс его отпускает. Но вот меня на край света никто не отпускал. Придётся ждать до понедельника, чтобы я была свободна, словно птица в небесах. А потом можно хоть в кино, хоть в Нью-Йорк, хоть на край света.

Ещё недавно я только мечтала о том, чтобы хотя бы на уикенд съездить в Нью-Йорк, но я была там целых две недели, и всё благодаря Тобиасу. Это путешествие очень сильно изменило мою жизнь. А теперь я могу жить в этом чудесном городе целых пять лет, а может быть, и до конца жизни. Но так далеко я пока смотреть не буду, мне, главное, сначала поступить в тот университет, в который я хочу. И Тобиасу нужно то же самое, ему тоже нужно поступить. И тем более, в Нью-Йорке будут проходить концерты всемирно известных групп, будут мировые премьеры фильмов и красные дорожки. Если мне повезёт, то я смогу увидеть своих любимых актёров в живую. От одной только мысли об этом внутри меня всё трепещет, и сердце наполняется счастьем и радостью. Всё это скоро станет реальностью, нужно только подождать.

Когда заканчивается не только песня, но и отведённое мне время для прогулки, мы с Тобиасом спускаемся в машину и едем обратно в город. Он отлично водит машину. Он быстро довозит меня до моего дома, и мы сидим в машине некоторое время, прежде чем я пойду домой. Машины моих родителей нет, так что я могу не волноваться насчёт того, что они что-нибудь увидят. В гостиной горит свет: Калеб и Лиа там одни. Не поссорились ли они там из-за меня?

– Трис, ты в кино не хочешь сходить? – спрашивает Тобиас, и я поворачиваюсь к нему. Снова в кино, на «Оттенки»?

– На какой фильм и когда?

– Куда захочешь и когда захочешь. Выбирай.

Я недолго молчу, изучая его лицо. Он хмурит брови, и между них появляется складка, которую я тут же разглаживаю пальцем. Тобиас легко улыбается, но ничего не говорит.

– Почему бы не сходить? – отвечаю я, пожимая плечами. – А теперь прости меня, мне нужно идти.

Наклоняюсь к Тобиасу и развязно целую его в губы на прощание. Он прислоняется своим лбом к моему и целует меня в кончик носа. Одной рукой я обнимаю его за шею и стараюсь как можно ближе притянуть к себе. Я не хочу уходить отсюда, я не хочу оставлять Тобиаса, я хочу снова заснуть на его плече, а завтра проснуться в его комнате.

Я благодарю Тобиаса за сегодняшний вечер и в последний раз целую его, а потом выхожу из автомобиля. Не оглядываясь, я вприпрыжку иду к дому, пытаясь скрыть счастливую улыбку. Хотя, мне не перед кем её скрывать, потому что Калеб и Лиа знают, где я и с кем. Нужно скрыть это настроение от родителей, иначе они обо всём догадаются. А потом они могут продлить наказание, а такого мне не нужно. Когда я открываю входную дверь, то у меня в голове раздаётся голос Тобиаса: «Я уезжаю, ты со мной?»

Комментарий к Глава 24

Республиканцы и Драконы*. Здесь имеются в виду группы OneRepublic и Imagine Dragons.

========== Глава 25 ==========

Включив музыку на полную громкость, я включаю фен и подношу его к волосам. Я ощущаю горячий воздух на своей спине, который пробирается через футболку. За окном темно, родителей нет дома, а я иду сегодня в кино. Конечно же, с Тобиасом. На какой фильм мы пойдём, я ещё не решила, но думаю, ответ на этот вопрос очевиден. Я хочу пойти на тот фильм, который пару недель назад предлагал мне Тобиас. Да, на «Пятьдесят оттенков серого». Но у меня расхождения личности: я вроде бы и хочу идти на фильм, но в то же время и не хочу. Скорее всего, на всех «интересных» сценах я автоматически буду закрывать глаза. Но не только себе, но и Тобиасу. Я сразу вспоминаю ту ночь в Нью-Йорке, когда мы пошли на Таймс-сквер, где я увидела баннер с девушкой в одном нижнем белье. Улыбаюсь своему отражению в зеркале и начинаю сушить другую часть волос.

Я надеваю узкие чёрные джинсы и удобный свитер, потом надеваю верхнюю одежду и выхожу из дома. Мы договорились встретиться с Тобиасом уже в кино, которое находится всего в десяти минутах ходьбы от моего дома. Закрываю дверь на ключ и практически выбегаю из двора. Я достаю телефон из кармана и набираю номер мамы. Нужно сказать ей, что я ухожу и что с домом всё в порядке.

– Мам, я уже вышла, – говорю я, как слышу её голос на другом конце провода. – Дом закрыла и сама тепло оделась.

– Молодец, – отвечает она. – А на какой фильм вы собрались?

Я прокручиваю в голове разные варианты, куда можно было бы пойти. Я кидаю взгляд на огромный баннер, который висит на одном из небоскрёбов, и ответ приходит сам собой.

– На «Губку Боба», – уверенно отвечаю я.

– Ладно, не буду тебя отвлекать. Приятного просмотра!

Мама отключает свой телефон прямо перед тем моментом, когда я собираюсь поблагодарить её. Я убираю телефон в карман и продолжаю своё движение к кинотеатру. И чем ближе я к нему приближаюсь, тем больше я вижу постеров с тем фильмом, на который собираюсь пойти. А также постеры с теми фильмами, которые выйдут совсем скоро. Просто обожаю эту атмосферу кинофильмов. Плакаты, флаеры, трейлеры, огромные стенды… Потрясающе.

Возле входа в кино я вижу Тобиаса, который что-то рассматривает вдалеке. Я перехожу через дорогу и иду к нему. Он заключает меня в объятия и легко целует в губы, прежде чем сказать мне что-нибудь. Я отвечаю на его поцелуй, обнимая за талию. Тобиас отрывается от меня, целуя между бровей.

– Готова? – спрашивает он и берёт меня за руку. Я киваю.

Тобиас ведёт меня в холл кинотеатра. Как только я захожу, то вижу огромный картонный стенд с Кристианом Греем. Я останавливаюсь и рассматриваю его. Мужская фигура, сделанная из картона, стоит в деловом сером костюме с серым галстуком. Руки убраны в карманы классических брюк. Мои глаза останавливаются на том месте, где завязан галстук, а рот медленно раскрывается. И даже рука Тобиаса, которой он машет передо мной, не пробуждает меня от «оцепенения».

– Я тоже как-нибудь надену костюм и посмотрю, как ты будешь смотреть на меня.

Тобиас Итон в костюме? Хм, это что-то новенькое. Особенно, если учитывать то, что я никогда не видела его в костюме. Мне сразу становится стыдно от того, что Тобиас сказал мне это обиженным тоном. Я задела его, рассматривая какой-то картонный стенд с мужчиной, которого я никогда не видела. Он ревнует меня. Причём ревнует к актёру, который женат, и у которого есть дочка. Странно, конечно. Но я отрываю свой взгляд от картонки и беру Тобиаса за руку.

– Я буду смотреть на тебя точно так же, как смотрю на этот стенд. Даже лучше, потому тебя я хоть смогу потрогать. Или поцеловать.

Он легко улыбается и опускает голову вниз, смотря на меня из-под ресниц. Теперь я иду впереди и веду его на второй этаж, чтобы купить билеты, а потом попасть в сам зал для просмотра фильма. Когда мы поднимаемся наверх, Тобиас идёт к одной из касс, а я иду к игровым автоматам. Нет, я не буду играть, просто постою здесь, чтобы не вызывать никаких подозрений. Я вдыхаю этот запах, который всегда обитает в кинотеатрах. Запах попкорна, запах бумаги флаеров и ещё чего-то, что придаёт уникальности этому месту.

Тобиас подходит ко мне и хитро улыбается, держа в руках два маленьких билета на фильм. Я отвечаю ему игривой улыбкой и делаю шаг назад. Он ведёт меня ко входу в один из залов, а потом садится на один из диванов. Я присаживаюсь рядом с ним и достаю телефон, чтобы посмотреть на время. До начала фильма остаётся десять минут. Самое время, чтобы заходить. За эти минуты я успею полностью приготовиться к просмотру, чтобы потом, во время фильма, ни на что не отвлекаться.

Я встаю с удобного диванчика и стою возле двери, ожидая контролёра. Тобиас встаёт вслед за мной и становится рядом, приготовив билеты. За нами выстраивается очередь из пар постарше нас, и мне сразу становится неловко. Я чувствую, как краснеют мои щёки и опускаю голову вниз, волосами закрывая лицо. Вскоре к двери в зал подходит мужчина, открывает её нараспашку, и Тобиас отдаёт ему билеты. Мужчина недолго смотрит на них, а потом обращает своё внимание на меня.

– Восемнадцать лет есть? – спрашивает он, внимательно рассматривая меня.

– Так ведь рейтинг здесь «R»*, – отвечаю я. – Шестнадцать мне уже есть.

– Но нет восемнадцати. А наш кинотеатр допускает просмотр только с восемнадцати лет.

«Бред какой-то» – бурчу себе под нос я. Ведь если установлен один рейтинг, то везде должны пускать с шестнадцати лет. А мне уже почти семнадцать, так что меня должны были пропустить. Но ведь Тобиас выглядит на восемнадцать, а с ним меня можно пропустить. Ведь если есть человек, возраст которого выше возрастного ограничения, то ты пропускаешься. Но здесь всё непросто.

– Мне есть восемнадцать, – вступает Тобиас. Я боюсь, что он сделает только хуже.

– Паспорт с собой? – требует мужчина. У Тобиаса округляются глаза. Посмотрели фильм.

Тобиас выхватывает билеты из рук контролёра, хватает за руку, и быстрыми шагами мы уходим вниз по лестнице. Я опускаю лицо и иду вслед за ним, смотря только на пол. Чёрт, я чувствую себя ребёнком, у которого отобрали конфету. Только у меня не отбирали конфеты, меня просто не пустили на фильм. Обидно за напрасно потраченные деньги.

Мы выбегаем на улицу, и я наконец решаю прервать тишину.

– Может, просто погуляем? – тихо спрашиваю я и беру его за руку.

– Конечно, – улыбается он.

Уже не держась за руки, мы идём к Миллениум-парку. Около часа, может быть, около двух, мы просто гуляем, болтая друг с другом и изредка отвлекаясь на поцелуи. Мне кажется, что эта прогулка даже лучше, чем кино. Во-первых, там бы мы просто сидели и молчали, а здесь мы разговариваем. Во-вторых, сидя на кресле, накапливаются лишний вес, а при ходьбе он наоборот теряется. Хотя тема стройности меня мало волновала (да она меня вообще никогда не волновала), но всё-таки ходьба по парку – это здоровый образ жизни. В-третьих, я не уверена, что Тобиасу понравилось бы, что я закрывала его глаза на поцелуях и том, что будет дальше. Мы взрослые люди, и нам можно идти на такой фильм, но вот чёрт. Даже если рядом нет родителей, я всё равно смущаюсь, когда вижу недетские сцены в фильмах и сериалах. Возможно, именно поэтому я и хочу отгородить и Тобиаса. У меня срабатывает что-то вроде защитного рефлекса.

Только вот на время прогулки его будто подменили. Весёлый Тобиас куда-то пропал, на его место пришёл другой, какой-то задумчивый и тихий. Надеюсь, это не из-за кино? Или он расстроился насчёт того, что нас не пустили? Было бы из-за чего расстраиваться, вот честно. Этот фильм совсем скоро выйдет в Интернете в хорошем качестве, так что можно будет его как-нибудь вдвоём посмотреть, да и бесплатно. И не на креслах, где надо сидеть, а на диване, где можно полежать. Я предлагала ему пойти на какой-нибудь другой фильм, я могла бы купить нам билеты, к примеру, на «Губку Боба», но он отказался, всё так же думая о чём-то своём. В этот момент я хочу уметь читать мысли, чтобы знать, что же у него на уме. И как бы я не пробовала отвлекать его шутками, он сначала еле заметно улыбался, а потом снова становился суровым и серьёзным. Что-то здесь не так.

Сделав несколько кругов по парку, мы выходим туда, где мы и зашли в этот парк. В нескольких метрах от себя я вижу кинотеатр, название которого светится ярким красным цветом. Пора прощаться, только вот мы с Тобиасом молчим, и каждый не в силах сказать что-либо.

– Трис, нас не просто так не пустили на фильм, – первым говорит Тобиас виноватым тоном.

Что значит «не просто так»? Он как-то замешан в этом?

– В смысле? – осторожно спрашиваю я, будто боюсь напугать его.

– Ну, перед тем, как купить билеты, я договорился с контролёром, чтобы нас не пустили.

– Почему?

– Потому что я не хотел идти на этот фильм.

Я сейчас очень злюсь. И вообще не могу соображать, что к чему. А в такие моменты у меня язык действует быстрее, чем мозг, и поэтому я совсем не думаю, о чём говорю.

– А ты раньше сказать не мог? – вспыхиваю я. – Ты ведь сам сказал, что я могу выбрать любой фильм, и я выбрала. Да и сам ты недавно приглашал меня! И на этот самый фильм. И к чему весь этот спектакль, Четыре?

Да, я нарочно назвала его так. Чтобы вызвать у него чувство обиды, которого во мне больше, чем достаточно. Я надуваю губы и смотрю на дерево за Тобиасом, раздумывая, что к чему. Нас, а точнее, меня не пустили на фильм, потому что Тобиас не хотел на него идти. А где же он был, когда он покупал билеты на фильм? Он мог раньше сказать, что не хочет идти на «Оттенки», я бы всё прекрасно поняла, и мы могли бы пойти на какой-нибудь другой фильм. А так, он впустую потратил почти двадцать долларов. Сам виноват, вовремя надо изъяснять свои желания.

– Не води меня больше в кино, ладно? – произношу я с ноткой обиды в голосе. – А то выберу ещё какой-нибудь фильм, на который ты опять не захочешь идти. Я сама лучше ходить буду. Или с Кристиной.

Сейчас я по-настоящему обижена на Тобиаса. А ему хоть бы хны: он тихо стоит, опустив голову вниз. И меня раздражает его молчание, его игнорирование. Ему действительно всё равно на меня и мои чувства?

– Мне кажется, или ты не уважаешь мои интересы. А значит, не уважаешь и меня, – с разочарованием говорю я и наблюдаю за реакцией парня. Он медленно поднимает свои глаза и задерживает их на мне. Значит, правду сказала. Отлично просто.

Я поджимаю губы и ещё недолго смотрю на него. А потом медленно разворачиваюсь, чтобы уйти домой. Я совсем забыла. Нужно же попрощаться с ним, а то как-то неловко получается.

– Au revoir, Четыре, – я подношу пальцы к губам и целую их, изображая воздушный поцелуй. Только он без чувств, вообще без ничего. То, что нужно.

Обидевшись на весь белый свет и на Тобиаса, я быстро перехожу дорогу и иду к себе домой. Во время пути я размышляю, почему он так и не сказал мне того, что не хочет идти на фильм. Возможно, он не хотел меня обидеть. Но чем бы он обидел меня? У нас разные интересы, и я бы нисколько не обиделась, если бы он отказался перед тем, как покупать билеты. Но он промолчал, и именно за это я на него и обиделась. Мне почему-то кажется, что у людей все проблемы возникают только в двух случаях: когда рот либо не закрывается, либо он вообще не открывается. В первом случае какой-нибудь человек сболтнёт чего-нибудь лишнего, а уже поздно. Всё это будет переходить из уст в уста, естественно, с изменениями. И потом этот слух дойдёт до того человека, который это вовсе не должен слышать, и всё. А во втором случае, от молчания одного может произойти что-нибудь не очень хорошее. Как и у нас с Тобиасом. Он вовремя не сказал мне о своём нежелании. Чёрт, я уже столько раз прокручиваю эту мысль в своей голове, что уже сбиваюсь со счёта.

А с другой стороны, он ведь признался мне в этом. И на протяжении всей нашей прогулки его грызла совесть за то, что он раньше мне этого не сказал. Моё отношение к этой ситуации немного меняется. Теперь я представляю, что Тобиас хочет повести меня на какой-нибудь боевик. Я ведь ничего не соображаю в них и не очень люблю все эти перестрелки, месть а-ля «брат за брата» и тому подобное. А Тобиас не любит все драмы, мелодрамы и прочие фильмы, которые нравятся мне. У нас разные интересы, разные вкусы как в музыке, так и в фильмах. И сегодняшний вечер – первый раз, когда две стороны столкнулись. И сейчас я понимаю, что Тобиас ничего не сказал мне, потому что он не хотел портить мне настроение. Но мы с ним поссорились, а я мириться первой не собираюсь. Ну, может быть когда-нибудь и соберусь, но только не в этом случае.

В кармане моей куртки пищит телефон. Пришло смс-сообщение. На ходу разблокировав его, открываю раздел сообщений. Здесь их очень много, но мне лень их читать, потому что большинство из них – это предложения о покупке мебели, распродаж в магазинах или предложения о том, где взять кредит с наименьшими годовыми процентами. Я открываю первое сообщение.

«Я буду приходить домой к тебе каждую ночь» – гласит его текст, и внизу прикреплена песня. Я вроде бы и хочу улыбнуться, потому что это очень мило, но в то же время я хочу остро ответить на его сообщение. Моё сердце говорит, чтобы я ответила что-нибудь романтическое и милое, а мозг говорит, чтобы я послала сердце куда подальше. Будто мечусь меж двух огней, выбирая верное решение.

Я набираю ему ответ: «Я ночью спать буду, а не тебя ждать». И с полной уверенностью в душе и гордым выражением на лице, я отправляю сообщение. Когда вижу надпись «Доставлено», то ставлю телефон на блокировку и убираю его обратно в карман. Я же гордая. Самой противно от этой мысли, но я ничего не могу с этим сделать.

Всё также обижаясь на Тобиаса, я медленно иду домой, по пути наслаждаясь этим вечерним пейзажем Чикаго. Горят огни небоскрёбов, ездят автомобили, по тротуарам ходят влюблённые парочки. Сейчас я понимаю, что вовсе не хочу домой, потому что мне там нечего делать. Родители нескоро вернутся, мы с Тобиасом поссорились, так что лучший выход из ситуации – просто погулять по улицам города с хорошей музыкой в ушах. Поэтому я вставляю наушники, включаю музыку и поворачиваю налево – исследовать неизвестные мне уголки Чикаго.

Комментарий к Глава 25

*В Америке рейтинг “R” приравнивается к нашему “16+”

========== Глава 26 ==========

Такого скучного субботнего вечера у меня ещё не было. И даже несмотря на то, что я сейчас в клубе, где играет громкая заводная музыка, у меня нет никакого настроения, чтобы танцевать. Нетрудно догадаться, что меня сюда потянула Кристина, потому что ей одной идти скучно. У нас с Тобиасом уже около двух недель «молчанка» после того похода в кино. Я обиделась на него, он обиделся на меня за то сообщение. Если быть честной, то я не чувствую здесь своей вины, я просто ответила на его сообщение.

Он не разговаривает со мной – я не разговариваю с ним. По-моему, всё правильно. Насчёт того, первой мне идти мириться или нет, я ещё не решила. Может быть, пойду и приглашу его на медленный танец. А может быть, просто постою в сторонке. Ведь одна из моих целей было просто пройтись мимо Тобиаса пару-тройку раз, показать, мол «я не переживаю из-за нашей ссоры» и всё такое. Но в глубине души я ведь и вправду переживаю из-за этого. Я понимаю, что так дальше нельзя, что нужно помириться с ним, и чем раньше, тем лучше. Однако моя вторая сторона всячески отвергает это, и я прихожу в тупик. Потом вновь размышляю над собой, и снова оказываюсь в безысходном положении.