Текст книги "Свет очей моих (ЛП)"

Автор книги: mydogwatson

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Нет.

Тревор покачал головой.

– Да, – пробормотал он. – Да, я пытался дать тебе то, что ты хотел, только ради…

– Только ради, – решительно повторил Шерлок. – Этого никогда бы не произошло, Тревор. Я говорил тебе это в пятнадцатом году и повторил здесь, в Париже. – Голос Шерлока сочился презрением, и Джон внезапно ощутил, что никогда-никогда бы не хотел, чтобы Шерлок говорил так с ним. Он сделает всё возможное, чтобы подобное не произошло.

А затем он подумал, что вероятно слегка сошёл с ума.

– Шерлок, – отчаянно взмолился Тревор.

– Ты отвратителен мне. Сейчас же отойди и дай мне…

Чтобы Шерлок ни собирался сказать, огромный кулак прервал его речь ударом в живот. Шерлок согнулся пополам с резким возгласом боли, и мужчина замахнулся для ещё одного удара.

Который не достиг цели, потому что Джон бросился вперёд, поймал руку Тревора, свернул её со всей силы и толкнул мужчину в кирпичную стену.

– Какого хера?

– Придержи руки, – сказал Джон низким голосом.

– Ты мне руку к херам сломаешь.

– Отлично. – Джон оглянулся через плечо. – Ты в порядке, Шерлок?

Он уже выпрямился и смотрел на Джона.

– Да, я в порядке. Спасибо.

Джон выдохнул. Он пихнул Тревора ещё раз, а потом отпустил.

– Проваливай, – сказал он, – пока я не разозлился.

Тревор сдуру решил поспорить.

– Это не твоё дело.

– Неужели? – Джон просто глянул на него, и выражение его лица убедило Тревора, так что тот развернулся и ушёл.

В переулке воцарилась тишина, пока Шерлок не заговорил.

– Идиот. Тревор, в смысле, – поспешно добавил он.

– Я так и подумал, – сухо ответил Джон. – У тебя правда всё в порядке? Это был довольно сильный удар.

– Хах. Знаешь, я бы сделал его. Я обучен искусству кулачного боя и некоторым восточным техникам самообороны.

– Конечно, обучен.

– Я в порядке, – ответил Шерлок более мягко. – Полагаю, мы собирались прогуляться.

И они отправились на прогулку.

Иногда они разговаривали, иногда молчали, но в их беседах не сквозила неловкость, а тишина не тяготила. Они говорили обо всём понемногу. Джон рассказал ему, что произошло после больничной палатки во Франции. Шерлок рассказал о картинах, которые написал к открытию выставки.

Было уже поздно, когда Шерлок прочистил горло.

– Знаю, ты слышал разговор с Тревором.

– Не совсем моё дело, – отозвался Джон, хотя почему-то не думал, что это правда.

– Кокаин… Я больше не принимаю его.

– Хорошо. Просто отлично.

– Подумал, ты не одобрил бы.

Джон понятия не имел, что на это ответить, и промолчал.

Занялся рассвет, когда они остановились на одном из мостов через Сену. Они стояли плечом к плечу и смотрели в серые утренние воды.

– Шерлок, – наконец сказал Джон, – что происходит?

Шерлок пожал плечами.

– Судьба, полагаю.

Джон коротко глянул на него.

– Разве ты веришь в судьбу? – усмехнулся он.

И снова Шерлок помедлил с ответом.

– Никогда не верил, – в конце концов сказал он. – До того случая во Франции. Я заглянул тебе в глаза и понял, что вот моё предназначение.

Джон смутился. И опять испугался. Что этот мужчина имел в виду?

– Но это было десять лет назад.

– Да. – Шерлок одарил его взглядом серебристо-зелёных глаз. – Ты слишком долго добирался сюда, Джон.

Ясно, что под «сюда» Шерлок подразумевал вовсе не Париж.

– Господи, – пробормотал Джон. Голову сковало страхом. Что он здесь делал? Это не его жизнь. Его жизнь находилась в крошечной квартирке с Мери. – Мне пора идти, – сказал он хриплым голосом.

Шерлок подался вперёд к нему, но Джон отступил.

– Нет. Это уже слишком. Я не могу…

Он развернулся и быстро удалился, оставив Шерлока Холмса стоять в одиночестве на мосту через Сену.

========== Глава 16. Словно болиголов ==========

Шерлок окружён идиотами. Как обычно. Только на этот раз он, должно быть, влюблён в одного из них.

Моё сердце болит и сонное

Оцепенение мучает разум,

Словно принял я болиголов.

– Джон Китс

– Non, non, non! – Шерлок повернулся и впился взглядом в Лестрада.

– У тебя стратегия набирать только идиотов? Из соображений дешевизны? Или ты просто проявляешь доброту, нанимая тех, кто не может найти работу, потому что ОНИ ИДИОТЫ!

– Заткнись, Шерлок, – огрызнулся Лестрад. – Это не их и не моя вина, пойми уже. Это ты внезапно всплыл в последнюю минуту с изменениями в экспозиции.

Шерлок лишь сердито глянул на него.

– Я хочу, чтобы она была здесь! Час назад я сказал тебе, что хочу её в этом месте.

Лестрад вздохнул, а потом дошёл до работников, чтобы успокоить их.

Шерлок на секунду сжал свою голову обеими руками, а затем тяжко рухнул в ближайшее кресло. Он отлично знал, что истинная причина его настроения не имела ничего общего с экспозицией (однако он хотел, чтобы портрет Джона находился прямо в центре, как он им и сказал – громко – как ему казалось, вечность назад. Ну, или, по меньшей мере, час назад). Нет, его нервы оголились, а мысли разбежались в миллионе направлений, не из-за действий рабочих Лестрада, а потому что Шерлок Холмс был напуган. (Напуган? Да. Нет смысла отрицать). Он боялся, потому что ему начало казаться, что этот портрет – единственное, что у него останется от Джона Уотсона, и эта мысль разрушала его. Он знал, что никогда не забудет чувство, которое испытал, наблюдая за тем, как Джон ушёл два дня назад, оставив его в одиночестве на мосту.

И с тех пор – ничего.

Он не хотел делать первый шаг, пытаясь исправить ситуацию, предполагая, что её вообще можно исправить. Это Джон ушёл, так что это Джон и должен вернуться с извинениями. Что не означало, что он как минимум по десять раз на дню подавлял порыв разыскать Джона и умолять, только бы Джон снова поговорил с ним.

И всё это было таким глупым, непереносимо и досадно глупым, потому что, он знал, что Джон был очарован им так же, как и он Джоном. Он замер на секунду, чтобы осознать мысль, что Холмс вовлёкся в нечто такое обыкновенное как «очарование» другим человеком. Он тут же понял, что это не имеет значения. Вообще-то он решил, что если Джон Уотсон внезапно появится прямо перед ним, он не колеблясь скажет: «Я очарован тобой». Шерлок так глубоко затащил его в чертоги разума, что Джон не сможет выбраться обратно, даже если захочет.

Затем он задумался, что если это, возможно, было некой кокаиновой грёзой.

Мгновением позже, он решил, что если и так, то без разницы.

Они обречены. Это судьба.

Однако у него остались вопросы к судьбе, которая свела его с таким идиотом как Джон Уотсон. Который ушёл.

Хотел бы Шерлок разозлиться.

Но вместо этого он испугался, и, очевидно, из-за страха разорался на несчастных французов-чернорабочих.

Спустя несколько минут Лестрад подошёл к нему.

– Ты вот так хотел?

Шерлок поднял голову и посмотрел на картину, которая теперь висела на самом видном месте.

– Да, – сказал он мягко. – Так я и хотел. Спасибо. Долго же ты не мог сделать, как надо.

Лестрад лишь смерил его взглядом.

– Это же он, да? С вечеринки той ночью?

Шерлок едва кивнул в ответ.

– Так ты знаком с ним с войны?

Что ж, существовало так много ответов на этот простой и ясный вопрос.

– Я видел его в тот день, – наконец отозвался Шерлок, кивая в сторону картины. – В больничной палатке. Вот и всё.

– И ты запомнил его?

Если бы он не выработал свою норму по слову «идиот» на сегодня, то он бы употребил его снова. Неужели Лестрад не видел Джона на вечеринке? Он вообще смотрел на картину?

– Конечно, я запомнил его, – всё, что ответил Шерлок. Внезапно это стало последней каплей. Довольно, он не мог вынести здесь ни минуты. Он вскочил и бросился к двери.

– Шерлок! – крикнул Лестрад ему в спину. – Мы ещё не закончили.

– О, делай, что хочешь. – Он лишь на секунду притормозил. – Только не трогайте…

– Мы и не станем. Не забудь явиться на открытие.

Шерлок отмахнулся от него, прежде чем исчезнуть за дверью.

Оказавшись на тротуаре, он остановился, чтобы вдохнуть полной грудью.

«Я знал его», – вот, что он хотел ответить Лестраду. «Я сразу же узнал его лучше всех в своей жизни. Лучше, чем захочу кого-либо узнать».

«И в то же мгновение он узнал меня».

Вот и всё, что Шерлок хотел бы сказать.

Но, может, это всё неправда. Да и вообще, как это может быть правдой, ведь если так, то почему Джон ушёл? Он бы не мог уйти. Шерлок бы не смог. Он чувствовал, словно в некотором роде всё ещё стоит там, на мосту, глазам не веря, что Джон его бросил.

Шерлок задумался, может ли он страдать от ранее недиагностированного физического недуга, который объясняет почти постоянную тупую боль, которую он испытывал. Он потёр рукой грудь. На миг он подумал, что всего лишь толика кокаина спасла бы его. Но затем яростно отверг мысль.

По крайней мере, пока.

В конце концов, он уселся за столиком в уличном кафе и заказал крепкий чёрный кофе. Когда чашка оказалась перед ним, он вытащил из кармана роман Джона. Он прочитал почти две трети. Шерлок не часто читал художественную литературу: по большей части та была пустой тратой времени.

Но эти слова написал Джон, и они имели значение.

«Это был сон. Боль и наркотики отправили меня в страну грёз, и вот что мой разум породил. Его глаза нашли мои, и я больше не был потерянным. Его взор излучал тепло, и мне больше не было холодно. Его взгляд оставался со мной, и я больше не был одинок.

Словно на меня смотрел ангел. Я никогда не забуду те глаза».

– О, дорогуша. – Неприятный поддразнивающий голос прервал его чтение. – Я и не думал, что Шерлок Холмс из тех людей, кто довольствуется слащавой беллетристикой. – Мориарти опустился на соседний стул, хотя его не приглашали.

Шерлок закрыл книгу и положил на стол.

Мориарти заметил подпись автора на обложке.

– Ах, понимаю, – сказал он со странным ликованием в голосе. – Это же парнишка с портрета, который я видел в твоей студии. – Он уставился на Шерлока. – Похоже, ты ещё более сентиментален, чем я думал. – Затем он просиял. – Но уверен, это преодолимо.

Шерлок пожалел, что не убрал книгу в карман.

– Прошу прощения, – бесцветно произнёс он. – Но не припоминаю, чтобы я спрашивал твоего мнения о моих читательских пристрастиях. Или о чём-либо ещё.

Мориарти лишь сдавленно рассмеялся, словно Шерлок слегка позабавил его. Затем оттолкнул книгу с гримасой отвращения.

– Думаю, что все эти бывшие солдаты уже покончили со своими несчастными переживаниями.

Шерлок взял книгу и бережно спрятал её.

– А, говоришь, основываясь на личном опыте? Ты служил?

– О, боже упаси, нет. Я не озаботился. Было так много других вещей, требующих моего внимания. – Он вертел в руках золотые карманные часы. – У меня множество интересов.

– Действительно. И как поживает мисс Хупер?

– Обычные люди такие забавные. Во всяком случае какое-то время, пока не становятся смертельно скучными. – Улыбка Мориарти стала отчётливо неприятной. – Думаю, её парижское приключение подошло к концу.

Шерлок посмотрел на него. Хотелось надеяться, он имел в виду возвращение мисс Хупер в Лондон. Хоть и без сомнений с разбитым сердцем. Учитывая то, что он уже вывел о Мориарти, это было удачным исходом для наивной молодой женщины.

– Довольно позорно, что ты направил свой очевидный интеллект в грязный мир преступности, – пробормотал Шерлок.

Всего на мгновение Мориарти выглядел удивлённым, а затем ухмыльнулся.

– Ах, всё что мне говорили о тебе – чистая правда. До чего же прелестно. Мы отлично повеселимся вместе.

– Да неужели?

– И позволь мне убедить тебя, что я не делаю ничего грязного. Ни в малейшей степени.

– Зависит от точки зрения, конечно?

Мориарти открыл свои часы, чтобы посмотреть время, захлопнул их и убрал в карман.

– Хочу, чтобы ты написал мой портрет. Грядущие поколения оценят.

– Не сомневаюсь. Но если ты знаешь о моей репутации, то должен понимать, что для мужчины с таким большим количеством тайн, несмотря на твои протесты, многие из них весьма грязные, позировать мне – опасно.

– Опасность делает жизнь захватывающей. – Мориарти встал. – До скорой встречи, Шерлок, – сказал он, наклоняясь слишком близко.

– Наконец-то. Есть ради чего жить, – недобро отозвался Шерлок.

С изысканным взмахом Мориарти удалился.

Подождав, пока из воздуха исчезнет неприятный дух одеколона Мориарти, Шерлок снова вытащил книгу из кармана. Он посмотрел на лицо Джона и ощутил успокоение.

Джон не мог уйти надолго. Шерлок верил в это.

Шерлок жестом заказал ещё одну чашку кофе и принялся дочитывать книгу.

========== Глава 17. По клочку за раз ==========

Джон понимает, что его жизнь меняется. Не слишком быстро. Можно сказать запоздало.

Я расскажу тебе, как солнце

Поднимается – по клочку за раз.

– Эмили Дикинсон

Джон был полностью истощён, и осознавал это.

Он очень мало спал, а сон слишком часто прерывался грёзами, которые были по очереди то жуткими, то эротическими. К этому времени ужас стал его старым другом, хотя детали, которых он пытался избежать, изменились. О, ему всё ещё снились сражения, дым, шум и кровавая смерть. Но теперь он не пытался спасти Дженкинса, или Морриса, или Тейлора, или кого-то из безымянных сослуживцев, с которыми сражался плечом к плечу. Сейчас у каждого трупа, что он видел, было одно и то же лицо: острые скулы и глаза странного цвета, взирающие на него пустым взглядом. И даже в этой пустоте читалась грусть и обвинение, и Джон испытывал ужасные муки совести, потому что не сберёг Шерлока. Из-за этих кошмаров он просыпался весь в слезах и насквозь мокрым от пота.

И без степени по психологии было ясно, что чувство вины напрямую связано с тем, как он бросил Шерлока на мосту.

Но затем приходили другие сны.

Ему пришлось признать, что, несмотря на все усилия, Мэри в них не участвовала. А Шерлок Холмс, между прочим, да. Многократно и явно.

Джон не был чужд симпатии к другим мужчинам. В конце концов, он писал роман об увлечении школьником, который был его другом, хотя и в истории, которую он рассказывал, не было ничего конкретного. Но суровые общественные ограничения против подобных отношений были настолько сильны, что он никогда не поступал, как ему велели чувства, и не выходил за рамки случайных связей на войне, которые случались скорее от отчаяния и одиночества, чем в порыве настоящей страсти.

Он уже обнаружил, что в Париже царили другие порядки. Похоже, никого не заботили старые правила. Может быть, ужасы войны породили новый мир. Может быть, из-за витающего духа Левого берега он задумывался о вещах, которые обычно скрывал.

Кроме того, внутри росло осознание, что Шерлок Холмс выходил за рамки всего, во что Джон верил или понимал о себе.

Но его сон нарушился не совсем от кошмаров или страсти. А из-за воспоминания о выражении лица Шерлока сразу перед тем, как Джон отвернулся и ушёл, бросив его одного на мосту. Он мысленно проигрывал этот миг перед глазами, и выражение никогда не менялось. Оно напомнило ему о глазах старой охотничьей собаки, которую его отцу пришлось усыпить, потому что та стала бесполезной. Мягкий взгляд карих глаз наполнился болью предательства. С мольбой о пощаде. С невыразимой печалью.

Все эти эмоции читались и в глазах Шерлока, когда они стояли на мосту на восходе.

Воспоминание о взгляде окончательно пробудило Джона. Он стёр влагу из глаз, застонал и скатился с кровати. Он побрёл в гостиную, всё ещё немного пошатываясь, и увидел Мери, сидящую за столом. Она обнимала ладонями чашку кофе и выглядела усталой. В её взгляде промелькнуло что-то, когда она подняла глаза на него.

– Привет, Джон, – сказала она, и в её голосе также звучали странные нотки, скрытые за напускной приветливостью, которая, он внезапно осознал, стала нормой между ними.

– Мери, – отозвался он. – Я не ждал тебя до завтра.

Она пожала плечами.

– Случилась путаница с билетами на поезд.

Джон лишь кивнул. Он прошёл в крошечную кухню и налил себе кофе, а затем присоединился к ней за столом. Только после первого глотка, он осознал, что возможно должен был поприветствовать Мери поцелуем. Но он не поцеловал, а сейчас делать это было бы неловко. Затем Джон осознал, что она вообще-то и не ожидала ласки.

В этот миг Джон понял, что их отношения фактически кончились. Агония началась задолго до их приезда в Париж, так что не удивительно. Они были слишком молоды, когда познакомились, стояли смутные времена, логично, что два бедствующих человека сошлись так легко.

Мери бросила взгляд на него.

– Выглядишь хуже, чем я себя чувствую, а я чувствую себя ужасно.

Он пожал плечами.

– Что, в итоге Париж пришёлся тебе не по вкусу?

Он не мог разобрать её тон.

– Париж прекрасен, – коротко ответил он.

Внезапно мысленно он покинул эту тесную комнату, вернувшись в ночь, залитую лунным светом, наполненную тихой беседой и звенящим напряжением между телами.

– Париж превзошёл мои ожидания, – наконец сказал он.

– Хорошо, – проговорила Мери.

Они допили кофе в тишине.

Он работал до самого конца дня, хотя большую часть времени рвал бумагу на мелкие кусочки. К вечеру было готово всего две страницы, от которых не тошнило, и Джон решил выйти, пока он, если и не продвинулся, то, по крайней мере, не сдал назад. Мери ушла ещё раньше, сославшись на интервью для её статьи о России.

Она всё ещё не вернулась, когда он решил прогуляться в спускающихся сумерках. Джон надел кепку и вышел.

Ненамеренно, как минимум не осознавая, куда шёл, он оказался на тротуаре перед галереей Лестрада. Она была закрыта из-за финальной подготовки к открытию выставки Шерлока всего через пару часов. Витрина была всё ещё зашторена. Джон попытался заглянуть в просвет занавесок, но ничего не увидел.

Он почувствовал себя глупо.

Джон вздрогнул, когда дверь внезапно распахнулась, и вышел высокий седовласый мужчина в изящном костюме.

– Мистер Уотсон, не так ли? – спросил он.

Джон, смутившись и поразившись, откуда мужчина его знает, кивнул.

– Да, простите, на самом деле я не собирался…

– О, не беспокойтесь. Вы в любом случае почётный гость.

Джон понятия не имел, что всё это значит.

– Я Грегори Лестрад, – представился мужчина, протянув руку.

– Приятно познакомиться, – сказал он, ответив на рукопожатие.

– Вы немного рано.

– О, я не… в смысле…

Лестрад лишь усмехнулся.

– Хотите взглянуть?

Джон действительно хотел ответить «да, пожалуйста», потому что он искренне жаждал увидеть работы Шерлока. Но был ли он готов увидеть самого Шерлока уже другой вопрос.

– О, да заходите, – пригласил Лестрад. – Вы можете осмотреться, пока никого нет. Даже художник ещё не пришёл.

Эта новость принесла облегчение, и он последовал за Лестрадом в галерею. Они прошли мимо столика, видимо, выполняющего роль импровизированного бара, а затем Лестрад коснулся его руки и развернул к стене. Джон забыл, как дышать, когда увидел картину.

– Это новая работа. Закончена прямо перед развешиванием. Вы знали, что он написал её?

Джон лишь покачал головой. У него не было слов.

– Не торопитесь, – добродушно сказал Лестрад. Джон едва уловил звук удаляющихся шагов, когда мужчина оставил его одного.

Джон смотрел на портрет раненого солдата, со странным ощущением, будто от лица двух людей. Он помнил происшествие, всё ещё мог чувствовать боль, слабость из-за лекарств, страх смерти. И в то же время, он смотрел на картину, как будто на портрете был изображен кто-то другой, потому что как мужчина из того времени и места теперь мог стоять здесь в парижской галерее?

Он потерял счёт времени, стоя там.

Наконец низкий голос прервал его размышления.

– Ты не давал мне покоя, – прошептал Шерлок ему на ухо. – Ты всё ещё не даёшь мне покоя.

Джон повернулся.

Шерлок был одет в другой чёрный костюм, на этот раз в комплекте с лимонно-жёлтой рубашкой и голубым сатиновым жилетом. Волосы лежали в художественном беспорядке. Джон решил, что Шерлок, несомненно, самое поразительное создание на свете.

– Тебе стоит знать, Джон Уотсон, что я не сентиментальный человек. Ты не часто будешь слышать выражения моих чувств. Но чтобы доказать свою серьёзность, я скажу это ещё раз. Ты не даёшь мне покоя с того самого дня и до сих пор.

– Прости, – ответил Джон.

Шерлок, похоже, сдержал слабую улыбку.

– За то, что ты был призраком в моей жизни? В самом деле, это не твоя вина.

Джон покачал головой.

– Нет, не за это. Прости, что я ушёл той ночью.

Шерлок смерил его взглядом.

– Что ж, да, это определённо твоя вина.

Джон снова повернулся к портрету.

– Я… испугался. И знаю, что это звучит нелепо.

– Нет, – ответил Шерлок. – Не звучит. Ты думаешь, я не испугался? Думаешь, что я до сих пор не в ужасе, когда стою здесь рядом с тобой?

Джон начал озираться, но они были одни. Лестрад, очевидно, проявлял тактичность.

– Я просто не понимаю, что происходит.

– И ты думаешь, что я понимаю? Я лишь знаю, что когда впервые увидел тебя десять лет назад, что-то случилось. И это никогда не отпускало меня.

Джон был не готов обсуждать такое.

– Спасибо тебе за него, – сказал он, кивая в сторону портрета.

– Я должен был написать его.

Джон глянул на время.

– Я лучше пойду.

– Ты мог бы остаться.

Он покачал головой.

– Я не одет для приёма. Не… готов для него. И это твой вечер. – Он посмотрел на Шерлока и твёрдо сказал. – Но я не сбегаю. Ты же понимаешь, да?

Шерлок отмахнулся.

– Конечно. Ты – идиот, что ж, все – идиоты, но, по крайней мере, ты не станешь поступать настолько по-идиотски два раза подряд. – Шерлок говорил отрывисто, но в его глазах плескалась жидкая платина.

Джон прикоснулся к его руке.

– Наслаждайся.

– Фу, – Шерлок скривился. – Ненавижу всё это. Но я горжусь работой.

– Ты и должен.

Шерлок наклонил голову ближе.

– Джон, – просто выдохнул он.

Джон лишь выдохнул в ответ.

А затем ушёл.

Квартира пустовала, когда он вернулся. Что было к лучшему, честное слово, потому что у него определённо не было сил на разговоры этим вечером.

Намного позже, когда Мери вернулась, тихо разделась и легла в кровать, Джон притворился спящим.

Похоже, она была только за.

Комментарий к Глава 17. По клочку за раз

Ура! Мы перевалили за экватор! До счастливого воссоединения осталось совсем чуть-чуть __

========== Глава 18. Бьётся подсудимая ==========

На утро после выставки. Мориарти – ублюдок.

Хирурги должны быть очень осторожны,

Когда заносят нож!

Под их изящными надрезами

Бьётся подсудимая – Жизнь!

– Эмили Дикинсон

Шерлок приготовил себе чай и решил пить его у окна, выходящего на оживлённую улицу внизу.

В обычных обстоятельствах он бы думал об открытии своей выставки вчерашним вечером, вернее наслаждался бы всеобщим одобрением, которое получили его картины. Даже лондонская «Таймс» прислала критика, и тот разливался соловьём. Не то чтобы мнение идиотов заботило Шерлока, но он беспокоился за свои картины больше чем когда-либо.

Так что в итоге открытие прошло замечательно, и многие из картин уже раскупили.

Но когда Шерлок потягивал чай, он целиком погрузился в размышления о том, что произошло на приёме до открытия. Разговор с Джоном. Слова, которыми они обменялись, были неопределёнными, да, но такими многообещающими. Честно говоря, что именно они обещали, не совсем понятно, но Шерлок был доволен. При условии, что Джон больше не будет сбегать снова, Шерлока полностью всё устраивало.

Ирония заключалась в том, что мужчина, который стремился всё узнать и вникнуть в каждую мелочь, понятия не имел, из-за чего десять лет назад возникла неразрывная связь между ним и Джоном Уотсоном после нескольких секунд. Он смирился, что он не знал и, возможно, никогда не узнает, а также он смирился, что это не имеет значения. Его брат и мать были бы в шоке, услышав такое. И на это ему тоже было наплевать.

Шерлок с радостью простоял бы здесь до конца дня, наблюдая, как ничтожный мир копошится под окном, пока он проигрывает каждое слово из беседы прошлым вечером. К несчастью, его утро должно было пройти не так, о чём он вспомнил, когда увидел Джеймса Мориарти, направлявшегося в сторону студии. Шерлок вздохнул и нахмурился.

Мужчина важно вышагивал как одинокий петух в курятнике. Шерлок уже пожалел, что согласился написать портрет, который Мориарти так сильно хотел заполучить. Он не только не считал Мориарти хоть капельку приятным, хотя он никого не считал приятным (за одним примечательным исключением), но и не доверял ему.

И всё же было кое-что, что он хотел – жаждал – узнать, и лучший способ раскрыть все тайны одиозного маленького мужчины – это написать его портрет и вычислить всё самостоятельно.

Майкрофт всегда говорил, что его ненасытный интерес навлечёт на него беду однажды и, положа руку на сердце, Шерлок не мог не согласиться с этим утверждением. Но, как и большую часть того, что говорил его брат, он пропустил его предупреждение мимо ушей. Будучи не в силах изменить свою натуру.

Он услышал шаги Мориарти, со вздохом допил чай, и только после этого обернулся к нему.

– Доброе утро, Холмс, – сказал Мориарти, и даже эти слова были пропитаны, хм, чем? Хитрым намёком? Надвигающейся таинственностью? Опасной колкостью?

Шерлок лишь кивнул.

– Ты в Париже у всех на устах с самого утра, – продолжил Мориарти. – Так что, полагаю, это честь, что ты выбрал провести время со мной. – Он шутливо поклонился. – Большая честь для меня.

– Ты принёс чек? – сухо спросил Шерлок. Оплата вперёд, как всегда.

Мориарти изумлённо глянул на него, а затем протянул документ.

– Как и обещал. Вот увидишь, я всегда держу слово.

– Садись сюда, пожалуйста. Сегодня я просто сделаю предварительные наброски.

Мориарти теперь ухмылялся.

– Так по-деловому.

– Это и есть дело.

– Нет времени на нелепые светские манеры вежливого общества, – одобрил Мориарти. – Мужчина моего сердца. Если бы оно у меня было.

– Или если бы оно меня вообще интересовало, – огрызнулся Шерлок. – Садись, пожалуйста.

Мориарти, наконец, устроился на деревянном стуле с прямой спинкой.

– Я возлагаю огромные надежды, – сказал он, небрежно поправляя шёлковый платок.

Шерлок разложил карандаши, как ему нравилось. Он взял один и уставился на Мориарти. Иногда позирующие ему люди чувствовали себя неуютно от столь пристального взора, но Мориарти лишь пялился в ответ с не меньшей настойчивостью.

Шерлок нахмурился, а затем оставил первые штрихи на бумаге.

– Твой брат должен быть доволен, что ты наконец отказался от кокаина, – небрежно заметил Мориарти.

Замечание было настолько фальшивым, что рука Шерлока незаметно дрогнула. Он не ответил.

– Хотя, – задумчиво продолжал Мориарти, – он бы не был так доволен, если б узнал, что ты заменил одну зависимость на другую, ещё более опасную.

Против воли Шерлок сказал:

– И что это за зависимость?

Он порадовался, что его голос прозвучал, как и должен был: устало и презрительно.

– О, брось, Холмс, не разыгрывай дурачка передо мной. Разве ты забыл, что я видел портрет? Он получил особые похвалы в прессе. Отмечен нехарактерным эмоциональным откликом.

Шерлок сжал карандаш.

– Это не твоё дело, – резко ответил он.

– О, дорогуша, я задел больное место?

– Хватит болтать, – приказал Шерлок.

Мориарти лишь низко хмыкнул в ответ.

На несколько минут в комнате слышались только лёгкий скрип карандашей по бумаге, пока Шерлок работал над быстрыми набросками. Когда он рисовал, тьма, которую он увидел в душе Мориарти, разверзлась настолько явно, что Шерлок подивился, как это люди не отшатываются от него с криками прямо на улице.

Тихий голосок (который говорил как Майкрофт, конечно) сказал Шерлоку прекратить рисовать сейчас же и отправить Мориарти на все четыре стороны. Шерлоку не нужны эти деньги, он на самом деле и не хотел их.

Но в то же время, так захватывающе снимать слой за слоем отвратительной сущности Мориарти. Большинство людей, которых рисовал Шерлок, были до зубовного скрежета скучными, несмотря на свои тайны. Кем бы ни был Мориарти, он определённо не вызывал скуку.

Мориарти и слова не успел сказать, когда Шерлок услышал, что дверь внизу распахнулась, и послышались медленные, нетвёрдые шаги. Сердце сжалось в груди, когда Шерлок понял, кто это.

Он почти пропустил ухмылку на лице Мориарти, и отчаянно пожелал, чтобы Джон немного задержался, чтобы Мориарти ушёл.

Но теперь уже поздно.

Спустя мгновение дверь открылась, и Джон нерешительно зашёл в комнату.

– Ахх, бравый солдатик прибыл, – сказал Мориарти так тихо, что его расслышал только Шерлок.

Джон изменился в лице.

– О, прости, я не знал, что ты… Я пойду.

– Вздор, – перебил его Шерлок. – Входи. Я закончил с набросками на сегодня, так что мистер Мориарти уже уходит.

Тем не менее, Мориарти никуда не собирался. Вместо этого он осматривал Джона с презрением, пренебрежением и со странной одержимостью во взгляде. Шерлок понятия не имел, что всё это значит, но у него свело зубы.

– Входи, – повторил он, на этот раз резко.

Наконец Джон вошёл. Он кивнул Мориарти.

– Джон Уотсон, – сухо представился он.

– Конечно, это вы, – ответил Мориарти вновь с весёлыми нотками в голосе.

Шерлок раскладывал карандаши по порядку.

– Джеймс Мориарти, – представил он. – Важная только в собственных глазах персона. Остальному миру ещё предстоит вынести приговор.

Очевидно, это не понравилось Мориарти.

– Всему своё время, – сказал он. Затем он всё же встал, расправил галстук, подтянул манжеты.

Шерлок сосредоточил своё внимание на Джоне, не в силах сдержать удивление, что Джон Уотсон на самом деле находится в его студии. Он с ужасом осознал, что, наверное, слабо улыбается.

Джон тоже поднял уголки губ.

– Хотел поздравить тебя с выставкой. Полагаю, она прошла хорошо.

– Скука, – ответил Шерлок, больше по привычке.

Он лишь краем глаза наблюдал за передвижениями Мориарти по студии, но не обращал на него внимания, вместо этого направляясь к рабочему столу, чтобы разложить там эскизы.

Джон встал рядом с ним.

– Ты всё считаешь скучным, – отметил он ненавязчиво.

– Не всё, – прошептал Шерлок, задаваясь вопросом, как долго он мог бы просто смотреть в глаза Джону.

Внезапно в комнате раздался грохот. Секунду спустя Джон скорчился под столом, трясясь и задыхаясь от страха.

Шерлок оглянулся и увидел Мориарти, на лице которого играло выражение чрезмерного удивления. Пустой металлический планшет, прислонённый к стене, теперь лежал на полу.

– Как неловко с моей стороны, – сказал Мориарти.

Шерлок проигнорировал его слова, присел на пол и посмотрел на Джона.

– Всё в порядке, – сказал он твёрдо. – Ты в безопасности.

Джон уже успокаивался.

Шерлок протянул руку и осторожно опустил ладонь ему на колено. Даже если момент был не самым удачным, он всё думал о том, что впервые прикоснулся к Джону так сокровенно. Он ничего не говорил, просто был рядом, удерживая его, пока Джон делал глубокие вздохи. Вскоре он смутился.

– Прости, – прошептал он.

Шерлок сжал пальцы.

– Не извиняйся. Никогда.

Через секунду Джон распрямился и встал. Шерлок тоже поднялся, сожалея, что больше не прикасается к Джону.

Мориарти отошёл.

– Мне так жаль, – протянул он. – Пожалуйста, не чувствуйте себя немного униженным.