Текст книги "Снег на песке (СИ)"

Автор книги: Мурзель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

Глава 6

В подвал спускались неровные каменные ступени. Снизу повеяло прохладой – после жаркой улицы и душного зала это было даже приятно. Охранник провел Бьянку по темному коридору мимо двух рядов окованных железом дверей и остановился перед одной из них.

– Все к стене! – рявкнул он, заглядывая в зарешеченное оконце.

Убедившись, что узники исполнили приказ, он отпер замок и втолкнул Бьянку в камеру.

Дверь захлопнулась. В кромешной тьме послышалось сопение нескольких носов.

– Мир вам, – поздоровалась Бьянка на алькантарском.

– И тебе мир, – отозвались женские голоса.

Опираясь на холодную шершавую стену, она на ощупь прошла вглубь и опустилась на голый земляной пол. Рядом кто-то заворочался. Нужно познакомиться с сокамерницами, может они расскажут что-нибудь полезное.

– Меня зовут Бьянка. А вас?

– Фарида.

– Айша.

– Гульнара.

– И давно вы здесь сидите?

– Два дня, – судя по голосу, ответила Фарида. – Завтра нас уже продадут.

– Завтра?

– Да. Стражники болтали, что завтра состоится большой аукцион. На него приедут торговцы со всей страны.

– Говорят, там будет даже главный поставщик султанского гарема, – заговорщицким тоном добавила то ли Айша, то ли Гульнара.

– То есть мы можем попасть в гарем самого султана? – удивилась Бьянка.

– Нет, – вздохнула Фарида. – Таких как мы продают по дешевке в самом конце, когда богачи уже разъедутся. Эх, не хотелось бы попасть к какому-нибудь горцу из дальнего аула.

– Или, не приведи Бурхан, в пустыню увезут, – подала голос Айша, – к погонщику верблюдов.

– Но нас хотя бы не выставят голыми на городском базаре, – заметила Гульнара.

– А почему вы решили, что вас продадут по дешевке? – поинтересовалась Бьянка.

– Потому что мы второсортный товар, – вдохнула Фарида.

«Товар»! Эти женщины сами считают себя товаром. Проклятая страна, проклятые нравы!

– Тех, кто предназначен для богачей, не держат в таких подвалах, – добавила Айша. – Эх, знавала я лучшие времена.

– А где их держат?

– Думаю, у них наверху есть комнаты, – ответила Айша. – Но уж точно не в подвале, чтобы не попортить вид перед аукционом.

– Но тебе, подруга, это все равно не светит, – сказала Фарида. – Раз уж ты оказалась тут, видимо с тобой что-то не так. Недостаточно ты хороша, чтобы ублажать богачей.

– Судя по голосу, ты не старая, – заметила Гульнара. – Наверное, как и я, мордой не вышла.

Снаружи раздались шаги. Кто-то подошел к двери и отодвинул створку, закрывающую окошко.

– К стене!

– Делай, что говорят, а то получишь плеткой, – прошептал кто-то из пленниц.

Бьянка прижалась спиной к холодной стене. Дверь отворилась, на пороге показался стражник с подносом, на котором тускло мерцал огарок свечи.

– Ужин, – буркнул он, поставил поднос на пол и ушел.

Пленницы уселись вокруг подноса и принялись есть пресные лепешки, запивая их кислым молоком прямо из кувшина. Бьянка жевала безвкусный хлеб, рассматривая своих подруг по несчастью в колеблющемся пламени свечи. Фарида и Айша были довольно привлекательны, но староваты – на вид им было хорошо за тридцать, а Гульнара хоть и выглядела молодой, но ее лицо сильно портил длинный с горбинкой нос.

«Второй сорт». Здесь, в этом мире, где женщина считается товаром, очень быстро начинаешь думать о себе такими категориями.

Пленницы в свою очередь с любопытством разглядывали Бьянку.

– А ты красивая, – сказала Фарида. – Что за негодяй тебя так изувечил?

– Одна мразь, – сквозь зубы процедила та. – И он за это ответит!

Женщины недоверчиво хмыкнули и продолжили скудную трапезу.

***

Бьянка провела бессонную ночь, свернувшись калачиком на земляном полу. Она совсем продрогла, отчаянно кутаясь в тонкие покрывала, и к утру околела бы от холода, если бы к ней под бок не подползли остальные пленницы. Вместе им стало теплее, но сон все равно не шел. То Бьянке грезилось, что она вновь на корабле. Под ней словно качалась палуба, а в ушах отдавалось мерное дыхание моря. То она вспоминала, как ее ощупывал этот мерзкий Хасан. Как он заглядывал ей в рот, как запихивал пальцы. При этих мыслях все внутри сжималось от отвращения. А завтра ее снова разденут и выставят голой перед толпой похотливых мужиков, один из которых купит ее. Она станет его собственностью, и он будет делать с ней все, что заблагорассудится.

Надо бежать! Искать любой способ, и бежать из этого ада! Бьянка прислушалась к мерному сопению подруг по несчастью. Может, для них, выросших в стране, где женщина – рабыня мужчины, все это в порядке вещей, но только не для нее! Отец воспитывал ее наравне с сыновьями. Да, она была его любимицей, он держался с ней нежнее и мягче, чем с ее братьями, но на тренировках он не давал ей никаких поблажек. Никаких дамских седел, никаких облегченных рапир: он учил ее сражаться с мужчинами, сражаться за свою жизнь, защищать себя и своих близких.

«Отец, я не подведу тебя! – одними губами прошептала она, невольно сжимая кулаки. – Я сбегу, спасу Мию и отомщу этому ублюдку!»

Рано утром пленниц разбудил стук в дверь и громкий окрик стражника:

– Подъем! Все к стене!

Женщины недовольно заворчали, но повиновались. Охранник вновь принес поднос с нехитрым завтраком, а также ведро воды, кусок мыла и расческу.

– Приведите себя в порядок! – велел он. – Сегодня вас продадут!

Узницы поели, а затем принялись умываться, расчесываться и заплетать косы. Бьянка безучастно сидела у стены.

– А ты почему не расчесываешься? – удивилась Фарида.

– Зачем?

– Как это зачем? Для того чтобы тебя купил господин побогаче. Ты ведь не хочешь стать рабыней погонщика верблюдов?

– Я сбегу, – буркнула Бьянка.

Пленницы недоуменно уставились на нее.

– Сбежишь? Куда? – недоверчиво переспросила Айша.

– Не знаю. Подальше от этой клетки.

– Весь Алькантар это клетка для нас, – с горечью произнесла Фарида. – Мы – собственность мужчин. Тебя спросят: «Кто твой господин?», и если ты не найдешь, что ответить, то любой мужчина имеет право взять тебя себе.

– Что за идиотские законы? – возмутилась Бьянка.

– Так испокон веков повелось, – сказала Айша. – Мужчина умный и сильный, поэтому он главный. А женщина – глупая и слабая, поэтому должна подчиняться. На все воля Бурхана.

– Вот уж нет! В моей стране у женщин почти такие же права, как и у мужчин! – возразила Бьянка. – Может, мужчины и сильнее нас, но уж точно не умнее!

– Нельзя так говорить! – сделала страшные глаза Гульнара. – Если твой господин такое услышит, он высечет тебя плетью! Держи язык за зубами!

Бьянка ничего не ответила и принялась задумчиво жевать остатки лепешки.

***

После обеда начался аукцион. В подвал доносился приглушенный топот множества ног, разноголосый гомон, подвывания флейты и звон тамбурина. Пленницы то и дело подходили к двери и прислушивались, нетерпеливо ожидая, когда же их самих поведут наверх. Женщин охватило лихорадочное возбуждение. Заточение подходило к концу, и вскоре должна была решиться их судьба.

Через несколько часов основная часть аукциона, по-видимому, закончилась, и в продажу пошел товар «второго сорта»: начали выводить рабов из подвала. Несколько камер уже опустели, и, наконец, стражники остановились перед дверью, где томилась Бьянка.

– На выход!

Дверь распахнулась, и женщины вышли наружу, щурясь после долгого пребывания в темноте. Трое охранников, вооруженных саблями и кинжалами, повели пленниц вверх по ступеням. Миновав длинные коридоры, они вошли в небольшую комнату, где стоял диван и туалетный столик, заваленный косметикой и дешевыми украшениями.

– Можете принарядиться, – бросил один из стражников.

Фарида, Гульнара и Айша кинулись подводить глаза и брови и обвешиваться яркими побрякушками, а Бьянка присела на краешек дивана и принялась внимательно изучать окружающую обстановку.

Сквозь занавеску, отделявшую комнату от аукционного зала, до Бьянки долетали комментарии распорядителя.

– Женщина, ангалонка, тридцать лет. На шестом месяце беременности! Два раба по цене одного! Начальная цена – двести золотых!

– Двести десять! – выкрикнул кто-то из зала.

– Двести тридцать!

– Двести пятьдесят…

Ребенок еще не успел родиться, а его уже продают в чреве матери. Он уже раб и останется им на всю жизнь.

– Триста золотых!

– Продана за триста золотых!

Через несколько минут в комнату вошел слуга с небольшой грифельной дощечкой в руках.

– Фарида, двадцать пять лет, – прочитал он.

– Я, – выступила вперед Фарида.

– За мной!

Та подчинилась.

Так значит ей не тридцать, а всего лишь двадцать пять! Выглядит намного старше. И неудивительно, если учесть, в каких условиях она, должно быть, провела все эти годы.

Фариду продали за триста пятьдесят золотых. Следом вызвали Айшу, а через полчаса Гульнару.

Один из охранников куда-то отлучился, и Бьянка осталась наедине с невысоким юнцом, одетым в белую рубаху, короткую черную жилетку и широкие синие шаровары, подпоясанные желтым кушаком. На поясе висел кинжал, а платок из черного муслина закрывал лицо, оставляя открытыми огромные газельи глаза.

Еще на выходе из подвала у Бьянки отобрали чадру, и полупрозрачные покрывала скорее показывали, чем скрывали ее тело. Мальчишка тайком бросал на нее заинтересованные взгляды.

Он столкнулся с Бьянкой глазами, и смущенно потупился. Она готова была поспорить, что если бы он не был таким смуглым, то непременно залился бы нежным девичьим румянцем.

Это был шанс! Прикасаться к мужчине совершенно не хотелось, но либо ты позволяешь страхам взять над собой верх, либо берешь себя в руки и действуешь.

– Эй! – окликнула она юношу.

Тот вытаращил глаза. Бьянка приоткрыла вуаль, демонстрируя неповрежденную часть лица, и соблазнительно улыбнулась. Даже под платком стало заметно, как у мальчишки отвисла челюсть. Видимо, девушки нечасто ему улыбались.

Оголенное плечо призывно показалось из-под воздушного покрывала. Охранник как завороженный подошел к Бьянке. Она потянула его за руку и усадила на диван, а сама забралась на него верхом. Он замер, боясь пошевелиться. Бьянка обняла его за шею и потерлась об него грудью. Из-под черного платка послышалось восторженное:

– Ы-ы-ы!

Бьянка нежно открыла его лицо. Совсем молоденький, только-только начали пробиваться усы. Она прильнула к его пухлым губам сладким поцелуем, а пальцами надавила на сонные артерии в углублениях по бокам от гортани, как учил ее когда-то отец. Парнишка хотел было вырваться, но Бьянка крепко прижимала его к спинке дивана. Через несколько секунд его глаза закатились, а тело обмякло.

Бьянка вскочила на ноги. Теперь нужно действовать очень быстро: обморок продлится от силы пару минут. Она принялась судорожно стаскивать одежду с бессознательного тела. Сняла жилетку, рубаху, развязала кушак, стянула шаровары. Портками, все еще оттопыренными восставшей плотью, побрезговала. Тюрбан стянула с головы не разматывая – некогда будет накручивать его заново. Торопливо облачилась в наряд мальчишки. Сапоги с загнутыми носами велики, все остальное – почти впору.

Бьянка завязала кушак, прицепила ножны. Жаль, что у него нет сабли, но даже с одним кинжалом она сумеет за себя постоять. Нахлобучила, словно шапку, тюрбан, поправила выбившиеся концы, закрыла нижнюю половину лица. Свои покрывала она скомкала и сунула в карманы шаровар. Пригодятся.

Теперь – бежать! К счастью дверь оказалась не заперта. Бьянка выскользнула наружу и очутилась в лабиринте узких коридоров. Сперва побежала, но через несколько секунд заставила себя пойти обычным шагом. В этом наряде ее должны принять за охранника, нельзя привлекать к себе излишнего внимания.

По дороге ей никто не встретился, похоже, все были в аукционном зале. Через несколько минут блужданий, ей удалось, наконец, найти выход. Сквозь ажурные ворота Бьянка увидела двоих стражников. С отчаянно бьющимся сердцем она толкнула тяжелую створку и вышла на улицу. Один из охранников лениво взглянул на нее, а второй, увлеченно занятый ковырянием в носу, не обратил никакого внимания.

Пытаясь не сорваться на бег, Бьянка завернула за угол, нырнула в темный узкий переулок и уже там припустила, как сумасшедшая, уносясь прочь от кошмарного базара, где товаром служила человеческая плоть.

Глава 7

Бьянка долго бежала в прохладном сумраке узких переулков. Прочь! Прочь отсюда! Ветер свистел в ушах, сапоги гулко стучали по мостовой. Она петляла среди стен, освещенных красноватыми пятнами мерцающих факелов, взбегала по ступеням и ныряла в тесные подворотни. Ей казалось, что за ней кто-то гонится. Страх и отчаяние толкали ее вперед, а запоздалые прохожие удивленно шарахались от нее.

Наконец, Бьянка выбилась из сил и, задыхаясь, привалилась к оштукатуренной стене, еще хранящей дневное тепло. Ей не верилось, что она смогла вырваться из цепких лап работорговцев. Неужели она свободна?

Но как быть дальше? Куда идти? Что делать? Нужно как-то разузнать, что случилось с Мией и придумать план ее спасения. Это будет нелегко – одной в чужом городе, в чужой стране, тем более в такой стране, как Алькантар.

В памяти всплыли слова Фариды: «Тебя спросят: «Кто твой господин?», и если ты не найдешь, что ответить, то любой мужчина имеет право взять тебя себе».

Проклятое общество, где женщина приравнена к скотине! Здесь будет не то что сложно спасти сестру, а неимоверно сложно просто остаться на свободе, ведь любая особь с членом между ног может назвать тебя своей собственностью.

Она здесь никто. В любой момент ее могут изнасиловать или похитить. При мысли об этом Бьянку охватила липкая дрожь. Одинокая молодая женщина в любой стране привлекает к себе внимание, а здесь и подавно. Каждому станет интересно, есть ли у этой зверушки хозяин, или можно ее присвоить.

Значит, быть женщиной не вариант. Придется притвориться мужчиной, по-другому здесь не выжить. А что? Свободная одежда скроет фигуру, грудь можно перевязать, лицо закрыть платком. Решено!

Осталось только придумать себе новое имя.

«Буду звать себя «Бен», – решила Бьянка. – Бен из Хейдерона».

Теперь нужно подумать о ночлеге. Таверна или постоялый двор? На это нужны деньги. Может в кушаке что-нибудь найдется, он кажется подозрительно тяжелым. Бьянка вышла на освещенное место возле жаровни, и убедившись, что вокруг никого нет, ощупала пояс. Так и есть! Потайной карман, а в нем – пригоршня монет. Негусто, но на первое время должно хватить.

Бьянка расправила плечи – она ведь теперь носит гордое звание мужчины – и уверенно зашагала по темной улочке.

Город уже спал и лишь потрескивание факелов да стрекотание цикад нарушали ночную тишину. В лунном свете стены домов казались серебристыми. Закрытые ставни, опущенные решетки – жители отдыхали перед очередным суетным днем.

Бьянка устала, сапоги натерли ноги, но она упрямо шла вперед. Навстречу время от времени попадались стражники, и тогда она юркала в узкие проходы между домов, ожидая, пока они пройдут мимо. Неизвестно, наказывают ли здесь за бродяжничество, но проверять это на себе как-то не хочется.

Так незаметно для себя она достигла окраины. Через проем в городской стене показалась серебристая гладь пустыни. Нос уловил соблазнительный аромат жареного мяса, а до ушей донеслись приглушенные звуки струн: неподалеку лежал постоялый двор. Желудок требовательно заурчал: Бьянка с самого утра почти ничего не ела, не считая куска лепешки и глотка кислого молока.

Она в нерешительности остановилась перед воротами. По спине пополз липкий пот. Было страшно. Отчего-то казалось, что если она войдет, то кто-нибудь узнает ее, и она снова попадет в лапы работорговцев. Нужно успокоиться. Несколько глубоких вдохов помогли унять сердцебиение, и она, наконец, осмелилась толкнуть тяжелую створку.

Бьянка оказалась в просторном зале, устланном коврами и подушками. В столь поздний час внутри было немноголюдно – лишь несколько человек развалились вокруг низких столиков. Одни курили кальян и играли в нарды, другие ужинали и негромко беседовали. Пожилой музыкант в углу неспешно перебирал струны какого-то инструмента с длинным грифом и причудливым резонатором, напоминающим баранью голову.

Бьянка принялась в растерянности озираться по сторонам, но тут к ней подбежал пузатый коротышка в синем халате. Он низко поклонился.

– Приветствую тебя, путник! Меня зовут Абу Халим, и я счастлив видеть тебя в моей скромной обители! Чем твой покорный слуга может угодить тебе, о, сын странствий, да пошлет тебе Бурхан богатства.

Бьянка мало что поняла из его витиеватой речи – ее познания в алькантарском были не настолько совершенны, и грозно нахмурилась, чтобы придать себе мужественный вид.

– Э-э-э… я бы хотел… поесть и переночевать, – внутри все сжалось от страха. Вдруг он поймет, что она – женщина.

Но хозяин явно не заметил подвоха.

– Конечно, конечно, о, сын красноречия! – ответил он. – Я буду счастлив предоставить тебе самые изысканные покои, да продлит Бурхан твои дни!

– Мне что-нибудь попроще, – заявила Бьянка, опасаясь, что на «самые изысканные покои» у нее не хватит денег. – Я ведь мужчина, привыкший к лишениям, а не какая-то капризная девица.

– Да-да, о, сын мужественности, прошу за мной!

Хозяин отвел Бьянку в крохотную комнатку, где с самого сотворения мира не выбивали ковры, и принес ей на ужин остывший шашлык с кувшином виноградного сока. Цена за все это неприятно удивила ее, но душевных сил на то, чтобы торговаться, уже не оставалось. Наверняка, трактирщик примет ее за глупого чужестранца, которого не грех и облапошить… Да и черт с ним, лишь бы считал ее мужчиной.

***

Впервые с момента похищения, Бьянке удалось по-настоящему выспаться. Больше не надо было поминутно вздрагивать и прислушиваться, не раздадутся ли среди скрипа снастей тяжелые шаги капитана. Не нужно было гадать, кому продадут ее завтра на аукционе. Уставшая и измученная, она как убитая проспала всю ночь напролет.

Когда она проснулась, солнце уже вовсю било в окно, а занавески раздувались от горячего пустынного ветра. Бьянка чихнула от взметнувшейся пыли, выбралась из груды подушек и поднялась с низкой постели. Вчера она легла, не раздеваясь, на случай, если придется бежать, но к счастью все обошлось, и ночь миновала без происшествий.

Бьянка умылась из стоящего на туалетном столике кувшина и подошла к настенному зеркалу, чтобы придать себе как можно более «мужской» вид. Ненавистный рубец как всегда первым бросился в глаза, и сердце болезненно сжалось. Что за уродство!.. Но в образе парня, он ей даже на руку. Мужиков, как известно, шрамы украшают. Вот и славно! Лишь бы за женщину не приняли. Светло-серые глаза и бледная кожа не дадут сойти за алькантарца, но акцент и так выдает в ней чужеземца, так что придется с этим смириться.

Тонкая рубаха четко обрисовывала девичью грудь. Под жилеткой не видно, но лучше перевязать от греха подальше. Бьянка разделась, достала из кармана одно из тонких покрывал и плотно обмотала вокруг грудной клетки. Неприятно, конечно, но придется терпеть. Она снова облачилась в рубаху и жилет – и стала похожей на тощего паренька.

Лицо, даже несмотря на шрам, все еще казалось чересчур женственным. Бьянка мазнула пальцем по стоящей на полке масляной лампе, и провела им над верхней губой, растушевав полученный след. Ну вот, уже лучше. Если особо не приглядываться, то можно подумать, будто у нее пробивается темный пушок.

«Усики девственника», – хихикнула она про себя.

Она вынула из ножен кинжал, взвесила в руке. Грубая поделка, по сравнению с тем прекрасным засапожным ножом с перламутровой рукоятью, что отец заказал специально под ее руку. И почему она, дура, не взяла его с собой, когда они с Мией отправились к морю? Тогда, может, удалось бы отбиться от Умберто и его приспешников, и не случилось бы всего этого кошмара. Легкомысленная идиотка!.. Но что толку сейчас об этом жалеть?

Нужно проверить, сколько осталось денег. Не густо. Надо раздобыть еще, если она не хочет оказаться на улице. Интересно, в Алькантаре играют в карты? Отец показал ей пару трюков, так что может и удастся облапошить каких-нибудь заезжих дурачков.

Но как же узнать, что случилось с Мией? Она все еще в здании аукциона, или ее уже куда-то увезли? Пойти на базар и ошиваться вокруг в поисках сведений – не самая лучшая затея. Ее могут узнать и схватить. Кого-то нанять? Кому-то заплатить? Но для этого, опять же, нужны деньги.

Так ничего и не придумав, Бьянка решила спуститься и позавтракать. В обеденном зале посетителей было гораздо больше, чем вчера. Стук посуды и разговоры сливались в монотонный гул, а запахи жареного мяса и чеснока заставили рот тотчас наполниться слюной.

Бьянка увидела свободное место в дальнем углу помещения. Но чтобы добраться до него, нужно пройти мимо группы мужчин, сидящих на низком угловом диване вокруг уставленного блюдами стола. А вдруг они пристанут к ней или причинят ей вред? Да нет, что за чушь! Если она хочет спасти сестру, то должна взять себя в руки и перестать шарахаться от каждого встречного.

Бьянка опасливо проскользнула мимо незнакомцев, и к ее облегчению, они даже не взглянули на нее. Она устроилась в укромном уголке. Подошел хозяин и предложил отведать супа с фрикадельками.

Черпая ложкой наваристую похлебку и отщипывая тонкие кусочки лаваша, Бьянка тайком наблюдала за компанией. Их было пятеро, и первым ее внимание привлек великан, грозно нависающий над столом. Выглядел он необычно и весьма устрашающе. Огромный шрам пересекал его лицо, скрываясь под повязкой на левом глазу, а густая заплетенная в косички борода свисала на необъятную грудь. Жуть какая! Человек-гора.

Рядом с ним сидел мужчина лет двадцати пяти, с коротко стрижеными черными волосами. Кожаная безрукавка открывала мускулистые руки, густо обвитые узорами татуировок, а на шее болталось несколько амулетов.

Он обратился к человеку постарше, чье смуглое лицо окаймляла остроконечная бородка. Бьянка невольно прислушалась к их разговору.

– Ну что, Джамиль, этот сын ишака так и не собирается нам платить? – донеслось до нее.

– Нет, Амрен, – ответил остробородый. – Он сказал, что нашей информацией можно подтереться.

– Шакал паршивый! – возмутился Амрен. – Сам потянул время и все просрал, а теперь имеет наглость предъявлять нам претензии.

Тут подал голос мужчина лет сорока с гладко выбритым желтоватым лицом:

– Вот именно! Если бы он вовремя подсуетился, то заработал бы втрое больше, чем та цена, что мы запросили за эти сведения.

Одноглазый великан бахнул пудовым кулаком по столу, от чего вся посуда на нем звонко подпрыгнула.

– Позволь, я переломаю ему ноги! – проревел он.

– Спокойно, Абдул. Еще успеешь, – примирительно поднял руку Амрен. – Хочу с ним сперва потолковать. Может Бурхан на этот раз пошлет ему немного мозгов.

Пятый член компании – тощий подросток лет шестнадцати – не проронил ни слова, молча поглощая шашлык.

Мужчины продолжили разговор, а Бьянка увлеченно наблюдала за ними, забыв донести ложку с супом до рта. Подошел хозяин и налил ей стакан апельсинового сока.

– Желаете чего-нибудь еще, о сын чревоугодия? – поинтересовался он.

– Кто это такие? – спросила Бьянка, кивнув на компанию.

– Опасные ребята, – понизил голос трактирщик. – Лучше с ними не связываться.

– И все же?

– «Кривые мечи».

Бьянка чуть не прыснула со смеху

– Кто?

– «Кривые мечи», – раздраженно повторил хозяин, явно недовольный тем, что его предупреждение не возымело никакого действия. – Наемники.

– Наемники? – задумчиво переспросила она. – То есть, их можно нанять?

– Если у тебя достаточно денег, о, сын безрассудства, – хмыкнул трактирщик.

Да уж, а вот с этим-то как раз таки проблема.

– Хорошо. Спасибо.

– Послушай моего совета: держись от них подальше.

– Да-да. Я понял.

Хозяин отошел, а Бьянка во все глаза уставилась на наемников. Помощь таких головорезов ей бы совсем не помешала. Освобождать Мию из лап работорговцев было бы гораздо проще, имея за спиной такую поддержку. Неужели любой, у кого есть деньги, может нанять этих ребят, и они решат все его проблемы? Но вот денег-то у нее как раз таки и нет… Ну что ж, отчаянные времена требуют отчаянных решений.

Бьянка поплотнее натянула на лицо платок и поднялась со своего места. Руки подрагивали, сердце учащенно билось. Было до одури страшно. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Как бы на ее месте поступил отец?

Внезапно, страх исчез, а на смену ему пришел отчаянный азарт. Что бы ни случилось на корабле, она докажет себе, что способна на решительные поступки. В конце концов, самое страшное уже произошло. Ей больше нечего терять.

Сейчас или никогда!

Итак, судя по манере держаться, за главаря у них мужчина с татуированными руками. Амрен, кажется? Бьянка решительно направилась к наемникам и нагло плюхнулась на подушки перед их столом. Пять пар блестящих глаз вопросительно уставились на нее.

– Ты здесь главный? – обратилась она к Амрену, пытаясь придать солидности своему голосу.

Тот лениво склонил голову набок.

– Чем обязан?

– Хочу нанять твоих ребят для одного дела, – она поразилась уверенности, прозвучавшей в собственных словах.

– С кем имею честь? – тон главаря был подчеркнуто вежлив, но в черных как ночь глазах плескалось веселье.

– Бен из Хейдерона, – важно заявила Бьянка и протянула руку для приветствия.

– Амрен. Из трущоб, – он стиснул ее ладонь с такой силой, что Бьянка непроизвольно охнула. Раздались приглушенные смешки. – Из Хейдерона, говоришь?

– Именно, – с вызовом ответила она, раздосадованная тем, что стала предметом насмешек.

– Ну что ж, Бен из Хейдерона. Я готов выслушать твое предложение, – ухмыльнулся главарь.

Вот бы расцарапать эту наглую рожу!

– Мне нужно спасти пленницу из лап работорговца, – твердо заявила она.

Все хором присвистнули. Амрен насмешливо поднял бровь.

– Ничего себе! А может еще и корону султана тебе достать?

– Так берешься, или нет? – раздраженно отрезала Бьянка.

Он переглянулся с соратниками.

– Что предлагаешь взамен?

– Себя.