Текст книги "Тебя больше нет (СИ)"
Автор книги: Mother Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 38 страниц)
У нас с Гарри все хорошо. Надеюсь, Сыч по дороге не потеряется. Ах да, мне не нравится его правое крыло. Отнеси его к Хагриду, пусть проверит.
Надеюсь, у тебя все хорошо, и ты готовишься к празднику, а не сидишь со своими книжками.
Целую,
Джинни
Пока Гермиона читала письмо, то испытывала разные чувства. Она ревновала Рона и радовалась за Тедда, грустила из-за родителей. Но в целом была рада такому письму.
– Бедняга Сыч, – произнесла она и почесала маленький пернатый комочек под клювом. Сов довольно заурчал и расправил крылышки. Правое крыло действительно было повреждено. Оно расправлялось не до конца. – И как ты долетел с таким крылом?
***
До рождественской вечеринки оставалось немного времени, когда Гермиона Грейнджер вышла из душа и начала собираться. Разложив свое изумрудное платье на кровати и поставив рядом туфли, она полюбовалась на свой наряд. Да, под него неплохо бы подошла простая и незамысловатая, но элегантная прическа. Свой образ она продумывала целый день. Гриффиндорка впервые хотела выглядеть роскошно.
Спустя еще какое-то время Гермиона уже любовалась на себя в зеркало. Платье великолепно смотрелось на ее фигуре, подчеркивая тонкую талию и длинные ноги. Над волосами пришлось поколдовать в прямом смысле этого слова. Чтобы добиться локонов, пришлось не раз применять знакомые ей заклинания красоты. Макияж был легким – не хотелось потом сидеть еще пол ночи и смывать его.
– Ну, как я выгляжу, Нимбус? – спросила девушка у котенка, который сидел на кровати и смотрел на нее.
– Миу, – пискнул малыш. Скорее всего, это значило «Гермиона, ты выглядишь, как добрая фея из сказочной страны».
Девушка захихикала и погладила котенка.
– Не скучай, я скоро вернусь.
***
Стоя у дверей Большого зала, девушка не решалась войти. За добротными дубовыми дверьми уже были слышны веселые голоса и звуки музыки. Френк Синатра? Как это романтично. Набравшись смелости, она все же вошла. Ее залил яркий свет парящих свечей, украшенных красными ленточками и еловыми венками. В центре зала стояла большая, да нет же, огромная Рождественская ель. Она была украшена сотнями шаров, игрушек, ангелочков, гномов.
Появление Гермионы Грейнджер оказалось эффектным. Она была настолько великолепна, что наступила тишина. Лишь только на фоне звучало: let it snow, let it snow, let it snow. Девушка смутилась и убрала прядь волос за ухо. Все смотрели на нее в восхищении.
– С Рождеством, – произнесла она, смущенно улыбнувшись. Вдруг оцепенение пропало.
– О, мисс Грейнджер, вы чудесно выглядите! – сказал профессор Йоргенсен, направляясь к ней.
Когда он подошел, она еще раз улыбнулась. Профессор ЗОТИ заключил ее в объятия.
– Ты правда великолепна, – прошептал он ей на ухо. – Не подаришь мне сегодня вечером танец?
– Конечно, – произнесла она. Абрахам Йоргенсен коснулся легонько ее обнаженной спины, от чего девушка вздрогнула.
– Тогда пойдем ко всем, – улыбаясь своей белоснежной улыбкой, произнес профессор, бережно подталкивая ее вперед.
Нервно сжимая палочку, Гермиона направилась к своим друзьями. Неожиданно к ней подошла МакГонагалл, она сияла в своей бордовой мантии. Ведьма была преисполнена радости.
– Мисс Грейнджер, я рада, что не ошиблась с выбором. В этом платье вы выглядите потрясающе!
– Я бы сказал, что вызывающе, – к ним подошел никто иной, как профессор Снейп. Он был, как всегда, в своем неизменном черном фраке. – Директор, она же еще школьница, а выглядит, как…
– Северус, сегодня Рождественская ночь, не будьте так скептичны, – поджав губы, произнесла Минерва МакГонагалл. – Мне кажется, что все прилично, все, что нужно, прикрыто. Если вам не нравится открытая спина, то не смотрите, – потом она взяла Гермиону под локоть и, не отводя взгляда от зельевара, добавила: – пойдемте, дорогая, не обижайтесь на профессора Снейпа, он ученик старой школы.
Северус Снейп фыркнул, отводя взгляд. На самом деле он был очарован красотой Гермионы, но не мог этого признать на глазах у стольких людей. Поджав губы, он направился к праздничному столу, где перед ужином находились закуски и напитки. Налив себе вина, он выпил бокал залпом и посмотрел в окно. В отражении он увидел себя, а главное, на его лице было явное раздражение и злость.
Через какое-то время все собрались за общим столом. Гермиона присела рядом с Абрахамом Йоргенсеном и Невиллом. Они развлекали ее шутками и интересными историями. Невилл за последние полгода заметно преобразился. Он уже был не тем неуклюжим слюнтяем, а красивым мужчиной с подтянутой фигурой. Гермиона заметила, что Батшеда Бабблинг уже успела положить на него глаз, но Лонгботтом не поддавался её чарам. Северусу Снейпу же досталось место в другом конце стола и, как на зло, рядом с Флитвиком. Профессор заклинаний еще был трезв, но его взгляд, устремленный к бутылке вина, говорил о том, что трезв он не на долго.
Снова послышался звук открывающейся двери. В зал вошла профессор Трелони, укутанная шалями и нелепым венком из еловых веток на голове. Она растеряно на всех посмотрела и тихо, как напуганный зверек, произнесла:
– Я тут подумала, что ничего же плохого не произойдет, если присоединюсь к вам, – ее улыбка была нервной, большие глаза, как у стрекозы, смотрели с испугом.
– О, Сивилла, все хорошо, проходи, моя дорогая, – сказала директор МакГонагалл, подходя к прорицательнице. Она обняла Трелони за плечи и подвела к столу.
Провидица тихонько присела рядом с профессором Снейпом. Она оглядела его и съежилась, а потом посмотрела на остальных, собираясь что-то сказать.
– Сивилла, только вот не надо сейчас своих предсказаний о смерти, – процедил зельевар сквозь зубы, наклоняясь к профессору прорицаний.
– Я только хотела всем пожелать счастливого Рождества, – ответила ведьма и, будто закрываясь от Снейпа, еще больше укуталась в свои шали.
Сегодня собрались все, кто был в школе. Даже Филч был каким-то веселым и праздничным. Гермиона после бокала вина пошла танцевать с Брайном Бродериком. Джинни сказала, что он сирота и каждый год остается в школе на Рождество. Флитвик, наклюкавшись, активно спорил с Хагридом о пользе флоббер-червей. Профессор Бабблинг безуспешно пыталась соблазнить Невилла, а Спраут с директором подпевали песням их молодости. Лишь Северус Снейп был хмур – Сивилла Трелони все же попыталась предсказать смерть и неудачи. В общем, веселились все.
– Фух, тут так жарко, – произнесла Гермиона, присаживаясь рядом с Абрахамом Йоргенсеном.
– Хочешь минералки? – улыбаясь, поинтересовался тот. Девушка согласно кивнула. – Послушай, ты, кажется, обещала мне танец, – задор в его глазах говорил, мол, пойдем, потанцуем прямо сейчас. На фоне уже послышались звуки песни Луи Армстронга – What a wonderful world.
Гермиона выпила стакан залпом.
– Под такую песню, почему бы и нет, – ответила гриффиндорка, весело подмигивая Эйбу.
Йоргенсен поднялся со своего места и, как полагается кавалеру, подал даме руку. Они вышли в центр зала и мужчина положил руку девушке на талию. С первых шагов было понятно, что танцует он потрясающе. Абрахам тихонько подпевал, а Гермиона кружилась, кружилась, кружилась…
– Как они прекрасны, – вдруг произнесла Трелони, высмаркиваясь в свой платок. Она так растрогалась, что вот-вот бы и затопила все вокруг своими слезами.
Северус Снейп развернулся и посмотрел на танцующих. Его охватила безудержная ревность. Почему этот скандинав может к ней прикасаться, а он нет. Эта девушка была совершенством, прекрасным бутоном среди сорняков и порочных цветов. Она была так нежна в чужих руках. В чужих руках? Нет, больше он не повторит этой ошибки, он не допустит себе снова быть третьим лишним.
Когда песня закончилась, и Йоргенсен вернул Гермиону обратно к столу, зельевар встал и подошел к ним.
– Профессор Йоргенсен, – начал Снейп, смотря прямо на датчанина, – скоро праздничный вечер подойдет к концу. Вы не могли бы мне помочь забрать из моей лаборатории Бодрящее зелье?
Гермиона Грейнджер недоверчиво посмотрела на зельевара.
– Да, без проблем, Северус, – ответил Йоргенсен и обратился к Гермионе. – Я скоро вернусь, не скучай.
***
В Подземелья спускались молча. Оказавшись около класса зельеварения, Северус Снейп резко развернулся и схватил Абрахама Йоргенсена за грудки, прижав его к стене.
– Что у тебя с Грейнджер? – спросил он, сверля взглядом датчанина.
– Держите свою ревность при себе, Северус, – произнес Эйб прямо в лицо зельевару. Он его совершенно не боялся. – Кроме как дружественных чувств у меня к ней ничего нет, а что вы испытываете к мисс Грейнджер, это вопрос сомнительный, – Йоргенсен, не сводя глаз со Снейпа, убрал его руку со своей рубашки. – Вы играете в слишком опасную игру.
– Это не твое дело, Йоргенсен. Если ты еще раз хоть пальцем тронешь Грейнджер, я не побоюсь поднять свою палочку.
Профессор по Защите от темных искусств поправил свою одежду и, не попрощавшись, ушел, понимая, что Бодрящее зелье было всего лишь предлогом. В зал он больше не вернулся.
***
Вернувшись через какое-то время на Рождественскую вечеринку, Северус Снейп заметил, что собравшиеся начали потихоньку расходиться. Профессор Спраут собрала учеников, кроме Гермионы и когтевранца с седьмого курса, собираясь проводить их по спальням. Бабблинг и Лонгботтома уже не было. Флитвик мирно спал за столом, Хагрид тоже собирался уходить. Трелони все также сидела за столом и хлопала глазами стрекозы, ничего не понимая.
– О, Северус, – перед ним появилась Минерва МакГонагалл. – Я думала, что вы уже ушли. Раз вы вернулись, то не могли бы помочь мне и профессору Вектор навести в зале порядок. Мисс Грейнджер настояла на том, чтобы я дала домовым эльфам отгул.
– Конечно, директор, – скрепя сердце, согласился маг.
– И да, – добавила МакГонагалл, – попросите Амикуса Шона проводить Филиуса в его комнату.
Сегодня наш Филиус прямо в ударе. Он один осушил бутылку Совиньона. – После этого директор направилась к Вектор, которая убирала со стола.
Северус Снейп снова оглядел зал. Гермиона исчезла. Маг поджал губы. Ему нужно было сказать ей что-то очень важное и именно сегодня, но так и не удалось. Зельевар решил просто сделать все, что просила директор, и пойти лечь спать.
***
Спустя какое-то время Снейп снова вернулся в свое мрачное Подземелье. Единственным его желанием сейчас было лечь в кровать и забыться сном. Но открыв дверь в свои покои, он понял, что сегодня ему будет далеко не до сна.
Около его стола в лучах лунного света спиной к нему стояла Гермиона Грейнджер. Она читала книгу, которую он забыл убрать накануне. Но это было не важно. Изгибы тела, изящность рук, наклон головы, линии дрожащих губ девушки – все было прекрасным. Зельевар на секунду подумал, что это сон, пока гриффиндорка не заговорила.
– Профессор Снейп, простите, что в Рождественскую ночь я ворвалась к вам без приглашения, хотя обещала больше никогда этого не делать, – она обернулась к нему. Она улыбалась виноватой улыбкой, но улыбалась. Улыбалась для него.
Зельевар не знал, что сказать, он смотрел на нее, не сводя взгляда. Тишина была настолько обволакивающей, что он даже слышал стук ее шагов или, быть может, так громко билось его сердце?
– Я хотела вам кое-что показать. Но прежде, чем вы это увидите, я хочу, чтобы вы знали. Мои чувства не умерли в тот день, хотя я очень сильно этого желала. Я все еще люблю вас, – она взмахнула палочкой. Из голубого света выпрыгнула лиса и присела, смотря на Снейпа. – Когда я увидела вас с профессором Бабблинг, хотела рассказать о патронусе. Моя выдра превратилась в лису. Лиса – это выражение моих искренних чувств к вам.
Она не требовала от него каких-то эмоций или реакций. Для нее Рождество было чем-то особенным, а значит, показать свои чувства было тоже чем-то особенным.
– С Рождеством, профессор Снейп, – тихо произнесла Гермиона, собираясь уходить.
– Подожди, – сказал маг, ловя ее за руку. – Я больше не могу бегать от этого, Гермиона, – произнеся это, он тоже взмахнул палочкой. Спустя пару секунд вокруг лисы Гермионы стал бегать лис с большим пушистым хвостом. – Я люблю тебя. И если ты не примешь мои чувства, то я пойму.
Гермиона Грейнджер растеряно смотрела на двух духов, которые весело уже играли друг с другом. Северус Снейп погладил ее по щеке. Девушка перевела взгляд на него. Ее губы были слегка распахнуты. Она посмотрела в его глаза и увидела в них то, что давно искала. В них была искренность, нежность и любовь.
– Северус, я…
– Тише.
Их губы встретились. Гриффиндорка, целуя любимые губы, плакала, не веря, что в Рождество могут происходить чудеса. Маг прижимал ее к себе, не желая выпускать.
– Я люблю тебя, Северус, – шептала она.
– Я люблю тебя, – шептал в темноте он.
========== Глава 55 ==========
Они продолжали целоваться в свете луны. На секунду отстранившись, Гермиона своими изящными пальцами стала расстегивать фрак зельевара. Он посмотрел на ее движения и спросил:
– Ты уверена?
– Да, – задыхаясь от чувств, прошептала она.
Он снова поцеловал гриффиндорку, положив ее руки к себе на плечи. Девушка не сопротивлялась. Она решила для себя, что в эту ночь подчинится ему.
– Северус, я хочу запомнить все, что сейчас произойдет, – шептала она, закрыв глаза.
– Тогда доверься мне, – прошептал ей маг и развернул спиной к себе. Через мгновение на ее глаза легла шелковая повязка. – Прислушайся к своему телу, Гермиона, – его манящий шепот только возбуждал.
Он поцеловал ее в шею. Девушка вздрогнула, затем почувствовала, как скользят руки по ее плечам и вместе с этим платье, как оковы, которые удерживали ее так долго, спускается вниз. Легкий ветерок начал щекотать обнаженное тело. Вдруг Северус обнял Гермиону и прижал к себе. Его рука скользнула к ней в трусики. Ее сок, в который мужчина окунул свои пальцы, дали ему понять, что девушка желает его прямо здесь и сейчас. Свободной рукой он начал гладить ее грудь, а потом снова поцеловал в шею. Гермиона Грейнджер застонала.
– Ты готова? – снова зашептал Снейп.
Ее стоны были слаще любого ответа. Тогда маг подхватил девушку на руки и уложил на кровать. Неожиданно девушка ощутила, как запястья тоже обволакивают ленты, привязывая ее к спинке кровати. Она тяжело дышала, слегка приоткрывая рот. Гермиона чувствовала гладкий шелк простыней, мягкость подушек и… как сильные руки раздвинули ее ноги. Девушка ожидала чего угодно, но не повторения приятной пытки. Как только он коснулся языком клитора, из ее груди вырвался глубокий стон. Даже через тонкую ткань трусиков это было, будто пропустить мощный разряд тока через все тело.
Она обхватила ленты, сковывающие ее руки, ища в них хоть какую-то опору, чтобы не потеряться в этих красках ощущений. Зельевар провел ладонями по ее груди, животу и задержался на бедрах, подхватывая резинку трусиков, чтобы снять их. В этот момент Гермиона осознала, что обратного пути уже нет, и полностью покорилась своим чувствам.
– Я так долго этого ждала, Северус, – прошептала она.
Девушка почувствовала обнаженное тело на своем. Жар от его прикосновений и поцелуев плавил тело, одновременно разжигая безвозвратно желание. Гермиона почувствовала, как в ее девичьи половые губки упирается что-то твердое. Маг сжал ее бедра и это произошло. С глухим стоном он вошёл в нее. Гриффиндорка дернулась, и хотела было закричать, но рот накрыли нежные губы. Дождавшись, пока она немного успокоится и привыкнет к новым ощущениям, маг надавил еще немного и оказался в ней полностью.
Северус Снейп посмотрел на ее лицо – из-за ленты он не мог видеть ее глаз, но по полуоткрытым губам понял, что она ждет его. Окончательно его убедило в этом прикосновение ее губ к подбородку. Тогда маг медленно начал двигаться, ощущая, как податливые бедра двигаются в такт ему. Девушка инстинктивно сжала ноги, но маг нежно раздвинул их, закидывая одну ногу к себе на бедро.
Гермиона Грейнджер начинала понимать, о чем говорила Джинни, рассказывая, что это невероятно прекрасно. Что боль бывает сладкой и невыносимо приятной. Будоражащее кровь желание, импульс движений и соприкосновение тел позволили ей ощутить себя всю, смешать в ней все эмоции, даря обволакивающее чувство эйфории.
Неожиданно зельевар начал ускоряться со всей звериной страстью, покоряя ее. Он зарычал в неистовом припадке возбуждения. Гермиона опрокинулась на подушки, понимая, что сейчас ее настигнет. Бедра гриффиндорки задрожали, Снейп резко вышел из нее и обмяк. Они тяжело дышали. Северус Снейп нежно улыбнулся, смотря, как его возлюбленная тоже улыбается.
Взяв палочку, он взмахнул ей всего один раз и все ленты пропали. Девушка опустила руки и посмотрела на зельевара томным взглядом.
– Я буду теперь желать тебя каждую ночь и каждый день, – сказала она, притягивая его к себе для поцелуя.
Снейп добродушно усмехнулся и произнес:
– Отложим этот разговор на неделю, – он чмокнул ее в нос и встал с кровати.
– Ты куда-то уезжаешь? – испуганно поинтересовалась девушка, тоже собираясь встать.
– Нет, глупенькая, теперь я от тебя никуда не смогу уехать, – он направился в душ. – Нужно подождать, пока у тебя там все заживет.
Девушка посмотрела на свои ноги. На простыни между ними остались следы свежей крови. Она странно улыбнулась. Она стала взрослой.
– Так ты идешь? – спросил маг, дожидаясь ее у двери в ванную комнату.
***
Гермиона Грейнджер безмятежно спала на его кровати, укутавшись в теплое одеяло. Маг сидел на диване и читал. Ему не спалось. Слишком много впечатлений за один вечер. Но его тешила мысль, что она теперь целиком и полностью принадлежит ему. Это была первая Рождественская ночь, когда он чувствовал себя самым счастливым человеком на земле.
Иногда он посматривал на кровать, будто не веря, что все, что произошло, это не сон. Вот и сейчас он смотрел и не мог нарадоваться своему тихому мирно спящему счастью. Вдруг Гермиона зашевелилась под одеялом и села, сонно посмотрев на Снейпа.
– Ты почему проснулась, дорогая, – спросил маг.
– Не хочу спать, дорогой, – ответила девушка. – Не хочешь ли прокатиться на мне еще раз, Снейп?
Зельевар моментально все понял и захлопнул книгу.
– Беллатриса, что тебе нужно?
– Да ладно тебе, Северус, хватит переживать за ее невинность, от которой ты же ее и избавил. Ну же, трахни меня скорее, – на этом она рассмеялась и откинулась на кровать. – А у тебя тут ничего – кровать не скрипит, матрас мягкий. Утешь старушку Беллатрису.
– Заткнись, Беллатриса, – рявкнул Снейп. – Ты мне противна.
– О, а раньше ты не брезговал засадить мне, – мерзко захихикав, она перевернулась на живот. – Я не только разрешу тебе меня оттрахать, но и сделаю кое-что еще.
– Оставь Гермиону в покое или одевайся и выметайся отсюда, ты, мерзкая дрянь! – сказал маг, вставая с места и кидая в нее вещи Гермионы.
Тогда Беллатриса встала с постели и подошла к зельевару. Она взяла его руку и положила к себе на грудь.
– Что, хочешь сказать, это тебя не возбуждает? Разве тебе важно, кто в ее теле? Тебя интересует только то, что у нас между ног!
Вдруг тело Гермионы обмякло, как и в тот раз на лестнице. Но в этот раз Северус Снейп не успел ее подхватить. Девушка упала на пол. Ее падение смягчила шкура льва. Маг упал рядом с ней на колени, проверяя, все ли в порядке. Но все было нормально, к его удивлению, девушка продолжила спать. В таком случае обо всем можно подумать завтра. Зельевар взял девушку на руки и отнес обратно в постель.
Как только Гермиона коснулась кровати, то, сонно приоткрыв глаза, прошептала:
– Северус, мне снится кошмар, ты не мог бы меня обнять?
Не произнося ни слова, маг разделся и лег под одеяло. Девушка поудобнее устроилась в его объятиях, прижавшись к нему спиной. В этот момент Северус Снейп осознал, что ночь обещает быть бессонной.
***
Наутро Гермиона Грейнджер проснулась счастливой. Это была вторая ночь, которую она провела здесь. Но Рождественская стала особенной.
– С Рождеством, – произнесла гриффиндорка и поцеловала Северуса Снейпа, который уже не спал.
– С Рождеством, – отозвался тот. – А теперь кому-то пора возвращаться в свою спальню.
Девушка резко подскочила и повернулась к магу.
– Ты меня выгоняешь? – испугано спросила она.
– Глупенькая, – рассмеялся зельевар. – Скорей всего, в твоей спальне уже множество подарков. Да и потом, на кого ты оставила малыша Нимбуса?
Точно. Нимбус. Про него-то она и забыла. Сползая с кровати, Гермиона надела платье и схватила туфли. Северус Снейп, откинувшись на подушки, рассмеялся еще громче. Девушка в недоумении посмотрела на него.
– Ты забыла кое-что еще, – сказал он, продолжая смеяться. Он откуда-то вытащил ее трусики и начал вертеть их на пальцы.
Гермиона смущенно подбежала и попыталась их взять, но мужчина вдруг потянул ее за руку и повалил на постель, подмяв девушку под себя. Она снова почувствовала, что его член уткнулся ей между ног. Девушка моментально возбудилась и тяжело задышала.
– Северус, ты же сказал, что нужно подождать неделю? – понимая, что ее желание возрастает, прошептала она.
– А мы и подождем, – улыбнулся, как Чеширский кот, маг и поцеловал ее. – Может, встретимся сегодня после обеда около пруда?
На этом он сдвинулся немного в сторону и рукой залез ей под платье. Гермиона раздвинула ноги, продолжая смотреть магу в глаза. Но как только его пальцы коснулись набухшего клитора, она закрыла их и закусила нижнюю губу.
– Ну, так что? – все еще продолжая подвергать возлюбленную нежным пыткам, переспросил зельевар.
– Да, – простонала Гермиона.
Тогда Северус Снейп перевернулся на спину. Гермиона встала с кровати и направилась к камину.
– Через неделю я на тебе отыграюсь, – злобно произнесла она.
– Попробуй, буду ждать с нетерпением, – крикнул ей вдогонку Снейп.
***
К радости Гермионы Грейнджер в гостиной никого не было. Она быстро прошмыгнула к себе в спальню и плотно закрыла дверь. В комнате уже ждали рождественские подарки, а также Нимбус, который носился за мухой.
– Прости, малыш, – произнесла девушка, почесав котенка за ухом. Нимбус даже и не думал на нее обижаться, потому что у него были сейчас дела поважнее.
Посмотрев немного за тем, как малыш Нимбус развлекается, гриффиндорка решила сходить в душ, а уже потом распаковать подарки. Бодрящие водные процедуры мгновенно привели ее в порядок и настроили на нужное настроение.
Выйдя из ванной комнаты, Гермиона уселась на кровать, взяла к себе котенка и стала распаковывать подарки. Первым ей попался свитер, заботливо связанный Молли Уизли. Эта женщина впервые ей его связала. Одежда была теплой и приятной на ощупь. Потом девушка достала подарок от Гарри – это был медальон из золота в виде маховика времени. На нем была выгравирована надпись: Твое время подвластно только тебе.
– Гарри, чтобы я без тебя делала, – произнесла вслух девушка.
Следующим был подарок от Рона. Он ей прислал перо редкого павлина-альбиноса, которое было достать крайне сложно. Но Рон же аврор. От Джорджа Гермиона получила совсем оригинальный подарок. Это было нижнее белье, которое бельем назвать было нельзя. К нему прилагалась записка: с этим бельем ты сможешь побыть иногда плохой девочкой. Между прочим, это ходовой товар среди совершеннолетних (и не очень). На самом деле это были переплетенные кожаные ремни, портупея с шипами. От греха подальше гриффиндорка спрятала вещь в свой чемодан. От Джинни была небольшая кожаная записная книжка – такая, как она хотела. Сколько в ней не пиши, она никогда не закончится.
Каждый подарок был для нее ценен, даже нелепое «белье» от Джорджа тоже было ценным. Гермиона уже собиралась было пойти на обед, потому что завтрак она благополучно понежила в объятиях зельевара, как вдруг заметила письмо с Министерской печатью. Быстро разорвав конверт, начала читать. В нем было всего несколько строк, которые заставили ее расплакаться:
Дорогая Гермиона,
Это и в правду какое-то рождественское чудо. Колдомедики больницы св. Мунго сообщили мне, что твои родители наконец-то вспомнили, что у них есть дочь. Правда есть одно НО. К сожалению, они не помнят твоего имени. Ты можешь их навестить, возможно, это только ускорит процесс реабилитации. Если решишься отправиться в больницу, пришли свое согласие ответным письмом.
С уважением,
Министр магии
Кингсли Бруствер
Гермиона еще раз пробежалась глазами по письму, утирая слезы. Недолго думая, она сорвалась и пошла в гостиную писать письмо Кингсли о том, что она готова ехать к родителям хоть сегодня.
========== Глава 56 ==========
Спускаясь в большой зал на обед, Гермиона встретила Невилла. Она радостно улыбнулась, встретив его. Но парень был чем-то обеспокоен и, увидев ее, ускорил шаг на встречу.
– С Рождеством, профессор Лонгботтом, – улыбнулась девушка. – Ты плохо выглядишь, что-то случилось?
– Да, Гермиона, с Рождеством, – растеряно произнес он и посмотрел на нее умоляющим взглядом. – Гермиона, спаси меня.
Гриффиндорка насторожено посмотрела на него, но предусмотрительно промолчала. Невилл осмотрелся по сторонам и, подхватив подругу под руку, завел ее за угол.
– Гермиона, она ненормальна! – начал он, продолжая оглядываться.
– Кто? – сведя брови, поинтересовалась девушка.
– Профессор Бабблинг!
– Но что с ней не так?
– Она меня преследует со вчерашнего вечера. Я не знаю, возможно, вчера выпила лишнего, но она странно себя ведет, – он заглянул за угол и тяжело выдохнул.
– Невилл, я ничего не понимаю. Объясни мне толком, что происходит, – чуть громче, чем следовало, потребовала Гермиона.
– Тише, – шикнул на нее Невилл. – Не забывай, у стен тоже есть уши. В общем, она еще с Рождественской вечеринки начала ко мне подкатывать, спрашивая, есть ли у меня девушка и всякое подобное. Ну, я и подумал – ладно, спрашивает и спрашивает, а потом, когда вышел из зала, собираясь идти лечь спать, догнала меня и начала лезть целоваться, я смекнул, что она пьяна и предложил проводить до комнаты.
– И ты там остался?
– Да нет же, дослушай меня, Гермиона, – насупился парень. – Я ее проводил, она вроде ушла, но потом профессор Бабблинг где-то под утро пришла ко мне со словами, что ей не спится. Я кое-как от нее отбился, а потом нашел на двери вот это вот.
И он протянул подруге пергамент, на котором каллиграфическим почерком было написано:
Профессор Лонгботтом, если вы мне откажете во встрече сегодня после обеда, то разобьете мне сердце. Я не могу работать рядом с человеком, к которому испытываю недвусмысленные чувства. В противном случае я буду вынуждена написать заявление по собственному желанию.
Любящая вас,
Батшеда Бабблинг
Гермиона вдруг улыбнулась и прикрыла рот, пытаясь сдержать смех. Похоже Бабблинг выбрала себе новую жертву, но не на того напала. Видимо эта женщина забыла, что у Невилла есть друг, которого зовут Гермиона Грейнджер.
– Так что ты скажешь, Гермиона? – удрученно спросил Лонгботтом. – Я не хочу с ней встречаться, кроме как во время приемов пищи и на планерках, да и то не особо горю теперь желанием.
– Невилл, она тебя шантажирует, если хочет уволиться, то флаг ей в руки. Она играет твоей добротой и отзывчивостью. Скажи ей напрямую, что не хочешь иметь с ней никаких отношений. Не бойся, я в любом случае тебя поддержу. Но прошу тебя, не ведись на ее шантаж, – сказала гриффиндорка, возвращая ему пергамент. – Шляпа никогда не ошибается в своих решениях. Ты же истинный гриффиндорец. Пойдем обедать, а то я так проголодалась.
– Спасибо, Гермиона, но я не пойду, мне надо собраться с мыслями. Все это так сложно. У меня никогда не было девушки, мне никто не отказывал, да и я тоже, собственно, никогда этого не делал, – он как-то вяло улыбнулся и пошел прочь, что-то бормоча себе под нос.
– Профессор Бабблинг не так проста, как кажется, – произнесла Гермиона, смотря Невиллу вслед.
***
Войдя в Большой зал, девушка огляделась и направилась к столу, где уже собрались почти все ученики, оставшиеся в школе, а также учителя. Директор МакГонагалл была солидарна с директором Дамблдором, считая, что преподавателям стоит иногда проводить время с учениками вне занятий, чтобы повысить доверие и, возможно, обучаемость.
Как раз около директора и оказалось одно свободное место, Гермиона тихо присела туда, не обратив внимания, присутствует ли здесь профессор Снейп. Вне его комнаты ей было неловко на него смотреть, а тем более общаться.
– О, знакомый свитер, – произнесла профессор трансфигурации, смотря на свою ученицу.
– Это подарок от миссис Уизли, – робко произнесла гриффиндорка и улыбнулась.
– Ну конечно, – воскликнула директор, будто осознав простую истину. – Каждый год она присылала Гарри свитер такого же цвета. Если когда-нибудь обзаведусь внуками, то обязательно попрошу связать такие, если еще буду жива.
– Внуками? – удивленно переспросила Гермиона, зная, что у Минервы МакГонагалл нет детей.
Ведьма вдруг осознала, что сказала немного лишнего и, выпрямившись, произнесла:
– Мисс Грейнджер, прошу вас, загляните ко мне в кабинет после обеда, это не займет слишком много времени.
Гермиона согласно кивнула и посмотрела на Северуса Снейпа, который сидел не так далеко от нее, как ей показалось вначале. Маг, встретившись с ней глазами, незаметно кивнул, давая понять, что подождет.
Во время обеда МакГонагалл была молчалива и немного растеряна. Она понимала, что ей сейчас придется раскрыть тайну, которую хранила много лет. О которой знали разве только Помона и Поппи, а теперь ей придется покаяться своей самой лучшей ученице.
Когда директор вышла из зала, Гермиона не последовала за ней, а дождалась, пока разойдутся все за исключением Снейпа.
– Мы можем отменить нашу встречу, – холодно произнес зельевар, будто ничего не происходило, присаживаясь ближе к Гермионе.
– Профессор Снейп, может, я просто зайду к вам после разговора с директором? – произнесла она, допивая свой сок.
– Не утруждайтесь, я могу подождать около директорского кабинета, – сказал маг, щелкая пальцами, чтобы грязная посуда исчезла со столов.
Девушка вздохнула и направилась к директорскому кабинету. Снейп шел позади нее, убрав руки за спину. В школе было тихо. Их шаги гулким эхом отражались о стены. Его широкие и ее маленькие. Дойдя до входа в кабинет МакГонагалл, они остановились около горгулий.
– Пароль, – потребовала одна из статуй.
Гермиона, не сомневаясь, произнесла:
– Храбрый грифон, – но никто не сдвинулся с места.
– Пароль неверный, – выдала вторая статуя и внимательно посмотрела на школьницу.
Тогда гриффиндорка обернулась к зельевару.
– Профессор, я не знаю нового пароля.
Снейп приподнял бровь и, растянувшись в одной из своих мерзких улыбочек, произнес:
– Мисс Грейнджер, это же очевидно, что новый пароль Счастливого Рождества, как вы с вашим талантом всезнайки не смогли понять этого.
