Текст книги "Тебя больше нет (СИ)"
Автор книги: Mother Fox
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 38 страниц)
– Ты молодец, но не бери слишком много на себя, – печально улыбнулся ей Рон.
Тоже самое ей недавно говорил Снейп. Может, она действительно слишком много на себя взвалила и ей стоит попросить помощи, но не подвергнет ли она тем самым их опасности?..
– Все будет хорошо, – сказала она, смотря на Джинни и Гарри, – у меня есть вы, которые всегда будут рядом, в любое время.
Когда уже начало темнеть и ученики вернулись в замок, Гермиона вспомнила об усыпляющем газе и снотворном зелье. Девушка твердо для себя решила, что на следующей встрече она будет выглядеть здоровой и бодрой, а для этого нужно всего лишь посетить лабораторию Северуса Снейпа.
========== Глава 21 ==========
Этим же вечером Гермиона застала в гостиной Андрею и ее друзей. Они сидели и выполняли домашнее задание, так как посещение Хогсмида запрещено до третьего курса. То, что ребята были здесь, было на руку Гермионе.
– Ребята, привет, – подошла к ним девушка.
Первогодки были снова рады ее увидеть, и заулыбались в ответ.
– Вы не могли бы мне одолжить на пару минут учебник по зельеварению? – поинтересовалась Гермиона Грейнджер.
– Да, конечно, – не отрывая от нее глаз, прошептал Николас и протянул ей свой учебник.
– Спасибо тебе большое, ты настоящий друг.
Николас чуть ли не упал в обморок, когда сама Героиня назвала его другом. Это придало ему некоторую уверенность в дальнейшем общении с ней, но сейчас он сидел и смотрел на нее восхищенным и недоумевающим взглядом одновременно.
Гермиона открыла учебник на последней странице и посмотрела в справочник. Найдя нужную страницу, она бегло пробежала по ней глазами и вернула книгу владельцу, не закрывая ее.
– Спасибо еще раз, – с улыбкой произнесла она и хотела уже пойти в спальню, как ее остановил голос Андреи.
– Гермиона, а зачем тебе Усыпляющее зелье?
К этому девушка была не готова, но быстро сообразила, что ответить:
– Устаю, а из-за этого развивается бессонница, – устало улыбнулась девушка, уже стоя на лестнице, ведущей в ее спальню.
– Ты ведь много учишься, я бы тоже так хотела, но мне лень, – сказала девчушка, печально смотря на свой пергамент.
– Если постараешься, то у тебя непременно все получится, – сказала Гермиона и уже точно направилась к себе.
Она не собиралась ложиться спать. Ей было нужно всего лишь дождаться, пока девочки уснут и, надев мантию Гарри, тихо выскользнуть из башни. Но как на зло, время ползло медленно, как черепаха.
Когда Гермиона вошла в спальню, девочки о чем-то весело болтали.
– Грейнджер, скажи честно, ты же переспала с Йоргенсеном, когда у тебя был день рождения? – неожиданно ей в спину прилетел вопрос от Тани Ким.
Гермиона остановилась, ее глаза расширились от страха и удивления. Откуда Таня могла знать, что в свой день рождения она была у Эйба? Разве только Джинни могла об этом рассказать, но подруга никогда бы ее не предала.
– Таня, я бы тебе посоветовала закрыть свой грязный рот! – вступилась рыжая за подругу.
– Ха, я слышала, как они это обсуждали с Йоргенсеном, когда я его собиралась навестить в прошлое воскресенье. Не было момента об этом спросить, а тут такой случай подвернулся. Что, сама хотела с ним замутить, а мне посоветовала не увлекаться? Не выйдет! – Таню прорвало, как водосточную трубу, она не ведала, что говорит.
– Заткнись! – крикнула ей Джинни.
Другие девочки в изумлении наблюдали за происходящим.
– Да, Грейнджер меня переплюнула, спит с преподавателем! А если я это расскажу МакГонагалл?
Джинни уже была готова набросится на сокурсницу с кулаками, но Гермиона вдруг спокойно села к ней на кровать и посмотрела на Таню безразличным взглядом.
– Таня, это твое право идти к МакГонагалл, но какого же будет твое удивление, когда на первой же проверке у мадам Помфри окажется, что твои слова чистой воды ложь. Ты не думала над тем, что тогда тебе придется искать оправдание?
– Что ты хочешь этим сказать, – сощурив свои глаза, зашипела Таня.
– Я хочу этим сказать, что не раздвигаю свои ноги перед всеми, – ответила Гермиона и была очень сильно удивлена своим словам. Раньше она такого бы никогда не сказала, но сейчас почему-то она захотела ответить именно так. – У меня еще никого никогда не было.
– Не надо, Гермиона, – прошептала Джинни, понимая, как дорог для подруги ее секрет.
– Ничего страшного, Джин, – все еще смотря на Таню, отозвалась Гермиона. – Не думаю, что факт того, что я девственница, меня опозорит, в отличие от того, что говорят в школе про Таню.
Таня Ким ничего не сказала, а лишь растеряно посмотрела на всех и выбежала из комнаты. Гермиона подозревала, что она плачет, но пусть лучше плачет, чем продолжает чернить саму себя.
– Жестко ты с ней, – сказала Аманда Трой, все еще смотря на дверь, которая захлопнулась за Таней.
– Все было честно, так держать, Гермиона, – ободрительно улыбнувшись, сказала Элизабет Кларк. – Во всяком случае, ей кто-то должен был об этом сказать рано или поздно.
После этого до отбоя в спальне девочек седьмого курса факультета Гриффиндор больше ничего не происходило.
***
Когда Гермиона выскользнула из спальни в мантии Гарри, Таня так и не вернулась. Наверное, где-то плачет в одном из школьных туалетов. Но Гермиону Грейнджер сейчас это мало заботило. Что с ней стало? Некогда добрая и отзывчивая девушка стала портиться, могла высказать грубость или сильно обидеть. Может это влияние Беллатрисы, с которой они слишком давно не пересекались в Сознании.
Гриффиндорка тихо спускалась вниз, тая надежду, что Снейп сейчас находится у себя в комнате, а не в лаборатории. Девушка совсем не хотела потом объяснять, зачем она это делает тайком, а не обращается к мадам Помфри. Даже Снейпа нельзя было подвергать опасности, несмотря на то, что он мог быть единственным человеком, способным ей помочь.
Сейчас девушка мысленно благодарила себя за то, что догадалась надеть носки. Благодаря им ее шагов не было слышно. Она тихо передвигалась по лестницам, спускаясь все ниже и ниже. Это позволяло ей прислушиваться к шорохам, сопениям портретов и шуму ветра в щелях замка, так как они не заглушались шумом ее шагов.
Когда она дошла до входа в подвальный этаж школы, то, к ее удивлению, никого не встретила на пути. Было ощущение, что школа вымерла. Гермиона также тихо дошла до класса зельеварения, не встретив ни одного препятствия. Единственное, что ее беспокоило, не стоят ли оповещающие чары на двери, но в случае чего, мантия бы выручила.
– Алохомора, – шепотом произнесла она, направив палочку на замочную скважину.
Девушка прислушалась, но ничего не услышала. Тогда она тихонько повернула ручку, и немного приоткрыв дверь, протиснулась внутрь. Прежде чем пойти за ингредиентами, Гермиона прислонилась к стене и выждала немного времени, чтобы окончательно убедиться, что все в порядке. Но кроме бешеного стука своего сердца ничего не услышала. Немного придя в себя, она пошла к полкам, где можно было взять все, что нужно для Усыпляющего зелья.
Гермиона Грейнджер начала их складывать в свою набедренную сумочку, которую она предварительно взяла с собой, с ней было гораздо удобней передвигаться по ночному Хогвартсу, и ее нельзя было нигде забыть, если только не отстегнуть.
– Эй, Грязнокровка, ты собралась варить снотворное? – раздался голос Беллатрисы Лестрейндж в Сознании девушки.
Гермиона была несколько удивлена неожиданному появлению этой ведьмы.
– С чего ты взяла, что именно его? – ответила она вопросом на вопрос.
– Наша миленькая Грязнокровочка оказывается не такая уже и умненькая? – снова этот безумный смех, от которого всегда болит голова. – Ты когда-нибудь открывала книгу «Лучшие ученики школы Чародейства и Волшебства Хогвартс»? Между прочим, у нее уже несколько томов и она обновляется ежегодно.
– К чему ты клонишь?
– Ооо, а ты там не встречала имя Беллатрисы Блэк?
Гермиона задумалась. А ведь правда, в книге есть ее имя, тем более МакГонагалл как-то раз заикнулась о том, что Волдеморд сломал жизнь одной из выдающихся выпускниц Хогвартса.
– Вспомнила? – спросила Беллатрисса, а потом неожиданно начала говорить спокойным голосом, который совершенно не соответствовал ее характеру. – Ты думаешь, я всегда была такой? Нет, когда-то я была такой же, как ты, разве, что училась на Слизерине. Меня также волновали знания, и я особо ни с кем не дружила. В школе моей проблемой была Нарцисса. Андромеда всегда была самостоятельной, а потом оказалось, что она еще и дура. Выскочила замуж за полукровку, тем самым осквернив весь наш род. Нарцисса тоже была дурой, только ее дурость проявлялась в другом. Она совершенно не хотела учиться. Цисси с первого дня начала таскаться за Малфоем и все ее домашние задания легли на мои плечи. Меня это бесило, но я справлялась. Благодаря мне факультет набирал большие баллы. Директор Диппет даже как-то раз под Рождество предложил мне подработку в школе. Быть кем-то вроде его девочки на побегушках. Но мне предложили более оплачиваемую работу, точнее что-то в этом духе. Люциус Малфой организовал свой собственный клуб, где они постоянно пили и трахались с девицами. Цисси тоже там ошивалась. Если ты подумала, что мне предложили участвовать в их оргиях за деньги, то сильно ошибаешься. Дом Малфоев был крайне богат, так что их наследник раскидывался деньгами направо и налево. Они предложили мне делать за них всю домашнюю работу, писать сочинения, эссе и прочую ересь, – на этом месте она то ли хихикнула, то ли чихнула, но потом продолжила. – Каждый день он мне платил по десять сиклей за готовую порцию домашних заданий. Чем не заработок для умной студентки? Это было всяко лучше, чем сидеть на добровольных началах рядом с дряхлеющим стариком, который периодически не мог вспомнить имена сотрудников своей школы.
В те годы зельеварение преподавал наитупейший из всех преподавателей, что я встречала. Слизнорт был настолько туп, что все время называл Цисси разными именами, потому что она не справлялась на уроках, а на старших курсах так вообще могла прийти на уроки с перегаром. Но она всегда приходила с идеальным домашним заданием. Правда это длилось до тех пор, пока я не окончила школу. Что на счет Усыпляющего зелья, то я столько раз писала эссе на эту тему, что даже уже и не вспомнить. Сейчас я могу тебе даже пересказать рецепт Отрезвляющего зелья или, если хочешь, Амортенции. Да, были дни, когда я очень сильно уставала, и они всячески издевались надо мной. Нарцисса ни разу не встала на мою защиту. По сути, им нужно было качественное выполнение домашних работ, но не я.
Когда я закончила школу, то решила, что смогу отомстить им за это. Я одна из первых примкнула к Темному Лорду. Меня зацепила его идея о чистоте крови, о воскрешении прекрасного мира Магии, где нет места таким, как ты, Грязнокровка. Он поражался моим знаниям в отваре зелий, моей искусности. Варить для него Усыпляющее, а для его врагов напиток Живой Смерти, стало для меня отрадой. Его возбуждали мои познания во всех областях, я была его правой рукой, каждый мой совет был для него идеален. Он всячески показывал, что ему нужна я в совокупности с моими знаниями. За каждый совет он отплачивал мне нежностью и заботой. Никто кроме меня не знает, как прекрасен Лорд в постели. Разве что… хотя неважно.
Потом она замолчала. Гермиона занервничала, услышав о том, что Беллатриса и Волдеморт придавались сексуальным утехам, это казалось омерзительным.
– Ооо, тебя пугает мысль о том, как мы трахались с моим Лордом? Хочешь, я расскажу тебе, как он меня связывал и душил, как облизывал мое трепещущее тело? – она снова разразилась безумным хохотом. Откровения закончились и Беллатриса снова стала сама собой.
– Достаточно, я не хочу слышать об этой мерзости! – крикнула в своем Сознании Гермиона, пытаясь заглушить этот дьявольский хохот. – Ты сумасшедшая!
– О нет, сумасшедшая – это ты, раз думаешь, что сможешь остановить меня Усыпляющим зельем. Ты слишком сильно меня недооцениваешь, – Лестрейндж смеялась все громче и громче, ее забавляло то, что Гермиона начинает злиться. – Тебя скоро не станет и ничего тебе не поможет.
– Прекрати! – крикнула девушка вслух и все прекратилось.
Гермиона Грейнджер испуганно задержала дыхание. Еще не хватало, чтобы на ее крик прибежал Снейп. Но ничего такого не последовало. Тогда гриффиндорка проверила, все ли ингредиенты она взяла и поспешила удалиться из лаборатории. Надеясь, что хозяин этого места даже не догадается, что здесь кто-то был.
***
Уже лежа в своей кровати, Гермиона обдумывала то, что ей поведала Беллатриса Лестрейндж. Оказывается, что быть чистокровным волшебником бывает гораздо хуже, чем родиться в семье маглов. Собственная семья может заставить тебя опуститься на самое дно, загубить талант, даже не успев его распознать. Если бы не Нарцисса, то Беллатриса скорее всего смогла бы быть человеком. К моменту своей смерти Лестрейндж была больше похожа на сумасшедшую Черную Вдову, так как все человеческое давно в ней умерло. Ее желание доказать то, что она живая, обернулось безумием и смертью.
После того, что с ней сотворила сестра, Беллатриса больше не видела препятствий для достижений своих целей. Даже сейчас, живя в теле Гермионы, она считала, что ее не сможет ничего остановить. Если бы она только помнила, что промахнулась тогда, на встрече с боггартом, то, возможно, это было бы и так. Но благодаря этому Гермиона Грейнджер уже начала готовить ей то, что сможет усыпить не только ее бдительность, но и мышление. Завтра она пойдет в туалет Миртл и, как на втором курсе, начнет варить зелье, способное помочь выиграть время у самой смерти.
========== Глава 22 ==========
Гермиона проснулась рано. Она решила, что должна успеть все сделать до завтрака, чтобы потом ни у кого не возникло вопросов, где она пропадала. Тихонько одевшись и прихватив из чемодана запасной маленький котелок, который после уменьшения легко влез в сумочку, она вышла из башни и направилась на второй этаж. Гриффиндорка решила пойти в обход, так как напрямик было идти небезопасно. Мало ли, вдруг Филч или Снейп ходят по лестнице в ожидании таких, как она, гуляющих по школе спозаранку. Но все ее опасения оправдались уже на подходе к месту обитания Миртл.
– Тыыы? – услышала девушка скрипучий голос завхоза школы и довольное «мяу» его кошки.
– Доброе утро, мистер Филч, – нашлась девушка и попыталась безразлично пройти мимо.
– Почему ты ходишь по замку, когда все еще спят? Снова что-то задумала?
– Нет, не угадали, я иду в совятню, – сказала она первое, что пришло в голову.
– Тогда почему ты идешь в обход, когда можно было спуститься по лестнице?
– Не хотела портить себе утро и встретить вас, но, как видите, мое утро испорчено, – сказала она и вздернув, как обычно, свой красивый носик, ушла, свернув за угол.
Это было совсем не то направление, которое вело к туалету Миртл. Но что было поделать, если нужно было избавиться от Филча. В итоге пришлось идти в совятню. По крайне мере навестить Сыча – не такая уж плохая идея.
При виде вошедшей Гермионы Сыч с радостным уханьем спланировал ей на плечо. Девушка пощекотала его под клювом, от чего малыш чуть ли не запищал от удовольствия. Она давно его не навещала и сов был несказанно рад гостье. Было, конечно, не ясно, что творилось в его маленькой головке, но скорее всего, он любил Гермиону больше, чем Рона.
– Как твои дела? – спросила Гермиона сычика, который в знак того, что все отлично, защебетал и нежно клюнул ее в ухо.
В совятне было тихо, большинство сов уже спали, вернувшись после охоты, лишь только сычик радостно верещал, пытаясь, наверное, что-то рассказать Гермионе. Но, к сожалению, гриффиндорка его не понимала, а только улыбалась, смотря на то, как он кружит по своему временному убежищу и наслаждается ее визитом.
Проведя какое-то время в совятне, Гермиона Грейнджер снова вернулась в замок и направилась в туалет Плаксы Миртл уже без каких-либо препятствий.
***
В туалете было тихо. Миртл, наверное, парила где-то по замку или просто не хотела выходить из своего унитаза. Гермиона вежливо поздоровалась, войдя внутрь, но ей никто не ответил. Так что девушка устроилась около окна и начала приготовления. В начале она вытащила котел и, увеличив, поставила его на пол. Котелок был небольшой, в нем можно было сварить зелье разве что на четыре порции, но для начала и этого бы хватило. Потом она вытащила ингредиенты и принялась варить Усыпляющее.
– Первым делом нам надо добавить в ступку четыре веточки лаванды, – вспоминая, сказала сама себе Гермиона, беря с пола сушеную, но все еще душистую лаванду. Потом в ступку добавилась смесь трав, именуемая стандартным ингредиентом.
– Ооо, ты все же пришла меня навестить? – услышала девушка тоненький голос Мирт.
– Привет, Лиззи, – ответила ей Гермиона, не отрывая взгляда от ступки. – Как твои дела?
– Ну, вчера, например, приходила какая-то Таня, говорила, что ненавидит тебя.
Гермиона ничего не ответила, а только фыркнула в ответ. Понятное дело, что Таня ее ненавидит, потому что после таких слов будет обидно любому, но она тоже была не права, сделав громкое заявление на ее счет.
– Она так рыдала, – Миртл захихикала, а потом наклонила немного голову вбок и с интересом спросила, – а что ты варишь, снова то зелье, после которого ты обросла шерстью? Это было так смешно. Только Гарри почему-то было не особо весело.
– Нет, Лиззи, это не то зелье, но по степени важности такое же, поэтому я пришла к тебе, – спокойно ответила Гермиона, отмеряя две капли слизи флоббер-червя.
– Гермиона, а ты знаешь, я недавно побывала в той страшной комнате, – поменяла тему разговора приведение.
– Да? И что там сейчас происходит? – стараясь вложить в свой голос как можно больше безразличия спросила гриффиндорка.
– Не думала, что она так глубоко. Я долго летела по трубам, а потом в самом центре зала увидела огромную змею. В начале я, конечно, испугалась и думала, что умру от страха, но вспомнила, что уже мертва и подлетела ближе. Оказалось, что эта змеюка уже давно стала скелетом. Фу, мерзкое создание.
– Уже столько лет прошло. Гарри давно убил василиска. Тебе бояться нечего, – сказала Гермиона, с улыбкой взглянув на призрак Элизабет Миртл. – Больше ничего интересного не нашла?
– Конечно нашла! – с чувством ответила Миртл. – Там под одной из плит оказалась маленькая комната. Я бы сказала, что это больше напоминает погреб или склеп. Там был почти разваливший стул, а на нем лежал кожаный браслет и дневник. Судя по его обложке, эти вещи принадлежали Октавии Тиммонс.
– Хм, интересно. А под какой плитой лежали вещи? – задумавшись, спросила Гермиона.
– Она лежит в углу и указывает на потаенный вход в комнату. По крайней мере, так сказал Кровавый Барон, что там есть еще один вход.
– Еще один вход? – гриффиндорка начинала понимать, что нужно Беллатрисе.
Ненайденные вещи Тома Риддела. С помощью них она хочет воскресить Волдеморта. Еще один хоркрукс? Нет, это невозможно! Гермиона не могла допустить, чтобы Лестрейндж до них добралась или, по крайней мере, добралась до них первой. Девушка невольно взглянула на одну из раковин, которая была дверью, парадным входом в Тайную комнату Салазара Слизерина.
– Если я правильно поняла, ты не знаешь, где находится еще один вход в Тайную комнату? – уточнила девушка.
– Нет, – печально ответила Миртл, проплывая сквозь Гермиону к дальней стене.
Девушка поежилась от неприятного холодка, который прошел по телу и обрадовалась, что призраку неизвестно местонахождение другого входа. Нельзя было допустить, чтобы Беллатриса это знала, нужно было выиграть время. К Кровавому Барону девушка ни за что бы не пошла, она даже не попросила бы сэра Николоса де Мимси поспрашивать о входе у приведения подземелья Слизерин. Нужно было тайну оставить тайной.
– Лиз, ты не знаешь, кто такая Октавия Тиммонс? – спросила Гермиона Грейнджер у озабоченно кружащейся Плаксы Миртл.
– Я видела ее несколько раз, пока была жива. Она поступила в школу как раз в тот злополучный год, когда два ярких желтых глаза меня убили. Попала на факультет Гриффиндор. Была доброй девочкой. Лучше бы попала к нам, в Пуффендуй. А потом через пару лет после моей смерти, когда я все еще оплакивала свою жизнь, она прибежала ко мне в туалет. Октавия спряталась как раз вон в той кабинке, – Миртл указала на самую дальнюю из кабинок, где плохо открывалась дверца. – Она прорыдала там полдня и почти всю ночь. Мне это в итоге надоело, и я вылезла из своего укромного бачка. Думала, что она будет вопить, кричать, как обычно это делали другие, но она была поглощена своим горем. Я, конечно, спросила Октавию, что же такого случилось, что она плачет громче, чем я. Но то, что она мне рассказала, я помню хорошо, будто это произошло вчера. А вы говорите, что Миртл не умеет хранить тайны или секреты, – тут приведение всхлипнуло, но увидев интерес в глазах Гермионы, успокоилось и продолжило. – Она сказала, что Том Риддл, студент седьмого курса, нашел ее дневник, где она признавалась ему в любви и писала о своих чувствах, переживаниях и проблемах. Конечно, я не поняла, что такого в том, что он нашел его, но правда оказалось ужасной. Том сказал Октавии, что если она не хочет, чтобы о том, что она записывает в свой личный дневник, узнала вся школа, ей нужно прийти в полночь в то место, куда он укажет. Конечно же, Октавия пришла. Потом произошло страшное. Том Риддл ее изнасиловал. Ей было тринадцать лет, как и мне. Она говорила, что хочет покончить с собой. Если об этом узнают в приюте, она не сможет жить на этом свете. Октавия сказала, что воспитывалась в женском приюте, где всячески издеваются, если у тебя было что-то до замужества с мужчиной. Что произошло с ней дальше я не знаю, она так больше и не пришла.
– Боже, он большее чудовище, чем я ожидала, – сказала Гермиона, запустил пальцы левой руки в волосы, а правой не преставала помешивать котел.
Миртл никак на это не отреагировала, она грустно смотрела в окно, наблюдая за тем, как в озере плещется огромный кальмар. Она думала о том, что ее ждала более лучшая участь, чем Октавию Тиммонс – уж лучше было умереть, чем вот так.
Тем временем Гермиона закончила варить свое зелье. Она наколдовала две литровые бутылки, переместила снотворное туда и плотно закупорила пробками. Очистив котёл, девушка его уменьшила и положила все в сумочку. До завтрака оставалось чуть меньше двадцати минут.
– Миртл, я пойду, еще увидимся, – тихо сказала Гермиона, повернувшись к приведению девочки, которая все еще смотрела на кальмара.
– Ага, – ответило безразлично привидение.
***
В Большом зале было тихо. По большей части еще сонные студенты подтягивались на завтрак. Гермиона Грейнджер сидела за столом и размышляла, когда рядом с ней на скамью уселась Джинни.
– Ты сегодня как-то рано, чем занималась? – не поздоровавшись, спросила рыжая.
– Да так, ничем, – не вылезая из своих мыслей, ответила Гермиона. – Гуляла, была у Сыча… Он, кстати, бодр и весел. Уже норовился приземляться, а не падать вниз с грацией бладжера.
На последних словах она тихо хихикнула.
– Тоже неплохо, – отозвалась Джинни, – а я вот все еще не могу проснуться. Если бы не Таня, я бы плюнула на завтрак и никуда не пошла.
Подруга зевнула и положила голову на руки.
– А что Таня?
– Пришла где-то минут сорок назад, – не поднимая головы ответила Джинни Уизли. – Я так понимаю, что она ночевала где-то, но не в спальне.
– Наверное, я тоже ее не видела, когда выходила, – пожала плечами Гермиона Грейнджер.
Когда на столе появилась еда, Джинни неохотно потянулась за омлетом и соком. Было видно, что она все еще хочет поваляться в кровати, но сегодня в ее планах было почистить метлу, отполировать рукоять и вместе с Анастейшей Куин и Анимой Солас заказать несколько новых примочек.
– Чем планируешь сегодня заняться? – спросила она подругу, ковыряя вилкой омлет.
– После завтрака навещу Хагрида, потом посижу в библиотеке и, быть может, схожу к Эйбу, – ответила Гермиона, пытаясь съесть ложку овсянки.
– Передавай привет Хагриду, – зевнула Джинни, начиная есть свой завтрак.
***
Рубеус Хагрид поставил чайник, вернулся в комнату и сел за стол рядом с гриффиндоркой.
– Как твои дела, Гермиона? – спросил лесничий радостно смотря на девушку.
– Все хорошо, а как ты поживаешь, как флоббер-черви? – ответила Гермиона.
– Я нормально, а что флоббер-черви – снова подохли.
– Жаль, – пытаясь искренне опечалиться, сказала девушка.
– Брось, Гермиона, кому они нужны, эти гигантские слизняки. Директор МакГонагалл сказала, что лишит меня должности, если я все же приведу на территорию школы Нунду.
– Но Хагрид, Нунду самый опасный монстр, если не считать драконов или василисков! – посуровела Гермиона. – Я все понимаю, но он может напасть. Он опаснее Химеры.
Хагрид грустно вздохнул и подпер голову своим огромным кулаком.
– Не расстраивайся, может лучше стоит показать Ишака? – пыталась подбодрить друга девушка.
– Может, – печально пробормотал лесничий.
Из кухни донесся свист чайника, и великан пошёл наливать чай. Спустя несколько минут он вернулся с кружками-ведрами и тарелкой пирожков.
– Сам пек, – пояснил он и подвинул тарелку ближе к Гермионе. Девушка благодарно посмотрела на Хагрида, но к угощению не притронулась.
– Послушай, Хагрид, – начала гриффиндорка, – ты случайно ничего не знаешь про Октавию Тиммонс?
Преподавать по уходу за магическими существами удивленно на нее взглянул.
– Откуда ты знаешь это имя?
– Да так, листала библиотечный учебник по трансфигурации за второй курс. Судя по всему, он принадлежал ей, так по крайне мере было написано на внутренней стороне обложки, – девушка была готова к такому вопросу.
Хагрид все еще подозрительно смотрел на нее.
– Повторяю пройденный материал. Я не могу предугадать, что будут спрашивать на экзамене. Можно ожидать всего, – объяснила Гермиона, чтобы это было похоже на правду.
– Это старая история. Об этом уже нечего говорить, – пытался отвязаться от разговора Хагрид.
– Хагрид, пожалуйста, если ты так говоришь, значит есть, что рассказать, – умоляла Гермиона.
Лесничий ненадолго задумался, а потом, делая глоток чая, произнес:
– Ну хорошо, только никому об этом не говори. Это история темная и до сих пор никто не знает, почему все произошло именно так. Когда Октавия попала к нам на факультет, я учился на третьем курсе. Она была очень доброй и отзывчивой девочкой. Очень переживала за меня. Ну, когда произошла эта история с Арагогом и Ридделом. Тогда-то я и стал с ней общаться, вот. Октавия стала часто приходить ко мне в Хижину. Мы с ней стали друзьями. Так пили чай, как и сейчас с тобой. Часто рассказывала мне о своих достижениях. Когда она училась на третьем курсе, то приносила мне иногда что-нибудь из Хогсмида. Но после Рождества с ней что-то случилось. Октавия стала молчаливой, замкнутой. Она все еще приходила ко мне, но могла часами сидеть и смотреть в окно, вот.
Лесничий вдруг снова погрустнел и насыпал себе еще пару ложек сахара. Гермиона молчаливо ждала, пока он продолжит.
– В один из дней ко мне пришел кентавр Форсет. Он все еще живет в лесу и считается старейшиной. Кстати, он наставник нашего Флоренса. Ну так вот, он пришел ко мне, чтобы я забрал кости, которые оставила Химера около их племени. Видите ли, это не их задача, – вспоминая это, Хагрид выругался. Видимо он до сих пор не очень-то любит кентавров. – Октавия как раз сидела рядом со мной на пороге дома и слушала, как я играю на флейте. Форсет внимательно на нее посмотрел, а потом позвал меня пройтись с ним и убрать эти кости поскорее. Я попросил ее подождать, она послушно осталась сидеть на ступеньках. Как только мы покинули опушку, Форсет начал, как и все его племя, говорить загадками:
– Звезды скоро выстелются световым ковром, а потом Плутон пройдет по этому пути. Я бы не хотел говорить тебе об этом, Хагрид. Мы не вмешиваемся в судьбы людей, но эта девочка больше не вернется в школу.
Я еще тогда подумал, что кентавр бредит. Ох уж мне эти предсказатели! Но произошло именно так, как он и говорил. Письмо из школы, которое было отправлено ей летом, вернулось обратно. Дамблдор поспешно направился к ней в приют и вернулся с плохими вестями. Октавия перерезала себе вены в ванной. Дамблдор сказал, что когда ему показали фотографии ее тела из морога или морга – не помню – он был поражен. Она была вся в кровоподтеках и синяках, не считая распоротых рук. Бедная Октавия. Она рассказывала, что их приют был только для девочек и хозяйка их часто наказывала. Эта же хозяйка объяснила профессору Дамблдору, что перед смертью она была сильно наказана за то, что из школы вернулась… Гермиона, ну ты понимаешь, – великан смутился, но все же смог объяснить суть того, что хотел сказать. – В общем, она вернулась испорченная. Да, Октавия пыталась себя защитить, говоря, что над ней надругались, но имени своего мучителя так и не назвала. Хозяйку приюта поместили в магловскую тюрьму. Хотя мне кажется, что лучше бы ей было бы сгнить в Азкабане. Что стало с приютом – я уже не знаю. Но Дамблдор попросил директора Диппета не придавать это огласке и конфликт умяли.
На этих словах плечи великана вздрогнули и Гермиона поняла, что он плачет.
– Хагрид, прости, мне так жаль, – попыталась утешить друга гриффиндорка.
– Нет, Гермиона, все в порядке. Просто грустно, что из-за какого-то похотливого мальчишки оборвалась жизнь такой доброй девочки, – все еще рыдая, сказал Хагрид.
Девушка сжала его руку и хотела было сказать еще что-то, но слов найти уже не смогла.
========== Глава 23 ==========
Гермиона провела у Хагрида почти половину дня. Все это время Хагрид не мог успокоиться. Их чаепитие превратилось во время откровений, сопереживаний и раскаяния. Хотя гриффиндорка считала, что великан себя винит понапрасну, но убедить в обратном его не получилось. Она вернулась в школу во время обеда.
Тихо проскользнув в Большой зал, девушка нашла глазами Джинни и также тихо села рядом с подругой. Гермиона была опечалена и не могла этого скрыть. Девушка думала, что жестокость Волдеморта проявилась позже, но как же сильно она ошибалась. Истории Плаксы Миртл и Хагрида показали, что жестокость этого монстра приносила боль не только физически, но и убивала человека морально еще в школьные годы.
– Гермиона, что-то случилось? – озабочено спросила Джинни, смотря, как подруга сжимает вилку до такой степени, что костяшки начали белеть.
– Нет, все нормально, я просто задумалась, – сказала Гермиона Грейнджер, поспешно положив вилку на стол.
Джинни недоверчиво взглянула на подругу и продолжила есть картофельное пюре. Она уже явно устала от того, что Гермиона от нее слишком много скрывает в последнее время. Но прекрасно понимала, что с вопросами к подруге лезть бесполезно. Гермиона Грейнджер легко находила отговорку или могла придумать множество правдоподобных ответов, скрывающих правду.
