Текст книги "До ее смерти осталось сто дней (СИ)"

Автор книги: Mia_Levis

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Я просто не хотел в этом участвовать.

– Да кто тебя спрашивает?! – взорвался Люциус. Виски из стакана пролилось через край, закапало на светлый ковер. – Если Темный Лорд сказал, что ты будешь участвовать в нападении на Хогвартс, значит – будешь.

– Я там учусь, отец, помнишь? Я не хочу разрушать это место.

– Драко, у тебя нет выбора. Ни у кого из нас его нет, – вздохнул Люциус. Его гнев погас так же быстро, как и разгорелся. Он сделал большой глоток из своего стакана, поморщился. – Лучше выпью кофе.

– Определенно, – кивнул Драко. – Я пойду, отец, хорошо? Это была долгая ночь.

– Иди. Надеюсь, ты сделаешь выводы, Драко. Потому что иначе… – договаривать он не стал. Все и так было понятно.

Каждый шаг для Малфоя превратился в пытку. Он действительно не должен был перечить Темному Лорду, это изначально была глупая идея. Но когда он узнал, что в Рождество его не будет здесь, рядом с Грейнджер, а вместо этого ему доведется сражаться с ее друзьями, возможно, убивать их… Он почувствовал, что окончательно теряет ее. Если свое заточение Грейнджер и могла бы ему простить – когда-нибудь, если узнает, что со стороны Драко это было не предательство, а забота, то убийство кого-то из ее друзей… Это стало бы финальной точкой. И Драко сказал Темному Лорду, что не хочет. Ох, он вполне осознал, что его желания не значат ровным счетом ничего! Волдеморт умел быть убедительным.

Напротив спальни Грейнджер Малфой остановился. Он регулярно узнавал у домовых эльфов о ее состоянии, и эти сведения убивали его. Она тосковала и совсем пала духом. Почти ничего не ела, целыми днями либо лежала в кровати, либо сидела на своем месте на подоконнике, смотря в окно. Глупая девчонка, что же она навыдумывала себе? Ему бы и хотелось увидеть ее, но Драко осознавал, насколько это опасно. Ему нельзя было потерять решимость, поэтому он, проведя напоследок пальцами по двери, двинулся дальше по коридору. Как говорил отец, у Драко просто не было другого выбора.

***

– Вы ничего не съели, мисс, – неодобрительно произнес Вэнди.

Гермиона знала, что если бы эльф захотел, то она бы даже не заметила его присутствия. Но он постоянно заговаривал с ней. То ли по своей инициативе, то ли переживая, что его накажут за плохое исполнение обязанностей, то ли по просьбе Малфоя – о его мотивах Грейнджер не спрашивала. А через какое-то время и вовсе начала видеть в этом свой единственный шанс – пускай совсем призрачный, но ведь другого плана у нее не было! И хотя Гермионе до глубины души претило лгать и вводить несчастного эльфа в заблуждение, но какой у нее был выход? Она бы никогда не простила себе, если бы преждевременно опустила руки.

Почему, ну почему она не рассказала обо всем Гарри?! Доверилась Малфою, убедила себя, что хотя бы сейчас он на ее стороне… Что уж теперь сожалеть? Сделанного не изменишь.

Гермиона вздохнула и отставила поднос с почти нетронутой едой. Аппетита у нее и правда не было – здесь она не лукавила. Если в чем-то она и обманывала Вэнди, так это в степени своего отчаянья: он должен был думать, что она сдалась и сломалась. И, если он передает информацию Драко, то пускай тот считает, что победил. Поэтому Гермиона не прикасалась к книгам, впервые за всю сознательную жизнь забросила учебу и проводила долгие дни то наблюдая за неизменным пейзажем за окном, то и вовсе глядя в белоснежный потолок. Как же медленно текло время! Будто вязкая патока, в которой Гермиона увязла, словно муха.

– Я не хочу, Вэнди, спасибо. Посплю немного, – домовой эльф сморщился, словно намеревался зареветь. За всю жизнь в Малфой-мэноре никто не относился к нему так хорошо, как эта странная девушка. И оттого ему было так тяжело исполнять поручение молодого хозяина. Он бы и хотел ей помочь, но только как? Гермиона легла на бок, закрыла глаза и Вэнди, забрав поднос, исчез.

Гермиона не стала вставать, хотя и понимала, что не заснет. По ночам было хуже всего: сон долго не шел, а если Грейнджер и удавалось заснуть на рассвете, то лишь затем, чтобы вскоре проснуться от очередного кошмара. Ей снились друзья – их неподвижные, изломанные тела под звездным небосводом столовой Хогвартса. Часто в ее видениях был и Драко: иногда он был весь в крови ее друзей, его губы кривил жестокий оскал, а иногда он тоже был мертв и тело его лежало рядом с телами ее друзей. Смерть стирала грани между бывшими врагами. Гермиона часто просыпалась в слезах, от собственного истошного крика. Сердце колотилось в груди, ей казалось, что она задыхается и заснуть больше не получалось.

Иногда ей казалось, что она теряет рассудок. Ей слышались голоса, чьи-то истошные крики, и Гермиона с трудом выбиралась из объятий безумия. Интересно, какие дальнейшие планы Драко? Что он собирается делать с ней после Рождества? Просто отпустит полюбоваться на пепелище, которое будет устроено в Хогвартсе и его руками? Или же оставит ее здесь на веки вечные, пока она не сойдет с ума окончательно?

– Вэнди, ты помнишь Добби? – тем же вечером задала вопрос Гермиона.

– Да, мисс, Вэнди помнит, – часто закивал эльф, и в его огромных глазах, кажется, впервые за все время загорелось любопытство. Добби наверняка был притчей во языцах у здешних эльфов – еще бы, настоящий мятежник!

– Добби – мой друг.

– И друг Вэнди тоже, мисс.

Гермиона улыбнулась и замолчала. Это был такой призрачный шанс, но другого у нее не было, поэтому она старалась взвешивать каждый шаг и не торопиться. Она видела, что Вэнди хочет что-то спросить, но не решается. В конце концов, робость победила, и Вэнди, щелкнув пальцами, исчез. Но Грейнджер не расстроилась: она знала, что только что зародила искру. Оставалось подбрасывать щепки, пока не вспыхнет пламя.

На следующий день Вэнди заговорил сам.

– Мисс Грейнджер, а Добби… он не жалеет? – внимательный взгляд темных глаз неотрывно следил за Гермионой, пока та, умышленно затянув паузу, подошла к окну. Мелькнула мысль, что она ведет себя совсем по-малфоевски – хитрит, добивается цели за счет кого-то другого. Ну, что ж, нужно же ей было хоть что-то получить от этой связи?

– Нет, совершенно. Он свободен, Вэнди. Нет ничего желаннее, важнее свободы.

– Служить хозяевам важно, – упрямо пробормотал заученные истины эльф. Но в голосе его не было уверенности, а вот сомнения – через край.

– Думаешь? – пожала плечами Гермиона. – У него есть друзья. Ему не нужно служить, чтобы его любили.

Вэнди за ее спиной судорожно втянул воздух и, щелкнув пальцами, исчез. Зерна сомнения в нем уже начали прорастать, и Гермионе оставалось только ждать.

***

Канун Рождества в этом году не принес Грейнджер радости. Она не собиралась провести этот праздник ни в семейном кругу, ни с друзьями в Хогвартсе. Гермиона все еще была заперта в Малфой-мэноре, и часы на стене безжалостно отсчитывали время.

Пришлось признать, она просчиталась. Подумала, что в Вэнди тоже есть бунтарский дух, что ее слова возымели действие, что ему захочется изменить что-то в своей жизни. Она вновь, как и несколько лет назад, пыталась завлечь эльфа тем, что, наверное, ему было совсем не нужно. А ведь это был ее единственный план – пускай далекий от совершенства, но ведь в какой-то момент она поверила, что все получится. После их последнего разговора Гермиона была уверена, что Вэнди либо поможет выбраться ей сам, либо свяжется с Добби, а тот, в свою очередь, с Гарри. Ей казалось, что Вэнди хочет покинуть Малфой-мэнор, была уверена, что ему претит роль ее тюремщика. И если во втором она вряд ли ошиблась, то вот в первом…

После последнего разговора Вэнди больше не появлялся в ее комнате. Ему на смену пришли другие эльфы – молчаливые, робкие, угодливые. Они не отвечали на вопросы и, конечно, не могли ей помочь.

Может, это гад Малфой обо всем догадался? Лишил ее последнего шанса, отобрал у утопающего соломинку? Ярость – почти погасшая – вновь вспыхнула из тлеющей искры. Когда-нибудь – пускай не сегодня! – Гермиона ему отплатит. И за эти жуткие дни, и за его бессердечную ложь, и за коварство его змеиное.

– Проклятый Малфой! Ненавижу тебя! – прошептала Грейнджер, вдавливая кулак в оконное стекло. Она уже пробовала его разбить, но, конечно, не достигла успеха. А на улице медленно падал снег – ей бы туда! Как же давно она не позволяла себе беззаботной прогулки. Последний раз, кажется, с Драко… Опять этот чертов Малфой!

– Мисс… – голос прозвучал настолько тихо, словно шелест книжных страниц. Гермиона даже не обернулась – мало ли что ей могло послышаться после дней проведенных в заточении. Но ее позвали снова – на этот раз более решительно: – Мисс!

Это был Вэнди. Он стоял в углу комнаты, его лицо находилось в тени, он переминался с ноги на ногу, но Гермиона чувствовала, что он уже все для себя решил. Может, решил гораздо раньше, просто набирался смелости.

– Вэнди не приходил. Вэнди много думал.

– И что же ты решил? – тихо спросила Гермиона. Она боялась надеяться, уж слишком горьким потом оказывалось разочарование.

– Вэнди знает все. Вэнди понимает. Вэнди хочет помочь вам. Вэнди хочет… хочет свободы, – последнее слово эльф выдохнул почти беззвучно, прошептал одними губами. Еще бы – для него это так долго было чем-то жутким, даже унизительным, и если бы не Добби, не его пример…

– Я заберу тебя в Хогвартс. Ты сможешь сам выбрать, где жить и чем заниматься. Но для этого мне нужно выбраться отсюда, Вэнди. Понимаешь?

– Вэнди понимает, – тихо произнес эльф и, протянув худую руку, положил на кровать волшебную палочку Гермионы.

Грейнджер на негнущихся ногах подошла к кровати и рухнула на колени. Пальцы ее мелко дрожали, когда она взяла палочку в руку. Она чувствовала магию, которая вновь возвращалась в ее тело и чувствовала надежду, которая из робкой искры разгоралась в яркое пламя. Она выберется отсюда, она сообщит обо всем в Хогвартс и больше никогда, никогда, никогда не станет сомневаться и искать полутона. Зло всегда остается злом – без вариантов.

– Спасибо, – прошептала она, чувствуя, как подводит голос. – Я не забуду этого, Вэнди.

Гермионе потребовалось еще несколько минут, чтобы взять себя в руки. Потом она глубоко вздохнула, пригладила волосы и обвела взглядом комнату. Ей предстояло много работы.

***

Мэнор как будто вымер. Гермиона все равно соблюдала все меры предосторожности, но чем дальше она продвигалась к подвалу, тем хуже становилось ее предчувствие. Малфой говорил, что операция будет проводиться ночью, но то ли он солгал, то ли Гермиона слишком замешкалась, снимая заклинания, которые оказались гораздо сложнее, чем она предполагала. Она пыталась подбадривать себя, убеждать, что эта гробовая тишина может быть связана с подготовкой к атаке, но выходило откровенно плохо.

Подвал, как и в прошлый раз, встретил ее темнотой и затхлым воздухом. Гермиона осторожно спустилась по ступенькам, с которых в прошлый раз упала и, прижав руку ко влажной стене, двинулась направо. Драко говорил ей, что шкаф, через который Пожиратели планируют попасть в Хогвартс, где-то здесь. Находясь в заточении, она часто думала, что и эта информация может оказаться ложной, но все же это было бы логично – если не здесь, то где? Малфой-мэнор ведь давно стал штаб-квартирой для Пожирателей.

И она упрямо двигалась вперед, не замечая, что уже не одна.

***

В ту ночь Драко впервые понял, что не готов. Сколько бы он ни храбрился, но от страха шла кругом голова и дрожали колени. Они выдвинулись раньше, чем планировали: покинули Мэнор, добрались до старой лавочки, в которой находился шкаф, по очереди ступили в него… И оказались в Хогвартсе. Драко никогда не воспринимал школу как второй дом, не любил большинство преподавателей, но от мысли, что они пришли сюда, чтобы разрушать, ему стало вдруг совсем тоскливо. Неужели он уже не вернется сюда? И Гермиона не вернется. Их пути разойдутся навсегда, уже разошлись.

Но буквально через минуту ему стало не до раздумий. Уже потом, гораздо позже, когда горстка выживших Пожирателей обсуждала провал их операции, они пришли к выводу, что их предал кто-то из своих, но тогда Драко понял, что значит выражение “ад на земле”. Их было много – Избранный мальчик, Дамблдор, некоторые преподаватели, члены Ордена Феникса, – и они были готовы. Они понимали – кто-то дал им понять! – что Волдеморт бросил на выполнение этого задания лучших своих бойцов и уничтожить их – значит ослабить врага.

– Драко, справа, – крикнула Нарцисса, и Малфой в последнюю минуту успел отклониться. Тишина вокруг взорвалась криками, стонами и ругательствами. Кто-то из Пожирателей рухнул Драко под ноги, запахло обугленной плотью, на ботинки попали брызги крови. Драко переступил через мертвое тело, осмотрелся кругом – на мгновение ему показалось, что он видит себя со стороны: вчерашнего ребенка – растерянного и нелепого. А потом он заметил Дамблдора: старик все еще был хорош – ни возраст, ни иссохшая рука не мешали ему сражаться. Но силы его были на исходе, и Драко, воспользовавшись возможностью, выбил волшебную палочку из старческой руки. Дамблдор взглянул на него – сначала удивленно, а потом в его глазах появилось что-то еще. Словно он понимал, предугадал все заранее. Он отдавал чужие жизни – так просто и спокойно, словно его великая цель была для этого достаточным оправданием. Малфой стиснул зубы. Все его существо жаждало убить Дамблдора. Произнести заклинание, перейти ту черту, за которой уже не будет страшно, за которой смерть вокруг станет чем-то обыденным. Но он не мог – его губы начали мелко дрожать, как и рука. Драко не был убийцей, и ни метка на предплечье, ни фамилия, ни приказ Темного Лорда – ничего не могло сделать его им.

И пока он мешкался, чье-то заклинание угодило в него. Он почувствовал сильную боль в плече, перед глазами потемнело, звуки сражения затихли. Драко упал на залитый кровью пол. Волшебная палочка Дамблдора осталась лежать возле него.

***

Открыть глаза оказалось настоящим испытанием. Драко застонал, болезненно поморщился. Потом осмотрелся, пытаясь сфокусировать взгляд и побороть тошноту.

– Нарцисса, он очнулся, – раздался от изголовья кровати голос Снейпа. Потом лба Драко деловито коснулась холодная, сухая рука. – С ним все будет в порядке.

– Я дома? – прохрипел Драко, не узнавая собственный голос. – Что произошло?

– Дома, – коротко ответил Снейп и поднес к его губам кубок с зельем. Пахло отвратительно, но Северус ловко приподнял голову Драко и вынудил того выпить все до последней капли. – Все подробности потом. Тебе нужно отдыхать.

– Но… мама! – позвал Драко, чувствуя, как стремительном на него накатывает сонливость, туманя мысли.

– Спи, сынок. Все хорошо, спи, – Нарцисса взяла его за руку. Сжала крепко, отчаянно. На ее скуле запеклась кровь, от такой раны навсегда останется шрам, уродующий лицо. Но Драко, взглянув в мамины глаза, понял, что не это ее тревожит, не это ранит ее сердце. Она плакала – его сильная, смелая мама плакала. А это значило, что она потеряла… Мысль оборвалась, незаконченная. Драко уснул.

***

Ей бы сейчас спрятаться от всего мира. Ей бы оплакать мужчину, которого она любила не за что-то, а вопреки всему. Но разве есть у Малфоев право на тоску и горе? Это там, в Хогвартсе, они оплакивают погибших, они называют их героями, они планируют похороны, а у Нарциссы даже не будет могилы, куда она смогла бы прийти. Тело Люциуса осталось в Хогвартсе, и вряд ли они вернут его ей. Разве что попросить Снейпа… Но он и так вытащил оттуда Драко. Если бы не его помощь, то Нарцисса в одну ночь лишилась бы и мужа, и единственного сына.

А еще и эта девчонка… Упрямая, ну зачем она выбралась из спальни? Драко ведь так старался сохранить ее жизнь, так переживал о ней. Мало того, что он потерял отца, так еще и ее уберечь не смог…

========== Часть 33.2. Финал ==========

В Мэноре уже давно не было настолько тихо. За последнее время Нарцисса свыклась с постоянным присутствием Пожирателей: они толпились в гостиных, которые когда-то она так любовно обставляла, громко переговаривались и смеялись, устраивали показные дуэли, когда им становилось скучно, заклинаниями разрушая мебель, картины, дорогие статуэтки. Этот вечный гомон, хаос в родном доме стали такими же обыденными, как и вечный, въевшийся будто бы под кожу страх. И хотя последние месяцы здесь стало спокойнее, – многие Пожиратели были заняты поручениями Волдеморта – но это все равно не был тот дом, то убежище от мира, который она так любила когда-то.

И вот теперь – наслаждайся! Пламя в камине и ветер за окном – единственные звуки, которые нарушали абсолютное безмолвие. Но, как оказалось, дело не в тишине – оно не принесло желанного покоя. О каком покое вообще могла идти речь теперь – они повержены, разбросаны, словно листья по ветру. Волдеморт вернется – через месяц или год – ведь он всегда возвращался! Соберет остатки своих подданных, найдет новых, если потребуется, но не отступится, пока не погибнет сам или не уничтожит Гарри Поттера – и неважно сколько душ и с одной, и с другой стороны будут уничтожены в этой войне. Все это сопутствующие потери, не стоящие ни сожалений, ни воспоминаний.

Как же сейчас Нарцисса злилась на Люциуса! Это ведь он хотел славы – стоять по правую руку от победителя, прославить их фамилию, их род до невиданных высот, выстроить для Драко потрясающее будущее. Тщеславие – вот что погубило их семью. Ну, почему бы не жить спокойно? Остаться в стороне от этой войны, сбежать, если потребуется… Но нет же, он хотел славы, а умер одним из многих в стенах Хогвартса и могилой его будет общая яма, в которую его скинут с остальными трупами. Почести – не для проигравших. А ей теперь что делать? Где взять силы, чтобы выжить самой и уберечь сына?

На губах стало солоно, и Нарцисса с удивлением поняла, что это слезы. Как давно она не позволяла себе этой слабости и теперь они текли без конца и краю, и сдержать их она не могла. Уже позже, совсем обессилев, она тяжело поднялась на ноги, подошла к письменному столу Люциуса, села в его кресло. Сколько раз он засиживался здесь допоздна, особенно в последние месяцы – корпел над документами или просто задумчиво смотрел в окно, выходящее в сад. Нарцисса открыла тумбочку, достала кипу бумаг, просмотрела – на первый взгляд все было в порядке, но все равно нужно было посоветоваться с Северусом, решить, что делать с домом. Купит ли его кто-то в это непростое время? Как ей организовать переезд – а она уже твердо решила, что заберет Драко из Англии. Рано или поздно Волдеморт призовет их и тогда… Что тогда, Нарцисса предпочитала не думать. Может, им повезет, и Гарри Поттер убьет это чудовище. Даже если так, сейчас оставаться в стране было небезопасно – Аврорат стремительно вылавливал разрозненные остатки Пожирателей и отправлял их в Азкабан. Нельзя было допустить, чтобы это произошло с Драко – только не с ним!

– Нарцисса, – голос Снейпа вырвал ее из задумчивости. Она подняла взгляд, кивнула на стул напротив, приглашая Северуса присесть. Вот кто умел выживать! Несмотря ни на что, он сохранял поразительное хладнокровие, бессонная ночь, кажется, вовсе его не утомила.

– Как Драко? – спросила Нарцисса.

– Спит, – ответил Снейп и, помолчав, добавил: – С ним все будет хорошо.

– Благодаря тебе, – Нарцисса склонила голову и, понизив голос, произнесла: – Ты столько сделал для нас…

– Не начинай, – отмахнулся Снейп. Голос его был сухим и безэмоциональным. – Пока я в состоянии помочь – можешь рассчитывать на меня. У тебя ведь есть какие-то планы?

– Планы? – невесело засмеялась Нарцисса. – А что, у нас большой выбор? Будем пытаться выжить. Я хочу забрать Драко отсюда и уехать как можно дальше. Может, Темный Лорд и вовсе забудет о нашем существовании, как знать?

– Ты уверена, что он согласится ехать? – поинтересовался Снейп, откидываясь на спинку стула и задумчиво барабаня тонкими, бледными пальцами по колену.

– Ты имеешь в виду… – тревожно нахмурилась Нарцисса. – Из-за Грейнджер?

– Да. Не знаю, заметила ли ты…

– Заметила, конечно, – горестно вздохнула Нарцисса. – Драко имеет… склонность к ней…

– Влюблен, – поправил Снейп. – Называй вещи своими именами. Он влюблен в нее и – уж поверь мне – вряд ли бросит. Тем более теперь, когда она в таком состоянии.

– Она?..

– Будет жить, – сухо ответил Северус. – Физически она оправится полностью, а психологически… Наверное, тоже, но со временем. Мисс Грейнджер очень упряма и не сдастся так просто.

– Мы не можем ждать, пока она придет в себя, – поджав губы и расправив плечи, твердо произнесла Нарцисса. – Время – непозволительная роскошь. Если Драко останется здесь, то его либо посадят в Азкабан, либо… – она не договорила, чувствуя, что не в силах совладать с голосом.

– И что ты предлагаешь? – спросил Снейп.

– Ты сможешь забрать отсюда мисс Грейнджер? В Хогвартс? Мунго? Куда угодно…

– Смогу.

– Тогда забери. И как можно скорее, пока Драко не увидел ее.

– Он будет спрашивать о ней, – предупредил Снейп.

– Это уж оставь на меня, – произнесла Нарцисса. – Я сделаю так, чтобы видеть ее он больше никогда не захотел. Так будет лучше.

***

Окончательно в себя Драко пришел через три дня. Он все еще был слаб и от зелий, которые в него бесконечно вливал Снейп, его немилосердно тошнило, но он был жив. Сейчас, лежа в своей кровати и наблюдая, как за окном медленно падает снег, он чувствовал себя если не счастливым – до этого было еще ох как далеко! – но по крайней мере исполненным надежд. Он жив! Уже это было огромным счастьем! Он уберег от того кошмара, который произошел в Хогвартсе, Грейнджер и мог гордиться собой. Пускай ему никогда не стать выдающимся последователем Темного Лорда – но Драко ведь и не хотел этого никогда! И метки он не хотел, это отец настоял. И, конечно, эта война еще не закончена, каков бы ни был финал битвы в Хогвартсе. Более того, противостояние, возможно, только начинается и тогда впереди еще множество жутких сражений, но Драко был жив, а значит, имел шанс что-то изменить, как-то исправить направление своей жизни, которое, как он теперь точно осознавал, ему не нравилось.

На Драко волнами накатывала сонливость, но он отгонял ее от себя – пора было возвращаться к нормальной жизни. Малфой медленно сел, переживая приступ сильного головокружения, осмотрелся кругом. На прикроватной тумбочке стояло несколько склянок с разноцветными зельями, которые Снейп наверняка заставит его принять, как только вернется. Драко поморщился, осторожно опустил ноги на пол и тут услышал легкие шаги в коридоре. Это могла быть только Нарцисса, но она, не задерживаясь, прошла мимо комнаты Драко. Тому внезапно вспомнилось ее лицо, когда он очнулся впервые – серое, осунувшееся и эти глаза полные отчаянья и боли. Может, ему это просто приснилось? Но от неприятного предчувствия отделаться уже не удавалось – оно поселилось внутри – навязчивое и неизбывное.

– Вэнди! – позвал Драко и домовый эльф тут же оказался перед ними, привычно заламывая руки и прижимая к голове крупные уши.

– Хозяин звал Вэнди! Вэнди здесь! Вэнди готов сделать все, что понадобится хозяину, – залепетал эльф, опасливо косясь на Драко. Если бы тот сейчас был хотя бы немного внимательнее, то обязательно заметил бы, что Вэнди еще более нервный, чем обычно и вид у него донельзя виноватый. Но Драко было явно не до анализа поведения эльфа.

– Приготовь мою мантию. И поживее!

Эльф низко склонился и тут же кинулся выполнять поручение. Вскоре на кровати перед Драко лежали идеально выглаженные мантия, рубашка и брюки, которые тот, морщась от неприятных ощущений, медленно натянул на себя.

– Хозяину Драко нужно отдыхать, – застенчиво переминаясь с ноги на ногу, заметил Вэнди. – Мистер Снейп будет недоволен.

– Я уже достаточно отдохнул, – отмахнулся Малфой. – Как там Грейнджер? Ела хоть что-нибудь?

– Вэнди не знает… Вэнди не причем, – запричитал домовый эльф, забиваясь в угол и обхватывая тощими лапками голову.

– О чем ты? – замер Драко. Он знал – чувствовал! – что не все в порядке, но даже в самых ужасных кошмарах не мог вообразить, что проблема может быть связана с Гермионой. Он мог предположить, что угодно – может, кто-то из их друзей умер во время атаки на Хогвартс (хотя друзей этих и можно было пересчитать на пальцах одной руки), может, Темный Лорд планировал пытать их всех, пока не выяснит, кто предатель, кто сообщил об их планах Дамблдору. Но только не Грейнджер, которую он оставил запертой в Мэноре! – Вэнди!

– Вэнди не знает… – эльф повторял одно и то же, словно заведенный, и Драко осознал, что даже если он сейчас разорвет его голыми руками, то и тогда не вытянет ни единого внятного слова.

– Вон, – прошипел Малфой. Повторять дважды не пришлось – Вэнди тут же исчез. А Драко, чувствуя, как холодеет все внутри, выскочил в коридор, преодолел расстояние до комнаты Грейнджер всего за несколько секунд, взмахнул палочкой, снимая с таким тщанием наложенные заклинания… И вдруг понял, что никакой магической защиты на дверях нет.

Драко уже знал, что Гермиона не в комнате, понимал это разумом. Но надежда все равно еще теплилась внутри – крошечная, едва тлеющая. Она ведь должна была его понять! Он переступил через всего себя – воспитание, принципы, ценности! – только бы защитить эту девчонку. Он готов был сражаться за нее – терпеть лишения и пытки, лгать, изворачиваться – лишь бы только она была жива. Неужто ее ослиная гордость, ее хваленное гриффиндорское упрямство не позволило ей дождаться его, позволить Драко хотя бы попытаться объяснить мотивы своих поступков. Не могла же она быть так жестока к нему и так слепа – его справедливая, верная Гермиона!

Поэтому Малфой постучал. Звук этот показался ему таким громким и чужеродным, словно он потревожил покой в давно покинутом жилище. Но ведь его Мэнор живой! Это же дом на зависть всем! Совсем недавно, до того, как Пожиратели устроили здесь штаб-квартиру, он так гордился им, а что теперь? Драко казалось, что стоит ему закрыть глаза и он увидит будущее Мэнора через несколько лет – покинутый, пыльный, с паутиной в темных углах. Почему так? Что случилось со всем миром за те несколько дней, что Драко провел в беспамятстве?

А меж тем из комнаты Грейнджер не доносилось ни звука – ни легких шагов, ни шелеста книжных страниц, ни торопливого скрипа пера, ни голоса. И Драко толкнул дверь, которая даже оказалась незаперта, и, войдя, не узнал эту комнату. В ней не осталось ничего – она была настолько безлика, что у Малфоя сжалось сердце. Быть может, все это ему лишь приснилось? Может, и не было здесь никакой Гермионы Грейнджер? Но разве было бы тогда Драко так тоскливо и больно, словно из его жизни вырвали что-то важное, что он и сам не успел оценить по достоинству до тех пор, пока не утратил?

Драко прошел на середину комнаты, осмотрелся. Ничего! Ни единой книги на прикроватной тумбочке, ни одной складки на покрывале. Даже запаха ее здесь не осталось!

Она не могла уйти в библиотеку, столовую или в сад. Комната выглядела совсем нежилой, а значит, и в доме Грейнджер нет. Могло ли с ней что-то случиться? Эта мысль заставила Драко взять себя в руки – ему необходимо было найти родителей, узнать все. Он развернулся к двери, только чтобы наткнуться на внимательный взгляд Нарциссы. Та стояла на пороге уже наверняка достаточно давно, взгляд ее был изучающим и внимательным, и при других обстоятельствах Драко бы смутился, потому что он явно выглядел, будто испуганный и растерянный мальчишка, и позволил застать себя врасплох. Но сейчас ему было все равно, что мама подумает о нем. Да и кого он обманывает! Все она давно поняла, иначе не помогала бы ему тогда наложить чары на комнату Грейнджер.

– Где она? – спросил Драко и не узнал свой голос.

– Ушла, – равнодушно пожала плечами Нарцисса, закрывая за своей спиной дверь.

– Куда ушла? Как она могла уйти, если на комнате были чары? Ты же сама мне с ними помогала!

– Я сняла их.

– Что? – неверяще выдохнул Драко и, повысив голос, воскликнул: – Но зачем?

– Не смей кричать на меня, Драко, – тон Нарциссы остался абсолютно спокойным, даже неживым, как и вся атмосфера Мэнора. Но не зря же она была Малфой – ей не нужно было кричать, чтобы заставить Драко устыдиться.

– Извини… – пробормотал он. – Я просто не понимаю, мама.

– Сядь, сын, – велела Нарцисса и, дождавшись, пока Драко опустится на край кровати, и сама села напротив, в мягкое кресло. Мерлин, как же она не хотела поступать так! Как же ее тошнило от необходимости лгать и причинять боль единственному ребенку. Но если она не сделает этого сейчас, то потом будет только хуже – и что такое ее совесть в сравнении с жизнью и благополучием Драко? – Я отпустила ее. Рождество прошло, и какое право мы имели держать ее взаперти?

– Но ты сказала ей?..

– Что ты едва не погиб? Да. Она знала, Драко. Я предложила ей увидеть тебя, но она не захотела. И тем более она не захотела ждать.

– Я не верю… – Драко чувствовал, как кровь приливает к лицу, и оно покрывается уродливыми алыми пятнами. Только жалости ему не хватало! Словно какой-то убогий, юродивый, от которого отвернулись с отвращением! Ему хотелось вскочить и убежать, только бы не видеть материнский взгляд, наполненный состраданием. Но ведь это же Грейнджер! Неужто она могла… Она ведь видела его после Круцио, гладила уродливую метку на его предплечье, видела его слабым, готовым сдаться, и жестоким, но даже тогда не отвернулась, а теперь… – Я не верю, – еще раз повторил Малфой.

Нарцисса отвернулась к окну, задумалась. Только сейчас Драко заметил, насколько уставшей, осунувшейся и постаревшей она кажется. Да, она все также прямо держала спину, прическа ее была идеальна, но что-то внутри, будто сломалось. Драко почувствовал вину, потому что он даже не спросил, как она и отец, чем все-таки закончилось сражение в Хогвартсе. И только он хотел спросить, как Нарцисса медленно заговорила.

– Мы проиграли, Драко. Потеряли все. Кто-то из Пожирателей предал нас. И, знаешь что, я думаю, что это Снейп.

– Что ты такое говоришь?.. – прошептал Драко. Мерлин, неужто мамин рассудок помутился?

– Задание перепоручили ему, после того, как тебя вернули домой, не так ли? И это привело нас прямо в западню, организованную Дамблдором. Хотя, быть может, я и не права… – Нарцисса задумчиво прикусила губу, потом, словно очнувшись, продолжила: – Сейчас это все уже не важно. Темный Лорд затаился. Дамблдор мертв, но Гарри Поттер никогда еще не был так близок к победе. Они вновь отвоевали Министерство, вернули контроль над магическим миром. Мы проиграли, Драко, слышишь?

– Ну, и что? – запальчиво воскликнул он. – Мама, разве нам обязательно быть с Темным Лордом? Неужто нам нельзя просто оставаться в стороне?