Текст книги "Сделка 2 (СИ)"

Автор книги: Mia Kenzo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– О, я бы с удовольствием приютила какого-нибудь в гостиной!…

– В самом деле? Похоже, я знаю, что посоветовать тому горячему южанину, пожирающему тебя взглядом.

Итальянец лениво озирался вокруг, явно выискивая объект для упражнения чар.

– Как по-твоему, стоющий? – Таня моргнула, чуть не вытягиваясь по струнке.

– Приличный. При костюме.

– Давно он смотрит?… – она зачастую доверялась моему вкусу. – Интересно, он говорит по-русски?…

– Хоть бы и бекал. Языковой барьер никогда не был помехой настоящей страсти, – я ободряюще подмигнула, улучив Риту без досадной тени Светланы. – Давай, покажи ему.

– Нет, Валя, подожди! – негромко попыталась задержать меня Таня, впрочем, почти сразу порхая ресницами на сто восемьдесят.

Я подозревала, что оказалась виновницей внеочередного приступа её мигрени, провоцированного появлением у меня шофёра. Мой долг сгладить острые углы не был только лишь моральный.

– Я бы не стала это пить, – отметила я, чуть подаваясь вперёд, слегка коснувшись своим плечом ритиного. – Это дешёвое вино. Всегда берите то, что дальше.

– Думаете, уловлю разницу? – она развернулась ко мне. – Я всё равно в них ничего не понимаю.

– Всё кисленькое, да? – улыбнулась я краешком губ. – …У меня дома есть ром.

– М-м, – выразительно протянула она, изысканно испробуя из бокала, словно держала в руке напиток богов. – Звучит заманчиво… – и неожиданно сменила тональность, негацируя флиртоводную нить: – А вам самой не надоели трафаретные подначки в тему алкоголя? Ром, кстати, есть в других местах.

– Но вы соглашались, – я блуждала весьма циническим взглядом по её губам, глазам, скулам. – Возможно, он у меня кошернее?

– О… Надеюсь, это не свинина, – хмыкнула Рита, закусывая ломтиком мясной нарезки и ретиво пережёвывая. – Вы недооцениваете евреев. С их правильным питанием, они ещё спляшут. “Семь-сорок” и буги-вуги. Когда все другие окислятся.

– Думаете, оторвутся от пересчёта серебряных вилок?… Недооцениваю? Очень даже оцениваю…

Внезапно она чуть приблизилась ко мне, одновременно устремляя взгляд куда-то в залу, будто высматривала кого, и спросила так, что нас не могли слышать:

– Что ты мне сейчас… в рот суёшь, Валя?

– С чего ты взяла? – я смочила горло коротким глотком вина, не разбирая никакого букета; чёрт, она видела меня насквозь. – Есть и другие места. Хочешь именно в рот?…

– …А тебе не пора меня забывать, дорогая? – выговорила она едко.

– Смотря, что ты скажешь по поводу нового проекта.

– Думаешь снова купить меня? – покосила она. – А как же Новая Зеландия?

– Подождёт, если скажешь “да”, – я осторожно отстранилась, заприметив пристальный взгляд Светланы.

– Почему?

Рита – интересный архитектор. Вот почему. Я молчала.

– Неужели для тебя так важны… “фантазии”?

– Возможно, я забочусь о тебе. Твоя роль ведущего почти ничего не стоит без продолжения, – аргумент по весу мог задавить слона, но не Риту.

– А не пойти ли тебе?… – процедила она.

– Это значит “нет”?

Сбоку послышался мужской голос, и я с недовольством поняла, что обращается он ко мне.

– Изв-вините. Я плохо говАрить по-русски, – сказал тот самый итальянец, резиновым произношением протягивая слова и ожидательно оголив белизну зубов.

Таня по-прежнему стояла без Бори. Олух, как бы объяснить: варят там, где железо кипит.

– Я оставлю вас, – ретировалась Рита, точно на пожар ускользая от нас.

– Do u speak english?

Единственное, что мне хотелось сказать на английском, звучало бы нецензурно и явно no romantic.

Я узнала её за спиной, лишь испытав прикосновение. Нас окутывал полумрак. В зале погасили свет и пустили светомузыку. “Чёрт побери, что она делает?… Или подумала о новой сделке?…”

– Чего ты хочешь? – я даже не пыталась смягчить раздражения. Её груди плотнее прижались к моим лопаткам, нежным током проницая уйму тканей.

– Что, если я скажу, что просто пригласить тебя на танец?… – низко оповестила Рита мне в затылок, касаясь кончиком носа моих волос, так, что я ощутила её дыхание на своей шее.

– Здесь нельзя, – отрезала я, хоть не без сожаления, но ровно поднося бокал к губам и сглатывая с вином ту влагу, что образовалась во рту.

К тем, кому на всё, включая прилия, плевать с вершины Джомолунгмы, я имела двоякое чувство: иногда сетовала, что не из той лиги, но, напоминаясь, что давно обогнала большинство из них по статусу и успешности, искренне соболезновала. Тем временем, ритины изгибы, живот, бёдра слегка прислонились островками тепла к моим ягодицам и пояснице, пробуждая природу биться и брать своё. Падающая честь осела флангом в плечах, держащих тело, словно вешалка в шкафу пиджак. Ритины пальцы, закопавшись в утешительно кромешной тени, касались моего бедра, по-ковбойски скликивая табун муражек, пикирующих беспорядочными стаями в пропастях моего женского космоса. Конечно, если б больше света, я бы дистанцировалась. Меня поздно осенило, что мы итак вполне плотно слеплены друг с другом, чтобы это было заметно той же Светлане, бросившей убийственно разоблачительный взгляд Рите в лицо, и чинно ею отражённый. Предвестник позорного провала переложился на мой всё-в-порядочный фас, но улетучился со следующим музыкальным аккордом. Во мне пульсировал презрительный страх, грозя превратить в низменное недостойное существо, но, по неведомым причинам, лишь углублял приступ вожделения.

– Есть и другие места, – обмолвила Рита.

– Предлагаешь сбежать? – я повела бровью, полуобернувшись и примечая лукавые искорки; повторы по маршрутам набивались в дежавю, голос вероломно захрип. – Или снова затеяла кошки-мышки?

В блеске её глаз мешались пики римлян, костры ведьм, шумели прогибаемые штормом высокие тропические леса. “Господи, Валя, ты пропала…”, – я довольно ясно осознавала всю чреватость ситуации, но призрачный голос рассудка тонул, не давая вытянуться из трясины, – ни за образ поскучневшей Тани, с болезненно напряжёнными в загадочной улыбке скулами; ни за Борю, фонтанирующего гипнозом делового фарса в окружении трёх мужчин; ни за Светлану, обхватившую лёшины плечи,… ни за кого. Я затравленно никла в ритино родное и коварное тепло. На следующей неделе придётся пожинать плоды таниной мигрени, усиленной галантным итальянцем, рачительных речей которого мне-таки не удалось миновать. Если бы Рита поцеловала меня при всех, я вряд ли смогла бы сопротивляться. А она почти касалась губами моего уха, готовясь к фразе. Со стороны мы верно смотрелись не хуже любой любовной парочки. “Хоть на край света”, – зудело где-то в темени. “Она не для меня, и вряд ли будет. У неё – жених…”. Но в этот момент меня уже не существовало. Этот момент меня – утоп в ней, в её зыбучих песках. В глазах мутнело от близости, и я вверялась пороху шестого чувства, существуя на слух; на тепло; на запах; на пальцы, оставлявшие на коже жгучие отпечатки.

Я не заметила, как Лёша, вихрю подобно, одолел известные дистанции и наскочил на меня, расплёскивая по моей рубашке и пиджаку вино.

– Держи ещё одну поклонницу, – проплёл он, спотыкаясь о стол и едва не обрушиваясь на него.

– Господи, Лёша, ты пьян! – я схватила его за рукав. – А ну марш домой!

– Не тебе решать! – огрызнулся он.

– Лёша, Лёша, – стремглав, образовалась Рита, заграждая меня. – Пойдём танцевать!… Ну! – в её голосе послышался неожиданный приказ, будто она втайне подрабатывала на руководящей должности.

– Чёрт, – я только развела руками, обречённо оглядывая испорченную рубашку и направляясь к дамской комнате. – Ну, что за чёрт?…

Нехитро, “на автомате”, я замывала пятно, когда на пороге показалась Светлана. Сколько машинальности прорастает в нашу жизнь силой привычек, простых умений, основ жизнедеятельности, – толкаясь словно бабка на базаре, среди событий и обстоятельств, – прилипая на язык, пронизывая принцип мысли, проникая в нервные реакции. Даже чувства к другим людям, – по крайней мере, большинству, – становятся определённым навыком восприятия.

– Хорошо, что вино белое, – обронила визитёрша.

– Рада, хоть кто-то в этом находит какие-то плюсы.

Светлана довольно продолжительно наблюдала за моими движениями. Отношение к собственной персоне вымунштровано временем: оно в этом привычном отражении – с годами короткой и фасонной стрижкой, края чёлки из которой, загибаемые за уши, порой непослушно выбивались на лоб; с лицом, в черты которого пропечатались хрестоматийности пережитого, некогда называемые трудностями; с небольшим, но твёрдом подбородком, и узкими скулами; с голубыми глазами; с изящными линиями бровей; в одежде, которая подбиралась с рассчётом к созданию нужного впечатления и ракурсных позиций. В кругу ряда людей я считалась привлекательной и незаурядной личностью, и этого было достаточно для неколебимой уверенности в себе, воспитанной и взлелеянной, как любимое чадо.

– Вы что-то хотели? – наконец, спросила я.

– Да. Я… – она осеклась, но продолжила: – Почему вы это допускаете?

– Простите? – переспросила я, состроив правдоподобную гримассу недопонимания. – Разлили вино? Не скажу, что получила особенное удовольствие, но… Все отдыхают, некоторые перебирают. За всеми не уследишь, да и ни к чему. Правильно?

– Ей же всё равно, она не скрывает…

– Вы про что? – нейтрально поинтересовалась я. “Зависть? Попытка меня защитить? От чего?”

– Вы сами всё знаете. Это видно…

То-то она весь вечер, словно пчела вокруг мёда, вилась возле Риты. Я повела бровью в её сторону, и этот жест, отливая инстинктивно окаменевающей маской, остерёг её от дальнейших высказываний. Я отёрла руки бумажными полотенцами, быстро отрывая с вертушки один за другим, и, приблизившись к Светлане на расстояние вытянутой руки, вскинула на неё вопросительный взгляд.

– Не важно, – проронила она, смущаясь, будто под ударом стояла её собственная репутация. Или что-то поважнее.

– Отчего же? Хотите – продолжайте, – не моргнув, дала я обманчивый “зелёный”.

Дотоле пряча взгляд, на этот раз Светлана выразительно посмотрела на меня, наклонилась и, мгновенно привлекая за талию, начала целовать в губы. Я отпрянула в натуральном шоке, с силой вырвавшись. Если по росту я ниже большинства сотрудников, неужели выгляжу настолько хрупкой, что девушки чувствуют свою покровительственность и первенство к вольностям?

– Вам ведь нравятся женщины, – оторопело заявила Светлана.

– Мне?! Если они нравятся вам, не значит, что мне! – с разочарованием и брезгливостью подёрнулась я.

– Я никогда… я не знаю, как это произошло… – залепетала она, краснея.

– Уж надо полагать… – недоверчиво проговорила я, открывая дверь. – Господи, Светлана…

– Валентина Михайловна!…

Я холодно смерила её руку на своём плече, и девушка отвела её.

– Послушайте, – отчеканила я. – Не буду скрывать, мне это всё неприятно. Я только надеюсь, что это… минутное помутнение. Хотя я никогда не стану поощрять этой… дикости,… я готова забыть о данном инциденте. При одном условии. Что вы никаким образом не дадите повода вспомнить.

– Я не…

– Надеюсь, я ясно выразилась? – прервала я её на полслове и, не медля более, вынырнула за порог.

Конечно, она – не лесбиянка. Я уже где-то это слышала. Никогда не думала, что придётся играть ярую гомофобку, но это было единственно возможное решение. “Мы у выхода”, – высветилась строчка смс на экране мобильного.

========== Часть 4 ==========

Я отправила шофёра довезти Лёшу до дома. Колёса Audi прощально рассекли воды грязной лужи. Свежо ложился на плечи повзрослевший вечер, озаряемый светом вереницы фонарей.

– Ты бы … – я обернулась к Рите с вопросом.

– …

Её опущенный взгляд дёрнулся. Я озадаченно прищурила. Он явно метнулся от места, где секунду назад была моя рука. То ли ястребом, то ли куропаткой. Шоу? Рита твёрдо смотрела мне в лицо.

– Сначала ты, – уступила она, ловко выкраивая сигарету из пачки.

– Прогуляемся? – осмелела я.

– Ты не замёрзнешь? – Рита закурила, выпуская клубистое облако дыма, и распахнуто двинулась с места.

– Давай куда-нибудь в тепло? – предложила я, застёгивая на ходу полупальто поверх намокших рубашки и пиджака. – Выпью с тобой рома.

– Вина на сегодня хватило?

Я подняла на неё нарочито строгий взгляд, перекликаясь с её ироничными чертенятами. Если это был юмор, то некстати.

– Зачем тебе снова сделка? – полезла Рита ожидаемым вопросом, надевая перчатки.

Мы шли вдоль проспекта, а по стопам нашим вязались отсветы ярких витрин и колоритных рекламных щитов. Ворон гаркнул с карниза сверху, отщепенски стираемый в гулком плотном месиве мегаполисного дна.

– Сделка? Кто говорил о сделке? – опротестовала я.

– А что ты предлагала? – она это всерьёз?

Как будто мало меня знала.

– Тебе? – хладнокровно отразила я. – Ничего. Предлагаю посидеть где-нибудь, выпить Bacardi. Или текилы.

– Боже, ну, конечно… Куда ж без фокуса с исчезающей картой.

– Цирк – это по твоей части, Рита, – парировала я, однако причитающе: – И Лёша ещё до кучи…

– М-м… – художественно протянула Рита. – Так что ты говорила насчёт нового проекта?

– Я лишь высказала соображение, что без пролонгации, твой статус ведущего архитектора потеряет своё очарование. И только, – отрубила я вконец.

– Серьёзно? – съехидствовала она. – А кому он нужен? Лишние “шишки” огребать? Я и без того в скором времени могла бы купить лицензию и открыть фирму. Не думаешь?

– А. Лицензию? – невольно засмеялась я. – Вперёд! И что же ты с ней будешь делать? Катя пока не планирует нового строительства.

Я пожалела, что свела её с заказчицей. Мне ли не знать, чем чреваты прямые контакты сотрудников с клиентами. От нас редко допускались и лишь до определённой степени. Но вопрос за ценой ассистента тогда не стоял.

– Я пошутила, – отнекнулась она.

– А я-то гадаю, неужто банк сорвала?…

– По краплёной колоде гадала? – подтрунила Рита. – Игра стоит свеч? И главное, ещё интересно… это?

– Игры на раздевание? – шутила я без намёка на юмор. – Могу заметить, что в, как ты выразилась, ЭТО, играет весь мир. Люди взрослеют, меняются только правила.

– Нет, не ты. Ты играешь в другое.

– Ты много обо мне думаешь.

Синоптика подкачала. Зима веяла вдогонку, орошая щёки стужеными поцелуями и рождая лёгкий румянец.

– Когда? – шулерски закинула Рита, приберегая за пазухой объяснительные.

Что за манера? Я продохнула раздражение.

– Что “Когда”?

– Тебе не важны проекты. Тебе нужны Катерина, Лёша,… я. Когда это произошло?

В феврале прошлого года я проектировала загородный дом для состоятельного и одинокого мужчины. В этом зрелом, однолепке по возрасту, интеллигенте чувствовалась странная близость конца, будто преследование неизлечимой болезни. Хотя он не особо откровенничал. Жениться не хотел и заводить шашни – тоже. Не могу поверить, что занималась той ерундой, чтобы пытаться нащупать грани позитива через “материи”. Но тогда я и впрямь ощутила глубину одиночества.

– Почему ты думаешь, что это случилось именно при тебе? – взбеленилась я. – Катя с Лёшей давно в моей жизни и всегда были важны… По крайней мере, до недавних пор.

– А что с недавних пор?

– С недавних пор… – я равнодушно кинула все сомнения. – Вероятно, только ты.

– Ой ли?! – нервно хохотнула Рита. – Не удивлюсь, если сцена с Лёшей была актом тщательно спланированной пьесы!

Да, “ой”. Это было горько.

– …Вся жизнь – игра, но тебе ведь скучно, нужно светопредставление, – помпезно вещала Рита.

– По себе судишь? – скосила на неё я. Кто ещё из нас любитель устраивать вечеринки, да ещё в духе Ломброзо.

Я винила её в происшествии с Лёшей. Если вы глава даже не цирка, а всего лишь – архитектурного агентства, бюро находок или нотариальной конторы, – помните о клоунах. Они как зараза. Подобно тому, как петухи обучают кур воровать ягоды из вашего виноградника, шуты вроде Риты для самых ваших близких заложат неизгладимый пример трюкачества. Он проявится. Те, кто за вами идут, однажды могут поддаться рефлексу охотника. Хорошо, если они окажутся за спинами других.

– Нет?… – смутно и совершенно невинно кумекала вслух Рита. – Чем же ты его могла так разозлить?

– А на что это похоже?

– Похоже?… Валя, кто из нас с еврейскими корнями?

– О, Господи, Рита!… Не фальшивь!… – типично закатила я глаза. – Ты же что-то там считываешь… Людей?… Так сама и скажи.

Конечно, я не верила в то, что говорила. Просто выигрывала время.

– Похоже на то, что люди совершают глупости, – обмолвила Рита.

По сути, она ничего не сказала. К чему поиски ненужных истин, тупиковых сенсаций? Все эти ясноокие прихожане, подзаправленные пастыри, разглагольствования о легионах…

– Идеальных нет, – легко согласилась я.

– Зачем тебе надо до всего докопаться?… – эмфатически обескуражила она. – Ты никогда не задумывалась, что знание управляет, делая из человека раба?

– По-твоему, невежество лучше?… Некомпетентность, бескультурье, темнота? Бульварность?

По отзвуку в ритином взгляде я поняла, что камень попал в огород. Однако она его запнула, с отрекающим усердием протерев пальцами переносицу.

– Я не про то, Господи, Валя!… – скороговоркой открестилась она. – Лучше?… Просто всегда знать, что ты ничего не знаешь.

– Сократ?

– Нет, марсиане.

Пока чёлка сокрала угол зрения, и я только собиралась вскинуть головой, Рита опережающе заклинилась по пути. Я даже не поняла, когда она успела снять перчатку. Кончиками пальцев она повела по изгибу моего лба, по виску, за ухо, откровенно блудливым взглядом прохаживаясь по моему лицу. Долго. Хотя не более пары секунд. Я поднесла пальцы к её подбородку, твёрдо фиксируя его перед собой. Господи, сколько нужных соображений и значимых аргументов останавливают меня нагибать её каждый день в закрытом кабинете; обожать, обладать и делать своей девочкой. Я не сомневалась, что всякий раз найду её такой, какой не окажется иная девица после кропотливого мужского языка. Но как ярки следы от её уколов равнодушия после новогоднего корпоратива; от её холодных “позже”, “занята”, “в другой раз!”, – словно незаживающие синяки, размерами с континент. Даже думать не могла, что этот нежный рот делает с Сергеем; как она стонет, настырствует, извивается в тех постельных сценах, которые следует ожидать в отношениях жениха и невесты. Всё моё нутро, кажется, перекашивало от желания ударить её, заставить любить и хотеть только себя. Я ведь просто с катушек слетела, когда узнала, что она ночевала с заказчицей Катей. На женщин возле неё я реагировала явно сильнее, чем на самцов. “Шлюха”, – знойно вертелось у меня на языке, подковывая края губ в области ямочек напряжением.

– Чуть больше года назад, – я внимательно смотрела на неё. – Это произошло.

– Почему ты всегда добиваешься своего? – после некоторой паузы, проговорила Рита и прошептала еле слышно: – Ты же заноза.

– Пыталась вытащить?…

– Пока размениваешь?… теперь на Новую Зеландию? – это что, нота а-ля “теперь бана-ановый”? перчёная предыхательством. – Ну?!… К чему бар? Может, сделаешь кошерно? И сразу.

– В подворотне?… – я повела бровью.

Парень в джинсах мимоходом коснулся нас неряшливым взором. Большим пальцем я провела снизу губы Риты, словно стирая джем, хранившем след после десерта.

– Жаль, со сладким не получится… – отметила я досадное обстоятельство.

Пока парень, удалявшийся восвояси на той же пеше-суетной скорости, занимал моё внимание, Рита хулигански заловила кончик моего пальца ртом, тут же отпуская.

– Ты так хочешь?… – захватывая её руку в свою, отстранённо двинулась я по маршруту.

– Факк… – выругалась она, захимичевая ярость и беспомощность. – Что?… Хочешь слышать, отдалась бы тебе в?…

– …подворотне? – услужливо заключила за неё я. – Где же твой Серёжа?

– Он в Тебя давно влюблён, – минорно изрекла она. – С ума свела человека.

– Шутишь? – я не верила.

– Каюсь, приукрасила, – полуулыбнулась Рита. – Но он к тебе неравнодушен.

– Всего-то? А я уж готовилась к подбору свадебного платья. Вы поссорились?… Стало быть, за этот вечер мне благодарить его?

– Ещё хахаль на пороге не прооколачивался, а ты уже в примерочную намылилась?

Можно было поспорить насчёт “не околачивался”, но я ожидала ответа на другой вопрос. Рита молчала. Бойтесь клоунов, их страсть – спектакль. Вы никогда не узнаете, страсть, или спектакль.

– Нет, – наконец, сказала она.

Мириады огней города засверкали по-новому. Даже если неправда; даже если эта правда мало значила.

– Советуешь забыть о платье? – ласково заронила я.

– М-г, – буркнула она. – Хотя… я бы полюбовалась на тебя в белом.

– Ты веришь в ангела-хранителя? – спросила я.

– Ну, в детстве я на полном серьёзе считала, что “мир во всём мире” весьма реален, – уклончиво изъявила она.

– А я никогда не верила в чудеса, – пожала я плечами.

– Даже по детству?

– Разве, в самом раннем.

– А в ангела-хранителя, выходит, веришь?

– Знаешь, в чём парадокс?… Обычно ведь это – что-то светлое. Но у меня он как будто тёмный.

– Тайд не пробовала? Говорят, отстирывает даже застаревшие пятна.

Боже, с кем я говорю. Петросян нервно курит за портьерой.

– Нет, продолжай, пожалуйста! – попыталась сдать назад Рита. – Я же шучу.

– На “мир во всём мире” – Тайд не сказался?

– “Казалось, им ничто уже не поможет… Оказалось – не казалось”, – процитировала она полузнакомую прибаутку. – Нет, большая стирка не удалась. Тётя Ася – так и не приехала, затерявшись по следам снежного человека в пустыне Аляске.

– Вот сука, прости Господи, – правдоподобно определила я.

Рита прыснула со смеху. Не думала, что её так раззабавит моя вставка. Мне нравился её смех.

– Почему так сразу?… – прытко возмутилась она, оправляясь от приступа веселья. – Как же личное счастье? Вдруг у них свиданка?!

– Я и говорю, сука. Может, и не сразу.

– А что твой ангел-хранитель? Не отправила в баню? Попариться.

Я помедлила секунд несколько. Но мне хотелось рассказать.

– Знаешь, почему тёмный?… Возможно, это прозвучит дико, но чьё-то несчастье приносило мне удачу. Так, когда я работала в другой фирме, один наш ГАП попал в автокатастрофу. К тому времени, я имела солидный, ну… – я пробалансировала в воздухе плоскостью ладони, знаменуя “фифти-фифти”. – Что таить, не прямо уж откалиброванный, опыт. Благодаря чужой смерти, я взлетела по карьерной лестнице. Такие подспудные стечения случались неоднократно. Как будто кто-то очищал для меня дорогу.

Рита ступала по-прежнему распахнуто, уверенно держа голову и обивая бойким шагом полы шотландки, будто этот демон не только не сулил никакого вреда, а она знала его по имени и даже пила с ним на брудершафт. Меня посетило странное мановение потоков космизма. Населило столь неотвратимо и внезапно, словно гвоздями припечатало. Отчётливо представилось, будто не столько мы, – я и Рита, – могли бы идти так за руку, а две другие женщины. Одна из них, преодолев для встречи тысячи километров, потратила предварительно годы на то, чтобы просочиться сквозь пространство, время и грани собственной жизни. Не нужна парковка слов в разрезе чувственного драйва.

Где была моя голова? Мне вспомнилась интерлюдия со Светланой. Я мысленно полоскала себе мозг за неосмотрительность.

– Нам сюда, – потянула меня Рита.

– Ты меня в подворотню тащишь?

– Нет. Здесь рядом есть место. Хватит прохлаждаться, а то простынешь.

Бревенчатое нутро этого бара-кафе состояло сплошь из массивных брусьев, лакокрашенных в тёмно-коричневый. Никогда не питала симпатии к злачным местам и мрачным интерьерам. Я уже бывала здесь раньше. В памяти всплыла девушка в каске, которой, после выпитой стопки, смачно приложили по голове бейсбольной битой. В силу чуткой духовной организации, я бы не хотела такого зрелища с Ритой.

– Надеюсь, ты не собираешься заказать “текилу-бум”? – остерегла я.

– Я не любитель ударов по мозгам, – скривилась она на меня.

– А что, некоторым нравится, – деликатно ввернул сопутствующий официант в длинном чёрном фартуке.

Он провёл нас в удалённую залу на втором этаже, где помимо отдельных столов, три были соединены, и уставлены по периметру стульями, которых я насчитала восемь.

– Ждёте большую компанию? – удосужилась я вопросом у официанта.

– Да. …Вот, пожалуйста, – он вытянул руку. – Вам подойдёт этот столик?

– У окошка нет? – пожала я плечами. На самом деле, хотелось большей уединённости, а обещаемое по соседству сборище не сулило романтики. Впрочем, один плюс этого помещения – оно не было проходным.

– Конец недели… – извинился официант. – Всё занято, к сожалению. Этот единственный свободный.

– Точно здесь? – переглянулась я с Ритой. – Можем прогуляться куда-то ещё.

– Мне нормально.

Я кивнула.

– “Меню”, пожалуйста, – откланивался молодой человек.

– Может, закажем сразу? – обратилась я к Рите. – Текила? Ром?… Кушать что-нибудь?

– А ты что хочешь?… Кушать – точно нет.

– Я буду то же, что и ты.

– Значит, “Б-52”, – не долго думая, поручила Рита.

Официант хитро улыбнулся. Зря я это сказала.

– И ложечку оливкового масла, пожалуйста, – спохватилась я, но пришлось свести на шутку. – Это юмор. Да, давайте два “Б-52”.

– Четыре, – поправила Рита.

– Четыре. И снэки какие-нибудь, наверное… – я отсеяла мысль о кешью и миндале, ровно измеряя недоумение официанта, который, вероятно, весьма тускло представлял принятое цивилизованным миром значение “snack”. – Начос у вас есть?

– Да. С соусом? Острый, сырный?

– Острый. И фисташки.

Официант протянул “Меню” с немым вопросом. Я кивнула, и он ретировался, положив на стол папку в кожаном переплёте.

– Ты бы сразу активированного угля заказала, – подтрунила Рита, пристраивая на вешалке наши пальто.

– Если бы каждый раз, при встречах с алкоголем, я пьянела, фирма давно бы пела романсы, – невозмутимо отозвалась я.

– В России бизнес идёт через бутылку, – Рита присела, отодвигая “Меню” и укладывая пачку сигарет перед собой.

Скорее, через другое место. Меня умиляли её рассуждения.

– Не так, как раньше. Да и не в нашей сфере, – опровергла я, размещаясь рядом. – Но иногда случается.

– Европейцы приезжают всё же с вином. Причём, со своим, как правило. Только минералку предлагали на выбор. Вряд ли “Архыз” у них распространённая марка.

– То вино, которое брала ты, закупалось, вероятнее всего, именно в московских супермаркетах, – заметила я. – Вино и шампанское – пожалуй, классика для всего мира.

– Ты сноб, – заключила Рита. – Просто признай это.

– Что плохого в том, если я знаю свой класс и предпочитаю лучшее? Ты же не будешь пить какой-нибудь… – я не сразу вспомнила альтернативы рома. – …”Капитан Морган” вместо “Бакарди”?

Рита на мгновение вильнула взглядом.

– О… Стала бы?…

– А ты бы… не отдалась мне в подворотне?

– Это вопрос… ниже пояса, – на этот раз отвела взор я, попадая на её руки, но тут же возвращаясь под её прицел.

– Так да или нет? – она пристально изучала моё лицо.

Я однажды чуть не отдалась ей на пороге подъезда. К чему вопрос? На фланке благовременно замаячил официант.

– Извините за ожидание… – он расторопно выставлял перед нами стопки с чёрно-коричневой жидкостью. – Соломинки, или без?…

– Рита, только не говори, что это поджигается…

– Видимо, всё же соломинки, – огласила она. – Спасибо. Я сама.

– Это поджигается, – как можно тактичнее улыбнулся молодой человек и качнулся в сторону Риты. – Конечно. Как пожелаете.

– Неужели ты впервые пробуешь Б-52? – спросила Рита, когда горячие потоки начали ощущаться в теле.

– Ты меня портишь, – попрекнула я. – Скорее, наблюдала, – “С безопасного расстояния”, – мысленно дополнила я. – Даже не знала, что этот шот называется именно так. Не буду отрицать: не такой профи, как ты.

Моя речь, с “фирменной” разбивкой по фрагментам, обрела свойски деловой пружинный ритм. Кто-то, в меру досужести рассуждений, усматривал в этой манере вполне осязаемый налёт чопорности. Но меня нимало не волновало. С близкими, как то в доме Катерины до недавних пор, я была другой.

– О, не надо, дорогая! – хмыкнула Рита. – Опять??…

– Скажи честно… – флегматично осадила я. – Ты все напитки попробовала?

– Это провокация. Что ты хочешь услышать?

– Я не собираюсь читать лекции, – пожала я плечами. – Когда долго что-то делаешь, уже забываешь, почему и зачем. Просто подумай об этом.

– Я не такая, Валя, – убеждённо провозгласила она.

– Несомненно, Рита, – я поджала губы, неприкрыто иронизируя. – Ты не такая.

– Между прочим, я бы могла обидеться, – вкупе с кокетливым обаянием милого личика, её шантаж выглядел малоубедительно.

– Значит, я бы нашла способ изменить это.

– С тобой это бесполезно.

Лесть – моя слабая струнка. Ритина методичность по этим мотивам минимум настораживала.

Сквозь не особо громкую музыку прорезался звонок мобильного. Боря.

– Да?…

Я огляделась по сторонам. “У нас тут свой балет. А при чём здесь “Лебединое озеро”? Ах, да. Он же достал мне билет, чтоб развеялась”.

– …Как раз еду… Это в машине радио… Говори так… Бросать всё? Борь, ты пьян?… Немного?… Нет. Точно. Но спасибо за предложение.

Я положила трубку.

– Большой-босс? – Рита с любопытством смотрела на меня.

– М, – многозначно отозвалась я и, между прочим, поинтересовалась: – Откуда у него вообще “уши” в фирме, ты не в курсе?

– Если бы! Но он умеет навести порядок. Лишнее слово – расстрел.

– Считаешь, он обо многом в курсе?

– Такое чувство, что он в курсе ВСЕГО.

– Да ну? Ты с ним не пила ещё, – хмыкнула я. – У него мания контроля и полит-культуры. Выжмет все соки. Причём, ты в его блефе, без подготовки, запуталась бы быстрее, чем выговоришь “Ещё два Б-52”. На старте, когда мы начинали, он с клиентом однажды сыграл в шарады на этой почве, – я отклонилась лбом на два выставленных пальца. – Думаю, “Ну, п*сец”. Еле замяла.

– Что, правда? – Риту явно развеселила история. – А потом?

– Потом мы побеседовали. Как это называется, обменялись опытом.

– Забавно. А я думала, это он тебя натаскивал!

– Мы наравне.

Уж перед кем, но перед подчинёнными я бы не стала откровенничать, что наша фирма основалась, когда “переманила” нескольких заказчиков с предыдущего места. Архитектура во второй половине 2000-х, как и многие другие сферы, раздувалась мыльным пузырём. Разгребая завал заказов, нам как ГАПам кидали проекты полностью, включая общение с заказчиками. В то время мои работы побеждали на конкурсах, но не по моё имя. Я свела счёты, не моргнув глазом. Позже я узнала, что та компания, откуда я пришла, погорела при финансовом кризисе.

Заиграла лирическая мелодия, и музыкально заструился мягкий мужской голос.

– Потанцуем? – предложила Рита.

– Тут? – я огляделась. Невдалеке сидели трое ребят, две девушки и один парень; за другим столиком – мужчина и женщина моего возраста.

– Нет, специально на улицу выйдем, – мило поморщилась Рита. – Что тут такого?

– Может… после второй?

– Валь, ты обещала.

Она подала руку, и я вложила в неё свою. Ладно, я не слишком вразумительно противилась. Одним махом Рита уверенно вытянула меня. В мгновение ока я оказалась в её довольно крепких объятиях в танце. Весьма плотно. Рита заронила нескромный взгляд в вырез моей рубашки, где изогнулась плетёная цепочка, поднеся на обозрение кулон зодиакального льва, выполненного с вкраплением крошечных бриллиантов. Я не страдала особым приверженством к гороскопу, но когда решала вопрос с украшением, склонилась к известным тенденциям, хоть и с огранкой индивидуальности. Я вращалась не в тех кругах, чтобы позволить себе такую роскошь, как что-то слишком простое.