Текст книги "Детройт: Рассвет новой расы (СИ)"

Автор книги: MelissaSirius

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 39 страниц)

– Джош, не портить мебель! – прозвенело в прозрачном воздухе. Есть у золотой осени странная особенность делать воздух за городом более хрустальным, а звуки более объёмными и пронзительными. К парню приближался торнадо Ванесса, со своего наблюдательного пункта заметившая потасовку. Несчастный малообразованный WG поспешил сбежать, смешавшись с остальными «муравьями». – А с чего это ты так мало тащишь? – нахмурилась девушка, заметив, что кое-кто отлынивает от дел. Кое-кто тренер, который мог бы и побольше груз взять. Но, нет. У Джоша был один стул. – Ой, привет, Маркус! – подпрыгнула Ванесса, не сразу заметив лидера, оступилась и скатилась по скользкой почве, еле удержав равновесие. – А почему ты так рано вернулся?

– Маркус, её претензии не обоснованы. Я взял то, что мне дала Кэра. Все претензии к ней, – Джош поднял стул. – Хотя, нет! – парень обернулся. – Я не могу молчать. Маркус, это очень странный приказ. Я никоим образом не оспариваю, но зачем нам столько мебели?

– Действительно, странный приказ. Ванесса? На пару слов.

– Я сейчас немного занята, – Ванесса попыталась ретироваться, проскальзывая каблуками на скользкой траве.

– Ничего, это ненадолго, – медленно наступал Маркус. Клонящееся к горизонту солнце подсвечивало медовой бронзой кожу парня, глаза в закатных лучах сияли неземным светом. А гетерохромия и вовсе добавляла что-то фейривское, если не демоническое.

– Не удивлена, все мужчины такие, – Ванесса отступала. – Раз, два и свободна.

 – Не надейся, – Маркус схватил её за локоть и, не говоря больше ни слова, потянул за собой на нижнюю палубу корабля, по переходам на верхнюю и распахнул перед Ванессой двери рубки.

Рубка со времени первой ночи Ванессы на корабле изменилась. Маркус за это время развернул полномасштабное сопротивление, сделав «Иерихон» оплотом, а в этой рубке обосновав штаб. И сейчас здесь было полным-полно разнообразной техники и оптики.

Маркус прикрыл дверь и развернулся к Ванессе. Девушка закатила глаза, как подросток, которому грозят нотации родителей. Маркус потёр переносицу, задумавшись. Он постоянно занят, столько всего навалилось на него: проводить совещания, организовывать разведывательные вылазки, защищать и освобождать девиантов, оставлять сообщения и карты в сети и на стенах домов, отправлять обращения президенту и органам власти по теме андроидов. Маркус тяжело вздохнул: да, очень много дел, и Ванесса осталась без контроля. С его стороны.

– Ты крайне безответственна, – Маркус прошёл к столу и поднял взгляд на экраны, опершись руками о гладкую поверхность стола. Вид у лидера был довольно уставший, если так можно сказать об андроиде. – Ты сегодня поставила под угрозу десятки андроидов, да и сам «Иерихон». Это чудо, если вас никто не заметил. Эту вереницу из космоса можно было увидеть. Где вы взяли мебель?

– Купили, – Ванесса переминалась с ноги на ногу, пялясь в спину Маркуса. Похоже, в этот раз лидер разозлился не на шутку.

– Конечно, купили, – горько усмехнулся парень, обернувшись. – Продолжаешь дёргать полицию за хвост? Ты делаешь всё, чтобы нас обнаружили. Ты провела сюда электричество…

– Ты им сам пользуешься, – вспыхнула, возмутившись, девушка.

– …Перекрасила стены, – не обращал на неё внимание лидер, – застелила ламинатом полы на корабле. У нас есть канализация, душ, кухня…

– Я человек, не забывай об этом, – надула губки Ванесса и обиженно отвернулась, поглядывая в сторону Маркуса.

– Не слишком ли много для одного человека? А индивидуальный дизайн каждой каюты? И это за две недели, – Маркус опустился в кресло и поставил локти на колени. – И, кстати, почему моя каюта выкрашена в розовый? Каюта лидера революции не может быть нежно розовой.

– Может, – продефилировала к нему Ванесса, чувствуя, что градус напряжения падает. – Это воинственный цвет. «Игру в кальмара» смотрел? Там все военные в розовом, – она присела на подлокотник.

– Допустим. А бабочки? Бабочки тоже воинственные?

– Да, это… – Ванесса сдвинула брови, – это – адмирал.

– Сомневаюсь. Полагаю, это – капустница, – Маркус, не моргая, смотрел перед собой.

– Не вредничай, – легко толкнула его в плечо девушка. – Включи мне Wi-Fi.

– Нет. Ты будешь делать свои селфи. Нас быстро вычислят, – Маркус потёр виски. – А швейные машинки?

– А что не так с машинками?

– Зачем так много швейного оборудования?

– Маааркус, я – дизайнер, – Ванесса взмахнула рукой. – Да я сделаю всем одежду. Для парада, – Маркус удивлённо обернулся, взмахнув ресницами. – Да, да, – девушка облокотилась о спинку кресла, – я знаю, что ты планируешь какой-то парад.

– М-да, – Маркус снова перевёл взгляд в точку перед собой, – шпионила? Так не заинтересовано лежала на диванчике, мешала совету, чавкая гамбургером и прихлёбывая содовую. Хотя, – хмыкнул парень, – выйти за дверь ты категорически отказалась.

– А что мне было делать за дверью? Бесцельно по кораблю бродить? Мне было интересно, – Ванесса потянулась всем телом, – какой вы там парад готовите.

– Демонстрацию.

– Без разницы, – глазки девушки вспыхнули озарением. – Я вас одену к демонстрации. Я форму придумала. Представляешь, вся твоя армия будет одинаковая, в одинаковой форме.

– Ага, чтобы полиция знала, кого убирать.

– Да, ну. Это же мирная демонстрация, – Ванессу было не остановить. – А как красиво. Униформа на всех. Но для каждого подгоню по стилю. А ты у меня пойдёшь самым модным, – она снова толкнула парня в плечо.

Маркус замолк на секунду, обдумывая предложение Ванессы.

– Я не собираюсь больше с тобой спорить, – парень поднялся, и Ванесса соскользнула с подлокотника в кресло. – Ещё одна выходка за моей спиной, и я тебя сам отведу в полицию.

– Ха, – Ванесса растянулась поперёк кресла, свесив ноги. Маркус закрыл за собой тяжёлую бронированную дверь.

– Кстати, вереницу до сих пор видно из космоса, – Ванесса запрокинула голову, через подлокотник рассматривая перевёрнутое изображение рубки. – Ты же не загнал их. Предпочёл меня натянуть, – она вздохнула, поднимаясь. – Очень жаль, что в таком смысле. Горячий революционер.

Маркус шёл по коридору прогулочным шагом, не спеша и очень надеясь никого не встретить. Чтобы побыть одному и обдумать, какой чёрт его тогда дёрнул согласиться и притащить на «Иерихон» Ванессу. И как её отсюда попросить, особенно после всех её инноваций. Учитывая всё, что она сделала, шансов выпереть её с «Иерихона» всё меньше и меньше. Можно сказать, что она теперь генеральный директор этого предприятия. Хотя, положив руку на сердце, стоит признать, что пользы от неё много. «Ладно, Маркус, не пари горячку. Как говорится, поживём-увидим», – Маркус прошёлся рукой по коротко стриженным волосам, успокаиваясь.

– Смотри, какой кракаду! – резко выкрикнул чуть ли не в ухо Маркусу Ральф, внезапно вынырнувший из-за угла. – Очень редкий вид попугая. Я бы сказал, самый редкий вид, – счастливое, перепачканное лицо садовника маячило перед Маркусом. Да и весь садовник целиком был перемазан краской. Ральф совал Маркусу в лицо непонятное что-то, радужного окраса и надрывно орущее.

– Ральф, это что за хрень? – отшатнулся Маркус, убирая сенсорную восприимчивость. Запах краски ударил в нос.

– Кракаду, – продемонстрировал садовник, ещё выше поднимая радужную птицу, для лучшего, так сказать, лицезрения.

– Бл#ть, Ральф, ты покрасил ворону, – наморщил нос Маркус, отодвигаясь и не желая лицезреть её в такой близости.

– Догадливый же, – хитро сощурился садовник. – Ральф не любит чёрный. К тому же, этот кракаду со слипшимися крыльями не улетит, как та чайка. На прошлой неделе. Ральф так скучал, звал её. Неблагодарная тварь. А вот кракаду не улетит.

– То есть белки и кота тебе мало? – Маркус еле сдерживался, и только силой воли не повышал голос, а спокойно и ровно разговаривал со старым приятелем. – Тебе разрешено выращивать свои цветочки. Что ты хочешь и где ты хочешь. Это я молчу про грёбанные таблички на каждом метре.

– Это я всех предупреждаю, что здесь не должно быть газонокосилок, – Ральф понизил голос. – Ты же знаешь мою тайну.

– Ральф, никому и в голову не придёт тащить сюда газонокосилки. Особенно на корабль, особенно на верхнюю палубу, – Маркус указал рукой: за иллюминатором виднелась надпись на баннере, прикрученном к правому борту «С газонокосилками не входить». – Ладно по саду, Ральф. Но здесь, – Маркус покачал головой. – Бл#, убери от меня эту вонючую ворону!

– Это кракаду. И он не воняет, – надулся Ральф, отчего громко засопел. Маркус сдвинул брови. «Где он этого нахватался? У Алисы подцепил?» – И ты мне не разрешил оставить енота.

– Наверно, потому что енот за день разобрал весь корабль. А ворона воняет. Она воняет вороной, перьями и краской, – вспылил, всё-таки не сдержавшись, лидер.

– Странно слышать это от художника, – ещё громче засопел Ральф.

– Это олифа, Ральф. Животных нельзя красить олифой.

– Правда? – не поверил парень. – Ты обманываешь. Нет? – он подпрыгнул и засуетился, закружился на месте, не определившись, куда бежать. – Ральфу нужно спасти кракаду. Нужно что-то срочно с ним сделать.

– Отмой и выкинь её, – устало вздохнул Маркус, продолжив свой променад. – А тебе хватит белки и кота.

– Нет.

– Выставлю белку, – обронил Маркус через плечо, слегка повернув голову, и оказался визави с корабельным котом, именованным с лёгкой руки Алисы Че Геварой. И этот самый кот сидел на полке, оказавшись на уровне глаз Маркуса, опасливо взирая на него своими огромными глазами-блюдцами. – А ты чего смотришь? – погладил парень кота, краем глаза наблюдая, не смотрит ли на него Ральф.

Спасённый в закоулках Детройта Алисой дворовой кот за эти две недели отъелся, шерсть залоснилась, стала шелковистой, и только шрам на мордочке да порванное ухо раскрывали тайну его происхождения. Так вот, этот самый кот, решивший, что он тут главный, сразу же прибежал на шум и с видом надсмотрщика наблюдал за происходящим с полки, откуда предварительно без зазрения совести им были сброшены на пол песочные часы и маленький декоративный глобус.

– Тебя вообще на рудники, – потрепал кота за ухом Маркус. – Будешь щебёнку для своего лотка сам собирать.

Кот замурчал и подставил парню шею, снисходительно разрешая погладить.

– Ну, нет, – сказал Маркус, всё же наглаживая кота. На его счастье, недолго. Из ванной послышался шум журчащей воды, и кот спрыгнул с полки, отказавшись от почесушек в пользу любопытства и со всех лап припустил по коридору.

Маркус устало рухнул в кресло, расположенное напротив иллюминатора с живописным видом на палубу и реку. Возле кресла благоухала комнатная роза. Маркус закрыл глаза, наслаждаясь. Как бы он не возмущался, но комфорт есть комфорт. И корабль становится похожим на дом. И чем больше, тем меньше он вспоминает дом Карла.

Из ванной раздавалось карканье и ругань Ральфа, вскоре к этому прибавился вопль Ванессы.

– Ральф! Твою мать! Это что за цветастый урод?! – орала на весь корабль девушка.

– Кракаду, – спокойно отвечал Ральф. Кракаду орал благим матом на вороньем.

– Почему твой кракаду в моей ванной?!

– А где ему быть?

– Рааальф! Моим полотенцем! Убери эту дрянь! Вытащи! Ай! Её сейчас Че Гевара сожрёт!

– Фу, Че Гевара! Фу! Нет, плохой, котик! Пошёл вон! Маркус! Сделай что-нибудь!

– Нет таких законов, чтобы котов судить, – поудобнее устроился в кресле Маркус.

Хлопнула дверь, приближались поспешные шлёпающие шаги. Из-за угла, поскальзываясь, выбежал Ральф, держа в руках несчастную ворону, у которой расцветка была что-то типа камуфляжа с намёком на радугу. Ему в спину вылетело полотенце такого же цвета.

– Не получилось, – печально проговорил Ральф, проходя мимо кресла. – Маркус, он у нас поживёт до линьки.

Следом за Ральфом крался кот, осторожно обходя натекшие с садовника лужи.

– Надейся, – глубже устроился в кресле Маркус, усмехнувшись. Кот не сводил взгляда с кракаду.

– Маркус, – Саймон, прижался к стене и удивлённо потёр переносицу, пропуская по коридору Ральфа в сопровождении Че Гевары. – На вечер у нас нет планов? Я могу отлучиться?

– Да, – Маркус улыбнулся. Саймон облокотился о стену, глядя вдаль сквозь иллюминатор. – Правой руки лидера тоже нелегко?

– С твоим новым графиком совсем нет свободного времени. Я прогуляюсь, погода хорошая.

– Опять к департаменту пойдёшь? – Норт остановилась, заметив Саймона.

– Пойду, куда ноги пойдут.

– Знаем, мы куда твои ноги пойдут. Только будь осторожен, – Норт подняла взгляд. – Он-то не девиант.

Лицо Маркуса стало строже. Он пытался проникнуть за каменную маску Саймона. Парень смутился от слов Норт, был бы человеком, покраснел. Но андроид только потупился.

– Маркус, – взмахнул ресницами Саймон, справившись со стеснительностью, – ты помнишь о своём обещании?

– Я выделю в ближайшие дни время для этого.

– Че Гевара! – раздалось через коридор. Мяуканье, карканье и завывание Ральфа сложилось в какофонию.

Саймон дёрнулся:

– Это что?

– Философская оперетта-постановка «Доживёт ли кракаду до линьки?»

– Че Гевара, нет! – к рёву Ральфа добавился вой Алисы и ругань Кэры.

Входная дверь хлопнула, связка ключей со звоном легла на тумбочку.

– Лейтенант, не переживайте, я дома, – крикнул Коннор в коридор, откинувшись на спинку дивана.

– Очень мило, – нахмурился Хэнк и шумно снял пальто. – Ужин приготовил, хозяюшка? – лейтенант скинул обувь, крякнул, наклоняясь, и запихнул её в обувную стойку. – Коннор, чего молчишь? Я пошутил.

– Пиццу нам заказывал.

– Хм, – тряхнул головой Хэнк, появившись в гостиной. Коннор развалился на диване и смотрел «Весёлые мелодии». – Ты почему меня не предупреждаешь, что идёшь ко мне? Мы с тобой в участке полчаса назад попрощались.

– Сюрприз, – андроид не отвлекался от просмотра мультиков.

– Понятно, – полицейский скрылся в спальне, переодеваясь. – Вот скажи мне, Коннор, откуда это у вас с Ричардом такая странность – жить у людей?

– Так у человека всегда жить приятнее! – крикнул Коннор. – А лейтенант же мне как отец!

– Прекрасно, – фыркнул Хэнк, направляясь в душ.

– Ну, вот видишь, папа, сейчас проведём тёплый семейный вечер у телевизора с пиццей и футболом.

– Не подлизывайся, Коннор. И это баскетбол, – довольный Хэнк в старенькой потёртой пижаме откинулся на спинку дивана. Руки обжигала ароматная пицца. Игра только началась и обещала быть интересной. – Ммм, Коннор, – промычал от удовольствия старик, запихивая себе в рот здоровенный кусок, – вот если бы ты ещё пивасик принёс.

– Нет, – Коннор взмахнул ресницами. – Вам лучше не пить.

– Да прекрати, – Хэнк вытер пальцы о пижамную футболку. – Сбегай за пивасиком. Сбегай папе за пивом, – подмигнул он андроиду.

Коннор сжал губы, сомневаясь, поднялся и вышел в кухню. Хлопнул холодильник.

– Коннор, дома было пиво? – Хэнк возмущённо сузил глаза. Коннор поставил ледяную банку с выступившими капельками конденсата на подлокотник.

– Да, – подпрыгнул на диване Хэнк. – да! Молодцы, ребята!

По телевизору объявили перерыв. Хэнк поспешно побежал туда, куда бегают все люди в перерыв.

– Фух, – довольно рухнул на диван Хэнк, также быстро вернувшись.

– Как вы думаете, лейтенант…

– Чего? – откинул волосы со лба Хэнк. – Об игре?

– Нет, я о девиантах…

– Я думаю, что разговаривать о работе после работы – плохой тон, сына.

Андроид замолчал, Хэнк посмотрел до конца скучную рекламу и уронил голову на спинку дивана.

– Коннор, ну, ладно, что ты там хочешь?

– Я не понимаю логику Маркуса, – глаза парня бегали из стороны в сторону, словно андроид усиленно искал ответы на свои вопросы.

– Ты же сам говорил, что девианты не логичные.

– Говорил. Но, что за череда странных ограблений, – Коннор поднялся и стал расхаживать из стороны в сторону на фоне рекламы банка. – Пять пуфиков, золотой офисный диван, двадцать пять метров флиса, унитаз, душевая кабинка, двадцать метров канализационной трубы, швейная машинка. – Коннор остановился. – Сегодня они из мебельного салона вынесли сорок восемь единиц мебели. Всё, что было на складе. Зачем Маркусу столько мебели?

– Плотину строит.

– Что?

– Не важно, Коннор.

– Я не понимаю.

Хэнк оживился, показав жестом Коннору убрать свою физиономию и не загораживать экран.

– Я пойду спать, – нахмурился Коннор и поплёлся из комнаты.

– Даже так?

– Лейтенант, Вы где будете спать, на кровати или на диване?

– Не понял, – покосился старик.

– Я думаю, на диване. Вы же ещё будете смотреть бейсбол.

– Баскетбол.

– Неважно.

– Сына, – повысил голос Хэнк, – а ты куда спать? Сначала выгуляй Сумо.

– Сумо не хочет! – крикнул Коннор из спальни. Сумо сразу же жалобно заскулил.

«Ррргаффф! Ррргаффф! Ргав!», – лаял Сумо уже у входной двери, услышав волшебное «выгуляй Сумо».

– Ах, ты ж предатель, – Коннор вышел в коридор, снял с вешалки поводок. Радостный Сумо запрыгал вокруг андроида. – Да-да, ты, конечно, счастлив, – парень застегнул курточку и вышел из квартиры. – Каждый вечер я.

Ещё более довольный Хэнк, обняв диванную подушку, приблизился к экрану.

Сумо радостно бегал по пустынной улице, обнюхивал каждую травинку и не собирался делать то, из-за чего собственно его и вывели в столь поздний час. Коннор прокрутил в руках свёрнутый поводок и медленно пошёл вдоль улицы. В последнее время он стал меньше гулять по ночам, предпочитая уютные вечера с Хэнком. Даже просто лежать на диване, слушая монотонный храп старого полицейского, не заглушаемый плотно закрытой в спальню дверью. В своём облюбованном кресле посапывал Сумо, тоже немолодой пёс. Под стать хозяину. А Коннор закрывал глаза, думая о том, насколько приятно иметь дом и семью. А после этих мыслей всегда тоской в груди накатывали совершенно другие мысли. О смысле жизни, что он такое, да и много чего. Скажем, из-за чего Маркус решил освобождать андроидов, или, а сколько ещё андроидов вот также лежат и думают о смысле жизни. И всегда, всегда мысли, подобно электричке прибывали к последнему пункту назначения, дерзкому блондинчику. И что ж он тогда вспылил, не разобравшись? Саймон воспринял угрозы всерьёз. Потому что Коннор с тех пор его больше не встречал. Коннор стонал, переворачивался на бок и утыкался носом в диван, предаваясь тому, что у него осталось в арсенале. Воспоминаниям.

Коннор подставил лицо под ветерок, внезапно налетевший и принёсший с собой запах осенней листвы. Осень вступала в права. Коннор шагнул на газон у дома Хэнка и побрёл, шурша листвой. Сумо рядом фыркал, зарывая в траву, покрытую осенними опавшими листьями, морду.

В час, когда все жители Детройта разбрелись по своим домам и, подобно Хэнку, проводят вечера у телевизора, на фоне тёплых светящихся окон домов, улицы кажутся заброшенными и одинокими. И только ветер играет листвой, перегоняя её. И кружатся листья в своём странном танце. Саймон взмахнул ресницами, отступая за угол. Парень прислонился спиной к сырой стене дома, приложил кулак к груди и прижался затылком, закрывая глаза, запечатывая в себе тоску. Сердце готово было выпрыгнуть и лететь туда, к уличным фонарям, где мелькнул тёмный, знакомый до каждого мельчайшего изгиба, силуэт парня, выгуливающего собаку. Саймон облизал пересохшие на холодном ветру губы, рука обессиленно опустилась, повиснув плетью, ладонь разжалась, отпуская на волю ветра неразделённую любовь к прекрасному ледяному принцу. Андроид выглянул, парень с собакой всё ещё стояли на дорожке в тусклом свете фонаря. Саймон вздохнул и побрёл прочь, пока Коннор его не заметил.

Гэвин усиленно тёр кулаками глаза и зевал во весь рот. Он уже и забыл, как это высыпаться. Горизонт подсвечивался первыми лучами. Кухню заполнял запах свежеприготовленного кофе. Вся жизнь проходит на службе. А сентябрь вообще выдался неспокойным. Эта банда Маркуса ещё та заноза в заднице. Отдел работает на износ. Чуть ли не каждая старушенция считает своей обязанностью вызвать полицию: «этот уборщик подозрительно на меня посмотрел, думаю, он девиант». Или, «этот садовник пропустил сорняк, он девиант». «Нет, мэм, но благодарю за бдительность», «Офицер, это мой гражданский долг». Гэвин наморщил нос. Выезды с проверкой, отлов подозрительных машин, в разы вырос список заявлений о потери машины. Да и самих девиантов добавилось. Отделение переполнено. Эшелонами в Киберлайф отправляют, хрен его знает, что там с ними потом делают. Но, судя по печальной физиономии Коннора, ничего хорошего. И ещё это андроидское сопротивление. Маркусовские партизаны местного шерифа до нервного срыва доводят. Робин Гуд пластиковый. Пока полиции удаётся ему противостоять, противовесом нейтрализовывать действия. Выложил призыв в сети, удалили. Напал на магазин, освободил андроидов. Тихо, пока пресса не узнала, следы убрали, новые машины поставили. Если удалось, старых отловили. Как игра в шахматы. А чтобы задавить это движение или поймать самого Маркуса, и речи пока не идёт.

Парень запахнул халат и остановился у окна с чашкой, наблюдая, как первый солнечный луч скользил по верхним этажам, отражаясь в оконных стеклах, и любуясь, да, что там скрывать, своим отражением.

Гэвин выудил из глубокого кармана мобильник, усмехнулся, прокрутив его в воздухе, подбросил и поймал, взвесив на ладони. Шесть утра, Элайджа должен оценить. Гэвин облизал губы, предвкушая, и набрал номер Камски. Ох, уж эта братская любовь и старые традиции. Гэвин всегда звонил братцу, в основном с поздравлениями ко дню рождения, рано утром, чтобы порадовать сову. А Элайджа названивал жаворонку Гэвину далеко за полночь.

– Разве сейчас июль? – прохрипел недовольный Элайджа.

– Нет, – бодро и весело ответил парень. – Это сентябрьская проверка.

– Ха! Спокойной ночи, Гэвин.

– А говорил, звони, – парень шумно втянул обжигающий кофе.

– Звони в нормальное время. Спокойной ночи.

– Не-не-не. Это важно. И важно сейчас. Потому что через полчаса мне на службу бежать. Это ты птица вольная.

– Что ты хочешь? – уже просыпался Камски.

– Ты мне инструкцию к Ричарду не прислал, – Гэвин принялся расхаживать по кухне, нервничая и в глубине души радуясь, что никто этого не видит. Особенно, Элайджа.

– А он разве сам не подстраивается под тебя?

– Нет, Элайджа, нет, – Гэвин поднял глаза к потолку, подбирая слова. – Он меня под себя подстраивает. Охреневший андроид подстраивает человека под себя.

– Как интересно.

– Интересно ему, – сжал губы детектив. – Что ты там прописал, а? Запарился, небось? Все заказы отложил. Эксклюзив для брата клепал. Да?

– Много чести, – фыркнул Элайджа, – Это стандарт. Просто он – саморазвивающаяся модель. С большой свободой воли. И в какую сторону ему развиваться, он сам решает. Сам выбирает.

– Он не похож ни на андроида, ни на девианта. Что он такое? Мне кажется, что он живой, Элайджа. Как…– Гэвин прикусил до крови губу, – как человек.

– Гэвин. Если тебе что-то кажется, то тебе не кажется.

– Ладно, – Гэвин налил в полупустую чашку новую порцию кофе. «Кофеин тебя погубит, Гэвин». – Последний вопрос.

– Валяй.

– Кхм. Флирт был прописан?

– Флирт? – закашлялся Камски. – Не думаю. Были прописаны более сдержанные, деловые инструменты.

– Окей. Спокойной ночи.

Гэвин резко оборвал разговор и прихлебнул кофе, растянувшись в улыбке.

– Мог бы у меня спросить, – раздался бархатно-спокойный голос.

– Ричард? – подпрыгнул Гэвин. – Я не знал, что ты ночевал здесь.

– Я только что пришёл, – Ричард прошёл к окну. Солнце коснулось горизонта.

– Ну, а ты сам разве знаешь, что программа, а что нет? – Гэвин опустился на стул, наблюдая за силуэтом андроида на фоне оранжево-розового рассвета.

– Пытаюсь разобраться.

– Рэйчи, я замёрз! – заскулил парень, согнувшись воробушком. – Пошли домой, – он покосился. Сестра не отреагировала. – Окей. Сиди, – махнул головой парень и ангельские кудри мягко качнулись. – А я пойду в машину.

Макс залез внутрь салона, совсем не испытывая мук совести. В конце концов, он сделал всё, что мог. Парень потёр ладони, согреваясь, и приоткрыл окно.

– Тууупо. Отсюда тоже видно. Стекло прозрачное.

Рэйчи обернулась, переминаясь с ноги на ногу, ещё раз бросила взгляд на корабль, еле заметно покачивающийся на волнах, и запрыгнула на переднее сиденье.

– Слышно хуже, – выдала девушка, спрятав руки в рукава кофты.

– А что ты собираешься услышать? «Кажись не видно этой странной блондинки. Выходим»? Поехали, – брат умоляюще посмотрел на неё. – Я замёрз. Я кууушать хочу. Сколько можно? А? Каждый вечер дежурим у этого корабля.

– Я не смогла пробраться на него, – Рэйчи раздраженно топала ножкой, сверля взглядом неприступную крепость под названием «Иерихон». – Почему? Как они из него выходят? Когда?

– Рэйчи, их полиция поймать не может. А ты захотела, чтобы любой гражданский просто так проник. Поехали, – Макс завёл двигатель. – Ты передала сообщение Маркусу через того андроида, которого я чинил вчера, успокойся.

– Он сильно испугался, – Рэйчел откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. – Он не выполнит обещание.

– А я думаю, выполнит. Испугался он, когда ты попросила Маркусу передать. Маркус походу у них там лидер, типа бога, – фыркнул Макс. – Зазвездился, терминатор. Это как просить крестьянина передать императору. А вот когда ты попросила передать через Саймона, он воспринял спокойно.

– Он сказал, что Саймон – приближённый Маркуса, и у него нет доступа к приближенным, – Рэйчел повернулась к брату. – Ладно, поехали, – она горько улыбнулась.

Машина медленно заскользила по болотистой местности, плюясь комками грязи.

– А меня больше всех удивил тот чёрный парень, – Макс вырулил на грунтовую дорогу.

– Погремушка? – улыбнулась Рэйчел.

– Ага. Огромный парень на пороге нашей квартире с каменным лицом: «Во мне что-то тарахтит». А второй его визит? «Во мне опять что-то тарахтит». И «я больше никаких сообщений передавать Маркусу не буду».

– Думаешь, это связано?

– С твоей просьбой? – Макс скривился в ухмылке. – Я слишком хорошо помню Маркуса. Думаю, связано.

– Почему я его не могу найти? – девушка припала к боковому окну, река оставалась позади. – Прямо, не судьба. Или он специально делает всё, чтобы мы не встретились. Прячется, блокирует.

– Успокойся. Маркусу не до тебя, – машина выехала на скоростное шоссе, и Макс прибавил газа. – Парень войну человечеству объявил, а ты со своей любовью. Переключилась бы на Камски. Горячий хвостик.

– Не называй его так.

– Что я слышу? – Макс чуть не подпрыгнул, обернувшись. – А как его высочество называть? Ладно, у меня есть совет на миллион. Передай через Даниэля. Этот точно скажет.

Маркус опустился в массивное кресло. Собрание подходило к концу, но никак не заканчивалось, все затягиваясь и затягиваясь, и порядком утомило даже андроида с революционными наклонностями. Даниэль закончил отчёт о данных разведки и высказывал свои мысли, при этом лихо заломив набок пиратскую шляпу, с которой он в последнее время не расставался. И весь совет немного заскучал на этой долгоиграющей и по сути бесполезной ноте.

Если бы Коннор, одиноко лежащий на хэнковском диване и размышляющий о смысле жизни, смог проникнуть в головы андроидов, он бы очень удивился, выпади ему такая возможность касательно обитателей «Иерихона».

«Почему кракаду не отмывается?» – стучал по губам пальчиком Ральф, с умным видом наблюдая за Даниэлем.

«Ну чем плохо Маркуся? Вот я был бы не против, скажем Лютисёнка», – рассматривал потолок Лютер.

«Журавль и утка. Журавль и утка», – сверлил взглядом Джоша Маркус. Но не только эти мысли занимали лидера в этот час, Маркус внезапно осознал, что если он может легко убрать влияние программ, то так же легко сможет и прописать нужную программу. Она будет работать автоматически и сэкономит ему кучу времени. Ведь можно переписать привычки и характер. На ком бы проверить? Скажем, прописать Ральфу ненависть к кракаду. Хотя к Ральфу в голову опасно лезть, ещё вирус подцепишь. Маркус повёл глазами по заседающим. Норт прописать любовь к сексу, хотя это может на Маркусе отразиться. А если Даниэлю прописать любовь к людям и неприязнь насилия. Или всё же прописать себе. Дерзость и очарование. Маркус приосанился. Опять, можно прописать любовь к сексу и не спорить с Ванессой. Но потеряется время.

Маркус сжал губы и посмотрел на Ванессу, которая полулёжа расположилась на золотом офисном диване, листая какой-то женский журнальчик. Маркус сузил глаза. Сегодня Ванесса в откровенном платье, слишком эротично облегающем сочные формы. И с ярким макияжем, более ярким, чем обычно. Опять будет приставать, вздохнул парень. Агрессивная девушка. «Это где ж такое видано, что отношения с женщинами были сложнее, чем военные действия? Почему я должен избегать её и бояться? Кто, вообще, из нас девушка? Ходит и домогается».

Ванесса подняла голову и вопросительно кивнула ему. Какое-то помутнение случилось у Маркуса. Исчезло лицо Ванессы, да и сама Ванесса исчезла. На секунду показалось, что на золотом диванчике лежит совсем другая девушка. Взмахнув золотистыми волосами, девушка устремила на Маркуса восхищенный взгляд медовых глаз из-под длинных ресниц.

– Маркус, – позвал кто-то, очень настойчиво позвал.

– Отстань, – выдал Маркус, боясь спугнуть это видение.

– Что значит «отстань»? – толкнула его плечом Норт. – Ты мягкий. Ты должен действовать жёстче. Это не сопротивление, а какие-то дохлые попытки. Мы все возмущены этим фактом.

– Да пожалуйста, – Маркус не двигался, стараясь не развеять галлюцинацию. – Будь лидером.

Громко зашептались андроиды, резко поднялась Ванесса, растворился в настоящем образ Рэйчел. Маркус сжал губы, сдерживая злость в коктейле с досадой:

– Всё, лидер Норт.

– Я не понял, – подскочил Даниэль. Андроиды удивленно переглядывались. Норт растерянно хлопала ресницами. Маркус встал, шумно отодвинув кресло, и стремительно покинул комнату. Ванесса отбросила в сторону журнал, поправила бюст, сделав грудь попышнее, и поспешила за лидером.

– Что это, мать его, произошло? – развёл руками Саймон.

– Что непонятного, мудрый стратегический ход по предотвращению дальнейших бунтов в коллективе, – раскачивалась на стуле Алиса.

– Не понял, – обернулся к ней Даниэль.

– Да что непонятного, – фыркнул Ральф. – Выделывается. Типа, вот пусть вами покомандует Норт, ещё прибежите ко мне и умолять будете, чтобы вернулся.

– Именно, – кивнула головой Алиса. – Чтобы все осознали, что Маркус единственный и неповторимый. Лучший лидер.

– Вы в меня не верите? – подскочила Норт. – Да, я таким лидером буду, что вы о Маркусе забудете.

– Ой, сомневаюсь, – протянул Даниэль, забросив ноги на стол и сдвинув на глаза шляпу.

Маркус громко хлопнул дверью, переступив порог своей каюты, и замер. На всю стену красовалась огромная бабочка, судя по всему, адмирал. Маркус огладил подбородок, решая позже разобраться с Ванессой за этот дизайн. А пока надо обдумать смену власти на корабле. Отказавшийся от власти лидер принялся расхаживать из угла в угол.