Текст книги "Забытая история (СИ)"

Автор книги: Medea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Я хочу в это верить! – прошептала я. – Альф, останься со мной на ночь. Мне нужна твоя поддержка…

– Конечно, останусь. Я буду с тобой всегда, когда тебе это понадобится.

Я слегка улыбнулась ему:

– Спасибо. Я люблю тебя…

Сад.

Красивый, летний сад. Я раньше не была здесь, но все было удивительно знакомым. Я как будто знала, что меня ждет за поворотом, что увижу за деревом.

И моя девочка была рядом. Я держала ее за руку, и мы гуляли по саду. Грета рассказывала мне о чем-то, смеялась, а я не могла отвести от нее взгляда…

А самым главным было то, что Грета была здорова…

Я обняла девочку и шепнула ей на ушко:

– Я люблю тебя. Мне будет тебя не хватать…

– Я ведь не умерла насовсем, мамочка, – ответила мне девочка…

Я проснулась. Мне было невыносимо больно и страшно. В первый момент показалось, что все это – ошибка, дурной сон. Что моя малышка жива. Но вскоре я поняла, что сном была наша встреча.

– Альф, – я осторожно коснулась его плеча.

– В чем дело? – Альф приоткрыл глаза.

– Извини, что разбудила. Ты мне нужен…

Дальше я говорить не смогла. Слезы, которые я пыталась скрыть, вдруг вырвались наружу.

– Малышка, я знаю. Ну, поплачь, тебе это нужно. Я рядом…

Если бы не он, что бы я делала тогда? Если бы я не могла выплакаться у него на плече? Может быть, тогда и Греты не было бы, но жизни без моей девочки я уже не представляла. Я успела полюбить ее, как родную дочь.

– Альф, – я говорила очень медленно: боролась с истерикой. – Мне вдруг показалось, что наша девочка жива…

– Не хочу тебя расстраивать, но теперь всегда так будет. Я до сих пор не смирился со смертью мамы. Иногда думаю: «надо спросить у мамы», и только потом понимаю, что ее не стало двадцать лет назад. Ты еще не сталкивалась со смертью близких, ведь так? – я отрицательно качнула головой: похорон отца я не помнила. – Ну вот, я так и думал. К сожалению, все мы пройдем через это. Остается только верить, что там мы все встретимся. Мне это очень помогло.

– Это все слова…

– По сути, все слова. Дела, вещи – это все мелочи. Ничто, по сравнению с жизнью. А ведь вещи переживут нас. Мы всю жизнь гоняемся за чем-то, а в конце понимаем, что прожили жизнь зря…

– Что ты предлагаешь?

– Жить так, как хочется, – он нежно поцеловал меня. – Так, как будто это твой последний день. А мечтать – как будто ты будешь жить вечно. Это единственный выход. И не стесняйся своих слез, котенок. Слезы очищают, освобождают. Тем более, что сейчас ты не можешь не плакать. Мои слова, наверное, расстраивают еще больше…

– Нет, – прошептала я, прижавшись к нему. – Говори, прошу тебя! Твой голос возвращает меня к жизни. Я как будто погружаюсь в какой-то темный колодец…

– Горе затягивает тебя. Это нормально. Потому, что не вечно. И вот еще: Грета нашла замечательный способ справиться с темнотой. Она говорила, что надо всего лишь уснуть, и тогда ты увидишь цветные сны. Наша малышка ушла в мир цветных снов. Теперь у нее все будет хорошо…

Через несколько дней Альф уехал в командировку.

Я думала, что неделя пройдет очень быстро, но почти сразу поняла, что это не так. Я осталась совсем одна.

Мне звонили подруги, но я всегда находила причину положить трубку: не хотела говорить о глупостях после того, что произошло в моей жизни.

Мне не хватало Греты. Я не могла поверить в то, что нашего маленького ангелочка больше нет. И именно сейчас, в то время, когда я так нуждалась в поддержке, я была одна. Одинока, в окружении нескольких служанок, охранников и друзей.

Альф звонил по несколько раз в день. Я не говорила ему о своих переживаниях: ему нужно работать. Я думала, что могу справиться и сама.

В день, когда он должен был приехать, я была сама не своя. Реагировала на каждый шорох, на любой шум за дверью, и, когда мои надежды снова не оправдывались, чувствовала себя совсем одиноко.

Часы ожидания были пыткой…

Альф приехал поздно вечером, когда я уже легла.

Он вошел в мою комнату и сел на кресло, стоявшее возле моей кровати.

– Маленькая, я соскучился, – он нежно поцеловал мою руку. – Как ты?

Всю неделю я думала, что не буду говорить ему, что пережила. Скажу, что сумела справиться с горем. Но когда он был рядом, я не смогла молчать:

– Альф, мне так тебя не хватало. Я думала, что не справлюсь. Здесь никому не интересны мои чувства, – сказала я, глядя ему в глаза. – Мне плохо без моей девочки. Все время плачу. Так хотелось, чтобы кто-то родной был рядом…

– Извини, я должен был понять это. Но почему ты не сказала мне? Ведь я бы приехал, как только ты попросила бы.

– Я не хотела отвлекать тебя от работы…

– Гели, – он сел рядом со мной и обнял меня. – Ни одна работа не может быть важнее тебя. Признаться, в командировку я поехал, чтобы отвлечься. За работой чувства немного притупляются. Нужно было подумать о тебе, малышка. Ведь у тебя не было такой возможности. Прости, милая…

– Зато теперь ты рядом, – я улыбнулась ему. – Ты ведь побудешь со мной?

– Столько, сколько тебе понадобится, – он нежно поцеловал меня. – Я был не прав. Теперь я буду с тобой…

На очередной митинг мы приехали вместе с фотографом Альфа Гофманом и его дочерью, Хенни. Альф предложил нам занять правительственные места, но мы отказались: зачем лишний раз привлекать к себе внимание? Приколов к своей одежде значки со свастикой, мы ушли к зрителям.

– Волнуешься? – спросила Генриетта.

– Да, – честно призналась я. – Как будто это мне предстоит прочесть речь. А я даже не знаю, о чем он будет говорить…

Мы засмеялись.

– Ой, Гели, лучше не слушать, что они говорят! После речи мистера Гитлера уйдем отсюда?

– Куда, Хенни? Мы должны дождаться наших мужчин.

–Ну, хотя бы в кафе, а? – Генриетта откровенно скучала, и поэтому я согласилась. Дослушав речь, в которой в этот раз ничего нового для меня не было, мы перешли дорогу и сели за столик в кафе.

– Подождем здесь, – улыбнулась Хенни. – Не будем там толкаться.

– Да, там или слишком много нацистов. Или же слишком мало места, – мы засмеялись.

– Так, а что возьмем…

– Ты учти, что митинг уже заканчивается, – заметила я. В этот раз Альф читал речь только в самом конце, дав тем самым дрогу молодым: многие пришли только чтобы услышать его.

Хенни принялась изучать меню. Я посмотрела в сторону митингующих: и все же они молодцы! Они кажутся одним целым, и в то же время каждый остается личностью. Конечно, я не могла судить о каждом штурмовике, но ведь я знала многих…

– Девушки, а вы что, нацистки, да?

Этот голос отвлек меня от мыслей.

– А, собственно, в чем проблема? – поинтересовалась Хенни.

– Да вроде девки красивые, а дуры…

Я обернулась. К нам подошли три парня, на вид им было лет по двадцать пять. Один из них, темноволосый и темноглазый южанин, похоже, был их лидером.

– Ну, чем заниматься и во что верить – только наше дело, – заметила я. «Это все свастика у меня на шее» – подумала я. Иногда именно этот символ выдавал меня.

– Правда? Что, не можешь даже аргументировать? Да вы кроме «Моей борьбы» и не читали ничего…

Хенни улыбнулась, я тоже подавила смешок: признаться ни я, ни она не читали книгу Альфа: он сам просил нас не делать этого.

– Вы, кажется, шли мимо, юноши? – отметила она.

– А у нас страна свободная, и делать я буду что хочу, ясно? И вы не заставите меня не любить мою страну за то, что у нас тут живут евреи…

Я пожала плечами: разве мы говорили что-то о любви к стране?

– Что молчишь, язык проглотила? Красивая баба, а туда же! Ладно, эта дура малолетняя, но ты! – обратился один из парней ко мне. Генриетта покраснела. – Вот зачем тебе оно надо? – он сел к нам за стол.

– Кажется, я уже дала вам понять, что не хочу разговаривать с вами, – отметила я. – И за стол я вас не приглашала…

– А я вот пришел, и что?

– Пошли отсюда? – попросила Генриетта. Мы встали, но один из парней схватил меня за плече:

– Никуда вы не пойдете, потому что мы будем говорить с вами…

– Вы пьяны, – Генриетта хотела оттолкнуть его от меня, но парень грубо отодвинул ее. Генриетта задела стул, который с грохотом упал на землю.

Пожалуй, это и спасло нас: шум привлек внимание охраны. Несколько штурмовиков, следивших за порядком на митинге, и, разумеется, знающих нас, поспешили к нам.

– У вас проблемы? – один из охранников освободил меня, другой загородил собой Хенни.

– А вы так за каждую сучку воюете?

– Молодой человек, за это можно и получить.

– Да я сам тебе сейчас в морду плюну, а ты мне ничего не сделаешь!

– Не вынуждайте меня, в гневе я вам не понравлюсь, – заметил Ханс, мой знакомый штурмовик. Признаться, я не могла представить его злым, но все ведь бывает…

Мы с Генриеттой оказались в центре ссоры, и поэтому вынуждены были наблюдать все.

– Как думаешь, это надолго? – шепотом спросила она.

– Есть только один способ прекратить это, – заметила я, взглянув на место проведения митинга. – И он сейчас будет применен.

Хенни улыбнулась: мы обе заметили, что Альф увидел столкновение и теперь направляется к нам. Он поставит их на место! Но его реакция была совершенно неожиданной:

– И в чем тут дело? – спросил он относительно спокойно. Но, похоже, спорить с ними он не собирался.

– Да мы пару шлюшек снять решили, а твои не дают, – говоривший посмотрел на нас с Хенни. Двое других засмеялись: они были уверенны, что они в безопасности.

– Ты сейчас что сказал? Да ты их пальца не стоишь!

Альф подошел ко мне, и заметил след от руки на моем плече:

– Так, а это еще что? Это они сделали? – я опустила глаза: увы, я знала, чем закончится эта стычка. – Они, я тебя спрашиваю?

– Ну и? В суд подашь? – южанин демонстративно сплюнул на землю.

Альф зло посмотрел а него, после чего с размаху ударил его плеткой по лицу:

– Разберитесь с ними тут, – приказал он охранникам. – Чтоб не повадно было. А вы в машину, и быстро! – мы подчинились.

– Вот скажите, какого черта вы решили уйти? – это была часть очередного монолога на тему «ты не ценишь моих усилий», но я предпочла ответить:

– Мы хотели передохнуть…

– И что, передохнули? Да ваше счастье, что вас не узнали! Как можно быть такими безответственными? – признаться, Альф был в ярости. Другая бы на моем месте испугалась его и ни смогла бы сказать ни слова, но я все же продолжала спор:

– Наше счастье, что у автомобиля поднята крыша, – заметила я. – Прекрати на нас кричать! Мы можем пойти туда, куда захотим…

– А вот они так не думают! Хорошо только царапинами отделалась… – дальше я старалась не слушать. Альф говорил что-то об опасности, о ненависти к нам. Я слышала эти слова не раз, но только сегодня поняла, что от части он прав.

Мы вышли из автомобиля. Охрана открыла дверь в фотоателье, принадлежащее отцу Хенни. Не смотря на то, что людей поблизости не было, они были сверх осторожны.

– Не шагу из дома без охраны! – сказал Альф мне, когда за последним охранником закрылась дверь.

– Альф, это единичный случай…

– И не думай так! Они только и ждут, чтоб навредить мне, понимаешь? Ты только подумай, Гофман, чуть не навредили жене вождя. Вот повезло гадам! А ты даже не пытайся спорить! Ясно? Или тебе одного случая мало? Вот, и Хенни подставила…

– Альф, перестань, – я опустила голову. – Нам и без того плохо. А тут еще и ты со своими нотациями…

– Гели, – Альф обнял меня. – Мы ведь волнуемся за вас, маленькие вы наши. Ну неужели так сложно быть совсем немного осторожнее? – теперь он говорил спокойно, и даже нежно. Я заметила, что Гофман так же обнял свою дочь.

– Хочется немного свободы…

– Ой Гели, Гели… Ну почему ты не можешь понять, что жизнь дороже? Лучше перестрахуемся, чем потом будем избавляться от последствий. Они же и избить вас могли. Ну, ничего, ничего, все уже закончилось, – он прижал меня к себе. – Только больше так не делайте, договорились?

Я кивнула.

– Ну вот и хорошо. А теперь мы пойдем выбирать фотографии для газет, а вы займитесь чем-нибудь. Но на улицу не шагу, – Альф улыбнулся сначала мне, потом Генриетте. – Не вынуждайте нас запирать дверь…

Вечером я заклеила царапины: не хотела, чтобы кто-то видел их. Решат еще, что это дело рук Альфа.

– Что такое? – спросил он, заметив пластырь. – Болит?

– Нет. Не особо. Не хочу, чтоб кто-то видел, и все…

Альф улыбнулся:

– Наивная! А как повязку объяснишь?

– Я могла и удариться, и порезаться… Как же неприятно это вспоминать!

Альф взял мою руку в свои:

– Ничего, бывает. Выбрось этот случай из головы. Только сделай правильные выводы, и забудь. Они шакалы, а ты волчица. Шакалы всегда нападают стаей, потому что боятся, что по одиночке их разобьют. Им показалось, что вы слабее…

Я улыбнулась:

– Так оно и было…

– Разве? Иногда сила не только в физических данных, поверь мне. Вы сильнее духовно, вы умнее их. Это важнее, тем более для женщины. Вам совершенно не нужно уметь драться, чтобы защитить себя: нужно только иметь рядом сильного мужчину. Понимаешь? Волчица не станет драться, если рядом будет волк.

– В этом плане мне повезло, – я улыбнулась ему. – Мой мистер Вольф.

– Вдвойне! – он засмеялся и обнял меня. – Ты жена главаря. Не дело тебе выяснять отношение с мелкими врагами. С ними разберутся штурмовики. А ты береги себя, хотя бы ради тех, кто тебя любит…

С тех пор подвеску я не надевала…

Осень прошла. Приближалось Рождество.

Я думала, что праздник мы отметим со всеми, но Альф был против: до двенадцати мы побудем с ними, а потом уедем.

Гофман прокомментировал это так:

– Да позволь ты своей Золушке погулять хоть на Рождество! – куда там! Альф прочитал ему такую лекцию о безопасности, что Гофман предпочел замолчать.

Генриетта, позже сказала мне:

– Ни за что не выйду за человека намного старше меня! У меня и так есть отец!

Генриетте тогда было всего семнадцать лет. Еще по – детски наивная, но уже считающая себя взрослой, девушка была моей лучшей подругой. Может быть потому, что ей Альф доверял на все сто процентов и не мешал нам видеться.

– Хенни, ты о чем? Вот влюбишься, вспомнишь меня! – мы засмеялись.

– Гели, у меня есть такое предложение: давай в феврале съездим в Австрию, покатаемся на лыжах? Еду я и еще пара моих подруг, ты их знаешь. Ну что?

– Я бы хотела, но отпустит ли он меня?

– Так пойди, спроси! – Генриетта засмеялась.

– Хенни, ну ты как маленькая!

– Иди, нечего стесняться!

Я решила рискнуть. Мы вышли в мастерскую, и я отметила, что наши мужчины не заняты. «Это хорошо, Альф не любит, когда его отрывают от важных дел» – отметила я.

– Альф, – я обняла его, – мы с Генриеттой хотим поехать в Австрию. Можно?

– Зачем? – удивился он, а шустрая Генриетта уже готовила фотоаппарат:

– Улыбочку! Отлично! – Хенни сменила пластинку, – еще один кадр, пожалуйста!

Позже это была моя любимая фотография: счастливые и влюбленные, и наше счастье не казалось наигранным, как на большинстве подобных фотографий.

– Так что, Альф? Мы хотим покататься на лыжах…

– Нет, это исключено! Так и шею можно сломать!

– Но Альф, – я капризно надула губы. – Генриетте – то можно!

– Генриетта – совершенно другой случай! Она не собирается стать первой леди… в общем, ты не поймешь!

– Я не поняла, речь идет о сломанной шее, или об испорченном имидже? – полушутя спросила я. Неужели он считает, что первая леди государства не может отдохнуть с подругами?

– Не важно, Гели, не важно. Просто нет, и все.

Такая реакция на мою просьбу показалась мне более чем странной: в сущности, чего такого особенного я просила? Но Альфа уговорить было невозможно.

Рождество было интереснее, чем я предполагала. Мы и правда ушли с вечеринки в начале первого, но я ничуть не жалею: мы ездили по ночному городу, украшенному сотнями огней. Шрек не возмущался: наверное, за работу в праздник ему пообещали особое вознаграждение.

Часа в три ночи мы вернулись домой. Я устала, но спать совершенно не хотелось. Прислуга затопила камин, и мы продолжили отмечать праздник. Камин создавал какое – то особое настроение, ощущение дома, тепла, и самого радостного в году праздника.

– Это – лучшее Рождество в моей жизни! – сказала я Альфу.

– И в моей. Потому что ты со мной, – он поцеловал меня. – А знаешь, чего не хватает?

– Догадываюсь!

Я подбежала к роялю и открыла крышку:

– В четыре руки?

– Запросто!

Мы вспомнили все Рождественские песни, которые когда-либо играли. Я пела, а Альф не переставал восхищаться мною:

– Какое же чудо мне досталось! Я так люблю тебя, моя фея!

– А я тебя!

Я нежно поцеловала его. На мой поцелуй он ответил своим, только уже страстным:

– О Гели…

Он прижал меня к себе:

– Моя маленькая Гели. Только ты осталась у меня…

– Я буду с тобой вечно…

– Спасибо, маленькая, – он взял меня на руки. – Я сделаю для тебя все. Все, что ты пожелаешь.

Увы, в Австрию я так и не поехала. Хотя зимних забав тоже не лишилась: мы выехали в горы на несколько дней. Атмосфера полной свободы преобразила Альфа: он как – будто стал моложе лет на двадцать. Ни забот, ни лишней осторожности…

Именно там, в той зимней сказке, я сказала Альфу, насколько не хватает мне его заботы, когда он уезжает. Он засмеялся, но, заметив слезы на моих глазах, стал серьезнее. Он обещал быть со мной всегда, кода это будет возможным.

– Все, что я делаю – это ради тебя. Хотя ты этого еще и не понимаешь…

– сказал он, прижав меня к себе.

– Я понимаю. Делаю все, чтобы понять. Но хочу я не этого, – я посмотрела ему в глаза. Даже ночь не затмила их голубизну. – Я хочу, чтобы ты был со мной. Не хочу делить тебя еще с кем-то…

– Ты ревнуешь меня к работе? – он улыбнулся. – Наивная моя! Хотя именно поэтому я тебя и люблю…

– Пошли в дом? – я решила закончить разговор. О чем бы мы не говорили, он все сводил к признанию в любви, и я не могла продолжать ругать его.

– Если хочешь, пойдем, погреемся, – улыбнулся он. – Говоришь, что хочешь, чтобы я был только твоим? Пожалуй, на пару дней можно устроить…

– Хоть на пару дней, – я прижалась к нему. – Обними меня…

– Иди сюда, котенок, – он прижал меня к себе. – Будь моя воля – всю жизнь был бы с тобой, моя принцесса. Будущая королева Германии…

– Это ты мой король.

– А без королевы нет короля. Как без тебя не будет меня. Все будет хорошо, – он нежно поцеловал меня. – Я обещаю.

– А я тебе верю…

Но стоило нам вернуться, и все началось с начала. Как я не уговаривала его дать мне хоть немного свободы, он не соглашался:

– Малыш, подожди еще совсем немного. Скоро ты сможешь все, что пожелаешь. А пока слушайся меня, для твоей же безопасности.

– Но ты ведь так часто уезжаешь! Я остаюсь совсем одна! Знаешь, иногда мне кажется, что у тебя появилась другая…

– Так вот оно что! Ты, оказывается, ревнуешь! А знаешь, как я тебя ревную? Нет, ты даже не представляешь! – Альф шутливо обнял меня. – Вот возьму и привяжу к себе!

– Ты все смеешься. А ты думаешь, я не знаю о том, что ты пригласил Еву в кафе? – Ева – помощница Гофмана в фотоателье, была влюблена в Альфа. Об их встрече мне сказала Генриетта.

– Гели! Ну как ты могла такое подумать! Ей семнадцать лет. Ты за кого меня принимаешь?

– Мне было шестнадцать! Альф, выпусти меня из этой золотой клетки, прошу тебя! Ты смеешься надо мной, а ведь я и так чувствую себя привязанной! Ты следишь за каждым моим шагом, а сам пропадаешь где – то по нескольку дней! – я перешла на крик.

– Гели, успокойся! – Альф схватил меня за руки. – Это все ради тебя!

Я хотела вывернуться, но мне это не удалось:

– Пусти! Ты, собственник! Что ты себе позволяешь! Я ненавижу тебя! Ненавижу! Ты пользуешься мною! – удивительно, но тогда я думала именно так. – Ты относишься ко мне как к своей игрушке! Ненавижу тебя!

Мне удалось освободить свои руки, и я оттолкнула его от себя.

– Не смей так говорить! – пощечина обожгла мое лицо. От неожиданности я закричала и закрыла голову руками. Я боялась, что этот удар не будет последним, но, к счастью, я ошиблась.

– Гели, прости меня, ради Бога! – я взглянула на Альфа. Он был не на шутку напуган. –Гели, этого больше не повториться, клянусь тебе! – Он упал передо мной на колени, и обнял мои ноги, но я оттолкнула его:

– Я не верю подобным обещаниям! Ты становишься своим отцом! – я села на диван и разрыдалась.

– Гели, ну не надо плакать, – Альф сел напротив меня. Видимо, чувствовал себя виноватым и не решался улаживать конфликт своим обычным способом. – Я вышел из себя. Маленькая, ведь я делаю все только для твоей безопасности. Представь, каково это, услышать «ненавижу» от самого дорогого человека, – он помедлил. – Я люблю тебя, моя девочка. Нет, не просто люблю, я тебя обожаю! Прости…

И, конечно, я снова сдалась. Он всегда умудрялся каким – то непостижимым образом вымолить прощения.

Я сидела перед зеркалом и придирчиво рассматривала себя. Что-то надо изменить, но что? А что толку?

Альф вошел в мою комнату, как всегда не постучав:

– В чем дело? – он провел рукой по моим волосам. – Ты такая раздраженная. Это из-за утреннего случая?

– Нет, – я снова взглянула в зеркало. – Альф, я уродина, да? Во мне нет ничего…

– Ты что, маленькая, – он поцеловал меня в макушку. – Что с тобой? Ты – самая красивая девушка, которую я только знал…

– А я всегда считала себя некрасивой. И старалась выделиться хоть как-то…

– У тебя это получается, – он обнял меня. – Но и внешность у тебя просто замечательная. Поверь мне, очень многим ты нравишься. А те, кто говорит обратное – просто завидуют.

Я встала и посмотрела ему в глаза:

– Спасибо…

– Не за что, маленькая, – он снова обнял меня. – Я сказал правду. Недавно в одной газете написали, что в мою спутницу так и хочется влюбиться…

– Правда? – «Он разыгрывает меня!»

– Конечно, – он поцеловал меня. – А почему ты вдруг засомневалась?

– Не знаю, – «Главное, что мой любимый человек рядом!» – Настроение такое…

– Это из-за меня, да? – спросил он. Я отрицательно покачала головой. – Поехали куда – нибудь? Тебе надо отвлечься. Как насчет ресторана?

– Нет, давай побудем дома. Только вдвоем…

Он всегда мог успокоить меня. Мог найти правильные слова. Я была благодарна ему за это: в любви важнее всего понимание. А остальное – приложится.

– Альф, у меня скоро выступление. А я не уверенна, что готова…

– Так вот в чем дело! – он улыбнулся. – Если не готова – не обязательно сдавать экзамен сейчас. Тебе некуда торопиться. Возьми еще несколько уроков, может быть они помогут тебе почувствовать себя увереннее…

– Спасибо, – это было именно то, что нужно!

Я давно мечтала стать певицей, но вдруг мне стало ясно: таланта у меня нет! Да я неплохо пою, но для сцены этого очень мало! Там нужны личности, а таких как я – сотни…

– Не за что, маленькая. Все будет хорошо. Кстати, где твоя свастика?

– Не знаю, – я пожала плечами. – Сняла после того случая. И не могу вспомнить куда положила.

– Зря ты так, малыш. Она ведь не просто символ партии. Это наш талисман, символ солнца, охраняющий нас.

– Иногда она подводит меня…

– Но чаще помогает. Не стесняйся своего происхождения. Это не то, что стоит скрывать.

Я прижалась в его груди и закрыла глаза: с ним мне было невероятно хорошо. Как будто у меня не было никаких проблем. Хотя пока он рядом – о каких проблемах могла идти речь?

– И запомни, ты красавица. И самая талантливая, самая умная, – шепнул он мне, но я не дала ему продолжить.

Я обняла его:

– Не говори ничего. Не нужно…

Он нежно провел рукой по моим волосам. Я еще крепче прижалась к нему: хотелось чувствовать его, хотелось быть как можно ближе, даже стать одним целым. Забыть обо всем, так, чтобы остались только мы. Хотя бы на несколько минут…

Мы взяли новую служанку. Женщину звали Элен, она была ровесницей Марии, и отношения у нас сложились так же. Не удивительно, что вскоре они стали лучшими подругами.

Элен выделили отдельную комнату, где она и жила теперь: своей квартиры у нее не было.

Не знаю, по какому поводу у Альфа появилось свободное время, но он стал больше времени проводить дома. Ему удалось уговорить меня позировать ему, и было написано несколько портретов.

– А я все еще жалею, что тогда ты не позволила написать твой портрет, когда была беременна. Ты была особенной…

– Альф, прекрати! – я поцеловала его. – Зачем затрагивать больную тему?

– Да, незачем. А если я попрошу тебя еще кое о чем?

– Что?

– Я хотел бы… в общем, я никогда не работал с обнаженной натурой. А мне так нравятся эти картины эпохи возрождения! Гели, если бы ты позволила…

– Нет! Я не хочу, чтобы все увидели…

– Ты что? – он улыбнулся мне. – Какие все? Это только для нас двоих! Пусть это будет нашим маленьким секретом. Ты согласна?

Я согласилась, больше потому, что не хотела, чтобы он нанимал натурщицу. Было сделано несколько набросков, но дальше дело не пошло, чему я была крайне рада. Я стеснялась бы этих картин, да и наброски были не очень удачными.

Наступило лето, а, значит, близился мой день рождения. Когда до него оставалось всего два дня, от Генриетты я узнала одну интересную новость: оказывается, Альф снова виделся с Евой! Более того, они были в ювелирном магазине. И как это понимать?

Конечно, я потребовала объяснений. Даже забыла о своем обещании молчать, несмотря на его измены:

– Ох уж эта Генриетта, взяла сюрприз испортила! Ну ладно, покажу сейчас, – Альф достал из своего стола футляр для украшений:

– Вот, это тебе! – он открыл его. Я была удивлена и шокирована одновременно: вот так подарок! Золотая подвеска в виде… свастики!

– Ева помогала выбирать цепочку. Не мог же я попросить об этом Хенни, – улыбнулся он. – Гели, конечно, это не все, – он догадался о моих мыслях. – Но я хотел бы, чтобы ты носила ее, не снимая. Быть под защитой солнца не так уж плохо. Ну, оденешь?

– Ладно, – я улыбнулась ему. – Золото есть золото. Но помни – я вне политики!

Он застегнул на мне цепочку:

– А тебе идет! Только не теряй ее больше. Талисман должен знать хозяина, – он улыбнулся мне. – Ну, неужели не поцелуешь в знак благодарности?

Я поцеловала его, совсем легко, еле коснувшись.

– Нет, этого не достаточно, – он прижал меня к себе. – Я тебя так просто не отпущу…

И снова объятия и поцелуи. Я позволяла ему все. Мне хотелось, чтобы это не заканчивалось. Он целовал мои плечи, шею…

– Альф, мне так хорошо с тобой… – прошептала я.

– Думаешь, у нас есть время? – он был совсем близко. Мой любимый, самый дорогой…

– Да, – «Только не уходи! Побудь со мной, хотя бы несколько минут…»

Он взял меня на руки:

– Дела подождут…

С ним мне было по-настоящему хорошо. Он понимал меня, знал, чего я хочу. Я наконец-то поняла, насколько это важно в отношениях. Понимание и полное, безоговорочное доверие друг другу…

Днем я читала в гостиной, когда зазвонил телефон. Опередив Марию, я подняла трубку:

– Да.

– Привет Гели, – звонил Альф. – Хорошо, что ты взяла трубку, малышка.

– Так получилось, – я улыбнулась. – Что-то случилось?

– Нет. Скажи, чего бы ты хотела на день рождения? У тебя, должно быть, есть особенное желание? – интересный вопрос. Ради этого он и звонит мне?

– Да! – интересно, он хоть подозревает, какое именно?

– Скажи мне его, – попросил он. – Я исполню все! Я подготовил несколько сюрпризов, но хочется, чтобы сбылась твоя мечта!

– А я не скажу, – я улыбнулась сама себе.

– Почему? – удивился он. – Хочешь, чтобы я сам угадал?

– Нет, – я посмотрела в сторону Марии. – Просто по дому ходят уши.

Альф засмеялся:

– Так вот оно что! – обидевшись, служанка вышла из комнаты, хлопнув дверью. – Ну вот, уши ушли. Теперь можешь сказать мне…

– Я хочу провести день с тобой. Только я и ты, и никого больше…

– Только это? К чему же такая секретность?

– Да. У меня есть все, что мне нужно. А при Марии я не хотела говорить, чтобы потом нотации не выслушивать. Она считает, что я требую от тебя слишком много…

– Я выполню все, что ты захочешь. Моя королева!

– А ты мой король!

– На служанку просто не обращай внимания.

– Я постараюсь…

День рождения прошел замечательно!

Мы собрались в нашем загородном доме. Были только родственники и самые близкие друзья: двадцать три года – не повод закатывать грандиозные вечеринки.

Гвоздем программы стал мой ручной галчонок: его мы нашли во время пикника. Галка играла с нами, по команде приносила различные вещи, но все же больнее попрошайничала.

– Опять выделились! – засмеялся Йозеф, увидев галчонка. – Все заводят заморских птиц, а вы по – простому!

– Зато оригинально! – в ответ засмеялась я.

– Да, больше ни у кого такой птички нет, – присоединился к моим словам Альф. – А те, кто гонится за экзотикой, похожи друг на друга.

– Вольф, ты, оказывается, фанат животных! Я думал, это – занятие Генриха.

– Генрих селекционер, а я просто люблю все живое!

– Ну да! Кто мне вчера про расовую теорию рассказывал? – прокомментировала я. – Или люди не живые?

– Люди это люди, они могут за себя постоять.

– А есть еще вредные люди, которые вовсе и не люди! – продолжил Йозеф.

– Или такие, которые вроде и люди, а на самом деле просто притворяются!

– Так, хватит! – остановила я их. – И слышать не хочу!

– Как ты нас, – снова засмеялся Йозеф. – Значит, мы тебе не нравимся?

– Вы – очень нравитесь! А теория ваша нет…

– Это к лучшему, – продолжил мою фразу Альф. – Два фанатика в одном доме – это перебор…

– А почему тебя все зовут Вольф? – поинтересовалась я, когда мы остались наедине.

– Люблю я волков. Да и звучит не плохо. А почему ты не называешь меня так? Я же просил тебя об этом.

– Нет, Альф звучит нежнее! – я поцеловала его.

– Ну ладно! Тебе можно! – игриво сказал он. – Пошли к гостям, что – то мы с тобой их совсем забыли!

Прошло две недели. Мы снова переехали в город.

Вечером мы были дома. Он что-то писал в своем кабинете, а я перебирала свои украшения: не могла решить, что из этого надеть завтра. В дверь позвонили:

– Мария, Элен, откройте! – крикнула я. Ох уж эти служанки, они могли заболтаться за чашечкой чаю и напрочь забыть о своих обязанностях!

– Герр Вольф, это Фройляйн Шерах. Она к вам! – позвала Альфа Мария.

«Что за Шерах?» – подумала я. Я не собиралась выходить к ним, но все же подошла к двери своей комнаты и прислушалась.

– Привет, Вольф, – я услышала голос совсем юной девушки. Наверняка она была младше меня.

– Мария? Вот так сюрприз…

– Да. Ты пропал куда-то, а я ждала тебя. Но теперь мы можем быть вместе?

– Мария, мы не можем…

– Вольф, я люблю тебя! Все что ты захочешь…

По голосу девушки я поняла, что она была в отчаянии. Казалось, Альф растерялся. Что ж, придется вмешаться. Я вышла из комнаты:

– Альф, что ты думаешь об этом? – в руках я держала ожерелье. Я решила сделать вид, что обращаюсь к нему по делу.

Мария была совсем юной девочкой, лет девятнадцати, не больше. Ее белые волосы были красиво уложены, одета она была в дорогое платье. Наверняка дочка кого-то из богатых знакомых Альфа.

Мария обнимала Альфа еще секунду, затем отпустила его и сделала шаг назад:

– Значит все?

– Я хотел тебе сказать…

Мария наклонила голову: наверное, хотела скрыть, как она расстроена. Альф коснулся ее плеча: