Текст книги "Карантин (СИ)"

Автор книги: Майский День

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

Как только я понял, что за штуковина принялась мотать меня по замкнутому пространству ангара, страх сразу улёгся, да невелик он и был. Сидел я удобно, ничто не тревожило, и уверенность, что люди опробовали сооружение прежде чем запихивать внутрь одного из своих, помогала не думать о скорости, с которой гонялась в пространстве маленькая кабина.

Моё тело, по мере того, как злая сила искусственной перегрузки всё отчётливее впечатывала его в кресло, привычно приспосабливалось к изменяющимся условиям. Дискомфорта я не испытывал и, поскольку занятий никаких не предполагалось, принялся размышлять о том, чему явился свидетелем и участником.

В отличие от людей я ведь помнил старые времена, корабли, перенесшие нас сюда с Земли, даже историю космонавтики, хотя и смутно. До изобретения антиграва, так ведь и тренировали будущих астронавтов для предстоящих первых полётов. Я хорошо знал, что отрыв от планеты требует немалых усилий, и ощущения от перегрузки человек испытывает не самые приятные.

Добрые дяди и тёти, загнавшие переселенцев в карантин, позаботились отнять продвинутые технологии того времени, да и не до величия небес было брошенным на произвол судьбы людям, занятым выживанием на чужой планете. Если бы нам только космических кораблей не хватало! Провисло почти всё, рухнули технологии и материальная база, так многое пришлось восстанавливать с нуля, что стоило оглянуться назад и даться диву: ведь нам немало удалось. Да что там скромничать – много!

Люди справились. А вампиры? Помехой мы служили подрастающему новому человечеству или подмогой?

Углубиться в эти великие философские думы не дал глухой стон, ворвавшийся в стройную череду мыслей. Меня самым наглым образом прервали. Я недовольно покосился на партнёра по испытаниям и обнаружил, что тому приходится совсем скверно.

Лицо бедняги искажала болезненная гримаса, выглядевшая особенно жуткой на фоне перегрузочных отёков, кожа взмокла, глаз он вообще не открывал, а главное, что дыхание и сердцебиение, звуки которых смутно, но доносились до моего слуха сквозь слои одежды и скорлупу шлемов, никак не свидетельствовали о благополучии подопытного. Плохо ему помогали искусственные мышцы, я так понял, что скорее они мешали. Крепкий мужчина не раскис бы просто так, но из него сделали биоробота и пустили в дело, не отладив как следует на конвейере. Надо полагать, имплантаты на фоне перегрузок начали давать сбои, а накопление ошибок было чревато коллапсом всего биоценоза.

Я впервые внимательно оглядел кабину. Поставили же здесь наблюдающую камеру, возможно, есть и микрофон, и почему люди не пристегнули следящие датчики хотя бы к человеку, если вампир для них величина неважная? Я сконцентрировался на том, чтобы привести в надлежащий вид горло и прочее, за счёт чего получаются звуки, а потом рявкнул в унылую пустоту кабины:

– Угробите же мужика, люди, замедляйте скорость! Он не притворяется, он на самом деле дохнет! Если у вас другого такого нет, то надо срочно спасать этого!

Голос зычно и незнакомо прозвучал в тесноте замкнутого пространства, я сам слегка оторопел от суровости своих интонаций. Гессе и тот отреагировал хаотичным шевелением местами ещё повиновавшегося ему организма, снова застонал, а потом, если верить моим ощущениям, вообще потерял сознание.

Ну час от часу не легче! Я, признаться, испугался. Привязался уже отчасти к хамоватому приятелю, а кроме того, я ведь не знал толком: единственный он экземпляр грядущей серии, уникум в своём роде или таких целая очередь выстроилась к центрифуге, только мне её не показали. Угроза утраты важной технологии беспокоила не на шутку: у меня ведь имелись как специалист, так и деньги для возможных вложений. А что? Имел я право об этом печься. Да на продаже таких усилителей всякий мог наварить состояние, почему тогда не я?

В общем много гуманных и меркантильных соображений пронеслось в голове, несмотря на подчиняющее воздействие перегрузки. Я снова воззвал к невидимым наблюдателям, а между тем попытался хоть как-то поддержать товарища по несчастью. Вампиры умеют, как я уже говорил, синхронизировать свой организм с человеческим и воздействовать на него тем или иным способом. Можно сделать хуже, а можно и помочь. Я уже успел подстроиться под эмоциональный фон Гессе, потому дело двигалось неплохо, но всё же вздохнул с облегчением (фигурально выражаясь), когда кабина начала замедляться.

Происходило торможение так же медленно, как и разгон, что я счёл вполне разумным. С кинетической энергией шутки плохи – мне ли не знать. Гессе ещё держался каким-то краем за лохматые края жизни, но действовать следовало быстро. Я отстегнулся от кресла много раньше, чем лишняя тяжесть исчезла совсем и положил ладони на грудную клетку человека, чтобы помочь ей вздыматься и опадать, а потом распахнулся люк, и меня отшвырнули от тела. Ну, то есть, попытались отшвырнуть, потому что я сам их вымел прочь, только заскрежетала по полу лестница, опрокинутая с колёс, и вопли падавших людей внесли в этот противный звук приятную ноту разнообразия. Пока ретивые помощники снова не набежали, разорвал так мешавший мне костюм Гессе и продолжил волшебные пассы.

Разумеется, я не сошёл с ума от перенесённых страданий (хотя это и громко сказано) и не пытался пить кровь человека, но я точно знал, что двигать с места его пока нельзя. Сначала следовало восстановить дыхание, сердце разгонится вслед за ним само, потом проверить, в каком состоянии находится позвоночник, и лишь затем аккуратно вынимать пострадавшего из кресла.

Я принялся делать массаж, несколько секунд хватило, чтобы пройти критическую точку невозврата, я легко улавливал такие вещи, и тут в кабину опять кто-то сунулся, да не просто так, а с оружием. Как много бед оно может наделать в тесном закрытом пространстве никто, как видно, не подумал.

Я отвлёкся на мгновение, чтобы вырвать пистолет из чужой ладони, а потом сгрёб незадачливого парня за шиворот и высунулся за дверь вместе с ним. Вокруг кабины уже торчали другие ребята с пушками и ещё подбегали резервные – паника царила изрядная. Люди сами не свои до пострелять, а о последствиях думают всегда после. Нет никакой великой силы в куске железа, снабжённом куском свинца и горстью пороха. Одни проблемы. Я все знал и понимал – разозлился слегка. Для наглядности приподнял своего пленника и показательно пораскачивал в воздухе над площадкой подкатной лестнички, как бывало Никона над бездной. Сказал, не скрывая ни злобы, ни полной уверенности в себе:

– Кого поумнее сюда позовите, с ним поговорю! Ваш приятель концы может отдать, если не принять срочные меры. Ещё кто-нибудь дурной с пушкой сунется – руки-ноги переломаю и даже не позвоню потом в реанимацию!

Я аккуратно поставил ошеломлённого паренька на площадочку и подтолкнул в спину – чисто символически, одним пальцем. Хотел шлёпнуть по заду, как поступают с детьми, но воздержался: люди вечно всё неправильно понимают. Сооружение медленно поехало прочь. Пистолет я выкинул следом и вернулся к пострадавшему.

Гессе дышал рвано и ненадёжно, в сознание так и не пришёл, но голова его меня сейчас и не занимала: даже хорошо, что он был без неё, меньше хлопот получалось. Перчатки я сдёрнул ещё раньше и теперь ладонями осторожно пробрался к хребту, не насквозь, конечно, а с боков и тихонько прощупал кончиками пальцев позвонки. Начал с копчика, закончил шеей. У людей задница ведь важнее головы, именно ею они в основном и размышляют.

Снаружи, к счастью, никто более не совался, и я почти закончил осмотр, когда по ступеням опять застучали твёрдые подошвы и в кабину осторожно сунулась седая голова.

– Отпусти его, вампир. Ему нужно оказать квалифицированную помощь.

– И кого же вы вызвали, дамочка? – спросил я ехидно.

Не найдя повреждений в спине, существенно приободрился. Похоже было, что мой приятель и гарант будущих прибылей отделается лёгким испугом, да и то лишь когда проснётся.

– У нас хорошие врачи.

– Не угадали! – ответил я с торжеством, хотя и отметил про себя это «у нас». Оно постепенно обрастало деталями. – Механика надо звать с гаечным ключом.

– Объясни! – потребовала седая.

Надо же, даже не обматерила. Я проникся мимолётным уважением.

– Проблема у него не в организме, он-то вполне здоров, сдали и прекратили нормально работать его искусственные мышцы, апгрейд, который вы сделали его телу, не справился с изменившимися обстоятельствами. Именно имплантаты попытались его прикончить, пойдя капитально вразнос, а не вампир клыкастый. Я только помог нейтрализовать их действие и вернуть всему остальному хотя бы возможность получать кислород. Паёк нам сюда всё равно не подали.

Она, что удивительно, поняла. Я проникся ещё немного. Люди временами вели себя совершенно нормально.

– И ты реально способен произвести такое воздействие?

Я не оскорбился недоверием, степенно кивнул.

– Да, собственно говоря, уже. Дышит он сам, сердце бьётся, хоть там вы без батареек обошлись, голова как объект приложения стараний, меня не волнует, прочее можно поднимать из забытья постепенно и лучше бы положить больного горизонтально, да и тесно тут, мне не развернуться.

– Что нужно делать?

– Для начала убрать идиотов с оружием. Они вообще в курсе, что оно стреляет и может что-то где-то кому-то поломать? Затем потребуются двое крепких парней, чтобы принять Гессе. Я бы и один его вытащил, но мне в дверях будет не развернуться.

Голова кивнула и исчезла. Люди сообразили ещё и лучше вдвинули сквозь люк переносные носилки, и я бережно уложил на них тяжёлое тело. Эвакуация прошла замечательно. Перехватывая края, мужчины уже без оружия, точнее не держа его на виду, вынесли всё вместе на свежий воздух ангара. После кабины тут дышалось легко.

Идиоты с пистолетами совсем не исчезли, но переместились в сторону и теперь не демонстрировали истерическую готовность защищать твердыню, которую и атаковать-то никто не собирался. Просто стояли, это не мешало.

– В медблок его! – командовала женщина.

Я не возражал, просто пошёл следом. Сам не стремился работать у всех на глазах. Кроме того, ограниченное пространство небольшой комнатки несколько снижало вероятность стрельбы, ну я на это надеялся.

Следуя моим указаниям, сопровождающие срезали с тела одежду, я тоже освободился от лишнего снаряжения, и теперь мог всецело сосредоточиться на задаче. Она меня, признаться, вдохновила. Я жадно вглядывался в бугры и впадины имплантатов. Их почти безупречно вживили под кожу, но следы всё же остались и кроме того, я и так видел иную пластику искусственной ткани. Выглядела она просто волшебно, а как чутко реагировала на касания!

Энергию, которой питались эти мышцы, следовало смело считать электрической и точно такую я способен был производить в собственном теле, причём гораздо успешнее человека. Я это мигом сообразил и почувствовал, какой силы импульсы и в каком порядке посылать в засбоивший механизм. Приноровился сразу, заодно изучая новое поле деятельности.

Начал с грудной клетки, чтобы быть уверенным в надёжности этого участка работы. Пусть хоть тут человек сам постарается, пока я займусь другими его местами. Всё шло прекрасно.

Краем сознания я отметил, что седая женщина выгнала из комнаты почти всех, лишь двое стояли в отдалении, не решаясь совать нос в то, что я делаю, но жадно наблюдая со стороны. Врачи они или механики, меня не волновало. Не размахивали пушками – вот и ладно.

С каждым следующим имплантатом я действовал всё увереннее. Справился с руками и напоследок оставил самые крупные ножные мышцы. Любопытно, что система уже подстроилась под меня и реагировала всё адекватнее и живее, мне показалось, что эти замечательные вещи обладают собственной памятью.

Между делом я размышлял о своём, пока не очень насущном, но в перспективе обещавшем много чего интересного. Ведь эти ткани вполне мог бы использовать и вампир. Вживить что-то в наше тело было задачей безнадёжной, но учитывая высокий потенциал, и не требовалось: вполне устраивало сотворение внешнего съёмного мышечного слоя. Я не без оснований надеялся, что удастся научить его слушаться команд тела, передать без потерь нервные импульсы, интуитивно угадывал, что это возможно, хотя и не брался пока осуществить на практике. Многое ещё предстояло изучить и разработать.

Впрочем, самому ведь и возиться не пришлось бы, при наличии моего собственного специалиста. Всё складывалось один к одному.

Сбежать отсюда я более не мыслил, наоборот, теперь они меня замучились бы выгонять, потому что не только любознательность руководила старым вампиром, но и сияющее видение больших барышей. Прежде я не представлял, что так меркантилен, но ни капельки свои побуждения не осуждал. Впрочем, возможность иметь вот такой замечательный усилитель в полном своём распоряжении тоже изрядно согревала сознание. Кто же не хочет усовершенствоваться, хотя и без того непозволительно хорош?

Следовало идти в ногу с веком, всегда так было: чем мощнее пушки, тем толще защитная броня, так и я полагал, что слишком сильным людям надлежит противопоставлять могучих вампиров, а то мы в них, если разобраться, заинтересованы, а не наоборот. Поплохеет в голове от радужных надежд и опять возьмётся наша пища за оружие, а умирать хотелось чем дальше, тем меньше.

Так что старался я вовсю, изучая имплантаты на ощупь, запоминая их энергетические характеристики, если можно так выразиться. Приведя в порядок тело и убедившись, что последствия предлетального исхода сведены к минимуму, я занялся головой. Ещё несколько пассов разогнали там кровь, и ресницы моего подопечного затрепетали, грозя скорым пробуждением. Я покосился на людей, проверяя, какое впечатление произвели на присутствующих мои манипуляции, а также решительная расторопность и общий героизм и остался доволен увиденным. Смотрели во все глаза, даже не переговаривались, да и вмешаться никто не рискнул.

Чудно!

Я скрестил руки на груди и стал возле изголовья каталки, дожидаясь скорого появления из-под век вечно недовольного взгляда, но Гессе надежд не оправдал, то есть в себя пришёл, но лишь мутно уставился в потолок, не реагируя на присутствие свидетелей. Я предполагал и прежде, что мыслей там, в пустоватой голове, немного, но не до такой же степени истощился запас?

– Ну мы в расчёте! – сказал я громко. – Сначала ты видел меня голым, а теперь я тебя.

Этого его проняло, моргнул и покосился на меня, как видно не рискуя пользоваться шеей и правильно, кстати говоря рассудил – хрупкая это деталь, сворачивается легко. Я на самом деле, перед тем как взывать к сознанию, прикрыл остальное простынкой, не из соображений приличия, а подозревая, что человек способен замёрзнуть, так что он мог не переживать из-за предположительной публичной наготы. В конце концов голый был в процессе обморока, а это не считается. Я же при точно таких обстоятельствах не обиделся.

– Северен, зараза, – прохрипел он слабым голосом. – Не сдох гад!

– Это ты про себя? Жив, как видишь. Сейчас придёт механик с ведром гаек и поставит тебе на место всё, что отвалилось.

Гессе сглотнул, а я махнул рукой зрителям, что теперь они могут заниматься пострадавшим самостоятельно, потому что ему ничего серьёзного больше не грозит.

Пока люди кутали биоробота в одеяло, а между делом проверяли его жизненные показатели, я отошёл к другой каталке, пристроенной у стены, и забрался на неё, чтобы посидеть в покое. Не то чтобы устал, а как-то сладко утомился и подумал вдруг, что давно уже жизнь не кипела разными разностями, и как я мог существовать так долго в высокомерной скукоте?

Кое-какие догадки по разным поводам уже мелькали, и происходящее вокруг постепенно принимало очертания внятной картины, а не беспорядочных осколков мозаики, но окончательные выводы я делать не спешил, предполагая в ближайшем будущем взять кого-то за горло и выяснить всё, что ещё оставалось тайным.

Я уже достаточно продвинулся в своих изысканиях и отказа терпеть не намеревался. Проще всего было взять в оборот Гессе, внушив остальным, что бедняга ещё нуждается в моём квалифицированном присмотре. Оставшись с ним наедине, я мог приступить к допросу, но вряд ли этот упёртый мужик, сказал бы хоть слово, не получив на то прямого приказа от начальства, а пытать едва спасённого выглядело мероприятием некомильфотным, с какой точки зрения не глянь.

Ну и ладно, я решил, что подожду развития событий, как-то же они будут двигаться вперёд. Я никуда не торопился.

Не успел преисполниться надежд, как в комнату вбежал изрядно запыхавшийся человек в городском костюме, а не в принятом тут для простоты обихода трикотаже. Знакомая, что интересно, личность. Не то чтобы я совсем не ожидал его здесь увидеть, но слегка удивился, а уж как потрясён был он – не сказать словами.

Поначалу он кинулся к столу, жадно вперив взгляд в лежащего на нём Гессе. Любовь светилась в этих глаза, не к мужику, конечно, а к немалым судя по всему, капиталовложениям в проект. Затем, убедившись, что имущество цело, этот знакомый персонаж обозрел всю комнату, наткнулся взглядом на меня, не поверил своим глазам, моргнул, а потом содрогнулся всем телом и попятился, едва не сбив с ног седую женщину.

– Ого, какие птички тут летают! – произнёс я, стараясь, чтобы издевка в моём голосе дошла без ущерба даже до замутнённого ужасом сознания вновь прибывшего. – Рад вас видеть, господин Фредерик Чайка. Уж так счастлив! И каким же ветром надуло сюда человека, обещавшего никогда более не вмешиваться в мои дела?

Врачи и седая дама оказались слишком заняты делом, чтобы обращать внимание на мои слова и странное поведение визитёра, но Гессе уловил в происходящем нечто пугающее и во все глаза уставился сначала на Чайку, потом на меня. Игровой магнат, между тем, опомнился настолько, чтобы попятиться энергичнее, а потом и вовсе выскочить в дверной проём. Только я не собирался его отпускать и устремился следом. Мы просвистели сквозь какие-то помещения и оказалась в комнате, похожей на кабинет важного лица, только обитатели его не восседали за солидным столом, а сгрудились у безобразного макета в углу и яростно спорили.

Узнал я в этой компании только Алису, но именно к ней, как я предположил, и воззвал Чайка дрожащим голосом и с надлежащей моменту экспрессией:

– Кого вы привели? Идиоты! Он же старший вампир, изначальный, за него ихний (так и сказал!) совет всех уроет!

– Да что мне совет? – произнёс я, став за его спиной и не считая нужным уточнять правильное название нашего органа высшей власти. – Я сам оторву кому голову, кому иное, если вы не прекратите играть в эти игры и не ответите прямо, что тут затеяли.

Обнаружив меня в непосредственной близости, Чайка опять отпрыгнул, но на этот раз пришёл в себя быстрее. Наверняка деятельный ум предпринимателя уже преодолел первичный испуг и начал просчитывать варианты, просто слышно было, как скрипят шестерни в мозгу.

Чайка открыл рот, собираясь, как видно что-то произнести, когда в распахнутую дверь внесло ещё одного персонажа. Гессе примчался прямо с одра, на котором его разложили для болезни, одеться, естественно, не успел, но целомудренно обмотал большую часть туловища простынёй, напоминая и развитой мускулатурой, и свободным облачением греческого бога, сбежавшего с Олимпа. События развивались не только интересно, но и весело. Я улыбнулся.

Гессе двинулся ко мне, но я не устрашился, лишь наблюдал лениво за его приближением, и что-то дрогнуло внутри этой махины. Вполне вероятно, он не испугался, а сообразил, что момент, как и костюм не особенно подходят для драки, да и видимых причин для неё нет. Я вёл себя безмятежно и почти дружелюбно, следовало это учитывать.

Не знаю, был ли у кого-то из присутствующих в кармане пульт от моих наручников, но даже те, кто имел карманы в них не полезли, а Чайка сказал, скорее устало, нежели удручённо:

– Поговорим спокойно.

– Именно этого и добиваюсь, – заметил я миролюбиво. – Последовательно и давно.

Он кивнул двоим мужчинам, и те вышли, плотно затворив за собой дверь, а остальным, то есть мне, Алисе и Гессе, Чайка, ещё более придя в себя, предложил рассаживаться. События развивались так, как мне и хотелось, потому охотно опустился в ближайшее кресло.

Глава 12

Начала разговор Алиса и повела она себя, надо сказать, довольно некрасиво. Резко произнесла, словно плюнула в лицо Чайке:

– Ты хочешь выложить всё вот этому? Не рано посвящать его в секреты? Мы пока даже не знаем, нужен он нам или нет.

Значит, трахать беззащитного вампира можно, а на что-то большее он не пригоден? Я кротко промолчал, хотя злость внутри и шевельнулась, но Гессе бестактности подруги не стерпел.

– Ты бы вела себя покультурнее, – огрызнулся он. – Парень меня с того света вытащил, как Ганна только что объяснила, и я ему благодарен, а он мог ведь просто отвернуться и уйти, хрен вы бы удержали вампира без моих модифицированных мускулов.

Чайка тревожно косился то на одного, то на другого подчинённого, как видно, не успел ещё вникнуть в происходящее у него на глазах, поскольку всей информацией не владел. Вряд ли ему в подробностях отчитались о том, как происходили запланированные испытания, а то он и совсем не вдумывался в детали, занимаясь организационными и финансовыми вопросами.

– Если девушке неинтересно, она ведь может пойти заняться другими важными делами, – сказал я, мило улыбнувшись.

В меня воткнулся злобный взгляд, но и я не остался в долгу, поглядел на неё чуть свысока, чтобы разозлить ещё больше. Не требовался мне неадекватный собеседник. Я хотел выяснить всю интригу и желательно сделать это в отсутствие истеричной девицы. Лучше бы та седая Ганна пришла, наверняка ведь владела массой интересной информации, да и вела себя умно и внимательно.

Гессе промолчал, как видно ранг не позволял ему здесь командовать, но думаю, он уже сообразил, что я справлюсь самостоятельно, и предсказуемый результат последовал довольно быстро. Чайка сказал с усталым вздохом, но решительно:

– Алиса, оставь нас. Если ты считаешь, что я поступаю неправильно, выскажешь мне претензии позднее, когда мы выберем время пообщаться наедине, а пока к принятию конкретного решения меня вынудили обстоятельства, в которые вы оба меня поставили. Вам было строго запрещено посягать на изначальных. В подземном городе полно вампиров моложе и безобиднее, вот на них бы и сосредоточились, вместо этого вы привели в нашу твердыню самого настырного и статусного. Не следовало так откровенно лажать.

В голосе этого мужчины прорезались весьма суровые нотки, и девица не рискнула совать шефу в нос свои привилегии, вышла, наградив меня напоследок взглядом полным ненависти и презрения. Ну не следовало совокупляться с тем, кого не уважаешь, я-то здесь при чём? Я вообще ни во что не встревал, жил мирной патриархальной жизнью. Никого не трогал. Почти.

Когда мы остались втроём, Чайка потупился и ещё раз горько вздохнул, словно демонстрируя мне тяготы своего положения, но я не проникся, и он, сообразив, что не на того нарвался, приступил к рассказу без дальнейших проволочек. По осторожным интонациям я вполне понимал, как тонок под ним лёд, но не собирался делать скидок на вредность.

– Мы не с орбиты пришли, да и находимся не на спутнике, дома, на своей планете, но вы, наверное, это уже поняли. Поначалу предполагалось выдавать себя за завербованных агентов Земли, но я опасался не заинтересовать столь тривиальной ложью подходящего для наших целей вампира. Мы самые обычные здешние люди, хотя и не столичные жители. Я приехал из-за Каменного кряжа, Гес вообще с Долгих равнин. Из разных все мест, но собрала нас в компанию общая цель.

Он примолк, словно не решаясь говорить дальше или пытаясь обдумать на ходу соотношение лжи и правды в своей откровенной речи. Я сказал, чтобы его подтолкнуть:

– Да, я с самого начала сомневался в происхождении каждого из вас, потому что на вкус и на запах вы не земляне. Я ведь помню первых поселенцев. Всё так переменилось за века.

На людей всегда производит впечатление, когда вот так небрежно отсчитываешь лета сотнями, меняя их на купюры покрупнее. Чайка посмотрел на меня прямо и слегка кивнул, словно дозволяя себе дальнейшую откровенность, точнее корректируя её градус.

– Не суть важно теперь, кто кого пытался обмануть. Давайте я перейду прямо к делу. Точнее расскажу о событиях, что подтолкнули нас к действию. Обстоятельства на самом деле серьёзны, пусть и взялись мы за них без должной ответственности. Что бы там не считала Алиса, но вы вампир, значит, по определению на стороне тех, кто недоволен карантином.

Я не стал опровергать или комментировать последнее довольно спорное утверждение, сказал примирительно:

– Договорились и давай на «ты», у нас в нижнем городе церемонии не слишком в ходу. Мы живём незамысловато.

Он кивнул и слегка приободрился на вид, как будто фамильярность могла всерьёз помещать мне сворачивать неугодные шеи или гнуть свою линию в переговорах. Да когда такое в заводе водилось? Ха-ха! Чайка продолжал:

– Я тебе расскажу, как сам понимаю. Что-то тебе известно лучше меня, иное, наверное, покажется смешным или тривиальным. Просто выслушай мнение человека с поверхности. Поначалу переселенцы думали только о том, как выжить в новых условиях, и при этом не рассердить господ с орбиты, но потом, сам понимаешь, начали бродить крамольные идеи. Второе-третье поколение уже несколько избавилось от страха возмездия и принялось искать пути. Для начала люди построили телескоп, ну такое устройство, которое помогало лучше видеть основной спутник землян и следящие модули, а заодно ловить исходящие от них импульсы.

Надо же, я этого не знал. Вампиры не покидали столицу, а вышеназванное устройство наверняка собрали где-то в менее приметном месте: там, где воздух чище и народу меньше: для чёткости изображения и секретности происходящего. Чайка продолжал, воодушевляясь от моего внимания:

– Записывали все переговоры, кодовые сигналы и прочее. Это нелегко было осуществлять, ты лучше нашего помнишь, сколь многих технологий нас лишили в отместку за эпидемию, но на нужное дело собирали всё что могли и отыскали способ сохранять записи полностью, ну чтобы однажды не только обработать их, но и, разобравшись, пустить полученные знания в дело.

– Обмануть, короче говоря.

Гессе довольно хмыкнул, Чайка кивнул:

– Да, можно и так сказать, люди полагали, что имеют на это право. С нами обошлись жестоко.

– Мне только об этом не рассказывай. Как я понимаю, с тех пор минуло изрядное число лет и теперь у вас есть не единственно записи, но и надежда построить ракету, а то и готовая модель, иначе к чему бы начинать тренировки на перегрузки и сотворять могучих людей, способных их вынести.

– Есть, – не стал скрытничать Чайка, вздохнул, словно извиняясь. – Одна единственная и возможности хоть как-то её испытать у нас не было. Поскольку с орбиты за нами присматривают неотрывно зоркие глаза, работы велись в подземном бункере, длительное время и понемногу. Мы подвозили небольшими партиями всё нужное, чтобы характер и объёмы грузов не вызывал подозрений. Не хватало теоретических знаний и технологий, не хватало людей, которым могли доверять. Как ты понимаешь, мы брали в расчёт, что за нами не только следят, но и засылают шпионов, может и не людей, а технические устройства. Всего опасались. Никто ведь не брался сказать наверняка, до какой степени земляным интересно происходящее на нашей планете. Они не говорили, а спросить у нас возможности не было.

– А игры затеяли для того, чтобы отбирать незаметно требуемых специалистов?

Моя догадливость не рассердила Чайку, напротив, я видел, что он испытал облегчение, обнаружив, что я спокойно принимаю истину такой, какая она есть.

– Да. Мы долго спорили об этом, я и мои компаньоны, игры создали, чтобы отвлечь возможный надзор, заставить тех, с орбиты, устрашиться жестокости дикарей и брезгливо отворотить рожи. На самом деле большинство истязаний, которыми подвергали друг друга игроки не выходят за рамки допустимого, жёсткости и жестокости происходящему добавляли средства массовой информации, куда мы сливали то, что нам было выгодно.

– Не особенно гуманно, ну да не мне об этом рассуждать. Вам следовало сразу привлечь вампиров, дело двинулось бы скорее.

– Теперь я думаю точно так же, но поначалу мы не рискнули вмешивать ваш народ в свои дела. Ты не поверишь, но живя бок о бок мы очень мало о вас знаем.

Прозвучало странно, хотя я и не удивился. Как только что выяснилось и мы, вампиры, не всё прозрели о людях. Вот ведь несуразица какая: существовали рядом, каждый день встречаясь, сталкиваясь два вида разумных существ, но так и не сумели за века по-настоящему сблизиться. Шагнуть навстречу друг другу, потому что свела вместе общая беда и следовало вкупе из неё выкручиваться.

Фигурально выражаясь, рыли каждый свой тоннель и страшно удивились, когда выяснилось, что копали в одну сторону. Видимо общее происхождение от человечества мозги никак не просветляет. Хотя… Раз не поубивали друг друга в первые годы карантина, значит, не так безнадёжны, как те, так и другие.

Гессе кутался в простыню, насколько я понял, не стыдливости ради, а просто его знобило, но за штанами отлучиться себе не позволил. Опасался, что я поколочу его начальника? Вряд ли. Интересно ему было, горел жадным вниманием, не хотел терять ни слова из беседы, хотя чего нового он мог услышать?

Нет, иначе. Здесь, сейчас, по сути дела, вершилось наше общее будущее, ведь, намереваясь выдернуть для опытов не самого завалящего вампира, потому что молодняк, перший к ним в игры на заработки, мало на что годился, они случайно подцепили одного из изначальных, способного помочь и весьма существенно, ну или помешать в той же пропорции. Это да. Они подозревали второе и не догадывались о первом, но я решил пока и не встревать с предложениями услуг. Для начала следовало разобраться с тем, что есть.

Чайка рассказывал всё более воодушевляясь, о том, как увлечённые идеей люди выискивали по крохам ещё не утраченные сведения, лакуны заполняли расчётами, а временами и догадками, бились день за днём, пытаясь попасть точно в цель с первого раза, потому что никаких испытаний нельзя было устроить. Взгляд с орбиты мог заметить запрещённый старт, и тогда последовала бы жестокая кара.

До сих пор земляне в нашу жизнь не вмешивались, по крайне мере доказанного воздействия ни наши, ни «ихние» не обнаружили: то ли брезговали заражёнными, то ли полагали неизбежной нашу скорую погибель. Просчитались. За века люди расселились по планете, хотя всё ещё занимали лишь незначительную её часть, но не захирели, а вполне успешно размножались. Что думали по этому поводу наверху, нам никто не говорил.