Текст книги "Карантин (СИ)"

Автор книги: Майский День

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 14

По мере того как машина отрывалась от почвы и сообщала мягким покачиванием вместо тряски разбега, что она уже сама по себе, вознеслась над сыпучей твердью, я ощущал, как растёт в груди прозрачный восторг узнавания. Словно обернулись явью сны, которых вампиры, кстати, никогда не видят. Попробую объяснить.

Упруго подпрыгнувший горизонт как будто прыснул в меня тысячей нитей, и они, коснувшись плоти, проросли в неё, защекотали изнутри кожу, интимно вплелись в нервы. Как же долго я не отталкивался от планеты, чтобы ощутить её обожествляющее влияние!

Теперь я окончательно понял, почему всё время тянуло на холм. Нет, не любоваться городом и золотым закатом я приходил в сумерках. Не дышать ночной мглой устраивался на любимой скамейке, а тянулся к тому, что испытал сейчас, хотя и не мог хотя бы приблизительно объяснить, что всё это приключение означает.

Имея какое-никакое техническое образование, я должен был мыслить научно и плоско, призывать на помощь воображению знания о магнитных полях и атмосферном электричестве, но не получалось. Вопреки законному скепсису долго живущего существа я по-детски верил в чудо.

Поначалу я даже не дышал, лишь пялился на проносящиеся внизу холмы и на большое умытое вечерней прохладой небо, потом спохватился, что людям моя каменная неподвижность может показаться странной и пустил в лёгкие не слишком нужный мне воздух. Внутри продолжали разворачиваться лепестки неведомых цветов, и я диву давался, как люди небрежно переговариваются за моей спиной и ничего не ощущают. От моего преображения должно было крышу снести у всех, кто не спрятался.

Я посмотрел на свои пальцы, потому что они казались теперь невесомыми и хрустально прозрачными, но вынужден был честно признать, хотя и сделал это с трудом, что ничего в них на первый взгляд не изменилось. Те соки, которыми напитал меня горизонт, никак не проявлялись внешне. Значит, не следовало и делиться с кем-то нежданными открытиями. Пусть всё достанется мне одному.

– Нравится? – добродушно спросил Гессе.

Его улыбка показалась милой, я знал, что мы поладим. То есть я и раньше уразумел для себя эту мысль, но теперь понимал её более полно. Нет, не могу объяснить, как конкретно. Всё, что во мне менялось с недавних пор (сначала постепенно, а сегодня – одним прыжком) пока не обозначило себя чем-то непреложным. Ощущения накрывали те ещё, но называть себя никак не называли. Словно океанский накат эмоций этого мира влажно овевал прохладой и наделял накопленной мощью. Меня, а не людей! Присутствовала в этом моменте сакральная красота. Ну и грядущие выгоды нового положения вещей я потихоньку прозревать начал.

– Волшебно! – ответил и улыбнулся, хотя и редко это делаю.

– Люди тоже в большинстве шарахаются в городах между стен, – продолжал Гессе с задумчивой и серьёзной миной. – Но при этом каждый знает, что может выехать да хоть на море в отпуск, а ваше племя заперто в подземельях с самого освоения. Пусть прежде страх был реален и обоснован, но ведь не одно поколение, наше я имею в виду, миновало с тех пор, и живём вроде в мире, а добрее друг к другу словно бы не становимся.

– Не буду спорить, – ответил я. – Вампиры выполняют свою часть сделки, но это не значит, что ограничения даются нам легко. Послушание – та ещё тяжкая работа. Мы понимаем, что людям нужно время для постижения самых простых истин, но пора бы уже всем прийти к какому-то итогу.

– Полагаешь, мы об этом не думали? – вмешался Чайка. – Условия карантина таковы. Их приходится соблюдать. Ты же в курсе каких матюгов наслушались руководители во время последнего конфликта. Нас с Гесом ещё на свете не было, так ведь записи сохранились. Тогда эти уроды с орбиты прямо пригрозили уничтожением.

Я сказал машинально:

– Точнее – ударом по ресурсам.

Оба человека насторожились, и я догадался, что подробностей они либо не знают, либо интерпретируют их по-своему. Много чего меняется в истории человечества, кроме стремления хоть какие-то тайны сделать государственными и запрятать подальше ото всех. Я, впрочем, подписки о неразглашении не давал, да и собеседники не осведомили об уровне своего допуска. Решил, что нет смысла замалчивать давно минувшее.

– Земляне необыкновенно гуманны, – пояснил я. – Они объявили тогда правительству людей и представителям вампиров, что уничтожат целенаправленными импульсами нашу скудную ещё в те времена технику, всё немногое, что удалось сберечь после объявления карантина и изъятия отдельных технологий. Они могли так поступить, в этом поселенцы уже убедились, ведь продвинутые устройства разрушались дистанционно и защитить мы их не сумели. Тогдашние люди быстро сообразили, что всё привезенное с Земли, заранее пронизано соответствующими структурами и нам по сути дела не принадлежит.

– Но зачем было монтировать скрытые системы уничтожения задолго до того, как возник конфликт? – воскликнул Гессе. – Изначально ведь никто не знал, что произойдёт заражение и придётся принимать меры.

– Наверняка сказать не могу, но предположения есть. Вы в курсе, что на этой планете была когда-то развитая цивилизация?

Оба синхронно покачали головами. Выглядели они ошеломлёнными. Не знаю, кто-то специально скрывал эту информацию от общественности, или просто на фоне происходящих трагических событий она потерялась, поблекла и уже не вызывала того горячего интереса как на первых порах. Когда самому приходится выживать, не задумываешься о том, как этого не сумел твой предшественник. Особенно не располагая точными данными.

– Представьте себе. Следы её обнаружили ещё разведчики, осматривавшие планеты, годные для переселения. Много следов, и я бы сказал относительно недавних по геологическим масштабам. Возникали даже сомнения в целесообразности экспансии, но слишком уж хороша оказалась планета, чтобы отбрасывать в сторону лакомый кусок ради прав почти мифических первых её владельцев, пусть даже остатки их и бродят где-то в джунглях, подтирая сопли пятернёй и добывая пропитание с помощью палки и камня.

Оба человека опять одинаково поглядели в окно, словно надеясь обнаружить прямо на бархане стойбище дикарей с упомянутыми орудиями труда и охоты в руках.

– То есть, тут и правда могут отыскаться остатки тех первых? – воскликнул Гессе. – Вполне живых, а не только в виде ископаемых скелетов.

– Никто не в курсе. Сами знаете, что люди пока заселили малую часть мира, да и прочие пространства исследовали крайне поверхностно, так что исключить вероятность выживания местных разумных существ нельзя.

– Я понял! – сказал Чайка, голос показался мне немного охрипшим, словно он правда волновался. – Земляне зарядили технику на уничтожение, чтобы та не досталась аборигенам, буде те выкарабкаются из собственных неприятностей и попробуют заявить права на изначальный мир.

– Думаю, что именно такова была первичная мотивация метрополии, но потом это кнут удалось пустить против своих же переселенцев, когда они стали из друзей врагами.

Мужчины переглянулись и вновь уставились на меня, словно предлагая продолжить лекцию, но я сказал почти всё, что намеревался. Осталось подвести итог.

– Когда тогдашние люди-поселенцы поняли, какая над ними нависла угроза они нашли возможность договориться с вампирами, а не пытаться их уничтожить, и вместе начали отстёгивать поводок. Проще говоря, строить свои заводы, на первых порах бывшие скорее мастерскими, производить всё что только можно самостоятельно. Думаю, в какой-то степени эта угроза свыше помогла популяции выжить, потому что, занявшись делом, мы и поумнели, и перестали прореживать население злобными стычками. Вампиры планомерно зарылись под землю, имея в виду не только обустроить пригодное для себя жильё, заняться добычей полезных ископаемых, но и при крайней нужде укрыть людей от расправы с орбиты.

– Правда что ли? – не поверил Гессе.

Чайка промолчал. Видно было, что тут он отчасти осведомлён. Я продолжал:

– Абсолютная. Ты даже не представляешь, каков на самом деле подземный город.

– А не хотите вы загнать нас в катакомбы в качестве рабочего скота?

До чего же надоели эти унылые сказки!

– Вампиры не видят смысла ни обременять себя рабами, ни затевать новую войну. Если и есть у вас на планете союзники, а не враги, так это мы, и пора это понять. Для общего блага.

– Мы уже поняли, – сказал Чайка. – Потому и хотели заполучить для космического проекта вампира.

– Ага, похитив его тайком и пустив на опыты, – не поверил я.

Точнее, сделал вид, что сомневаюсь. Чайку эта тема тоже, вероятно, достала, он только что зубами не заскрежетал, но я невинно сделал вид, что ничего не заметил. Мне выходила забава, а он держал себя в руках.

– Ну прости! Опасались мы всего, да и не уверены были, что действительно есть смысл привлекать кого-то из вас к самому секретному предприятию.

– Почему?

– Из-за скандального способа питания, непереносимости солнца и прочих серьёзных ограничений, – с досадой сказал Чайка. – Сам должен понимать.

– Люди любопытные существа, – ответил я ему. – Неугомонные и стремящиеся всё познать и разведать. Как много тестов и способов придумали они для того, чтобы извлечь для рассмотрения ту или иную истину. Упустили из виду только один.

– Какой? – не выдержал Гессе, потому что я отвернулся и уставился в окно, словно разговор был окончен.

– Спросить, – ответил я.

Они или обиделись, или решили, что я шутки шучу, поскольку предложенным алгоритмом так и не воспользовались, а там и поздно стало, потому что впереди в сумеречном мареве загорелась огнями наша любимая столица. Глядя на неё с этой новой позиции, я потерял интерес к разговору. Смотрел и восхищался, словно видел этот город впервые. В какой-то степени так оно и было.

Перемены во мне постепенно приживались, словно некто куда более мудрый чем я расставлял их по законным местам, заново обихаживал интерьер моей изменённой сущности. Глядя на планету сверху, я словно протёр глаза и зреть стал тоже по-новому. Не брался в точности судить – как, но знал, что всё это мне пригодится, причём довольно скоро. Интуиция подсказывала, а выручала она меня уже не раз.

Площадка встретила слабым ветром и множеством знакомых запахов, что потекли со всех сторон. Я с удивлением отметил для себя, что там, на ракетной базе, фиксировал кучу новых, но ничуть этому не удивлялся, сейчас же едва не размяк от привычных ароматов. Словно пустил корни, а делать этого не следовало: меня ведь заманивал к себе высокий горизонт.

– Ребята, съездите без меня, – сказал Чайка нарочито виновато потупя глаза. – Я на доклад к начальству.

Не желал показывать нам высокое начальство или нас ему – намечались два варианта внезапной манерности. Я не стал пока заморачиваться ерундой. Выяснить, откуда Чайка получает указания, не составляло для изначального большого труда. Я в столице не только корни пустил, но и влиянием оброс. Скрывал его только, чтобы другие не завидовали.

– Обойдёмся без няньки: не думаю, что кто-то рискнёт обидеть такую героическую парочку как мы с Гесом, – ответил я, и заметил, что спутник мой приосанился, словно я говорил всерьёз.

Вот как? Ну и ладно. Вечно они не понимают моей глубинной сути, потому серьёзные вещи воспринимают как легковесный розыгрыш, а на шутки покупаются не торгуясь. Далеко нам все ещё до пронзительного света всеобщего постижения. Впрочем, переживать по этому поводу будем позже.

Мы спустились вниз на ближайшем лифте, и я купил в киоске одноразовый телефон.

– Не хочу пугать моего постояльца, вваливаясь в нору с тобой вместе, лучше объясниться заранее, да и проверить там он или успел слинять.

– А ты велел ему оставаться на месте и сидеть тихо?

– Конечно, только люди ведь никогда не слушают добрых советов.

Гессе хмыкнул, но возражать не стал, как видно человеческое непокорство заставляло его ещё больше гордиться собой. По мне так толика ума и здравомыслия виду хомо бы не повредила, как сейчас, так и в долгосрочной перспективе, но я полагал, что говорить на эту тему бессмысленно. От болтовни они точно рассудительнее прежнего не станут.

Никон, когда я до него дозвонился, обрадовался так, словно мы услышали друг друга после неимоверно долгой разлуки, и я минимум отправлялся с экспедицией на полюс или в космос летал. Поначалу я встревожился, опасаясь, что кто-то ещё пытался до него добраться и повредил ненароком товар, но бедный парень всего-навсего соскучился в одиночестве.

Когда я объяснил ему, что нашёл работу для нас обоих, он притих, взволнованно дыша в трубку, а потом начал неуверенно выспрашивать подробности. Я пообещал, что расскажу всё при встрече, знал, что сумею заинтересовать.

Гессе слушал беседу молча. Не возразил ни словом, когда я затем позвонил на мои станции, чтобы справиться как там идут дела, лишь когда закончил, поинтересовался без особого интереса:

– Бизнес не захиреет в твоё отсутствие?

– Не должен. Я не хожу туда как на работу, просто узнаю, всё ли в порядке. Альберта не только клерк, но и управляющий. Она ответственна и отлично справляется с делом. Обязанностей немного: следить чтобы на каждой станции был дежурный, да изредка организовать мелкий ремонт. Большинство операций автоматизировано, зарплата работникам тоже перечисляется со счёта на счёт. Я не слишком богат, но мне хватает, да и не в моём характере убивать века на зарабатывание денег. Если достаточно того, что есть, то всё остальное уже лишнее.

– Интересная точка зрения. Я наоборот полагал, что долгоживущие хотят загрести как можно больше.

– Гессе, жизнь всё равно любого из нас переиграет, мне отсюда это уже очень хорошо видно, так что поверь на слово и не парься.

Он уставился на меня так, словно услышал нечто тревожное или неподобающее, и я отметил про себя этот момент, отложил в память как денежку в банк, хотя сделал вид, что не обратил внимания на его быстро подавленное замешательство.

Никон встретил нас насторожённо. Не ожидал, что я приду не один. Мои уверения в безопасности происходящего не слишком его успокоили, и он опасливо косился на Гессе ровно до тех пор, пока я не объяснил ему, что из себя представляет этот выставочный экземпляр самца.

Куда только девался страх, откуда только взялся энтузиазм. Мой мускулистый приятель избавился от куртки и рубашки быстрее, чем сам сообразил, что происходит. Никон разоблачил его словно руководила им пылкая любовь, да так оно, в сущности, и было.

Я не вслушивался в жадные торопливые вопросы специалиста и куда более медленные и неуверенные ответы подопытного, знал, что теперь Никон не отклеится от моего приятеля, пока не напитает информацией хотя бы первый слой своей страсти к познанию.

Наблюдать за ними было занятно. Терранин прощупывал мышцы пальцами, заставлял напрягать и расслаблять их и отчётливо тосковал от отсутствия каких-то приборов, названия которых время от времени мелькали в его жалобах и маловразумительных восклицаниях. Беседу это не оживляло, но я полагал, что он до вышеназванного оборудования, несомненно, доберётся. Каждого можно поманить сладким кусом и добиться нужного результата.

Пока эти двое занимали друг друга, я сделал ещё несколько звонков. Была проблема, о которой я пока умалчивал, но размышлял о ней временами. Не сходились у меня вероятности. Гессе мог без труда отыскать Верне по каким-то их маячкам, но вот на меня он вышел явно с чьей-то подсказки, и я хотел знать, кто так мило подставил старшего изменённого и почему. По нашим законам такие фокусы заслуживали наказания, и это ещё мягко сказано. На вопрос следовало любой ценой добыть ответ, а свернуть провинившемуся шею – уже как получится.

Две-три осторожные беседы помогли сузить круг подозреваемых, но я всё ещё колебался с выбором, хотя и полагал что забота срочна, когда решение пришло само собой, без лишних усилий с моей стороны.

Гессе, которому надоело, что его лапают и вертят как портновский манекен, воззвал ко мне и предложил двигать быстро в аэропорт, пока Чайка не вернулся и не начал психовать, не застав нас троих на месте. Я совершенно не возражал против возвращения, и мы без дальнейших проволочек пустились в путь, только вот возле лифта, что вёл наверх к посадочной площадке поджидала непрошенная делегация по встрече. Засада проще говоря.

Биг стоял расслабленно, сунув руки в карманы и напоминая этим хулигана из какого-то старого фильма. По обе его стороны мялись, словно пажи при королевской особе, двое молодых вампиров.

– Постой! – значительно произнёс мой компаньон по долгой жизни.

– Мы торопимся, – ответил я, внимательно рассматривая троицу и прощупывая окружающее пространство на предмет наличия в непосредственной близости других вампиров. Люди меня не волновали.

Два и два я сложил быстро даже без калькулятора. Зверь прибежал на ловца, хотя полагал, что всё происходит наоборот.

– Не настолько. Смертные задумали очередную авантюру, это их головная боль, но сделанные ими наработки нам здесь нужнее. Оставь всё, что взял.

Я не вдруг сообразил, что речь он ведёт о двух моих спутниках: специалисте и опытном образце. Что-то слишком много ртов разинулось одновременно на этот лакомый кусочек! Я решительно возражал. Пусть сам выболтал больше, чем следовало, но хотел ведь честно, а не так. Хорошо хоть убежища свои большей частью держал в секрете, иначе Биг нашёл бы Никона раньше нас с Гессе. Я безмятежно спросил:

– А ты в курсе происходящего?

Он нетерпеливо дёрнул щекой.

– Мне всё равно. У них всегда что-то есть, но каждый раз от этого происходит мало толку. Северен, просто стань на нашу сторону, где тебе и место. Я не собираюсь отнимать бизнес целиком, просто хочу участвовать в дележе добычи. Выбери, с кем ты и покончим с пустыми разговорами.

Противостояние двух старых вампиров напугало Никона, и он попятился к стене, прячась за мою спину. Больше всего я боялся, что он сейчас даст стрекача. Если вся толпа кинется его ловить… Нет, вот такой опыт я ставить не хотел. Да и сам гоняться за ним по всем подземельям – тоже.

Гессе, напротив, вёл себя как раззадоренный коровьей течкой бычок, он и челюсть выдвинул вперёд и сам переместился туда же. Герой на выданье! Зла на всех не хватает, почему жизнь не желает идти ровно так, как я хочу? Пришла пора не на шутку рассердиться. Я сказал:

– Знаешь что, большой парень, или ты даёшь нам пройти, или собирай потом клочки по закоулочка. Ты просто не вник, на что способен этот танк в броне, хоть в ближнем бою, хоть в дальнем.

Я небрежно наклонил голову в сторону Гессе. Блеф лучше мордобоя, всегда надо пробовать сначала его.

– Я в курсе, потому и хочу его получить, – не поддался на мою провокацию Биг. – Для нас, а не для них. Ты пытаешься отдать преимущество этим букашкам. Зачем? Желаешь, чтобы они передавили нас окончательно или загнали ещё глубже в норы?

Обоих людей, по моим ощущениям, удерживало от каких-либо действий лишь одно обстоятельство: они не ведали, что происходит. Разговаривали мы с Бигом на тайном наречии, которое создали сами в годину самых суровых бедствий. Люди не понимали его, а мы с Бигом вели себя достаточно сдержанно. Рукава не засучивали, кулаками не махали. Со стороны наша беседа могла выглядеть даже милой. Просто встретились знакомые, поболтали и разошлись по своим делам.

Я сказал:

– Биг, настало время всем переиграть старые договоры и не затем, чтобы устроить новое кровавое побоище, а стремясь к сближению. Не стоит нам скалить клыки, ничем хорошим это не закончится, всегда так было.

– Ну если ты размяк, то я просто заберу у тебя что должно.

Силы выглядели неравными, соотносились не в нашу пользу. Что бы я там не говорил хвалебного, но Гессе не тянул на равных драться с взрослым вампиром, причём одного с собой веса, да и двух молодых бы не одолел, хотя одного – пожалуй. Никон так и вовсе в число боевых единиц записывался лишь номинально. Только вера в меня ещё удерживала дрожащего парня на месте, и я подумал: а почему нет? Я ведь тоже верю в себя, в то новое, что поёт во мне свои мелодии. В мощь, которой щедро наградил стреляющий нитями горизонт.

А раз так… Сделаю, что обещал. А что я там обещал-то?

Глава 15

Ну одушевление одушевлением, а придерживаться тактики ненападения я намеревался до последнего. Я благоразумен и никогда не страдал острыми приступами героизма. Вместо того, чтобы сразу кинуться в атаку, шире распахнул глаза и спросил с детской наивностью:

– Ты ведь не станешь драться со мной прямо здесь, посреди толпы спешащих по своим делам людей?

Насчёт обилия свидетелей я конечно соврал, тут и прежде было пустовато, а уж теперь последние тормоза смылись, заметив наше суровое противостояние. Чему люди научились за годы жизни на нашей планете, так это не вмешиваться в разборки вампиров.

Ссорились мы нечасто, но время от времени возникало у иных желание прощупать на вшивость товарищей по несчастью или удаче – это уж кто как рассуждал. Чаще всего такие стычки происходили между молодняком, старших я считал уже прошедшими этап первичной грызни, но как видно звон презренного металла, точнее надежда на хорошую прибыль, немного сдвинула бессмертный мозг с привычного состояния равновесия. Биг сверкал глазами непримиримо, и я теперь практически не сомневался, что подставил меня именно он, вот только не успел негодяй добраться до моего трофейного человека – я хорошо его спрятал.

– Я не хочу драться, – ответил он. – Давай договоримся, Северен. Двое бессмертных всегда могут найти общий язык.

– Цены бы нам не было, коли так, но всё не так. Уйди с дороги, нас ждут наверху.

Он упрямо наклонил голову. Я повторил, уже убедившись, что его помощники так же не понимают нашу речь, как и мои смертные компаньоны:

– Уйди и я не доведу до сведения прочих старших, что один из них сдал другого людям ради получения сверхприбыли. А может быть, задумка куда глубже и шире? Вдруг ты затеял одну из этих тиранических штучек, на которые так падки смертные? Хочешь наштамповать непобедимую армию и двинуться к высотам власти?

Честно сказать, эта мысль пришла мне в голову только что, не такой я и умный как делаю вид. Правда блеск Биговых глаз подсказал, что если и не наметил он ещё грандиозного плана, то вполне близок к нужной степени безрассудства. Челюсти злобно шевельнулись, а потом он без предупреждения сделал бросок.

Точнее говоря, мы рванули вперёд одновременно, сошлись, оставив позади и ошеломлённый молодняк и медленно соображающих людей. Я знал, что решить всё должен один на один, потому что Гессе при всей своей физической мощи, в скорости пока нам уступал, ибо к изменившимся обстоятельствам надо привыкнуть, а у меня в отличие от него на то нашлись целые века свободного времени.

Удар Бига вышел страшным. Он был выше, шире, тяжелее меня и беззастенчиво воспользовался превосходством. Я мог уклониться, но не сделал этого. Схватку следовало завершить раньше, чем все прочие опомнятся и кинутся на убой или в бегство. Потому я встретил прямой удар блоком.

Кости грозили неминуемо треснуть, но во мне же ярилась и веселилась новая суть и я беззастенчиво прибег к её помощи, отчаянно надеясь, что мой противник таким преимуществом не располагает.

Хруст ударил по натянутым нервам, жёсткий и страшный звук от которого инеем оделась спина и онемела морда. Я ждал шквала боли, уже скривил лицо в гримасе, чтобы замаскировать неизбежное страдание притворной яростью, когда обнаружил, что физиономия другого вампира мучительно медленно, но неизбежно принимает то самое неиспользованное мной выражение.

Лишь тогда я сообразил, что расходились на осколки по стыкам и швам вовсе даже не мои кости.

Вот оно как!

Я грубо добавил ногой куда пришлось, и противник рухнул на спину, отлетев по гладкому камню к ногам своих приспешников. Торопясь закрепить успех, пока он не регенерировал, не опомнился и снова не полез в драку, я раскрыл пасть, обнажил клыки и зарычал подобно киношному вампиру. Я специально смотрел такие фильмы, чтобы как следует натренироваться. Здорово получилось, я знал, потому что ведь репетировал перед зеркалом.

Мазнув суровым взглядом по ошеломлённым неофитам, я важно кивнул своим:

– Пошли, нас ждут.

Даже Гессе, что удивительно, не принялся спорить, пропустил вперёд Никона, заботливо подтолкнув его в спину, затем пошёл следом, а я, наградив напоследок поверженную компанию ещё одним киношным недобрым взором, красиво завершил наш уход.

Когда за спиной захлопнулись двери лифта, Гессе повернулся ко мне и окинул подозрительным взглядом, словно обнаружил некое переукомплектование, о котором ему прежде не доложили.

– А ты у нас крутой, – обронил он сквозь зубы.

– Или он – недостаточно, – ответил я.

– О чём вы говорили?

– Так, обсуждали текущие дела. Не встревай. Это наши трения.

– Я и не стал.

– Вот и умничка, можешь поцеловать себя в щёчку. Чайке на меня настучишь?

На этот выпад Гессе не ответил, лишь картинно скрестил руки на груди. Я проследил за тем, как красиво напряглись мускулы и тихо порадовался про себя, что не пришлось пускать их в дело. Мой синтезированный приятель требовался предприятию не для драки, а для полёта.

Никон тихо отдыхал у стены, я решил не мешать ему приходить в себя, тем более, что лифт приехал быстро и пришлось отклеиваться от временной опоры.

Наверху царила приятная сдержанная суета, которая греет душу организованной бесшумностью. Люди занимались делом, обслуживая воздушные корабли, коих тут оказалось немало, на нашу группу никто и внимания не обращал. Мы беспрепятственно прошли к своему самолёту. Здесь пришлось подождать, хотя и недолго. Чайка, взъерошенный и озабоченный, прибежал буквально через несколько минут.

Обнаружив, что нас теперь трое, а не двое, он довольно кивнул, лицо немного прояснилось, и он тут же позвонил куда-то, вызывая пилота. Спохватившись, я отключил свой телефон и выбросил его в проезжавшую мимо тележку с мусором. Вряд ли кто-то его засёк, но подстраховаться следовало, тем более, что за пределами столицы мобильная связь и не работала: не успели ещё наладить.

Гессе сопроводил моё действие одобрительным взглядом, а Никон, наоборот, испуганным.

– Всё будет нормально, – сказал я.

– Они ведь в курсе, что ты…

– Да, безусловно. Мы тут все друзья и соратники, так что не бойся.

Только что видел неоспоримое доказательство обоюдной искренности, но всё равно растерялся. Впрочем, я слышал, что талантливые люди рассеяны. Это работает как показатель незаурядного ума.

Мы поднялись на борт, и самолёт без промедления заскользил по полю на стартовую дорожку. Нас пропускали без очереди. Двигатель загрохотал громче, мы разбежались и взлетели. Я с бывалым видом откинулся на спинку сиденья, а Никон вздрогнул и непроизвольно вцепился в подлокотники. Летал, как видно, в первый раз.

Чайка сразу же подсел к нему и заговорил. Никон поначалу всё косился в сторону окна, стремясь, по всей вероятности, насладиться зрелищем, да и просто новыми переживаниями, но потом отвлёкся. Чайка старался изо всех сил. Ровные, едва не просительные интонации должны были помочь новому участнику авантюры отчасти расслабиться и начать слушать, я решил, что могу спокойно доверить одного человека другому и сосредоточился на собственных чувствах.

Ну да, я жаждал новых перемен, хотя и старые накрыли совсем недавно – вот так меня расколбасило на чудеса, но уловил лишь прежний интерес ко мне этой стихии, верхнего уровня планетарных энергий. Ненастойчивый, но надёжный.

Натянутые горизонтом нити встретили как доброго знакомого, привычно подключились ко мне, словно я оказался частью мощной сети, дали подпитку, мягко восполняя утраченное при драке, приласкали и обиходили. Теперь, когда первый восторг единения не сносил крышу, я мог внимательнее прислушаться к ощущениям, стараясь пусть не квалифицировать их разумом, но освоить сердцем.

Да, этот странный орган тоже иначе, не так как прежде вибрировал в груди, словно совершенный мотор, который переводят на новое питания, а он и не стремится возражать. Я тихо наслаждался не то метаморфозой, не то мимикрией, паря душою в великолепии эфира, но Гессе как видно решил, что мечтательность сейчас не ко времени и не к месту. Он вторгся в мою нирвану бесстыжим будничным вопросом:

– И чего всё-таки хотел этот вампир? Это ведь вампир был, я не ошибся?

– Ты совершенно прав, – сказал я. – Много чего хотел, забей и забудь.

– Вот так вот по нахалке? Чайка ведь всё равно спросит, я ему доложу, будь уверен.

Я потянулся всем телом, забросил руки за голову и посмотрел на любопытного парня с безмятежным спокойствием:

– Заметь, один уже пристал с излишней любознательностью и получил за это по роже, или что я ему там сломал – как-то не заметил. Не много вас набрело в сумерках на светлые идеи? Ночная мгла – моё время. Отвянь.

– Ну и ладно, – сказал он без тени обиды.

Он мне всё больше нравился. Занятный был парень без особого царя в голове, но временами адекватный и хитрый. Он переоценивал свои силы и однажды должен был на этом погореть, но ведь меня-то это не касалось, верно?

Чайка поглядывал в нашу сторону, но пересел ближе, лишь убедившись, что Никон в порядке и за борт в любом случае не бросится. Или про самолёты надо говорить: с борта? Я не помнил, и от этого мимолётным дыханием душу овеяла грусть. Люди, впрочем, не дали ей шанса привиться к могучему стволу моего благоразумия и побыть с нами подольше.

Гессе настучал на меня немедленно, едва его босс оставил в покое учёного, и Чайка поколебавшись не больше двух-трёх секунд обратил куда следовало вопросительный взгляд:

– Что за инцидент произошёл в аэропорту, Северен? Любые серьёзные проблемы надо теперь обсуждать вместе.

Я решил поступить по-человечески и ответил вопросом на вопрос:

– А ты что нового узнал? Как смотрят твои начальники на участие в проекте одного из старших вампиров, а не новичка, которого легко списать в расход?

Человек сглотнул, словно услышал нечто неподобающее, но глаз не отвёл и ответил уверенно:

– Положительно. Миссия слишком важна, чтобы не стоило закрыть глаза на отдельные нарушения правил. Так что дали зелёный свет и поскольку я удовлетворил твоё любопытство, то будь добр, ответь мне аналогичной любезностью.

– Ну говоря кратко, вы открыли золотую жилу, и каждый теперь рвётся в старатели.

– Но ведь ты тоже.

– Безусловно. Именно поэтому в моих интересах, чтобы будущих компаньонов оказалось меньше – так прибыль получится существеннее.

Он усмехнулся, хотя и невесело:

– По этой причине ты вдруг резво рванул в подопытные? Почуял запах денег? Здесь глубинная суть?

– Ой, не смотри на меня с великолепным презрением. Я же стараюсь помочь, но при этом верю, что не только у вашей авантюры есть будущее, но и у всей планеты – тоже. Поимеем мы успех или неудача поимеет нас, на отдельной попытке жизнь не остановится, придётся барахтаться дальше. Лучше в деньгах, чем в дерьмище.