Текст книги "Карантин (СИ)"

Автор книги: Майский День

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 4

Не стоит секретничать из-за ерунды – решил я, когда отступило первое раздражение. Никону полезно поволноваться за свою шкуру – станет сговорчивее, а тот мужик в телефоне в любом случае проиграет. Я пожал плечами, а сообразив, что человек, сам того не ведая, угрожал старейшему вампиру, рассмеялся. Эти смертные с поверхности иногда совершенно теряли связь с реальностью.

Я сунул нос в спальню, куда угнал Никона и сообщил ему, что отбываю по делам и вряд ли скоро вернусь.

– И спать будешь без меня?

Интересно, опасение или сожаление выражал этот вопрос. Я решил со временем разобраться.

– Отдыхать я вряд ли в ближайшие часы найду возможность, мне это не часто требуется. Еды у тебя достаточно?

– Да, тут доставили целый контейнер. Спасибо.

– Сиди в квартире и не высовывайся. Организаторы вашего шоу хотят получить тебя назад, это они и звонили с претензиями.

Он ожидаемо съёжился, взгляд затравленно метнулся по углам комнаты, словно уже пришло время спасться бегством или по меньшей мере лезть под кровать.

– Ты меня не выдашь, Северен?

– Я заплатил неустойку. Если их не устроило, это не мои проблемы. А если после угроз они перейдут непосредственно к делу, то придётся доказать неразумным человечишкам, что в нижнем городе власть принадлежит изменённым. Мы соблюдаем условия договора и не расселяемся по планете, но у себя порядок поддерживаем жёстко.

Ну вот, запугал подопечного, пусть подрожит. Поскольку я уже имел виды на его трудоустройство, меньше всего хотел, чтобы он наделал глупостей, отправившись на рискованную прогулку.

До предприятия я добрался поездом, который мигом доставил в нужную точку и умчался в следующий тоннель. Вместе с другими пассажирами я поднялся на пешеходный уровень. Здесь располагалась только контора, сама станция глубоко уходила в толщу пород, и я надеялся, что до главных ценностей погромщики не добрались.

В первой комнате сидела Альберта и не плакала, а странно всхлипывала или икала, издавая судорожные равномерные звуки. На лице я увидел лишь небольшую ссадину, но судя по напряжённой позе, досталось женщине изрядно.

Внутри пружиной сжался гнев. Я ценил помощницу, да и просто питал к ней симпатию. Взаимную, как это ни странно звучит.

– Вадю увезли, – сказала она напряжённым высоким голосом раньше, чем я вообще успел что-то спросить. – Я позвала медиков. У него переломы и сотрясение мозга. Ну так мне показалось. Он их хотел не пустить. Этих. Они его долго били.

– С тобой что? – спросил я жёстко.

Идя сюда представлял поломанную мебель, но нападения на людей не предвидел. Какой смысл истязать ни в чём не виноватых служащих? Лишнее зверство.

– Ничего страшного.

Она кивнула и тут же поморщилась, а потом продолжала всё тем же бодрым незнакомым голосом:

– Пнули, а потом я заползла за шкаф. Они на меня внимания не обращали, пока тут всё громили, но к двери пробираться я не рискнула: один всё время стоял рядом. А потом уже когда уходили, вытащили меня, сказали, чтобы передала хозяину и ушли.

– Что именно?

Альберта осторожно, явно уберегая рёбра развела руками и сказала простодушно:

– Я не запомнила. Я всё время думала о детях. Убьют меня, и кто их кормить будет?

Она всхлипнула уже по-настоящему и закрыла дрожащими ладонями лицо. За немногих людей я стал бы драться, но к Альберте относился по-особенному, замешкайся тут кто из налётчиков руки из плеч я бы ему повыдёргивал, причём не фигурально выражаясь

– Ладно, Берти, не расстраивайся. Я сам схожу и спрошу, что они хотели. Тебе тоже надо в больницу.

– Дочек из школы забирать, – ответила она просто. – Я ничего: хорошо себя чувствую. Болит только в боку. Ну да заживёт ведь. Уже почти прошло.

Я редко брал на работу женщин, поскольку не очень любил иметь с ними дело, но для Альберты сделал исключение. По жизни незадачливая особа, которой разные мужчины оставили в наследство троих детей, она мне неподдельно нравилась, при этом хорошо знала производство и не докучала болтовнёй. Она ужасно гордилась тем, что работает на вампира, да и платил я неплохо. Мы действительно хорошо ладили. Вот и теперь я понимал, что осталась она и потому, что должен же кто-то был караулить скудное имущество. Дверь в контору визитёры изрядно покорёжили. Следовало как можно скорее поставить новую.

Полиция у нас в городе водилась, но звонить ребятам в форме я не стал, предпочитая разбираться самостоятельно. Для начала осмотрел Альберту, серьёзных повреждений не нашёл и велел ей идти домой, потому что помещению всё равно требовался ремонт, а не присмотр. Она послушно кивнула и принялась искать сумочку, я поднял её с пола и, раскрыв, положил внутрь немного наличных денег в качестве первичной компенсации.

– Спасибо! – просто сказала моя милая сотрудница и храбро улыбнулась, прежде чем осторожно выбраться из разгромленного офиса.

Я дружелюбно кивнул.

Вадим, техник, ведал собственно работой станции. Точнее механизмами управлял автомат, а человек лишь наблюдал за его решениями и занимался мелким попутным ремонтом и профилактикой. Дверь в верхний цех была сделана прочно, не чета входной и всегда заперта, потому что оборудование стоило немалых денег. Вадим, наверное, коротал время с Альбертой в её конторе, когда явились вымогатели. В обычные дни обязанностей у него было немного, потому и попал под раздачу погромщиков. За что его избивали, я не знал, но до главного богатства станции эти люди не добрались. Может и не пытались, стараясь больше произвести впечатление, нежели причинить серьёзный урон.

Я убедился, что станция работает нормально, а потом позвонил сменщику Вадима и вызвал людей для ремонта. Делать тут больше было нечего. Зато нарисовались заботы наверху. Запах обоих визитёров я запомнил, но полагал, что искать виноватых следовало выше. Исполнители всего лишь исполнили, они делают, что велят, сейчас вот даже не убили никого. Пытались для начала отделаться малой кровью.

Строго говоря, мне не следовало разбираться самому. Наша отлаженная система безопасности сделала бы это не так скоро, зато надёжно, но я хотел посмотреть на заказчиков вблизи. Нападение не слишком беспокоило, я знал, что оно не повторится, или же я теперь буду начеку и отстою имущество без ущерба. Организаторы игрового шоу слишком поспешили, не выяснили подлинный статус владельца станции: я ведь его не выставлял напоказ. Если они не вовсе глупы, уже должны были сообразить, что ввязались не в ту войну, что в состоянии выиграть. Собственно, добираясь до их офиса, я ожидал немедленных извинений и намеревался не столько громить их мебель в ответной любезности, сколько обговорить размер компенсации.

Наверху бурлило предвечернее оживление, но я не боялся опоздать с визитом, зная, что зрелищная карусель работает круглые сутки. Пробравшись сквозь поток машин на теневую сторону, я прошёл немного по улице и без затруднений проник сквозь автоматические двери в главную контору. Выяснить адрес оказалось несложно.

От разнообразной рекламы тут болели глаза. Кричащие плакаты и движущиеся картинки назойливо выносили мозг. Я невольно скривился от неприятных ощущений, но заставил себя внимательно осмотреться и детально запомнить обстановку.

Здесь царствовала забавная смесь артистической вольницы и строгого присмотра. Люди по вестибюлю болтались самой фантастической наружности, но ко мне тотчас устремилась с профессионально приклеенной к губам улыбкой девица в коротенькой юбочке.

– Что желает господин?

Я смущённо опустил глаза, пробормотал стеснительно:

– Мой кузен участвует в вашем шоу. Я хотел бы обговорить условия погашения его долга.

Удобно, когда ты совершенно не похож на вампира и тебя принимают за человека средней руки. Никто не боится, все в меру любезны. Девица снабдила меня указаниями и тотчас утратила интерес, охранники его и совсем не проявили. Нелепо препятствовать человеку, принесшему деньги. Их все любят. Весь механизм игры работал на выкачивание прибыли из доверчивой публики. Крутилось тут немало, я не знал точно – сколько, но мог бы разведать, явись такая нужда. Пока что не горело.

Я поднялся на нужный этаж, внимательно разглядывая всё вокруг, пошёл по анфиладе рабочих залов, где суетилось множество людей, разбираясь с другими людьми, аппаратурой или огромными макетами декораций. Работа кипела. Всякий имел возможность убедиться, что дело тут поставлено серьёзно.

Подходя к кабинету, номер которого назвала девушка, я тотчас уловил запах погромщиков, хотя прежде его не чуял. Наверняка пришли они не через парадный вход. Следовало, кстати, выяснить, где тут запасной, но я теперь знал, что в случае нужды сумею отыскать его по оставленному следу. Как удачно. Я растворил дверь и обнаружил, что повезло мне ещё больше, чем рассчитывал. Внутри комнаты находился не только её законный хозяин, вальяжно развалившийся в кресле за рабочим столом, но и оба исполнителя, а также непонятный субъект, безразлично таращившийся в окно. Он даже не обернулся на плеснувший в помещение шум из общих залов, впрочем, здесь тоже не царила благостная тишина, так что мог и не заметить появления на сцене нового действующего лица.

Погромщики докладывали о произведённых действиях и явно наслаждались моментом. Их гогот свидетельствовал о том, что они довольны собой. Я, как существо мирное, желал лишь покоя, но не понравилось мне настроение этих людей. А когда что-то идёт не так, как я привык, то и злость способна проснуться довольно быстро. Для начала я, впрочем, спросил кротким голосом:

– Чем обязан, господа? Неплохо бы вначале объяснить претензии, а потом ломать чужую мебель и избивать сотрудников.

Двое мужчин со знакомым мне запахом обернулись и даже некто у окна соизволил глянуть через плечо. Хозяин кабинета сначала подался вперёд, потом вновь откинулся на спинку кресла. Все четверо разглядывали меня так, словно никогда не видели существа с двумя руками, двумя ногами и одной головой.

Я думал, что сразу кинутся метелить, но человек за столом произнёс властно и внятно:

– Так ты и есть тот идиот, что заплатил чужой долг? Ничего личного, мужик. Просто отдай то, что тебе не принадлежит и катись куда хочешь.

– Если вы имеете в виду игрока, то я перевёл на ваш счёт всю сумму, и теперь человек свободен от прежних обязательств.

– Деньги получишь обратно, когда скажешь где он. За вычетом наших расходов, разумеется.

Мои убытки он явно возмещать не намеревался, и тем заметно подогрел мои чувства, но я до времени не позволил злости вырваться наружу.

– Это не по правилам.

– Правила в игре, а в реальной жизни просто делай то, что тебе говорят.

– Зачем вам этот конкретный парень? – спросил я, стараясь выглядеть максимально простодушным. – У вас полно мяса, вон даже вампиры нанимаются за хорошие деньги.

Человек зловеще прищурился:

– Не слишком ли много ты знаешь для рядового обывателя? Пусть даже в подземном городе живёшь.

Я небрежно пожал плечами.

– Просто хочу понять смысл происходящего с моими знакомыми.

– А нечего тут больше усваивать. Мы не отдаём то, что уже принадлежит нам, вот и всё, что тебе следует помнить.

Амбиции у людей играют в одном месте, или они рассчитывают наварить на проигравшем больше, чем я за него заплатил? Я не представлял – как, но у меня фантазия не слишком хорошо развита, так что следовало доверять чутью. Я ему доверял, потому сказал:

– Нет! – развернулся и вышел из кабинета.

Пожалуй, имело смысл остаться и добыть больше сведений, или хотя бы попробовать это сделать, но инстинкты, а они отлично развились за прошедшие столетия, подсказывали, что в следующую минуту меня либо вышвырнут за дверь, либо начнут бить. Уйти я мог и сам, а вот драться на территории врага вообще не планировал. Даже защищая свои интересы, я намеревался придерживаться законов, а, чтобы пустить их в ход, следовало вернуть конфликт вниз, под землю. Там всё решалось проще.

В бегство я, конечно, не обратился. Сделал два шага в сторону и склонился над копировальной машиной, словно не с улицы зашёл, а работаю здесь, как и все прочие. Сначала до меня донеслись из-за двери неконкретные вопли, а потом последовал приказ «притащить наглеца обратно».

Мужчины, громившие мою контору, выскочили в общий зал и устремились к выходу, даже не пытаясь подумать, каким это волшебным образом я успел убежать так далеко. Как скоро жажда мести и собственная глупость приведут их в мои пределы я не знал, но медлить не стоило. Я воспользовался той дорогой, по которой эти двое сюда явились. Дверь наружу оказалась на замке, но легко отпиралась изнутри – даже выламывать не пришлось. Я благополучно покинул здание.

Спустившись вниз ближайшим лифтом, вернулся на свою энергостанцию и на всякий случай велел всем людям уйти. Мне могли потребоваться свидетели, но я полагал, что камеры наблюдения окажутся в этом деле полезнее хрупких на излом смертных. Те, что находились на виду, наглецы разбили, но у меня имелись скрытые. Поставив в ожидании визита ещё парочку, я сел и принялся просматривать сделанные прежде записи, отлучаясь иногда в машинный зал, чтобы проверить, всё ли оборудование нормально работает.

Вернувшись после одного такого визита, я услышал знакомые шаги и запер дверь, ведущую к дорогой технике. Не хватало ещё, чтобы она пострадало от глупых пуль и других случайностей.

На этот раз помимо тех двоих прибыл ещё господин, смотревший в окно. Вошли все трое уверенно, но не слишком напористо. Так ведут себя, когда противник уже продавлен, осталось лишь официально оформить ситуацию.

– Давай не будем доводить дело до членовредительства, – сказал приоконный некто, он явно был в группе старшим.

– Так уже довели, – ответил я. – Мой сотрудник в больнице.

– Ну эти двое не слишком умны, я говорил Стиву, что не стоит посылать их сюда без присмотра. Пойми, парень, ты нам не нужен, но это пока. Если мы не добудем назад своё мясо, его ведь придётся кем-то заменить. Зачем доводить до неприятностей себя, если можно отдать на это дело другого? Он ведь и не родственник тебе, мы проверяли.

Он уселся напротив, спокойный уверенный, чуть снисходительный. Ну так ему казалось, потому что лёгкие сбои дыхания я угадывал, чуть ускорившийся сердечный ритм засёк тоже, а ещё запах если не страха, то опасения. Совсем видно смертные перестали ориентироваться в бытийном поле, раз заявились сюда на грани заката. По ночам, как я уже говорил, к нам старались не соваться.

Я хотел спросить его имя, а потом подумал: зачем? Мне и так хорошо, а ему уже без разницы.

– Нет! – сказал я.

Пришла пора обострить ситуацию, потому что не мог же я напасть на них раньше, чем они на меня напали: странно бы выглядела такая самооборона.

– Ты выбрал, – ответил он любезно и дал знак тем двоим.

Они двинулись на меня, схватили за руки, намереваясь как видно выдернуть из-за стола и для начала поколотить немного, чтобы стал мягче и сговорчивее. Представив, какие лица будут у знакомых, если меня вдруг проведут скрученного по нашим коридорам, я едва не засмеялся, но действовать заминка не помешала.

Перехватил посягнувшие на меня лапищи и мигом завернул за спины, а потом приложил две морды к одному столу, нажал, исторгнув два почти синхронных вопля. Старший, как видно, сообразил, что дело пошло не так, как планировалось и наверняка догадался – почему. Он тут же бросил своих подельников на произвол судьбы и кинулся к двери. Напрасно. Рабочие уже успели навесить новую, а запер я её дистанционно, как только крысы оказались в моей мышеловке. Я никого не собирался отпускать. Всякий, явившийся ночью в подземный город, делал это на свой страх и риск. Второй пункт мы уже прошли, пришла пора браться за первый. Приложив пленников так, что они обмякли, я одним прыжком догнал убегавшего, он как раз успел лишь ткнуться в дверь, бессмысленно царапал дешёвую обивку, в надежде что путь к свободе так прост. Я взял за шиворот и приволок его обратно.

– Зачем вам Терранин? – спросил я, пока ещё вежливо.

– Вампир! – выдохнул он потрясённо.

– Он – человек.

– Не он – ты! Я же не знал, отпусти, и я всё улажу. Мы снимаем претензии.

Спохватился. Поздно. Мы тихие, пока нас не трогают, и каждый вправе защищать свою жизнь и имущество.

– Я задал вопрос.

– Просто есть игрок, который именно его хочет на мясо, готов платить. Суть в деньгах, я разберусь, у меня есть влияние.

– Может так, может иначе, но сейчас я голоден и немного разъярён.

Уложил его на стол и запустил клыки. Конечно, следовало сдать всех троих полиции: на рудниках вечно не хватало рабочих рук, но я решил повременить с крайними мерами. Записи скверного поведения этой компании у меня были, сотрудник мой опознает хотя бы двоих, законные методы терпели, а я не хотел ждать, ну и потери свои компенсировать намеревался.

Человек лежал смирно, хоть сердце и стучало как сумасшедшее, явно понимал, что шанс выжить есть лишь при разумном поведении. Я отпил немного, чтобы его ослабить, но не убить совсем, а потом связал всем троим руки и ноги пластиковыми стяжками и перетащил в боковой коридор.

Убедившись, что с оборудованием всё в порядке и станция работает как часы, я занялся людьми. Как уже рассказывал, город наш буквально пронизан водными артериями и используем мы их не только для добывания электричества, но и как транспортные пути. Нет я не собирался убивать пленников и выбрасывать в поток трупы, наоборот, доставил живыми, почти в целости и сохранности в одно хорошо мне известно место, где принимали на постой провинившихся индивидуумов и, как бы выразиться поизящнее, брались их перевоспитывать.

Сбыв таким образом одну заботу, я вернулся на станцию, отпер дверь и принялся ждать продолжения истории. В том, что оно последует сомнений уже не осталось.

Глава 5

В какой-то сказке, деталей, которой я не помнил, люди один за другим входили в некую комнату и там погибали, но любопытство гнало вперёд всё новые и новые жертвы. Мне и самому стало интересно, сколько ещё визитёров придётся отправлять водным путём в подземные мастерские, прежде чем организаторы игр сообразят, что не с тем связались. Жизнь приобрела остроту, о которой я не просил. Между тем, она, пожалуй, начинала мне нравиться. Долго всё тянулось скучно и одинаково. Я незаметно устал от однообразия.

Телефоны первой атакующей партии я выложил на стол, и вскоре они начали трезвонить, попеременно, а иногда и все разом. Я не обращал внимания, занимаясь своими делами. Начинал когда-то с малого и в старые годы нередко приходилось самому дежурить на станции, следя за механизмами: автоматика у нас тогда надёжностью не отличалась. Работа была знакома и нравилась мне, потому что позволяла оставаться одному. Я не слишком любил общение, да и достойный круг его тогда ещё не сложился. Нас, вампиров, мало появилось на планете, никто не знал, откуда свалилась эта напасть и что с ней делать дальше – тоже. Мы прятались в катакомбах – плохо приспособленных для жизни, мокрых душных норах и знать не знали, судьба ли нам протянуть ещё день.

Это было трудное время. Иные изменённые никак не могли совладать с новой сутью и сходили с ума. Набрасывались на людей, норовя добраться до крови, разрывая сосуды, а то и напрочь снося жертвам головы. Самые разумные из нас уже тогда понимали, что такое поведение погубит всех и устраняли агрессивных особей сами. Не врубались пока толком, что делать и как: применяемые способы расправы срабатывали далеко не всегда. Приходилось повторять попытку, а то и не однажды. Жутко, если вспомнить, всё происходило.

Множество вопросов приходилось решать, не имея опыта. Год за годом мы отслеживали тех, кто воскресал, скорее инстинктивно, чем по утверждённым тестам проверяли их на адекватность. Надежда и отчаяние стояли рядом. Я сам убивал дичающих изменённых, наблюдал, как это делали другие и не отворачивался от ужасного действа, а считывал каждую позицию зная, что собственная моя жизнь мечется в похожих тенетах. Никто не гарантировал, что благоразумие останется при мне навсегда. Наверное, именно в ту эпоху моя юная эмоциональность исчерпала себя окончательно. Я выплеснул её с чужой кровью и своими слезами и постепенно превратился в существо, не склонное переживать по какому бы то ни было поводу. Я выцвел душой, но окреп телом и духом. Выжил и со временем даже выбрался на свет, если можно так назвать регулярные визиты в дом на холме, да и просто в город. Многих мы не досчитались в первые годы перелома. Кого люди уничтожали, быстро научившись полезному ремеслу, кого упокоили сами изменённые, приспособившись наводить порядок ещё резвее смертных. Карантин ожесточил нас, но в чём-то и образумил. В самой свирепой схватке мы помнили, что дом у нас не только общий, но теперь единственный. Земля с таким треском захлопнула калитку за нашей спиной, что трудно было не понять намёка.

Не знаю, почему вдруг из затхлого угла души хлынули давние воспоминания, не иначе я чуял, что события норовят вновь свернуть в русло взаимного истребления. Люди не стеснялись нанимать вампиров для злобной потехи и что много хуже, те продавали себя за деньги. Мирок в очередной раз подгнил и ждал дезинфекции.

Я услышал дробный топот снаружи и предусмотрительно отпер замок с пульта, не ради удобства пришельцев, конечно, а ради сохранности двери: ремонт ведь шёл за мой счёт.

Мизансцена: не ждали – а, нет, ждали, потому не стоило возвращаться – разыгралась во всей красе. Руководил нашествием на этот раз человек неглупый, он почти сразу соотнёс аккуратно разложенные на краю стола коммуникаторы, мою видимую безмятежность и несомненный провал предыдущей операции. Он затормозил посреди комнаты и резким окриком остановил своё разбежавшееся войско. Вчетвером, кстати, пришли. Ах да, здесь же страшный подземный город. Опасный, кстати, без дураков, не следовало им расслабляться и разбегаться тоже. В смысле сюда мчаться с разбегу. Я уже говорил, что чужих тут жаловали в определённое время суток, да и то, если приходили они тратить деньги, а не отнимать их у аборигенов.

Ни одного из вновь прибывших людей я никогда прежде не видел. Не знаю, что нафантазировали себе они. Главный шумно потянул носом воздух, словно хотел учуять запахи, недоступные слабому обонянию смертных. Я помалкивал, не собираясь упрощать ему задачу.

– Где наши люди? – спросил он с осторожностью, балансирующей на грани ненависти.

– Да какая теперь разница? – ответил я. – Они вели себя плохо, а правосудие здесь, в отличие от вашей дневной поверхности, работает сразу.

– И мы можем как-то решить этот вопрос?

– Вы – нет. Он сам решится. Со временем. Когда ваши друзья перевоспитаются, их отпустят.

От него уже остро пахло страхом, хотя виду, что испуган, не подавал. Сообразил, что наткнулся не просто на вампира, а на одного из матёрых, о которых наверху рассказывают страшные истории на ночь, да и при другом удобном случае. Его подручные играли мышцами, дожидаясь команды рвать меня на части, до них пока не дошло, у кого здесь полное преимущество по всем параметрам, но главный человек держал свою рать в узде. Он снова бросил косой взгляд на коммуникаторы, но настаивать на возврате дорогой техники не рискнул.

– Уходим, – сказал своим и резко одним взглядом пресек, колыхнувшееся было недовольство.

Я не препятствовал ретираде. Затевать боевые действия не видел нужды. Особи, избившие моих работников, теперь прилежно трудились в мастерских, а эти четверо ничего плохого сделать не успели.

Вновь заперев дверь, я скачал всю информацию с камер и коммуникаторов в удалённую базу, попутно просматривая файлы, хотя и без особого интереса. Делать с этим пока что было нечего. Я ещё не решил, беспокоят меня человеческие игры или нет и стоит ли предпринимать активные действия по этому поводу.

До конца смены оставалось немного, да и следовало на всякий случай выждать час или около того, прежде, чем перекладывать заботу о станции на дежурного человека. Я досидел вахту, дал пришедшему работнику чёткие инструкции по поводу безопасности его самого и подведомственного оборудования, а потом с лёгкой душой отправился по делам.

Для начала решил навестить новоявленного вампира, которого оставил в одном из убежищ, а то Никона посещал уже два раза, а этого всего один – несправедливо. Обидятся ещё мои протеже: один на избыток внимания, другой на его недостаток.

От того, что неприятная ситуация разрешилась без особых потерь, я пребывал в хорошем расположении духа, хотя в каком-то другом и вовсе редко нахожусь. Давно уже решил для себя, что в мире крайне мало вещей, из-за которых есть смысл расстраиваться. Вот, к примеру, случись мне обнаружить нору опустевшей, а начинающего вампира подавшимся в личные приключения, это ничуть бы не расстроило. Юные редко слушаются старших, а взрослые не особо любят печься о молодняке – не восставать же против законов природы.

Повторяю, я готов был отпустить Верне, выкажи он желание меня оставить, но вот попытка забрать его силой или похитить обещала привести меня в очень дурное расположение духа. За прошедшие века мы сообразили, как развивается наша суть, и смирились с мыслью о том, что вампиры – великие собственники и не выносят покушение на их имущество. Потому обнаружив, что дверь в нору не заперта, а под ней скопился как лужа после дождя незнакомый запах, я мигом насторожился, да и рассердился всерьёз.

Оставаясь в своём праве, я с разгона ворвался в квартирку.

Запах смерти, не успевший перетечь порог, внутри пряно ударил в ноздри, ошеломил и разозлил ещё сильнее. Я невольно зашипел как кот, но не бросился к телу, лежащему в глубине комнаты, справедливо полагая, что всё представление может оказаться ловушкой, а огляделся, не отходя от двери.

Человека увидел не сразу, что само по себе было скандалом, но вот его надменный вид и подспудная уверенность в себе насторожили и заставили немедленно справиться с эмоциями. Я попытался холодно оценить ситуацию. Этот мужчина не мог не знать, с кем имел дело только что, и кто ещё способен без предупреждения нагрянуть в жилище. Он убил одного вампира и не испугался другого – вот на чём следовало заострить внимание. Я так и сделал.

– Кто ты? – спросил, продолжая вбирать и анализировать запах.

Было в нём нечто неправильное, и момент этот я отметил с самого начала, но пока не успел как следует на нём сосредоточиться. От незнакомца слегка несло чужой жизнью, кровью, иным, чем встречаешь на каждом шагу питанием, примерно, как от Верне, но не только. Вот эта последняя абсолютно чужая нота и насторожила более всего. Учитывая разговоры, что мы вели тут с новообращённым, следовало испугаться, пусть и в меру.

– А ты что за перец? – зло ответил он.

Мне показалось, что рассердило не моё появление в квартире как таковое, а нечто иное, непосредственно с ним связанное. Отсутствие предсказанной заранее реакции? Он полагал, что я брошусь к лежащему телу и подставлю спину под удар, не опасаясь засады и подвоха? Ждал кого-то более наивного, чем я? Разбираться с непонятками обоим предстояло на ходу.

– Квартира принадлежит мне, – ответил я самоуверенно, – и труп на полу тоже, вернее, парнишка, который был жив, когда я покидал это место.

– Так это ты его обратил! – сказал он, и массивные черты лица собрались в ещё более злую чем прежде гримасу.

Я слегка завис. Обратил? Это как? Человек начитался сказок и искренне в них верит? Если бы вампиры умели, как он выразился «обращать», то хоть деньжат бы на этом наварили. Уж кто как не я знал, что ничего абсолютно ни от кого из нас не зависит. Всё случается спонтанно.

За века чего только не попробовали, стремясь разобраться в механизмах инфекции. Понятно, что после первой волны изменений, нашлись не только истеричные, но и здравомыслящие особи, в том числе среди людей. Мы, юные вампиры, тогда ещё не знали, что не будем стареть, и помимо обострившихся возможностей получим долгую жизнь, но и в начальные годы находились желающие стать на открывшуюся тропу. На что только не пускались любители экстрима, стремясь оказаться в числе непонятно кем или чем избранных, но мало у кого получалось. Процесс не поддавался анализу и предсказать, кто станет следующим изменённым так и не удалось.

Люди могли посещать наиболее опасные, по нашему опыту, места и оставаться людьми, а перемены подцеплял тот, кто старательно держался в сторонке. Единственное, что мы теперь, по прошествии лет, знали точно – это неподверженность обращению женщин. Ни одна дама так и не присоединилась к нашему сообществу. Всё прочее оставалось в руках случая.

Если этот здоровяк не знал банальных истин, то, возможно, без дураков был выходцем с орбиты, ну или выдавал себя за него. Последний вариант я, естественно, считал наиболее вероятным, поскольку земляне панически боялись заразы и держались в стороне от неё и от нас, но решил не подавать виду, что обдумываю несколько версий.

– Послушай, пришелец с исторической родины, – сказал я как мог учтиво. – Ты ничего не смыслишь в наших делах, ну так и валил бы домой. Нам не по душе, когда те, кто бросил несчастных переселенцев на произвол судьбы, являются вынюхивать чужие правила, даже если они и не объявлены официальным секретом.

– Житель отсталой планеты не станет указывать, что мне делать! – ответил он резко. – Кто бы он ни был, он – всего лишь убогий провинциал.

Уму непостижимо, откуда у некоторых накапливается столько апломба. Он что совсем ничего не знает о вампирах? Не подозревает, что я быстрее и сильнее, следовательно, давно мог бы вытереть стену его размятым в фарш телом? Стоит ли так нахально притворяться? Что за игра здесь идёт, и каким боком меня в неё тянут? Ещё это хамство. Как же трудно оставаться любезным, имея дело с таким уродом!

Внешне, надо сказать, непонятный нахал производил впечатление довольно привлекательной особи. Выше меня и шире в плечах – просто выставка мышечной анатомии, да и лицом благообразен. Он мог претендовать на известную симпатию окружающих, не будь его гримасы брезгливы, а взгляд полон пренебрежения. Я догадывался, что побить шпиона его же оружием не удастся, слишком глубоко въелся в сознание пренебрежительный взгляд на чужой мир.

– Ты совершил убийство, – сказал я, высушив интонации до хруста. – У нас это считается преступлением, хотя в ваших, высших мирах, может быть, и нет. Придётся за всё ответить.

– Какое преступление? – деланно удивился он. Неумелое актёрство служило единственно насмешке. Никто бы не обманулся, и он это знал. – Зашёл случайно, перепутал адрес. Обнаружил несчастного на полу, только не успел сообщить правоохранительным органам о произошедшей совершенно без моего участия трагедии.