Текст книги "Комбатанты (СИ)"

Автор книги: Майский День

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– А эти беглые генералы уже в пути? – спросил я у Аргуса.

Сам не хотел тянуть восприятие, поскольку опасался не сдержаться, меня ведь никто не учил обуздывать свои стремления. Я дитя балованное, не знавшее запрета и отказа. Трудно мне придётся в этой миссии или наоборот, легко?

– Нет ещё, прилетят утром.

– И выгнали уставших людей готовить им приёмную площадку? Ночью? Надеюсь, у них действительно есть ценные технологии или навыки, потому что пока они выглядят откровенной обузой.

– Не нам судить, – сухо ответил Ари. – Переселенцы должны сами решать все поступающие проблемы. Я ведь говорил уже, что мы с тобой не обязаны им помогать.

Я имел самое смутное представление о том, что должен и не должен делать бог на выезде, но от высказываний на эту тему воздержался. Лучше пока не напоминаться светлому о своём невежестве, а то сотворит очередной учебный кокон и заставит меня в него влезть. Не то чтобы я был против, наоборот мне понравилось получать знания, и я жалел теперь, что не делал это в своё время, когда, собственного, говоря полагалось этим заниматься, но сейчас я жаждал наблюдать за реальной жизнью, а не плавать в призрачной.

Судьба этих людей внизу в долине внезапно стала мне дорога и интересна. Я обнимал одну их женщину и любовался другими, смотрел как мужчины прилежно трудятся на благо всех, следил за крикливыми не в меру, но такими забавными детишками. Я проникался подвигом общины, дерзнувшей отправиться к звёздам, чтобы на неведомой планете начать новую, куда труднее прежних жизнь.

Странно, никогда и ничто раньше не занимало до такой степени мои мысли и чувства как эта новая забота. Я готовился тянуть скучные тысячелетия рутины, а загорелся жизнерадостной любознательностью. Эти люди были не просто так, а мои подопечные. Да, я пока не сделал им ничего хорошего, но обязательства не обременяли богов, если верить светлому. Каждому своё. Я надеялся узнать в ближайшее время о том, что предстоит им и нам.

Странно, но мысли о грядущем навели меня на воспоминания о прошлом. Поскольку безразличие к существам внизу сменилось симпатией, моменты, на которые вчера ещё я плевал, царапнули тревогой. Я повернулся к предвечернему:

– Ари, мы ведь уже обсуждали, что такой большой корабль и не должен был садиться сразу, целиком, наверняка у людей имелся другой план. Раз один модуль безболезненно отделился, так могли поступить и другие?

– Да, снижение фрагментами пошло бы безопаснее. Тут дело вот в чём…

– Погоди с техническими подробностями, сейчас важны не они. Мы выяснили, что переселенцы разработали безопасный способ посадки, но забыли поинтересоваться, почему они им не воспользовались.

– Ты хочешь сказать…

– Что-то пошло не так, и эта стихия могла погубить всех кроме нежизненноспособных без солдат генералов. Вот с чего нам следовало начать нашу работу, а мы упустили из виду если не главный, то важный момент событий.

Мы одновременно запрокинули головы к звёздам, о которых увлекшись происходящим на планете совсем не вспоминали, и меня посетило дурное предчувствие, что впереди ждёт беда куда круче бесполезного для здорового коллектива набора чиновников и прочих распорядителей.

Глава 8

Прилёт флайера произвёл странное впечатление, словно на миг все мы вернулись домой. Машины, которые уцелели при посадке, мы берегли и без самой крайней нужды в дело не пускали, здесь ведь негде было восполнить утрату. Аппарат, щедро терзавший небеса выглядел почти кощунственно. Я подавила невольное раздражение.

Люди вокруг выглядели хмуро – никаких тебе оваций. Возможно, многие, как и я, осуждали этот щедрый полёт, напрасную растрату ресурсов, да и обжились уже на месте и тех, кто ещё недавно был частью населения ковчега, считали чужими. Тот факт, что пришлось расчищать место для посадки, работать ночью вместо того чтобы отдыхать после дня труда, тоже симпатии к прилетающим не добавляло.

Когда выяснилось, что потерянный модуль цел и невредим, что я испытала? Даже не знаю. Странное возникало ощущение. Игорь жив? Как такое может быть? Я уже отстранилась от этого человека. С лёгкостью, словно не помнила совместных лет приняла себя новой. Почему судьба играет со мной так странно? Я не сумела выразить приличную случаю радость, но к счастью люди при таких обстоятельствах склонны сами всё объяснять, и меня оставили в покое.

Не рыдала от горя – не пляшу от счастья – оглушило женщину, что тут ещё скажешь? Может быть, и так, я замерла, словно пришло время разглядеть себя изнутри и со стороны.

Я оставила прежнюю Сирень в прошлом и начала жить заново, и когда Михаил пришёл и улыбаясь не то радостно, не то грустно сообщил, что командиры вышли на связь, их оказывается просто отнесло в сторону, и все они уцелели и благополучны, я не сразу поняла, как эта новость касается меня.

Сложив с себя обязанности капитана модуля, я так и продолжала жить в нём вместе с женщинами, с которыми сроднилась за время пути. Замужние перебрались к своим мужчинам, но большинство осталось, покидая убежище лишь на время работ и прогулок. Я присматривала за порядком, по привычке считая себя обязанной это делать, а потом обзавелась новой официальной должностью.

Руководил всеми капитан главного модуля Михаил Бероев, он назначил меня комендантом, как шутили в лагере, женского монастыря, и я охотно согласилась.

Мужчины пытались меня утешать, произнося обычные в таких случаях вещи о том, что надо крепиться, жизнь наладится, главное превозмочь своё горе. Женщины оказались более проницательны. Дилси и Ланка старались всё время быть рядом, но мы ещё считали себя экипажем, близость казалась вполне естественной. Ингрид вообще делала вид, что ничего не случилось, и я её понимала. Потеряв двух помощниц, она относилась к той же категории горюющих и старалась занимать себя работой, а не глупыми разговорами.

Лишь Таис высказалась определённее. Когда я, глядя на весёлых ребятишек и довольных мам, выразила сожаление в том, что сама бездетна, она поглядел внимательно и без дежурного сочувствия, а потом сказала тихо, чтобы другие нас не слышали:

– К лучшему всё. Посмертный ребёнок хорош, когда он и желанен, и рождён от любимого.

– Так заметно? – спросила я.

– Не моё, конечно, дело, но ты расцвела, а не погасла. Да, сначала бродила оглушённая, так ведь все мы в той или иной степени были такими, а сегодня, словно заново заневестилась. Я всю жизни при бабах. Ты не поверишь, но научилась в них разбираться.

Тут она не ошибалась. Все сложные и странные чувства, что я пережила после посадки, известия о гибели командного модуля разом смешались и растворились там, в лесу, где неведомое существо обняло меня, забрало в палатку из синих крыльев и научило если не любви, то страсти.

Наверное, не будь это встречи, я привычно приняла бы прежний порядок вещей. Побегала немного на воле, да и ладно. Знакомое зло лучше неведомого добра, а здесь на чужбине каждый дорог, кто хоть немного близок. Проверка на одиночество забылась бы как дурной сон, ведь продержалось заблуждение считанные дни, и всё это время каждый был так занят, что и не понял толком потери.

Всё могло сложиться иначе, но я оказалась в объятиях другого мужчины, как ни пошло это звучит. Я изменила мужу, пусть тогда считала его погибшим. Как мне теперь с этим существовать? Мучиться виной и раскаянием? Странно, но не тянуло, прежде я сгорела бы от стыда, что позволила себе так упасть в собственных глазах, а сейчас я в них выросла, потому что, прожив столько лет не знала ни собственного тела, ни души.

Я с любопытством наблюдала посадку. Что я почувствую, когда человек из прошлого опять войдёт в мою жизнь? Досада придёт, да вот она, уже здесь. Раздражение от того, что связанные на Земле узлы не так-то просто окажется разрубить. Отпустит меня Игорь, когда скажу, что не хочу с ним жить? Вряд ли. Дома рефлексы собственника, патологическое желание не отдавать то, что уже взял, меня утомляли, но я их терпела, поскольку верила в его привязанность. Сейчас видела лишь затянувшееся рабство двоих.

Как ни хотелось мне освободиться от ненавистных уз, нечего было и надеяться просить развода. Жена его не хочет – это позор для руководителя высокого ранга. Игорь не допустит чтобы я от него ушла, а сбегать тут некуда. Остаётся пойти на хитрость. Выждать время, внимательно наблюдая за мужем, подловить его с какой-нибудь девчонкой и тогда уже изобразить оскорблённую гордость и удалиться в наш монастырь, где мне куда комфортнее, чем в шикарном модуле руководства. Ах да, его теперь нет рядом. Кого интересно, наши господа руководители выкинут за порог?

Когда я успела стать такой циничной? Впрочем, давно пора. Спасибо синекрылому, он наделил новой волшебной силой – сделал меня женщиной, отдельной прекрасной сутью, а не частью мужчины, который не побрезговал позвать замуж.

Игорь одним из первых пружинисто спрыгнул на грунт, просиял улыбкой собственника, зашагал деловито к людям, не замечая или делая вид, что не замечает, как непарадно выглядит воссоединение переселенцев. Чтобы сгладить впечатление я бросилась ему на грудь, ощутила грубые лапы на своей спине. Игорь обнял крепко, всем демонстрируя какой он хороший муж и как любит его жена, шепнул мне дежурное:

– Хочу тебя!

Стиснула его в ответ. Удавить не сумею, но что б ты сам умер! Порыв навсегда избавиться от этого человека оказался так силён, что я испугалась. Ненависть к кому бы то ни было не то чувство, которым следует гордиться.

К счастью долго изображать любящую супругу не пришлось. Муж вместе с пятью другими руководителями проекта пошёл распоряжаться. Многочисленная охрана топала следом. Не будь здесь этих вооружённых мордоворотов, интересно как бы мы, простые переселенцы, себя повели? Да, за время пути привыкли, что у нас есть верхушка, но как свободно и правильно всё пошло без неё. Такое не забывается, такое крепко помнят.

Я отправилась на расчистку места под первое будущее строение. Какой угодно тяжёлый труд, лишь бы подальше от «любимого». Ночь придётся провести с ним, и уже от одного этого портилось настроение.

Когда на душе становилось совсем скверно, я вспоминала Мерцура. Нет, я не строила планов, не рассчитывала на моего загадочного любовника ни сейчас, ни в будущем, но всё равно ощущала его рядом. Ночью показалось, что взял меня за руку, желая ободрить.

Что нас могло связывать? Мы вообще разной породы. Так похожий на человека, он никогда им не станет, а я не сумею отрастить крылья потому что не верю в чудеса до такой степени. Если он залетел в эти края случайно и теперь уже находится далеко, у меня всё равно останется любовь, которая окрылила душу.

Вечер наступил неоправданно быстро. Я так устала, что поела без всякого аппетита. Вот бы завалиться спать одной в своём модуле среди родных запахов и привычных вещей, но я прекрасно понимала, какой осторожности потребует мой план и не спешила. Игорь, как я выяснила заранее, занял каюту в главном блоке. Одну из лучших, это я поняла, когда поднялась на верхнюю палубу. Кого интересно, он выселил отсюда или у них везде есть стратегический запас элитного жилья? Внутри ничем чужим не пахло.

Анализ показал, что в озере и впадающих в него ручьях вода превосходна, потому бортовые запасы мы уже не берегли. Я нырнула в душевую. Игорь разговаривал с кем-то по внутренней связи, от его властных и одновременно снисходительных интонаций сводило скулы.

Я быстро разделась, встала под упругие струи, испытывая странную иллюзию, что омываю себя влагой, сохранившейся с самой Земли, хотя наверняка подлинной давно не осталось. Оборотную ведь такой не сочтёшь. После мягкой и бодрящей озёрной она казалась тусклой и липла к коже.

Завернувшись в халат, я босиком прошла в спальню и улеглась на приличных размеров ложе. Любящая супруга с нетерпением ждёт своего мужчину. Противно.

А что если я себя накручиваю, зря выстраиваю в душе стену отчуждения? Вдруг всё изменится и пережитые опасности, нежданная разлука пробудят в муже нежность, научат ценить меня не как удобную вещь, но человека, который способен оказать поддержку в такой трудный период? Бывает же, что после многих лет брака супруги словно разглядев друг друга наново, начинают ценить доставшееся им счастье? Не просто ведь так люди сходятся. Бог или кто другой сводит их вместе, чтобы в горе и радости быть рядом.

Надо попробовать, отринуть предубеждения, дать шанс человеку, в котором ведь находила я прежде что-то хорошее.

Когда Игорь навалился на меня, жадно тиская, грубо до укусов целуя, я приняла его терпеливо. Ничего не чувствовала, но ждала: а вдруг? Однажды в эротическом романе читала, как мужчина буквально вылизывает свою женщину с ног до головы. Быть может длительность ласк имеет значение? Хотя это ведь получится долго и скучно, последнее желание пропадёт. Мерцур вон справился моментально: дотронулся там и здесь. Да что говорить, он лишь обнял, а я уже горела, и пойди пойми почему. Его волшебные ладони, шелковистые крылья, его нежность и уверенность. Он желал меня, а не хотел. Не знаю, в чём тут разница, но она была.

Когда член мужа неловко ткнулся в промежность, я привычно подвинулась, чтобы его впустить. Не больно и ладно. Пережидая бешеные жадные толчки, я вцепилась в мужа, просто потому, что он едва не упихал меня к спинке кровати, надеюсь, это напоминало ответную страсть.

Кончил он быстро, выгнулся, стараясь войти как можно глубже. Прежде в такой момент я мысленно загадывала, чтобы его сперма наконец-то достучалась до моей матки, и произошло таинство зачатия новой жизни, но сейчас едва удержалась от того, чтобы встать и пойти в ванную – подмыться.

К счастью Игорь вскоре захрапел. Я тихо выбралась из постели и постаралась выдавить из себя семя этого чужого мужчины. Кто-то из подруг говорил, что нерожавшей женщине вполне достаточно так предохраняться – ничего не будет. Мысль о том, что ребёнок навсегда привяжет меня к этому человеку пугала.

Я обшарила аптечку в ванной и на свою удачу нашла там противозачаточные таблетки из тех, что принимают разово. Не совсем то, что следует, но пока сойдёт. Я прочитала инструкцию, проглотила белую капсулу и спрятала остатки поглубже в шкафчик. Не хватало ещё, чтобы Игорь узнал о моих планах раньше, чем я приведу их в исполнение.

Утром я первым делом заскочила в наш женский модуль и прихватив из каюты рабочую одежду, зашла в медицинский отсек. Таис, к счастью, была у себя одна. Торопясь, пока не утратила решимости и пока никто не помешал, я изложила свою просьбу, зная, что эта женщина меня поймёт. Сама она была замужем, но твёрдо заявила, что не позволит себе беременности, пока будущее переселенцев под вопросом. Врач должен стоять в строю, а не валяться на больничной койке. Да, были у нас и другие доктора, но никто не умел лучше неё принять очередного малыша и привести в разум роженицу.

Вручая мне коробочку с заветными пилюлями, Таис лишь сказала:

– Будь осторожна.

Я кивнула. Принимать противозачаточное средство следовало раз в день, а место где спрятать заветную коробку я уже присмотрела.

Едва успели договориться, как в кабинет Таис забрела Варька со своим знаменитым малышом. Имя ему родители так и не дали, сознавая, как велика ответственность, тут следовало крепко подумать, прежде чем нарекать первого урождённого гражданина новой планеты.

– Рен, а что за собрание сегодня будет? Разве не всё уже решили? Муж тебе говорил что-нибудь?

Вещал, только я слушала в пол уха, соображая, как мне набраться храбрости попросить таблеток и где их хранить.

– Не знаю, Варь. Ну да ждать недолго осталось. Сразу после завтрака сообщат из-за чего такой шум.

Я пошла в общую столовую, хотелось быть среди своих на виду. Меня заботил собственный статус, я твёрдо решила оставаться членом команды, частью лагеря, а не привилегированной супругой одного из руководителей. В полёте эти тонкости не имели значения, а сейчас, когда каждая пара рук была на счету, я хотела утвердить себя отдельно от мужа. Работать наравне со всеми, а не прятаться за его спиной. Мне с этими людьми жить, а он пусть отделяется от них в заоблачные выси, если хочет.

Со мной заговаривали, и я охотно откликалась, вспомнили вчерашнюю раскорчёвку, обсудили самый упрямый пень. Люди вели себя свободно, раскованно, привычно радовались обретённому дому, но и некоторая нервозность в их поведении ощущалась. Я ловила её затылком и от этого едва заметно шевелились те лёгкие волоски, какие бывают на шее женщины с высоко уложенной причёской.

Подумала об этом и сразу вспомнила губы Мерцура там, ниже уха, быстрые горячие, оставляющие щекотный след. Как же много сделал этот мужчина мимолётной умелой любовью.

Я вздохнула и поспешила на раскорчёвку, но не успели мы примерится ко вчерашним недоделкам, как всех позвали на общее собрание, о котором я благополучно успела забыть.

Признаться, и не ждала ничего интересного. Ну о чём ещё говорить? Работа вовсю кипит. Скорее всего господам распорядителям просто нужно напомнить о своём существовании и сделать вид, что это они организовали то, что прекрасно претворялось в жизнь и без них.

Народ сходился неохотно, я читала на других лицах то же раздражение, что испытывала сама. Тратить дорогое время на болтовню? Его и так мало, да и ничего не изменится от разговоров. Стараться надо, прирастать к планете корнями, строить жильё и запасаться ресурсами, пока жаркое лето не сменилось зимой. По прогнозам она здесь была, и никто пока не знал, насколько суровая.

Руководители и их охрана почти сразу поднялись на кромку центрального модуля как на трибуну. Торопливо, словно действительно берегли время, но мне всё сейчас казалось показным и неискренним. Я присела на кучу корней так чтобы не видеть выступавших. Услышу. Они озаботились даже микрофоном.

Началось с пустых слов, а потом прозвучал приказ такой неожиданный, что я поднялась, чтобы видеть лица, хотя не знаю, что надеялась на них прочесть.

Вещал Датор, главный из них. Его полагалось называть лидером, но за глаза мы так никогда не изъяснялись. То, что он говорил почему-то плохо укладывалось в голове. Как это надо бросить всё и возводить вокруг лагеря прочную стену, используя для этой цели едва ли не главное наше достояние – корпуса модулей. Зачем? Пусть мы провели на этой планете всего несколько дней, но ничего опасного не заметили. Мерцур тоже упоминал, что звери нам не угрожают. После сумасшедшей посадки, наполнившей горы шумом и резкими чужими запахами даже те хищники что водились в долине неизбежно должны были её покинуть.

Датора сменил Игорь, заговорил напористее и резче. Да, приказ выглядит странно, но у переселенцев приземлённая точка зрения (это должно было прозвучать как шутка, муж и паузу сделал, как бы предлагая повеселиться вместе с ним, но никто не засмеялся), а распорядители видели этот мир с высоты, более того, смогли основательно его рассмотреть и это большая удача, потому что в сторону долины движутся стада копытных, большие опасные и следом, как это всегда бывает, тянутся многочисленные хищники.

Лагерь скоро окажется на пути этой лавины. Сумеют ли люди отпугнуть животных, следующих привычным маршрутом, или значительная часть уже разгруженного имущества пострадает и будет утрачена безвозвратно?

Он говорил и говорил, но я больше не слушала. Снова опустившись на кучу корней, я пыталась понять, что в происходящем не так, и мне это не удавалось, потому что не так было всё.

Чем меня заразил мой нечаянный любовник, почему уши начали моментально ловить фальшь, которой раньше никогда бы не заметили, что это за повышенная чувствительность к лжи, которая передаётся таким нетрадиционным путём?

Зачем всё это? Я не верила в несметные стада, хоть и не видела их, но простой здравый смысл подсказывал, что нечего им делать в долине, где пастбищ не хватило бы для такой массы животных. Мы люди, тоже не собирались задерживаться здесь, лишь зацепиться за почву, основать базу с тем, чтобы весной начать расселение по окрестностям, поиск полезных ископаемых и других ресурсов.

Что происходит? У распорядителей есть какой-то секретный план или они хотят заставить нас поверить в невероятное, как это описывалось в одной известной книжке про скотный двор?

Люди вокруг меня переговаривались, хотя и негромко, но я воспринимала эти сдержанные реплики как ропот, что стал бы куда сильнее, не окружай наших руководителей дюжие охранники с оружием, которое они так и держали при себе, хотя врагов у переселенцев вроде бы не было. Хищники? Да кто их видел. Здесь и дичи столько нет, чтобы прокормить мало-мальскую популяцию зубастых.

Чем же грозит этот странный обман? Кому он так настоятельно нужен? Руководители настолько не уверены в себе, что стремятся создать хотя бы видимость единения? Страшно стало за себя и других.

– Мерцур, синекрылый друг, помоги мне понять, что происходит и как нам избежать беды. Ты ведь где-то рядом, только как тебя найти?

Забывшись, я пробормотала это вслух, но никто даже не оглянулся.