Текст книги "Из мрака (СИ)"

Автор книги: matericsoul

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Освальд.

Бен.

Фрэнк однажды попытался помочь Освальду – и угодил в карцер.

А потом – когда они были фактически на пороге Рэйвенхолма… Что мешало Фрэнку хотя попытаться спасти Освальда?

Впоследствии, вспоминая эту картину, Фрэнк пытался понять, каким он видел Освальда за мгновение до того, как с последним разделались муравьиные львы. Освальд не издал ни звука. Он не просил и не умолял. И спокойно принял собственную смерть.

Или нет?

Или Фрэнк это выдумал, чтобы успокоить своё сердце?

Может быть, Фрэнк убил Освальда ещё до того – убил и сожрал, чтобы выжить на путь к Рэйвенхолму?

Грань, что удерживала Фрэнка от полного помешательства, истончалась, но ещё выдерживала натиск рвущихся изнутри демонов благодаря Марийке. Она придавала жизни Фрэнка смысл.

Они вышли во двор, где царила кромешная тьма.

Сбоку раздалось нечто напоминающее жалобное мяуканье, а потом что-то затрещало, будто детская погремушка.

Фрэнк машинально отвёл Марийку в сторону, как из тьмы на них набросилось некое существо, по виду напоминающее обычного хэдкраба. Тварь со смешным свистом пролетела мимо них, приземлившись на коротком участке, орошаемом мягким светом луны. Странное создание действительно походило на хэдкраба, но спина у него была плоской и покрыта чем-то вроде шёрстки, а лапы были изогнуты так, что напоминали паучьи. Хэдкраб снова “мяукнул” и начал трещать. Заметив, как задрожали его лапки, Фрэнк потянул Марийку за собой.

– Бежим отсюда!

Как только они рванули со двора, вся темень мигом разразилась хором неестественного мяуканья.

Проскочив в арку, Фрэнк быстро спросил у Марийки, куда теперь им нужно идти.

– Налево! – крикнула Марийка, и они побежали что есть сил вдоль стеклянной ограды свинофермы. Обход был завален – артиллерийский снаряд столь точно попал в части несущей конструкции здания, что весь дом теперь лежал в руинах, которые полностью перекрывали дорогу.

– Пойдём через ферму! – сказала Марийка.

В угодьях воняло дерьмом.

Естественно, на ферме выживших не нашлось; вдоль кормушек и загонов, еле волоча ноги, бродили зомби.

Обратного пути не было – Фрэнку с Марийкой ничего не оставалось, как прокрасться мимо обращённых людей.

Чтобы не попасться зомби, им пришлось чуть ли не ползком пробираться через загоны, утопая в густой завязи навоза и говна. В нос бил терпкий запах, напомнивший Фрэнку вонь из толчка в тюремной камере. Спустя столько времени заключения он попривык к нему, как тут не привыкнуть, но сейчас, видимо, забывшие те дни, рецепторы бунтовали, и Фрэнка то и дело накрывали приступы тошноты – в горле клокотала желчь, рвущаяся наружу, поэтому приходилось постоянно сглатывать собственную слюну, задерживая, как можно дольше, дыхание. Это кое-как помогало. Главное – не издавать громких звуков.

Зомби тяжело шагали, угрюмо рыча и – от чего становилось жутко – произнося какие-то слова.

Фрэнк обернулся к Марийке. Услышав, как обращённые люди стараются произвести обыденную устную речь, она вполне могла развернуться и отправиться на поиски Морика.

Превращение в зомби необратимо. Это всем было известно. Тем не менее, Фрэнк начал беспокоиться.

В загонах лежали растерзанные трупы свиней. Впрочем, в полутьме трудно было разобрать, относятся ли кровавые останки человеку или животному.

Фрэнк остановился у калитки.

По проходу, разделяющему ряды загонов, блуждали зомби. Прихрамывая и как бы подбоченясь, они бездумно шлялись вдоль стенок, неприкаянные, похожие на сомнамбул.

Рядом что-то зашуршало.

Свиную тушу, что лежала на углу загона, вдруг что-то утащило к себе. Фрэнк заметил, как корявые когтистые пальцы впились в толстую кожу, чуть ли не вырвав кусок жира, и чудовище уволокло тельце животного.

Зомби находился прямо за перегородкой. Занятый поеданием плоти, монстр не обращал на людей внимания.

Фрэнк обернулся к Марийке и приставил палец к губам.

Зомби медленно пожирало свинью, старательно разрывая мясо, разламывая кости; в употребление шло всё – и потроха, и мышцы.

Запахло кровью.

С улицы раздался крик.

Сквозь щели Фрэнк с Марийкой заметили живого человека; он пытался от кого-то защититься, вовсю размахивая руками, словно на него напал пчелиный рой. Из темноты ему на голову запрыгнул один из тех хэдкрабов, что походили на пауков. Услышав знакомое мяуканье, Фрэнк вздрогнул.

У бедняги не было шансов – инопланетный паразит тут же завладел телом носителя, и дальше произошло то, чего ни Фрэнк, ни Марийка никогда до этого не видели. Процесс превращения человека в обычного зомби занимает около часа – в данный же момент человек, продолжая стоять на ногах, практически мгновенно трансформировался в ходячий труп; через секунду на тело бедолаги запрыгнуло ещё несколько таких хэдкрабов, покрыв человека своеобразным панцирем из собственных тушек, из-за чего монстр стал напоминать двуногую черепаху, с трудом переставляющую ноги под таким весом. От рёва, которое издало существо, кровь заледенела, и Фрэнк впервые ощутил сковывающий, панический страх.

Что это за тварь…

Раньше таких зомби не было.

Марийку стошнило. Она закашлялась, отплёвывая содержимое желудка.

Теперь можно не прятаться.

– Давай, давай! – подбодрил Фрэнк Марийку.

Они выскочили из загона и стремглав ринулись вдоль прохода.

Зомби, пожиравший свинью, не обратил на людей внимания, чего не скажешь об остальных – все как один монстры последовали за добычей.

Только бы не нарваться на тех шустрых подонков. Фрэнку вспомнились их длинные, точно клинки, когти, и мысли о благополучном исходе вновь начали истончаться, как весенний лёд.

– Где выход? – крикнул Фрэнк.

– Налево!

Проход был более-менее свободен.

А ведь сначала показалось, что зомби на ферме не так уж много – теперь было ясно, что твари наводнили собой почти все угодья – оно и понятно, еды здесь завались.

– Вправо! – прокричала Марийка, из-за паники спутав болгарский с английским. Посчитав, что “надясно” значит “налево”, Фрэнк повернул в другую сторону. Марийка что было сил потянула его в противоположный проход, в конце которого находился выход.

Толпа зомби, которая как назло занимала именно этот коридор, дружно направилась навстречу людям.

Фрэнк навскидку выстрелил в тварей дуплетом.

Обрез рыкнул, и дробь сбила с ног несколько зомби, что не сильно изменило ситуацию.

Перезарядив оружие, Фрэнк уверенной поступью пошёл на зомби, рассчитывая прочистить путь, стреляя по тварям в упор, чтобы сэкономить заряды.

Из толпы тянулись когтистые, окровавленные руки, на которых висели ошмётки ткани и плоти. От монстров разило, как из могильной ямы.

Фрэнк начал отстреливать тварей, методично перезаряжая обрез, не давая зомби приблизиться вплотную. Марийка стояла за спиной, и её крики исчезали за громкими залпами старого ружья.

До выхода оставалось несколько футов.

– Фрэнк, осторожно! – выкрикнула Марийка, пока он вытряхивал из дула отстрелянные гильзы. Вытащив из патронташа новые патроны, Фрэнк только успел спросить “что?”, как сбоку, появившись из загона, на него набросился зомби.

Фрэнка накрыла удушающая волна смрада и гниющей плоти. Патроны вывалились из рук. Выставив обрез наподобие палки перед собой, Фрэнк затормозил монстра. Несколько секунд они пытались пересилить друг друга, и наконец Фрэнку удалось оттолкнуть от себя зомби, после чего он крепко врезал ему ногой в живот, и монстр повалился наземь.

– Патроны! Где патроны! – крикнул Фрэнк, пытаясь отыскать на земле заряды.

Благо, красные гильзы валялись почти у самих ног.

– Бежим отсюда! – завизжала Марийка.

Фрэнк схватил заряды.

Они выбежали на улицу. Напоследок Фрэнк попытался заблокировать выход, чтобы дать им фору, но из этой задумки ничего путного не вышло, и люди попросту пустились в бегство, не разбирая дороги, через переулки и дворы, в тёмной тишине которых их неизменно поджидали монстры.

Получается, правило “быстрый или мёртвый” и правда работает. Против зомби, этой воплощённой формы самых низменных черт биологической жизни, не могла справиться никакая стратегия, никакая тактика. Это не враг, которого можно обхитрить, заставить сдаться. Это сила, не знающая препятствий, не знающая правил, не имеющая целей выше, чем утолить свои первоочерёдные потребности; и бороться с подобной силой удаётся лишь её же способами. Довериться своему чутью, своей реакции; бежать без оглядки, не чувствуя почвы под ногами, нестись через ночь, дабы не попасться в лапы этим тварям.

На пути они столкнулись с ещё одним выжившим.

Он ошарашенными глазами глядел на Фрэнка с Марийкой.

– Спасите меня! – истошно завопил мужчина, но не успел он ступить и шагу, как на его голову сиганул хэдкраб. У него были тонкие, как у водомерки, лапы, и округлая спинка, как у обычных хэдкрабов.

Фрэнк тут же прицелился в бедолагу, но почему-то не решался выстрелить.

Человек какое-то время бился в агонии, после чего издал отчаянный крик, исходивший из самого нутра; Фрэнка передёрнуло – так перед смертью кричал Бен; наверное, поэтому он и не хотел стрелять. В этом крике сошлись вся вопящая, пламенеющая, злостная обида и предельное отчаяние падших душ. Бедняга начал рвать на себе одежду, выкрикивая нечто похожее на “горю, горю!”

Слова быстро превратились в ворох неразборчивых слогов.

Пальцы вдруг закостенели и вытянулись на глазах, превращаясь в когти. Человек принялся терзать себя, срывая один за другим куски кожи – брызнула кровь, и наконец перед Фрэнком и Марийкой предстало существо с буквально содранной со всего тела шкурой. Лоскуты кожи валялись вокруг, будто ненужные тряпки. Монстр воздел руки к небу и что есть силы заорал, как бы проклиная эти небеса. И когда зомби ринулся к людям, Фрэнк наконец сделал выстрел. Зомби рухнул замертво.

– Господи, спаси душата му, – прошептала Марийка.

– Идём, – сказал Фрэнк.

Дома, словно тюремные стены, крепче прибивались друг к другу, превращая улицы в замкнутый, бесконечный лабиринт, и Рэйвенхолм действительно начал казаться городом, выросшим прямо из-под земли, из этих скалистых равнин, которые испокон веков не были благосклонны к человеку, особенно когда он начал раскапывать их недра, пробираясь всё дальше, всё глубже, вороша то, покой чего нельзя нарушать. Мертвецы поднялись из могил; жизнь стала смертью. Испытанное на кладбище ощущение глобального переиначивания ориентиров снова настигло Фрэнка, и он в очередной раз подумал о том, что из Рэйвенхолма нет спасения. Нет ни рая, ни ада, но лишь бесконечная боль и муки. Вопят и воют призраки; плоть восстаёт против духа, а дух оказывается навеки заперт среди смердящих и исходящих чёрной кровью тел. Бог оставил это место. Не жизнь и не смерть, а что-то во сто крат хуже.

– Скоро должен быть вход в “Чёрную Мезу”, – сказала Марийка.

Она шла, опустив голову.

Фрэнк остановился.

– Марийка, послушай меня, – сказал он. – Я сам слышал, как эти существа пытаются что-то сказать. Иногда это даже похоже на слова. Но они – уже не люди. Их уже нельзя спасти.

– Я знаю. Спасибо тебе, Фрэнк. Я просто… просто не могу смириться. Морик был для меня всем. Я думала, что мы сможем пережить всё, все лишения. Но я ошибалась.

– Я тоже потерял тех, кто был мне дорог. И хочу спасти хотя бы одного человека, который важен для меня.

Марийка улыбнулась.

Фрэнк никогда не видел такой чистой и светлой улыбки.

На мгновение сумрак расступился, и мягкий свет озарил пространство между ними; то был незримый свет, тот, который могут уловить лишь тонкие грани души – свет, проникающий сквозь кожу прямо к сердцу. Это был миг, электрическая вспышка, неуловимая, однако заключающая в себе бессмертие.

Наверное, это чудо – увидеть такую улыбку.

С конца улицы, взмыв над крышами, раздался угрожающий вой, и на фоне серебристой дымки вновь показались скачущие фигуры быстроногих зомби.

– Чёрт возьми! – прокричал Фрэнк. Скорее от досады, чем от злости – город не желал их отпускать.

Я готов остаться, подумал Фрэнк, но Марийка должна спастись.

Завывая, улюлюкая, точно озверевшая банда, зомби надвигались на них, желая расправиться, разорвать в клочья, напиться свежей кровью.

– Уходи, – сказал Фрэнк.

– Что? – Марийка вцепилась во Фрэнка, пытаясь потащить за собой. – Пошли, Фрэнк!

– Я сказал: уходи. Мы не сможем от них убежать. Я дам тебе время. Беги!

– Я не пойду без тебя!

Фрэнк прорычал:

– Уходи!

На глазах Марийки выступили слёзы. Её губы что-то прошептали. Беззвучный вздох: подонок…

Все, кто был дорог Марийке, погибли. И теперь погибнет Фрэнк.

Несколько быстроногих тварей вскачь приближались к Фрэнку. Он вскинул обрез, стараясь прицелиться так, чтобы дробью снесло как минимум двух монстров.

Ему необходимо продержаться как можно дольше.

Позади он слышал ритмичный стук ботинок. Он становился всё дальше.

Сколько раз Фрэнк был на волоске от смерти – но каждый раз её явление воспринимается по-новому. Ему было страшно. Наверное, такой же страх испытал Освальд.

Фрэнк даже не видел его лица – Освальд попросту исчез в клубах пыли, как призрак.

Прозвучал первый выстрел: как и планировалось, два зомби повалились замертво; сородичи, бесцеремонно перескакивая через падших, устремились к человеку. Вставив новые патроны, Фрэнк продолжал отстрел. Судя по всему, какие-то зачатки разума у тварей присутствовали, поскольку те скоро смекнули, что будет хорошо уйти с линии огня, обойдя Фрэнка по флангу. Особо умные взобрались на фасад здания и принялись напрыгивать на Фрэнка сверху.

Зарядив обрез, Фрэнк приготовился к очередной обороне, как прямо на него накинулся зомби – жуткое создание без кожи, орущее и гогочущее, словно взбеленившийся ребёнок. Свалив человека на спину – Фрэнк сильно стукнулся затылком о брусчатку, и глаза заволокло багровой мутью, – тварь точным ударом рассекла Фрэнку плечо – острые когти вошли в тело, как горячий нож в масло, и рукав в считанные секунды напитался кровью. В пылу схватки Фрэнк не обратил внимания на ранение – только ощутил глухую вспышку боли. Направив обрез прямо в живот зомби, Фрэнк спустил крючок – оружие бахнуло, и дробь столкнула зомби.

Впрочем, радоваться было нечему – упавший и раненный, Фрэнк едва ли мог сопротивляться. Боль в располосованном плече разгоралась с каждой секундой.

Марийка уже должна была достигнуть какого-нибудь убежища – или добраться до входа в “Чёрную Мезу”.

Фрэнк направил обрез на приближающихся зомби, которые, однако, не торопились набрасываться на него. Как хищники, они окружали жертву, готовясь в нужный момент напасть.

И когда одна из тварей была готова растерзать Фрэнка, грянул выстрел.

Стреляли сзади, с той стороны, куда убежала Марийка.

Выстрелы повторились, и зомби, напоминая перепуганных животных, бросились врассыпную.

– Чёрт тебя подери, Фрэнк, ты живой!

Над ним стоял Богдан с карабином в руках.

– Давай, тащи его к нам, пока они не вернулись! – раздался голос Райнера. Он стоял поблизости, держа на мушке опустевшую улицу. Райнер был вооружён автоматом.

Заметив у Фрэнка обрез, Райнер присвистнул:

– Ничего себе! Откуда ты его добыл?

Богдан помог Фрэнку встать.

– Что с плечом? – спросил Богдан.

– Плевать, – произнёс Фрэнк. Боль была нестерпимой. Рука повисла, как верёвка – последствия гангрены на заставят долго ждать. Фрэнк едва мог пошевелить локтём или предплечьем, чего уж говорить про то, чтобы сжать ладонь в кулак или пошевелить пальцами. Единственное, что чувствовал Фрэнк – как горячая кровь, липкая и густая, струится по коже, пропитывая ткань.

– Где Марийка? – спросил Фрэнк.

– У нас, в штабе, – сказал Богдан.

– В штабе?

– В администрации.

Фрэнк кивнул.

Они поспешили уйти с улицы. Судя по звукам, переполошённые твари собирались повторить нападение.

У заводского цеха, где располагалась администрация поселения, царила гробовая тишина.

– Не люблю, когда так тихо, – произнёс Райнер, озираясь.

Богдан постучал в парадную дверь.

Минуту спустя изнутри послышался шум разбираемых баррикад.

– Ну же, – просипел Райнер.

– Заткнись, – отрезал Богдан.

Наконец дверь приоткрылась, и трое люди протиснулись в проём.

– Давайте-давайте, нужно запереться!

Фрэнк хотел было помочь товарищам, но чья-то рука потянула его к себе. Марийка.

– Господи, Фрэнк, что с тобой?

Выход заваливали всем, что попадалось под руку: скамейки, стулья, табуретки, тумбочки, шкафы… В ход шли любые вещи, которые могли сдержать натиск монстров.

– Райнер, сгоняй за аптечкой! – услышал Фрэнк незнакомый голос.

Рядом стоял Рональд. Он аккуратно осматривал рану.

– Серьёзно тебя зацепило, – выдохнул Рональд.

Фрэнка усадили на кушетку и разрезали рукав.

Из трёх глубоких рваных ран сочилась кровь; в тусклом освещении поблескивали мышцы. Среди месива сияли белизной, как жемчуг, кости.

Обработав руку спиртом и перевязав её относительно чистой тканью, Фрэнку дали антибиотик и обезболивающее.

– Да тебя, оказывается, не так-то просто завалить, – сказал Райнер.

– Ага, не говори, – ответил Фрэнк.

– Ты ведь был в шахтах во время атаки, – сказал Богдан. – Кто-нибудь остался из наших? Бен, Кори…

Фрэнк промолчал.

– Ясно, – проговорил Богдан. – Чудо, что тебе вообще удалось вылезти оттуда.

Не сказать, что под землёй было хуже, чем здесь, подумал Фрэнк.

Они поднялись в кабинет Рональда, из окна которого виднелся генераторный зал завода с выключенными уже как два десятка лет турбинами.

– Что будем делать? – спросил Райнер.

Рональд сидел за столом с опущенной головой. Фрэнк догадывался, что глава поселения что-то скрывает, и теперь тайна должна раскрыться.

– Рональд, что с вами? – спросил Фрэнк.

Глава поднял на него печальные глаза.

– Не понимаю, о чём ты, – сказал Рональд.

Диалог прервал Богдан:

– Фрэнк, ты видел ещё выживших?

– Да, часть жителей прячется в церкви.

– Тогда, может отправимся туда? – предложил Райнер.

– А смысл? – спросил Богдан. – Из города мы всё равно не выберемся.

– А если через каналы?

– Нет, – произнёс Рональд. – Обстреляли не только город, но и прилегающие территории. Там полно хэдкрабов.

– Чёрт! А как же “Меза”?

Фрэнк вновь обратился к Рональду:

– Почему не эвакуировали жителей?

– Эвакуация была, – произнёс Рональд.

– Спасли только тех, кто жил в поблизости от базы, – вмешался Богдан. – В самом деле, Рональд, скажите, почему? Все же знали, что рядом с Рэйвенхолмом ошиваются сканеры.

– Хватит! – сорвался Рональд. – Все знали? Об этом никто, чёрт возьми, никто не должен был знать.

Опять ложь, опять эти заигрывания с фактами или банальное проявление силы, подумал Фрэнк. Он достаточно видел, как манипулирует людским сознанием отец, чтобы тут же раскусить Рональда. Бомбардировка Рэйвенхолма – тщательно спланированная операция, и главе наверняка было известно гораздо больше, чем горожанам.

– Ну, знаете, слухи в нашем городе распространяются быстро, – сказал Богдан.

– Выкладывайте, Рональд, – сказал Фрэнк. – Сейчас уже бесполезно что-то скрывать.

Голос главы задрожал:

– Мне нечего сказать…

– Говори! – рыкнул Фрэнк. – Богом клянусь, я вырву из тебя правду, если сам не признаешься!

– Фрэнк, тише, – прошептала Марийка.

Рональд вздохнул.

– Ладно, я скажу… – Глава потёр глаза. – У Сопротивления есть свои люди в ГО. Они докладывали, что атака на Рэйвенхолм планировалась достаточно давно. Но Альянс почему-то откладывал операцию, и разведка не могла назвать точные даты. Примерно месяц назад стало известно, что Альянс разработал новое вооружение. Какое-то биологическое оружие. Разведка не могла сказать, какое именно.

– Ну, теперь понятно, какое именно, – сказал Райнер. – У нас вместе с обычными хэдкрабами, блядь, целый зверинец.

– Альянс решил использовать Рэйвенхолм в качестве испытательного полигона, – продолжил Фрэнк.

Рональд кивнул.

– Скорее всего, даты бомбардировки были известны примерно тогда же, когда в каналах появились сканеры, – добавил Фрэнк.

Рональд ещё раз кивнул.

– Тогда почему не была произведена эвакуация?

– Сопротивление… Вэнс не хотел, чтобы Альянс догадался о том, что у Сопротивления есть агенты в его рядах. Если бы за день до операции весь город опустел, Альянс бы точно всё понял. И тогда атаковали бы “Восточную Чёрную Мезу”. К тому же, Сопротивлению самому надо было увидеть, что за оружие изготовил Альянс.

Фрэнка наполняла злоба. Рональд показался ему жалким, малодушным человеком, трусливым подлецом, который и ненависти-то не заслуживал.

– Что? – Богдан подошёл к Рональду и схватил за грудки; сильные руки шахтёра подняли главу над полом. – Вы пожертвовали городом, чтобы сохранить Сопротивление?

– Это был приказ Вэнса, – захныкал Рональд. – Я ничего не мог поделать. Да и база не смогла бы обеспечить ресурсами такой большой процент людей.

– Ублюдок! – Богдан швырнул Рональда, как куклу.

– Я и так сделал всё, что было в моих силах! – оправдывался Рональд. – Ведь кого-то же удалось спасти.

– Вы спасли людей, которые находились в администрации Рэйвенхолма, – сказал Фрэнк. Ему прекрасно была известна схема – в приоритете всегда люди, находящиеся у руля.

– А что же вы остались? – спросил Богдан. – Совесть замучила?

Рональд потупил взор. Взрослый, уже в годах мужчина превратился с загнанного, перепуганного ребёнка, с трудом понимающего тяжесть своего проступка.

Фрэнк не жалел Рональда. Сын политика, он так хорошо знал подноготную власти, что с юношества у него сохранилось стойкое неприятие к любым проявлениям человечности у чиновников. К тому же, тот факт, что глава остался в городе, никак его не оправдывал, скорее, наоборот, сильнее обнажал его никчёмную душонку.

– Скорее всего, Сопротивление хотело, чтобы Альянс ослабил бдительность, – сказал Фрэнк. – Хитрый ход.

– Какого же хера происходит, а? – вспылил Райнер. – Давайте вышвырнем этого подонка наружу!

– Нет! – вступился Богдан. – Мы не убийцы. В отличие от тех, кто сидит на базе. Чёрт побери…

Многие в Рэйвенхолме верили, что “Чёрная Меза” защитит их в случае нападения Альянса, которое рано или поздно должно было случиться. Ожидание превратилось в безмятежность, и люди безоглядно поверили в то, что их городок будет жить дальше, огороженный от действий оккупантов. Неведение людских масс – основной инструмент воздействия. Горожане попросту забылись, ослепли. Их жизни были поставлены на кон задолго до того, как произошла катастрофа.

И если бы Рэйвенхолм разбомбили, похоронив под грудой обломков… но вместо этого город превратили в филиал ада на земле.

Сопротивление вынесло поселению приговор, желая увести Альянс по ложному следу.

Ты хорошо научил меня жизни, отец, подумал Фрэнк. Но в итоге любой, кто относится к власть предержащим, заканчивает этим – как побитая собака скулит в углу, надеясь на милосердие.

– Как они могли так поступить с нами… – сказала Марийка. – Как Вэнс мог пойти на такое?

– Мы для них пешки, расходный материал, вот и всё, – заключил Райнер.

Наступило молчание.

– Фрэнк, может, тебе присесть? – спросила Марийка.

– Да, хорошо.

Они вышли из кабинета в приёмную, и Фрэнк опустился на потрёпанный, истёртый диван.

Марийка села рядом.

– Болит?

Фрэнк слабо улыбнулся.

– Нет. Спасибо.

– Слушай, Фрэнк. Не нужно геройствовать ради меня. Я потеряла всех, кого любила. Я… я ненавижу себя за то, что ещё жива. Когда умер мой сын, мне как будто сердце вырезали, но со мной был Морик. Знаю, ты думаешь, я чиста душой, но это не так. Мне страшно и больно. Мне противно быть здесь. Я понимаю, почему ты стараешься ради меня, но я бы хотела, чтобы ты возненавидел меня так же, как я. Я не достойна такой любви.

– Глупости, Марийка. Любят просто потому, что любят.

Видимо, из-за анестетика, или потому, что они сейчас находились в ситуации, когда любые откровения сами рвались из груди, Фрэнк не испытывал трудностей, чтобы выразить свои чувства. Он понимал, что говорить с женщиной о любви, когда её собственный муж погиб несколько часов назад, глупо и бестактно, и всё же в данный момент Марийка и Фрэнк были нужны друг другу.

– Ты хороший, Фрэнк, – сказала Марийка.

– Ты ошибаешься. Когда-то давно в Сити-17 я убил патрульного. Моему приятелю нужен был дополнительный паёк для сестры, и мы решили ограбить ГО-шника. Гражданская оборона нас быстро нашла, и я попал в “Нова Проспект”. Я не помню, сколько времени провёл в тюрьме. Там время будто исчезает. Там другой мир. Но настал момент, и я сбежал. Я и мой сокамерник, Освальд. Мы шли через пустоши, пока не наткнулись на доки. Освальда убили муравьиные львы. А я выжил. Меня нашёл Бен и привёл сюда. Он сказал, чтобы я молчал о том, откуда я. Но Бен не знал, что я убийца. И я не понимаю… я не помню. Виновен ли я в смерти других людей? Бен, Освальд. Тот патрульный. Это был обычный человек, но я даже не видел его лица. Я убийца, Марийка.

– Мы все здесь не без греха, – сказала она. – Не кори себя. Никогда не поздно проявить великодушие и никогда не поздно принять это великодушие в дар. Мы все в чём-то виноваты, но жизнь идёт своим чередом. Мне тоже следует это принять.

Они обнялись.

– Пожалуйста, Фрэнк, не жертвуй собой ради меня, – сказала Марийка. – Если придётся погибнуть, то лучше вместе. Если и ты умрёшь, мне незачем будет жить.

Фрэнк молча принял её слова.

Из кабинета вышел Райнер.

– Есть план, – сказал он. – Пойти в “Чёрную Мезу”. К тому же, без нормальной медицинской помощи ты окочуришься скоро.

– А как же люди в церкви? – спросил Фрэнк.

– У нас мало оружия, мало припасов. Мы туда просто не доберёмся, не говоря о том, чтобы вернуться.

– Думаю, в “Мезе” не обрадуются, что к ним ломятся выжившие.

– Наверное, ждут, пока весь город не заполнят эти твари. Идти можешь?

– Мне же руку ранили, а не ногу.

– Раз шутишь, значит, силы остались.

Из кабинета вышли Богдан и Рональд.

– До “Чёрной Мезы” ближе всего, если выйти через запасной выход, – сказал Рональд. – Он находится направо по коридору от генераторного зала.

– И на том спасибо, – процедил сквозь зубы Богдан. От весёлого и улыбчивого парня не осталось и следа. Фрэнк никогда не видел Богдана таким угрюмым.

– Вы слышите? – спросила Марийка.

– Что?

Тишина.

Откуда-то доносился приглушённый, повторяющийся стук. Удары усиливались.

– Это выжившие? – Богдан оглянулся.

Люди спустились вниз.

Удары раздавались со стороны парадной двери.

Рычание и душераздирающие крики, доносящиеся снаружи, убедили всех, что на фабрику пытаются попасть отнюдь не живые.

– Они что, чуют нас? – закричал Райнер, прицелившись в наспех собранную баррикаду. – Что за херь!

Удары становились всё ожесточённее, яростнее, и сваленная в кучу мебель начала дёргаться и подпрыгивать, а деревянные перекрытия затрещали.

Фрэнк взял здоровой рукой обрез. У него осталось всего два патрона.

– Уходим! – громко произнёс Богдан.

Они побежали в генераторный зал.

Парадная дверь рухнула, и зомби, перелезая друг через друга, ринулись за людьми.

Быстроногие твари скоро настигли Райнера. Тот успел лишь что-то прокричать, прежде всего десятки изуродованных рук распотрошили беднягу.

– Быстрее, быстрее! – приговаривал Богдан.

– Бегите! – проорал Рональд. – Я их задержу!

– Нет! Стойте!

Глава развернулся и побежал на зомби. Безоружный, он искренне считал, что лишь его безумное бесстрашие сможет остановить агрессивную толпу. И, наверное, только в тот момент, как когтистые пальцы начали разрывать его плоть, Рональд понял, что одной только храбрости недостаточно. Идиот. Тем не менее внезапная контратака действительно позволила оставшимся в живых немного оторваться от основной массы зомби.

Когда они вошли в узкий коридор, Богдан заблокировал дверь, и троица устремилась к выходу.

Дверь была заперта.

– Чёрт возьми, ну конечно!

Фрэнк и Богдан начали попеременно толкать дверь ногами.

Монстры тем временем почти выломали проход в коридор.

Замок на входной двери наконец поддался, и люди вырвались наружу.

Фрэнк опять почувствовал запах влажной земли.

Над головами возвышались стены домов, образуя запутанную сеть узких переулков.

Отовсюду доносились вой и крики. Зомби словно бы забавлялись, устраивая жертвам своеобразное сафари.

– Туда, скорее! – Богдан указал направо, и они ринулись вдоль переулка.

– Ты точно знаешь, куда идти? – спросил Фрэнк.

– Относительно.

Лабиринт остался позади.

– Так… – Богдан выровнял дыхание. – В “Чёрную Мезу” можно попасть через столярную мастерскую, она в этом здании.

– Ага, – сказал Фрэнк. Рука снова начала болеть; на перевязке проступила кровь. По телу растекался жар.

– Сколько у тебя? – спросил Богдан, показав на обрез.

– Два.

– Понятно. У меня пол обоймы где-то осталось. Если быстро будем бежать, то…

Из темноты послышалось хриплое, надрывное дыхание. Во тьме показался силуэт грузной, сгорбленной фигуры, и Фрэнк с Марийкой мигом узнали эту фигуру, столь похожую на человека, что стал жертвой этих странных чёрных хэдкрабов… Несколько паукообразных тварей сидели на теле обращённого. Зомби медленно, но целенаправленно шёл к людям.

Смотрится жутко, но от него, наверное, не так много проблем – люди успеют убежать, пока эта тварь доберётся до них.

Решив не тратить патроны, Богдан развернулся к зданию.

На мгновение, как Фрэнк обернулся, он услышал странный звук, будто кто-то бросил камень. Мягкий взмах, бросок – шуршание ткани быстро поглотила тишина. Через секунду раздался крик.

На голове Богдана восседал чёрный хэдкраб.

– Нет, не надо! А! НЕТ!

Крики захлёбывались в глотке; через миг Богдан ослаб. Руки опустились сами собой, будто подрезанные нити марионетки.

Эта тварь швырялась хэдкрабами. Она уже готовилась бросить очередного паразита в сторону Фрэнка и Марийки.

– Богдан! – прокричал Фрэнк.

Марийка вцепилась ему в плечо и попыталась остановить.

Плевать.

Плевать, что процесс необратим и паразита нельзя отделить от носителя даже сразу после контакта. Плевать на всё. На эту жизнь, на город, на судьбу. Плевать, что мир жесток, а жизнь беспощадна. Плевать. Плевать на людей. Плевать на то, каковы будут последствия наших решений. Плевать.

– Сука! – прорычал Фрэнк. – Ёбаная тварь!

Никого не спасти. Мы заранее – заложники определённой системы. А так называемая свобода выбора – только иллюзия.

И если Фрэнк прикончил того патрульного – он должен был так сделать.

Если жизнь полетела под откос – значит, так оно и должно произойти.

Плевать.

– Сдохните! – Фрэнк вскинул обрез, целясь в неясный образ во тьме.

Зомби было всё равно, какими ещё проклятиям его собирается обложить Фрэнк. Он только следовал своим инстинктивным потребностям.

Впрочем, мутанты служили лишь орудием. Всегда нужно смотреть дальше, и тогда начнёшь видеть причины. И Фрэнк везде видел тень отца.

Ублюдок.

– Фрэнк, бежим! – закричала Марийка.

Богдан окончательно обратился – широкоплечая, сутулая фигура надвинулась на людей, как волна.

– Прости, – прошептал Фрэнк, опустив обрез.

Зомби швырнул ещё одного хэдкраба, но промахнулся – паразит, пролетев мимо, исчез во тьме.