Текст книги "Лицо под маской (СИ)"

Автор книги: Martann

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Закон был принят, и по сей день исполняется неукоснительно, – подхватил Джан-Баттиста. – И мне, как юристу и, следовательно, специалисту по выполнению законов, очень интересно было бы посмотреть на такую вещь, как подземный ход…

– Стоп-стоп, – подняла я ладони. – Напоминаю, что я этот ход не копала, не обустраивала и нашла совершенно случайно.

– Но ты понимаешь, что идти туда тебе не стоит? Не говоря о том, что это переходит в разряд государственных секретов, это просто может быть опасно.

Я лихорадочно стала искать слова, чтобы доказать необходимость моего участия в изучении подземного хода, но меня опередили.

– Господин Торнабуони, прошу простить, но вы, мне кажется, неправы, – услышала я мелодичный голос некромантки. – И, если госпожа Хемилтон-Дайер не будет возражать, я бы просила ее позволения мне также участвовать в изучении подземного хода.

– Я согласен с вами, мэтр Сонгхи, – добавил Пьетро. – Даже если следовать букве закона, напоминаю, дорогой юрист, что Римембранца – за городской чертой.

Приподняв левую бровь, я спросила с улыбкой:

– Не хочет ли кто-нибудь кофе?

– Да поздновато для кофе, – откликнулся Джан-Марко. – Капни мне, пожалуйста, еще келимаса.

Предположенная Пьетро Aqua alta, высокая вода, все-таки захлестнула город. Вся Riva Carbon была залита водой, вода покрыла причал Ка’Виченте, а в здании напротив, на том берегу Гранд Канала, волна плескала в окна нижнего этажа. Дождь нисколько не утих, и я начала опасаться, что завтра до подземного хода мы не доберемся, или он окажется затопленным.

Синьора Пальдини, погруженная в обновление бального зала и гостиной, отмахнулась от моих опасений касательно погоды:

– Вот увидите, синьора, сегодня к вечеру вода спадет, и ночь уже будет ясной. Скажите мне лучше, вы уже определились с датой приема?

С датой я не определилась, даже и вовсе об этом не думала, поэтому устыдилась, и мы вдвоем взялись за календарь. Получалось, что, если свадьба Карло и Беатриче назначена на воскресенье, шестое апреля, то нам подойдет пятница, восемнадцатое.

– Отлично, – удовлетворенно сказала синьора Пальдини, разглаживая свой белоснежный фартук. – Яблоня во дворе будет в самом цвету, и розы уже начнут раскрываться. Кстати, синьора, а вы не хотите сделать во дворике пару клумб?

Сигнал коммуникатора спас меня от решения этого вопроса. На экране было лицо Лавинии:

– Ну, что, планы не изменились? Тебя еще не оттерли от двери в подземелье?

– Пока нет, хотя и пытались. А откуда ты знаешь?…

– Мужчины! Они предпочли бы считать нас с тобой хрупкими и нежными созданиями, с трудом пригодными для того, чтобы самостоятельно понюхать розу.

Представив себе нежную и хрупкую Лавинию, я фыркнула и чуть не подавилась кофе.

– Ну, тогда я попрошу Джан-Марко открыть мне портал из Медиоланума в СБ часов в семь вечера, – она взглянула на часы, – Да, к шести я закончу. Пока то да се, как раз. В этом вашем водном городе личные порталы размываются напрочь, приходится пользоваться стационарными. Ладно, до встречи!

Итак, на исследование подземного хода отправляются, кроме Лавинии и меня, Джан-Баттиста, мэтр Сонгхи и неизвестный мне пока охранник. Пять человек. Вот смеху будет, если весь подземный ход закончится в десяти метрах от входа и окажется просто холодным хранилищем для чего-нибудь скоропортящегося!

Примерно этим соображением я и встретила Джан-Марко и госпожу Редфилд вечером. Но она неожиданно серьезно покачала головой:

– Оттуда тянуло подземельем, Нора. Это не погреб. Там есть что-то скверное, а весь мой опыт показывает, что такое надо чистить, пока оно не распухло и не вылезло на поверхность. Так сказать, не дожидаясь перитонита.

– Собственно, поэтому я и осмелился вчера привести Нальи Сонтхи без предварительной договоренности, – сказал Джан-Марко, усаживаясь в кресло в моем кабинете. – Она приехала, чтобы поработать с материалами в библиотеке монастыря Великой матери, что на острове Сант’Эразмо, но из-за высокой влажности они закрыли хранилище. Ты прости, пожалуйста, она и в самом деле оказалась у меня на руках неожиданно, а тут твое сообщение, Джокер, нападение и прочее.

– Про Нальи я поняла, она действительно мастер, каких мало, – вмешалась Лавиния. – А вот про нападение поподробнее, пожалуйста.

В нескольких фразах Джан-Марко обрисовал для нее произошедшее вчера; пожалуй, я бы рассказала красочнее, ну, у меня будет еще время.

– Значит, зеркало непростое, и сегодня его должны привезти? Интересно будет посмотреть…

Тут я спохватилась:

– Минуточку, так уже всякое время вышло! Вот-вот стемнеет, как его будут выгружать?

Номер коммуникатора синьора Барузи не отвечал, не было даже гудков, обозначающих, что на том конце идет сигнал. Мы переглянулись, и Джан-Марко связался с дежурным в городской страже. Весь его разговор состоял из трех или четырех коротких фраз, причем каждая следующая звучала мрачнее предыдущей. Наконец, отключившись, он посмотрел на меня и сказал:

– На грузовой катер, который вез твое зеркало, напали.

Я охнула, Лавиния выругалась сквозь зубы, а он продолжал:

– Водитель попытался сманеврировать, в этот момент катер ударили в бок, и он опрокинулся. Груз утонул. Произошло это посреди лагуны, там глубина метров семь-восемь, наверное…

– Люди живы?

– Да, все живы. Больше всех пострадал твой синьор Барузи. Когда лодка стала опрокидываться, он разбил зеркало и сильно порезался.

– Великие боги… – я спрятала лицо в ладони. Зачем, зачем мне понадобилось это треклятое зеркало? Да пусть бы Джокер подавился им!

Словно отвечая на мои мысли – или я произнесла это вслух? – Лавиния спокойно сказала:

– Знаешь, есть предметы, которым лучше покоиться на дне моря, чем попасть не в те руки. Синьор Барузи в клинике?

Джан-Марко выдержал драматическую паузу, потом ответил:

– Нет, уже дома. Он больше напугался, чем пострадал. Нора, слышишь?

– Слышу…

– Ты вполне можешь отправить ему цветы и бутылку вина в знак сочувствия. Этого будет достаточно.

– Интересно, кто же он такой, этот Джокер? – спросила я. – Тебе не кажется, что он серьезно нарушает законы в этом городе, делает это не впервые и вполне безнаказанно?

– Кажется, – скрипнул зубами Джан-Марко. – И можешь быть уверена, следствие по этому делу имеет все приоритеты. Антонио Лукани был еще вчера объявлен в розыск, и как раз перед тем, как отправиться сюда, я подписал распоряжение о его аресте.

– Никаких прокуроров, да?

– Это Венеция, Нора.

После ухода Джан-Марко я заперла двери, Лавиния лично обновила все охранные и запирающие заклинания на окнах, дверях, каминных трубах, катере, люке для дров и дверце для кота. Паранойя не просто цвела пышным цветом, она уже и плодоносить начала.

– Ты думаешь, он может напасть на дом? – спросила я.

– Не знаю уж, как принято тут, у вас в Венеции, – со смешком ответила она. – В Лютеции он уже сидел бы в антимагических кандалах и давал показания следователям Службы магической безопасности. А вообще, я полагаю, что нападение на дом означало бы уже попросту войну, причем войну не с Норой Хемилтон-Дайер, а с кланами Контарини и Торнабуони. Даже сумасшедший до этого еще не дозрел бы.

– А, ты тоже считаешь, что Джокер безумен?

– Конечно. Сосредоточенность на одном предмете, готовность на любые, самые большие жертвы ради обладания им… Я не психиатр, чтобы ставить диагноз, но, как по мне, комната с мягкими стенами и полным отсутствием магии ему прямо показана. – Она достала трубку и посмотрела на меня. – У тебя тут балкон есть?

– Лучше! У меня есть дворик, пойдем!

Мы вышли во внутренний дворик, сели в кресла, и Лавиния раскурила трубку. Синьора Пальдини оказалась права: дождь закончился, похолодало, и небо было ясным, а звезды крупными.

– Мне было бы весьма любопытно посмотреть, что же такое в этом зеркале, что он так стррррррастно желает его заполучить, – моя гостья выпустила клуб дыма, и он изогнулся знаком вопроса. – Но, с другой стороны, если ваш неизвестный Джокер балуется темными ритуалами…

– Ты считаешь, на то похоже?

– Темная магия, как и магия крови, и некромантия, сильно влияют на того, кто их практикует… И человек слабый ломается довольно быстро, подчиняется потоку. Необратимо меняется психика, поведение, реакции… Но эти ритуалы дают такую силу, что очень быстро получение ее становится жизненной потребностью.

– Что-то сродни пыльце лотоса или опиуму? – кивнула я. – Да, я видела результаты регулярного приема… Погоди, а как же, например, Нальи Сонгхи?

– О, это совсем другое дело. Она от природы очень сильный маг с направлениями земли, смерти и алхимии. И некромантия для нее не источник повышения личной силы, ей это не нужно.

– А что тогда, если не источник?

Лавиния покачала головой.

– Не знаю. И. поверишь, не рискну спрашивать.

Мы помолчали, потом я сказала:

– Странно, а ведь две из трех загадочных историй последнего времени на меня накликал портрет Лауры. Началось с поиска дневников, как следствие – подземный ход, и вот зеркало.

– Интересно, как теперь изменится портрет… – Лавиния отложила докуренную трубку. – В сущности, это, получается одна история, разве нет? Ну, Джокер-то тот же самый.

– Кажется, да… – ответила я неуверенно. – Поднимемся на чердак и посмотрим, что с картиной?

По-моему, этого я внутренне и ожидала: на портрете не было зеркала, он снова изменился, и теперь уже, по-видимому, окончательно. Вернее, картина снова стала такой, какой я и увидела ее в первый раз: молодая женщина в пышном голубом шелковом платье стоит в три четверти к зрителю, и маска-gatto в левой ее руке.

– То есть, мы сделали все, что Лаура хотела… – тихо произнесла Лавиния.

– А подземный ход?

– Видимо, это уже не ее часть истории… Ну, что же, покойся с миром, герцогиня дель Джованьоли, и теперь это окончательно.

Старинный шкаф стоял настежь открытым, потайная дверца была поднята, и прямо у моих ног начинались кирпичные ступени, уводящие куда-то вниз, в темноту.

– Ну, что, я иду первой? – в голосе госпожи Редфилд слышалось веселье. – Следом вы, Джан-Баттиста, потом Нора, потом мэтр Сонгхи, и вы, молодой человек, замыкающим.

– Пожалуй, лучше я пойду последней, – возразила некромантка. – Мало ли что.

– Можно и так, – согласилась Лавиния.

Охранник молчал. За все время, пока мы добирались от офиса Службы магической безопасности до старого порта, он произнес три слова: “Buon Giorno, signori”, и этим ограничился. Звали его Орсо, и даже об этом сообщил нам Джан-Баттиста.

Первые несколько метров после ступенек долгожданный подземный ход казался просто обычным коридором, выложенным кирпичом. Ну, ладно, не совсем обычным: кирпич выглядел иначе, более плоским и скорее темно-красным, чем оранжевым, да и рисунок кладки был другим, непривычным. Метров через двадцать коридор слегка изогнулся вправо, и здесь за поворотом, нас поджидал первый сюрприз – дверь. Запертая, разумеется. Дерево было не новым, потемневшим, местами почти черным. Металлические накладки намекали на то, что открыть ее будет не так уж просто.

– Интересно, что это тут у нас? – Лавиния медленно провела ладонями по контуру двери, фыркнула и сделала шаг в сторону. – Замок чисто механический. Есть желающие попрактиковаться во взломе?

Молчаливый охранник подошел к препятствию, присел на корточки возле замочной скважины, посмотрел в нее, подул зачем-то, потом сказал:

– Стилет есть у кого-нибудь?

Мэтр Сонгхи вытянула длинную шпильку-стилет из пышной прически, в которую сегодня были уложены ее волосы, и протянула ему. Орсо молча взял, поковырял в замке, периодически останавливаясь и прислушиваясь, потом резко повернул. В замке щелкнуло, и дверь чуть приотворилась.

– Отлично, – сказала госпожа Редфилд, – пожалуйста, все три шага назад.

Она тоже слегка отошла, толкнула дверное полотно воздушным кулаком, и нашим взглядам открылся новый темный коридор. Ничего не произошло – оттуда не вырвался столб пламени или облако ядовитого газа, и даже страшная бука не переползла порог. Тем не менее Лавиния жестом велела всем оставаться на месте, зажгла магический фонарик и пошла вперед.

– О, как любопытно! – раздался ее голос через пару долгих мгновений. – Нальи, можно вас на минутку?

Некромантка последовала за ней, и мы услышали ее удивленное восклицание, а потом жуткий костяной стук и скрежет когтей по камню. У меня по спине с топотом пробежали мурашки… Охранник шагнул вперед и заслонил спиной меня и Джан-Баттисту. Вот интересно, он что, рассчитывает заткнуть пасть тому, с когтями, собственным телом?

В дверном проеме показалась Лавиния, усмехнулась и сказала:

– Пошли, ничего нового, как оказалось. Такой экземпляр у Нальи в коллекции уже есть.

Перешагнув порог, я увидела скелет… ну, если бы овчарку увеличить еще вдвое и приделать ей пасть крокодила, вот примерно и получилось бы то, что надо. Скелет смирно стоял у стенки.

– Это оно такое на самом деле, или кто-то проявил творческую фантазию? – поинтересовалась я.

– Составной монстрик, конечно. Но с выдумкой сделано, – ответила мэтр Сонгхи.

– Я бы сказала, на четверку, если сдавать зачет нашему мэтру Кирикаве, – добавила госпожа Редфилд. – Ну что, идем дальше? Пожалуйста, будьте внимательнее, старайтесь идти за мной след в след и ничего не трогать на стенах, на полу и вообще.

Коридор между тем несколько сузился и явно пошел вниз. Кирпич на стенах выглядел влажным, иногда встречались пятна не то лишайника, не то чего-то еще неприятного цвета запекшейся крови. Справа и слева то и дело возникали ниши, в которых на полках аккуратно лежали то черепа, то какие-то камни. Что-то сверкнуло у самой стены, я дернулась было поднять, но остановилась и окликнула Лавинию.

Возможно, кому-нибудь это покажется странным или смешным, но там, закопанный в пыль, лежал кусок зеркала. Мэтр Сонгхи провела над ним рукой, нахмурилась и сказала:

– Это надо изучить поподробнее. Давайте я наложу стазис, и уберу его подальше. Оно еще и фонит очень…

Еще поворот, еще одна дверь. Уже привычно мы все отошли на три шага, а госпожа Редфилд распахнула ее ударом воздуха и скрылась внутри, за ней последовала некромантка. Почти сразу же мы услышали восхищенный присвист и голос Лавинии:

– Все могут входить, Нора, иди первая. Тебе понравится.

Я перешагнула порог и застыла: открывшееся пространство терялось во мраке, пара магических фонарей освещала только шесть ступеней вниз – полукругом, парадной лестницей, застланной ковром, – да высокие мраморные колонны.

Маги добавили освещения, и нашим глазам предстал… ну, наверное, это был рабочий кабинет. Но таким я бы представляла себе кабинет шейха Парса или какого-нибудь эмира Бухары: ковры, золотые канделябры, мраморные колонны, оттоманки и резные дубовые панели, многостраничные фолианты в книжных шкафах из драгоценного дерева, аромат благовоний… И все это в круглой, без единого угла, комнате размером чуть поменьше моего бального зала.

Лавиния тем временем запустила поисковое заклинание, которое должно было определить и обезвредить, или хотя бы обозначить наличие чего-то вредоносного, какого-нибудь убойного сюрприза, поджидающего незваного гостя. Джан-Баттиста первым ступил на покрытый ковром пол, пробежал взглядом по книгам, дотронулся до двух или трех:

– Сколько я могу судить, здесь нет ни одного тома моложе ста лет. В основном литература по некромантии и магии крови. Хотя вот тут есть справочник по магии металлов, например. А вот это, – он осторожно вытащил толстенный фолиант форматом в четыре обычных книги, – это, синьоры, истинная драгоценность. «Теория и практика магической медицины» Лодевейка Бонавентуры, выпущенная Альдом Мануцием в 1502 году!

Я тихо ахнула: считалось, что единственный сохранившийся экземпляр этой книги был выкраден из королевской библиотеки в Люнденвике еще в конце 18 века.

– Интересно было бы увидеть хозяина этих сокровищ, – прохладным тоном сказала Лавиния.

– Мне кажется, он сделал все, чтобы не встретиться с незваными гостями, – откликнулся Джан-Баттиста, продолжавший осматривать книжные шкафы.

– Тут еще три двери, – прозвучал откуда-то сбоку голос охранника. – А ну-ка…

– Не трогай! – крик Лавинии был заглушен грохотом.

Когда пыль слегка осела, мы увидели, что проход открыт, Орсо на полу держится за голову, а рядом с ним лежит здоровенный кусок мрамора.

– Ну, я ж говорила – никуда не лезть, сперва я все проверяю, – ворчала госпожа Редфилд, ощупывая пострадавший орган. – Повезло, что удар пришелся вскользь, а то дальше с тобой только мэтр Сонгхи смогла бы беседовать, и то недолго.

Одна из найденных дверей вела в роскошную ванную комнату, за второй была спальня, третья же открылась в новый коридор, опять ведущий куда-то вниз.

– Ну что, идем дальше? – спросил Джан-Баттиста. – Орсо, ты как, идти сможешь?

– Смогу, – сумрачно ответил охранник, с кряхтением вставая.

– Тогда подождите минутку, я оставлю пару сюрпризов на входе, чтобы здешний шутник нас непременно дождался, – попросила госпожа Редфилд.

Много времени сюрпризы не отняли, и вскоре наша маленькая колонна отправилась исследовать, куда ведут продолжение подземного хода.

– А вот скажите мне, – поинтересовалась я, – ведь там, в конторе Ансельмо Виченте, все было в таких залежах пыли… В подземном ходе ее значительно меньше, зато паутины и прочей гадости хватало. А в этом кабинете и в других… помещениях совсем чисто, да и на книгах ни пылинки. Получается, этот хозяин кабинета приходил с другой стороны?

– Скорее всего, да, – ответил Джан-Баттиста. – Конечно, сейчас стража уже оцепила всю территорию Rimembranza, и коменданта допросят, как положено, но я сомневаюсь, чтобы мы найдем там какие-то следы этого человека. Думаю, мы идем со стороны, так сказать, запасного выхода.

По ощущениям, мы довольно глубоко ушли под землю. Или уже под воду? Не такой большой остров Rimembranza, чтобы под ним километрами тянулись коридоры. Но все когда-то кончается, и ход вывел нас в еще один подземный зал. Вновь зажглись магические светильники, и мы осмотрелись. Здесь своды были низкими, и поддерживали их не колонны, а сталагнаты. По неровному полу журчал небольшой ручеек, стены поблескивали кристалликами. Карстовая пещера?

Внезапно мне показалось, что в глубине что-то шевельнулось. Я тронула Лавинию за плечо и ткнула пальцем вправо, в смутное белое пятно. Поисковое заклинание не нашло ничего опасного, так что мы подошли ближе. Мэтр Сонгхи тихо пробормотала что-то по-сиамски, Джан-Баттиста грубо выругался, а у меня попросту перехватило дыхание.

Наклонно к стене был поставлен большой плоский камень, по краю которого были тщательно выписаны руны. Вот же тьма, это явный алтарь, и поставлен он не Ниале и не святой Бригите! На полу алтарь этот окружала канавка, к которой вели прорезанные в камне желобки. А в центре черной каменной плиты лежал прикованный к ней человек в белом костюме Пьеро и белой маске с тщательно прорисованной кровавой слезой на ней.

Рука под белым балахоном была исхудавшей до состояния «кожа и кости», но пульс я нащупала; редкий, слабый, почти неразличимый, он все-таки был.

– Жив, но очень ослаблен, – сказала я, отходя на полшага. – По-моему, его морили голодом и жаждой. У кого вода, у вас, Орсо?

– Подожди, у меня вот есть вино, – протянул мне фляжку Джан-Баттиста. – Если разбавить пополам с водой, лучше будет. А мы пока собьем кандалы и уберем маску.

– Что там сбивать, – махнула рукой Лавиния. – Цепи железные, их ржавчиной взять – минутное дело. Linyenva asto!

Оковы действительно рассыпались ржавыми хлопьями. Пьеро, так и не пришедшего пока в сознание, осторожно перенесли на созданную магами воздушную подушку.

– А маска не снимается, – с изумлением сказала мэтр Сонгхи.

Я подошла и вгляделась внимательнее: да, это было точное повторение того, что я видела при осмотре Карло Контарини. Край маски составлял единое целое с кожным покровом.

– Лавиния, – позвала я внезапно охрипшим голосом. – Посмотри сюда…

Госпожа Редфилд присела на корточки, посмотрела, потрогала и длинно присвистнула.

– Поздравляю вас, господа. Похоже, что у нас серия. Ой, как я это не люблю… – встав, она вздохнула и продолжила, – Ладно, все-таки, первостепенный вопрос сейчас – убраться отсюда поскорее. Ты хотела его напоить?

– Есть какой-нибудь сосуд, чтобы смешать воду с вином? – спросила я у всех.

– Минутку, – мэтр Сонгхи извлекла из пространственного кармана и протянула мне серебряный стаканчик, я смешала воду пополам с красным вином и попыталась напоить мужчину. Кажется, пара капель даже попала ему в рот, но в себя он так и не пришел.

– Нам нужно его срочно отсюда вытаскивать, – я покачала головой. – Капельница с питательным раствором, тепло, маг-медик… Я сейчас, сколько смогу, поддержу его, но это паллиатив.

– Очень не хочется идти назад по всем этим коридорам… – задумчиво потер подбородок Джан-Баттиста. – Может, сходим и проверим, что там дальше?

– Иди, – разрешила Лавиния. – Нальи, сходите с ним? Помимо всего прочего, наш поганец мог и там сторожа поставить, вроде того монстрика…

– Конечно, – некромантка легко поднялась с пола, отряхнула брюки и улыбнулась Торнабуони. – Идемте искать выход?

Я по капле вливала в пациента энергию, изредка прерываясь, чтобы дать ему глоток воды с вином. Охранник, изредка почесывая макушку, ходил вокруг, заглядывая то в один. то в другой ход. Госпожа Редфилд же изучала руны на алтаре, даже сделала снимок на коммуникатор.

– Эх, – пробормотала она, – плохо я знаю рунический койне… Надо будет отправить Кайонну, пусть кафедру рунологии загрузит расшифровкой.

Потом Лавиния пошла вдоль стен, изучая прочую обстановку этого то ли святилища, то ли тюрьмы. Заскрипела какая-то дверца, зазвенело стекло… Я разогнулась и хотела попросить ее помочь мне с подкачкой пострадавшего, но в этот момент услышала:

– Нора, подойди сюда, пожалуйста! – в голосе прозвучало изумление и тревога.

Лавиния стояла возле длинного стола, по виду – лабораторного, во многих местах прожженного кислотами и пламенем. В руках у нее был металлический ларец с откинутой крышкой, и держала она этот ларец с явной осторожностью. Интересно, что там такое – бомба? Ну, не драгоценности же, с ними бы не нужно было обращаться, как с тухлым яйцом…

– Загляни внутрь! – она подвела поближе магический фонарик.

Я посмотрела. Внутри ларца не было ни взрывчатки, ни россыпей золота – там колыхалась налитая почти до краев маслянистая жидкость, тяжелая даже по виду. Поначалу эта жидкость показалась мне непрозрачной, но я вгляделась и увидела: на дне лежала белая маска. Точно такая же маска Пьеро, как была на неизвестном мужчине, только примерно вдвое меньшая и без кровавой капли на щеке.

– Ты не поняла? – Лавиния смотрела на ларец, и в глазах ее было отвращение и злость. – Нора, он их выращивает!

Честно скажу, я отпрыгнула от ее гадкой ноши, будто маска могла выбраться из своей питательной среды и немедленно вцепиться в мое лицо.

– Убери это! Пожалуйста!

С осторожностью и все тем же отвращением магичка поставила ларец на стол, закрыла крышку и набросила на гадкую коробку стазис.

– Тьма с ними, с доказательствами, пусть посидит там, – сказала она, протирая руки платком.

– При чем тут доказательства? – не поняла я.

– При том, что после стазиса магические следы искажаются. И как доказательство для суда они не будут приняты. Но это меня в данный момент волнует меньше всего. Нора, он выращивает эти маски и приживляет их к лицам. Я уверена, у Карло проклятие просто совпало по времени с моментом, когда этот… экспериментатор его подловил и наложил подготовленную volto! Именно поэтому от нее так трудно было избавиться! – Лавиния покружила по пещере, налетела на сталагмитовую колонну и остановилась. – Мы просто интуитивно пошли верным путем, иначе ничего бы не смогли сделать!

– Подожди-подожди, но тогда Карло явно должен быть не первым! Значит, где-то еще есть люди, которые живут вот так же…

– А ты вспомни: если бы не было необходимости для семьи Контарини, чтобы их наследник в каких-то местах появлялся без маски, Карло бы и в голову не пришло от нее избавляться! Есть-пить она не мешала, весь город чуть не шесть месяцев в году носит эти … маски.

Подозреваю, что те слова, которые употребила для определения темпераментная госпожа Редфилд, она могла подцепить только у какого-нибудь опытного боцмана. Простому матросу, например, такая изысканность в формулировках недоступна.

– Ты считаешь, что в Венеции есть еще пострадавшие от таких экспериментов? – мрачно спросила я.

– Уверена в этом! Ну, или те, кто послужил подопытными кроликами, догнивают где-нибудь в грязной канаве…

– Жуть какая… – я поежилась. – Хорошо бы отсюда поскорее выйти. Что-то перестало мне нравиться это приключение.

Джан-Баттиста и мэтр Сонгхи вернулись довольно быстро. Метров через сто ход заканчивался лестницей, которая выводила в развалины на крохотном островке.

– Остров этот безымянный; там поселился когда-то алхимик, лабораторию построил, работал, да и взорвался однажды вместе с лабораторией, – пояснил Джан-Баттиста.

– Над чем работал? – поинтересовалась я.

– Да, в общем-то, так и осталось неизвестным, над чем; к себе он никого не пускал, законов не нарушал, так что и у стражи не было оснований для проверки. Он жил обособленно и никого не интересовал. Почти не выезжал в город. Лично я единственный раз с ним столкнулся – на улице возле мастерской Il Canovacchio в Сестриере, он покупал заготовки для масок…

– Заготовки? – быстро переспросила Лавиния.

– Да, нераскрашенные белые основы из папье-маше…

– Заготовки для масок… Вот вам и связь… А когда это было?

– Что именно? – начал раздражаться Джан-Баттиста. – Встретил я этого чудака… не знаю, наверное, лет пять назад, я бы и не запомнил этой встречи, если бы не обсуждал потом с Пьетро. А взрыв произошел вскоре после этого.

– Хорошо, – сказала я примирительно. – Мы все это обсудим, когда доберемся до дому. Сейчас нужно срочно вытаскивать нашего Пьеро. Мы сможем там выйти?

– С грузом – нет. Там винтовая лестница, – покачал он головой.

– Значит, ничего не поделаешь, нужно возвращаться…

Обратная дорога показалась мне куда более короткой. Впрочем, мы не останавливались, чтобы покопаться в книжных шкафах или осмотреть какие-то диковинки. Лавиния, задержавшаяся, чтобы оставить в пещере пару неприятных сюрпризов для посетителя, догнала нас буквально через пять минут. На мой немой вопрос она ответила, усмехнувшись:

– Войти он сможет, и даже подойдет к алтарному камню. А вот дальше сдвинуться с места – уже вряд ли.

Вместе с загадочным Пьеро и Лавинией я погрузилась на скоростной катер, не заметив даже, чей он. Мне важно было продолжать вливать в человека, по-прежнему находящегося без сознания, небольшие порции энергии, которые бы раскачали и расширили его каналы, но не пережгли их. В медицинском крыле Ка’Контарини нас уже ждали. Еще по дороге, коротко посовещавшись, мы решили, что и с точки зрения медицины, и ради сохранения секретности, и для безопасности это лучшее место. Джан-Баттиста связался с Пьетро, и за те двадцать минут, которые заняла у нас дорога, палата и приборы были подготовлены.

Медсестра поставила капельницу с питательным раствором, знакомый уже мне доктор Тедеска обсудил со мной режим, в котором нужны было продолжать подкачку энергии, и остался возле пациента. Тот все еще не пришел в себя, но пульс его уже стал более наполненным и четким. Похоже было, что обморок перешел в нормальный сон. Еще чуть подумав, я решила, что нелишним будет, если наш Пьеро проспит часов двенадцать, вот тогда уже можно будет привести его в чувство без риска для жизни, и доктор Тедеска пообещал добавить сонных чар, если пациент станет приходить в себя.

Джан-Баттиста, Лавиния и Нальи Сонгхи вместе с Пьетро Контарини ждали меня в зеленой гостиной за кофе и пирожными.

– Что скажет медицина? – нетерпеливо спросил Торнабуони, едва я сделала глоток кофе. – Когда можно будет с ним поговорить?

– Через двенадцать часов. Примерно столько он должен проспать, все это время находясь под капельницами. Думаю, что, придя в себя, наш незнакомец сможет разговаривать, – ответила я, и тут же задала встречный вопрос, – А Лукани удалось найти?

– Да, – кивнул Пьетро. – Сейчас придет Джан-Марко и расскажет. Мы уже ввели мэтра Сонгхи в курс дела, поскольку тут многое переплетается с ее дисциплинами.

– Ох, вот ваши секретные материалы меня и вовсе не касаются, – махнула я рукой. – Удалить маску я, скорее всего, смогу, хотя мне и кажется, что тут она пробыла дольше и вросла сильнее, чем у Карло. Но остальное – не мое.

– Боюсь, что вам уже некуда деваться, Нора, – без улыбки ответил он. – Вы слишком многое узнали о самых тайных скелетах в некоторых шкафах, так что у вас лишь два пути – дать клятву как гражданке Серениссимы, или провести остаток жизни, скажем, в монастыре. Или в дальнем поместье.

– Это шутка? – спросила я холодно.

– Ни в коем случае. Я серьезен, как катафалк. Правда, я забыл упомянуть, что как раз собирался вручить вам вот это, – жестом фокусника он вытянул из воздуха свиток невозможно официального вида, перевязанный красным шелковым шнуром, скрепленным тремя печатями, красной, коричневой и синей. – Прочтете сами?

Я стянула шнур и развернула свиток, потом посмотрела на Пьетро:

– Боюсь, что мой уровень старолатинского не так высок, чтобы читать на нем официальные документы.

– Позволь, я переведу? – Джан-Баттиста осторожно взял свиток из моих пальцев, пробежал глазами текст, удивленно вздернул брови и прочел вслух:

«Решением Совета двенадцати, подтвержденным Советом судей и Советом магов республики Венеция, признано право синьоры Элеоноры Аделаиды Франсуазы Хемилтон-Дайер на гражданство республики, с подтверждением всех положенных гражданину прав и свобод, а равно возможностью требования от указанной синьоры исполнения налагаемых обязательств. Подписано восемнадцатого марта 2184 года в Венеции».

Восемнадцатого марта. Три дня назад.

– Как я понимаю, это не совсем обычно? – спросила мэтр Сонгхи.

– Третий случай в истории Серениссимы, – любезно ответил Джан-Баттиста.

– Ну, что же, – медленно проговорила я, – наверное, по такому поводу нужно открыть шампанское?

Через мгновение лакеи внесли поднос с бокалами-флейтами, ведерко со льдом и бутылки, выстрелила пробка, и одновременно в дверях показались Карло Контарини и Джан-Марко Торнабуони.

– Что мы празднуем? – спросил Джан-Марко.

Вместо ответа я протянула ему свиток. Он прочел и, вернув его мне, только и сказал:

– Ого! Поздравляю!

«Как интересно, – подумала я, улыбаясь и чокаясь со всеми, – значит, Пьетро держал эту часть наших договоренностей от всех в секрете? А зачем?»