Текст книги "Из Вайтрана с любовью (СИ)"

Автор книги: Marianna Girl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Альтмер с несложным для нордского ума именем, представлявшийся писателем и интересовавшийся нордскими верованиями. Возможно ли, что трактирщик говорит о Санионе?

– А как же деньги? Наверное, он готов был платить хорошо, – предположил я.

– Да куда там. Экономил, как мог. Завтракал самым дешёвым – вот, как ты. С тобой-то ещё всё понятно, вы, Дозорные, бедствуете, чем можете перебиваетесь. Но этот вроде приличный ходил, роба не нищенская – новая, кстати, в таких обычно придворные маги щеголяют, даже цацки какие-то на нём были.

Экономил – но роба на нём была новая, очевидно, синяя с бежевой каймой, придворные маги по какой-то негласной традиции именно такие носят. Стоит она дешевле, чем та, что надета сейчас на мне, хотя зачарование на ней должно быть лучше. Действительно ли Оргнар говорит о Санионе, или в Ривервуде останавливался какой-то ещё альтмер?

– И что с ним дальше было?

– Как водится, нашлась в Ривервуде добрая душа. Фендал наш пожалел своего высокого собрата-эльфа и у себя приютил.

Фендал. Надо запомнить это имя. Не думаю, что в этой деревне живёт много босмеров, так что найти его мне не должно составить труда.

– Ну, а ты, Эстормо, тебя что в наши края привело?

– Ищу группу даэдропоклонников. Они, по слухам, на берегах озера Илиналты обосновались.

Норд многозначительно замычал.

– Ты это, осторожнее, – пожелал он. – На берегах озера много заброшенных крепостей и пещер, находка для всяких тёмных личностей. Не знаю почему, но мне кажется, что ты славный парень. Вы, Дозорные, вообще славные парни, людям за просто так помогаете, не знаю, чего вас Соратники не любят. И гибнет вас много. Грустно будет, если с тобой тоже что-нибудь плохое случится.

========== 4 ==========

Моё тело слишком сильно болело, я пока не хотел отправляться в дальнюю поездку, и решил задержаться в Ривервуде на день. Заодно расспрошу Фендала об его постояльце. И, возможно, узнаю ещё что-нибудь о прежней хозяйке этой таверны.

Вышел на крыльцо таверны, с улыбкой оглядел окружавшие деревню горы, небольшие, но всё же аккуратные деревянные дома. Не родной Алинор, горы и леса имеют слишком холодные цвета, их освещает слишком холодный свет – всё здесь холодное, спрятанные в горах нордские руины слишком мрачные и тяжелые, не чета воздушным альдмерским постройкам из белого камня. Но в этой лесной деревушке, окружённой этими холодными заснеженными горами, есть своя красота.

– Ого, ещё эльф!

Постарался не обращать на запитого, дурно пахнущего норда внимания. Вот, таких людей надо истреблять в первую очередь, толку от них никакого, а настроение портить они умеют. Может быть, после таких вот чисток от всякой неполноценной мрази людские расы даже чуточку лучше станут?

– Ну ты и чудище! – продолжил пьяница. – Серьёзно, вы, остроухие, такие страшные!

В другой ситуации я бы приказал изловить этого языкатого нахала, как следует отходить и затем прикончил бы его самолично, а чтобы на меня не навесили обвинений в немотивированно жестоком обращении с гражданскими лицами, написал отчёт о поимке еретика-талосопоклонника. Всё равно этого пьяницу никто бы не хватился, а мне в личное дело только положительные строки пойдут. Но сейчас я должен быть сдержан, не обращать на всяких нахалов внимания до последнего. Полезет ко мне – пожалеет. Давать отпор противнику без оружия и магии нас немного учат.

Конюх, на моё счастье, велел нахалу проваливать и отстать от меня, а я нашёл в себе силы на небольшую прогулку. Нельзя сидеть на месте, нужно хоть немного, но двигаться, обязательно полегчает. Единственный источник заработка здесь – лесопилка, но босмер вряд ли будет работать на ней. Устроился работником у кого-нибудь из крестьян, ухаживать за скотиной? Или работает в таверне? Возможно, кузнецу в помощники нанялся?

Поспрашиваю у местных – а начну, пожалуй, с единственного в городе лавочника. Этот сорт людей не слишком принципиален, должен знать, что творится вокруг них – и в карманах окружающих. Тем более этот ещё и оказался имперцем, живущим с молодой сестрой под одной крышей.

– Добро пожаловать, – попривествовал торговец. – Здесь ты сможешь найти всё, что пожелаешь: зелья, припасы, кое-какие ингредиенты, и даже парочка томов заклинаний где-то завалялась.

В свете огня очага разглядел молодую женщину: ярко накрашена, позволяет себе глубокое декольте, определённо носит под платьем корсет, укладывает волосы в сложную причёску. Всё с ней понятно. Обычная легкодоступная деревенская красавица. И Фендала мимо себя вряд ли пропустит.

– Я ищу мера по имени Фендал, – спокойно произнёс я.

– На лесопилке спроси, – вздохнул имперец. – Он там работает.

Необычный выбор места работы для босмера. Возможно, за непочтение или легкомысленное отношение к Зелёному Пакту он был изгнан с родины, и теперь не видит ничего зазорного в такой работе?

– Что ты можешь сказать о нём?

В глазах торговца мелькнуло недоверие. Показать ему жетон, или пока что поддерживать легенду Дозорного Стендарра? Пожалуй, пока не буду пугать этого человека, попробую разрешить всё спокойно, без лишнего шума, слёз и истерик, которые обычно вызывает у людей вид нашей символики.

– Босмер как босмер, – хмыкнул мужчина. – Дружелюбный, общительный, за покупки платит без промедлений. По моей дорогой сестрёнке воздыхает.

Как я и предполагал: приезжий босмер позарился на яркую деревенскую красавицу.

– У него, говорят, альтмер одно время жил. Что-нибудь знаешь об этом?

– Ничего такого. Да, жил. Но я, знаешь ли, за соседями не подглядываю, тут уж извини меня, больше ничего тебе не скажу.

Рассказывает без удовольствия. Держит руки скованными в замок, ненавязчиво переминается с ноги на ногу – закрытая, неуверенная поза. Он не слишком доверяет мне, не хочет рассказывать что-то, ненавязчиво просит оставить себя в покое. Пока что выполню его пожелание и уйду. Этот лавочник и его сестра меня пока мало интересуют, а основную информацию я думаю получить именно от Фендала.

Я вышел из магазина, пересёк улицу и направился к лесопилке, располагавшейся возле самой реки. Единственный, по всей видимости, в этой деревне босмер разрубал брёвна на небольшие чурки и относил в сторону. Волосы у него седые – хотя стариком он не выглядит. Следствие частого пребывания на солнце? Нечистокровности? Пережитого когда-то ужаса? Держится он легко и непринуждённо, как и все работники, ничем пока что не выделяется для меня.

– Фендал?

Босмер поднял на меня глаза, но от работы отвлекаться не торопился.

– Да, это я, – небрежно ответил он. – Странно, что мной интересуется Дозорный Стендарра. Я не даэдропоклонник, по ночам сплю и даже колдовать не умею. Можешь у любого спросить.

Заранее уклоняется от вопросов. Не хочет отвлекаться от работы. Возможно, он боится, что я затрону какие-то не слишком приятные ему темы.

– Меня интересует один твой гость. Альтмер, как и я.

Фендал едва заметно напрягся, на мгновение даже отвлёкся от работы, забегал глазами.

– Он… съехал в начале весны, я больше ничего о нём не знаю, – босмер пытался выглядеть спокойным, но в голосе я услышал едва заметные нотки волнения.

– А как его звали? Просто одна семья попросила меня найти своего пропавшего брата, который как раз в ваших краях пожить собирался.

Лесной мер снова принялся за работу, пытался скрывать от меня выражение своего лица. Будет пытаться врать мне, запутывать меня.

– Санионом, кажется. Да, по-моему, я не ошибся.

След одного пропавшего агента я нашёл. Продолжаю копать в том же направлении.

– Значит, всё верно. Я ищу именно этого альтмера. Он был писателем, верно? Пойми, семья очень волнуется за него, хочет, чтобы он вернулся живым – или хотя бы подал им весточку, что с ним всё в порядке.

Стараюсь жестикулировать как можно более активно, показывать свою эмоциональную вовлечённость в это дело.

– Наверное, да. Он был писателем. Правда, о своих книгах он мне ничего не рассказывал, больше меня спрашивал, что я о нордских верованиях знаю, и как мне вообще живётся здесь, на чужбине. Скромный, видать. Весной он съехал, и я больше ничего о нём не знаю.

Фендал отвечал так же небрежно, как и лавочник-имперец. Словно скрывает что-то. Что же, пока я не буду пугать его своим служебным жетоном.

– Талосом он, наверное, тоже интересовался?

Босмер снова на мгновение отвлёкся от своей работы, прятал от меня лицо, ненавязчиво поглаживал топорище. Мой вопрос заставил его занервничать ещё сильнее.

– Не знаю. Может быть. Меня он об этом точно не спрашивал.

Пока что оставлю его в покое, но затем целенаправленно вернусь за ним, отведу подальше, покажу свой жетон и расспрошу уже более строго и детально. Сейчас же мне лишние разговоры в городе не нужны. Впрочем, стоит ли мне вообще открывать Фендалу правду о себе? Он наверняка занервничает – особенно если ещё раньше узнал, кем именно был его постоялец, взболтнёт кому-нибудь, а то и вовсе решит заманить меня в ловушку, подстроенную местными фанатиками. Кто знает, вдруг этот босмер и Саниона в такую же ловушку заманил? У меня нет доказательств обратного, потому этот вариант отметать не буду.

Я шёл по центральной улице Ривервуда к таверне – можно изучить карту местности, взятую в посольстве, определить примерный район поисков и, возможно, уже сегодня начать прочёсывать местность.

– Дозорный!

Обернулся на звавший мужской голос. Какой-то молодой норд зачем-то звал меня. Парень отчего-то уже внушал мне симпатию, чем-то притягивал меня – возможно, своим опрятным (и даже немного щегольским) внешним видом.

– Что тебе нужно? – поинтересовался я.

– Я заметил, что ты Фендала расспрашивал. Скажи, ты подозреваешь его в даэдропоклонничестве? В некромантии? Или думаешь, что он – оборотень?

В глазах норда горел какой-то странный радостный огонёк, будто бы парень надеялся, что босмер окажется виновен хоть в чём-то.

– Нет, – признался я; юноша тут же поник и грустно вздохнул. – Меня интересовал его гость, мой сородич. Ты что-нибудь об этом знаешь?

Парень сдавленно качнул плечами.

– Только то, что его Дельфина… ну, прошлая хозяйка «Спящего великана», практически из своей таверны выжила, и Фендал его зачем-то приютил. Ну и что этот альтмер о наших нордских верованиях спрашивал. Дельфина, впрочем, эльфов с котами вообще на дух не выносит, даже к Фендалу с опаской сначала относилась. Хотя данмеров, кстати, более-менее терпит.

Дельфина эта – личность интересная. Нужно расспросить у этого болтливого паренька о ней подробнее.

– Ты живёшь здесь? – кивнул в сторону бревенчатого дома, возле которого выделывала кожу старуха.

– Да. Хочешь на крыльце со мной поговорить? Пошли.

Мы присели на лавочке под навесом.

– Напомни, как тебя зовут? – ненароком спросил я.

– Свен.

– Значит, говоришь, Дельфина эльфов с котами на дух не выносит? – напомнил я.

– Ага. Ты бы видел, как она вспенилась, когда однажды в её таверне отряд талморцев на постой остановился! Тогда, впрочем, все мы немного на взводе были – ну, сам понимаешь, да и характер у Дельфины не подарок. Но в тот день она, наверное, саму себя превзошла. Наорала на всех, на кого только можно, и на целые сутки куда-то ушла, хлопнув дверью.

Картина становится всё интереснее: прежняя хозяйка таверны, ненавидящая населяющие Альдмерский Доминион расы, со скверным характером, да ещё и тёзка разыскиваемого нами Клинка.

– А ты не знаешь, куда эта женщина ушла?

– Нет. В последние два или три месяца она вообще себя очень странно вела, постоянно где-то пропадала, а в начале осени вообще Оргнару сказала, что больше не вернётся.

Больше не вернётся – и не похоже, что Свен врёт. Даже если эта Дельфина – и есть разыскиваемый нами Клинок, а не простая сварливая женщина, то ловить её в Ривервуде смысла уже нет.

– Выжила, значит, говоришь, она того альтмера из таверны, и Фендал приютил его у себя. Ты случайно не знаешь, почему этот альтмер ушёл?

– Нет. Возможно, он узнал о нашей старой вере достаточно, и предпочёл домой вернуться. А с ним что-то случилось?

От этого парня я уже узнал достаточно: он не знает, где искать Саниона, и можно оставить его в покое. Разве что ещё раз спросить, о чём именно мой коллега расспрашивал местных.

– Пока я тоже не знаю. Но до дома он не добрался, – ответил я. – А ты не помнишь, о чём именно этот альтмер спрашивал у вас?

Свен позволил себе усмешку.

– Я в этом городке вообще самый начитанный – всё же не зря я в Коллегии Бардов учился. А тут мне было хоть с кем поговорить – и он мне свою теорию рассказал, почему норды от Талоса не хотят отказываться. Он видел в нём отголоски наших древних верований о Шоре и о короле Вульфхарте, которые смешал в себе Имперский Культ. Вот эту теорию он у нас и проверял. Ещё хотел увидеть, как в Скайриме Талосу молитвы возносят, и сравнить с описаниями из нескольких старых книг. Интересное исследование, наверное, должно было выйти…

Видимо, как таковых информаторов у Саниона не было, под ними подразумевались все жители этой деревни, оттого он не мог поймать ни единого подозреваемого. Но почему тогда мой коллега до сих пор не вернулся, почему не дал о себе знать? Прикрытие ведь было идеальным!

– Так ты бард? – подделываю в голосе любопытство и изумление.

– Да. Играю в «Спящем Великане» по вечерам. Хотелось бы, конечно, большего, но мать я оставить не могу, – норд грустно вздохнул.

Теперь можно ненароком поинтересоваться, не увидел ли Санион богослужение в честь Талоса – и как долго после этого пробыл в Ривервуде.

– А этот альтмер увидел, как Талосу молитвы возносят?

– Любопытный же ты, – притворно возмутился парень; я так же притворно ухмыльнулся и небрежно взмахнул рукой. – Нет, я всё понимаю. Ты, наверное, просто беспокоишься за сородича. Мы, норды, тоже за всех наших, кто на чужбине пропал, переживаем. Ну, в общем, Камилла мне как-то сказала, что Фендал ей обмолвился, будто наши мужчины хотели показать этому альтмеру какое-то заброшенное святилище Талоса, и после этого он исчез. Фендал сказал всем, что он рано утром уехал – возможно, он не соврал, я так рано не просыпаюсь. Да и в городе ничего не болтали – а в таверне всегда можно что-нибудь интересное услышать.

В этом Свен был прав: в трактирах люди всегда много болтают, и что-нибудь лишнее, да сболтнут. Выпивка вообще имеет свойство развязывать язык, трактирщикам по пьяне очень часто могут доверить какие-нибудь сокровенные или просто грязные тайны – но, в отличие от священников, они не брезгуют за вознаграждение пересказать кому-нибудь услышанное. И, как мне сказал этот парень, Санион всё же увидел какое-то святилище Талоса и на следующий день уехал. Выводы напрашивались сами собой: мой коллега, скорее всего, мёртв. Не мог он после хоть какого-то успеха дезертировать! Осталось лишь найти само святилище. Если я расспрошу о нём Свена, это может навлечь на меня подозрения. Культ Талоса не имеет никакого отношения к даэдропоклонничеству или некромантии, Лорхана так же не относят к принцам даэдра. Что же, мне всё-таки придётся прочёсывать местность самостоятельно – с рассчётом на то, что святилище находится не дальше, чем в одном дне пути от Ривервуда.

– Всё спросить хочу – а что это за руины в горах? – подделываю в своём голосе невинное любопытство. Руины находятся недалеко отсюда, и могут быть отличным местом для тайных собраний.

– Это Ветреный Пик, – норд небрежно махнул рукой. – Древние нордские руины с бандитами, драуграми, злокрысами и всем остальным. Обычные древние нордские руины, в общем. Хотя драугров там уже, впрочем, нет. И секрет уже разгадан. Зато разбойники там словно переводиться не хотят, полугода не пройдёт, а какая-нибудь банда да заведётся! Кстати, если хорошую историю послушать хочешь – зайди в «Ривервудский Торговец» и спроси, как одна бретонская волшебница вернула моей дорогой Камилле их семейную реликвию. Говорят, эту девушку Седобородые на Высокий Хротгар призвали, и даже Исмиром нарекли. Эх, какая могла бы выйти часть новой Эдды – Исмир, Дракон Севера, обрёл чувство прекрасного, воплотился в теле красивой девушки и вместе с не менее красивой спутницей совершает множество подвигов, а сила родившейся между ними любви оказалась способна победить любое зло и пронестись сквозь пространство и даже время, – парень неожиданно стушевался, – сугубо сестринской и дружеской любви, ты ничего не подумай.

Я с улыбкой согласно кивал размечтавшемуся барду. Впрочем, история о подвигах двух красивых (пусть и человеческих) женщин уже не будет выглядеть столь по-варварски и, возможно, и впрямь может выйти весьма недурной, в духе классических сиродильских и бретонских рыцарских сказаний. А воспевание любви двух женщин… нет, пожалуй, это слишком смелый для поэзии шаг, который оценили бы разве что в Хай-Роке. Или, возможно, в Морровиде времён правления там Дома Хлаалу.

========== 5 ==========

В «Ривервудском торговце» я купил отрез рогожи, в которую можно было бы завернуть покойника ростом с меня, и веревку; лавочнику я соврал, что собираюсь стелить её на землю, если вдруг придётся ночевать в лесу, а веревка мне пригодится, если я соберусь преодолевать крутые склоны. Наверное, имперец посчитал меня безмозглым глупцом, не сообразившим взять спальник и веревку заранее – но вслух свои мысли не озвучивал. Заодно купил какую-то дешёвую согревающую мазь – торговец сказал, что работники лесопилки часто её покупают, если вдруг растянут себе что-нибудь или просто переработают.

Я вернулся в свою комнату, закрыл дверь и принялся раздеваться – хочу сразу опробовать на себе эту мазь, вдруг она действительно быстро снимет боль? Поёжился от прохлады, царившей в комнате, забрался на постель и открыл баночку из тёмного толстого стекла. В ноздри ударил запах трав, от которого с непривычки даже заболела голова. Взял небольшую горку мази и принялся растирать по телу. Первые мгновения мне показалось, что я растираю по своей коже кубики льда, затем пришло невероятное жжение, словно я держу пальцы над пламенем костра. Я брезгливо растирал остатки мази на пальцах по телу, пытался вытереть их о постельное бельё, но от этого жжения я никуда не мог деться. Хотелось стонать, окунуть руку в холодную воду – да, хорошая идея, до речки недалеко бежать. Хотелось запрыгнуть в эту ледяную воду полностью, затушить тот огонь, который, казалось, горел на моей коже. Я быстро натянул одежду, не обращая внимание на Оргнара, выскочил на улицу… и осознал, что передвигаться мне практически не больно.

Снова вернулся в комнату – пересчитать деньги и продумать район поисков. Итак, из пятисот выданных мне септимов я уже потратил: тридцать – в Морфале, пять – в Фолкрите и шестьдесят девять – в Ривервуде. У меня осталось триста девяносто шесть септимов. Не знаю, сколько ещё мне придётся проторчать в этом владении, и какими будут мои непредвиденные расходы. Наверное, мне стоит подработать на лесопилке, чтобы не тратить командировочные, а на заработанные деньги куплю себе припасов. Продавать мне пока нечего, так что придётся брать в руки колун или же помогать таскать брёвна. Либо же попроситься помочь с оформлением конторских книг – норды хоть и варвары, но учётную документацию всё же ведут. Хоть и весьма примитивную.

Жжение уже перестало быть таким болезненным – даже наоборот, мазь приятно согревала. Перекусил сквашенным молоком, смешанным с кислой сывороткой, и направился к лесопилке – поговорю с женщиной, которая командовала всеми рабочими. Возможно, она найдёт мне какое-нибудь занятие, за которое сможет заплатить.

– Работа есть? – спросил я.

Нордка смерила меня взглядом.

– Надолго, или так, на постой заработать?

– На постой заработать, – соврал я.

– Тогда помогай перетаскивать брёвна к пиле. Справишься?

Согласно кивнул головой: с этой работой и обезьяна справится, главное, чтобы мне помощника покрепче меня самого выделили.

– Всё, иди.

Моим «помощником» оказался молодой норд, имевший с хозяйкой лесопилки кое-какое портретное сходство – очевидно, её брат. Конечно, работать со мной ему было совсем неприятно, не нужно быть особенно проницательным, чтобы понять это. Но этот человек быстро смирился, и достаточно быстро перестал подавать вид. Возможно, в глубине души он радуется, что альтмеру пришлось опуститься до столь унизительной работы. Что же, пусть пока порадуется.

– Передохнуть не хочешь? – попросил я.

Норд небрежно хмыкнул и плечом опёрся о древесный ствол; я расположился на одном из пеньков.

– Тебя как зовут хоть?

– Ралоф, – мужчина отвечал без удовольствия. – Брат хозяйки, если что.

– Эстормо.

С улыбкой (наверняка глупой – но пусть, это даже лучше; дурачкам охотнее верят, считают их менее опасными) протянул новому знакомому руку, тот всё же снизошёл до того, чтобы пожать её в ответ.

– Я слышал, ты гостем Фендала интересуешься, – неожиданно спросил он.

Пытаюсь сохранять спокойствие. В таких деревнях трудно что-нибудь сохранить в секрете, а я особенно и не пытался скрываться, когда расспрашивал босмера. Возможно, Ралофа просто замучило любопытство.

– Да. Семья волнуется, а деньги мне не помешают. Ты что-нибудь знаешь об этом альтмере?

– То же, что и все. Вернее, что от Гердур слышал.

– Недавно здесь?

– Пару месяцев назад приехал, до этого у меня, так скажем… другие дела были.

«Пару месяцев назад» приехал. Я уже готовился причислить нового знакомого к мятежникам – уж слишком неуверенно от отвечал про «другие дела». Но пока что у меня нет никаких доказательств этого – как, впрочем, и обратного. Следовательно, с выводами торопиться нельзя. Настойчиво интересоваться тоже не надо: проболтается – будет хорошо.

Гердур окликнула нас, Ралоф жестами велел поднимать ещё одно бревно и тащить к пиле.

– Дозорный, иди сюда, – позвала женщина. – Считать же умеешь, правильно?

Позволил себе презрительно фыркнуть.

– Конечно, умеешь. Этого следовало ожидать. В общем, давай сейчас ты мне кое-что по бумагам решить поможешь, хорошо?

Бумажная работа куда лучше тупого перетаскивания брёвен, а главное, я привычен к ней. Правда, обычно я заполняю другие документы – но здесь Гердур должна мне подсказать, что именно я должен сделать.

– Уж прости, вся эта арифметическая хренотень женщинам обычно хуже даётся, и вот я как раз такая. Ты же простишь женщине такую слабость, да?

Нордка кокетливо захлопала глазами и фальшиво улыбнулась.

– Так что, говоришь, сделать надо? – надеюсь, что моя ответная улыбка не была столь же фальшива.

Женщина повела меня к бревенчатому столу, подтянула контроскую книгу и несколько листов бумаги.

– В общем, возьми какой-нибудь лист бумаги и перо, и давай с тобой считать будем. Уж прости, я не люблю этим всем дома заниматься, у меня ребёнок шаловливый – испортит мне ещё что-нибудь.

Сочувственно закивал. Краем глаза посмотрел себе через плечо: несколько мужчин собрались в кружок и что-то с заговорщическим видом обсуждали; Ралоф затем часто закивал головой и направился в сторону центральной улицы, а остальные вернулись к работе.

– Не отвлекайся. Как тебя зовут, напомни…

В конторских книгах и бумагах писала сама Гердур: я лишь складывал и вычитал цифры, которая она диктовала мне. За такой работой время летело ещё быстрее, я не заметил, ни как (и с какой стороны) вернулся Ралоф, ни даже как уже заходило солнце.

– Хорошая работа, Эстормо, – похвалила нордка. – Вот, возьми. Тебе здесь и на постой хватит, и на шикарный ужин.

Женщина протянула мне небольшой кошель, набитый золотом, я с улыбкой поблагодарил её и вернулся в свою комнату, пересчитать деньги. Пятьдесят септимов. Непредвиденные расходы в Ривервуде я уже отбил; также можно не беспокоиться насчёт сегодняшней ночёвки и ужина. Опять куплю пирог: он достаточно сытен, чтобы мне хватило на два приёма. Запью обычной водой, а завтра с утра выпью чая с лиловыми горноцветами, куплю кусок козьего сыра и спрошу, делает ли Оргнар колбаски или солонину. Если да – куплю либо одну колбаску, либо кусок солонины. Солонина будет предпочтительнее, она хранится дольше и стоить должна дешевле. Хотя колбаски вкуснее.

Вечером в таверне было шумно и многолюдно – как зачастую и бывает в деревенских кабаках. Разве что я чувствовал какое-то напряжение: народ с опаской косился на меня, старался не заводить в моём присутсвии разговоров. Даже лёгкость и весёлость Свена показались мне какими-то наигранными. Кто-то из местных наконец осмелился заказать у барда песню, и юноша заиграл на своей лютне лёгкую весёлую мелодию – кажется, бретонскую:

– Я видел волка, лису и зайца

Около дуба в лесу густом.

Трое зверей кружились в танце,

Бранль плясали они втроем…

– Что-то ты совсем как цыплёнок клюёшь, – заметил трактирщик.

Равнодушно качнул плечами. Норды готовят очень сытную, тяжёлую пищу, почувствовать переедание от которой не составит труда.

– Я видел волка, лису и зайца,

Серый, плутовка и косой,

Трое зверей кружились в танце

Под можжевеловым кустом…*

– Я завтра уеду, – решаю перевести тему, – хочу купить у тебя припасов на дорогу.

– Могу тебе козий сыр продать, – предложил норд. – Вроде, была ещё головка эйдарского сыра, если любишь такое. Ещё есть говяжьи колбаски и вялёный лосось.

Не слишком люблю эйдарский сыр, особенно завалявшийся. Да и им лучше закусывать хорошее вино на каком-нибудь приёме, а не забивать голод, сидя неизвестно где в горном лесу. К тому же, козий сыр обычно продают дешевле – а для меня это очень существенный аргумент. Одну колбаску я себе тоже, пожалуй, позволю. И целую булку хлеба. Лучше накупить сразу побольше, возможно, получится даже некоторое время экономить на питании.

– Возьму пару кусков козьего сыра, колбаску и булку хлеба.

– Отдам за восемнадцать септимов.

Цена меня вполне устраивала – и я попросил завернуть мне всё это завтра утром. Допил чай из эльфийских ушей и отправился спать, стараясь не обращать внимания на шум в общем зале.

Утром я собрал немногочисленную поклажу, оседлал коня и отправился по дороге на поиски святилища Талоса. Сильно отдаляться от города мне нет смысла – так что, возможно, завтра или даже сегодня я что-нибудь, да найду. Затем тут же отправлюсь в Фолкрит, отдам тело Рунилу, а сам поскачу в Вайтран, искать следы Лоркалина и его солдат.

Первую половину дня я рыскал в перелесках возле дороги – но не находил ничего, ни одной пещеры, лишь одна шахта, недавно зачищенная стражниками от бандитов. Я уже собирался поврачивать назад, как возле Камней-Хранителей, недалеко от истока Белой реки я заметил широкую дорогу – или, скорее, даже ступеньки, ведущие в горы. Направил лошадь по этому склону, обогнул несколько деревьев – и вот она, победа. Или, по крайней мере, её часть. Святилище лжебога, окруженное елями, выглядело несколько запущенным: скамейки уже начинали гнить, вокруг них вырастала трава; разве что на камне, исполнявшем роль жертвенного алтаря, лежал начинавший ржаветь короткий меч. Вот, скорее всего, об этом святилище писал Санион в своих отчётах.

Принялся разглядывать землю вокруг в надежде найти хоть что-то – но нет, даже отпечатков лап диких зверей не видно. Скорее всего, размыло дождями. Хотя…

Земля возле алтаря выглядела уж слишком придавленной, будто бы здесь топталось несколько взрослых. Да, углубления явно имели не природный характер, располагались не в случайном порядке. Они почти стёрлись, их невозможно различить… Вот одни следы – относительно свежие. Скорее всего, мужчина, обутый в дешёвые сапоги из грубой сыромятной кожи; возможно, достаточно увесистый, раз его следы сохранились так долго. А остальные – уже едва заметные. Вот, кто-то сломал кустарники, пробираясь по склону. Ногой случайно свалил камень – вот углубление, где он был раньше, и вот, у подножья этой горы – он сам.

А что за возвышение возле ели – совсем небольшое, но вряд ли имеющее естественное происхождение? Подошёл поближе и, помогая себе кинжалом, принялся разрывать землю. Ауриэль, почему я не догадался взять хоть что-то, похожее на мотыгу, или хотя бы кирку? Не пришлось бы сейчас рыться в земле, будто собаке. Рука наткнулась на что-то склизкое, противное, я отдёрнул руку; остатки земли на кончиках пальцев покрылись чем-то влажным, тёмно-коричневым, из-под земли я почувствовал запах гниющего мяса.

Преодолевая брезгливость, я продолжил разгребать землю. Вонь усиливалась, руки измазались в противном месиве – пока, наконец, пальцы не зацепили что-то, бывшее когда-то плотным куском кожи. Очень похоже на сапог… Принялся ощупывать находку. Кожаный сапог, заострённый на носу… Любопытство заставляло меня работать усерднее, не обращать внимание на грязь и вонь, я почти полностью разрыл землю. К горлу подступил ком, глаза разъедал запах, кожу мерзко щекотали черви и жуки, от которых я едва отряхнулся…

Не выдержал, подскочил и, брезгливо отряхиваясь, подбежал к краю обрыва, вдыхая свежий воздух.

О, Ауриэль…

Несколько минут я стоял и набирался мужества посмотреть на свою кошмарную находку, затем нащупал в мошне согревающую мазь, зачерпнул размером с горошину кусок и обмазал кожу под ноздрями. Пусть немного пожжёт, зато не буду чувствовать этого запаха. Нашел плоский камень и уже им принялся разгребать землю. Из-под земли проступало то, что когда-то было чистокровным альтмером. Золотистая при жизни кожа обрела зелёный оттенок, кое-где покрылась белёсым налётом, начинала отслаиваться, смачивая всё вокруг розоватой жидкостью. Форменные брюки, голенища сапог и перчатки растрескались по швам, не выдержав посмертного вздувания тела.

Противный ком подступал к моему горлу, я ненадолго отвернулся, опираясь о землю, пытался отдышаться. Снова набрался мужества, взял всю свою силу воли в кулак и принялся откапывать тело дальше. Лицо трудно поддавалось опознанию, кожа на нём вздулась, покрылась наполненными розовой жидкостью пузырями, кое-где лопнула и начала слезать, страшно обнажая кости; в глазницах и во рту копошились черви и жуки. Аккуратно снял форменный капюшон – но за ним на землю опали и потемневшие волосы, а кожа обнажавшегося скальпа обрела чуть розоватый оттенок. Внимательнее пригляделся: небольшой овальный участок черепа растрескался, вдавился вниз – этому альтмеру проломили голову, притом убийца каким-то образом ухитрился подобраться спереди.

Что же. Можно смело писать в Эленвен рапорт о том, что агент Санион погиб при исполнении служебного долга. Убит – но кем? Местными фанатиками? Как они смогли подобраться к нему на расстояние удара? Наёмниками? Возможно. Эта версия хоть как-то бы объяснила то беспокойство, с которым жители Ривервуда реагировали на мои поиски погибшего коллеги. Но почему тогда сам Санион не почувствовал опасности, почему позволил завести себя в такую ловушку, почему не отступил? Пока что вопросов у меня больше, чем ответов. Прошло слишком много времени, чтобы я по оставленным на земле следам мог хотя бы догадаться, что там произошло.