Текст книги "Теория Хайма (СИ)"
Автор книги: Мари Явь
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)
– Спасибо. – Ким улыбнулась, когда услышала, как он бросает в сторону свои умозаключения по поводу ее умственного состояния. – Теперь я знаю, что такое свобода.
Глава 37
Рассвет уже рассеивал багровую темноту ночи над этим городом, а Ким так и не могла заснуть. Лежа на этой кровати, натянув одеяло до носа, она закрывала глаза, чтобы потом вновь приоткрыть веки и найти взглядом чужой силуэт. Естественно гордый дракон отказался от удобств, теперь мужчина сидел на полу, откинувшись на диван. Его глаза были открыты, потому блеск новорожденного солнца отражался в их глубине, делая его образ еще более неземным, нереальным. К нему хотелось прикоснуться, чтобы ощутить, убедиться, проверить и поверить. Окруженный волшебной золотой дымкой раннего холодного света он выглядел… божественно. Вечно хмурый, резкий, грубый, молчаливый, дикий сейчас он не спорил с этим светом. Скорее, это нежное сияние подсвечивало другие его стороны, придавая его жестокой натуре особое очарование.
– Завязывай с этим.
Неожиданно прозвучавший в этой замершей темноте мужской голос заставил Ким вздрогнуть и еще выше подтянуть край одеяла.
– С чем?
– То, как ты смотришь… – Реиган замолчал, словно пытался подобрать подходящее слово, для обозначения гаммы чувств и мыслей, наполнявших женский взгляд. Слово так и не было найдено, потому мужчина просто бросил: – это жутко раздражает.
– Хм. Ничто не могу с собой поделать. – Ким прятала за краем одеяла улыбку. – Тебе придется потерпеть. А если верить твоим словам, то не слишком долго. Думаю, переживешь.
– Спи. – Кинул он, но вместо злости, там прозвучала усталость.
– Я не могу. После всего пережитого, я боюсь спать одна, веришь? Ах, тут еще так холодно. Уже осень, а батареи не греют… – Конечно, он понял, на что она намекает, потому его взгляд блуждал где-то в стороне, пылая праведным гневом. – Ри, мне никак не уснуть…
– Ты что, смеешься? Поверь мне, это куда лучший вариант, чем… что ты делаешь?
– Понимаешь… если ты не хочешь делить со мной постель в самом невинном смысле этого слова, мне придется ютится здесь. – Стащив одеяло, в этом бесстыдном наряде, состоящим лишь из коротеньких шортиков и майке, девушка прошла к нему, опускаясь на ковер рядом – Если гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе…
И почему он замер? Реиган напряженно наблюдал за тем, как Ким пристраивается рядом, без всякого стеснения приникая к его плечу. Благодарный, усталый вздох его совершенно обескуражил. А когда она принялась устраиваться удобнее, прижимаясь вплотную, мужчина не выдержал, резко вставая, отчего Ким еле удержалась от падения.
– Эй, какого… – Девушка резко замолчала, когда подняла глаза, окинув взглядом напряженного, тяжело дышащего мужчину. О, кажется, он сейчас всерьез желает ее прибить. Это ведь злость? Сияние расплавленного золота в свете едва разгорающегося дня…
– Ну вот, ты опять так смотришь! Черт, женщина! Как мне донести до тебя правду?! Когда ты поймешь?! – Рявкнул Рей, на этот раз не отворачиваясь, а смотря прямо в темные напуганные глаза. – Ты не дождешься от меня жалости. Все твои ухищрения напрасны и ничего для меня не значат. Когда придет время, я буду тем, кто посадит тебя за решетку, чтобы в нужный день, тебя убили самым жестоким из всех мыслимых способов, дабы твоя кровь и боль смыли грех императора. Ты должна была понимать это с самого начала, твоя глупость и самоуверенность завели тебя в тупик. Ты привела себя к гибели, и я не стану тем, кто будет это исправлять, даже если ты… будешь так себя вести. Особенно, если ты будешь вести себя так. Завязывай! Прекращай! Ты все усложняешь. Я твой враг, ясно?! Я враг, я убийца, я инквизитор, и я не делаю различия между тобой и тем человеком, который по глупости и самонадеянности поведет других людей на мои земли. Исход будет одинаков. Он будет мертв, и ты тоже будешь мертва. Понимаешь?! Ты можешь это понять или тебя не хватает даже на это?
– Тебя это задевает, да? – Вздохнула Ким, отводя взгляд в сторону, пряча горечь и грусть. – Ты так живописно рассказываешь о моей скорой безвременной кончине, словно сам не понимаешь, что я думаю об этом каждую секунду. Я знаю это, я это, представь себе, понимаю, но… что ты хочешь? Чтобы я рыдала, забилась угол или молила тебя об отсрочке? Мне казалось, это бесполезно от первого до последнего пункта. Ты ожидаешь от меня стандартной реакции, тебя раздражает, что я пытаюсь забыть о смерти? Ты хочешь убедиться в очередной раз в бесполезности и ничтожности людей?
– Я хочу, чтобы между нами все было просто. Ты – жертва, я – тот, кто тебя в жертву принесет. Логично, просто, тривиально. Конец. Закончили.
– Хорошо, ладно. – Девушка пожала плечами, вновь слабо улыбаясь. Она вновь улыбалась, словно назло! – Тогда можно я немного полежу со своим палачом рядышком? Тебе не стоит боятся жертвы, так? В прошлый раз, тогда, в лесу, мне так сладко спалось рядом с тобой. И мне снилось… о, нет, тебе лучше об этом пока не знать.
– Ты безумная. – Покачал головой обреченно Реиган.
– Возможно. Так ты позволишь?
– Почему? – Беззвучно спросил мужчина.
– Потому что я не хочу провести свои последние дни одна. Потому что хочу заполнить эти последние дни лучшими воспоминаниями. Потому что… ох, Ри, девушки не должны говорить такого первыми.
– Девушки не должны, для начала, вести себя так.
– Это как?
– Так как ты.
– Исчерпывающе. – Ким притянула колени к груди, смотря на возвышающегося над ней дракона. – Ты так и будешь там стоять, или снизойдешь до меня.
– Иди в кровать.
– Нет.
– Иди в чертову кровать. – Повторил с нажимом Реиган, скрещивая руки на груди и кидая взгляд на разобранную постель. – Живо.
– Ох, Ри, я не знаю… что-то с ногами случилось. Не могу пошевелиться.
– Я не смогу лечь рядом, если ты не дойдешь до кровати, понимаешь?
– О… правда?
Он что, серьезно сдался ей? Ким пыталась найти во взгляде ложь, но это было невозможно хотя бы потому, что Рей постоянно отводил глаза. Прикусив губу, не давая улыбке расплыться на пол лица, Ким поднялась, медленно проходя к постели. Отодвинувшись к стене, девушка подперла голову рукой, выжидающе смотря на мужчину.
– Слушай, а может тебе стоит надеть доспехи? – Спросила она, когда Рей прошел с явным напряжением ближе к постели. Остановившись в недоумении, он приподнял бровь. – Раздевайся.
– Ты переходишь границы.
– Я их давно перешла. – Ким запустила пальцы в свои волосы, выгнув спину. – Ты боишься? Я не буду тебя насиловать, честное слово.
– Чертовски смешно.
– Ах, ты находишь? – Демонстративно осмотрев его с ног до головы, Ким заглянула в желтые глаза в ожидании. – Что ты там прячешь? Пойми меня правильно, но лежать с тобой в верхней одежде будет крайне неудобно. У меня не панцирь, а кожа. Понимаешь? Брось, Ри, я не прошу тебя танцевать стриптиз, сними хотя бы плащ, рубашку и ботинки. Я тебя не съем, клянусь.
– Самоубийца. – Бросил резко Реиган, скидывая кожаный дорожный плащ с плеч.
Одежда с тяжелым стуком опустилась на ковер, давая воображению почву для размышлений на тему: что завалялось в карманах этого мужчины. Когда он отстегнул ремень, нашпигованный метательными ножами, с двумя клинками по бокам, а еще кошельком с золотом, Ким присвистнула, чувствуя, как возбуждение вопреки доводам разума, медленно растекается по телу. Оружие, звякнуло падая на пол. Расшнуровывая длинные ботинки, Рей достал еще парочку припрятанных возле голенища кинжалов. Выпрямившись, он резким быстрым движением снял рубашку через голову и, не давая разглядеть себя, лег на кровать, на самый край, стараясь не касаться женщины, которая находилась всего в нескольких сантиметрах от него.
– Спи. – Проговорил тихо Реиган, смотря строго в потолок. Но потом он услышал шевеление, женщина приподнялась над ним потянувшись к прикроватной тумбочке. – Что ты делаешь, чтоб тебя?!
– Ничего не видно, Ри…
– А на что ты собралась смотреть?! – рявкнул он, зажмуриваясь, когда свет резанул глаза.
До его слуха донеслось шокированное тихое «о-о-о», приправленное чем-то похожим на благоговение. Какое к дьяволу благоговение, как будто он не знал, что она там увидит!
Ким прикусила ноготь на большом пальцем, сидя на коленях и смотря на идеальный мужской торс. Твердый рельеф мышц под упругой кожей, украшенной шрамами всех видов.
– Ри… – Прошептала Ким, стараясь держать руки при себе. – Я думала, что скорость вашей регенерации не оставляет шансов на то, что…
– Что останутся шрамы. – Напряженно хохотнул мужчина. – Ты забываешь, где я живу. И про то, что нападали на Север не всегда люди. Люди не пойдут в смертельных холод и тьму на стену, за которой живут Древние. Это самоубийство. А нормальные люди это понимают.
– Это был особый металл? Яд?
– Какая к чертям собачим разница? Здесь не цирк уродов. Хочешь повздыхать над чем-нибудь экзотическим, иди туда, где за это берут деньги.
Девушка промолчала, напряженно рассматривая мощную мужскую грудь, на которой, словно на холсте живописно и зловеще расцветали светлые и темные рубцы. Длинные, короткие, следы от ожогов и зубов. От колющего и рубящего оружия. История его жизни, вечная война, вечная боль, вечная опасность.
Медленно опуская взгляд вниз, Ким сглотнула, когда зацепила взглядом тонкий но длинный шрам, ползущий по животу, по рельефному мужскому прессу, в самый низ, прячась за поясом штанов. И желание опустить ткань пальчиком вниз, стало почти нестерпимым. Желание прикоснуться рукой, пробежаться пальцами, прижаться губами…
Молча и недвижимо Реиган смотрел на то, как женский взгляд бессовестно его ощупывает. Он словно чувствовал, как она прикасается к нему. Ее ладонь дернулась, словно отчаянно желала опуститься на его грудь. Пальцы сжимались и разжимались, будто она представляла, как уже трогает его, как ее нежная кожа соприкасается с его – грубой и изуродованной.
На секунду он тоже это представил. Слабость завладела им на мгновение, рождая все эти мысли, вроде: каково будет испытать первое нежное женское прикосновение? Осознанное, долгожданное, желанное. Какой будет реакция на это странное чужое тепло?
Боги, кто-нибудь остановите ее! Она не смеет так на него смотреть. Где страх? Где отвращение? Почему там восторг и это странное, больное желание? Нет, у него больше нет сил объяснять ей степень ее собственного безумия.
– Эй, включи свет! – Вскричала возмущенно Ким, когда Реиган быстрым движением вырывал провод ночника из розетки.
– Спи. – Глухо пробормотал Реиган, уводя взгляд к светлеющему окну.
– Ри… я хочу посмотреть на тебя.
– А я хочу, что бы ты оставила меня в покое.
– Ри…
– Замолчи! Черт, замолкни! – Прорычал он, заставляя ее вздрогнуть. – Сколько можно объяснять?! Ты и твоя глупость мне осточертели! А особенно твое ненормальное поведение! Чего ты добиваешься?! Что тебе от меня надо?! Ну говори, какого черта ты молчишь?! Хочешь, чтобы я трахнул тебя?! Ты этого добиваешься?! Захотелось экзотики? Ты чокнулась настолько, что помешалась на мысли поиметь меня? Мой брат тебя не устроил? Тебе захотелось чего-то поострее? Захотелось новых ощущений? Твой сопляк тебе не давал этого?! Знаешь, сейчас, думая над этим, я, кажется, начинаю понимать…
Его запал кончился, когда в свете утреней зари, пробивающейся сквозь кружевной тюль, блеснули первые женские слезы. Кажется, Ким сама их испугалась, потому поспешно и неуклюже попыталась их убрать.
– П-прости. – Бросила она сдавленно, отползая на край и поворачиваясь к нему спиной. – Прости. Спокойной ночи.
Реиган замер, прислушиваясь. Она плакала. Нет… она рыдала, пытаясь бороться с внезапно накатившей истерикой. Горе, боль, паника, осознание скорого пугающего конца, предчувствие смерти, одиночество, отчаянье. Это обрушилось на нее сокрушающей волной, сметая стену сдержанности и жизнелюбия. Она задыхалась, глотая слезы, уткнувшись в подушку, глуша звуки, дрожа всем телом.
Он стал последней каплей.
Вот чего он добивался, не так ли? Тогда какого же дьявола он онемел и заткнулся? Он же хотел увидеть именно это. Ее отчаянье, страх, боль, он хотел насладиться ее ужасом, перед наступающей гибелью. Он хотел увидеть в этих чистых, светящихся жизнью, глубоких глазах, широко смотрящих на мир, осознание того, что будущего не будет. Что мир будет жить и смеяться, а она нет. Что все будут жить, а ее уже не будет. Он ведь хотел заглянуть в них и увидеть смерть…
Боги, а ведь если бы причиной ее страданий был не он, то ублюдок уже давно был бы мертв. И он бы не стал объяснять то, по каким причинам свернул подонку шею.
Почему она должна была пережить эту боль, чтобы он понял? Называя ее бестолковой и глупой, он сам был последним идиотом.
– Ким… – Ох, ты ж неуклюжий сукин сын. Он никогда никого не утешал.
– П-прости… как глупо… – дрожь ее голоса больно хлестнула. И почему она постоянно извиняется?! – Я не хотела… я мало п-плачу… на самом деле. Это п-просто… у меня была… тяжелая неделя… и та, что была перед ней… это… сейчас пройдет…
И она вновь потушила всхлип подушкой, вцепившись в нее до побелевших костяшек. И «это» не проходило. А он молчал, как последний придурок, слушая то, чего так добивался…
– Ким, не надо. – Довольно трудно перейти от приказного тона к просящему. – Я… черт, я… это твое дело, мне все равно, что ты там думаешь и хочешь. И меня совершенно не волнует твой… тот твой мужчина. – Ее рыдания совершенно не уменьшились, скорее наоборот. О, женщины. Он чувствовал себя так, словно пытается на ощупь найти нужную дверь с закрытыми глазами. – Знаешь, я все еще думаю, что ты чокнутая, но я нахожу это довольно… удивительным. – О боги, ну что ему сделать, чтобы она перестала рвать ему душу этими всхлипами? – Ким, прекрати рыдать! Пожалуйста…
Она бы с радостью. Вот только не выходит!
Чувствуя себя последней дурой, Ким пыталась бороться с истерикой, подчистую ей проигрывая. Словно весь страх и безысходность, скопившись в ее душе за все это время, выбрали именно этот момент, чтобы пролиться рыданиями. Боже, она скоро умрет! Тот, кто ей не безразличен ее ненавидит. Ее сестра нашла свою любовь, и ради этой любви готова уничтожить мир. А она… раньше, думая о будущем, она не испытывала страха и отчаянья. Казалось, все впереди, и еще так много ждет ее, совсем еще молодую. А теперь оказалось, что она уже прошла всю свою жизнь. Это конец. Даже не вериться, земной шар будет вращаться без нее, время не остановиться с ее смертью. Никто и не заметит ее исчезновения.
Встревожено ахнув, Ким распахнула глаза, когда крепкие мужские руки подняли ее с кровати. Девушка даже не поняла, как оказалась на чужих коленях, в колыбели сильных рук, прижимающих ее к широкой груди, как малого ребенка.
– Не плачь, Ким. Оно того не стоит. – Шептал мужчина, осторожно прижимая ее к себе. – Просто ты выбрала объектом своего интереса совсем не того мужчину. Я умею причинять лишь боль, только страдания, но я не хочу, чтобы это была ты. Ты просто… хм… ты что-то делаешь со мной и мне это… это не привычно. Я никогда не… чувствовал себя таким…
– Каким? – Всхлипнула Ким, шмыгнув носом.
– Просто таким. – Пробормотал Реиган стараясь не смотреть на нее, явно чувствуя себя не самым лучшим образом. И все же он добился своего, она больше не рыдала, сосредоточенно, удивленно в него всматриваясь. – Но сейчас я чувствую себя последним критином.
– Прости…
– И я не тот, кто заслуживает твои «прости» и «спасибо».
– Но сейчас со мной именно ты. И ты… так здорово успокаиваешь. – Девушка осторожно прижалась к нему, обвивая руками. – Спасибо.
– Глупая, взывать к твоему разуму, кажется, бесполезно. Я сдаюсь.
– О… это твое первое поражение?
– Нет… второе, но все равно тебе.
– Ри. – Усмехнулась Ким, закрывая глаза, чувствуя блаженную усталость. – Можно я… посплю вот так? Не уходи, ладно?
– Я бы никуда не пошел, даже если бы захотел. – Ответил бормотанием, в котором слышались нотки отчаянья, мужчина, прислоняясь спиной к изголовью кровати, облокачиваясь на подушку. – Спи, Ким.
– Мне нравится то, как звучит мое имя… у тебя это получается… волшебно.
«Волшебно», усмехнулся про себя Реиган, смотря на засыпающую женщину. Подумать только, она сказала «волшебно».
* * *
Она проснулась поздно, и об этом говорили не только часы, стоящие на прикроватной тумбе, об этом пело все отдохнувшее тело, ноющее блаженной истомой. Вот что ей нужно было все это время – здоровый, многочасовой сон, в котором не было место волнениям и страхам. И это странно, если учесть с кем на этот раз она делила свою кровать… буквально (ах, как жаль).
Не успев еще стряхнуть сон со своих ресниц и блаженной улыбки, Ким запустила руки под подушку. Вот оно – пробуждение с любимым (пусть он и не отвечает взаимностью) мужчиной под боком.
Ее радость, однако, была преждевременной: не ощущая кожей чужого тепла, девушка через пару мгновений резко повернулась, натыкаясь взглядом на холодную, безразличную стену.
Никого.
Приподнявшись на локте, Ким нахмуренно осмотрелась.
Никого.
Ее квартира не очень радостно и воодушевленно приветствовала ее пустотой и хмуростью осеннего дня, заглядывающего сюда через окно. Ох, нет, это же не могло быть сном?
От резкого подъема в глазах еще долго бродили черные точки, но ей нужно было убедиться.
Никакого намека на присутствие мужчины в этой квартире не было обнаружено, потому Ким остановилась в коридоре, пытаясь разобраться со своей растерянностью. Вопрос «радоваться ей или плакать» оставил серьезный отпечаток задумчивости на лице, влажный блеск в глазах и горькую улыбку на губах.
Еще с минуту побродив по своей однушке, Ким скрылась в душе, все еще не веря тому, что мужчина мог просто так уйти. Может, он действительно сжалился над ней и решил оставить здесь… Но тогда ей следует радоваться и праздновать победу. Отчего тогда она чувствует себя проигравшей, а еще… брошенной?
Когда Ким вышла из душа, где успела натянуть обычную домашнюю одежду – шорты и топик, то поняла, что все ее радости и разочарования были слишком преждевременными.
Резко остановившись, чувствуя, как сердце подскочило от неожиданности, Ким уставилась на Реигана, который стоял перед большим зеркалом в коридоре, хмуро рассматривая свое отражение.
Ей кажется, или волна, прошедшая через ее тело, называется облегчением?
– Эм… не ожидала, что ты настолько любопытный, что решился на самостоятельную экскурсию…
– Из чего оно? – Проговорил мужчина, прищурено смотря вглубь зеркала.
– Стекло и серебряное напыление. – Пробормотала Ким, рассматривая мужской сосредоточенный профиль. И она бы могла всю оставшуюся вечность изучать признаки хмурой сосредоточенности и благородного любопытства на этом лице, если бы до нее не донесся запах свежесваренного кофе. – Эти соседи совсем себе совесть пропили… – Вдохнув полной грудью, Ким поморщилась, чувствуя вперемешку с ароматом потрясающего завтрака еще и уколы едкой зависти. – А у меня нет ничего кроме одноразового чая… – Живой желтый взгляд перешел на нее. – Да ты прав, и это сойдет. А потом найдем подходящее место и…
Ким остановилась на пороге собственной кухни, не веря своим глазам.
– Ешь. – Бросил сухо Реиган, уходя в жилую комнату, явно чувствуя себя в этом недоуменном молчании не лучшим образом.
Однако его неловкое одиночество не продлилось долго, потому что Ким, очнувшись от потрясения, подхватила капучино и круассаны со свежими фруктами, после чего водрузила это все на поднос, который через минуту стоял на столе перед диваном в зале.
– Боже, они еще и с шоколадом. – Прошептала Ким, медленно наслаждаясь вкусом булочки. – Ри, ты читаешь мои мысли.
– Если бы.
– А ты чего? Попробуй. – Она протянула ему отломленный кусочек. – Ты что, уже поел?
– Ты первая. – Объяснил скупой на слова северянин.
– Еда отравлена… – Сглотнула Ким, не находя других объяснений, получая в ответ острый взгляд.
Забирая из ее рук предложенное лакомство, мужчина демонстративно его съел.
– Традиция. – Добавил он позже. – Мужчина не будет есть раньше… женщины.
– Правда? – Ким внимательно на него смотрела, запивая слова и еду горячим кофе из старбакса. – Если честно, никогда не замечала…
– Люди слишком эгоистичны, чтобы придерживаться этого правила. – Бросил Реиган, отводя взгляд.
Пряча улыбку за ободом стаканчика, Ким думала над тем, что эти слова звучали почти как признание. Признание в том, что он считает ее женщиной, на которую распространяются его правила.
– Спасибо. За завтрак.
– Не хотелось тратить время еще и на это. – Ответил он так же сухо, словно пытался безразличием и черствостью отгородиться от света ее улыбки. – Экскурсия. Помнишь?
– Как я могла забыть. – Еще шире улыбнулась девушка, прикусывая нижнюю губу. – У меня на тебя поистине грандиозные планы.
– Похоже на угрозу. – Хмыкнул Реиган, отчего уголок его губ дернулся вверх, обозначая его отменное настроение. – Отлично.
