Текст книги "Апогей (СИ)"

Автор книги: Мари Явь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

– До сих пор называешь меня так. – Усмехнулся он, откровенно на меня пялясь. И надо было надевать скафандр, а не кофту, чтобы чувствовать себя в безопасности. Моя промашка.

– Вы предпочитаете «господин»? Может быть… «хозяин»? – Неуместный хохот рвался наружу, но я собрала волю в кулак и добавила голосу капельку очарования.

И тут же об этом пожалела. Я действительно не знала, какую опасную игру затеяла. И опасный блеск появившийся в его глазах подсказал мне, что лучше бы на этом остановиться и не дразнить пока дремлющего зверя.

– Может быть. Иногда. Сейчас мне хватит всего лишь имени.

Его решение ковать железо пока горячо было оправданным. Действие вина, соблазнительный, низкий голос мужчины, медленная, чувственная мелодия, льющаяся из колонок: до капитуляции остается три… две… одна…

– Каин. – Протянула я тихим голосом пойманной жертвы.

Мужчина прикрыл глаза, не мигая смотря на меня, допивающую вино. Знаю, сейчас я уже должна была подойти к той самой стадии готовой на все девушки. Именно поэтому господин перешел от первого пункта ко второму.

– Называй меня так каждый раз, когда решишь обратиться. Идет?

– Как пожелаете.

– Как пожелаю… – О да, его желания были такими очевидными. – Можешь станцевать для меня?

Его просьба была неожиданной, и я рассмеялась.

– Станцевать? – В голосе зазвучали пьяные нотки.

– Да. Я хочу посмотреть на тебя. Просто посмотреть. – Словно в доказательство своих слов мужчина поднял ладони, мол, никаких дурных намерений он нигде не припрятал.

– Если только это приказ… – Согласилась я, поднимаясь из-за стола. Шаг, и я оступаюсь, тут же возвращая себе равновесие. Смех для доказательства собственной невменяемости. – Боже, кажется, я немного перебрала.

– По тебе и не скажешь. – Улыбается господин Каин, наблюдая за тем, как я ловлю ритм медленной мелодии. – Ты очень красиво двигаешься.

– Серьезно? – Я выглядела совершенно неадекватно, смеясь и кружась в танце медленно подбираясь к мужчине. Мое сердце звучало часто и громко, выдавая очевидное волнение. – Я, кажется, устала. – Не спрашивая разрешения господина, я скользнула на его колени. Ошарашенный такой близостью и необъяснимой смелостью, Каин отклонился, недоуменно смотря на меня. – И как же мне отблагодарить вас за такой чудесный вечер?

Потемневший синий взгляд соскользнул с моих глаз на губы. И когда мужчина наклонился… я не могла больше терпеть, громко расхохотавшись. Господин Каин нахмурился, всматриваясь в меня, явно пытаясь отыскать признаки психического заболевания в моем лице.

– П-простите, брат Лукас, но, думаю, таким образом вас может благодарить только ваша невеста. – Встав с его колен, я взяла со стола кувшин с водой, наполняя свой фужер. Мои руки не тряслись, на ногах я стояла твердо, а голос был трезв, как стеклышко. – Видела бы она вас.

Он приходил в себя с минуту.

– Значит, просто игра? – Не знаю, что именно звучало в его голосе. Злость, сожаление или насмешка. – Ты казалась мне…

– Алкоголь практически не действует на меня. – Пробормотала я, делая пару глотков. – Это все папашины гены, понимаете? Он потомственный священник, а все эти таинства Евхаристии…

– Мне следовало лучше изучить результаты анализов.

– И то правда.

Неожиданно он рассмеялся.

– Знаешь, я тебе почти поверил.

– И в чем же я просчиталась?

– Зайдя сюда, ты слишком боялась меня, чтобы спустя какой-то час вешаться на шею.

Да, я боялась, но недостаточно для того, чтобы даже не пытаться шутить с ним шутки.

– Пусть госпожа Вивьен и живет в других покоях, советую вам проветрить комнату. Запах другой женщины не понравится ей. – Пробормотала я, уходя в сторону дверей. – И большое вам спасибо за вечер. К сожалению, я могу вас поблагодарить только так.

– К сожалению. – Повторил Каин, поднимаясь со своего места. На его губах играла улыбка – хороший знак; если он на меня и сердиться, то не до такой степени, что готов убить. Это, кстати, неплохой повод подтвердить свои слова о моей ценности. – И все же, скажи… я что-то делаю не так? Я не нравлюсь тебе?

– Конечно, нравитесь. – Был ли смысл лгать, когда мое сердце начинало учащенно биться всякий раз при его появлении. – Вы что, себя в зеркале не видели?

– Тогда в чем проблема?

– В воспитании. Папа приучил меня не брать чужое.

– Чушь. – Он вновь улыбнулся, красиво и таинственно. – Я повстречал немало воспитанных на своем пути.

Верно. Чушь. Тогда… сказать ему, что не хочу повторить судьбу его Эмили? Слишком много жестоких ударов от меня за этот вечер.

– Дело не в вас. – Вздохнула я, берясь за ручку двери. – Дело в вашем брате.

– В Амане? – Недоумению его не было предела.

– Ну да… я влюбилась в него, как только впервые увидела. Он такой… такой… – Рассеяно бормотала я, под конец смущенно выпалив: – Только, пожалуйста, не рассказывайте ему об этом!

И выбежала за дверь, словно старалась унести как можно скорее и как можно дальше от его шокированного взгляда свои пылающие щеки.

Думаю, мне поверили и приняли этот отборный бред к сведению. Все же если бы я «призналась», что схожу с ума по какому-нибудь подзаборному дону Педро, господин Каин не принял бы мои чувства всерьез. Потому что он был лучше любого… кроме своего брата. Парень боялся наступать даже на тень главы, потому, поняв, что не имеет и шанса, брат Лукас должен был оставить меня в покое, согласившись с тем, что сердцу не прикажешь.

Пройдя вперед по коридору, я в итоге заметила силуэт Франси, которая все это время стояла здесь, ожидая меня. И теперь по мере моего приближения к хранительнице я замечала, что ее голова повернута в сторону, словно девушка еще секунду назад провожала кого-то взглядом. Кого-то, кто прошел по этому коридору, исчезнув на лестнице.

– Прости, что заставила ждать. – Проговорила я, пытаясь заглянуть в ее глаза.

Девушка вздрогнула, словно все это время была погружена в тревожные мысли.

– Кто это был? – Спросила я, ступая на лестницу. – Ты выглядела такой… задумчивой.

– Глава. Он улыбался, а это редкий… – Когда я резко остановилась, Франси встревожено спросила: – Вам плохо? Опять приступ?

– Нет. – Простонала я, поднося ладонь ко лбу. – Намного хуже.

11 глава

Франси поняла меня превратно, в случае «намного хуже» док Мелчиоре не мог помочь. Собственно, никто не мог. Кроме этого парня в черном.

– Эта штука нужна мне. – Бормотала я, уплетая сливочные пастилки и смотря в экран.

Франси называла его плазмой, а плоские блестящие диски – фильмами. Здесь имелось целое собрание таких вещиц, и наткнуться на них было для меня весьма кстати. Все же с некоторых пор господин Каин любезно разрешил мне посещать служебный ярус главного особняка, в том числе огромную библиотеку, занимающую половину второго этажа. Именно там я и набрела на хранилище этих фильмов, и с тех самых пор каждый мой вечер был посвящен просмотру одного из них.

Возможно, это и не самый лучший выбор, но сегодня я остановилась на «Людях в черном».

– Слушай, а у вас не найдется этого… нейтрализатора? – Вскользь поинтересовалась я, получив логичный ответ:

– Это фантастика, госпожа.

– То есть никакого нейтрализатора нет и никогда не было?

– Увы.

Увы, не то слово. Господин Аман слышал мое лживое признание и теперь думает, что я схожу по нему с ума. Так что, да, Джей был бы сейчас очень кстати.

Странное дело, но с того самого ужина с Каином, встречать главу клана я стала чаще. Возможно, дело в том, что я теперь имела право заходить и на территорию главного особняка и могла заметить его краем глаза в коридоре или в библиотеке. А возможно, в том, что я слишком много думаю о мужчине, пытаясь придумать, как объяснить ему, что он меня совершенно не волнует. Боже, да это ложь чистой воды, потому что в последнее время эта проблема занимает все мои мысли.

Франси, видела мои мучения и однажды, когда я, гуляя в саду, увидела главу, выходящего из только прибывшей машины, и среагировала обычной дрожью паники, она позволила своему любопытству одержать верх.

– Почему? – Бросила я взволнованно на ее вопрос. – Потому что когда я выходила из покоев молодого господина… после этого ужина… мне нужно было как-то объяснить ему, что я не стану наступать на грабли Эмили, но в мягкой форме, понимаешь?

– Очень благородно с вашей стороны. – Похвалила меня однотонно Франси.

– Какой там! – Простонала я мучительно, заходя за ствол дерева и следя из-за укрытия за тем, как мужчина поднимается по лестнице. – Я сказала, что мне нравится его старший брат, потому я не могу принимать ухаживания младшего.

– Вам нравится господин Аман? – О сколько беспокойства было в этом голосе.

– Мария Дева, конечно же нет! – Воскликнула я, кидая на нее искренний взгляд. – В том-то и проблема…

– Было бы более проблематично, если бы ваши слова оказались правдой.

– Он все слышал! Голову на отсечение, от первого до последнего слова. – Пробормотала я раздосадовано. – Он теперь думает о себе как о предмете моего воздыхания, а это не правда!

– Поверьте мне, он не думает так. Господин Аман привык к женскому вниманию и…

– Да к черту женское внимание и его вместе с ним. – Позволила я себе дерзость. – Дело в том, что я себя чувствую дурой, зная, что он неправильно меня понял.

– Это последствия вашей лжи, госпожа. Теперь вы будете более обдумано пользоваться словами. Ищите во всем хорошие стороны.

Я обреченно покачала головой. Ей просто нужно было побыть в моей шкуре. Я не видела в этой ситуации хороших сторон. Может, потому что их попросту не было? Но в одном Франси была права, злиться тут можно было только лишь на себя.

Чем я собственно и занималась еще две недели, пока мне не надоело. Думаю, Франси оказалась права и еще в одном: глава плевать хотел на меня и мои чувства.

Ему все равно? Мои слова были ложью чистой воды? Мне нравится сумма этих двух слагаемых, ведь получается, что не произошло не просто ничего криминального, а вообще ничего.

Устав от бестолковых и ни к чему не ведущих терзаний, а также от уже набившего оскомину распорядка дня, я в один прекрасный момент задумалась над тем, как бы покинуть границы территории клана. Нет, не в том смысле, просто уехать как можно дальше от виллы на денек, возможно, даже посетить город. Мой интерес, подстегнутый книгами и фильмами, требовал этого.

– Нет конечно. – Ответила Франси на мой вопрос, разрешит ли эту поездку молодой господин.

– Серьезно?

– Абсолютно.

Я задумалась, глядя за окно. Ранняя весна звала за пределы надоевших ограничений.

– Давай проверим?

Кажется, она не ожидала, что дело дойдет до спора. И, удивительно, но вместо того, что выдать что-нибудь благоразумное, Франси бросила:

– Проверяйте.

И потому на следующий день мы отправились на прогулку в город, посмотреть на руины Дуомо, замок Сфорца, а еще, если повезет, на разрушенную железнодорожную станцию.

Вот только…

– Да он с ума сошел. – Прошептала я, смотря на эскорт, который должен был меня сопровождать.

Две машины, пять нечеловек охраны, не включая Франси и шоферов.

– Совсем на прогулку не похоже. Что это еще за конвой? – Спросила я возмущенно, останавливаясь перед дверью, любезно распахнутой водителем.

– Либо так, либо вы остаетесь здесь, госпожа. – Ответила хранительница, нажимая на мое плечо, заставляя залезть в салон. – Постарайтесь их не замечать.

Не замечать? Этих динозавров? Да они пугали меня сильнее, чем все возможные опасности, от которых они должны были меня защищать. И все же желание увидеть Милан было сильнее нежелания видеть их рядом.

Поездка по плохим дорогам и объездным путям проходила в большинстве своем в молчании, потому что я была слишком увлечена собственными ощущениями и пейзажем за окном. И хотя машины я не любила – непривычно, быстро, порядочно трясло – я готова была смириться и с этой необходимостью, лишь бы выбраться из виллы. И пусть это было всего лишь игрой воображения: видя лес и горы за окном, я верила в свою свободу.

– Пожалуйста, не высовывайтесь из окна. – Настойчиво попросила Франси, когда я, осмелев, решила почувствовать себя птицей.

Думаю, выглядела я исключительно глупо и по-детски, смотря на мир так, словно впервые его увидела. В тот день я поняла, как сильно скучала по этому чувству – свободы, не ограниченной никакими контрактами. И потому мысли о возвращении заставляли морщиться, хотя я и была избалована там донельзя широким выбором развлечений. Все это – книги, фильмы, музыка, прогулки, вкусная еда, видимость заботы – было просто заменой того, что у меня забрали. Но я не слишком отчаивалась по этому поводу, все еще веря, что мне осталось терпеть подобную жизнь чуть больше двух лет. Ну… признаю, «терпеть» слишком громкое слово.

– Некоторые дороги сильно разрушены. – Проговорила Франси, когда я, после ее просьбы закрыть окно, села ровно в своем кресле. – До Дуомо придется идти пешком.

Я молча кивнула, следя за тем, как звук мотора привлекает внимание редких жителей руин. Эти дикие голодные взгляды, грязные, бледные лица, поношенная одежда. Всего лишь час езды от пика роскоши до края бедности.

Спросив Франси о том, как бедолаги здесь выживают, я узнала, что каждый день в город приезжают грузовики с гуманитарной помощью из Центра. Здорово, что правительство не забывает о живущих в бывших мегаполисах и пытается им помочь, подумалось мне. Но я ошиблась. На самом деле, по словам хранительницы, это было просто видимостью помощи. В городе велись настоящие войны за еду, чистую воду и территории, а с этим правительство помогать не собиралось.

Теперь мне казалось, что охраны все-таки маловато, однако заметив мое беспокойство, Франси авторитетно заявила, что днем нам ничего не угрожает, и что мы не будем посещать злачные районы. И… хотелось в это верить.

Пешком пришлось идти недолго, всего пару кварталов до Кафедрального Собора, точнее того, что осталось от этого прекрасного святого места. От ста тридцати пяти высоченных шпилей целыми осталось не больше десяти, полностью разрушен фасад и смотровая площадка, с которой раньше люди могли любоваться видами города и Альпами, разбиты драгоценные витражи.

И все же, смотря со стороны на развалины готического собора, я не могла не заметить оставшийся отпечаток величия и мощи, которыми некогда дышали эти стены.

– С вашего позволения. – Остановил меня один из охраны, когда я собралась пройти вперед, чтобы увидеть алтарную часть.

Получив это позволение, мужчина оставил нас за своей спиной, уходя на разведку.

А я продолжила восхищаться размерами храма и пыталась представить степень его величественной красоты в прошлом, осторожно ступая по каменной крошке и битому стеклу. Толпы людей некогда теснились под этим сводом, а теперь из постоянных посетителей собора остались лишь ободранные, пугливые голуби.

Когда охранник вернулся, перебросившись парой слов с моей хранительницей, Франси сообщила, что пора закругляться.

– Мы же только пришли. – Пробормотала я недовольно. – Я еще не увидела статую Варфоломея и египетскую порфировую ванну.

– Поверьте, от них мало что осталось. – Заявила Франси. – А теперь, не могли бы вы не упрямиться и пройти к машине?

– В чем дело? – Нахмуренно спросила я, после чего прислушалась, понимая, что причина их беспокойства заключается в постороннем присутствии. – Там кто-то…

– Именно поэтому вам лучше последовать моему совету. – Настоятельно порекомендовала хранительница, на что я кивнула.

Мне не хотелось встречаться с теми, кто объявил собор своим домом, и речь тут, конечно, не об ангелах господних. И я послушно проследовала за Франси… первые пару метров.

– Слышишь? – Испуганно бросила я, оборачиваясь.

Вопрос был довольно глупым, потому что грубый крик боли и несогласия был слышен и на Аляске.

– Пойдемте. – Она совершенно точно не видела в этом причину для остановок или, что еще хуже, попыток помощи тому бедолаге.

– А если его убьют…

– Это совершенно нас не касается. – Ответила хладнокровно хранительница, беря меня под локоть и настойчиво ведя наружу.

– Там кому-то реально нужна помочь. Вас это может и не касается, но… – Не знаю, что я возомнила о себе в тот раз, но их наплевательское отношение ко всем людям, кроме тех, которые могли бы быть им полезны, раздражало. – Сколько их там? Двое? Трое?

– Двенадцать. – Вставил разведчик, и я взмахнула руками.

– Для вас это проблема? Пока мы тут рассуждаем, кому-то…

– Эй, Бернардо, у нас гости! – Грубый голос заставил меня умолкнуть и обернуться. – Идите все сюда, я нашел кое-кого получше того bambino.

Мой конвой остановился, Франси завела меня за свою спину, решая уладить все, не прибегая к насилию.

– Мы уже уходим.

– Да черта с два. – Хохотнул один из уличной банды, развязной походочкой заправского гангстера подходя ближе. Через какую-то секунду к нему присоединились дружки, выползая из углов, как тараканы. – Бернардо, скажи, что им придется задержаться.

Под смех и свист своих ребят вперед вышел босс, ведя себя так, словно во все времена держал итальянскую мафию за причинное место. Огромный, играющий мускулами самец, который при всей своей впечатлительности не имел и шанса против одной только Франси.

– Нам всем будет лучше решить это мирным путем. – Тем же полным благоразумия тоном обратилась к нему хранительница. – Мешать кому-либо не входило в наши планы.

– Да ты и не помешала, крошка! – Послышалось из обступившей нас полукольцом толпы.

– Гляньте на них!

– Гребаные мажоры.

– В этих костюмчиках вас и похоронят.

– Не, один я заберу себе.

Им это простительно, парни просто не знали, с кем именно говорят в подобном тоне. И, странное дело, я всегда считала себя миролюбивым человеком, но в данную минуту мне очень хотелось, чтобы Франси уже приступила к объяснениям.

– Ладно-ладно. – Голос босса возвысился над гулом. – Парни, мы же в храме божьем. Разве Иисус одобрял насилие? – Услышав ответный хохот и свист, Бернардо продолжил. – Мы знаем и еще кое-что: Бог велел делиться. Так вот как мы решим эту проблему: вы все выворачиваете из своих карманов барахло… – Я шокировано смотрела на то, как Франси кивает охране. Они и правда собирается добровольно отдать этим оборванцам все, что имели при себе ценного. – Отлично. А еще вы… – Он ткнул пальцем во Франси и меня. – Остаетесь у нас. – Одобрительный смех со стороны его ребят. – Да вы расслабьтесь, пусть вас всего лишь двое, мы что-нибудь придумаем.

Франси взмахнула рукой, приказывая охране остановиться.

– Думаю, что эту просьбу мы не сможем удовлетворить.

– А я думаю, что ты с этим отлично справишься. – Он щелкнул пальцами и двое из его парней направились к нам. Ко мне…

– Тронешь ее, и я оторву тебе яйца. – Заявила Франси не меняя голоса и на полтона.

И то как уверенно это прозвучало заставило гангстеров растеряться.

– Серьезно? – Хохотнул босс.

– Абсолютно.

Сглотнув, я следила за тем как нетерпящий угроз Бернардо достает то, что называется пистолетом и снимает его с предохранителя.

– А что ты теперь скажешь?

Франси ничего не могла на это сказать.

В следующее мгновение я почувствовала сильный толчок, сбивший меня с ног. И я еще не коснулась земли, когда раздался первый выстрел, положивший начало схватке.

Упав на осколки камня и стекла, я зашипела. Боль доставляла некоторые неудобства, но все же не была такой сильной, как если бы мне прострелили голову. И я знала, что от меня требуется в данный момент, потому прижалась всем телом к земле и закрыла голову руками.

В соборе разверзся ад.

* * *

Завершением потасовки стало протяжное высокое сопрано, выводимое мужским голосом, и слова Франси:

– Я же предупреждала.

Не решаясь подняться, я слышала звук приближающихся шагов, а потом легкое прикосновение к плечу.

– Госпожа, как вы? – Судя по тому, как сглотнула хранительница, увидев мое лицо, ответ уже не требовался.

И все же.

– Нормально. Все хорошо. – Я встала с ее помощью, отряхивая одежду, оставляя на ткани кровавые пятна.

Все мои руки были изрезаны, и это заставило меня недоверчиво покоситься на охранников, которые стояли в сторонке, стараясь вообще на меня не смотреть.

– Пойдемте, вам необходима медицинская помощь.

– Погоди, а как же…

– Есть риск заражения, потому надо поторопиться.

Наверное, Франси была права, но я никуда торопиться не собиралась, осматривая обновленную панораму. Возможно, мой эскорт решил возвратить этому месту капельку его утраченного величия, раскрасив полы в порфирный.

Но я ведь знала, что именно этим все и закончиться: лежавшие здесь люди не двигались и, судя по кровавым лужицам, окружавшим некоторые тела, кто-то из парней уже никогда не сойдет с этого места. Теперь стало ясно почему я не привлекала внимание сопровождающих нас мужчин – они уже плотно пообедали. Черт возьми, люди уже давно попали в Красную книги, но эти ребята все еще не гнушаются их убийством.

Чувствуя горечь во рту, я водила рассеянным взглядом по собору, словно пыталась стереть из памяти последние минуты своей жизни. Кто-то может сказать сну arrivederci.

Приближающиеся неровные шаги заставили охрану напрячься. Совершенно напрасно. Из-за полуразрушенной колонны показался худой, рослый, оборванный парень, который, судя по разукрашенному лицу, был тем самым недобитым bambino.

Остановившись перед ближайшим телом, он тихо присвистнул, поднимая голову и осматривая мою охрану.

– Чтоб меня, они были кончеными придурками, если не поняли, кто вы. – Прохрипел паренек в итоге, вытирая рукавом текущую из носа кровь. – И да, чтоб вы знали, мне такие проблемы не нужны.

– Уходим. – Бросила безразлично Франси, утягивая меня за собой.

– Погоди. – Второй раз за сегодня я позволила себе такое откровенное упрямство. – Нам нужно ему помочь…

– Мы уже помогли.

– Ему нужна аптечка, у него кровь фонтанирует из носа, как из гейзера. – Я умоляюще посмотрела на Франси. – Пусть просто дойдет до машины и обработает раны. Ему и так сегодня досталось.

– Поступайте, как знаете. – Бросила хранительница, и на этот раз фраза прозвучала неприкрыто раздраженно.

Я же решила извиниться попозже. Сейчас я была занята мыслями о гибели пусть и не самых лучших, но людей, а также об этом парне не от мира сего, который не собирался бежать от чудовищ с криками и вел себя до ненормального непринужденно. Видимо, ему было не впервой сталкиваться с подобным, раз он даже бровью не повел, рассматривая трупы.

И когда я окликнула его, предлагая помощь, он с усмешкой протянул:

– Не-е, ребят, без обид, но я бы предпочел держаться от вас подальше.

– У нас в машине есть аптечка. Просто, у тебя… – Я указала на нос, слыша в ответ нервный смех.

– А ваша помощь не загонит меня в могилу?

Это может показаться странным, но расставаться так быстро с этим чудаком я не хотела. Пусть я ничего о нем не знала, и его потрепанный вид не внушал доверия, на стороне бедняги были весомые преимущества: а) ему было глубоко наплевать на мою кровь и мое здоровье. б) он никаким боком не прилегал к клану Вимур.

А еще в этом парне не было ничего фальшивого и приторного, а после семи месяцев на вилле мне необходима была доза обыденности и простоты.

И постепенно разговорившись со своим новым знакомым, я увлеклась беседой настолько, что даже перестала чувствовать боль от порезов и ссадин.

Мы не представились друг другу, но, думаю, он тоже понимал, что больше мы не встретимся, потому не было ни малейшего смысла тратить время на официальное знакомство.

И вот что удивительно: прошло всего несколько минут, – время, которое занял у нас путь до машин – а казалось, что мы знаем друг друга всю жизнь.

Еще пара минут, и мне пришлось признать, что моя симпатия обусловлена еще кое-чем: bambino напоминал мне кого-то… черты его лица, вечно взъерошенные, непослушные волосы, карие глаза, даже эта извиняюще-глуповатая улыбка и не всегда уместное «знаешь?» – все это словно было у кого-то позаимствовано.

– Так как ты оказался там? Почему они… напали на тебя?

– Ну… скажем так, я взял кое-что чужое. С едой тут проблемы, а я прошел хренову тучу миль… – Бормотал парень в нос, отчего его итальянский казался мне – сравнительно недавно принявшейся за его изучение – языком древних инков. Приняв с благодарностью из рук Франси гипотермический пакет, он приложил холод к переносице. – Короче, меня застукали и решили выбить все дерьмо. Сам виноват.

– О… так ты не откажешься пообедать со мной? – Улыбнулась я, радуясь тому, что появился еще один повод удержать его рядом на подольше.

Стоит ли говорить о том, в каком восторге от моего поведения была Франси? Устав повторять из раза в раз просьбы быть благоразумнее и залезать в машину, хранительница отошла и вместе с молчаливой охраной наблюдала за нами со стороны. А мы, сидя на нагретом солнцем капоте, уплетали сэндвичи, фрукты, пили сок и болтали.

– Значит, ты ищешь свою сестру? – Пробормотала я, смотря на своего собеседника несколько обеспокоенно.

Все-таки он был старше меня лишь года на два-три. Мне бы это время не добавило столько смелости, что бы однажды отважиться идти на поиски своей родни, о которой у меня не осталось воспоминаний. А ведь судя по его словам, он мало что о ней знал.

– Знаешь, я думаю… – Парень замолчал, рассматривая разноцветный пластырь на своих пальцах. – Я пойму, что нашел ее, когда увижу.

От его слов захотелось умилено разрыдаться. Вот это преданность, все же некоторые люди по-настоящему поразительны. Жертвовать стольким, терпеть боль, холод и голод, но стремиться к объединению своей семьи.

– А что насчет тебя? Ты… – Он обернулся через плечо, кидая взгляд на мою свиту. – Кажется, ты не абы кто.

– Нет, это просто… – Я вздохнула, кусая губу.

Он был никем мне, и мы расстанемся на веки вечные спустя какой-то час. Чем не повод выложить все как на духу?

Под конец моей исповеди, которую Франси не собиралась прерывать, хотя и слышала каждое слово, глаза парня расширились до размера крупных монет. Выпив еще воды, он посмотрел себе под ноги. Моя история впечатлила его, это точно.

– Ты прости, конечно, но жить с ними… Нет, я не осуждаю, сейчас каждый выживает, как может, однако… знаешь, я не думаю, что… что они… ну… – Парень вновь обернулся, словно проверяя, безопасно ли озвучивать свои мысли. – В общем, будь я на их месте, то не стал бы разбрасываться едой, от которой зависят мои силы, здоровье и жизнь.

Почему-то слышать от посторонних правду о моем нынешнем статусе было намного больнее, чем рассуждать об этом самой с собой.

– Я верю им. – Призналась я неловко.

– Твое дело. – Пожал плечами знакомец. – Кто знает, как поступил бы на твоем месте я. Вряд ли мне когда-нибудь такое предложат, однако… – Повернувшись, парень крикнул Франси: – Если вдруг что, вы не сбрасывайте меня со счетов.

Хранительница отреагировала на это молчанием. Впервые за все время, что я ее знаю, Франси была раздражена и не пыталась это скрыть.

– Что ж, думаю, тебе действительно пора. – Гнусаво проговорил пострадавший, слезая с капота и отдавая мне гипотермический пакет. – Спасибо за помощь… и еду. Теперь я чувствую себя человеком.

Никогда не предавала смысла этой фразе, но теперь, произнесенная им, она казалась напоенной значением. Он чувствовал себя живым и готовым двигаться дальше, несмотря на трудности и преграды, которых еще будет полно на его пути. Я теперь тоже чувствовала себя человеком. Так что это мне нужно было его благодарить.

– Чокнулась что ли? – Усмехнулся он моим словам. Кажется, он тоже ощущал неловкость из-за предстоящего расставания. – Береги своих… все же семья – единственное ценное в этом прогнившем мире.

– Да… – Согласилась я, легонько пожимая протянутую руку. – Желаю тебе найти то, что ты ищешь.

– Непременно. – Бросил паренек, отходя от машины.

И смотря ему вслед, я думала над тем, как нестерпимо хочу увидеть отца, Марту и брата.