Текст книги "Апогей (СИ)"

Автор книги: Мари Явь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

33 глава

– Я промахнулся. Черт! Черт! Черт! Как я…

Мне жарко и больно. Трясет. Я слышу трение шин и эхо быстрых голосов.

– Он стал очень быстр.

– Я лучший в стрельбе!.. был. А теперь? Проклятье, он убьет нас.

– Кровь не останавливается. – К дуэту взрослых примыкает ребенок. Он задыхается от плача. Я чувствую бережное прикосновение к лицу. Пальцы убирают с липкой кожи волосы. – Господи, она умирает!

– Кнут, быстрее.

– Разуй глаза, мать твою! Я делаю, что могу. Тем более, не тебе меня торопить, ведь все это случилось именно из-за недостатка скорости у тебя!

– Замолчи! Именно ты заварил эту кашу! – Детский, уже начавший ломаться, голос звучит весьма разозлено.

– Не я, а…

– Кнут. Смотри на дорогу.

– А смысл?.. дьявол, не сегодня, завтра он доберется до нас. Я никогда не промахивался…

– Поворачивай на следующем указателе.

– Черта с два!

– Мы это уже обсуждали.

– Твой план тупой до неприличия! Вон, малышу Джерри он тоже не нравится.

– Не так сильно как ты. – Съязвил паренек.

– Я это уже понял. – Проворчал водитель, а в следующую секунду машину слегка тряхнуло и занесло. – Добром это не кончится.

– Она не доживет до завтрашнего утра, и тебе это прекрасно известно.

– Так же как и мы, если приедем к нему в гости. Ты думаешь он сильно обрадуется, увидев нас с таким подарком?

– И туда не сунется Захария. – Заканчивает его собеседник. Самый спокойный из этой троицы. – Для них нет места безопаснее.

– С каких пор ты проникся доверием к кровососам?!

– У Вимур есть все необходимые ресурсы, чтобы помочь ей. Врачи, аппаратура, банк крови.

– А с чего ты взял, что они станут помогать? Тебя не интересует, почему он так легко ее отпустил? Он не показался мне идиотом, должен был понимать, чем дело кончится. Возможно, ему это было на руку…

– Не после того, как он сам пришел за ней.

– Но он позволил этому случится с ней – факт.

– Очередная причина, по которой он обязан нам помочь.

– Обязан? Шутишь, что ли? Я еще не оклемался после нашей последней встречи, и как-то не расположен напоминать ему об его «обязанностях». Он выставит нас за порог. В сосновых гробах.

– Если они – единственные, кто может ее спасти, значит надо хотя бы попытаться. – Вновь раздался голос мальчика. – У нас нет выбора.

– Похоже на то…

– Ты не должен боятся, Джерри. Никто не тронет тебя, слышишь?

– Я бы не был так уверен… – Вставляет самый беспокойный из этого трио.

– Мы оставим тебя и Мейю, там Захария не доберется до вас.

– Ты… ты что… бросишь нас?

– Нам нужно решить одну проблему.

– Решить проблему?! – Вскинулся Кнут снова. – Нас всего лишь двое! Он закопает нас живьем. Мы не ровня Захарии.

– Выживать – это то, что я умею делать лучше всего.

– Не в этот раз, Иуда. Не в этот раз.

* * *

Здесь так темно, словно я решила поиграть в прятки с завязанными глазами в комнате без окон. И предварительно меня хорошенько раскрутили на центрифуге.

Бестолково моргаю, не видя различия между положениями век. Вверх-вниз. Никогда бы не подумала, что это упражнение будет даваться мне с таким трудом.

Пробуждение было плавным и незаметным, и прослеживалось лишь через усиление частотности монотонного пиканья. Откуда идет этот назойливый звук? Вероятно, Джерри опять решил пошутить. Этот чертенок частенько издевался надо мной, зная, как я дорожу сном…

– Ясё рсскжу оцу. – Язык заплетается, слова вылетают неразборчивым шипением. – Пшл отсда.

Я вяло отмахиваюсь от тонкого звука, который капает на череп подобно изощренной пытке. И тут же запутываюсь рукой в проводах, недовольно вздыхая. Боже, почему я веду и чувствую себя так, будто вчера в одиночку осушила весь винный погреб Малых Милешт? Не помню, что делала давеча, но вряд ли судьба занесла меня в Молдавию, так что…

Моей руки что-то касается, и я пугливо дергаюсь, слушая поспешный шепот на языке, который неразборчивой массой тихих, низких, горловых звуков обрушивается на меня. Я трясу головой, понимая, что все еще не проснулась окончательно. И словно читая мои мысли в следующую секунду в темноте разливается отрезвляющий свет, от которого я поспешно отворачиваю лицо.

И прежде чем закрыть глаза, я улавливаю за границей света мужскую фигуру, сидящую на стуле близ моей кровати (и когда она стала такой жесткой? и совсем не скрипит).

Ох, теперь все ясно. Я опять заболела и провалялась в бреду пару дней.

– Пап… – Тяну я все тем же пьяным голосом. – Со мной все в порядке, тебе совершенно не обязательно сидеть здесь. – Сглатывая, понимаю, что буквально умираю от жажды. – Пить.

Отец оказывается рядом с кроватью поразительно бесшумно, хотя я помнила, что в нашем доме скрип половиц вызывало даже дыхание. С бережностью, которая была не свойственна падре, он поднимает мою голову и прислоняет к губам стакан. И я пью жадно, долго, до дна, благодарно выдыхая и вновь ложась на подушку. Кто бы знал, что пить – такая тяжелая работенка, я жутко устала.

Однако вновь забыться мне мешают легкие, порхающие прикосновения чужих пальцев. Я чувствую их в волосах, на лице, на шее. Словно скольжение пера… и это уж точно не было похоже на отца. Возмущенно и испуганно распахнув глаза, я щурюсь, пытаясь вернуть зрению четкость.

– Ч-что ты… – Я вяло шевелю губами и еще менее активно пытаюсь отбиться от прикосновений нависшего надо мной мужчины. Большого. Облаченного в черное. И, как следствие, весьма угрожающего. – Не… не трогай меня…

Он вновь начинает что-то говорить, торопливо, тихо и, судя по тону, убедительно. Его руки так аккуратно и трепетно обхватывают мое лицо, что у меня уже не остается сомнений – он сегодня не планирует меня убивать. Возможно, завтра… потому что судя по этому одержимому взгляду, он жаждал крови и смертей.

Замерев на долгую минуту, я всматриваюсь в чужое лицо. Мы молчим, изучая друг друга, и лишь одному Богу известно, о чем думает этот мужчина. Что касается меня? Вглядываясь в глубину темно-синих глаз, пристально меня изучающих, мне кажется, что слова «да будет свет» некогда озвучил именно этот человек. Как кощунственно с моей стороны смотреть на него и думать о Всевышнем, но столько силы, власти, грозной суровости и первозданной красоты я встречала лишь на иллюстрациях к коллекционному изданию библии. Микеланджело, «Страшный суд» быть может…

– Почему… ты так смотришь на меня… – Бормочу я неловко. Это может показаться забавным, но рядом с ним я чувствовала себя так, словно забыла одеться – абсолютно обнаженной. – Мы знакомы?