Текст книги "Апогей (СИ)"

Автор книги: Мари Явь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

24 глава

Последняя неделя походила на непрекращающийся ванильный сон. Иногда, сидя в саду и храня молчание вместе с Франси, я, взглянув на себя со стороны, понимала что выгляжу непозволительно счастливой. У меня было все, что только можно пожелать. Крыша над головой (очень недурная крыша), еда (гурманы удавились бы за возможность единожды ее попробовать), богатый выбор одежды (видела бы меня Аги!), общество верной подруги (по три раза на дню говорю Франси, что ей идет новая прическа, потому что она обладательница по-настоящему красивой формы черепа), внимание мужчины, имя которого некогда я боялась произносить даже мысленно.

– …потому у меня есть две новости для тебя. Хорошая. И отличная.

Я нахожусь в кабинете главы, сижу в кресле и слежу за движением красиво очерченных мужских губ.

Господин Аман мог дать фору любому Дон-Жуану, в частности своему брату, если дело касалось соблазнения. Глава просто выбрал удачную ненавязчивую тактику: ему не нужно было подкупать понравившуюся женщину. Один его вид, звук голоса, взгляд делали то, чего не могли добиться украшения, цветы, сладости и звезды с небес. И почему-то теперь его сдержанность и серьезность не казались отталкивающими, скорее даже напротив…

– Моя госпожа. – Зовет меня глава, заставляя очнуться и сфокусировать на его фигуре свой взгляд, по которому Аман понял, что астрально я уже достигла Марса. – С какой начать?

Мотнув головой, я пытаюсь переключиться с фазы созерцания к осознанию.

– А-а… что, прости?

– Кажется, я тебя утомляю. – Заключает Аман, отходя от меня и садясь за стол. – Тогда начну с отличной. Я вынужден уехать на неделю.

Словно пощечина, который мигом приводит меня в чувства.

– У… уехать? – Повторяю я шепотом, пытаясь сообразить, что по правилам мне нужно чувствовать в этот момент. Радость? Предвкушение свободы?

К черту правила: мысль о том, что глава покидает этот дом, автоматически превращая его из неприступной цитадели в отличную мишень, пугает меня. К тому же, кроме дома, он покидает и меня. А ведь мне только начало казаться, что… что у меня вновь выходит из под контроля фантазия! В конце концов, Аман не зря сказал, что новость «отличная». Для него!

– Ясно. – Заявляю я в итоге, наверное, слишком резко. – А какая вторая?

– Я нашел для тебя учителя.

– Учителя?! – Что за… Эти новости сбивают с толку, а не радуют. – И что именно я должна буду изучать?

– Ничего из того, что может тебе не понравиться.

Кусаю губу, смотря на то, как пылинки кружат в свете летнего солнца.

Намекает на то, что я деревенщина? Ладно, на правду не обижаются, по сравнению с ним мой интеллект уверенно держится на уровне валенка.

– Я не считаю тебя необразованной, но как моей супруге тебе необходимо многое узнать и многому научиться.

– Я думала, ты сам меня всему научишь. – Перевожу взгляд на него, замечая, как опасно сужаются его глаза. Ох, черт. – Точнее… ну там… Ладно. Учитель? Хорошо. Думаю, это здорово. Да.

Надеюсь, эта Мэри Поппинс еще и логопед по совместительству.

Ведь это женщина? Определенно женщина, ведь господин Аман не позволяет мне даже к Каину приближаться. Только при условии, если он сам будет поблизости.

– Если ты не хочешь, я могу в любой момент дать отбой. – Добавляет Аман через минуту.

Я задумчиво тереблю кольцо на пальце.

Знаю, что он говорит об учителе, а не о своей поездке. Хотя в любом случае, я ни за что не стала бы вмешиваться в его планы. До сих пор чувствую себя виноватой и обязанной. В конце концов, ранее я платила за удобства своей кровью, теперь же никто из этой семьи ничем мне не обязан.

– Нет, я рада, что ты нашел мне применение. – Неудачный. Выбор. Слов. – В смысле… мне как раз нечем было заняться, и я сходила с ума от тоски… – Очередная ошибка. Из меня вышел бы хреновый сапер. – Новое знакомство – то, что доктор прописал. И этот твой учитель не даст мне заскучать. Теперь. Спасибо.

– Сходишь с ума от тоски, Мейа. – Повторил тихо Аман, кладя локти на стол и поглаживая свою нижнюю губу большим пальцем. – Я уверен, мы сможем что-нибудь с этим сделать.

Черт его дери, что он имел ввиду? Если бы не его безразличный ко всему взгляд и такая же интонация, я бы подумала, что он намерено меня соблазняет. А так создавалось впечатление, что он думает об очередном учителе… или какой-нибудь занятной игрушке, которая могла бы меня отвлечь, дабы я не мешала такому взрослому и серьезному дядечке.

– Ты уже сделал. – Почему-то я чувствовала себя задетой, намеренно обиженной. Брошенной. – И когда ты… уезжаешь?

– Сегодня. Тебе придется идти на ужин одной. Справишься?

Намекает на ту самую историю с платьем. Бессердечный.

– Если что, попрошу Франси поменять мне пеленки. Так что не беспокойся, мой господин. – Заявляю я флегматично, желая покинуть его кабинет как можно скорее. – Счастливого пути.

– Мейа. – Его голос заставляет меня остановиться и обернуться через плечо. – Пообещай, что будешь держаться подальше от Каина.

Я недоуменно хмурюсь.

– Не доверяешь мне?

– Моему брату.

– Он не подойдет и на ракетный выстрел. Доволен?

– Почти. – Слежу за тем, как глава наклоняется, выдвигает ящик стола, после чего достает небольшой телефон. – Бери.

Очередной сюрприз. Глава продумал такую мелочь, как наше общение на расстоянии. Как это… романтично?

Поднимаю на него свой растерянный взгляд, после чего подхожу к столу.

– Первый номер в списке контактов – мой. И ты должна звонить мне, когда посчитаешь нужным. – Верчу телефон в руках, чувствуя приятное волнение. Что ж, Аман уже успел позаботиться о достойной игрушке. – Ты поняла меня, Мейа?

– Да. Без проблем. – Бросаю я, изучая подарок.

Но кажется, глава понял, что в моих планах не были намечены переговоры с ним. В конце концов, это же не очень вежливо, требовать его внимания прямо «здесь и сейчас» только потому, что я считаю это важным. Кто знает, в какой неудачный момент я могу позвонить. Он может заниматься спасением мира, а тут я со своими разговорами.

– Не важно когда. Не важно где. Если ты чувствуешь, что должна о чем-то рассказать, ты просто звонишь мне. Не идешь к Каину, моей матери или Франси. А обращаешься ко мне. Ясно?

– Угу. – Какая интересная вещица! Клянусь, я не засну, пока не обменяюсь номерами со всеми обитателями виллы, у которых есть такие же штуки.

– А теперь я хочу достойно с тобой попрощаться.

– Ладно. Ну так я пойду?

Поднимаю на него взгляд и мило улыбаюсь: его подарок пришелся мне по вкусу настолько, что мне уже не терпится опробовать новинку. Однако улыбка сползает с моего лица, когда я вижу Амана. Медленно, не отрывая от меня взгляда, мужчина поднимается, обходит стол. Он выглядит так угрожающе, что я делаю невольный шаг назад. В чем я опять ошиблась?

– Что ты… – хочешь сделать?

Через секунду мне уже не требовался ответ.

Телефон упал, глухо ударяясь о ковер, а мои руки, которые взметнулись для защиты, теперь впились в мужские плечи.

Аман целовал меня лишь однажды и было это так давно, что я уже успела забыть вкус его страсти, этот особенный настойчивый жар, опаляющий мои губы… всю меня. Непривычно, ново, пугающе и в то же время так отчаянно желанно. Кажется, я начинаю оспаривать титул «короля противоречий», который все это время был закреплен за Аманом.

Внезапно отклонившись, глава обеспокоенно оглядывает меня. И в этот момент он похож на человека, который допустил ошибку и теперь пытается понять, насколько сильно она отразится на его будущем.

– Я не хотел тебя пугать. – Сокрушенно бормочет он в итоге, явно намекая на мои широко распахнутые глаза, сбивчивое сердцебиение и ногти, впившиеся ему в плечи. – Но когда ты начинаешь так открыто меня игнорировать…

Будь все проклято, если я не заставлю его заткнуться прямо сейчас. (И куда запропастился мой страх, когда он так нужен?)

Кажется, Аман не ожидал от меня такой настойчивости и отчаянной смелости. Но когда я подтягиваюсь к нему, порывисто соединяя наши губы, от мужчины не слышно ни слова против. О… да, кажется, его все устраивает.

Я чувствую его ладони, скользящие по моему лицу, по шее, плечам… прохлада обручального кольца, обхватившего его безымянный палец, контрастирует с моей разгоряченной кожей. Мои глаза закрыты, я тону в нежной ярости его прикосновений, вцепившись в мужчину, боясь допустить мысль об отдалении.

И когда мир успел встать с ног на голову? Ведь всего минуту назад я и помыслить себе не могла о том, чтобы вешаться Аману на шею. А теперь кажется, что я умру, если он остановится.

Словно из-за тысячи стен слышу звук падения вещей и шелест бумаги, а потом земля уходит у меня из-под ног, и я оказываюсь сидящей на… ох, это же его рабочий стол! Почему-то мысль о том, что все это безумие твориться в святая святых клана, на этом столе, за которым глава решает свои важнейшие вопросы, делает меня невероятно дикой.

– Скажи мне остановиться. – Бросает мужчина, давая мне вздохнуть.

И прежде чем я успеваю осмыслить его слова, Аман вновь впивается в мои губы, прижимаясь ко мне всем телом.

Остановиться? Черта с два!

– Мейа… – Не отвлекайся, прошу. – …сюда идет… – Еще. Я хочу большего. – …мой гребаный брат. – Тройной стук и скрежет дверной ручки. – Только попробуй открыть эту дверь!

Угрожающее рычание отрезвляет, хотя слова предназначались не мне. Слышу, как за дверью тихо выругался Каин, а через секунду в гостиной хлопнула дверь.

Тяжело дышу, боясь посмотреть на главу. Чтоб меня, я только что готова была отдаться ему на этом самом столе.

Накрыв тыльной стороной ладони свои губы, я низко опустила голову.

Это похоже на одержимость, на какой-то внезапный приступ болезни, на магию. Я никогда бы не подумала, что такое возможно. И тем более, что моя любовь к этому мужчине будет похожа на нечто подобное.

– Прости. – Лепечу я в итоге, на что Аман тихо усмехается.

– Это мое слово, моя госпожа.

Ставя руки по обе стороны от моего тела он наклоняется, чтобы устроить свою голову на моем плече. Я чувствую, как его дыхание щекочет шею. И даже такая мелочь невероятно заводит.

– Что же мне делать с тобой? – Разговаривает сам с собой Аман, слушая умоляющий зов моего сердца. – Просто ходячая катастрофа.

– Прости.

Я вздрагиваю, почувствовав нежный укус в шею. Страх и предвкушение слились воедино, посылая чувственный разряд по всему телу.

– Прекрати извиняться, моя госпожа.

– Иначе что? – Шепчу я, думая, что его дальнейшая угроза предполагает то самое, что мне «не понравится».

– Иначе я… – Он резко выдыхает, и все внутри меня переворачивается от легкого скользящего движения его ресниц по моей коже. – … не ручаюсь за себя.

Закусив губу, я набираю воздух в грудь и смелость в сердце.

– Прости?

25 глава

Глава клана Вимур покинул этот дом (меня) три дня (вечность) назад. И теперь сидя за столом над пустой тетрадью, я пытаюсь поймать ускользающее воспоминание за хвост, добыть из недр памяти тот миг, когда из апатичного главы он стал Аманом, мужем, моим господином.

Да, теперь я понимаю, как точно это сочетание слов отражает мое отношение к нему. Люди слишком эгоистичны и нетерпимы, чтобы с легкостью признавать господство над собой кого бы то ни было, тогда как для Амана и ему подобных это было традицией. Он владел мной, в той же мере, в какой и я им. И осознание этого ощутимо толкало за край. Край пропасти чистейшего безумия, которое сулило столько наслаждения.

Когда же произошла это волшебная трансформация? Когда я поняла, что отдаление от этого мужчины принесет мне боль, которая будет ощущаться на физическом уровне? А если проще, когда я успела так втрескаться в него?

В тот сокрушительный, растянувшийся на века миг, когда он переступил порог моего нищего дома? Когда его надменный вид верховного божества сразил всех сидящих за семейным столом, и меня в том числе? О да, Аман выглядел в тот раз весьма эффектно, но едва ли его появление родило мысли романтического характера в моей голове.

Тогда, возможно, я сошла с ума в том момент, когда он пришел за мной в убежище Захарии? После мучительных поисков, которые дали плоды лишь спустя два месяца, Аман появился в последнюю секунду. Он успел до того, как пуля старика пронзит мое тело. До того, как моя пуля пробьет башку самовлюбленному ублюдку. Но почему-то тогда я смотрела на главу не как на спасителя. В моем понимании он никогда бы не смог сыграть эту роль. Какую угодно, но не ангела хранителя.

Или же я поняла, что не смогу жить без него, после того как Аман чертовски злой, но добившийся своего, впервые поцеловал меня. Словно таким образом доказывал и мне и себе, что я теперь никуда от него не денусь. Его горячий рот клеймил, заставляя согласиться с этим.

А может все случилось, когда он надел кольцо на мой палец…

– Вы. Меня. Не слушаете.

Ледяной голос, не терпящий неповиновения, буквально обрушился на меня, выдергивая из нежного мира грез. Моя невнимательность в последнее время достигла неслыханных масштабов, еще чуть-чуть и она заведет меня в могилу. И дело будет не в неудачном падении из-за завернувшегося уголка ковра, об который я споткнусь, сосчитав головой все ступени парадной лестницы. О нет, скорее всего, за невнимательность как пренебрежение к учебе меня убьет мисс Керниган. Да, у нее в данный момент был весьма кровожадный взгляд.

– Простите. Еще раз.

Какой там по счету? Сто первый?

Ее красивые серо-зеленые глаза сузились, и женщина посмотрела на мое обручальное кольцо, в котором я была заинтересована больше, чем в ней. Понимаю, непростительная наглость с моей стороны, все же она тут распиналась лишь для меня одной.

– Украшения не способствуют учебному процессу.

Она хотела, чтобы я сняла его? Это уж вряд ли.

Спрятав руки под стол, я виновато улыбнулась.

– Пожалуйста, продолжайте.

Ну точно убьет, как раз после очередного моего «позволения». Отдавать приказы – не моя прерогатива, и то, что какая-то нахальная, человеческая девчонка указывает, что ей делать, выводило мисс из себя.

Вероятно, когда Лиза Керниган переводила взгляд с меня на широкое окно, она кроме прочего размышляла над тем, почему аналог кольца, обнимающего безымянный палец главы, находится именно у меня. Вся из себя умная мисс не могла решить эту задачу, потому что прекрасно понимала: Аману я нужна так же, как рыбе зонтик.

– Вы должны записать эту классификацию и выучить ее к следующему занятию. – Ее голос звучал раздраженно и устало. – Вам необходимо знать представителей каждого Великого рода и их прародителей. – После чего мисс тихо добавила: – Раз уж так пожелал Аман.

Ладно-ладно, я уже давно поняла, что здесь все подчиняются его желаниям. Его хотения – какой-то негласный местный закон. И… минутку, она сказала «Аман»?

Покусывая губу от досады, я начала быстро писать.

Аман, это же надо! Черт, да даже я не осмеливаюсь его так называть, а я вроде как… ну… зонтик для рыбы. Боже, кого я обманываю? Пройдет несколько лет (месяцев), и мой господин найдет себе новую «жену»… вон, мисс Керниган очень даже нечего. А может она уже получила свой лакомый кусочек от моего мужа? Одна из его «легиона»?

Украдкой кинув на Лизу изучающий взгляд, я лишь подтвердила свои догадки.

Красивая. Утонченная. Образованная. Блондинка.

Мисс Керниган была профессиональной женщиной, у которой в резюме в колонке достоинств «стерва» стояло в первой строчке. А ведь мужчин это привлекает, не так ли? Им же нравиться, когда независимые и самодостаточные женщины треплют их нервы. Это льстит их либидо.

И Аман решил, что позвать мне в учителя свою бывшую – отличная идея? Или он просто хочет держать ее поближе? Мое невежество – просто предлог?

– Я же просила вас писать по-итальянски. – Керниган вырывает тетрадь из– под моих рук. А я беспомощно смотрю на то, как ручка оставляет на листе длинный, отвратительный след. – Вы забыли, где находитесь?

– Просто задумалась.

– Я это уже поняла. – Она безжалостно вырывает испорченный лист, отдавая мне тетрадь. – Жаль, что не о том, о чем надо. Будьте более внимательны впредь. Вы уже не ребенок.

И ты туда же! Коварнейший из приемов – намекать на мой юный возраст, проводя параллель с моим умственным развитием.

Пробурчав извинение, я попыталась сосредоточиться. Но слишком красивая и умная мисс Керниган маячила перед глазами, не давая мне со спокойной душой взяться за учебу. Кажется, у меня развивается синдром Эмили. Состояние пациента – средней тяжести.

* * *

После ужина, я еще два часа провела перед экраном плазмы в обществе Франси. Думала о том, как мне чертовски не хватает ее голоса, и параллельно смотрела мелодраму, за сюжетом которой не особо следила. Я знала, что сейчас меня не сможет отвлечь ни занимательная история из прошлого мадам Бланш, которую она рассказывала за столом, ни фильм, со всеми спецэффектами и панорамой давно утраченного прошлого.

Мои мысли были донельзя навязчивыми и примитивными.

Не понравился фильм? – спросила Франси, когда провожала меня до дверей господской гостиной.

– Отличный. – Наверное. – Просто у меня в последнее время голова забита… всякой ерундой.

Например?

– Например… мисс Керниган. – Признаюсь я тихо.

Она довольно требовательный, но весьма умелый преподаватель.

– Весьма. – Повторяю я как эхо, поднимая голову. Мы уже пришли, и несмотря на позднее время мне совершенно не хочется спать. – Погоди… ты знаешь ее?

Она начинает торопливо писать, а я изнываю от ожидания.

Знает. Не остается сомнений. Боже, как я хотела, чтобы мои догадки оказались ошибочными.

Мисс Керниган не относится к нашему клану. Она не аристократка, ее родители были полукровными. И тем не менее, своими силами она сумела сделать себе карьеру в высшем свете. Она известная гувернантка, в частности, она обучала молодого господина.

В голове не укладывается. Каин знал Лизу? Но он ни разу не упомянул о ней за столом. Даже бровью не повел, когда я рассказывала мадам Бланш о своих «успехах» в обучении. Может быть, он испытывает к ней ту же антипатию, что и я? Его воротит от одного только воспоминания об этой женщине?

Распрощавшись с Франси, я прошла внутрь покоев. Пустых. Комнаты теперь казались тише и просторнее, чем обычно. Еще бы, ведь ранее одна мысль о главе, который находится в шаговой доступности, заполняла эту пустоту. Все вокруг делалось таким живым, осмысленным…

Скидываю туфли, проходя в сторону его кабинета. Мне нужно немного Амана перед сном, при условии, что звонить ему я не имею права. Несмотря на его собственные слова. О нет, помимо того, что я не умею разговаривать с главой по телефону, потому что звук его голоса перенаправляет мои мысли в сторону далекую от беседы в стиле «привет-пока», я теперь страдаю приступами ревности. Заговори я с Аманом, и первой фразой после «рада тебя слышать», будет «ты с ней спал?».

Обхожу кабинет, смотрю на стол – святилище местного значения, которое мы чуть было не осквернили. И когда я перестану краснеть, при одном воспоминании?

Сажусь в его кресло. Огромное!

Прижимаюсь щекой к спинке, глубоко вдыхая: кожаная обивка пахнет Аманом. И почему-то этого достаточно, чтобы успокоиться. Да, тяжело было признаться, но с некоторых пор я боялась спать одна. А после того, как глава решил устроить себе командировку, сон стал настоящим испытанием. Но здесь я в безопасности, окруженная всем, что принадлежит ему. Рядом с ним.

С досадой понимаю, что скучаю по нему. Как нелепо…

Я не успеваю уловить тот момент, когда усталость накрывает меня, унося мои мысли далеко от безопасного дома. А я-то думала, что ночь и страх не смеют переступать этот порог.

Когда я проснулась на часах было уже за полночь. И темно, как в гробу. Пусто и так чертовски темно.

Тяжело дыша, я беспокойно озиралась по сторонам. В ушах звенело от собственного жалкого крика. Снова! Проклятье, один и тот же кошмар уже третью ночь! И их лица… господи, эти лица!

Накрываю глаза ладонями, чувствуя слезы на щеках. Прерывистое дыхание покидает легкие вместе с всхлипами. Сердце сжимает боль потери и вины.

Даже не пытаясь сдерживать рыдание, я съеживаюсь в кресле, подтягивая ноги к груди.

Отец. Марта. Джерри. Они смотрят на меня, стоят передо мной, призраки из кошмара. Обескровленные, немые, мертвые. Они обвиняют меня. Они меня ненавидят. Это я сделала с ними, и я предаю их, пытаясь убедить себя в обратном. Предаю каждой улыбкой, каждым вздохом, каждой мыслью не о них.

Это проклятье дает о себе знать еженощно, при условии, что Амана не будет рядом.

Аман…

Если бы он просто был рядом, в одном со мной доме, демоны прошлого не посмели бы приблизиться ко мне. Но его нет, и не будет еще четыре дня. Четыре бесконечных ночи. Доживу ли я до его возвращения? До следующего утра?

Тени по углам следят за мной, когда я встаю и шиплю от боли. Все-таки кресло – не лучшее место для сна. Плетусь в спальню, шарахаясь от каждого подозрительно силуэта, которые притаились в комнатах. Я абсолютно беспомощна перед страхом.

Наспех раздеваюсь и ложусь в кровать, но когда закрываю глаза, вновь отчетливо вижу родные лица.

А Захария все еще жив и сейчас спит сладким сном младенца.

Уткнувшись в подушку, сбивчиво шепчу:

– Господь – Пастырь мой. Я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам… к водам тихим. Боже… – Судорожный вздох и всхлип. Я знаю: они здесь, рядом, стоят у моей кровати и следят не мигая. – По… подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не… не убоюсь зла, потому что Ты со мной. Ты со мной. Со мной.

Я боюсь повернуться и посмотреть правде в глаза. До сих пор боюсь.

– Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня. – Тянусь к тумбочке, включая ночник, с благодарностью подставляя свету лицо. – Ты приготовил предо мною трапезу…

Мой взгляд цепляется за телефонную трубку, лежащую рядом с лампой, и я внезапно замолкаю. Мое спасение находиться всего в полуметре от кровати, нужно просто протянуть руку…

Глотая слезы, я забираю телефон с тумбы, дрожащими пальцами ища спасительный номер. У меня даже не возникает мысли пережить эту ночь самостоятельно. Я сражалась с прошлым в одиночку все эти три дня, у меня просто не осталось сил. Я готова сдаться и делаю это без особого сожаления…

Гудки. Длинные и монотонные. А что если он не ответит? Он может быть занят работой или… очередной мисс Керниган?

Боже, только этого не хватало.

Накрываю глаза предплечьем, шепча как заклинание «быстрее».

– Мейа? – Я замираю, впитывая звук его голоса среди помех. Он действует на меня как сильнейшее обезболивающее, заставляя облегченно простонать. – Мейа, ты слышишь меня?

– Поговори со мной. Пожалуйста, поговори со мной. – Шепчу я, всхлипывая.

Первые секунды я ничего не слышу, начиная опасаться того, что связь волей жестокой судьбы прервалась. Нет, только не…

– Я уже еду. – Заключает в итоге Аман. Так уверенно, словно это не обсуждается и не терпит отлагательств.

– Нет! Нет, не нужно! Слышишь? – Я пытаюсь сдержать рыдания, делая тем самым звучание своего голоса еще более отвратительным. – Все хорошо… я просто…

Я слышу, как он что-то торопливо говорит в сторону. Ох, проклятье, он там не один.

– Что с тобой? – Его голос резкий и требовательный, думаю, раньше бы я умерла от страха, услышав подобный тон. – Говори, Мейа.

– Я п-просто хотела услышать тебя.

– Я знаю, что этого тебе недостаточно. Говори, что с тобой происходит, иначе я возьмусь за твое воспитание всерьез, когда вернусь.

Закусываю губу, пытаясь представить себя, как именно это будет происходить. И как бы соблазнительно это ни звучало, его требовательность и мое невысказанное горе заставляют подчиниться.

– Я… просто с ума схожу. Я вижу их… вижу отца, Марту и Джерри каждую ночь. После того, как ты уехал… стоит мне заснуть, и они приходят ко мне. – Меня едва слышно, я задыхаюсь. – Здесь так тихо и темно, я осталась один на один с этой правдой. – Я слышу, как он выругался. – Прости, что… беспокою из-за такой ерунды.

– Мейа, говори со мной. Давай. – Его голос смягчается, становиться почти умоляющим. – Расскажи мне.

– Мне не снятся кошмары, когда ты рядом. – Тихо озвучиваю я поразительный факт. – Но теперь… это просто какой-то ад. Хотя и вполне заслуженный. Я ведь даже не смогла достойно проститься с ними. В тот раз, сидя за одним столом, хамоватая и беспечная, я даже представить себе не могла, что вижу их в последний раз. Я… я так многое не сказала им. Они умерли не зная, как сильно я люблю их. И что я… отдала бы все на свете, чтобы вернуть их. – Уже не пытаясь сдерживать рыдания, я сбивчиво лепечу: – Мне так… так их не хватает. Все это время я просто… пыталась закопать эту боль. Пыталась не обращать на нее внимания, не думать… ни о чем не думать. Но это было просто бессмысленным бегством от себя. – Я открываю глаза, смотря в потолок. – Все это так нечестно. Так нечестно, мой господин. На их месте должна быть я.

– На их месте должен быть Захария, и, клянусь… он не попадет так просто в Ад.

Невероятно, но Аман взбешен. Я слышу его яростное рычание и просто не могу поверить, что со мной разговаривает тот самый мужчина, который славиться своей сдержанностью и хладнокровием.

– Это не вернет мне их. – Всхлипываю я, размазывая слезы по лицу. – Мне ненавистна мысль о том, что он еще дышит, но… это просто замкнутый круг. Воздавать злом за зло… я запуталась, я не знаю, чего хочу.

Я хочу моего мужа. Прямо. Сейчас.

– Я рядом. – Жмурюсь, пытаясь в это поверить. – Я всегда буду рядом.

Почти признание…

– Ты так далеко. – Еле слышно шепчу я, кладя ладонь на свой пылающий лоб. – А я… просто жалкая слабачка. Зачем я тебе?

– Я приеду. Завтра. – О, не знала, что его можно разозлить еще сильнее. Но – приз в студию – мне удалось. – И мы с тобой об этом поговорим. Ты слышишь?

– Да. – Уже предвкушаю.

– Где твое кольцо, Мейа?

– Там, где ты его оставил. – Я смотрю на безымянный палец левой руки, и все внутри меня теплеет. Я знаю, в эту самую секунду он смотрит на свое.

– Хорошо. – Он все еще зол, но его голос уже не обжигает холодом. – Не смей снимать его, поняла?

– Никогда. – Я невольно улыбаюсь его приказному тону. – И… знаешь, тебе совершенно не обязательно приезжать. Мне уже легче… намного легче. Спасибо, что поговорил со мной.

– Как бы я хотел оказаться сейчас рядом с тобой. – Вот это да. Аман становится более разговорчивым и откровенным. – Я ждал тебя вечность, моя госпожа, а тебе нужно переждать только эту ночь.

– По телефону ты говоришь невероятные вещи. – Как хорошо, что он не видит этот стыдливый румянец. – Невероятно смущающие и… приятные.

– Поверь, я умею так не только по телефону. – Думаю, он улыбается, хотя я никогда еще не видела счастливой улыбки на лице Амана.

– Не верю. Ты не даешь мне в этом убедиться.

– Ты просто напрашиваешься. Постоянно. – Его голос стал как будто ниже и глубже. – Только и делаешь, что напрашиваешься, Мейа.

– Ты накажешь меня? – Шепотом спрашиваю я, слыша, как мужчина резко выдыхает.

– Мне нужно сообщить Олберу, чтобы готовили самолет.

В словах столько обещания и никакой угрозы. А еще, от мысли, что он торопится, мне становится жарко, и я ерзаю.

– Позвонишь мне, когда приземлишься в Италии?

– Непременно. – Помехи в очередной раз дают понять, что между нами тысячи километров. Как же он чертовски далеко, когда жизненно необходим! – Спи, Мейа. Мы встретимся уже завтра.

– Завтра. – Повторяю я едва слышно, закрывая глаза. – Жду.

Марта говорила, что самое неприятное: ждать и догонять. Я же сейчас думаю над тем, что предвкушение и в правду – половина удовольствия.

И я жду. Я предвкушаю.