Текст книги "Апогей (СИ)"

Автор книги: Мари Явь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

27 глава

Мой господин вновь украшает меня. Медленно, последовательно – пальцы, запястья, шея… его ладонь спускается вниз, в вырез платья, заставляя меня задохнуться от желания. В кого он меня превратил?

– Аман…

– Я хочу снять это с тебя. Немедленно. – Тихо говорит мужчина, наклоняясь к моему уху.

Я уже неделю не появлялась за семейным столом Вимур, в частности потому, что мои приготовления заканчиваются вполне логично. Поводом для такого вопиющего, регулярного «прогула» может послужить элементарный вздох с моей стороны. Натягивающий тонкую ткань платья, звучавший для моего мужчины как мелодичная, чувственная мольба. Его проницательность, когда дело касается моих желаний, пугала поначалу. Казалось, он знает меня лучше меня самой.

Когда Аман замирает у моих губ, я торжествующе улыбаюсь. Да, сегодня я накрасила их яркой помадой оттенка «стоп». Наличие косметики раздражает его, как и любое препятствие, встающее между нами, но мой муж должен понимать: я вынуждена была принять меры. А то кто знает, когда бы я смогла покинуть его чертоги при ином раскладе.

Я прикрываю глаза от наслаждения, когда глава оставляет поцелуй, предназначенный для моих губ, на шее. Прежде чем отклониться, он вдыхает мой запах, довольно бормоча по поводу моего «парфюма».

– Я накажу сегодня этот непокорный рот. – Заявляет Аман, после чего берет меня за руку и выводит из покоев.

Именно выводит, потому что после его тихих слов, я полностью теряю способность соображать. Что говорить об ориентации в пространстве. Накажет… могла ли я раньше помыслить, что перспектива наказания, которое будет осуществлять глава собственноручно, будет встречена мной с таким воодушевлением? Теперь? Я не могу дождаться того момента, когда мы вновь останемся наедине.

И… чтоб меня, теперь все мои мысли заняты исключительно его словами, не давая тем самым достойно сыграть роль соскучившейся и провинившейся невестки. Поскорее бы…

– Наконец-то, мы все собрались за одним столом. – Мадам Бланш выглядит ослепительно, демонстрируя улыбку родом из райских кущ. Она и правда выглядела невероятно счастливой, переводя взгляд со своего старшего сына на меня. – Грешно лишать нас своего общества, Мейа.

Да, мадам, я чувствовала себя грешницей. Особенно остро рядом с вашим сыном.

Бормочу что-то вежливое в свое оправдание, даже не пытаясь посмотреть в ее глаза. Запивая стыд вином, вижу, как переглядываются Каин и Вивьен. Их дрожащие, едва заметные улыбки, полны понимания. Боже, они все прекрасно знают…

Знают, что я вытворяю каждую ночь, а иногда и утро… Что сказать, «терапии» Амана вызывают физическую зависимость. Ох, мне не стоит думать об этом сейчас, потому что в обществе семьи моего мужа крайне тяжело оставить мысли при себе, даже при условии, что на протяжении всего ужина ты не проронишь и слова.

Благо, разговор постепенно выруливает на нейтральные темы. Природа, погода, новое платье мадам, мое обучение.

О, мисс Керниган, а я по глупости уже позабыла о ее существовании.

– Да. Она и вправду очень талантлива. За столь короткий срок я узнала много нового. К примеру, о прошлом. Меня всегда интересовал мир до Апогея, но не было возможности познакомиться с его историей, культурой, обычаями… – Сбивчиво отвечаю я. – Я очень рада, что мисс Керниган уделяет внимание тому, что люди уже не считают важным помнить. Мы сходимся во мнениях здесь, прошлое нельзя так быстро сбрасывать со счетов.

– Кто мы такие без нашего прошлого, ma cherе! – Восклицает мадам, аккуратно разрезая мясо на мелкие кусочки. – Я так рада, что Лиза пришлась тебе по душе. Я как только увидела эту девочку, сразу поняла – она то, что нужно. А вот Каин со мной не был согласен. Ты бы видела, милая, он просто зверел после каждого урока…

– Maman, не думаю, что это уместно обсуждать за общим столом. – Улыбнулся сухо молодой господин, явно желая обойти эту щекотливую тему десятой дорогой.

– Я бы с удовольствием послушала. – Усмехается мелодично Вивьен, кидая на своего жениха игривый взгляд.

Мое мнение роли не играло, но я бы тоже послушала с удовольствием. Все-таки мне было приятно, что в своей неприязни к мисс я не одинока. Хотелось бы узнать причины такой неприязни со стороны Каина.

– Ладно, дорогой. У меня никогда не было привычки бить по больному. – Сжалилась мадам Бланш, осушая свой бокал и быстро слизывая с губ кроваво-алый след напитка. – Хм. Что скажете, этот экземпляр слишком сладкий…

Я уже привыкла к тому, что среди этой семьи было обычным делом обсуждение состава крови, которую они распивали за ужином. И вздрогнула теперь не из-за того, что предмет беседы шокировал меня… Из состояния равновесия меня вывело одно словечко И, очевидно, Аман почувствовал эту резкую перемену во мне.

– Какая. Ты. Сладкая.

Вместе с шумным дыханием с моих губ срываются тихие стоны, пока я, приподнявшись на подушках, смотрю вниз. Не могу отвести глаз, Аман поймал меня, я заворожена его взглядом.

Словно в подтверждение своих слов, мужчина медленно наклоняется, продолжая смотреть мне в глаза, после чего с наслаждением целует меня в сокровенное местечко между бедер.

– Боже! – Я закрываю глаза, выгибаясь в спине.

И едва ли это было обращением именно к Всевышнему. Как быстро мир сместил свой центр… Аман. Новая религия, ставящая на колени.

– Вина? – Предлагает внезапно появившийся надо мной слуга, и я рассеяно киваю.

– Пожалуйста.

Дьявол, как непозволительно часто я повторяю это слово в последнее время.

– Пожалуйста! Аман, прошу тебя…

– Я тебе говорил, как обожаю слышать свое имя от тебя?

Он нависает надо мной, большой, намеренно неторопливый и весь мой. И все же мои мучения заводят его, потому мужчина пытает меня поцелуями и нежнейшими укусами, спускаясь от шеи к груди.

– Пожалуйста…

– Обожаю это тело. Этот запах. – Он делает глубокий вдох, проводя носом по ложбинке между грудями. – Твое наслаждение пахнет просто божественно. А вкус… – Прикосновение его рта к вершинке груди вырывает из меня жалобный стон. – Не понимаю, как я жил все это время.

Он не лгал, когда говорил, что умеет соблазнять не только по телефону. В реальности Аман делал это куда более умело, лишая меня возможности трезво мыслить совершенно.

– Пожалуйста… – Я могла повторять лишь это. И слово, произнесенное таким голосом, становилось невероятно емким, вбирая в себя смысл всех существующих молитв. – Мой… мой господин…

– А когда ты называешь меня так, мне хочется в очередной раз тебе это доказать.

О да, сделай это. Скорее.

– Пожалуйста.

– О чем ты просишь меня, моя госпожа? – Аман опирается на руки, расставленные по обе стороны от меня.

Он никогда еще не брал меня, не доведя предварительно до исступления. Лишь когда я буду терять сознание от жгучей неудовлетворенности, глава сжалится, давая мне себя. Посвящая без остатка.

– Я так хочу… – В эту игру можно играть двоим, муж мой. Вот только жаль, что твою волю поколебать гораздо труднее, чем мою. – Так хочу почувствовать тебя. Глубоко. Внутри. Себя.

– Скажи. – Требует он тихо, наклонившись к моему лицу, задевая своими губами мои.

Я тянусь за поцелуем, за ним, умоляюще выдыхая:

– Возьми меня.

Встряхнув головой, пытаюсь выкинуть опасные в данной ситуации мысли прочь. Однако мне кажется, что несмотря на увлеченный разговор, которым заняты члены семьи, здесь уже каждому известно, о чем я думаю. Чего хочу.

– …этого быть не может! Тесные отношения, связывающие их…

О. Мой. Бог. Почему каждое слово, вырванное из контекста, ввергает меня в бездну эротических фантазий?

– Мейа. – Его губы ласкают мое лицо, шею. Руки с силой сжимают запястья, приковывая их к кровати над моей головой. – Мейа. Какая ты тесная… какая восхитительно тесная…

Я допиваю вино, кидая на Амана быстрый взгляд. Мужчина кажется совершенно безразличным ко всему, что его окружает. Как всегда сдержанный, отстраненный, непоколебимый. Но теперь я знаю, что это всего лишь маска, и чтобы сорвать ее, мне достаточно просто посмотреть… Когда Аман поворачивает ко мне свою голову, его глаза прищуриваются. Глава делает глубокий вдох, и я понимаю, что сегодня он возьмет меня на полу в своей гостиной. Все верно, моя одержимость не может ждать, пока мы доберемся до кровати.

* * *

Еще две пестрые недели длится этот эротическо-наркотический дурман, не собирающийся отпускать меня или хотя бы дать передышку. А мне нужен перерыв, думала я, когда мы возвращались с Франси из сада.

Я вяло переставляю ноги, потому что жутко не хочу идти на рандеву с мисс Керниган. И все-таки три часа моего сегодняшнего дня должны быть принесены ей в жертву. Мысль о моем репетиторе сама собой вынуждает меня вспоминать мужа. И это реальная проблема. Я в последнее время думаю лишь об Амане, словно с некоторых пор мой мир перестал вращаться вокруг солнца. Хотя глава теперь выполняет не только тяжелую работенку моих персональных небесных светил. С ужасом понимаю, что Аман стал для меня важнее воздуха, самой жизни… всего. И это чертовски плохая новость.

«Синдром Эмили» дает о себе знать все чаще. Начальная стадия характеризуется пароксизмами дикой страсти, которые увеличиваются в интенсивности и продолжительности день ото дня. Болезнь прогрессирует, и в итоге пациент страдает от недоверия к самому себе. Приступы паники от чувства собственной уязвимости и зависимости предвещают депрессию. Состояние крайней степени тяжести наступает, когда в душе больной, страдающей «Синдромом Эмили», разрастаются метастазы ревности. Вероятный исход при столь неблагоприятных условиях – летальный.

И потому мне нужен мой доктор прямо сейчас. Немного Амана в качестве обезболивающего…

«Вы выглядите удрученной. Опять». – Показывает блокнот Франси, а я могу лишь бессмысленно пожать плечами.

– Сегодня придется отвечать мисс Керниган по списку имена каждого члена Ганзы. Один только Ренджинманд Тедерик Уолахфирд чего стоит. – Усмехнулась я, зная, что мне поверят, потому что это имечко действительно удручало одним своим звучанием. Вон, Франси уже сникла. – Не понимаю, зачем мне это знать… даты принятия всех пактов и поправок… имена отцов-основателей… хотя если ей так хочется – пускай.

Главное, чтобы она не тянула коготки к Аману.

«Вы действительно особенная». – Читаю я через минуту, после чего вскидываю удивленный взгляд на Франси.

Та, копируя мое бестолковое движение, просто жмет плечами.

Намекает на странное отношение Амана к моей человеческой персоне? Хотела бы я быть для него кем-то особенным. Хотела бы верить, что он видит во мне не просто очередную.

Странное дело, но еженощные доказательства моего мужа, которые сделали его любовь ко мне неопровержимой аксиомой, поставили ее под сомнения, стоило мне переступить порог наших покоев.

Оказавшись в пустой гостиной, я направилась к его кабинету, замирая уже на втором шаге. Мой недоуменный взгляд уставился на дверь, ведущую в его обитель. Я замерла, вслушиваясь и не веря.

Смех? Женский? Мисс Керниган?

Я еле подавила в себе безумный порыв ворваться в кабинет главы и вцепиться в блондинистые волосы. Один на один с Аманом. В запертой комнате. Игриво хихикает. Забавно, ведь мое присутствие не было для них секретом, и все равно она продолжала о чем-то весело болтать, а он терпеливо слушал этот бред.

Выстави ее за порог. Скажи убираться.

Ох, нет, кажется, я начинаю терять рассудок. Меня бросает в яростную дрожь просто от мысли, что он разговаривает с другой женщиной. Твой случай и вправду клинический, Мейа.

Волнительно кусая губу, я замыкаю широкий круг по гостиной. Он знает, что я здесь, сама не своя от ревности, и все равно продолжает тратить время на эту Поппинс, которая неровно к нему дышит. И это он знает тоже, не так ли?

Пытаясь абстрагироваться от голосов, которые, словно насмехаясь надо мной, доносятся из-за стены, я прохожу к окну. Пятый этаж.

В любом случае, я никогда не стану давить на него. Что-то требовать тем более. И хотя сдерживаться уже не хватает сил, я терпеливо жду, пока Лиза наговорится и уберется ко всем чертям из кабинета моего мужа, из наших чертогов. Я не зайду туда сама и не стану устраивать ревнивых истерик. Я не пойду у нее на поводу…

И все таки пятый этаж – убийственное расстояние, даже если с улицы высота не казалась такой большой. Теперь, смотря на мощенные дорожки внизу, я нервно сглатываю. Высоко. Весьма.

– Моя госпожа.

Я блаженно закрываю глаза, наслаждаясь звучанием любимого голоса, смыслом его слов. Надеюсь, мисс Керниган было все отлично слышно. Этот мужчина признает мою власть над ним, добровольно и во всеуслышание.

– Аман. – Поворачиваюсь я, демонстрируя фальшиво-беззаботную улыбку.

Мой муж выпроваживает мисс Керниган, но смотрит исключительно на меня. А я, кажется, настолько задумалась, что даже не услышала, как открылась дверь его кабинета. Лиза кидает на меня быстрый, нахмуренный взгляд, выглядя при этом так, словно обнаружила седой волос в свое золотистой шевелюре.

Давай-давай, топай отсюда.

– Я жду вас через пятнадцать минут. – Заявляет она надменно.

Будто хочет отыграться, показав, что может командовать мной. Да брось, ты подчиняешься моему мужу, который называет меня своей госпожой. Счет два-ноль в мою пользу.

А что касается пятнадцати минут… я думаю, мы что-нибудь сможем придумать.

Когда Аман закрывает дверь за мисс, все внутри меня сжимается от предвкушения. И все же он медлит, хотя в нашем распоряжении всего четверть часа.

– Лиза недовольна тобой.

О… вот оно как…

Ошарашено моргаю, делая глубокий вздох.

Ну просто…

– Рада, что вы с ней в этом солидарны. – Бормочу я, с ужасом понимая, что его слова отбили у меня всякое желание… даже просто видеть его.

Лиза, серьезно? Недовольна мной? Вот тебе на. Эта новость прошлогодней давности, муж мой. Удивительно, что ты ее до сих пор не слышал. И странно, что все это время ты обсуждал именно недовольство «Лизы» мной под хихиканье этой озабоченной кошки.

– Мы с ней во многом солидарны, но не в этом.

И едва ли меня это утешает. Во многом? Поконкретнее, мой господин.

– Рада за вас. – Повторяюсь, проклятье.

– Возможно, именно я сказываюсь на твоей учебе не лучшим образом. – Аман снова перешел на свой загадочный тон, по которому нельзя распознать заигрывает он или просто анализирует. – Все же согласиться с тем, что у тебя нет способностей, я не могу.

Вот же… Она сказала, что я бесталанна? Веселенькое дельце.

– Вероятно, дело в самом учителе. Лиза не устраивает тебя?

Она меня не устраивает не как учитель, а как женщина, заглядывающаяся на чужое.

– Она без сомнения очень умелый педагог. – Без особого восторга заявляю я, скрещивая руки на груди.

– Но?

– Нет никаких «но». – Бросаю я резко, стараясь на него не смотреть.

Кого я пытаюсь обмануть? Это же Аман-детектор-лжи-Вимур.

– Если ты хочешь, я найду другого учителя для тебя.

Я просто хочу, чтобы она убралась восвояси и не смотрела на меня, как на ошибку, а на тебя, как на отличную возможность.

К сожалению, мое «да» в данном случае означало бы победу Лизы. Ее увольнение подтвердило бы то, что я нахожу ее достойной соперницей. Что считаю себя – неудачным выбором Амана. Что не могу бороться за собственное счастье.

Но, погодите… ведь так оно и есть.

– Зачем, когда ты уже нашел лучшего?

– Незаменимых не бывает.

Абсолютная. Сердечная. Остановка.

Замерев на долю секунды, я кидаю на мужчину рассеянный взгляд.

– Да. Точно. Ты прав. – Пробормотала я, направляясь в спальню. – Мне нужно… пере… переодеться.

Незаменимых не бывает. Конечно. Заменить можно что угодно и кого угодно. Прислугу. Учителя. Любовницу. Все, что имеет свойство устаревать, приходить в негодность и надоедать, находит свою судьбу на помойке. Это касается вещей и людей в равной мере, не так ли?

Только теперь я поняла, как чудовищно боялась услышать от него эти слова.

– Мейа. – Я не останавливаюсь. – Мейа, подойди ко мне.

– Я опаздываю. – Кидаю я внезапно ослабевшим голосом.

– Нет, не опаздываешь. – Он удерживает рукой дверь, которую я толкнула, проходя к гардеробу. – Я принял решение, Лиза уедет. Сегодня. Сейчас.

– Ты этого не сделаешь. – Мой тон ледяной и непозволительно приказной.

Да, мы принимаем бой. Я и сама спишу ее со счетов, без посторонней помощи.

Молчание пугает, но я не поворачиваюсь, увлеченно рассматривая платья и… не видя их. Перед глазами стоит правда. Незаменимых не бывает. Когда-нибудь так же он скажет и обо мне.

О, этот проклятый синдром…

– Почему же? – В его словах слышится вызов. Он принял решение, которое я пытаюсь оспорить.

А ведь еще несколько минут назад я думала о том, что не опущусь до требований. Как иронично.

– Потому что я этого не хочу. – Отвечаю я, не оборачиваясь.

Не знаю, с каких пор у меня появилась уверенность в том, что мое желание – козырная карта, бьющая туз. Хотя, если брать в расчет наступившее молчание, мужчина не собирается сбрасывать мое мнение со счетов не раздумывая. А может он просто ошарашен тем, что я не стала уединяться, чтобы сменить одежду.

Остановив выбор на элегантной классической паре из прямой юбки и белой рубашки, я поспешно вылезла из легкого платьица, кидая его на кровать. И едва я взяла в руки блузку, как оказалась прижата спиной к мужской груди.

– Тогда скажи, чего ты хочешь.

На этом самом моменте по сценарию у меня должны были вылететь из головы все мысли. В самом деле, когда глава касался меня, особенно так откровенно и с явными намерениями, я моментально забывала о том, что хотела сделать или сказать буквально секунду назад. Куда больший интерес для меня представляли его руки… Боже, эти руки. Сильные, красивые, настойчивые, делающие со мной совершенно немыслимые вещи, вспоминая о которых, я краснею.

Тебя. Только тебя и прямо сейчас.

Я слышу, как он вдыхает запах моего желания. Его ладони скользят по моему телу, обхватывают грудь через кружева нижнего белья. Невероятно напряженный и готовый, Аман умудряется сохранять завидную невозмутимость, прикасаясь губами к моей шее, пока его рука спускается вниз, достигая пояса трусиков и сползая под ткань.

Сжав губы, держусь из последних слов, чтобы не застонать от наслаждения, смешанного с жгучей душевной болью.

Лекарство, оказалось сладким ядом.

– Скажи мне. – Его нетерпеливая просьба опаляет кожу моей щеки. И хотя все очевидно без слов, Аман ждет моего позволения. Как всегда.

Вцепившись в его запястья, я вдыхаю:

– Нет.

– Хочешь, чтобы я сделал это ртом?

О, Господи, да! Его нежный, страстный рот, доводящий меня до экстаза. Это именно то, в чем я сейчас нуждаюсь. То, что излечит меня. Заставит забыть на несколько долгих часов о боли, которая непременно вернется, обрушиваясь на меня с новой силой.

– Нет. Не надо… я не хочу.

Мужчина за моей спиной замирает, пытаясь понять, какую игру я затеяла на этот раз. Ведь я, которая не в состоянии прожить и дня без прикосновений своего мужа, не могу отвергнуть его теперь.

– Не хочешь? – Повторяет Аман едва слышно, словно эти слова трудно осознать даже его древнему уму.

– Мне нужно собираться. – Шепчу я, умоляя, чтобы он просто отпустил меня и ушел. Потому что еще минута, и я не выдержу эту пытку. – Я опаздываю.

Раньше меня это не останавливало. Вероятно, в звенящей тишине он думает о том же. Его руки сжались на мне сильнее, а сердцебиение участилось. В какой-то момент мне даже начинает казаться, что он наплюет на мое «нежелание» и возьмет меня силой, сделав тем самым нам обоим огромное одолжение. Потому что мое тело сгорало от желания стать с ним единым целым вновь.

В то время как душа всячески этому противилась.

С шумным вздохом, Аман делает шаг назад. Его руки и его тепло, сулящие наслаждения и защиту оставляют меня среди холода и боли.

Вернись. Не уходи. Будь со мной, пожалуйста.

Незаменимых не бывает. Когда-нибудь на этом самой кровати, эти самые руки будут ласкать другую.

Я удерживаю себя на месте, слыша, как Аман выходит из комнаты, и вздрагиваю, когда он закрывает за собой дверь.

Глупая, я лишь усложняю ситуацию. Я же знала, что именно так все и закончится, казалось, я смирилась со своей человечностью. Но пытаясь уверить себя в том, что мне достаточно быть счастливой только короткое «сейчас», я просто в очередной раз лгала. Аман не нужен мне на мгновение, я хочу получить его навсегда и к тому же бесповоротно.

Прости меня, Эмили, но, кажется, твоя жертва была напрасной.

Хотя… не она первая, не я последняя.

Чувствуя себя настоящей тряпкой, одеваюсь через силу и выхожу за дверь. В гостиной пусто, в кабинете главы – ни звука. Вполне вероятно, он благоразумно решил держаться от меня и моих противоречивых желаний подальше. Похоже, эти ненормальные отношения доставляют боль не только мне.

Я иду к мисс Керниган, понимая, что в этом нет никакого смысла. Я не в состоянии что-либо воспринимать сейчас, и это лишь одна из причин. Вторая: я не хотела лишний раз смотреть на это блондинистое яблоко раздора.

Самым нелепым было то, что я могла одним своим словом убрать ее в сторону, и все равно молчала. Кажется, в ад я попаду все же из-за непомерной гордыни, хотя грехов у меня, как выяснилось, более чем достаточно.

– Вы опоздали. – Она встретила меня как всегда «приветливо». И теперь я с удивительной ясностью признала, что меня жутко раздражает ее отрывистая манера разговора. – Снова.

– Извините. Снова. – Вернула я ей бессмысленным бормотанием.

Я даже не взглянула на женщину, проходя за стол. Что сказать, точность – вежливость королей, а я и рядом не валялась с Людовиком XVIII.

– Вам простительно. – Конечно, мой муж – твой работодатель. – Вы все же человек.

Ах, вот оно что. Я даже усмехнулась про себя: выходит в ее глазах «человек» – это болезнь, которая извиняет забывчивость, неуклюжесть и тупость. Какой изысканный комплимент, мисс Керниган. Хотя, пройдет час и я пойму, что она припасла для меня целый мешок «любезностей». И меня бы это весьма развеселило при иных обстоятельствах, но не теперь. Не после того, как я отвергла мужчину, которого хочу всей душой и всем телом. И, кажется, я его весьма задела своим «нет». Да, наверное, так оно и есть. Аман все же не привык к отказам, особенно когда дело касается…

– Слово «корреляция» пишется с двумя «р». – Презрительно ворчит мисс Керниган, рьяно раскрашивая красной ручкой мое эссе.

Удивительно, что в этом сочинении вообще есть такие вывернутые словечки. Все же мне казалось, что я не способна соображать в таком расшатанном состоянии.

– Буду знать. – Решаюсь я ответить, дабы она не подумала, что мне безразличны ее нарекания. Хотя, что уж скрывать, так оно и было.

– Я так не думаю. Вы забудете об этом сразу же после того, как выйдите отсюда. – Она не поднимает глаз от листа, продолжая с наслаждением расправляться с текстом. – «Сегрегация» пишется через «е». И пример вы выбрали крайне неудачный.

Вероятно, мне стоило взять наши с ней отношения за пример расовой дискриминации. Все же между словами «человек» и «даун» Лиза давно поставила знак равенства.

– И я же просила указывать точные даты. – Думаю, она с таким же остервенением разделалась бы и со мной, вложи ей в руку нож вместо ручки. – Вы ленитесь написать лишнюю пару цифр или просто не помните их? Хотя не думаю, что тут у вас есть из чего выбирать.

Какая же вы сука, мисс Керниган, да простит меня папочка. Но именно для таких как вы придумали это понятие, а из песни, как говорится, слов не выкинешь.

– Память человека, все-таки, поразительно скудна…

Красивая снаружи, а внутри – айсберг. А может, именно такие и подходят Аману? Думаю, Лиза и Адель похожи. Интересно, он вспоминает о своей бывшей чаще, чем я?

– Похоже, вы не можете проанализировать исторические события и связать их с решениями Ганзы. Мне казалось, это элементарно…

Теперь, по мнению Лизы, я стою на ступень ниже, чем «элементарно», которое не могу постичь своим скудным умом. Узнать бы, на что она рассчитывает так неприкрыто меня оскорбляя. Что я побегу жаловаться Аману, и он поймет, какая я еще сопливая, жалкая неудачница, которая не может постоять за себя и проанализировать гребаные исторические события? Или что я сама отойду в сторону, приняв к сведению все вышеперечисленное? Все-таки по сравнению с заумной Керниган я и правду была элементарной.

– Аман просил не давить на вас, и я пыталась объяснить ему, что уровень наших занятий и так оставляет желать лучшего…

Краем глаза я вижу, как она кидает на меня взгляд из-под длинных ресниц. Ждет ответную реакцию, слов, эмоций?

Смотрю на свое обручальное кольцо, вид которого всегда успокаивал меня. Пускай называет главу как хочет, хоть «зайкой» факт остается фактом – он только мой муж. По крайней мере, я так считаю. Черт, кого я пытаюсь убедить в том, что эти кольца, этот союз вообще, что-то значит для нее и ей подобных.

Опять. Она заставила меня усомниться в нем снова.

– Нам нужно прийти к компромиссу…

Лиза все болтает, а я просто не могу долго слушать ее монотонный голос, воспринимать отрывистые фразы, пропитанные ядом.

На периферии зрения я вижу блеск драгоценных камней: мисс Керниган элегантным движением руки взбила свои светлые кудри, которые обычно убирала в тугой узел на затылке. На ее запястье сверкнул золотой браслет с изумрудами, которые очень шли ее глазам.

Не помню, чтобы видела его раньше. К тому же, она вроде была против украшений. Разве они не отвлекают от учебного процесса?

– Красивая вещица. – Бормочу я, попадаясь на удочку.

Лиза любовно смотрит на украшение, заявляя:

– Аман часто одаривает тех, кого находит полезным и нужным ему. – Она поднимает свои красивые глаза на меня. – Думала, вам это прекрасно известно.

Медленно моргнув, я отвожу взгляд в сторону.

Лиза сегодня выглядела лучше… нет, скорее, сексуальнее обычного. Еще тогда, увидев ее выходящей из кабинета главы, я невольно подумала, что эта зеленая блузка мала ей на размер. Так же как и юбка, обтягивающая округлые бедра. Кроме того мисс воспользовалась косметикой, сделав акцент на глаза и губы.

Ее тонкое запястье обнимал изумрудный браслет, подаренный моим мужем. Аман находит ее нужной, а еще – чертовски дорогой.

– Куда-то собрались? – С вызовом спрашивает мисс Керниган, когда я встаю, направляясь к двери.

– Занятия закончены на сегодня.

– Это мне решать…

– Не в этот раз. – Бросаю я холодно, выходя из опостылевшей комнаты, чувствуя себя безнадежно проигравшей.

Я сбегаю, да. Пусть торжествует, она ведь увидела то, что хотела зажечь в моей душе, в глазах.

Ох, как глупо идти у нее на поводу. Браслет вовсе не доказательство фаворитизма со стороны моего супруга. Просто подарок старательному подчиненному, а не знак внимания понравившейся женщине. Аман… что же ты делаешь, черт тебя дери?! Что же ты делаешь со мной…

Взбешенная и растерянная, я преодолеваю привычный маршрут, даже не думая останавливаться перед двойными дверями. Я не стану устраивать истерику или допрос, Аман волен поступать так, как считает нужным. Просто завтра, первым же делом я дам ему знать, что меня не устраивает первое место. Я согласна быть единственной, при ином раскладе…

Мысль об отдалении заставила мучительно вздохнуть.

Проходя внутрь гостиной, я сразу же направляюсь в свою комнату. Я знаю, что у меня не хватит сил разговаривать с ним сейчас, я могу сорваться. К тому же, судя по разговору, который Аман ведет на повышенных тонах, расхаживая у окна с телефонной трубкой, он тоже не в лучшем расположении духа. И уходя в ванну я думаю о том, что еще никогда не видела его таким… беспокойным.

Движения выдают злость, когда я раздеваюсь и залезаю под душ. Раньше это помогало, однако в этот раз было глупо рассчитывать, что вместе с водой уйдет и это жалящее ощущение предательства. Почему мне так трудно понять, что Аману нет до нее никакого дела? Почему я не могу поверить в то, что даже при всех усилиях Лизы, он никогда не будет рассматривать ее в качестве любовницы. Она не отнимет его у меня…

На ум приходят слова Марты. Она частенько повторяла мне: «красивый мужчина – не твой мужчина», когда речь заходила о моей грядущей свадьбе с Паулом. Как бы я ни ненавидела эту тему, иногда она сама собой вставала между нами. И то, что Паул представлял собой посредственность, по мнению Марты было его лучшим достоинством. Муж вроде него не уйдет из семьи, потому что мало кто мог позариться на такое добро. Что же касается Амана… он был не просто красивым. Красота была лишь десятым плюсом этого мужчины. И я тем самым не принижаю себя, а лишь пытаюсь осмыслить наши различия. И пока они представляются как бескрайняя пропасть. И это при условии, что он находиться всего в нескольких метрах от меня.

А-а-а, моя голова раскалывается от противоречий!

Думаю… думаю, с этим надо что-то сделать.

Закрывая кран, я стремительно несусь прочь из ванны, не заботясь о полотенце. Меня даже не волнует то, что Аман может быть в данный момент занят чем-то более серьезным, чем забота о моих психических расстройствах. И что сейчас в гостиной он может быть не один.

Но когда я вылетаю из спальной, обнаженная, мокрая и совершенно неадекватная, я застаю Амана за тем же самым делом и в том же самом отвратительном расположении духа, в котором и оставила.

Замирая на мгновение, я даю своей гордости возможность насладиться видом мужчины. Замолчав на полуслове, Аман смотрит на меня этим особенным взглядом, по которому становиться ясно: я – единственное важное во всей вселенной.

– Ты нужен мне. Сейчас. – И да, это самое натуральное требование.

Сдавленно прорычав своему собеседнику, что он перезвонит ему, Аман уже через миг сгребает меня в объятья, терзая мои губы своими. Мои руки лихорадочно блуждают по его телу, пытаясь убрать одежду и заодно показать, что прелюдии сегодня не числятся в списке обязательных действий. К черту это, сейчас мне нужно лишь соединение и движение. Резкое. Мощное. Сокрушительное.

– Возьми меня. – Шепчу я, когда Аман, уложив меня на ковер, спустился к шее, собирая языком капли воды. – Грубо.

– Мейа… – Хриплая просьба подумать дважды.

– Сделай это. – Я запускаю пальцы в его волосы и притягиваю к себе, требуя новый поцелуй. Жестокий, горячий, глубокий. – Я хочу… хочу тебя грубого. Прошу, Аман, мне нужно это сейчас.

Звон пряжки, говорит о том, что мой муж решил отложить на завтра все «зачем» и «какого дьявола». Правильно, я сейчас не в том состоянии, чтобы анализировать свои девиации.

Я тянусь, желая помочь ему с одеждой, но мужчина прерывает эти попытки, приковывая запястья над моей головой одной рукой, тогда как другой резко разводит мои бедра. Когда он жестко соединяется наши тела, мой крик облегчения и благодарности слышен каждому, живущему под этой крышей, но едва ли меня это беспокоит.

В очередной раз убеждаюсь, что глава отлично меня понимает, когда он рывком распахивает свою рубашку, стоит мне умоляюще выгнуться под ним. Кожа к коже, то что нужно.