Текст книги "Плеяды (СИ)"

Автор книги: Margo_Poetry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

========== Кэрол. Лори. Мэгги. ==========

Земля, – разве этого мало?

Мне не нужно, чтобы звезды спустились хоть чуточку ниже,

Я знаю, им и там хорошо, где сейчас,

Я знаю, их довольно для тех, кто и сам из звездных миров ©

В самый темный час мы видим звезды.©

Кэрол

Тихим шепотом сорвавшееся с губ мужское имя словно зависло где-то в воздухе, заставляя следовать за ним сквозь ворох ярких картинок, которые с каждой секундой отдалялись все больше, обращаясь в бесцветный пепел. С трудом открыв глаза, вместо привычного неба Кэрол увидела белый потолок и не сразу поняла, что случилось. Только что она слышала грохот в той стороне, где еще недавно жила сама и где до сих пор находились ставшие ей за долгие месяцы родными люди. Дыхание от долгого бега сбилось, и ужасно ломило спину, но сейчас во всем теле была непривычная легкость, словно не было никакого леса, изнуряющей беготни, попыток спасти себя и держаться поблизости от тех, кто выгнал ее прочь, не дав даже попрощаться. В какой-то момент все вдруг исчезло и перестало иметь значение.

Приподнявшись на локтях, Кэрол с удивлением осмотрела комнату, в которой находилась, и с не меньшим удивлением поняла, что эта спальня – ее. Ее и Эда, в их доме, в котором они жили до того, как… Как случился зомби апокалипсис? Разве такое возможно? Прожить в одном сне больше года, теряя друзей и близких, сражаясь с мертвецами, меняясь и теряя надежду на нормальную жизнь? Или это не было сном? Но разве наяву может случиться что-то подобное, что-то настолько ужасное, что вдруг исчезнет, вернув обратно то время, когда все было нормально?

Отдернув одеяло, все еще не понимая, что происходит, Кэрол опустила ноги на прохладный из-за приоткрытого окна пол и крепко зажмурилась, словно бы это могло что-то изменить. В голове все еще творился какой-то кавардак, разобраться с которым женщина явно была не в силах. Хотя если рассуждать логически, то выходит, что все, что было до того, как Кэрол открыла глаза, было не больше, чем просто сном. Который закончился, вытянув женщину в реальность, в самую обычную и привычную для нее жизнь, где у нее есть муж, дочь-подросток и работа. Но если все так, то почему что-то внутри упорно пытается бунтовать?

Покосившись на пустующую половину кровати, на которой обычно спал Эд, Кэрол вдруг ощутила, как возвращаются все страхи перед этим мужчиной – когда-то она в его присутствии и рта раскрыть боялась. А что будет сейчас? Почему-то она чувствовала себя иначе. Не было привычной паники, зудящих мыслей в голове, связанных с тем, в каком настроении сегодня будет Эд, и что он решит устроить на этот раз. А если он снова поднимет на нее руку? Она молча стерпит или попробует дать отпор? Во сне все было иначе. Там она точно знала, что сказать и что сделать, а сейчас вся решительность медленно отошла на задний план. Это ведь просто сон, верно?

Закутавшись в выцветший от многочисленных стирок халат, Кэрол вышла в коридор, все еще думая о муже, и только когда взгляд остановился на двери детской комнаты, внутри что-то болезненно сжалось. София, ее маленькая девочка… Картинки в голове показывали ужасное, самый худший кошмар, и Кэрол была уверена, что во второй раз не сможет увидеть такое вновь. На ватных ногах она добрела до двери, замешкавшись на секунду перед тем, как открыть ее. Тугие обручи сдавливали грудь, а в горле начал образовываться ком от одной лишь мысли о том, что там, за дверью, будет пустота. Что на какой-то миг сон вдруг стал явью, жуткой реальностью, из-за которой однажды она чуть не сошла с ума.

В нос ударил запах жвачки и съеденных тайком перед сном апельсинов, корки которых лежали на столике у окна, едва только женщина перешагнула порог. На узкой кровати, свернувшись клубочком, спала София, натянув одеяло до самого носа. Светлые волосы девочки разметались по подушке, а тишину в комнате нарушало ее тихое сопение. Кэрол почувствовала, как от вида живой и невредимой девочки перехватывает дыхание. Она ведь так и не успела сказать ей «Прощай» в своем сне, не успокоила и не была рядом, когда в ней так сильно нуждалась София.

Стараясь не шуметь, женщина медленно подошла к кровати, затаив дыхание, словно боясь, что дочка вдруг исчезнет, растворится во времени, как ушедший сон, оставив после себя пустоту в сердце и нежелание жить. Опустившись на колени перед кроватью, она мягко коснулась губами лба девочки, пальцами скользнув по ее волосам, все еще не в силах поверить, что все это – правда. Что София жива, что она по-прежнему рядом, даже не догадываясь о том, какая буря сейчас бушует в душе ее матери. Кэрол вновь зажмурилась – в этот раз в надежде сдержать выступившие на глазах непрошеные слезы. Лишь послышавшийся внизу голос Эда заставил женщину вздрогнуть и с ужасом осознать, что в этой настоящей жизни, помимо дочери, хорошего больше ничего не было.

Лори

Громкая трель мобильного телефона заставила Лори буквально подскочить на кровати и лихорадочно начать искать источник звука, который, словно назло, завалился куда-то на пол. Как только пищащий мобильный оказался в руках женщины, звонящий отсоединился, заставив Лори чертыхнуться сквозь зубы. Разве сегодня не воскресенье? Кому понадобилось звонить ранним утром в выходной день? Заметив, что часы показывали семь утра, Лори закатила глаза, понимая, что выспаться ей сегодня не надо. Отключив звук у телефона, она рухнула обратно на подушки, но тут же резко села, вновь вернув взгляд к сотовому. В мозгу что-то щелкнуло, заставив женщину взять в руки аппарат и начать вертеть его в руках, не понимая, почему вдруг он показался ей странным. Обычный телефон, что в нем такого? Ничего. Разве что внутренний голос почему-то твердит, что эта вещица не должна звонить. Ее вообще не должно тут быть.

И комнаты. Обведя взглядом их с Риком спальню, Лори ощутила какую-то тоску, разъедающую ее изнутри, словно кислота. С чего вдруг она стала тосковать по своему дому? По такой привычной мягкой кровати, по всем этим фотографиям на стенах, по мягким тапочкам на полу и махровому халату на стуле? По едва уловимому запаху свежих тостов с кухни, тихим звукам радиоприемника и шуму машин с улицы? Разве это не вполне привычные для нее вещи? Встав с кровати, она подошла к окну и раздвинула шторы, впуская в комнату теплые солнечные лучи. На какую-то долю секунды она почувствовала тень испуга, словно бы вместо случайных прохожих ожидала увидеть кого-то другого. Кого-то жуткого, пугающего до дрожи, которого нужно опасаться…

Тряхнув головой, отгоняя влезшие в голову неприятные образы, Лори машинально потянулась рукой к висящей на шее цепочке, замечая, что на ней не болтается кольцо. Еще успев даже подумать о том, что украшение могло потеряться, женщина обратила внимание на свою руку – изящная вещица была там, где ей и положено было быть – на безымянном пальце, как символ замужества. Но ведь… разве она не снимала его? Лори четко помнила, как повесила кольцо на цепочку, почти сразу после того, как… Рик умер.

Оперевшись рукой на стену, чтобы не упасть от осознания столь трагичной новости, Лори сделала несколько глубоких вдохов, чтобы заставить себя успокоиться. Ее муж в больнице, это факт. Но он жив, и это тоже правда. Тогда откуда взялась эта мысль, что Рик мертв? Причем это не просто мысль, это словно воспоминание, темное и пугающее, которое вырвалось из какой-то другой жизни. Слишком реальной, чтобы быть выдумкой. И в тоже время слишком странной и запутанной, чтобы быть реальностью.

В той альтернативной версии привычной жизни все было совсем по-другому. Цепляясь за тонкие ниточки подсознания, Лори вытягивала из недр памяти все новые и новые подробности, о которых тут же безрезультатно пыталась забыть. Проведя рукой по совершенно плоскому животу, она почувствовала, как в уголках глаз собираются слезы – в какой момент она успела запутать все вокруг настолько, чтобы умереть потом в темном грязном коридоре, рожая ребенка, который никогда не узнал бы, кто его настоящий отец? И не потому, что кругом творилось сплошное безумие, а из-за Лори, которая сама не могла дать ответа на этот вопрос.

От понимания того, что в той, другой жизни, она умерла, так и не увидев своего ребенка и даже не узнав, мальчик это был или девочка, в груди все словно огнем горело. Женщина с трудом заставила себя дойти до кухни и налить стакан воды, как будто бы от этого все дурные мысли сразу бы исчезли. Осушив стакан до дна, Лори села за стол, замечая, что в самом его центре стояла тарелка с тостами. Похоже, ее мать уже давно проснулась, если вообще ложилась, и успела привести дом в порядок. Без ее поддержки женщина вряд ли бы справилась – новость о том, что ее муж, получив ранение, впал в кому, совсем выбила Лори из привычной колеи. А тут еще такие странные и навязчивые мысли о каком-то конце света, смерти Рика и ее самой… И ребенок, по которому она вдруг начала скучать. И которого на самом деле никогда не было.

Мэгги

В этот раз рассвет не был таким красивым, как казалось Мэгги раньше. Косые лучи медленно скользили по еще не проснувшейся земле, а небо медленно начинало светлеть, почему-то нагоняя тоску. Девушка не помнила, как и когда она уснула, но момент, когда она резко открыла глаза и села, тяжело дыша и цепляясь руками за одеяло, до сих пор прокручивала в своей голове. На часах было два, когда она проснулась, а сейчас стрелки плавно перебрались к половине шестого. Приснившийся ей кошмар никак не хотел уходить и забываться, а лишь с каждым новым часом становился все четче, пугая до дрожи.

Перед глазами так и шатались озлобленные и голодные мертвецы, тянущие свои обезображенные руки и издающие громкие стоны и хрипы, а где-то совсем рядом то и дело кто-то стрелял. Там, за забором, который сначала казался размытым пятном, произошло что-то действительно ужасное, и узнавать, что именно, Мэгги даже не пыталась. Лишь то и дело бросала взгляд на свою руку, туда, где еще недавно было обручальное кольцо. Отгоняя от себя все плохое, девушка вновь и вновь, словно любимую песню, проигрывала в голове те счастливые моменты рядом с парнем, в которого влюбилась меньше, чем за две недели. Который стал для нее всем в той жизни, полной страха и боли. Который любил ее так, как никто и никогда до этого, и которого она так и не успела найти.

Заставив себя встать, Мэгги несколько раз обошла свою комнату, прикасаясь практически к каждому находящемуся в ней предмету, чтобы убедиться, что все это не сон. Даже умывание холодной водой не помогло избавиться от ощущения нереальности происходящего, как и тот факт, что все жильцы фермы Гринов были живы и сейчас мирно спали в своих кроватях. Понаблюдав немного за безмятежно спящей Бет, которая в странном сне тоже умудрилась потеряться, Мэгги вышла на улицу, полной грудью вдыхая прохладный воздухи бросая тоскливый взгляд на горизонт. Был ли тот парень из сна реальным или же плодом буйной фантазии? Может, сейчас он точно так же стоит где-нибудь у окна, вглядываясь вдаль в надежде увидеть девушку, когда-то покорившую его сердце? Или он спокойно спит, видя совсем другие сны, в которых никакой Мэгги Грин нет?

========== Дэрил. Шейн. Гленн. ==========

Дэрил

Навязчивая идея отыскать свой арбалет, почему-то очень нужный ранним утром, заставила еще не проснувшегося до конца Дэрила подорваться с кровати и броситься в чулан. Уронив себе на ногу отцовское ружье, давно уже нерабочее и зачем-то хранящееся после смерти его хозяина, Диксон выругался сквозь зубы, вытаскивая из колчана, висящего на самодельном крюке, стрелу, и, подхватив удачно подвернувшийся под руку арбалет, вернулся в комнату. Зарядив оружие, охотник вдруг застопорился, с удивлением осматривая помещение, в котором проснулся.

Почему-то Дэрил был уверен, что должен сейчас находиться совсем не здесь. Предчувствие чего-то нехорошего плотно засело в груди, заставляя начать лихорадочно вспоминать все, что было вчера. Мэрл вернулся с очередной своей подработки, привезя целый ящик дешевого и довольно мерзкого на вкус пива, и весь вечер травил какие-то истории о своих похождениях по борделям и клубам, которые якобы посетил за те три дня, что отсутствовал дома. Дэрил прекрасно знал, что все, что говорит его брат, нужно делить на три, а еще лучше – на пять, но вслух об этом никогда не говорил. Злить Мэрла было чревато.

А что было после пива и откровений брата? Размышления прервал грохот из гостиной и едва слышное хрипение, такое знакомое, заставляющее все мышцы в теле напрягаться, а руки – крепче сжимать арбалет. Двигаясь практически бесшумно, как на охоте в лесу, Дэрил направился в гостиную, где кто-то или что-то, продолжало издавать странные звуки и копошиться. Затаив дыхание, добравшись до поворота в комнату, Диксон, приготовившись выпустить стрелу в грабителя или кого похуже, чей смутный образ выплыл не то из закутков памяти, не то из сна, резко выскочил из-за угла, направив оружие на источник шума.

– Смотри, Дэрилина, у меня две руки, – рассматривая кисти своих рук, давясь смехом, проговорил Мэрл, почему-то сидящий на полу среди разбросанных бутылок и обломков ящика. Переведя взгляд на брата, который все еще держал арбалет, он нахмурился, а потом разразился громоподобным хохотом. – Видок у тебя, что надо – с голым задом, но зато с оружием. Ты хоть штаны бы надел, Маугли, блин. Чего арбалетом своим машешь? Неужто раньше меня белочку словил?

Никак не реагируя на слишком уж развеселившегося брата, у которого, похоже, самого с утра пораньше с мозгами был непорядок, Дэрил вернулся в свою спальню, привычную и какую-то чужую. Бросив арбалет на кровать, охотник торопливо надел рваные не то от старости, не то по моде какой штаны и рубашку, и, мельком глянув на свое отражение в грязном оконном стекле – зеркала по какой-то никому не известной причине отсутствовали во всем доме, – пригладил рукой торчащие во все стороны волосы. Фраза Мэрла про руки прочно засела в голове, и реднек даже поймал себя на мысли, что с легкостью может представить своего брата без руки. С каким-нибудь железным протезом с острым длинным лезвием на конце, которым очень удобно, в случае чего, отбиваться от… И снова эти шатающиеся при ходьбе фигуры, не люди, но и не животные. Полные злобы, изголодавшиеся по живой плоти и внушающие неописуемый ужас.

Не решаясь отгонять возникшие на пустом месте картинки, Дэрил, закрыв глаза, наблюдал за тем, как они преображаются в нормальных людей и очертания внушительной постройки. Сетчатый забор, какие-то вышки, голые бетонные стены и запах сырости… Понимание увиденного было подобно яркой вспышке фейерверка, взорвавшегося прямо в голове.

Шейн

В очередной раз проведя рукой по вьющимся волосам на голове, которые каким-то неведомым образом выросли за ночь, Шейн, буркнув под нос: “Ничего не понимаю”, вышел из ванной комнаты и направился на кухню. Настолько реалистичных снов, как этот, приснившийся мужчине сегодня ночью, Уолш еще никогда не видел. Нарисованная подсознанием жизнь во время самого настоящего зомби апокалипсиса казалась настолько реальной, что Шейн даже до сих пор сомневался, подстригался он или нет. Жужжание машинки возле уха было слишком четким, не похожим на привычные глухие звуки во сне. Но волосы-то все еще на месте.

Телефонный звонок прервал размышления Шейна – звонили из больницы, в которой вот уже несколько недель лежит его сослуживец и друг. Услышав от врача, что сегодня ночью у Рика Граймса была остановка сердца, Уолш ощутил, как неприятно засосало под ложечкой. Где-то в глубине души царило невозмутимое спокойствие, потому что Шейн знал, – хоть и сам понятия не имел, как и откуда, – что Рик жив. Что он вернулся к своей семье и был вполне счастлив, вместе с Лори ожидая пополнения в чете Граймсов.

При мысли о ребенке кольнуло в груди. Эмоции Шейна, словно существуя независимо от него самого, сменяли одна другую. Злость, ревность, обида, потом, как обухом по голове, тупое отчаяние и желание отмотать все обратно. Не совершать всех ошибок, не позволять себе сходить с ума, не делать того, что было сделано. Каждое слово и каждый поступок в том длинном сне привели Уолша к смерти. Что, если это было каким-то предостережением? Знаком свыше?

– Ты еще начни в круги на полях присматриваться и в НЛО верить, – сам себе сказал Шейн, наливая кофе. Впереди его явно ждал долгий день, в котором точно не было места ни ходячим мертвецам, ни мыслям о детях, и уж тем более, никаким убийствам, пусть даже ради спасения кого-то другого. Отчаянные крики толстяка с фермы все еще отдавались эхом в голове.

Гленн

Открыв глаза, Гленн первым делом подумал о том, что пора уже выбросить все эти диски с дурацкими компьютерными играми и перестать пить на ночь столько кофе. Парня до сих пор трясло от увиденного кошмарного сна, где он, умудрившись подцепить довольно-таки опасную болячку, бросился в самую гущу боя с настоящими зомби. По крайней мере, они такими казались. В странном сне угроза, исходящая от живых мертвецов, была настолько реальной, что Гленн, даже проснувшись, не мог унять бешеное сердцебиение. Издающие гортанные звуки монстры, кажется, до сих пор пытались дотянуться до своей потенциальной жертвы.

Зазвонивший будильник заставил парня вздрогнуть и отвлечься от кровожадных картинок и мыслей. Звонкая трель была чересчур громкой и непривычной, хотя парень слышал ее каждое утро на протяжении многих месяцев. И он слышал ее буквально… Давно. Почему-то вспомнилось, что вместо будильника по утрам Гленна будил ненавязчивый женский голос, такой приятный, такой родной. И тонкие пальцы скользили по щеке к шее, ласково касаясь кожи и вызывая, тем самым, улыбку.

Машинально проведя рукой по щеке, Гленн выключил, наконец, заливающийся трелью будильник, и встал. Очевидно же, что та прекрасная девушка, которая так сладко спала рядом и чей голос он с наслаждением слушал каждое утро, была всего лишь сном. Долгим, растянувшимся больше, чем на год, сном. Но если так, то почему все эти образы и люди, которые там были, казались настолько живыми? О каждом Гленн мог многое рассказать, и много кого смело мог назвать своим другом. Только вот существуют ли все эти люди?

Несколько минут разглядывать электрический чайник, пытаясь вспомнить, как он работает – Гленн решил, что это первый симптом его болезни. Необычной и необъяснимой, можно даже сказать, призрачной болезни. И почему все вокруг кажется таким непривычным? Даже в окно парень выглядывал с опаской, а уж при виде компьютера почувствовал неописуемый восторг. Вроде бы самые обычные вещи вызывали внутри целую бурю эмоций, которую трудно было контролировать. А слабую мысль о том, что надо собираться на работу, загнать в дальний угол было проще простого.

Еще не до конца понимая, что делает, Гленн отыскал подробную карту штата и близлежащих поселений. Пальцем скользя по монитору, очерчивая извилистые дороги, по которым во сне передвигался с места на место вместе с другими людьми, парень с удивлением замечал, что все сходится. Даже дорога, ведущая в лес к озеру рядом с Атлантой была на самом деле. Ссылаясь на то, что мог и раньше видеть эти пути, Гленн двигался по карте дальше, вспоминая, как они добирались до одинокой фермы. И с каким-то трепетом в душе замечая, наконец, крошечную точку в том самом месте, где встретил когда-то свою жену.

Уставившись на точку, Гленн просидел в одной позе почти полчаса, мысленно перебирая эпизоды из сна и пытаясь хоть как-то связать их с реальной жизнью. А что, если сейчас он все еще спит? Что, если зомби апокалипсис был на самом деле и продолжается до сих пор, а Гленн получил какую-нибудь травму и находится без сознания? Или и вовсе умер? А та девушка, Мэгги? Жива ли она? И если да, то где она сейчас?

========== Кэрол. Андреа. Лори. Эми. ==========

Кэрол

Было так непривычно снова смотреть на Эда – уже успевший с утра пораньше выпить, о чем говорили его раскрасневшиеся щеки и блеск в суженных от раздражения и злобы глазах, мужчина внушал одновременно отвращение и страх, ставший привычным за долгие годы брака. Кэрол исподтишка приглядывалась к мужу, словно бы заставляя себя поверить, что этот человек, которого в том странном сне укусил ходячий, и про которого она совсем перестала думать, сидит сейчас здесь, на их общей кухне, живой и невредимый. Хмурится, то и дело потирая руки, и задумчивым взглядом смотрит куда-то в пол. Кэрол молча поставила на стол тарелки с омлетом, прервав тем самым размышления Эда.

– Где София? – тут же спросил мужчина, заставляя женщину вздрогнуть. Этот грубый голос, казалось, звучал из прошлого – мрачного, полного томительного ожидания и смирения с тем, что жизнь вовсе не такая радостная, как принято думать. Этот приказной тон заставлял подчиняться даже против своей воли, потому что за любую попытку возмутиться, пусть и слабую, следует боль. А этот взгляд темных глаз исподлобья, пронизывающий до самых костей, обжигающий кожу, – заставляет отметать прочь те картинки из сна, в которых она, Кэрол, могла быть независимой и сильной.

– София! Завтрак! – продолжал звать дочь Эд, наверняка даже не догадываясь, о чем в это время думает его жена. У мужчины порой были какие-то странные понятия о семейной жизни – он мог бить жену безо всякой причины, подолгу сидеть дома без работы, но считал, что завтракать все они должны непременно вместе.

Когда-то Кэрол любила завтраки с Эдом – Пелетье был очень изобретательным в плане выбора блюд и довольно вкусно готовил. Улыбался, подмигивая наблюдающей за ним Кэрол, шутливо хвастался своими кулинарными талантами и никогда не возмущался, если женщина норовила стащить из его тарелки кусок повкуснее. Сейчас же сидящий напротив нее мужчина не имел ничего общего с тем человеком, в которого когда-то влюбилась Кэрол. И уж точно не был похож на того вечно лохматого, одетого в кожаную жилетку и рваные джинсы охотника из сна.

Эд вновь стал недовольно ворчать, как только сонная София спустилась завтракать. Помимо него никто больше за столом не разговаривал, опасаясь навлечь на себя гнев главы семьи. Кэрол украдкой наблюдала за дочкой, сдерживая себя от того, чтобы вновь крепко ее обнять, прижать к себе и повторять, что никогда ее не оставит. Это было бы, как минимум, странно, учитывая то, что никакого зомби апокалипсиса нет, и не было. А, следовательно, София никогда не умирала где-то вдалеке, совсем одна, такая маленькая и хрупкая. От этого на душе становилось тепло. Правда, от мысли о том, что и Эд всегда оставался рядом, веяло холодом.

Мужчина с завтраком закончил первый. Со звоном положив вилку на тарелку, он вытер губы тыльной стороной ладони, взял чашку с уже остывшим кофе и вышел из кухни, бросив напоследок, чтобы Кэрол помыла посуду. Как будто без его напоминаний женщина могла оставить грязные тарелки на столе и заняться чем-нибудь поинтереснее. София, как только отец ушел, повернула к матери свое усыпанное веснушками лицо, и почти шепотом произнесла:

– Мне сегодня приснился страшный сон.

Андреа

– Конечно, милая. Я обязательно приеду на твой день рождения.

Закончив телефонный разговор с сестрой, Андреа нехотя положила трубку на место, все еще не в силах поверить, что увиденный ею кошмар был всего лишь сном. Слишком реалистичным, запутанным и болезненным, слишком неправильным и безрассудным, показывающим жизнь женщины с какой-то другой, неправильной стороны. Сколько глупостей она совершила, сколько всего не успела сказать. Не замечала, не слушала, опускала руки и не задумывалась о чем-то действительно важном. Не смогла уберечь сестру, не успела спасти – не хватило ни времени, ни знания. Доверилась не тому человеку, не послушалась подругу, – а была ли эта подруга на самом деле? – и в итоге просто… умерла. Пустила себе пулю в голову, чтобы не превратиться в живого мертвеца, питающегося человеческой плотью.

Вздрогнув от мысли о том, что могла сама стать ходячим, Андреа бросила взгляд на стопку лежащих на рабочем столе документов, с которым собиралась разбираться сегодня, а потом отвернулась к окну. Странный сон никак не желал выходить из головы, и потому, едва только встав с кровати, женщина тут же позвонила свой сестре, Эми. Та спросонья не понимала ни слова из сбивчивой речи Андреа, которая принялась расспрашивать девушку, в порядке ли та. Быть может, этот сон был каким-то предупреждением? Знаком, что надо готовиться к худшему? Может, с Эми наяву что-нибудь случиться? Боль от потери сестры была настолько ощутимой, что, казалось, Андреа уже испытывала такое чувство в настоящей жизни. И это ей совсем не нравилось.

В соннике, найденном на полке с книгами, никаких толковых ответов не нашлось. Конец света предвещал успехи в карьере и личной жизни, а смерть родных обещала этим же родным невероятно долгую жизнь. В последнее Андреа хотелось бы верить, потому что терять Эми ни при каких обстоятельствах, будь то реальная жизнь или зомби апокалипсис, она была не намерена. Только значит ли это, что надо в срочном порядке менять что-то? Или стоит перестать себя накручивать и постараться забыть обо всех этих видениях, до безумия похожих на суровую действительность?

Бездумно разглядывая привычные – и в то же время давно позабытые – улочки округа Кобб, граничившего с округами Чероки и Кинг, Андреа вдруг вспомнила, что совсем недалеко должен проживать Рик Граймс, тот самый мужчина, который внезапно ворвался в их лагерь и в конечном итоге привел всех к тюрьме, ставшей для многих вторым домом. Хотя кто его знает, может, нет никакого Рика? А если и есть, то он наверняка живет сейчас своей жизнью, работает себе спокойно в участке, не подозревая о том, что явился в образе спасителя в сон к чужой женщине, которая, кажется, начинает сходить с ума. Если бы только можно было закрыть глаза и отыскать где-то в темных уголках своего подсознания так необходимые ответы.

– Ладно, раз уж ты сходишь с ума, – вздохнула Андреа, вновь поворачиваясь к рабочему столу. Отодвинув в сторону все рабочие документы, женщина вытащила стопку белых листов, взяла ручку и принялась детально записывать все, что снилось ей ночью. Вспоминала разговоры, кто во что был одет, собирала в кучку те крупицы информации, которой иногда делились те люди, которых она искренне считала друзьями. Быть может, это все окажется чистой воды безумием, но почему бы просто не попытаться? Сначала наведаться к Эми, а потом, например, отыскать Дэйла? Пусть даже старик будет не знать, кто такая Андреа, она хотя бы просто посмотрит на него издалека – на живого, в его дурацкой панамке и с добрым глазами. Может, его вообще не существует. Но почему-то так хотелось верить в то, что сон хотя бы наполовину был правдой, а все то, что омрачено смертями и болью, еще можно исправить.

Лори

На то, чтобы разбираться в своих чувствах и мыслях, времени не было. Очередной звонок, в этот раз на домашний телефон, был из больницы, в которой лежал Рик. Молча выслушав далеко не радостную новость о том, что у Граймса была остановка сердца, Лори тут же принялась будить Карла, попутно набирая номер Шейна – нужно было, чтобы мужчина отвез их в больницу. Едва только услышав на том конце линии знакомый голос, женщина поначалу даже растерялась. Настолько непривычно было вновь разговаривать с ним после всего того, через что они прошли. Хотя, было ли все это на самом деле? Нет, но ведь могло быть. Все те разговоры, прикосновения, поцелуи и даже что-то намного большее, чем просто попытка заставить себя почувствовать хоть что-нибудь после смерти мужа.

– Лори? – вновь заговорил Шейн, которому явно надоело слушать тишину в трубке. Лори тут же поспешила ответить, рассказав о звонке из больницы и с облегчением услышав, что мужчина скоро приедет. И лишь только положив трубку, она поняла, что видеть его будет намного труднее, чем просто слышать. Снова смотреть в эти знакомые глаза, которыми он буквально прожигал ее все то время после их «расставания». Ощущать его присутствие рядом, и знать, что в какой-то степени именно из-за нее он слетел с катушек, собираясь убить ее мужа. Причем степень эта равнялась практически ста процентам.

Несколько раз мысленно повторив себе, что все связанное с зомби апокалипсисом было всего лишь сном, дурной фантазией, о которой стоит поскорее забыть, Лори пошла собираться, по пути разбудив Карла. Рассказывать сыну, что с его отцом случилось кое-что очень серьезное, она не стала – мальчик и так переживал слишком сильно, собравшись даже один раз сдавать свою кровь для отца. Сказала лишь, что надо проведать Рика и напомнить ему, что его очень ждут дома. Карл искренне верил в то, что находящиеся в коме люди все слышат, и разговоры с ними могут помочь им побыстрее вернуться к жизни.

Шейн подъехал в тот самый момент, когда Лори и Карл закончили сборы. Карл постоянно зевал, немного недовольный тем, что его так рано вытащили из постели, но оставаться дома не собирался. Он первый выбежал из дома, приветствуя Уолша и тут же забираясь в машину. Лори же, помедлив в прихожей, сначала неуверенно выглянула на улицу, замечая Шейна – он стоял возле своей рабочей машины, оперевшись на капот и скрестив руки на груди, – и вновь внушая себе, что нужно забыть о ненужных мыслях и просто выйти на улицу. Она знает Шейна еще со школы, он лучший друг Рика и никогда на свете не решился бы на его убийство. К тому же, если бы у него действительно были бы какие-нибудь чувства к Лори, то он наверняка начал бы за нее бороться, а не давал бы Граймсу советы чуть ли не каждую смену. Уолш был тем еще бабником, даже на работе умудряясь найти, с кем пофлиртовать, но к жене друга всегда относился серьезно – в том смысле, что не позволял себе даже лишнего взгляда, считая Лори кем-то вроде друга.

– Мама, давай быстрее! – поторопил Лори Карл, который то ли рвался отца поскорее увидеть, то ли просто хотел закончить поскорее с этой поездкой и вернуться домой досыпать. Хотя, скорее, к последнему варианту склонялась сама миссис Граймс. Едва только выйдя из дома и встретившись взглядом с Шейном, она тут же почувствовала, как подкашиваются ноги. Нет, было слишком, вот так сразу, даже не успев опомниться, увидеть Уолша. Тот, похоже, ничего странного в поведении Лори не замечал. Даже не смотрел в ее сторону, наверняка думая о том, что там с Риком творится. Женщина мысленно укорила себя за то, что мысли в ее голове сейчас занимает далеко не муж.

– Привет, – сказала она, про себя подивившись, каким тихим оказался ее голос. Уолш кивнул, перемещаясь за руль автомобиля, а женщина заняла соседнее место. Пристегнув ремень, она устремила взгляд за окно, не решаясь ни начинать разговор, ни поддерживать его, если вдруг болтать начнет Шейн. Правда, от ее внимания не ускользнуло то, как побелели костяшки пальцев на руках Уолша – так сильно он сжимал руль, пристально вглядываясь в дорогу. Нервничал? Переживал? Или у него какие-то проблемы в участке? Пока Рик в больнице, Шейну приходится одному разгребать всю работу, попутно еще и навещая семью Граймса, стараясь оказывать им поддержку и помощь, хотя никто и никогда не просил его об этом.