Текст книги "Stories of Marvel (СИ)"

Автор книги: Мальвина_Л

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Не становится лучше.

На крыше он снимает шлем и нажимает на кнопку неприметного пульта. Его можно носить в рукаве или спрятать в кармане. Такой компактный прибор. Безделушка. Пит без раздумий отдал бы за него свой костюм и весь этот бесполезный мир. С потрохами.

– Значит, ты снова хандришь?

Голограмма воспроизводит образ Тони мгновенно. У Питера рвется все, что можно, в груди. У Питера предохранители на пределе.

– Н-ничего подобного м-мистер Старк. Вот… снова все вокруг проверяю. Вы знаете, когда все вернулись – не только хорошие ребята вроде тети Мэй, Ванды или мистера Фьюри. Полно грабителей, насильников и прочих бандитов.

– А ты, значит, решил, всех спасти?

Он усмехается, точно и он… в самом деле… Закроешь глаза – Тони Старк, все ядовитые реплики, интонации, даже ухмылки. Как у него получилось… настроить вот так? Этот прибор… как будто это не запись, не образ, моделируемый умной программой в зависимости от того, что Питер делает или что говорит. Сам Тони Старк. Настоящий. Живой.

Блять. Каждый раз это…

Больно.

– Я чем-то умудрился тебя огорчить? Пацан?! Я с кем разговариваю? Хэй… Питер… дружок, что случилось?

Чуть мягче, на полтона нежней.

Не получается, не справляется, не-а…

– Мистер Старк… Тони… я…. Черт, не могу, мне безумно вас не хватает. Куда ни пойду – вы везде. Я хочу… я хотел бы что-то придумать… Тони, вернуть вас назад. Не могу… Помнить, как вы умирали. Это нечестно. Так не должно….

– Малыш, – грустно-ласково, как будто даже касаясь щеки фантомной рукой. – Конец – это…

– … часть пути. Да помню я, сколько же можно?! Пустых, заученных фраз! Они не вернут! Они не вернут вас обратно. Ни мне, ни кому-то еще. Ведь есть еще Пеппер и Морган… Мелкая не привыкла без вас. И Харли… поганец… вы не рассказывали, какой он доставучий, противный. Не говорили про него ничего. Я и не знал, а вы с ним все эти годы были на связи. Я даже собирался начать ревновать… Ну я к тому… я же был единственным супер-важным подростком… Ну вот… даже ваша голограмма надо мною смеется…

Утрет лицо рукавом, потому что окажется, что не видит внезапно. Практически не видит ничего из того, что вокруг. Лишь только мерцающую синим полу-прозрачную фигуру мистера Старка.

– Вытри нос, малыш. А теперь посмотри на меня. Что ты видишь?

– Вас… голограмму…

– Я отвечаю на вопросы и их тебе задаю. Я, например, хотел бы знать, как тот ваш проект с Недом, ты на днях про него говорил. Как дела у Эм-Джей? Созрел для того, чтобы пригласить девушку на свидание? Или намерен хранить целибат?

Тони смеется. Он бессовестно и бессердечно смеется. Подначивает и выводит на спор. Он делает все, чтобы достать его из этого состояния. За шкирку вытрясти из панциря, в который забрался. Прогнать тоску и хандру, расшевелить и встряхнуть.

Это Тони… это все еще Тони, который сделает все…

– Вы всегда здесь, чтобы позаботиться обо мне, мистер Старк. Даже, если…

– Даже если меня нет в живых? Но ведь вот он же я. Пусть чуть-чуть по-другому, в пластике, микросхемах, сигналах. И… так уж вышло, не могу ни обнять, ни подзатыльник отвесить… а ты заслуживаешь частенько. Не спорь. И собирайся домой, пока Мэй не поняла, что в твоей комнате слишком тихо и не взяла приступом не такую уж прочную дверь.

Мигнет, будто собрался уйти, раствориться… исчезнуть.

Не надо, побудь тут еще.

– Мелкий, не дрейфь, хорошо? Я всегда здесь, чтобы выслушать, дать совет… куда, кстати девушку поведешь на свидание? Все-все-все, я молчу… расскажешь потом. Давай, не хандри…

Щелчок. И силуэт растворяется на фоне облаков, что плывут над высотками, подсвечиваемые сверху только светом синей, жуткой луны.

У Питера руки трясутся.

Вы всегда здесь, мистер Старк. Вы здесь, вы со мной. Это ваш прощальный подарок или, может, проклятие? Я не знаю, но пока я с вами могу говорить, слышать ваш голос и привычные шутки. Я держусь… худо-бедно держусь, и днем даже делаю вид перед всеми, что в полном порядке.

Я справлюсь, Тони… я вынесу все эти дни, если и дальше будут все эти ночи, когда вы… когда ТЫ приходишь ко мне одному. Когда я почти могу верить… что был для тебя не рядовым пацаном, а кем-то близким и важным. Я знаю, такие приборы – они не у всех, у Пеппер и Морган, у Хэппи, наверное. Быть может, у Кэпа или у Фьюри. Не знаю, я узнать не пытался. Мне все равно.

Я не был тебе безразличен. Ты оплакивал меня, убивался. И может быть, ты до сих пор…

Это – то, что мне помогает держаться.

Ты, Тони Старк и твое огромное сердце. Которое я не могу не любить.

========== 32. Старкер ==========

Комментарий к 32. Старкер

кроссовер с оригинальным “Скамом”, но можно читать без знания канона.

своеобразное начало: https://ficbook.net/readfic/4962961/19240103#part_content, но его можно не читать.

“Тебе нужны каникулы, Питер”, – сказала сочувственно Мэй и посадила в самолет до Европы. Кажется, не заботясь особо – улетит он в Париж, Амстердам или Ригу. И Киев бы подошел. И Москва. Он не возражал бы и против Рейкьявика или Скопье. Но оказался зачем-то в промерзающем Осло. Туманном и зябком – как будто тут и не слыхивали про весну.

Впрочем, возможно, это он разучился чувствовать что-то кроме холода, пробравшегося той самой ночью в грудину и пустившего под ребра ледяные ростки.

“Питер, ты долетел? Все нормально? Морган шлет тебе поцелуи”, – миссис Старк, наверное, считает, что он достался ей в наследство от Тони с остальными делами. Трудный подросток, пропадающий ночью не в подворотнях, а сигающий с крыши на крышу, вяжущий преступников в узлы и сущая катастрофа на деле. Бедная, ей и так нелегко после того, как их Тони…

Питер выстукивает сухое: “Все окей, Пеппер, спасибо”. Отправляет какую-то бессмыслицу Мэй и ЭмДжей. Слишком много женщин в его неустоявшейся жизни.

Ночь сползает на Осло так быстро. Как будто ловит город в свою черную сеть, окутывает серебристой паутиной, включает. Зажигает в небе светила одно за другим. Как будто в Рождество – гирлянду на елке.

Питер помнит, что здесь он уже был. Давно-предавно, до первого столкновения с Таносом, когда болтался по миру и на полном серьезе думал, как полный дурак, что Старк хотя бы раз в жизни может сбиться со следа. А Тони всего-то отпустил от себя влюбленного по уши пацана, чтобы тот проветрил мозги и подумал, растерял свои глупые страсти, остыл.

Ни хрена из этого, конечно, не вышло.

Питер никогда не собирался возвращаться в этот холодный, заплаканный город, уезжая с Хэппи в аэропорт Гардермуэн и разглядывая ночные огни через окно лимузина, залитое потоками промозглого, какого-то дряного дождя. Он очень грустный, этот город, он какой-то пропащий.

Тогда, очень-очень давно, Пит иногда вспоминал чувачка с самокруткой на крыше и табуном тараканов в мозгах. А потом закрутилось – отражение атаки в Нью-Йорке и корабль, уносящий их на Титан. Щелчок пальцев в золоченой безвкусной перчатке. И, как оказалось, пять лет небытия. Пять лет глухого НИЧТО для половины вселенной. А после – сбивчивый рассказ отчего-то подавленного доктора Стренджа и целая куча порталов – прямиком к Базе Мстителей, к Тони и Стиву, к ним на подмогу. И сам мистер Старк – он смотрит, как будто сейчас вот заплачет. Сиплое: “Паучок” и руки, в которых хотелось остаться навеки.

Последняя битва: “Мстители, в бой!”, когда все рассыпалось нахрен. Когда они победили. Когда погибли Тони Старк и Наташа, а Вижен и Локи никогда не вернулись назад. Когда… все они потеряли кого-то. Когда у каждого вырвали из груди по половине души…

Потом – провал и короткие воспоминания-вспышки. И вот он как-то оказался на крыше в промозглом, все еще рыдающем Осло. На крыше у школы, где учились те пацаны.

Питер сворачивает по-турецки ноги, пытаясь усидеть на самом краю. Крыша пуста и тиха, какой и должна быть в этот час и во все остальные. Крыша, с которой мальчишка день за днем, час за часом, за секундой секунда следил за своей нереальной, влекущей любовью. Мальчишка, что извелся и ночи не спал. Мальчишка, который собирался прыгать прямо отсюда, потому что не видел выхода прямо перед собой. Потому что порой слишком сложно разглядеть открытую дверь и поверить.

“У вас, наверное, все хорошо. Вы и с щелчком, уверен, справились вместе – остались тогда и прожили пять лет или вернулись сейчас”, – откуда-то знает, что с ними могло получиться только вот так. Что этих двоих не разлучил бы и Танос.

– Ну надо же… – он видит, как фигурка в распахнутой куртке бежит через двор и рассеянно замирает у пустого сквера с одинокой скамейкой. – Надо же… это ведь ты…

Не тот, что сидел с ним на крыше и уверял, будто сломан, – другой. Тот, у кого золотые кудряшки под кепкой и щербинка между зубов.

Бывают же совпадения…

Школьная дверь – отсюда видно не очень, – приоткрывается, выпуская второго. Того, что как капуста закутан сразу в пару курток и свитеров, а на голове кроме шапки – не меньше трех капюшонов. Они замирают, а Питеру отчего-то так больно видеть, как в лица возвращаются краски, как ужас сменяет щемящая нежность. Понимать, что сердце начинает стучать.

Не твое. Потому что твоего – не осталось.

Он не знает, что приключилось у этих двоих, что видимо, тоже пять лет не-существовали, не-были. Развеялись в пыль и вернулись опять, чтобы снова остаться вдвоем. Потому что заслужили, наверное.

– Ты не один, – тихо-тихо шепчет мальчишка. Так, что слышит лишь Эвен, да затаившийся на крыше напротив паук, у которого в груди – только обломки стеклянных копий и сточенные наконечники стрел. У которого дальше – ни единого смысла.

“Слушай, а ты вообще настоящий?” – когда-то спрашивал его Эвен прямо вот здесь.

Может быть, так все и было? И есть. Возможно, он – не больше, чем бред, фантазия, плод слишком живого воображения, персонаж комикса или фильма. Но не живой. А потому так вот пусто и больно быть просто не может. Не может быть ничего и никак.

Там, внизу, на площадке у школы Эвен выдыхает и закрывает глаза, когда холодной щеки касаются пальцы и губы. Когда руки крепко-крепко прижимают к себе, чтобы больше не отпустить никогда. Никогда-никогда, и жить только вместе – за минутой минуту.

“Ты не один…”

На крыше ветер свистит и задувает за ворот расстегнутой худи. Мистер Старк мог бы… вот прямо сейчас примчаться в своей знаменитой броне и наорать, отчитать, назвать безответственным, непутевым мальчишкой…

Слеза цепляется за ресницы и налету замерзает. Царапает щеку.

– Тони… Тони, я не могу. Мне так тебя не хватает…

“Давай-ка сопли утер и собрался”, – как пощечиной в голове едкой насмешкой. От которой не становится лучше. Потому что – не он, потому что не здесь, потому что его никогда больше не будет.

Ветер воет в трубах и гремит о карнизы про что-то еще. Может быть, про Мишель и про Неда, про Пеппер и Морган, про Мэй у которой, кажется, новый роман…

Питер закрывает глаза, опираясь на пустоту. Хорошо, что он – не совсем человек и умеет.

Ветер держит за спину, не позволяя упасть. Или это чьи-то незримые, железные руки?

Холодает. Странно, ведь зима давно позади.

========== 33. Семья Старк ==========

Комментарий к 33. Семья Старк

здесь семья Тони/Пеппер и их дети: Питер, Харли, Морган. События после второго щелчка. Тони жив.

Кажется, еще с прошлого вечера все пошло кувырком. Морган капризничала из-за продутого уха и требовала отпустить поиграть в гараже с Пятницей в прятки. Харли заперся в комнате и, кажется, залез в Питеров ноутбук, прочитал там переписку с какой-то девчонкой. Мишель? Может, Лиз?

– Ты не смеешь трогать мои вещи и совать свой нос в мою личную жизнь! Еще раз, Харли, клянусь, и я переломаю тебе все пальцы и так отпинаю – на задницу не сможешь присесть!

– Уверен, что хочешь сделать именно это? – Харли ухмылялся гаденько и уворачивался от тычков. Харли провоцировал, привлекая внимание уже не-старшего брата.

– Ты… блять, ты… мелочь, если бы я на пять лет не исчез. Вытряс бы сейчас из тебя всю твою дурь…

– А теперь что ли слабо или страшно?

Голоса взвивались к самой крыше, тонули в сплетении ветвей, сливаясь со слепящим солнечным светом – огненно-красным на исходе долгого дня. Как будто пропитанного гранатовым соком. Голоса впивались в виски раскаленными копьями, пронзая насквозь.

Тишины.

– Может быть, направите свой неиссякаемый пыл в продуктивное русло? Желающие могут пройти в лабораторию сейчас же. Разумеется, вы можете продолжить эту грызню…

Харли, конечно же, тотчас убежал возиться со своим прототипом костюма, исподтишка продемонстрировав брату фак. За ним с воплем восторга ринулась Морган. Питер… Питер буркнул что-то, не подлежащее переводу, и протопал наверх, заперев дверь изнутри на два оборота.

Тони сжал переносицу пальцами. Дети… Когда он успел обрасти заботами, как мхом и плесенью – старый трухлявый пень у реки на опушке за домом?

– Никакой ты не пень, тебе завтра всего сорок девять, – Пеппер, наверное, ангел, фея или колдунья. Как объяснить иначе, что терпит его столько лет, мирится со всеми повинностями и закидонами своего супергероя, растит всех детей, еще по какому-то ниспосланному свыше чуду на самом деле любит его. И да, ходит беззвучно, умеет мысли читать…

– Ты просто говоришь сам с собой, когда начинаешь сильно тревожиться, – смеется она и целует, запуская пальцы в порядком поседевшую за эти года шевелюру.

Конечно, попробуй вырастить без потерь сразу троих не особо послушных детей.

– С Питером что-то неладно…

– Это нормально… с его возвращения, разрушения базы, еще одной битвы с Таносом прошло всего ничего. Дай мальчику время. Не дави. Его не было целых пять лет, а жизнь продолжалась. Родилась Морган, и Харли вырос так сильно. Питер должен привыкнуть… А ты – попытаться не спасать всех и вся каждую минуту жизни. Попробовать… не знаю… жить для себя? Не бояться постоянно, что что-то случится?

У нее такие чуткие пальцы. Разминают плечи, массируют голову и виски. Забирают все напряжение.

– Однозначно, колдунья, – выносит Тони вердикт. Она чуть краснеет от удовольствия. Кажется, веснушки на щеках и носу даже становятся чуточку ярче.

*

Утром за завтраком Морган поздравляет отца поцелуем и тащит рисунок – Тони Старк в окружении жены и детей, а еще трех собак, двух кошек, хомяка, попугая и панды.

– Милая, кто они все?

– Наши питомцы, мы их непременно заведем, вот увидишь, – серьезно заявляет девчушка, наморщив свой крохотный носик. Тони обещает вставить рисунок в рамку и повесить на стену. И, черт с ним, купить всех этих невозможных зверей. Почему бы и нет, если мелкая хочет?

Харли делает хитрую рожицу и заявляет, что подарит свой подарок попозже – еще до заката.

– Тебе понравится. Подожди, только съедутся все.

“Все” – это наверное Кэп со своим Зимним Солдатом, Наташа и Клинт. Возможно, и Златовласка вырвется из Асгарда, и даже прихватит тщедушного братца. Профессор Халк, если оторвется от своих мышей и пробирок… Интересно, а девицу-Шрек он завел?

Пеппер целует в губы и ставит перед ним чашку с кофе.

– На десерт будет торт. Потрясающий. Уверена, даже Питер оценит… Кстати, где он?

Стул Пита пустой, и в комнате наверху подозрительно тихо.

– Пит-терф-ф-ф утром ушел с рфюк-кзаком. Он с-фс-казал, что ш-в путви-шествие и в-фер-рнется не скоро, – сообщает вдруг Морган, заталкивая круассан в рот целиком и утрамбовывая кусочки пальцами.

Харли как-то сильно и быстро бледнеет. В доме звенит тишина. Слышно, как сосед за три мили к востоку срезает газонокосилкой траву на лужайке у дома.

*

– Мы должны позвонить в полицию или Фьюри… ЩИТ нам должны…

– Успокойся. Неужели я не смогу вернуть домой взбрыкнувшего пацана? Не будем вмешивать ни копов, ни секретную службу. Ну засмеют же… ты представляешь себе заголовки газет?

– Тебя только шумиха в прессе волнует!

Пеппер уходит, хлопнув дверьми. Каблучки зло стучат по дорожке к калитке.

Тони достает свой костюм.

Эх, а ведь был уверен, что все… зачехлил эти ружья надолго…

*

Поиски занимают почти целый день. Пятница подключается к базам ФБР и полиции, считывает данные с камер внешнего наблюдения, прослушивает все радиочастоты. Но тщетно. Пацан как будто сгинул, пропал. Исчез с лица земли, рассыпался в прах, как тогда, на Титане….

Острой болью колет в груди. До сих пор не прошло.

Такое… никогда не проходит, наверное. Когда ты теряешь тех, кого больше жизни любил.

Тони дышит.

Он помнит: Танос мертв, он сам уничтожил его. Вот этими вот руками.

Пятница читает новый доклад. Солнце спускается ниже.

*

– Ну, и зачем ты все это устроил?

Темная фигурка, скрючившаяся у какой-то антенны на крыше на фоне огромного диска солнца, ползущего к горизонту. Утрет нос ладонью, стягивая головы капюшон.

– Ты меня больше не любишь. Это же я… вынос мозга… обуза. Мешаю вам всем. Зачем вообще меня возвращал?

– Какой же, боже, дурак. Да я чуть с ума не сошел, пока тебя отыскал, – так хочется отвесить оплеуху… и стиснуть. Так, чтобы не мог даже дышать. Как он, Тони, не мог все эти часы, представлял, что опять… – Паучок… – голос дрогнет, – не надо больше, Пит, не сбегай.

И обнимает, прижимая так крепко. Целует невесомо в макушку. Питер смаргивает едкую влагу, что предательски сочится из глаз. Как ребенок. Такой еще… мелкий, пацан.

– Обещай.

– Обещаю. Тони, я правда…

– Будешь присматривать за Харли и Морган? Станешь лучшим старшим братом на свете и сыном, который будет нашей с Пеппер подмогой и главной гордостью нашей семьи? Наследником империи Старк. Моим старшим сыном и другом?

– Тони… Тони, я тебе обещаю.

– Снова Тони?

– Отец.

С размаха – лицом куда-то в плечо. Куртка – горячей влагой навылет.

Ох, паучок, ты чего.

Всхлипывает, громко шмыгая носом. Ребенок. Кается:

– Испортил твой день рождения. Прости.

– Между прочим, мы еще успеваем на ужин – если появимся до того, как вынесут торт, Пеппер, может быть, не спустит с нас по три шкуры. Ну… ты как?

– С голубями?

– Кто?

– Торт…

– Да нет. Кажется, клубника и сливки, я не уверен. В любом случае, нам точно достанется по куску. Даже если вернемся только к утру. Можем тайком сгонять на рыбалку. Ты хочешь?

– Пап… поехали лучше домой. Нас ведь ждут.

Питер улыбается виновато и робко. Тони кажется – последний осколок железа выскакивает из груди и с звоном падает под ноги на мостовую. Сердце ровно стучит – его хватит еще на годы и годы. Может быть, еще сорок девять, а потом и еще?

Кажется, он слышит тихий смех Хо Инсена там, в далекой афганской пещере. Человека, спасшего его жизнь. “Не потрать зря”, – попросил он его перед смертью.

Тони… Тони думает, что получилось.

Он смог?

========== 34. Питер Паркер/Харли Кинер ==========

Питер и не знал, что где-то есть этот мелкий. Наглый и приставучий, как тот зеленый Лизун из фильмов про охотников за привидениями. Куда бы теперь ни пошел – везде он. Проклятый Харли Кинер с милейшей улыбочкой от уха до уха.

Является на завтрак в их дом и без лишних вопросов получает свои тосты, сок и омлет. Бесцеремонно лезет через плечо Тони и смотрит в газету, по делу и без сыплет везде с таким самодовольством: “Тони, а помнишь?..”

Помнишь, как скрывался у меня в гараже, и я приносил тебе бургеры? А еще те крутые часы моей младшей сестренки? С Микки Маусом. Брось, признайся, что скучаешь по ним – такой цвет, такой изысканный корпус.

Иногда тихо, вполголоса, чтобы слышал лишь Тони [и, может быть, Питер с его супер-слухом] – “Ты на самом деле заменил мне отца. И дело не во всей этой навороченной технике и подарках. Знаешь же, деньги тут ни при чем. Ты был рядом все те пять лет и не задавал каких-то вопросов, а потом еще пять поддерживал маму – она не смогла бы одна без меня и сестры, а ты дал ей надежду и сдержал свое слово. Вернул нас назад”. Тони сантиментов не любит, но стискивает плечо пацана тошнотворно-дружеским жестом.

Питер честно старается не рычать, подхватывая с пола рюкзак. В конце концов, уже пора на занятия. Стул с грохотом падает у него за спиной. Да и пофиг. У дома Хэппи прогревает машину. Наверняка будет ждать и мелкого пиздюка. Все равно. Питер Паркер – не гордый, он и на автобусе доберется до школы.

*

– Слушай, ты утром так быстро ушел, я уже было подумал, что где-то пожар, но Тони меня успокоил. Сказал, ты всегда вот такой – как шило в заднице, и зудит непрерывно.

Серьезно? Треклятый Кинер на крыше. Сидит на самом краю и болтает, припиздок, ногами. Своим фотиком целится прямо в лицо. Думает, может быть, что это базука?

– Ты какого здесь хрена забыл? Это мое место, мелочь не приглашали.

Питер отмирает и стаскивает маску – вряд ли для Харли такая уж тайна, кто такой на самом деле легендарный Паук.

– Питер, не будь ты колючкой. Иди сюда, посидим. Тони думает, мы очень быстро найдем общий язык и одни интересы. Что такое – какой-то там год разницы?

Значит, год… Значит во время щелчка этот тоже… Впрочем, он раньше и сам говорил. Пит давно понял, что Тони скорбел и по Харли, изо всех сил пытался исправить. Не только потому, что Питер исчез. Нет, Питер не стал каким-то там исключением. Питер всегда был обычным – как десятки других. И даже не первым подростком в жизни великого Тони, который ему когда-то помог в нелегком деле спасения мира.

– А ты не боишься свалиться?

Почему-то вместо того, чтобы огрызнуться и убраться отсюда скорей, он аккуратно садится рядом и смотрит на профиль: пацан глазеет на город так, словно это какое-то чудо, и он его видит впервые.

– Я же из Теннеси, знаешь. В Нью-Йорк мы перебрались недавно… ну вот, как закончилось все. С такого ракурса я на него еще не смотрел. Дух захватывает, как красиво. Кажется, будто перед тобой на ладони весь мир.

Может, он не только сраный фотограф, но еще и поэт?

Наводит объектив и снимает. Еще и еще. Кажется, пару раз в объектив попадает сам Питер. Все еще облаченный в костюм, но без маски, без шлема. Не то, чтобы он думает, что может ему доверять. Просто откуда-то знает: пацан не из тех, кто будет болтать, иначе тогда, в 2012-м сдал бы в момент Железного человека в своем гараже.

*

– Доброе утро, засоня, – в воскресенье его будит смешок от окна. Блин, да сколько же можно вот так подбираться. В конце концов, кто из них тут Паук?

– Это моя комната…

– Ага, а я заглянул сказать тебе: “здравствуй”.

Пальцами скользнет по губам, как будто стирая улыбку или пытаясь ее удержать. Как бабочку, что вот-вот вспорхнет и умчится в неизвестные дали. Потрет зачем-то родинку на левой щеке. И снова нацелится фотоаппаратом. А спит он, интересно, с ним же в обнимку?

– Блять, да что тебе надо?

Голубые, как небо, глаза, затягивают хмурые тучи.

– Забей, ничего.

Почему-то в комнате становится холоднее, когда Харли уходит.

Снизу доносятся голоса и радостный визг маленькой Морган.

Питер натянет на лицо одеяло.

Пошел ты, Харли Кинер. Я не звал тебя в свою жизнь.

*

– Я думаю, ты ревнуешь, – подсаживается за большой переменой за стол с подносом, заставленном самой разной едой. Йогурт, сэндвич с тунцом, сок и салат – все в двойном экземпляре.

Теперь решил его подкормить или отравить? Ну, прекрасно.

– Ревную? Это что ли тебя? Насмешил… – фыркает в стакан с газировкой и отодвигает подальше чужую еду. – Мне все это не надо.

– Ага, а то растолстеешь и паутина порвется. Не злись, Пеппер сказала, ты опять забыл про свой завтрак и попросила помочь.

– А ты у нас теперь правильный паинька-мальчик и любимчик семьи?

– Питер, просто поешь.

Развернется, прихватив с собой яблоко Пита. Обернется чуть погодя, чтобы бросить небрежно:

– Ревнуешь, ты не меня, а семью. Наверное, больше Тони. Пит, успокойся, я не собираюсь их у тебя забирать и занимать твое место в их жизнях. И ты даже не знаешь, что значишь для них, как Тони тобою гордится…

Ревнует? Ну конечно, ага.

Просто его этот мелкий… тщедушный… просто бесит до колик и все.

*

– Что скажешь насчет тура по Европе в каникулы? Харли нельзя отпускать одного. Сам отдохнешь и попутно присмотришь?

“Я что, блять, на няньку похож?” – Питеру так хочется рявкнуть и выйти, хлопнув дверью погромче, но в отражении окна он ловит закушенную губу пацана и тот самый расстроенный взгляд – хмурый-хмурый.

Наверное, он и не был нигде никогда. Вроде Тони рассказывал, что отец тех бросил, когда Харли было не больше шести, и семья едва концы сводила с концами.

– Ладно. Ага, будет круто.

Он сказал бы это еще раз, ага. Он любовался и любовался бы его охуением.

Ты увидишь, что я не такой. Не дурной. Не избалованный, не эгоистичный и не ребенок.

– Ох… ну ты типа серьезно?

– А почему бы и нет? Потусим. Знаешь, Лондонский мост это что-то, а после итальянской пиццы ты нашу не сможешь есть никогда…

Тони наблюдает из-под очков с полуулыбкой. Кивает и незаметно от Харли подмигивает – только ему. Получается, одобряет. Получается, это важно и для него – чтобы они, наконец, подружились.

*

Они собирают вещи на исходе июня, и Хэппи отвозит их в аэропорт после бессчетных наставлений от Пеппер и мини-истерики от маленькой Старк, которой тоже хочется в путешествие без каких-то там взрослых.

– Не обольщайся, мы все еще не друзья, – бурчит Питер под беспрерывное тарахтенье от Харли.

Тот жмурится прямо в солнце и улыбается – до ямочек на щеках. Питер неожиданно думает, что это чертовски красиво. Питеру хочется руку протянуть и коснуться волос – проверить, не сделаны ли они из позолоты и света. Вон как сияют в лучах, как будто вокруг головы светится нимб.

– И пусть. А ты уже не такой ворчливый придурок, – и хлопает по колену. Так, невзначай. Как будто бьет током, пропуская разряды по нервам. – К тому же я не хочу дружить с тобой, Пит, – и медленно ведет рукой по бедру, замирая у паха.

Пульс оглушающе долбит в висках, а во рту пересыхает в момент.

Хэппи резко жмет по тормозам, и машина с визгом замирает уже на парковке.

– Приехали, ребятки. Ну, хорошо долететь…

Питер достает из багажника сумку, искоса наблюдая, как Харли с остервенением роется в своей. Почти что по уши в нее закопался. По уши, что пылают ярко-клубничным.

Кажется, это будет неплохая поездка.

========== 35. Тони Старк/Доктор Стрнэндж (юст) ==========

Комментарий к 35. Тони Старк/Доктор Стрнэндж (юст)

тут же – вся Старк-семья. что поделать, не могу я без них.

– Миссис Старк, принимайте супруга.

Эти двое едва стоят на ногах, хватаются друг за друга, словно матросы на палубе корабля в один из сильнейших штормов, когда волны поднимаются выше грот-мачты, а серебристые всполохи молний режут глаза.

Пеппер вздыхает, подставляя Тони плечо. Он пахнет текилой и запекшейся кровью, у него все лицо в каких-то ссадинах и порезах. Как, собственно, и у Стренджа. Как будто с бродягами в подворотне дрались или с бородатыми байкерами у какого-то злачного клуба.

– Что с вами в этот раз приключилось?

– Ерунда, не сошлись с профессором Халком в основных постулатах квантовой реальности… Постой, дай я с другой стороны помогу, ты одна его не удержишь. Тяжелый зараза.

Подхватит Тони за пояс. Как-то удивительно бережно, даже нежно, что не очень вяжется с образом холодного, отстраненного колдуна, которым он изо всех сил старается казаться.

– Док, давай еще по одной, – выдает на удивление трезвым голосом Тони, правда не открывая при этом глаза. Устроит голову у него на плече. Так уютно.

Пеппер вздернет тонкую бровь, но никак не прокомментирует это. В конце концов, эти двое – друзья. В конце концов, Стрэнджа не было долгих пять лет, как и Баки Барнса, от которого Роджерс теперь и на шаг не отходит. Как и Питера, которого себе заграбастали Морган и Харли, а теперь трясутся над ним, точно младший ребенок в семье – это он.

– Я забочусь о нем. После последней битвы…

– Я понимаю, Стивен. Все хорошо.

Но он смущается отчего-то и краснеет яркой волной. Впрочем, может быть, ему просто душно после литров скотча и виски в этом застегнутом под подбородок плаще.

Пеппер и правда его понимает. Это ведь Тони Старк. Разве кто-то может его не любить? Тони, который едва не расстался с жизнью там, на руинах базы Мстителей в последнем сражении против Таноса и его бессчетной орды. Тони надел перчатку и щелкнул пальцами. И Камни Бесконечности едва не убили его.

“Едва” не считается, правда?

Но тот самый страх, липкий ужас, что растекся под кожей и отравил ядом вены, он не ушел никуда. Может быть, он здесь очень надолго.

– Это папочка? Он так сильно устал? – Морган кубарем скатывается с лестницы и настороженно замирает на последней ступеньке, теребит прядь темных волос. Две косматые головы свешиваются с верхней площадки.

– Тони в порядке? Помощь нужна? – хриплый, ломающийся голос подростка.

– Все в порядке, мальчики, справлюсь. Морган, детка, папа и доктор Стрэндж работали над одним важным делом.

– В больнице?

Над головой раздаются смешки, но очень быстро стихают – мальчишки возвращаются в спальню к своим стрелялкам и телефонам. Или чем они там сутками занимаются вместе, прерываясь лишь на обед, да и то после чередующихся с угрозами уговоров.

– Давай, когда папа проснется, ты расспросишь его обо всем. А пока пойди поиграй с Харли и Питером.

– Они меня не пускают. Заперлись изнутри и сидят там вдвоем. Иногда хохочут, а иногда Питер будто бы плачет. Может быть, Харли его щекочет до слез? Или не разрешает играть в свой новый компьютер? Не знаю, пойду лучше в палатку, Хэппи бургеров принести обещал.

– Осторожно, детка, не подходи близко к речке.

– Да знаю я, мам…

И умчится, как маленький вихрь, торнадо.

– У вас чудесная дочь.

– И сыновья…

– Да, вам повезло иметь такую семью. Большую и дружную, где все друг за друга.

У него в голосе тоска, как глубокое холодное море. Как утро в арктических льдах. Как вечная мерзлота, что никогда не растает.

– Стив, ты тоже часть нашей семьи. Все эти пять лет нам… Тони сильно тебя не хватало.

– Знаю, Пеппер. Это было непросто, но мы смогли стать кем-то вроде друзей и не совсем чужие друг другу.

“Но все это не то”, – не скажет ей он. Не скажет, да и не нужно. Потому что Пеппер – она видит насквозь. Потому что слышит несказанное и чувствует то, о чем нельзя говорить. То, что Стивен, просматривая четыре миллиона вариантов развития событий, не увидел, не рассмотрел ни в одном. То, что Тони мог бы ответить на чувства, что они были бы больше, чем просто друзья, что его безумные чувства могли б найти отклик. Не здесь, а где-то еще. В какой-то иной параллельной вселенной.

– Он знает, поверь. Он знает и ценит. Ты тоже дорог ему.

– Спасибо, – кривая, больная улыбка.

Спасибо, но этого мне всегда будет мало.

Спасибо, но и слова жалобы не услышит никто.

Спасибо, ведь главное, что Тони остался в живых. Все остальное… Стрэндж, он справится как-то.

Спасибо.

Спасибо за то, что живой.

========== 36. Тони Старк/Питер Паркер юст ==========

– Нельзя же быть таким растяпой все время. Смотри, я могу ведь решить, что выбрал в преемники совсем не того…