Текст книги "И снилось ворону, что был он лисом (СИ)"
Автор книги: Lutea
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
Дейдара тем временем успел сотворить птицу и полетел прочь из квартала. Я нагнал его раньше, чем он пересёк черту наших владений, и мощным порывом управляемого ветра сбил его, швырнул на землю. В падении подрывник извернулся и ловко приземлился на крышу дома; я запрыгнул к нему.
– Видимо, мы всё-таки узнаем, кто сильнее, джинчурики, – произнёс Дейдара, ухмыляясь в предвкушении.
– Ещё не поздно остановиться, – серьёзно сказал я ему, попутно продумывая, как лучше напасть, чтобы быстрее и тише избавиться от проблемы. – Зачем тебе умирать ради Конохи?
– К чёрту Коноху! – насмешливо бросил Дейдара. – Мне плевать на неё, да.
Я вскинул бровь.
– Неужели ты делаешь это ради Итачи?
Подрывник не ответил, просто бросил в меня бомбы. Увернувшись, я заключил их в водяную тюрьму прежде, чем глиняный фигуры рванули – взрыв произошёл в воде и не вышел за объём, контролируемый мной.
– Хитро, – одобрил Дейдара. – Тогда перейдём на что-нибудь побольше, мм.
«Как же он много треплется во время боя», – раздражённо подумал я и напал сам раньше, чем подрывник провёл свою атаку.
Дейдара легко увернулся от пробного удара катаны, нырнул под второй и вновь увеличил дистанцию, перепрыгнув на соседнюю крышу – и тут же бросил в меня новые бомбы, две шустрые четырёхкрылые птицы. Одну я поймал водяной сферой, от другой же спас покров Лиса. Но всё-таки взрыв был, хотя и негромкий; ещё парочка – и это привлёчёт внимание в деревне. Нужно разобраться с парнем как можно скорее.
Используя клонов, каждый из которых создал по мобильной водяной сфере, для отвлечения, я стал подбираться к противнику, стараясь выйти на дистанцию прямого контакта, постепенно тесня его вглубь квартала. Дейдара понимал, что его удаляют от цели, и создавал всё новые бомбы, уничтожал моих клонов, вспомнил даже о техниках Дотона – однако я слишком хорошо успел изучить его стиль боя. Спасибо Шисуи за светлую мысль о совместных тренировках
Ещё череда погашённых взрывов, уничтоженный клон, совершавший обходной манёвр, – и я неожиданно для подрывника оказался лицом к лицу с ним, пронзил катаной насквозь.
Дейдара замер, его глаза расширились; столько мыслей, столько сожалений мелькнуло на его лице за секунду… а затем подрывник вцепился одной рукой в лезвие, другой – в моё запястье, привлекая ближе.
– Раз так… – он закашлялся кровью, но тут же безумно улыбнулся, – умрём вместе!
Его тело стало раздуваться, чакра сконцентрировалась в одном месте. Я видел, как он во время боя украдкой ел глину, но неужели он серьёзно собрался сделать из себя живую бомбу?..
«Изуна!» – рявкнул в моём подсознании Курама.
Дейдара содрогнулся в краткой конвульсии, его тело приняло прежний вид. В голубых глазах с полопавшимися сосудами мелькнул ужас.
– У меня открылся третий элемент, видишь ли, – спокойно проинформировал я. – Очень некстати для тебя, это оказалась Молния.
Взгляд подрывника остекленел. Разжав сведённые предсмертной судорогой пальцы, вырвав из его груди катану, я позволил Дейдаре упасть на землю. При свете луны он показался мне куда младше, чем был на самом деле – просто мальчишка, погибший ни за что. Перед глазами встали младшие братья, ни один из которых не встретил даже десятых именин.
Я мотнул головой, отгоняя прочь наваждение, и опустился рядом с Дейдарой на корточки.
– Такая судьба ждёт всех, кто привязывается к Учихам, – произнёс я, закрывая его глаза. – Передавай привет Сакуре.
Оставив его лежать, я поспешил туда, где ощущал чакру Минори и Анко. Правда, я не слишком беспокоился – судя по отсутствию всплесков, бой уже прекратился, да и рядом с куноичи был мой практически личный союзник.
– Орочимару-сан, не знал, что вы так падки на драки, – протянул я, приблизившись к группе. – Не смогли пройти мимо, я смотрю.
– Заметил, как девушки сражаются, и решил узнать, в чём дело, – с обычной усмешкой откликнулся Орочимару; его змея крепко обвивала сопротивлявшуюся и пытавшуюся сбросить с себя тугие кольца Анко. – Моя ученица доставляет хлопоты?
– Только слегка, – отозвался я. – Прошу вас, не задушите; это девушка главы клана, как-никак.
– Ах ты, паразит мелкий! – прошипела Анко не хуже змеи, что держала её. – Итачи столько для тебя сделал, а ты сговорился против него с Орочимару?!
Ответить я не успел – Минори, до того ничего не предпринимавшая, оглушила Анко. Кивнув ей, я жестом пригласил Орочимару следовать за мной; тот вновь усмехнулся, но пошёл. В доме Шисуи Минори как следует связала Анко, а я, достав из тайника маску Шинигами, протянул её Саннину.
– Как договаривались, Орочимару-сан?
– Как договаривались, Изуна-кун. Я проведу ритуал не здесь – не хочу, чтобы кто-то из ваших его видел.
– Тогда встретимся на передовой, – сказал я и, поманив Минори, вышел с ней из дома и поспешил обратно к храму.
Мы уже подбегали, когда мой мозг пронзила вдруг такая боль, что я, вскрикнув, упал, схватился за голову, принялся, кажется, кататься по земле и выть.
– Изуна! – на колени рядом со мной упала встревоженная Минори. – Изуна, держись!..
Её голос, как и весь мир, потонул во мраке.
========== Глава 3. Лицом к лицу ==========
Когда я пришёл в себя, вокруг была лишь белая, давящая своей холодной идеальностью пустота – место, виденное мной когда-то давно, но уже почти стёршееся из памяти. И вот теперь я вспомнил его, как и встречу, состоявшуюся здесь в прошлый раз.
Я обернулся – позади меня был старец с длинной бородой и странными рогами. Сидя прямо, казалось, на пустоте, окружённый чёрными шарами, неизвестный пристально рассматривал меня. Впрочем, как неизвестный?..
– Здравствуйте, Рикудо-сама, – предельно спокойно и вежливо произнёс я, кланяясь.
– Здравствуй, Изуна, – отозвался старец, не сводя с меня взгляда.
Выдержав паузу, так и не дождавшись от него инициативы в разговоре, я спросил:
– Зачем вы вызвали меня сюда на этот раз?
– Стало быть, ты понимаешь, зачем был здесь в прошлый? – уточнил Рикудо Сеннин.
– Нет, – честно признал я. – Надеюсь, вы мне это объясните. Однако, к несчастью, сейчас не самое подходящее время для беседы.
– Напротив, – серьёзно сказал он. – Сейчас ты на распутье, и от того, какую дорогу ты изберёшь, зависит судьба всего мира.
– В самом деле? – я позволил себе выказать лёгкое недоверие.
Вместо ответа Рикудо Сеннин взмахнул посохом – передо мной замелькали картинки событий, проносясь стремительным потоком, однако я всё равно улавливал каждую из них, смыслом каждой проникался.
Светловолосый мальчик-сирота в первый раз идёт в Академию… Учится в ней с худшими результатами на курсе… Заваливает экзамен, но всё же получает протектор, спасая учителя… Поступает в одну команду с вечным соперником и девочкой, которую любит, под руководством опытного шиноби, скрывающего лицо под маской… Сражается, выполняет миссии, встречает нового наставника, участвует в экзамене на звание чунина, который срывается из-за нападения на Коноху врагов под предводительством бледного темноволосого мужчины… Мальчишка насмерть бьётся с другим джинчурики, которого всё же умудряется вытянуть к Свету… Вновь выполняет миссии, ссорится с другом, жаждущим смерти брата-предателя, теряет его, уходит вместе с наставником из деревни на два долгих года…
Повзрослевший парень возвращается домой после отсутствия, встречает друзей… Тут же отправляется спасать другого джинчурики от нукенинов… Сражается с кукольником и подрывником вместе со своей командой… Позже – миссия по возвращению друга, которую он проваливает… Череда заданий, битв и смертей, разрушение деревни, угроза Акацуки, собрание Каге, формирование альянса пяти стран… Война, в которой погибли тысячи… Два врага с кроваво-красными глазами, Десятихвостый, возрождение древнего зла – но юноша и его вернувшийся друг справляются… Их победа и финальная битва между собой, чтобы окончательно уладить все разногласия… А затем долгожданный мир, союз великих наций, всеобщее процветание долгие годы… Шиноби умирает легендой, и в веках остаётся слава о нём…
Краски вновь сгустились… Прошли годы, и напряжение между Великими Странами вновь возросло… Новая война была короткой, но уничтожила их все…
Картинки замедлились, а затем и вовсе пропали. Я сглотнул и посмотрел на Рикудо Сеннина.
– Что это?
– Будущее, – ответил тот, – каким оно могло быть, если бы я не заменил мальчика на тебя. Было предсказано, что мир спасут двое потомков моих детей – но пока мир ещё не готов к приходу этих спасителей. Они появятся на свет в следующем поколении.
– Получается, я для вас – разменная монета в игре?
– Можно сказать и так.
– И почему же именно я, интересно? – процедил я, старательно пытаясь подавить растущий гнев. – Неужто мало было пешек в вашем распоряжении?
– Мой выбор пал на тебя, – терпеливо ответил Рикудо Сеннин, словно моё недовольство его не тревожило, – потому что в своё время ты умер слишком рано, Изуна, многое не успел из того, на что потенциально был способен. Кроме того, твой брат Мадара и его друг Хаширама…
– Что с ними?
– Они были прошлым поколением спасителей. Их задача заключалась в том, чтобы заложить тот фундамент, на котором в дальнейшем будет выстроен мир без войн. Они исполнили свою роль, однако Мадара оказался слишком большим гордецом и чуть всё не разрушил из-за своих амбиций – та же черта, которая присуща юному Саске, как ты уже успел заметить, и которой так успешно пользуешься. Это ещё одна из причин, по которой я перенёс решающий момент на более позднее время, – он вновь взмахнул посохом – и рядом с ним возник светловолосый мальчик с голубыми глазами и полосками на щеках. – Этот ребёнок станет твоим сыном. Ты, знавший прошлых спасителей, видевший войны и перенесший все их тяготы, наставишь его на истинный путь, который поможет привести всех шиноби к миру.
Он закончил говорить, и я некоторое время молчал, обдумывая услышанное. А затем скрестил руки на груди и вздёрнул подбородок.
– Вот вы говорите, Рикудо-сама: «он станет твоим сыном», «ты его наставишь»… А кто вам сказал, что я согласен? Что я верю в ваш миротворческий план? Что подвержен амбициям в меньшей степени, чем брат, и откажусь от власти нашего клана ради вашей утопии?
– Ты так не поступишь, – покачал головой Рикудо Сеннин. Его спокойствие разозлило меня окончательно.
– Так вот знайте, что мой ответ: нет! – крикнул я. – Думайте, что хотите, представляйте себе какое угодно будущее, а мне не дурите голову и верните обратно в мой мир – нам пора переворот начинать.
– В твой мир? – он нехорошо прищурился. – Как угодно.
Я открыл было рот, но тут же перед глазами вместо белого света возникло серое дождевое небо, дорога, представлявшая собой сплошную грязь, и деревянные дома, небольшие, уже побитые временем.
Сердце пропустило удар. Старик в самом деле закинул меня в прошлое.
«Курама», – мысленно позвал я. Ответа не последовало; прислушавшись к подсознанию, я не обнаружил там присутствия Кьюби. Сосредоточившись, я попытался уловить чакру поблизости – безрезультатно; тело было моё родное, возрастом где-то лет четырёх, так что в моём арсенале не было сенсорных техник, ни клановых Узумаки, ни даже самых простых.
«Не больно-то и хотелось», – мысленно бросил я сам себе и неспешно пошёл по улице.
Сейчас, в ливень, все жители попрятались по домам. Так интересно, как непогода меняет облик лагеря: всегда бурлящий жизнью, в грозу он словно вымирает, чтобы, едва пройдёт дождь, вновь прийти в движение, наполниться переговорами, звоном клинков на тренировочном поле, ароматом готовящихся лепёшек, похлёбки и изредка – свежего мяса…
В этом всём определённо была своя прелесть. В том, как клан держался вместе, все его члены радовались и горевали, как один большой организм; в том, как собирались на битву воины, и как они возвращались с победой. Я ведь наизусть знал все звуки лагеря, все походки всех наших шиноби, мог определить, когда у пришедшего к отцу хорошие новости, а когда плохие, хотя по вечно спокойным лицам соклановцев этого было не понять. Мадара, я помню, злился, что сам не настолько усидчив, а мелкие братишки восторгались ниисаном…
– Изуна! – родной голос заставил меня улыбнуться. Ты хотел наказать меня за строптивость, старик? Не получится, ведь любимый брат теперь снова рядом.
– Да? – я обернулся – и улыбка тотчас сползла с моего лица; от всего вида Мадары веяло горем и немыслимой болью. – Что?..
– Глупый! – прикрикнул брат. – Зачем ты выскочил под дождь?! Ты что, заболеть хочешь?! И, как мама?.. – он запнулся и прикусил губу.
Я помню это. Мать в ту осень, слишком слабая после последних родов, сильно простудилась, а через три дня её не стало.
– Прости, Мадара, я…
– Глупый! – он притянул меня к себе, уткнул лицом в своё плечо, а сам прижался носом к моей макушке. – Глупый, глупый братец…
Место поплыло и сменилось. Теперь мы были в тренировочном зале, Мадара протягивал мне бокен, а трое младших братьев устроились на татами у стены – близняшки следили, затаив дыхание, а самый маленький, явно не понимая до конца, что сейчас будет, играл с какой-то деревяшкой. Мне тогда было лет семь.
– Ну что, рискнёшь? – насмешливо осведомился Мадара; в его глазах был воинский задор, не оставлявший его никогда.
– Надо же кому-то с тебя спесь сбивать, – протянул в ответ я, твёрдой рукой принимая меч. Со стороны зрителей донёсся нетерпеливый вздох.
Мы традиционно поклонились друг другу, а затем брат перешёл в атаку. Он двигался резко, порывисто, но уже тогда вполне выверено и точно – это зачатки, которые позднее превратились в великолепный боевой стиль. Я защищался, отводя от себя удары мечом или уворачиваясь, нарочно играя, почти пританцовывая, чтобы позабавить малышей. Те были в восторге, а вот Мадара, напротив, всё больше злился, выходил из себя, а оттого атаковал всё более опрометчиво.
В тот раз удача была на моей стороне, и разъярился брат прежде, чем смог достать меня. Воспользовавшись его необдуманным ходом, я ловко зашёл ему за спину и одним движением изобразил отсечение головы. Правда, тут же получил с разворота локтём под рёбра, но это однозначно того стоило.
– Я победил! – упав на пол и растянувшись там, довольно сообщил я.
– Ты лежишь, значит, победил я! – горячо возразил Мадара; признавать проигрыши он никогда не умел.
– Я лёг, потому что сам так захотел. А до этого, кажется, снёс тебе голову… не помню точно. Так, малышня?
– Так! – хором ответили близняшки.
– А ну тихо! – вспылил Мадара. – Нечего тут поддакивать!
– А ты просто признай, что я лучший мечник, – я не мог перестать его подначивать.
– Сейчас посмотрим!.. – брат не закончил свою угрозу, просто плюхнулся на меня и принялся в шутку колотить. Я стал отбиваться, и мелкие с хохотом присоединились к нашей возне…
Картинка снова сменилась. Теперь над лагерем светило солнце, как и над рощей за ним. О да, я помню этот адов день.
У отца лицо было совершенно каменное – Итачи бы на его фоне показался фонтаном эмоций. Мадара рядом словно одеревенел, смотрел вперёд отсутствующим взглядом. Ну а я… Я дрожал от боли потери, страха, негодования и сильно впивался ногтями в ладони, прикладывая все силы, чтобы только не пустить слезу.
В тот день хоронили наших маленьких братьев. Сразу всех троих.
Масштабная битва с Сенджу – так нам с Мадарой сказали. Мы тогда дома зализывали раны после прошлого боя и даже не знали, что братьев – близнецам было по восемь лет, младшему шесть – бросили в сражение.
В тот момент мне хотелось лишь одного: перерезать горло отцу, задушить, вспороть живот, что угодно – только бы он был мёртв. А ещё лучше, чтобы взамен него вернулись мальчишки…
– Они погибли, как шиноби, – отчеканил отец. – Чтите их память.
– Я отомщу за них, – в тон ему проговорил Мадара. – Я не прощу этого Сенджу.
«Дурак! – хотелось кричать мне. – Не Сенджу надо мстить, а отцу – истинный враг тот, кто ни во что не ставит собственную семью!..»
Зато на похоронах отца я был счастлив, хотя и сумел это скрыть – наловчился за годы ношения маски. Когда гроб опустили в могилу и стали забрасывать землёй, я наконец-то почувствовал себя птицей, впервые поднявшейся в небо, широко расправив мощные крылья.
Все похороны брат молчал, а затем отвёл меня в сторону и спросил, понизив голос, понимаю ли я, что всё это значит. Я лишь улыбнулся в ответ в предвкушении – я действительно понимал, что произойдёт дальше…
Залогом успеха были его амбиции и железная воля, мои дипломатия и интриги, забота о семье. Мадару в клане боялись и уважали, меня любили – соединив это, мы выстроили мощную систему, которой в наше время не было равных. Куда там Сенджу с их мягким лидером? Куда Хьюгам с притеснением побочной ветви? Куда взбалмошным и своенравным Узумаки? Клан был одним целым, действительно как будто единым организмом – пока всё не рухнуло.
Кто был в этом виноват? Мадара, никак не решавшийся (или не хотевший?) сойтись с Хаширамой в финальном бою? Я, слишком понадеявшийся на Шаринган и проявивший беспечность в очередном сражении? Или Тобирама, положивший конец моей первой истории?
Его клинок, пронзивший меня, я ощутил теперь так же остро, как и в тот самый миг. Какой-то момент я смотрел в природно-красные глаза врага… и не видел ничего, за что мог бы его ненавидеть. Он не упивался сражением, как мой брат. Он не был чокнутым мечтателем, как Хаширама. В его глазах была только усталость, какой-то фатализм и печаль – о да, печаль, потому что он как никто знал, что значит терять брата. В тот момент он сочувствовал Мадаре, жалел о случившемся – не о том, что убил меня, а о том, что моя смерть ранит ещё кого-то. Он ведь тоже был человеком, ценившим семью…
Я закрыл глаза, а когда распахнул вновь, оказался опять в белом мире Рикудо Сеннина. Только сейчас старика не было поблизости, а передо мной стояли трое мальчишек. Я улыбнулся давно умершим братьям.
– Привет, мелкие, – произнёс я, присев на корточки.
– Привет, – отозвались близнецы, но как-то грустно.
– Что случилось? – спросил я, хотя и понимал, что вопрос звучит глупо.
– Изу-нии, – проговорил младший, смешно поджимая губы, – почему ты всегда зовёшь нас «мелкие» или «малявки»?
– Потому что… – начал было я, но запнулся. Правда, почему?
– Ты не помнишь, как нас зовут?
– Ну что ты такое говоришь, Ма…
– Ты хочешь назвать имя нии-сана, – помотал головой малыш. – А моё?
Ухмылка сползла с моего лица, и я встал, отступил на шаг назад.
– Как моё имя? – допытывался мальчик. – А братиков? Ты что, действительно забыл, Изу-нии? Мы настолько для тебя неважны?
– Ничуть неправда! – воскликнул я, продолжая пятиться – прочь от них, от этих разочарованных взглядов! – Я помню!..
– Конечно, ты должен помнить, – произнесла позади меня девушка. – Мы все знаем, насколько важна для тебя семья.
– А ты что здесь делаешь? – я повернулся к Сакуре, стараясь скрыть ужас, который испытал при встрече с братьями.
– Меня призвали, вот я и здесь, – пожала плечиками куноичи. – Старик сказал, что я смогу встретиться и поговорить с тобой.
– И о чём же? – прохладно уточнил я.
– О том, как ты подставил меня, разумеется, – спокойно, почти даже весело поведала Сакура. – О том, как позволил мне умереть. Нет, ты не подумай! – замахала она руками. – Я тебя ни в чём не виню, Изуна. Ты же старался на благо семьи, да? Уверена, любой на твоём месте поступил бы так же! Мой отец или мама точно бы выпустили тебе кишки, если бы знали, что меня это спасёт!
– Они у тебя цивилисты, – сквозь зубы напомнил я.
– Но ведь ради семьи же, – заметила Сакура. – Ради такого даже ребёнок на убийство пойдёт. Бедный, – она сочувственно покачала головой, – ты ведь с детства убивал, не видел кроме этого ничего. Даже сейчас, когда всё, казалось бы, стало хорошо, свою любовь и заботу ты выражаешь через убийство…
– Вот интересно, – задумчиво произнёс голос, принадлежавший ещё одному мертвецу, – когда он будет делать предложение Минори, кого он убьёт, чтобы доказать ей свои чувства, мм?
– Вот тебе тут точно делать нечего, – бросил я подрывнику. – Исчезни.
– С чего бы это? Мне и тут неплохо, – Дейдара нагло заложил руки за голову и стал насвистывать.
– Ты всего лишь враг – один из сотен. Твоя смерть мне безразлична.
– Разве? – хмыкнул Дейдара. – Тогда меня бы здесь не было, мм.
– Это что, собрание клуба «Надави Изуне на совесть»? – раздражённо спросил я.
– Знаешь, – не слушая меня, сказала подрывнику Сакура, – если бы я не умерла, то наверняка бы рано или поздно вышла замуж за Саске-куна, и мы бы с ним были очень счастливы! Я бы заботилась о нём, готовила, встречала его с миссий, родила бы дочку…
– Девчонки все одинаковы, – с ноткой превосходства в голосе перебил её Дейдара. – Надо мыслить глобальней, да! Ты представляешь, я почти уломал Итачи на то, чтобы шарахнуть по убежищу Акацуки, когда найдём, бомбой С4 – ты хоть можешь себе представить, какой бы это был миг Искусства?!
– Я смотрю, вы с Итачи-саном в итоге поладили.
– Ладить можно с женой, – фыркнул Дейдара, – а Итачи мой соперник, да! Сражаясь с ним, я придумал столько новых способов для выражения красоты момента!..
– Это так Рикудо Сеннин решил на меня воздействовать?! – крикнул я, привлекая к себе внимание. – Заставить выслушивать ваши сожаления и планы, которые я нарушил? Ну извините, меня это никоим образом не волнует! – я круто развернулся и зашагал прочь от них – прямо вперёд, в белую пустыню.
Сакура и Дейдара не погнались за мной – и то ладно. Прошагав какое-то время, я остановился.
– Давай, хоть ты-то должен быть на моей стороне.
Курама медленно подошёл ближе и сел, обернув двумя хвостами лапы; остальные семь свободно расстелились по пустоте.
– Нет, – просто сказал он. – Я никогда не был на твоей стороне. Я ненавижу тебя и презираю, а помогал лишь по просьбе старика.
– Блеск, – прорычал я. – Хотя, чего ещё ожидать от злобной твари вроде Девятихвостого Демона-Лиса?
Однако Курама, вопреки обыкновению, остался предельно спокоен и невозмутим.
– Люди называют нас, бидзю, тварями, а сами ничуть не лучше. Некоторые, как ты и твой брат, даже хуже стократ.
– Что бы ты понимал, демон! – огрызнулся я и бросился прочь.
Мимо замелькали картинки: беззаботное время в Академии, миссии в составе седьмой команды, пререкания с Сакурой и тренировки с Саске, Какаши, улыбающийся сквозь маску, наблюдая за нами. Квартал клана Учиха, добродушная Уручи-сан, расспрашивавшая о новостях, дом Шисуи, где для нас всегда был открыт холодильник, сам Шисуи – порой несерьёзный, но добрый и даже по-своему мудрый. Итачи с его вечными тайнами и гиперответственностью, заставлявшей его совершать невозможное в кратчайшие сроки. Саске, демонстративно безразличный, на самом деле искренне любящий мир и своих близких…
На ровном месте я споткнулся и упал на колени. Подняв голову, увидел перед собой братьев.
– Как меня зовут? – спросил младший.
– А меня? – спросил один из близнецов.
– Меня? – эхом подхватил второй.
– Я… – говорить было тяжело. – Я…
– А я знаю! – вдруг воскликнул кто-то так восторженно, что я содрогнулся всем телом. – Близнецы – Хикару и Тору, а маленький – Казуки!
– Правильно! – крикнули мальчишки в один голос. – А кто ты?
– Я – Узумаки Наруто, даттебаё! – выйдя из-за моей спины, гордо возвестил шестилетний пацан. – Пока мы все ещё здесь, пошли поиграем?
– Пошли! – закивали мои братья и унеслись вместе с ним.
– Я буду Хокаге! – доносился до меня голос удаляющегося ребёнка. – А вы – нукенинами, так что нападайте, а я всех поборю!..
Вскоре всё стало совсем тихо. Я пялился в пространство без единой мысли в голове.
– Теперь ты понял? – возникнув из воздуха, сурово спросил Рикудо Сеннин.
Я поднял на него затравленный взгляд.
– Убейте меня, – я просил абсолютно серьёзно. – Верните всё назад, пусть Наруто родится и проживёт свою жизнь, а мою душу оставьте в покое… то, хотя бы, что от неё осталось.
– Даже я не в силах повернуть время вспять, – покачал головой Рикудо Сеннин. – Как видишь, сиюминутное решение способно изменить судьбы многих…
– Я не вспомнил их имена, – прошептал я, не слушая. – Имена своих братьев. Как я, всегда говоривший о первостепенности семьи, мог их забыть?..
– Потому что семья перестала для тебя стоять на первом месте, – старик не осуждал – просто констатировал факт. – На то, что ты делал в последнее время, тебя толкали амбиция и желание получить власть в свои руки, став Хокаге, которого бы поддерживал клан Учиха.
– Но я…
– Имей терпение дослушать до конца, мальчик, – рядом с Рикудо Сеннином возник Третий Хокаге, как всегда попыхивавший трубкой. – А теперь подумай: к чему бы привёл ваш мятеж? В случае провала вас бы просто уничтожили; если бы вы победили, Коноха всё равно бы ослабла и стала лёгкой мишенью для соседей – началась бы новая война, в которой бы погибли многие, в том числе и Учихи. Так где в этом забота о семье? И не кажется ли тебе, что куда правильнее и мудрее поступил в своё время Итачи, когда, став свидетелем убийства части клана, пришёл ко мне и попросил сохранить остальным жизнь в обмен на повиновение Учих? Итачи предпочёл гонору семью. Теперь твоя очередь делать выбор, – договорив, Третий исчез.
Я всё так же стоял на коленях, не способный выдавить из себя ни слова. Кажется, по щекам даже текли слёзы. Сердце билось мощно и часто, и его удары гулко отдавались в ушах.
«Они правы, – осознал я так ясно, что был поражён тем, как раньше этого не видел. – Гонор перевесил. Но… когда? Как? Всю жизнь я знал… нет, я думал, что знаю, что лучше для клана, как заботиться о семье… Когда я перестал это понимать?..»
Я посмотрел на свои руки – руки Учихи Изуны, худые, бледные, испещрённые мелкими чёрточками шрамов, оставшихся после сражений и тренировок. Последние десять лет мои руки выглядели совершенно не так…
«Поэтому ли? – горький смешок вырвался непроизвольно. – Потому что я больше не полноценный Учиха? Но ведь и не Узумаки, нет. Но тогда… Ками-сама, что я такое?..»
Разменная пешка, возомнившая себя игроком.
Или всё же шиноби, которому выпал уникальный второй шанс?..
Если у меня есть право голоса, пусть даже оно будет единственным в жизни, – я выбираю второе. Я хочу верить, что хотя бы этот выбор за мной.
– Я сбился с пути, – собравшись с духом, проговорил я чуть слышно. – Но не позволю, чтобы мою ошибку повторил Наруто или ребёнок Саске.
– Встань, Изуна, – приказал Рикудо Сеннин. Я подчинился, и он возложил руки на мои плечи. – Вот поэтому я выбрал тебя – не твоего брата, не кого-то из Сенджу или Узумаки, а тебя. У тебя доброе сердце, к сожалению, слишком рано начавшее истекать кровью, и кроме того ты способен признавать свои ошибки. А сейчас иди – исправь то, что ещё можно исправить…
Очнулся я в своём подсознании перед клеткой с Лисом; он пристально смотрел на меня из-за прутьев, словно ожидая чего-то.
– Курама, – обратился к нему я, подойдя ближе и коснувшись рукой ворот, – прости, мне не нужно было называть тебя тварью.
– Мне плевать на то, как ты меня называешь, как и на твои извинения, – жестко проговорил Лис. – Я буду и дальше тебе помогать до того момента, пока меня не перезапечатают в Наруто, но на большее не рассчитывай, Учиха.
– Как угодно, – произнёс я, беря себя в руки. Время собирать камни.
Во внешнем мире оказалось неожиданно шумно.
«Неужели восстание уже началось?!» – я резко сел, сорвав чей-то испуганный вздох.
– Изуна, ты как? – тут же взволнованно спросила, появившись в поле моего зрения, Ино – растрёпанная, с порезами на руках и лице.
– Что происходит? – спросил я, крутя головой по сторонам. Просторная комната, видимо, служила госпиталем – повсюду лежали раненные, а между ними бегали ирьёнины.
– На Коноху напали, – склонившись ко мне, горячо прошептала Ино. – Прямо посреди ночи, пока все спали…
– Кто?
– Вроде, Акацуки… Сражение ещё идёт… Стой, Изуна, ты куда?!
Но я уже в два прыжка оказался у окна и выскочил из него, попутно пристёгивая к поясу катану, лежавшую рядом со мной, которую я, благо, успел захватить. Я бежал на шум битвы, поражаясь масштабу разрушений вокруг; эта часть деревни фактически лежала в руинах.
Действительно ли это Акацуки? Нет, скорее клан – я ведь не успел их остановить, не успел помешать… Ещё не поздно! Я же могу сделать хоть что-то, чтобы прекратить это безумство!..
На одной из крыш я заметил Хинату и Минори. Они замерли в боевых стойках – но вдруг откуда-то началась атака человекоподобных белых существ, и куноичи встали спина к спине, вдвоём отбиваясь от общего врага. У меня немного отлегло от сердца.
Мощные разряды молнии прицельно снесли противников, не тронув девушек. Сначала куноичи выглядели удивлёнными, но затем увидели меня, и на лицах у обеих возникло облегчение.
– Изуна-кун, ты уже поправился? – спросила Хината. – Я слышала, ты был в госпитале.
– Припадок изображал, пока мы тут кровь проливаем, – фыркнула Минори, но не зло.
– Теперь всё в порядке, – заверил я, а затем резко схватил её за плечи. – Минори, забудь всё, что я говорил о своих чувствах раньше!
– Что?!..
– Просто забудь! – отрезал я. – А теперь слушай: я люблю тебя! Люблю, поняла? Я хочу на тебе жениться, и чтобы у нас был дом поближе к речке Накано, где смогли бы играть наши дети…
– Изуна, что с тобой? – проворчала Минори, смущённо отводя взгляд. – Ты сам на себя не похож.
– Я многое переосмыслил, – серьёзно сказал я. – Ну так что, выйдешь за меня?
– Прямо сейчас – нет.
– А если попозже?
– Вот выживем – поговорим, – Минори мягко высвободилась из захвата.
– Хорошо, – кивнул я и, не удержавшись, улыбнулся красной, как рак, Хинате. – Где самая бойка?
– В районе резиденции, – отрапортовала Минори, входя в обычный режим, – и на скале Каге.
– Я туда.
– Я с тобой.
– Ладно, – на споры времени не было. – Хината, вернись к госпиталю, там может пригодиться твоя помощь.
– Конечно, Изуна-кун, – кивнула она. – Удачи вам.
– И тебе.
Мы трое сорвались с мест одновременно и побежали каждый к своей цели. По пути мы не раз видели шиноби Конохи, сражавшихся со странными белыми созданиями; однажды мимо проскочили Какаши и нукенин в плаще Акацуки, который его атаковал, размахивая огромной косой – но учитель дал знак не вмешиваться, и мы поспешили дальше. Меня гнало вперёд странное чувство – ожидание чего-то невероятно важного, судьбоносного…
«Отключи Учиху, включи Узумаки».
Я последовал совету Лиса и сосредоточился на потоках чакры. Важность, невероятность и судьбоносность тотчас пронзили меня острыми стрелами.
– Его не может быть здесь… – пробормотал я себе под нос, но Минори всё равно услышала и спросила:
– Кого не может, Изуна?
– Мадары. Моего брата.
Она охнула и резко остановилась, порывисто сцепив руки в замок.
– Ты ведь… ты ведь можешь ошибаться, верно?
