Текст книги "Крысолюд 4 (СИ)"

Автор книги: Ludvig Normaien

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

А вот с этим вышла загвоздка.

Когда Живоглот потребовал предоставить от Себастиана Кочиша, бургомистра, материалы, тот только развёл руками: ему нужны были канаты и тросы для ремонта пострадавшего в сражении, а также парусину, порох, ядра, гвозди и доски. А когда стал настаивать, давить, то бургомистр вышел из себя:

– Да в своем ли вы уме?! Как у вас только язык поворачивается предъявлять городу такие требования? Это же столько деньжищ!

– Мы сражались за вас. Мы лили кровь! Не вы! Мы резали пиратов! Или пираты резать вас! Вы сохранили богатства! – тут же пришёл в бешенство крысолюд размахивая лапами. Они виделись не в первый раз и в принципе между ними давно наладилась, как сказали бы многие, рабочая атмосфера. Но вот эта прижимистость выводила Живоглота из себя. Конечно, бургомистр пошёл на попятный – он ничего не мог сделать этим нелюдям, да и сохранял свой пост во многом благодаря им.

– Да вы поймете, в городе просто нет таких запасов на складах. Можно, конечно, поспрашивать у всех торговцев, но тут уж больно специфичные морские товары, а мы больше в последнее время не торгуем таким, всё больше провизией да… – он замолчал.

Вот тогда ему и пришла в голову идея натравить своих покровителей (нас) на Аранд.

Захваченный парусник, видавший виды, стоял у причала, покачиваясь на мутной воде. Днище обросло тиной, ракушками и чем-то, что могло быть либо корнями, либо щупальцами. Мачты скрипели, словно жалуясь на судьбу, паруса были больше похожи на изжёванные тряпки.

Судно требовалось вытащить на берег, очистить днище. Чем и занялись.

(Этим же получили кучу еды. Моллюски и всякие присосавшиеся морские гады/чудовища оказались ценным источником белка, всяких жирных кислот и аминокислот. Как говорил потом Тассе – они способствуют наращиванию мышечной массы и укреплению сердечно-сосудистой системы.)

Живоглот хмурился, сдирая когтем что-то чёрное с борта.

– А плавать оно потом будет, да-да?

– Будет ходить. Если все займутся своим делом, а не болтовнёй.

– Вот этих тварей со дна отлепим – указал он на извивающиеся и подыхающие (возможно) без воды щупальца. – А чем дыры в досках будем заделывать?

– Костями латать будем? Крепко будет! – предложил кто-то из команды, тыча костью размером с руку в одну из пробоин.

– Ты дурак?

– И шкурами натянуть! – добавил мокрый крыс. – Вода не протечёт!

– Конечно… – пробормотал Живоглот, проводя лапой по морде. – И паруса натянем из твоей собственной шкуры, если она такая уж прочная.

– Не самая плохая идея! – вмешался колдун, торопливо записывая в грязную книжку какие-то расчеты. – Их можно будет укрепить с помощью порошка изменяющего камня… Я еще не пробовал, но это будет эксперимент! Лучше свежие кости! Кто тут самый говорливый? Ты будешь моим помощником по костям! Начнем с лапы…

Работа пошла медленно. Днище отскребали когтями, ножами и даже зубами – некоторые крысы с особым энтузиазмом. Организовали цепочку: один соскребает грязь, второй тащит в ведро, третий выливает за борт. В итоге полудюжина крыс плавала в воде, пытаясь вытаскивать товарищей, которые падали вниз от чрезмерного рвения.

По палубе шныряли десятки хвостатых, выдирая гнильё и приделывая новые материалы. Кости использовали всех мастей и видов – людские, крысиные, и ещё какие-то, от которых даже крысолюды косились с недоверием. Главное, чтобы крепкие были. Подземелья, канализация, кладбища были перерыты, относительно свежие трупы пиратов – все пошло в дело. Кости очищали, вываривали, сушили, а потом над их грудами работал колдун.

Получалось, на взгляд Живоглота, уродливо, но надёжно.

Латки из костей и шкур действительно держались. Правда, теперь судно больше походило на какого-то морского монстра, чем на нормальный корабль.

– Ещё гнилью покройте, чтобы морские гады не жрали. И ядовитого мха накидать можно… – сказал он.

Крысы-мастера и зубер-колдун замерли, переглянулись.

– Это шутка. – устало пояснил Живоглот отмахиваясь. – Просто заканчивайте и отчаливаем.

– А-а, шутка! Хорошо, смешно, да-да.

– Как нам получить ещё корабли?

Колдун не сразу ответил. Сначала осмотрел захваченное судно, склонив голову на бок. Потом оглянулся на меня и заговорил:

– Захватить. Построить. Купить.

– Это я без тебя понимаю, струховый выкидыш…!

– .или разобрать этот. Измерить всё до последнего дюйма. Сделать копии. И собрать в обратном порядке. Из хлама, но на воде удержится.

Работа закипела так. Шумно, хаотично и с полной уверенностью в своей гениальности. Захваченный корабль стоял в лесах причала, а вокруг него сновала толпа кланокрыс, каждый из которых пытался выглядеть занятым.

– Разбирать! Да-да! Всё по частям! – кричал Живоглот, размахивая короткой палкой, которой он недавно пытался чертить планы на песке. Планов не получилось, зато палка теперь выглядела как солидный инструмент.

Корабль трещал, скрипел, ругался, но под напором лап, зубов и инструментов его детали начали исчезать одна за другой. Пушки, мачты, доски…

– Сначала снять пушки, да-да! – орал кто-то с нижней палубы. – А то они утонут, если мы… эээ… ошибёмся!

Ошибки, конечно, были. Одна из пушек, не успевшей дождаться «аккуратного» спуска, рухнула прямо на причал, пробив в нём внушительную дыру.

– Нам нада-нада сделать такую же деталь! Как?

– Снять-снять деталь, обвести на доске, да-да! Так узнаем, что как выглядит.

– А если неправильно обведём? – возразил кто-то.

– Тогда будет ещё лучше! Улучшения, понимаешь, да?

Крысы обводили части корпуса, орудия, даже канаты. Причём обводили с таким энтузиазмом, что порой получались какие-то очень странные фигуры.

– Новая форма, да-да! Будет быстрее плыть! – заявляли они, показывая результаты.

После каждого снятого элемента корабль всё больше напоминал груду щепок. Но крысы были довольны. Всё-таки процесс шёл, да ещё как!

Сборка обратно выглядела так, будто кто-то решил собрать головоломку, не посмотрев на картинку. Крысы тыкали доски куда попало, подкладывали лишние брусья, а детали, которые не подходили, просто подпиливали – или ломали.

– Если не лезет – значит, не нужно! – уверенно заявляли новоявленные мастера, отбрасывая ранее снятый кусок.

Результат был… странным. Корабль снова обрел форму, но она была далека от оригинала. Где-то торчали лишние брусья, вместо пушечных портов были странные корявые дыры, а одна из мачт явно стояла не на прежнем месте. Второй корабль получился еще более странным – угловатым, с явно видимым креном на бок, ловящим волну носом.

– Уродливый, но плавает! – подвёл итог Резак, оглядывая творение.

Название эти корабли получили – «Кровавый хвост» и «Непотопляемый»,

– Почему корабли светлые? – вдруг спросил кто-то из крысолюдов.

– Мажем травами!

Трава действительно нашлась. Какая-то жгучая, пахнущая резко и неприятно. Её сок превращал древесину в тёмное пятно непонятного цвета.

Когда пришел приказ двигаться на Аранд, Живоглот начал действовать: подготовил корабль, приготовил припасы. Распустив залатанные паруса, парусник кособоко заскользил по морю, таща за собой связку плотов с сотнями хвостатых. Живоглот надеялся встретить ещё пиратов и разжиться новым кораблём.

Первое плавание началось. Корабль был далек от идеала: обшивка трещала, паруса, сшитые из шкур, выглядели как заплатки нищего. Однако судно держалось на воде.

Кое-как, но парусник двинулся. Паруса, сшитые из шкур, натянулись, треснув в нескольких местах, но удержали ветер. Судно плавало неровно, словно пьяный нищий, но скользило по морю, таща за собой связку плотов, груженных крысолюдами и припасами. Сотни хвостатых были готовы сражаться, если появится цель.

Перед выходом в плавание Живоглот показал, что с ним лучше не шутить. Всем пленным пиратам было предложено перейти на сторону Протектората, вступить в морские силы.

Не согласившихся он казнил перед самым их портом. Их вешали на реях кораблей гроздьями, так что они болтались, как страшные гирлянды.

Крысы прыгали по мачтам, ловко пробираясь по телами, пытаясь что-нибудь отгрызть (что по закону Хершера было запрещено, и Живоглот за этим строго следил – нечего было ссориться с владыкой по такому пустяку). Иногда шеи мертвецов не выдерживали. Тогда трупы падали на палубу с хрустом, который заставлял оставшихся пиратов дрожать от ужаса.

Когда Аранд пал, Живоглоту перепало немало ресурсов. Среди прочего – три корабля: шхуна с 12 ор., и 2 бригантины с 6 ор. И пусть основную часть добытого и переплавленного мы пускали на самые простые инструменты – немало было потрачено и на их ремонт, пусть дерева очень не хватало.

Поход на ту сторону моря Эбо/Варгиз, в земли пиратов, пришлось отложить. Корабли, добытые в боях, требовали не только периодического ремонта, но и возможно, расширения флота. Теперь, для сохранения плавсредств, ключевым ресурсом становилась древесина. Крысолюды, как никто другой, умели превращать то, что достаётся, в оружие, но даже им была нужна основа, а значит, взоры обратились к лесам эльфов.

Их земли были известны не только своей красотой, но и богатством древесины, свойства которой считались почти волшебными.

Иллиандрис – дерево с серебристой корой и листьями, переливающимися в лунном свете. Лёгкая, эластичная, стойкая к влаге и гниению. Её использовали для такелажа и мелких деталей, требующих гибкости.

Файрильвен – древо с золотистыми иголками, источающее мягкий свет в темноте. Древесина твёрдая, плотная, способная выдержать годы эксплуатации. Лучший выбор для прочных корпусов и обшивки.

Линарис – дерево с тонкими золотыми нитями в древесине, используемое для украшения оружия. Лёгкая, пропитанная смолой, идеальна для мачт. Её можно было обрабатывать даже в спешке.

Келанир – красное дерево с плотной древесиной, известное своей стойкостью к магии. Ароматный, стойкий к гниению и насекомым. Даже в сырости держался веками.

Меларий – дерево с плакучими ветвями, из которых изготавливаются музыкальные инструменты.

Тальсианн – стройное белоснежное дерево, чья кора используется для создания свитков. Не просто древесина, а произведение искусства. Крепкая, с неповторимым узором.

Энвилар – светящееся дерево с голубыми листьями, встречающееся только в глухих рощах.

Тополь – чья кора имела обезбаливающие лекарственные свойства (действует как аспирин, кто не знал – прим.авт.)

Но самым редким сокровищем были гигантские лорналимы. Эти стройные деревья с серебристой корой и жёлтыми, волокнистыми листьями казались живым воплощением эльфийского величия. Они были особенно любимы эльфами. Они часто покрыты мхом, и лунным цветком, который растет как на листьях, так и на затененных ветвях.

Из лорналимов, например, высшие эльфы делали свои знаменитые колесницы.

Но есть риск.

Даже самые последние лесники и браконьеры из пладских земель, Ишлонда, Модрии и прочих, ни при каких обстоятельствах не вырубают эти деревья, поскольку знают, что это вызовет гнев всех длинноухих, так и Лесных Духов, что живут в них. Таким образом, небольшие насаждения этих священных деревьев часто остаются даже тогда, когда все остальные деревья срублены.

Всем окружающим меня в Штайнхохе было плевать на их святость.

– Они не будут делиться, мы взять. – говорили, разглядывая карту эльфийских лесов, обведённых жирной линией.

И крысолюды начали готовиться. Эти деревья, эти леса станут их собственностью, а потом – костями для новых судов, которые будут резать море, как ножи глотки.)

Говорили, что в Рафарифе, темном лесу, люди однажды вытеснили эльфов, захватив их земли, вырубили священные деревья. Тогда-то и началась месть. Те, кого считали слабой и вымирающей расой, отправляли из глубин своих лесов отряды убийц, магов и даже прирученных чудовищ, чтобы не дать людям спокойной жизни, чтобы не дать в итоге людям раскрыть оставшиеся секреты эльфов. Они похищали деревенских старейшин, уничтожали поселения огнём и отправляли проклятия, которые уничтожали целые селения. Так что остроухие стали одной из причин того, почему этот лес стал таким, каков он есть.

Также ходили слухи, что эльфы мечтают вырастить Вековой Дуб. Никто его не видел, но легенды твердили, что он даёт возможность путешествовать по своим корням в любую точку мира.

– Если он существует, его должно быть видно издалека. – заметил один из советников моих советников. Но кто знает…

А остроухие сами меня вынуждали к этому, создавая ситуацию, когда мне приходилось действовать резко. А всё из-за того, что высылаемые патрули клановых крысаков в окрестности их Леса на берегах Эбо/Варгиза уничтожались. Не могу сказать что все – но если хвостатые заходили под своды деревьев, то назад выходили немногие из них. А те что выбирались – либо вовсе ничего необычного не заметили, либо истекали кровью от прошивших их тела стрел. А не посылать хвостатых я тоже не мог – мало того, что было интересно узнать о том, что этот Лес из себя представляет, так и то, что эт терриоория представляла собой настоящие залежи ресурсов, столь мне необходимых. Срубив небольшую часть леса, мы теоретически получали возможность построить флот на Эбо, водить караваны и торговать с землями ондалов, Булага, заходить в великую реку Арооун и плыть далее – к морю Багаатсатхат, Изрезанному берегу.

К сожалению, наши мирные намерения не оценили по достоинству. Я был готов многое простить, даже потери в самом начале, списав их на неизбежные жертвы в процессе установления дипломатических отношений. Ведь так часто говорят, что дипломатия – грязное дело. Но когда после того, как мои послы, зашли в Лес, их изувеченные тела обнаружили неподалеку от лагеря – выпотрошенные, с нераспечатанными посланиями, зажатыми в челюстях. Это было не просто оскорбление, это было эдаким плевком. Я понял, что эльфы обнаглели.

Людям когда-то каким-то образом удалось основать на побережье, в окружении Леса свою колонию/анклав – Матейриан. Ходили слухи, что тогда им это удалось то ли из-за поддержки эльфов в какой-то войне, то ли из-за сильного флота, которым эльфов взяли в осаду лет на сто, то ли сумасбродный остроухий вельможа таким образом выкупил кого-то из своих родичей из плена.

У нас не было ни достаточного флота, эльфы говорить с Протекторатом вообще не собирались – даже на бой их не вызовешь – они и на глаза-то не стремились попадать и как говорили, только порой можно было увидеть мелькание их тел среди листвы.

Тщательно изучив архивы Глаттершталя и Аранда, мы не нашли ни одного упоминания о масштабных сражениях, в которых участвовали лесные эльфы. Казалось, они предпочитали избегать открытых столкновений, действуя скрытно и избирательно. Однако те, кто пытался захватить их владения, вскоре убеждались в том, что эльфы были куда опаснее, чем казалось на первый взгляд. Вторгнувшиеся в лес отряды исчезали один за другим, и лишь немногие возвращались, да и то в таком состоянии, что их едва можно было узнать. В урезанном, в прямом смысле, виде. Слухи и легенды рассказывали о том, что эльфы были искусными лучниками, способными поразить цель с невероятной точностью даже в густой чаще. Кроме того, они владели магией, позволяющей им сливаться с природой и становиться практически невидимыми. Говорили и о том, что умеют оживлять свои леса, которые так же сражалась за них.

Как говорили – любимая особенность лесных эльфов – снять с тел кожу, набить живот лесными плодами или землёй, но чаще всего тела оставались в лесу, закапываясь под корнями полуразумных деревьев в качестве подкормки/удобрений.

Одни чертовы слухи. Надо было всё проверять на практике…

Итак, Живоглот со своими корытами напасть на известные прибрежные города-порты напасть не мог. Вернее, я мог их послать, но легкая эскадра остроухих с лёгкостью бы потопила бы то, что Живоглот выводил в прибрежные воды и называл «флотом».

Живоглот чинился, учился управлять пятью кораблями, охранял Глаттершталь и новые поселки на побережье.

Вызвался Резак.

Глава 11

Летом Резак во главе около двух тысяч клановых крыс из десятка ордо, при поддержке зуберов – учеников Струха Шипа, отправился основать небольшое поселение на берегу лесных эльфов.

По замыслу, он под прикрытием морских сил Живоглота, должен был высадиться на пустынном пляже на северо-западе Леса, и пока остроухие этого не ожидают, создать укрепление/форт/факторию по добыче собственными силами древесины. Это позволило бы обеспечить бесперебойную поставку припасов и создать надежный тыл. После этого планировалось продвигаться вглубь леса и закрепиться в трех километрах от внешнего рубежа, создав там мощный форт. Из этого форта предполагалось вести систематическое очищение окрестных территорий от лесных обитателей.

Начать добычу со стороны суши решили не пробовать, так как там у лесного народца наверняка должны были быть значительно отработанные меры по встрече всяких чужеземцев.

Все понимали, что поход в Лес будет сопряжен с огромными трудностями. Я приказал подготовить внушительный обоз с провиантом, оружием, двумя мортирами, запасом пороха и искажающего камня которые должны были обеспечить экспедиционный корпус всем необходимым.

Высадка была продумана до мелочей. Использовали плоты и малые лодки, чтобы десантировать войска ближе к берегу. Живоглот лично контролировал выгрузку припасов: бочки с водой, мешки с провизией, и всевозможные ящики. Всё подготавливалось с учётом не менее месячной операции – быстро войти, закрепиться, нанести удар. Он после выгрузки должен был уйти, чтобы патрулировать побережье, появившись через пару недель вновь.

Склоны береговой линии – ровные, без укрытий. Экспедиционным силам пришлось создавать защиту на месте. Ветки и валуны сложили в импровизированные баррикады, тут же начали рыть подземные норы/подземные укрытия. Первым делом укрепили позиции, чтобы прикрыть лагерь от возможного ночного нападения эльфов.

Резак действовал хладнокровно. Он разделил войска на три группы: одна оставалась у побережья для охраны тыла и припасов, вторая – разведчики – продвигалась вдоль лесной границы по берегу, а третья, самая опасная, начинала проникать под своды деревьев.

В лесу была тишина. Это напрягало.

Эльфы не показывались, но Резак понимал, что они следят за каждым движением. Стрелы могли сорваться с любой ветки. Именно поэтому разведка шла медленно, шаг за шагом. За каждым десятком шагов оставляли метки.

– Они здесь. Они всегда здесь. – Резак, глядя на тёмные, густые ветви.

Периодически кто-то вскрикивал, когда с легким жужжанием пролетал стрела, пришпиливая хвостатого воина к стволу светящегося дерева.

В это время Живоглот руководил разгрузкой/погрузкой. Корабли стояли на якоре в бухте, поднимая флаг Протектората и Клыкастый череп, которые так раздражали эльфийские глаза. Эти деревья, этот берег – всё это скоро станет частью Протектората

Тактика проста: вырезать коридор в лесу, закрепиться с помощью форта, построить временные дороги для продвижения войск и повозок с побережьем.

Однако для всего этого требовалось зайти внутрь.

Резак не любил леса. В них пахло сыростью, тухлыми листьями и смертью. Особенно сейчас, когда смерть шла по пятам.

Клановые продвигались медленно, как ползущий червь, выгрызая поляну среди деревьев. Секиры, тесаки и топоры, топоры работали с утра до ночи. В воздухе висел запах смолы, пота и крови. Эльфы не показывались. Пока не начиналась ночь.

– Они просто издеваются, – сказал колдун, глядя на стрельчатый шлем крысы, что валялся у костра. Шлем был пробит стрелой. Хозяина шлема рядом не было. – Ну, как всегда.

– Успокойся, – буркнул Резак, глядя в темноту леса. – Если хочешь жаловаться, можешь отправить депешу на тот свет. Где-то тут их почтальоны.

Эльфы били издалека. Стрелы свистели между ветвями, как назойливые мухи. Одному в голову, другому в шею… Они не тратили стрел зря, но и точно не лезли. Эдакая лесная игра в прятки: один удар и исчезнуть.

– Ружья готовы? – спросил Резак у ближайшего бетты.

Тот пожал плечами:

– Готовы, да-да!

Мортиры ударили первыми. Грохот был как удар по черепу. Ядра с начинкой улетели в густую листву. Леса загудели, деревья осыпались листьями, птицы разлетелись с визгом.

Но эльфы молчали.

– Мы достаточно зашли! – командовал Резак. – Укрепляемся!

Кланкрысы крепили позиции, выкорчевывая кусты и вырубая подлесок. Мечи и копья держали оборону, а ружья гремели по ночам, стреляя по теням, отгоняя невидимых убийц. Но эльфы не сдавались. Они знали лес лучше. И каждый день крысы теряли всё больше бойцов.

– Мы сдохнем здесь. – пробормотал один из крыс у костра.

– Не раньше, чем сдохнут они. – буркнул Резак, затягивая ремень на своей кирасе.

Заложив первый форт, Резак решил устроить крупную вылазку вглубь. Чтобы более ясно представить скрытый рельеф, возможно найти поселение вонючек. Оставив пару сотен бойцов, он с остальными двинулся в лес.

Но не успел он далеко вывести свои силы, как среди деревьев то тут, то там начали показываться гибкие фигуры с длинными волосами. На них был минимум одежды, но при этом у каждого – вариации тонких мечей и луки.

Обрадованные появлению врага, некоторые командиры-бетты начали вести свои ордо в атаку без приказа, надеясь первыми захватить живого эльфа (за это была объявлена щедрая награда).

Схватка началась так, как и должно было: грязно, быстро и с обилием криков. Крысы двигались плотным строем, щиты подняты, копья выставлены. Мечники держались позади, готовые броситься вперед, если эльфы осмелятся приблизиться.

Эльфы, конечно, не осмелились. Они послали вместо себя стрелы.

Одна вошла в глазницу кланового в первой линии, другая пробила шею стрелка, ещё одна отскочила рикошетом от толстого наплечника, пятая проткнула кольчугу… Остальные закрылись щитами, проклиная все подряд.

– Вонючие тактики, чтоб их души демоны сожрали! – пробормотал Резак, прислонившись к толстому стволу дерева, глядя, как мортиры готовят новый залп. – Пушки, пали!

Ядро с пороховой начинкой вышибло из леса кусок земли и корней, но эльфы были уже в другом месте. Их было толком видно, но слышно – шорох листьев, треск веток.

А потом внезапно они сами пошли в атаку.

Резак сразу заметил, что дело плохо. Оказалось, что остроухие умели драться. Они били мечами так, будто те выросли у них из рук. Их движение – плавное, бесшумное, как у тени. Одного крысолюда разрубили, прежде чем он успел поднять щит. Другой упал, истекая кровью из рассеченного живота.

– Сомкнуть ряды! – заорал Резак, размахивая мечом.

Крысы сплотились, но эльфы били с разных сторон. Они атаковали и исчезали, словно лес сам прятал их. Один из них, весь в зеленых листьях и с серебряным луком, вынырнул из-за дерева, метнул кинжал в колдуна-инженера, и тут же пропал в тени.

– Стреляйте, мать вашу! – завопил Резак. Пушки опять рванули, сотрясая землю. Снаряды рвались в кронах деревьев, вырывая куски леса.

– Огонь-огонь! – завопил Резак, хватая ближайшего стрелка за загривок. – Или дайте мне эту штуку!

Стрелки стреляли, конечно, оружие, но трудно попасть в того, кого не видишь.

Зубер рядом предложил:

– Нам-нам показать клыки?

– Стойте пока!

Резак понял, что пора что-то менять.

– Не разделяемся! – рявкнул он. – Все-все-все прикрывайте друг друга! Атакуют только-только те, кому я приказываю! Остальные прячьтесь за щитами! Стрелки, стреляйте во всё что движется!

Это сработало. Не сразу, конечно. Сначала они потеряли еще десяток крыс, пока привыкали к новому строю. Удалось окружать небольшую группу эльфов, вытягивать других из их засады.

Один из отрядов загнал эльфа в угол, где три копья сразу пробили его легкую броню. Другого пристрелили из ружья, пока он пытался отступить по ветвям.

Лес наполнился звуками боя. Вой крыс, хрип умирающих, свист стрел и ружейные выстрелы. Всё смешалось в хаос.

К вечеру Резак стоял по колено в крови и листьях. Колдун рядом плевал на бездыханное тело эльфа, у которого он оторвал ухо.

– Победа? – спросил Живоглот, вытирая лезвие.

Резак оглядел вырубленный лес. Поляны трупов, дымящиеся мортиры, все еще живые, перемотанные тряпками, крысы.

– Победа… – хмыкнул он. – Эй-эй, всё что нашли при трупах – тащите мне! Живых найдите!

Резак почувствовал неладное раньше, чем всё началось. Лес замер. Никакого движения, никакого звука, кроме шуршания хвостов по сухим веткам да треска топоров. Слишком тихо. Слишком… правильно.

Лес не любит, когда в него лезут с топорами. Лес отвечает.

Сначала затрещали деревья – ряды крысолюдов успели остановиться, вскинув морды, у кого-то задрожали усы. В воздухе запахло озоном и смолой. А потом хлынули стрелы. Чертова туча стрел. Остроухие, мать их, стреляли метко, без паники. Каждый выстрел находил цель. Писки и визги поднялись до небес. Кто-то пытался прикрыться щитом, но от леса не спрячешься.

– Стройся! – прорычал Резак. Хвостатые спешно разбирали щиты, выстраиваясь в плотные ряды, прикрывая в первую очередь себя от смерти и чуть-чуть – соседей.

Они все еще пытались выстроить строй, когда раздался рев….

Вязкий, раскатистый, от которого затряслись колени даже у самых храбрых. Дракон появился внезапно, как гроза, но гремел громко, как будто предупреждал о своём приходе. Его чешуя поблёскивала тусклым золотом, словно покрытая монетами. Шея, толстая, гибкая, как змея, изгибалась с грацией хищника, а пасть, огромная, хлопала так, что воздух дрожал. Когда он рявкнул, лес содрогнулся, а крысы закричали – в основном от страха.

Резак выругался.

Дракон бросился в толпу первых рядов, на выставленные копья и разметал крыс, как сухие ветки. Лес содрогнулся, когда он приземлился, когти разорвали землю, а потом крысолюдов. Они кричали, дрались, бросались с мечами, копьями. Даже ружья не спасли. Пули ударяли в чешую, вминая пластины, отрывая некоторые из них, оставляя кровавые пятнышки, отскакивали с резким звоном, будто кто-то колотил молотком по железяке.

Мортира дала залп, но ядро улетело мимо, скользнув лишь краешком по боку чудовища, разметав ветки и кончик крыла.

– Назад! В укрытие! – завыл Резак, заталкивая в спину истерику. –завыл Резак, заталкивая в спину тех, кто еще не впал в истерику. – Назад, пока вас всех не сожрали! Тупые хвостатые ублюдки!

Кланкрысы и рады бы это сделать, но целые группы были схвачены коротким жёстким кустарником, обвившем их стопы и хвосты.

– Где у такого мягкое? – орали паникующие бойцы, уверенно пятясь назад. – Куда ему тыкать?! У него вся шкура, как броня!

Дракон, выгнул шею, и прежде чем разорвать кричащего клыками, взглянул на крысу с таким презрением, что бедолага оступился, упал и начал умолять:

– Не надо есть, не надо, да-да! Я… Я не вкусный!

– Рогатая! Спаси! – завизжал худощаво-облезлый крыс, чем привлек к себе внимание.

Но, похоже, дракона не интересовал его вкус. Он ударил когтистой лапой, размазав кланового, как масло по хлебу, и тут же метнулся в сторону, где сбились в кучку крысы с копьями. Один удар хвоста, и от кучки остались только разлетевшиеся по воздуху ошмётки.

Резак, пятясь, вскинул руки, ткнул пальцем в чудовище, которое размашисто шагало, сминая остатки храбрости клановых.

– Надо в голову целить!

– Такой умный? – огрызались стрелки, уворачиваясь от вырванного дерева, которое дракон метнул в толпу. – Как тут попасть?!

Тем временем дракон снова выгнул шею, осмотрел поле боя своими бездонными чёрными глазами и резко метнулся вперёд. Его пасть захлопнулась и внутри неё исчезло сразу двое крыс. Возможно из-за того, что их было сразу двое, они не помещались ему в горло (а кланкрысы упорно не хотели лезть внутрь, хоть и были нанизаны на клыки, они упирались всеми лапами)

– Да сколько он жрать может?! – воскликнул Резак. – Колдуны! Ты всё еще ждёте приказа?!

Те уже и сами пытались что-то наколдовать, вытащив запасы камня. Магия вещь не самая быстрая порой, а всё произошло буквально за минуты.

Они ударили всем, чем могли – молнии, каменные шипы, каменный дождь. А тут еще раздался оглушительный выстрел. Дракон взвыл, поднялся на задние лапы и дёрнул головой, когда прилетевшее ядро угодило прямо в его череп, расколов половину чешуек на морде, превратив кровавое месиво. Монстр завыл, издал протяжный вой, а потом развернулся и, быстро ступая, ушёл в лес, исчезнув за деревьями.

Резак вылез из своего укрытия, тряся хвостом:

– Вот! Говорил, пушки помогут, да-да!

Резак оглядел поле боя, где вместо основных сил корпуса осталась лишь жалкая горстка, и фыркнул:

– В следующий раз возьмем больше пушек! Больше войск!

Отступление было хаосом. Эльфы преследовали крыс до последнего, и не щадили ни одного. Их стрелы летели между деревьев, дорезали кто отставал и тех, кто пытался спрятаться.

– Плевать. – пробормотал Резак, видя, как подранки просят помощи. – Они задерживают врага.

Они добрались до форта, которые сами же и построили. Осталось, если считать всех оставшихся воинов, примерно шесть сотен. Шесть сотен покрытых кровью, грязью и страхом трусов.

– Может сдадимся-сдадимся? Будем служить…

Резак рубанул паникера по морде.

– Готовы к осаде?

(Через неделю)

Резак сидел на перевернутой бочке, ковырялся в старом шраме на лапе и размышлял, как бы выкрутиться из этой задницы. Осада не снята. Стрелы эльфов не кончались. Пленным, ну, тем, кто не умудрился сразу сдохнуть, оказавшись у остроухих, совершенно точно не нужно было завидовать. Их крики боли доходили даже сюда, через лес.

– Жрут их, что ли? – пробормотал один из бойцов, припадая к бойнице.

– Если жрут, то осторожно, по кусочку. – хмыкнул Резак. – Пищу, видимо, ценят.

Вокруг него валялись остатки его сил – некогда две тысячи воинов, теперь несколько сотен облезлых хвостатых. Оружие тупилось, порох и пули кончались, а вместо еды (большая часть каким-то образом оказалась либо съедена нашествием лесных зверьков, либо испорчена до состояния, когда даже крысы такое жрать не станут) крысы уже третий день ели друг друга, в буквальном смысле. Хорошо, что еще дракон не появлялся вновь.

Эльфы знали, что делали. Каждый день в сторону укреплений летел дождь из стрел на самых неосторожных, кто только высовывал нос наружу.

Дезертиров уже не было – их либо длинноволосые прикончили, либо сами крысы расправились.

– Резак, – голос одного из колдунов прозвучал шёпотом. – Если сидеть дальше, нас всех перебьют.

– Да ты что? – хмыкнул Резак. – А я-то думал… Ну что же. Когда, если не сейчас?

Вырубленный лес стремительно восстанавливался. Может и не все деревья, но пустые поляны затягивали труднопроходимая поросль из молодых деревьев, кустарника. Да и вскоре прибывает Живоглот с флотом…

Он встал, отшвырнул бочку. Схватил копье.

– Сегодня ночью сматываемся. – сказал он. – Если кто останется – того вонючки сожрут, да-да.

Ночью лес шевелился, как живой, обволакивал их, скрывал. Ночь – время – хвостатых. Отступающие из форта скользили по траве, молча, взяв лишь самое необходимое.