Текст книги "Крысолюд 4 (СИ)"

Автор книги: Ludvig Normaien

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Annotation

Производственно-бытовой роман из жизни людей, крысолюдов, псоглавцев и другой нелюди под руководством хершера Хейма, также известного как Голодное Брюхо.

Многие считают это фанфиком на Warhammer FB.

Крысолюд-4

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Крысолюд-4

Глава 1

От автора:

Здравствуйте, уважаемые читатели!

Пишу тут, потому как блоги читают не все. Я не так часто обращаюсь к читателям в книгах, но порой без этого не обойтись, так как только таким образом я могу охватить более обширную аудиторию.

Мы начинаем четвертую часть и для начала я бы хотел поблагодарить всех тех, кто комментировал предыдущие книги на АТ: проявляемый вами интерес сильно толкает меня к продолжению истории. Особенно хотел бы выделить развернутые комментарии к третьей книге Скаара и Владимира Скурко – спасибо Вам!

Хотел бы поблагодарить и тех, кто дарил и дарит награды. На АТ многие за них раздают всяких чибиков, но чего нет, того нет. Однако вы мне тоже сильно помогаете в плане мотивации – доброе слово и награда всем приятны.

После третьей части я был жутко раздосадован тем, что пираты читают, скачивают, но не оставляют ни отзывов, ни вообще какой-то помощи не оказывают – ладно или худо я пишу... Маститым авторам это всё не важно, но не мне.

Повлиять сильно на это сильно я не могу, но даже если кто-то из вас прочитал её в пиратской версии, вам понравилось и хотите проды, то не поленитесь зайти и поставить лайк, и если не жалко 10 рублей, то закинуть их в награды. Поверьте, на эти деньги я не смогу даже кофе себе взять, но алгоритмы АТ помогут продвинуть её чуть выше. Логика такая: больше наград – выше рейтинг – больше читателей её увидят (и может даже почитают) – больше мотивации у автора.

Обычно к пятой книге люди должны определиться – нравится ли им история или нет.

В любом случае воля Ваша – написанное мною все равно будет прочтено лишь тем, кто пожелает этого. Если же не особенно по нраву – с чистым сердцем желаю найти лучше, слава богам их найти не сложно. Остальным же, кто твердо соберется прочесть историю до конца, я собираюсь написать историю как умею, и очень надеюсь, что она не разочарует их.

P.S. Однако если что – пишите в комментариях что серия скатилась и т.д. и т.п. У меня много минусов, но стараюсь критику воспринимать адекватно.

***

Страшные крысы

Выходят из глубин древних шахт!

Хищники из подвалов

Дело их – жрать

Людей имперских земель,

без счету!

Их осквернённые пушки

стреляют по стенам огнём!

Это зло марширует бодро,

И ночью и днём!

Это армии тьмы,

Они управляются злом!

Война – неотъемлемая часть конкуренции, часть борьбы интересов и поступков, характерная для всех рас, кто бы что не говорил.

Карел фон Клаубель, генерал-аншеф, военный советник герцога Генгенланда.

Люди служат сосудами для темных богов, и увеличение их количества будет усиливать влияние их тайных повелителей. Придет день, в мир снова ворвутся орды Хаоса. А потому всех людей следует уничтожить. Или сократить их численность до безопасной. Для этого стоит отринуть миролюбивую политику.

Авторство приписывают Лурену, капитану лесной стражи асраев, лесных эльфов

В тени горных вершин, там, где дыхание ветра образует непрерывный гул, лежит, на первый взгляд, спокойный и тихий мир. Нередки мгновения, когда все замолкает, и лишь едва слышимое дыхание ветра и шелест позволяют услышать звуки, отдающие диссонансом и полной чуждостью.

Когда ночной мрак покрывает горы, в их объятиях можно найти настоящую музыку без слов. Звезды, точно светляки, освещают небосвод, в то время как луна, величественная и бледная, загадочно освещает склоны. В тишине ночи можно услышать только тихую поступь животных, оканчивающуюся такими же тихими вскриками.

Днём же всё великолепие и красота гор вовсе представлены на всеобщее обозрение, да так, что передать словами сложно – уж лучше на неё взглянуть своими собственными глазами.

Горы, возвышающиеся над миром суеты и шума, зовут авантюристов удивительной аурой приключений и нереализованных возможностей.

И можно позавидовать птицам, ящерам и беспокойным духам, что с высоты могут взглянуть на ту красоту, что лежит под ними.

Если проследить за их взором, то увидели бы среди камней белые осколки костей, зубов, вросшие в землю гигантские костяки, ржавеющее оружие, развалины небольших крепостей, фортов и сторожевых вышек, что пустыми глазницами амбразур и проломов уставились в никуда, дожидаясь окончанья времен. Некоторые из них чернеют опаленными огарками, а в подвалах или среди сложившихся их этажей спят в магическом сне, или под влиянием неизвестных сил превращенные в статуи древние воители. Не каждую из них можно увидеть, потому как в низинах или в сырых местах они уже почти полностью покрылись мхами, лишайниками, ползучими растениями. Иные из них уже начали медленно растворять кирпич и всё то, что так или иначе было создано искусственно.

На первый взгляд в горах тишина, всё живое покинуло эти пределы.

Но это только на первый взгляд.

На высоте даже в летний день метёт позёмка, среди которой бродит племя снежных людей.

На любом клочке земли, который позволяет расти траве, пасутся дикие стада.

За ними из кустов наблюдают внимательные глаза редких хищников.

А ниже ещё больше раздолья, здесь жизнь гремит, бьёт ключом!

Вон робко, едва стелясь над камнями, начинают вздыматься вверх дымные струйки от потрескивающих в огне повозок. А от них, пригибаясь к земле под тяжестью добычи, бредут по склону тощие носатые, кривоногие, зубастые шустрики и здоровенные громилы, бугрящиеся мышцами. Несколько людей, пленников, рыдая над своей участью, тянутся вслед на веревке. Мелкие, глумясь, покалывают их кончиками кривых копий и тогда пленники начинают выть и причитать громче, а гоблины, какое-то время повеселившись, получают пинка от предводителей-орков и запахнув драные накидки из шерсти и шкур, пытаются вырваться вперёд, подальше от старших товарищей.

Горные козлы выискивают травки почти на отвесных склонах поднимая головы в сторону пока тонких столбов дыма. А там, выше раздаётся треск – только трещат не скалы – то косматые яки бьются лбами на высотных пастбищах выявляя сильнейшего.

Иной раз визг виверны или рёв залетного дракона заставляет проснуться задремавшего орла, который не мигая проводит непрошенных гостей взглядом и вновь вернется к сытой дремоте.

Ниже по склону, метрах в пятистах, природную тишину разрывал редкий перестук камней под голыми подошвами человекообразных фигур, бредущих по сухому руслу ручья, ориентируясь на запахи гниющей туши медведя. Их бы от людей и не отличить (странные наряды, искусственно нанесенные шрамы, загнанные под кожу костяные украшения) если бы не глаза – в которых ничего человеческого практически не осталось.

Тревожно вглядывались вперёд небольшой караван из бедно одетых людей, идущих с запада на свободные земли. Замотанные в рваную, но чистую одежды женщины и многочисленные дети за их спинами устало поглядывали на своих защитников. Суровые же лица мужчин, чьи сжатые губы и крепко сжимаемые в жилистых руках топоры, молоты, вилы и косы ясно говорили о том, что сворачивать с намеченного пути они не собираются.

С интересом, поглаживая оголовье меча, посматривал на дымок и один из путешествующих кавалеров/баннеретов в сопровождении своих послуживцев и затесавшегося в эту компанию странствующего менестреля. Вряд ли характерная для людей любознательность вообще и жажда подвигов и славы в частности у этих воинов проведут их мимо разгромленного каравана.

За пару десятков километров от них страдали крысоподобные существа. Кряхтя, ругаясь чумазые члены господствующего клана тащили повозки с горючим камнем из расчищенных шахт для отопления помещений и кузниц Каменного логова – или как его ещё называли с недавних пор – Хохштайна.

По каменистой дороге, чертыхаясь, эти бедняги подталкивали скрипучие телеги, с которых на кочках вываливались черные хрупкие булыжники топлива.

Навстречу им уже рысцой пробежали десяток псоглавцев, направляясь в сторону дыма, а за ними пехотный отряд клановой пехоты, стуча амуницией и переругиваясь друг с другом. А за ними, в самом конце дороге, обливаясь потом вышагивал отряд, состоящий сплошь из людей – и их пыхтенье забивало все остальные звуки.

То была стража, которые спрашивали у встречных путников – не было ли ночью нападений?

– Как не быть, – показывал один всем желающим откусанное ухо. – ухи надо держать настороже!

Другая группа с повозкой собирала сухие лепешки аргала, ветки, кости, грибы, камни по образцам, ягоды, плоды и корешки – на вроде дикой моркови, дикого чеснока и лука-шулюна. И конечно же саликорнии. Они не раз говорили, что это самая тяжёлая работ, за что им не раз же плевали в морды. Солнце, тишина, недалеко охрана бродит, можно найти что-то интересное, за что наградят отдельно. Ведь всегда есть шансы найти искажающий камень. Вернее, его маленькие осколки, которые вообще много где можно найти – пусть не в плане количества, а в плане неожиданности места.

Спали некоторые хищники, которые выберутся только ночью.

Не спали проснувшиеся когда-то от дуновения магических ветров мертвые воины, которых похоронили честь по чести в полном облачении – или же наоборот, забыли похоронить, так как остались их тела не найденными, остались кости гнить в безвестности.

Спали отдыхающие смены производств, часть из которых шумела круглосуточно.

А дальше шума становилось только больше. Центром жизни выступала небольшая долина у стен бывшей горной твердыни, которая просто состояла из шума. Шумели рабочие на ремонте предкрепостного укрепления, более тихо шумели рабы на расчистке остатков поселения (особенно когда среди грязи и комьев земли попадалось что-то ценное и его «товарищи» зачастую скопом стремились отнять это, а уж когда подключались взбешённые надсмотрщики....), тут же торговались за очищенный камень и прочие б/у материалы свободные жители, желающие жить на поверхности, шумели тренирующиеся разновидовые отряды, стучали каблуками или когтями по камням быстрые гонцы, ревел загоняемый скот в ворота Каменного логова, где шума становилось даже ещё больше – потому как из-под крепких сводов ему некуда было деться, кроме как нестись по тоннелям, отражаясь и смешиваясь.

Тут разноплеменного народу чуть ли не больше было – не было ещё частных жилищ и многие жили на улицах/в тоннелях. И вот все они: знатные бетты, и омеги-дармоеды, мутные гаммы из разных отрядов/ордо да людишки из наёмников и пленных всадников, просящие еду неудачливые калеки-ветераны, торговцы и заклейменные рабы беспрестанно галдели, а также, спрятавшись, чтобы никто не увидел и не сдал стражам-хвосторезам, справляли большую и малую нужду за что, попавшись, можно было попасть на самые паршивые работы).

В просторных, но ещё довольно грязных залах шли тренировки молодых, имеющих все конечности крыс обращению с различными, как говорят их зеленокожие соседи – «пырялами».

Легкой дрожью породы откликаются взрывы в отдаленных лабораториях.

В одном из пахучих закутков, среди луж мочи, несколько тёмных фигур оглядываясь обменивали странно выглядящий нож на мелкий мешочек с камнем искажения.

В самых глубинах твердыни, за едва светящимися печатями на бронзовых дверях раздавались тихие стоны, рычание, скулёж и вой (причём одновременно) и не зная о том, что там находятся запечатанные вымершими местными жителями демоны, насланные их «родственниками» – об этом можно было бы догадаться, а так принять за зверинец.

Вернувшиеся с раскопок выжившие расхитители могил пытались найти кому бы выгоднее продать найденные штуки, не предполагая даже о том, что вообще они нашли.

Многие толпились в местном главном кабаке, отделившемся от «Рыгаловки» – «Тошниловке» ожидая, когда разрешат войти. А там уж из-за полога, заменяющего дверь, тянуло запахами жареного мяса, варёных корений, спёкшейся на вертелах шерсти и волос, перебродившим кислым пивом.

Бормоча молитвы и матерясь, окровавленный Хьяльти, прикрепивший на свои одежды самодельную печать чистоты, сшивал рваный укус повизгивающему крысу.

Матерился и Дух Горы на всё племя хвостатых чудовищ и на отдельных его представителей в частности:

– Не трогай, паскуда, резьбу! Это, мать твою, работа мастера Родера! Чтоб у тебя размножалка отсохла!

По извилистым коридорам хвостатые жители протащили на волокушах дохлую тушу какой-то твари для профессора Мартина Тассе, как многие считали – живодёра, а потому всеобщего любимца. То, как крысолак орудовал скальпелем вызывало их неподдельный восторг.

А за ними, отдавливая хвосты, прокатился обоз с порохом – и не дай боги кому-то косо посмотреть на них, не то что кинуть камень в наглецов: ныне всё пороховое производство было в почёте у главного колдуна/зубера Струха Шипа и вообще – у самого владыки, или как его ещё называли на имперский манер люди – хершера.

Впрочем, вскоре показался и он. Окруженный разнородной суетящейся свитой и группой то ли воспитанников, то ли сыновей он вышагивал важно – порой приветствую отдельных существ. Те сразу поднимали свои носы выше остальных – но, конечно же, гораздо ниже уровня хершера.

Тишина. Такая, от которой замирает сердце и становится тесно в груди. Мужчинам не надо объяснять это чувство. Все понимали, что сейчас произойдет серьезная схватка. Их было две группы – крысы и люди. Хвостатая мерзость и короткозубые уродцы, как они называли друг друга. Несмотря на разность, они были похожи – угрюмые лица и морды, бряцающие от движений доспехи, оценивающие врагов глаза.

Налитые кровью глаза, сплевывают слюну, угрожающие гримасы и горловое шипение.

Кулаки, что сжимаются, будто бы на горле противников.

Да, сразу видно – они вышли разобраться между собой.

Встав в нескольких метрах друг от друга, они лаялись друг на друга

– Я съем твою печень, голокожий!

– Из твоей шкуры я сошью себе обувь, погань.

Звеня ошейником, подошел дрожащий гоблин, сжимая двумя лапами сквижонка с вытаращенными глазами обреченно выкрикнул:

– Шоб вы все тут здохли!

И подбросил зубастого зверька вверх.

Игра началась!

На трибунах подали голоса зрители:

– Куси его! Куси!

– Вырвите им зубы!

– Во имя человечества – покажите им их место!

Гоблин не зря проклинал игроков. Крысолюды и люди стремительно бросились вперед, стремясь захватить сквижонка, чуть не растоптав успевшего увернуться в последний момент гобла. «Князь» Гортакс был обычным гоблом, и значительно уступал по силам настроившимся на драку замотивированным воинам. Хотя он им был не сильно нужен – один из людей так пнул его под зад, что зеленокожий, подвывая, тут же оказался у заграждений.

Один из людей прыгнул выше и взмахнув рукой, ударил по жопе сквига отбросив того к своим, но не успел отклониться, когда, один из разогнавшихся крыс не притормозив обрушился всем телом на него, сбив с ног. А после, по упавшему пробежало ещё несколько хвостатых, наступая на его голову. Не будь на человеке шлема, его бы пришлось выносить с поля.

Голохвостые более проворны, и один из них, плешивый, ловко перехватывает мелкого сквига за туловище и мчится вперед, ускользая от людей. До поры, до времени. Пока кулак в латной перчатке не прилетает в щитовую пластину на морде и крыс падает кулем.

Сквижонка тут же на ходу подхватывают другие крысы, и могли пробежать дальше, если бы один боец из команды людей только в последний момент не успел схватить ловкача за хвост. От резкого рывка крыс падает, вереща от боли.

Ор заполнил всё пространство!

Люди кричали, поддерживая ловкость, крысы трещали в негодовании:

– Убить голокожего! Кусай-кусай!

– Молодцы, ребята! Так их!

И будто бы услышав советы, один из крыс, проскользнув под ногами, прокусил одному здоровяку икроножную мышцу. Хлещет кровь, пытаясь её унять игрок мчится к заграждению, где её пытаются унять и пусть не сразу, но это получается. Здоровяк уже не так быстр, зато весьма зол, что видно по бледному лицу и вытаращенным глазам.

Глава 2

Вот куда я спешил. Одно из главных развлечений, проходящих в нашей местности. Развлечение, где каждый при желании мог собрать сторонников или пойти в чью-то команду, чтобы показать на что он способен.

Сегодня команды не порадовали, что порой делали – команда людей, “Молодые Быки” показывала упражнения, или ещё как говорят – экзорциции: слаженные перестроения в строю. И пусть совершающих перестроения было немного – игроки и немного друзей, это смотрелось очень впечатляюще. Зрители видели стройность и синхронность точных движений, которые создавали впечатление их единства и силы. Среди зрителей собрались те, кто прошёл множество стычек, в том числе и с людьми и понимали, какую опасность могут представлять вот даже такие небольшие, но слаженные подразделения. Поэтому всем очень понравилось смотреть на это.

Голохвостые же “Туннельные бегуны” обычно творили всякую несусветную ерунду, вроде махания тесаками (так что могли зарубить соседа), визжали, кувыркались соединившись в один здоровенный ком с торчащими нитками хвостов.

Взгляд натыкается на ряды инвалидов, которые порой ползком проползали на первые ряды. Многие из них носили знаки своих ордо даже после того, как перестали ходить в походы и многие не хотели связываться с их командирами... Минимальная пайка не позволяет им умереть, дополнительно создавая нагрузку на склады с провизией. Хорошей жизнью такое назвать трудно, чем пользуются всякие ублюдки, нанимая к своей выгоде. Ну порой и к моей.

Они вербуют их на исследования опасных, незащищенных уголков гор и пустошей, на бесконечное прочесывание пространств с надеждой найти мелкий камешек искажения. И как мне говорят, они собрали уже первую группу тех, кто пошёл на севере в Проклятые земли, а также именно на них они испытывают препараты на основе него.

Наверняка ублюдки спелись с схэррами.

Но и рубить частную инициативу не собирался. Хвостатым инвалидам нужно было как-то добывать пропитание. А от ублюдков было немало пользы – доносили на всех, принесли немало интересных вещей, рискуя по собственной инициативе (а этого было добиться не всегда просто, если у крыс обеспечены базовые потребности – их приходилось поднимать наказаниями) – протаптывали дорожку туда, куда у меня руки не доходили. Я не мог объять необъятное. Преступность, то есть те, кто идёт против своих, нарушают законы и обычаи всегда будут – а эти хотя бы под присмотром, приносят и пользу.

В это время сквиг цапнул за руку схватившего его крыса и капли крови вместе с кусочками пальце остались лежать на поле.

– Перчатки не забудьте. – положил я руку на плечо рядом сидящего Луки.

Он, не отрываясь от зрелища, кивнул. Конечно он знал это и так, не раз уже говорил, да и сами они не промах. Но лучше напомнить.

Зажав торчащие фаланги пальцев, крыс побежал к выходу, переругиваясь со зрителями:

– Беги, играй!

– К демону-демону беги! Я ранен! Я не могу!

– Не сможешь ты играть, когда я засуну свой нож тебе под хвост, да-да! Я поставил десять монет на вас! Вперед!

– Фшшшшш! Хр-тьфу! Сам выходи на поле, облезлый!

Такое наплевательское и эгоистичное отношение к игре, конечно же не осталось без ответа и поставившие на крыс начали перелезать через ограждение.

Гоблин выложил на стойку, за которой стоял, череп из груды наваленных под ногами на половину крыс, значит преимущество пока на их стороне.

Через какие-то мгновения уже “Молодые” схватили сквиженыша и шустро перебрасывали его друг другу, а тот бешено вращал глазами, верещал, крутился в их руках и пытался всячески сбежать.

“Бегуны” продолжают атаковать, не глядя друг на друга, используя свою скорость и то, что люди заняты, они захлёстывали их ноги хвостами и всячески пытались сбить с ног. Те, впрочем, не отставали и видя рядом бегущих – не забывали выставить кулак или подножку вперёд.

Один из людей, широкоплечий и крепкий парень, держа сквижка, удачным пинком в грудь и ударом локтя откинул с пути крыс и прорвался через оборонительную линию, но внезапно его сбивает с ног один из защитников, зацепив хвостом. Сквиг вылетает из рук и тут же стремиться убежать подальше от двух толп, тут же ринувшихся, не разбирая кто где, за ним. Естественно, кто-то споткнулся и тут же образовалась куча дерущихся игроков.

Зрители, находясь за оградой, орали, свистели и старались подбодрить игроков.

– Бей его!

– В нос бей, он потеряется!

– Не трогай усы!

– За усы смерть-смерть!

– Да ногами его пинай уже! Отталкивай! Давай!

Пришлось специальной дежурной команде в доспехах и с дубинами выйти на поле, чтобы игроки смогли продолжить соревнование до конца, а не покалечились в самом его начале.

Правда, оказалось, что в толчее придавило сквиженыша и он был слишком вялый, полудохлый для дальнейшей игры. Пришлось менять на нового.

А следующий сквиг дал им жару, став главной звездой!

Дикий, шершавой и зубастый, он имел своё мнение по поводу игры. Воины-игроки, частично облаченные в доспехи и без оных, им пришлось сразиться не только друг с другом. Это не мяч, которым играли люди, не просто игрушка, мелкий пакостник обладал своей собственной волей и характером.

Прыгая и скользя по арене, вызывая хаос и панику среди игроков, он старался убраться в трибуны и скрыться там среди тел зрителей, а когда игроки ему мешали, выпускал наружу свою кровожадность и злобу. Его острые зубы и когти были достаточным оружием, способным нанести существенные раны, и вскоре практически все игроки украсились многочисленными порезами, а концу матча кровавые лохмотья одежды и шерсти украшали большинство находящихся на поле.

Конечно же, на радость зрителям.

Здесь я ничего не мог с собой поделать – вид забавно прыгающих за ним пыхтящих, раскрасневшийся людей и азартных крыс с вытаращенными глазами, убегающего кривоногого Гортакса помимо воли заставляло меня, оскалившись, хохотать (или выть) над ситуациями вместе сотнями собравшихся зрителей. Хорошие, удачные удары и захваты сквига я вместе со всеми встречал одобрительными возгласами.

А уж когда один из людей, поймав сквига тут же кинул его набегающую толпу крыс, отчего они смешались, проскользнул мимо и вновь поднял ошалевшего звереныша, что успел за это время укусить нескольких противников – восторгу собравшихся не было предела!

Я слышал, что были ещё игры с разными предметами, но может ли быть там столько веселья, когда твой “мяч” способен сам убежать в руки противника и покалечить половину команды?

Это добавляет непредсказуемости и напряжения в игру, заставляя каждого участника быть настороже и готовым к любым сюрпризам.

Вот где нужна ловкость и бесстрашие! И потому мне появление этой игры нравилось – как один из способов вытравить трусость из душ хвостатого народа.

Это как ходить на охоту ради веселья магу, который на дистанции может изжарить, проткнуть или раздавить практические любого простого зверя. В чем интерес?

Да, были и смертельные случаи – и чаще всего игроков затаптывали, постоянно ломали кости, были разрывы внутренних органов, выбитые зубы и глаза. Но тут всё было добровольно – не хочешь, не играй, играешь – не жалуйся. Боишься за кости – одевай воинский доспех. Нет своего – одолжи.

Доспехи разрешено было пока таскать любые. Есть силы – ну так вперёд. Только долго ли ты сможешь в такой защите бегать? Сможешь ли поймать верткого зверька? Поэтому все постоянно пытались их доработать, усовершенствовать.

Из доспехов пока на первом месте стоял кольчужный доспех из плоских колец и твердые кирасы из вываренной бычьей кожи, а также наплечники, пояса, перчатки и наго. Шлем тоже всякие разные – у крыс же в основном традиционные маски, выполненные из металла или кожи. У некоторых, кто мог себе позволить (по пальцам пересчитать), он имел форму напоминающую голову грызуна, с острыми зубами. Украшений никто не использовал – но вскоре всё должно измениться. Для команды своих восьми подрастающих крысок я уже заказал накидки с изображением оскалившейся пасти. В целом сейчас никто с внешним видом (касательно чистоты) доспехов имели в целом грязный и изношенный вид, отражая их жизнь в подземельях и боях. А так – каждое ордо, да и в целом каждый крыс мог иметь свои особенности и стиль доспехов, но их общие черты включали гибкость, маневренность и защиту от врагов. А ещё многие ставили именно свои доспехи в качестве приза для проигравших, поэтому все активно обменивались железом.

Жестким, категорическим запретом было наличие оружие! За это рабством можно было не отделаться (так как иные бойцы на это осознанно шли, зная, что своей силой и мощью смогут вновь выбиться в клановые). Если кто мало того, что проносил его на игру, а то и использовал против команды противника – то следующий матч уже играли его головой, что всем очень нравилось! Головы предыдущих придурков Гортакс бережно хранил, вываривал, очищал, а потом украшал ими барьер. Тут различия не было ни для кого, ни для тех, кто входил в состав Клыков Пустошей Глермзоя, так и для чужеземцев. Да, были у нас и такие. Главным образом порой появляющийся клан Схэрров, а также некоторые гости-нелюди: представители оборотней, мелких кланов крысолюдов, что стекались под моë знамя.

Находились у нас те, кто просил меня прекратить это баловство, из-за которого выходили из строя крепкие бойцы. Были такие даже в Совете, куда я выбрал тех, кто вроде как умнее среднего рядового уровня.

Почему же я не запрещу игру? Да, терять вот так бойцов явно не самое лучшее дело.

Резон был: у всех живущих здесь было слишком мало развлечений. Война, бойцовская арена/яма, курение запрещённой хургуни, выпивка да еда. Многим не хватило возможности, будучи не в походе, как-то выплеснуть силу и накопившуюся злобу, показать себя во всей красе всем окружающим и обратить на себя внимание – моё, альф, и лучших бет, самому стать бетой, почесать кулаки о чьи-то морды (бывает и особо ненавистные хари обоюдно хочется начистить без риска заработать штрафы). Некоторые слухи распускали специально – вроде что так можно заполучить доступ к самкам. Конечно нет – там помимо силы, доблести на первом месте стояла верность мне. Но я не спешил опровергать.

Неожиданно для многих игра стала элементом дипломатии и внутренней политики. Среди всех стай и кланов крыс, и даже появившихся гунулов и людей, которые приняли мою власть, было много общего, но и разного тоже хватало. Они все были слишком самодостаточные. В целом они даже могли и прожить без меня и моей власти. Пусть прячась и выгрызая себе жизнь каждую минуту, но могли жить, что и доказывали. Требовалось что-то, что их всех сплавит, объединит в единую стаю. В единое государство. В этом мне помогало сила/единое войско, торговля и вот, неожиданно, игра.

И была ещё одна причина.

Во многом эта игра была для меня как сохранение детского состояния восьми оставшихся крысок.

Детство, если когда-то и было, ушло далеко-далеко, оно стало еле различимым в зыбкой, туманной дали, называемой прошлым, и это не вызывало в его душе ни печали, ни сожаления. Я четко помнил только моменты начиная с пробуждения в той проклятой лаборатории, из-за чего вообще слабо понимал – что это такое – детство.

Наверное самое близкое слово к его определению, если бы захотел его сказать было бы – беспомощность. Одновременно хотелось чтобы мелкие уже наконец выросли, отрастили зубы и могли самостоятельно противостоять этому миру, а с другой – ещё немного и смогут ли они вот так самозабвенно радоваться мелочам жизни? Необычным косточкам, редким цветущим растениям, пыльной бури, унесшей и раскидавшей часть вещей по округе, дождю из каракатиц? У подросших крыс я такого не слишком замечал.

Будут ли они держаться вместе или раскиданные по отрядам, выбрав себе свой путь развития станут соперниками и начнут, как и другие крысолюды, грызться за ресурсы, за власть/положение в иерархии? Не знал и как-то знать пока не хотел. Моё дело их подготовить, чтобы не получилось как с Тигрёнком, чтобы их беспомощные тела не растоптали вражеские войска, оставив окоченевшие тела на власть падальщиков.

И еще требовалось сформировать вокруг них общество тех, кто пойдет за ними до конца, а не нанесёт удар в спину в момент слабости.

В общем, касаясь игры – плюсов было немало, а минусов не так уж много: рискнуть крысам жизнью и здоровьем, что они и так регулярно делали.

А ведь всё началось с неочевидного – с очереди на игру. Игры моих найденышей-крысят, когда я отбирал из них тех, кто со мной пойдёт в очередной поход, привлекло много зрителей. И помимо самих крысят, которые продолжали играть в эту игру между собой и дальше, соревнуясь в силе и ловкости, постепенно стали втягиваться всё новые игроки – товарищи моих крысят, просто мающиеся дурью. Постепенно это движение разрослось так, что поле, которое служило для игр, не вмещало всех желающих. Пришлось составлять списки, очередь.

Неожиданно как-то оказалось, что этим занялся пленный гоблинский “князь” Гортакс, которого мы по больше части держали на цепи, порой обращаясь за информацией по тем или иным вопросам, связанным с его народом. Скучающий Гортакс, постоянно наблюдая за игрой, постепенно стал настоящим знатоком всех новообразованных традиций, а некоторые ввёл и сам, так как к нему всё больше прислушивались: все понимали, что третейский, независимый судья нужен, а "князь" ненавидел нас всех одинаково люто.

Да, Гортакса не раз хотели уже загрызть, или прирезать, но статус моего личного раба его пока спасал. Не знаю, насколько он этим пользовался (наверняка как все гоблины что-то творил нечистое), но осведомители как один сообщали, что судит он насколько возможно честно.

Насчёт судит… Правила! Первоначально правил никаких не было. Внутренний двор нашего Первого Логова был совсем небольшим. Вынеся его за вал, площадка была примерно 20*50 метров. Играли первоначально то мячами, то сквигами – решала сама команда. Сквигами было сложнее, но интереснее. Опасающаяся за свою жизнь животинка вертелась, бегала, кусалась, из-за чего приходилось больше цеплять защиты, а, следовательно, противники не боялись вступать в драки. Да, было не так быстро бегали, но всё же зрелищнее.

Правила были простые – Гортакс брал сквижка, о котором заранее договаривались, из ящика и кидал его в центр поля, где две команды вступали в борьбу за него. Захватив, они должны были пронести его на сторону противника за условную черту, или закинуть в специальный ящик. Даже придумали легенды – вроде как закинуть вредного сквига в логово врагов, чтобы он им там всё попортил (хотя вообще полезные тварюки, всеядные и вкусные, избавляли нас от мусора и составляли часть нашего рациона). Закинул, то есть сделал так чтобы сквиг в логове врага – значит тебе засчитывалось очко, которые изображали черепа.