Текст книги "Герцогиня с Османского берега (СИ)"

Автор книги: Lucrezia Borgia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Вышагивая от одного графа или маркиза к другому, Нигяр постепенно дошла до королевы. Анна находилась в прекрасном расположении духа. Рядом с ней стояли её отец и дядя – граф Уилтшир и герцог Норфолк.Нигяр осторожно подошла к ним и учтиво поклонилась, протягивая поднос с угощением.

– А, это ты, Нигяр! – радостно воскликнула королева. – А мы с герцогом и графом как раз говорили об Оттоманской Империи. Не могла ли бы ты помочь нам?

– Слушаюсь, госпожа.

– Расскажи нам, душечка, о Роксолане. Какая она?

Нигяр затопталась на месте. Что желали услышать эти господа? Правду? Но если молодая женщина начнёт сейчас рассказывать правду о своей бывшей хозяйке, ей придётся назвать подлинную причину своего пребывания в Англии. Да и относительно недавние трагические события, которые произошли с ней в Стамбуле, произошли не без участия могущественной султанши. Выбирая ответ, который устроил бы королеву, Нигяр заметила, что сэр Томас Болейн лишь делает вид, что ему интересна тема, поднятая дочерью, а сэр Томас Говард больше интересуется не самой Хюррем Султан, а её бывшей служанкой. На щеках калфы выступил лёгкий багрянец.

– Я… я не знать, что сказать. – выдавила из себя Нигяр.

– Разве ты не была её фрейлиной? – удивлённо спросила Анна.

– Я служить, но не быть с неё близко. Она красивая, умная, щедрая, много заниматься милосердные дела для женщины, дети и бедные…

– Я слышал, она пришла к власти почти точно так же, как и моя племянница, не так ли? – вставил свою реплику герцог.

– Да, это так. – ответила Нигяр скороговоркой, стараясь не смотреть вельможе в глаза.

– Кроме того факта, что она нарожала султану Сулейману целую армию сыновей. – язвительно вставил Болейн.

– Отец! – укоризненно обратилась к нему Анна. – Лично мне интересно узнать как можно больше о выдающейся женщине Востока. Много ли вы знаете женщин тех краёв, о которых бы говорили в Европе?

В ответ на это сэр Томас жестом указал на то, что впредь будет молчать. Герцог Норфолк внимательно осматривал внешний вид Нигяр.

– Быть может, сама Роксолана – большая модница и, безусловно, красавица, и поэтому должна ревновать своих служанок, если местный бог неверных не обделил их приятным внешним видом. – произнёс он. – Надо сказать, что леди Нигяр совсем не идёт гейбл. Лучше его снять.

– Действительно. – согласилась королева, с удовольствием уплетая орехи. – Нигяр, сними чепец. Ни к чему тебе прятать прекрасное лицо.

Просьба была довольно необычной, но Нигяр не могла отказать. Она попыталась снять чепец одной рукой, а другой удержать поднос, но видя, что молодой женщине тяжело, Томас Говард сам снял с неё головной убор. Шелковые черные волосы заструились по спине османки. В нынешнем виде она производила более лучшее впечатление, нежели в тяжёлом гейбле.

– И почему такую красавицу никто не полюбил на родине? – задумчиво спросил герцог. Отец Анны отвернулся и тихо засмеялся.

Эти слова смутили калфу. Она ещё раз поклонилась и обратилась к королеве.

– Ваше Величество, не желать ещё что-нибудь?

– Да, принеси ещё орешков.

Османка поспешила выполнить поручение. По пути она вспоминала, как смотрел на неё герцог, как будто он был готов сорвать с неё всю одежду. А ещё как провёл рукой по её волосам… О, небеса, неужели он потребует её к себе в постель? А королева, скорее всего, возражать не будет, в конце концов, он её дядя, а для своего родственника она сделает всё, что угодно. Молодая женщина сделала вывод, что надо бы попросить Анну Болейн, чтобы уговорила своего дядю не приставать к несчастной османской изгнаннице.

Шагая по коридору, Нигяр услышала тихий стон в отдаленном конце. Решив, что кому-то плохо и нужна помощь, она пошла в сторону, откуда доносился звук. Стоны становились слышны всё лучше и лучше, и вскоре калфа поняла, что кому-то вовсе не плохо, а как раз наоборот… За углом его величество король Генрих совершал адьюльтер с Джейн Сеймур…

Увидев это, Нигяр мгновенно скрылась за стеной. Щёки её запылали от стыда. Зная, что с ней могут сделать за то, что она застала короля в столь деликатной ситуации, османка быстро засеменила в сторону. Похоже, король и его любовница не сильно беспокоились по поводу того, что их могут застать. Но даже если бы и застали, кто рискнёт упрекнуть в чём-нибудь монарха?

От увиденного у Нигяр задрожали руки. Когда она подносила королеве полюбившиеся той орехи, выглядела столь бледной, что цвет кожи начал контрастировать с цветом волос. Решив, что её служанка заболела, Анна отпустила калфу с праздника и разрешила ей вернуться в комнату для прислуги.

С тех самых пор, когда молодая османка воочию убедилась, что разговоры о романе короля с Джейн Сеймур – не пустые досужие сплетни, напряжение в августейшем семействе всё нарастало и нарастало. Нет, конечно, Генрих не появлялся на публике откровенно с новой пассией, но дело медленно, но верно катилось к этому. По двору поползли разговоры о том, что скоро правлению Анны Болейн придёт конец, тем более, что братья Сеймуры становились всё ближе и ближе к Его Величеств, а как известно, новая метла метёт по-новому…

В один из ненастных дней Нигяр и Маргарет возились с чисткой гобеленов, заказанных для королевы. Дело протекало в тишине, намного зловещей, чем ставший привычным шум.

– Я до сих пор не придти внутрь себя. – не выдержав, нарушила тишину калфа. – Что будет с девушки, если король развестись с королева?

– Что обычно бывает, когда меняется хозяйка в доме? – ответила Маргарет. – Отсюда нам три пути: либо домой к родителям, либо замуж, либо в монастырь. Чтобы фрейлина осталась служить новой королеве, на то должна выразить свою волю последняя.

– Вот как… Значит, я вернуться в Оттоманская Порта?

Маргарет посмотрела на соседку, как на дурочку.

– На твоём месте я не была бы так уверена. – сказала она.

– Почему?

– Там тебя никто не ждёт. Раз уж тебя один раз выслали с османских берегов, значит, султан Сулейман и Хюррем Султан решили, что прекрасно обойдутся без тебя. Принимать христианство ты в упор не желаешь, значит, монастырь тебе не грозит, но и о замужестве можешь не мечтать – иноверка не пара даже самому бедному крестьянину, не говоря уже о мало – майски уважающем себя дворянине. Остаётся тебе только проследовать в ссылку за королевой, если вдруг, не приведи Господь, грянет развод. Или…

– Или что?

– Или тебя обвинят в ереси и сожгут на костре, как колдунью.

От этих слов у Нигяр похолодело на душе. Маргарет говорила так серьёзно, что бывшая калфа ни за что бы не усомнилась в правдивости этих слов. Насколько она успела заметить, король Генрих, когда был чем-то огорчён, видел врагов даже там, где их не было, а с подачи фаворитов мог отправить ни в чём не повинного человека на смерть, даже не моргнув глазом. Ей оставалось только молиться.

– Да послать ваш бог здоровый сын королева Анна. – улыбаясь уголками губ произнесла Нигяр.

– Аминь.

Внезапно откуда-то сверху раздались душераздирающие крики. Кричала женщина, возможно, от неожиданно поразившего её приступа боли в сердце. Ещё через несколько секунд стало ясно, что кричит не кто либо, а именно Анна Болейн. Недолго думая, Маргарет и Нигяр сорвались с места. Приятельницы выскочили в коридор и побежали наверх. Навстречу им стрелой неслась Джейн Сеймур, красная, как сваренный рак. Фрейлина проигнорировала вопрос Маргарет, о том, что произошло, что дало повод Нигяр прийти к выводу, что причиной срыва королевы стала именно Джейн. Кроме Нигяр и Маргарет у кабинета короля столпилась куча фрейлин и горничных, которых стражники не пустили внутрь. Через несколько минут к ним вышел сам король, встревоженный и запыхавшийся.

– Врача к королеве! – проревел он. – Живо!

На полу лежала Анна и корчилась от боли. Она хваталась за живот и орала не своим голосом. Казалось, в женщину вселилась нечистая сила…

– Отойдите, не мешайте! – звучал командный голос королевского врача.

– Что случилось? – шептались девушки.

– Королева рожает!

– Так рано? Срок должен подойти только через три месяца!

– Неужели выкидыш?

Анну срочно перенесли в её покои, а через полчаса Генриху доложили, что у него родился мёртвый сын. Между тем, состояние молодой женщины вызывало у врачей тревогу. Королеве становилось хуже с каждой минутой. Шансы на её спасение таяли, словно тонкая свечка. Придворным дамам не оставалось ничего другого, кроме как молиться.

Нигяр стояла рядом с Бесси и Маргарет и слушала христианские молитвы. Ей не хватало смелости начать молиться Аллаху вслух, так что калфа не знала, к какому богу обратиться, к своему или к тому, которому поклонялась её покровительница. Нигяр оставалось лишь уповать на опыт английских докторов, но вскоре и над этой надеждой нависла угроза. Королева перестала кричать, и через несколько минут к не на шутку напуганным фрейлинам вышел личный врач короля Генриха.

– Кровотечение не останавливается. – объявил он обречённо. – Вероятно, миледи вот – вот отдаст душу Господу.

Дамы ахнули. Кто-то искренне, кто-то притворно, но это заявление не оставило никого равнодушным. Нигяр почувствовала, что обязана что-то предпринять сама. Она двинулась вперёд, к покоям Анны Болейн, через ряд столпившихся дам.

– Куда ты, глупая?! – пыталась остановить её Маргарет.

Но османка даже не расслышала, что ей крикнули.

– Милорд, я должна войти. – взволнованно сказала она врачу.

– Я не могу вас впустить, леди, – ответил тот, – за этой дверью идёт битва за спасение жизни королевы.

– Я могу помочь.

– Вы поможете, если просто помолитесь.

– Я спасти королева. Поверьте мне.

– Доверьтесь ей, мистер Кроуфорд! – выкрикнула Бесси. – Она лечила саму Роксолану!

Удивлённый врач с недоверием взглянул на Нигяр.

– Это правда? – спросил он.

В ответ калфа утвердительно покивала головой. Раздумывать было некогда. Сжав губы и нахмурив брови, доктор Кроуфорд положил руку на плечо Нигяр.

– Сделайте всё, что считаете нужным. – сказал он строго. – Но если она скончается на ваших руках, вы лично ответите за это перед королём.

Согласившись на такое условие, Нигяр вошла внутрь. Анна лежала без сознания, бледная, словно покойница, а белоснежная простыня была залита кровью, которую пара самых близких королеве фрейлин, едва успевала вытирать.

– Я нуждаться тёплая вода. – твёрдо сказала Нигяр. – Ещё пинцет и чистые бинты. Много бинты. Все, что есть.

Её требования были исполнены беспрекословно. Османка задрала королеве верхнюю сорочку и принялась останавливать кровотечение способом, ведомым лишь ей одной во всей Англии. Пока Нигяр колдовала над Анной, весь дворец не переставал шептаться, что теперь будет. Кто-то говорил, что Анне не выжить, кто-то – что Генрих наверняка разведётся с ней, когда та выздоровеет, но в том, что выкидыш поставил крест на отношениях короля с его второй супругой, в этом никто не сомневался.

Нигяр провозилась с Анной целый час. Закончив, она не отходила ни на шаг от госпожи. Сообщив доктору Кроуфорду, что королева жива, османка осталась в покоях, дожидаться короля. Пот ручьями струился по её лицу, шею и плечи ломило, голова кружилась, но калфа не смела выйти за пределы комнаты. Когда, наконец, Анна открыла глаза, доктор Кроуфорд разрешил ей вернуться к себе.

У входа в покои Нигяр столкнулась с королем. Она поклонилась ему и ступила в сторону. Генрих жестом приказал ей поднять на него глаза.

– Ты спасла королеву, не так ли? – тихо спросил Его Величество.

– Да, милорд. – ответила Нигяр.

– Кто научил тебя врачевать?

– Моя бабка. Она быть лекарь. Хавса Султан ценить её.

– Она тоже работала в гареме, твоя бабка?

– Да.

– А разве женщинам позволено заниматься столь сложным и ответственным ремеслом, как лечение?

– В Османская Империя лечить женщины должна женщина. Мужчина даже смотреть на незнакомая женщина считается грех, не то, что лечить.

– Всё ясно. – Генриха, похоже, совсем не волновал тот факт, что его жена совсем недавно находилась между жизнью и смертью. – Иди к себе.

Ещё раз поклонившись королю, Нигяр проводила его взглядом. Она поплелась в комнату для прислуги, едва переставляя ноги. Не успела молодая женщина покинуть коридор, как на другом его конце, прямо около выхода, объявился герцог Норфолк. Османка вовсе не горела желанием встречаться с ним, но ей пришлось продолжить свой путь, чтобы сделать вид, будто его присутствие её совсем не волнует. Поравнявшись с герцогом, она сделала приветственный реверанс в знак уважения.

– Милорд. – едва слышно произнесла девушка.

– Я слышал, вы спасли мою племянницу. – сказал вельможа. – Как она сейчас?

– Её Величество чувствовать себя лучше.

– Скоро прибудет граф Уилтшир и мы навестим её. Спасибо вам, дорогая леди Нигяр за участие.

Не зная, что ответить, Нигяр просто поклонилась герцогу. Она собиралась идти дальше, однако сэр Томас задержал её.

– Моя супруга тоже очень больна. – сообщил он. – Доктора уже вторую неделю сражаются за её жизнь.

– Соболезную. – коротко ответила османка.

– Если бы они обладали вашими знаниями, то она бы давно – давно встала на ноги.

– Я бы хотеть помочь, милорд, но королева так слаба и мой долг быть около неё.

Вдруг герцог перевёл разговор на совершенно иную тему. Собственно, ради неё он и вылавливал Нигяр.

– Леди Нигяр, вынужден просить прощения за столь нескромный вопрос, но не завели ли вы в Англии любовника?

Глаза калфы округлились, а челюсть отвисла от неожиданности.

– Что?

Норфолк улыбнулся и взглянул османке в глаза.

– Понимаю. Мусульманке тяжело полюбить христианина. Вы можете считать людей нашей веры еретиками; уверен, у вас на родине так и поступают. Но спешу вас заверить, что у нас в Англии господствует иное мнение, и с нашей точки зрения неверными являетесь именно вы.

– Зачем вы говорить мне это? – испуганно спросила Нигяр.

Герцог схватил девушку за руку. Калфа ахнула и попыталась вырваться, но дядя королевы обладал поистине железной хваткой. Похоже, ему было приятно наблюдать, как она сопротивляется, как муха, угодившая в паутину.

– Я предлагаю вам не тянуть с принятием нашей веры, дарлинг. Да и к тому же, с той самой минуты, когда я вас увидел, меня посетило страстное желание пригласить вас в свой альков, ведь турчанки ещё не было в постели даже у короля; должен же кто-то на этом острове иметь преимущество над сувереном.

– Вы предлагать мне блуд!

– Блуд? На вашем месте я бы не бросался такими словами. Рано или поздно, но грянет очередной королевский развод, и где окажетесь вы, когда любимая вами Анна Болейн снова станет никем? Вас же сживут со свету! А я, между прочим, мог бы помочь вам устроить будущее…

– Я кричать, если вы не дать мне уйти! – строго сказала ему Нигяр.

Герцог хотел было взять её за лицо, но из дальнего коридора донёсся звук приближающихся шагов. Это и остановило сэра Томаса. Он разжал руку и выпустил Нигяр.

– Когда-нибудь вы примите моё предложение. – сказал он, отвесив учтивый поклон, и направился прямиком в покои королевы.

Когда же потрясенная османка добралась до своей комнаты, её буквально обступили со всех сторон и Маргарет, и Бесси, и ещё несколько преданных служанок Анны Болейн. Они наперебой спрашивали о состоянии госпожи, но Нигяр лишь отмахивалась. Маргарет предложила многострадальной соседке немного супа, ведь та весь день ничего не ела, но не успела калфа толком приступить к скромной трапезе, как в дверь комнаты постучали. Стражник, присланный графом Рочфордом, объявил, что королева желает, чтобы леди Нигяр находилась около неё. Молодой женщине пришлось повиноваться.

В течение трёх долгих дней Нигяр выхаживала Анну Болейн, кормила её и успокаивала. Несчастная королева никого не хотела видеть, за исключением дочери. Всё общение с внешним миром у неё происходило через Нигяр. Османке приходилось с трудом уговаривать отца и брата Анны, чтобы те не нарушали покой королевы, общаться от имени госпожи с фрейлинами, а также в одиночку исполнять обязанности целого штата прислуги. Но больше всего измученную Анну утешали разговоры со своей служанкой.

– Как король? – спросила она как-то.

– Он в глубокое расстройство, Ваше Величество.

– Что стало с Сеймур?

– Девушки сказать, она сбежать домой.

– Интересно, чем Его Величество опечален больше: моим выкидышем или отъездом крысёнка Сеймур?

Нигяр вспомнила, как накануне Генрих холодно обошёлся с супругой. После взаимных обвинений в потере ребёнка, стало ясно, что король с королевой возненавидели друг друга. Произнесённая Генрихом фраза: «Мы обсудим это, когда ты поправишься» не оставила надежд на то, что примирение когда либо будет возможно.

– Ваше Величество, позвольте мне остаться с вами. – со слезами в голосе промолвила калфа.

– Нигяр, не думай о плохом. – ласково ответила Анна. – Ты лучше отдохни, три дня не спала всё-таки.

– Но я не устать…

– Я вижу, как ты не устала, вон, едва на ногах стоишь. Если ты мне понадобишься, я пришлю за тобой стражника.

Поклонившись госпоже, Нигяр вышла из покоев и направилась к своей комнате. По дороге она увидела в коридоре Джейн Паркер и Белл Уилтон. Заметив османку, две придворные дамы саркастически поклонились ей, не забыв добавить издевательские улыбки. Однако у калфы не было ни желания, ни сил обращать на них внимание. Соседки по комнате не стали у неё ничего спрашивать – о том, как она устала, говорил сам внешний вид османки.

Затем наступила неопределённость. Изо дня в день Анна ожидала, когда ей принесут документы о разводе и приказ об изгнании. Придворные дамы также просыпались в полной неуверенности в том, что должно произойти сегодня. Негласно каждая из них готовилась так или иначе покинуть двор. Чувство неизбежности злого рока витало в воздухе, и надежда на восстановление мира и спокойствия в монаршей семьи, и, следовательно, во всём королевстве, бесследно исчезала.

В один из таких дней, когда судьба целого народа зависела от прихоти любвеобильного суверена, Нигяр была занята чисткой витража в тронном зале. Королева Анна выздоровела, и это обстоятельство худо – бедно подбадривало бывшую калфу. Но радости пребывание при английском дворе не приносило: уж много несчастий случилось за короткий период. Сперва у королевы случился выкидыш, затем король разорвал с ней всяческие отношения, Марк Смиттон, всеми любимый придворный музыкант, пропал без вести, а вчера Мадж Шелтон нашли в палисаднике мёртвой. Мальчик – свинопас рассказал, что видел, как девушка прыгала из окна. Горе и смерть поразили Хэмптон – Корт.

От мрачных мыслей османку отвлёк оклик.

– Нигяр, спускайся с подоконника! – прокричала старшая горничная Нэн. – Тебя зовёт герцог Норфолк.

– Герцог Норфолк? – изумлённо переспросила та.

– Да, именно. Советую тебе не задерживать его.

Молодой женщине не оставалось ничего другого, кроме как оставить своё занятие и проследовать туда, где её ожидал сэр Томас Говард. Войдя в зал, калфа низко поклонилась вельможе. Тот подошёл к ней и заглянул ей в лицо.

– Мне нравится, с каким усердием вы работаете, леди Нигяр. – спокойно произнёс он. – Похоже, вы адаптировались к английскому двору.

– Благодарю. – тихо ответила Нигяр.

– Я, знаете ли, в трауре. Моя супруга, леди Элизабет, скончалась три дня тому назад. Хочу получить разрешение короля отбыть на неделю к себе домой в замок Хоршем, чтобы достойно проводить её в последний путь.

Герцог говорил так трогательно и искренне, что османка не могла не проникнуться сочувствием к нему. Вот только в одном она не была уверена, не станет ли он снова заманивать её к себе в любовницы? Тем более, что теперь никто не посмел бы упрекнуть его в супружеской неверности.

– Мне очень жаль. – сказала калфа.

– Мне-то как жаль. – выдохнул сэр Томас. – Она ушла из жизни так скоро, что в голове не укладывается, как такое возможно. – он стал вымерять шагами помещение. – Однако, леди Нигяр, при нашей жизни, кажется, нет ничего не возможного. Старые лица уходят, новые приходят. Сегодня ты на вершине, а завтра лежишь на самом дне пропасти. Меняются правила жизни, меняется наш быт, и это естественно. Но если вечно оглядываться назад, как можно идти вперёд?

– Я не понимать… – ответила Нигяр.

– Леди Нигяр, не вечно же вы будете молодой и красивой. – заговорил Норфолк более серьёзным тоном. – Тем более, если в придачу к этому вы будете оставаться одинокой еретичкой.

– Вы продолжать желать, чтобы я стать ваша любовница? – укоризненно спросила Нигяр.

– Нет, больше у меня такого желания нет. – ответил Норфолк. Османка было обрадовалась, но дальнейшие слова герцога повергли её в шок. – Вы достойны лучшей судьбы. Я хочу, чтобы вы приняли христианство и стали моей женой.

От неожиданности у Нигяр перехватило дыхание. Нет, это невозможно. Как же так? Почему этот могущественный человек предлагает простой служанке, отверженной у себя дома и не прижившейся на новом месте, разделить с ним не только постель, но и всю жизнь? Как бы Ибрагим Паша посмотрел бы на неё, если бы она ответила согласием? Да и за плечами калфы уже был один роман, с тем же самым Ибрагимом Пашой, из-за которого она сейчас в Англии. А вдруг леди Элизабет Говард жива, и сообщение и её смерти и обещание женитьбы – всего лишь приманка? Прими Нигяр предложение, и её мгновенно уничтожат, растопчут, сожгут на костре, как об этом мечтает Белл Уолтон… Или снова куда-нибудь сошлют, быть может в Новый Свет.

– Я не мочь дать согласие. – выдохнула Нигяр.

– Подумайте хорошенько. – предупредил её герцог. – Расстановка сил при дворе поменялась. Болейны повержены. Сеймуры в фаворе у короля. А сэр Эдвард, насколько мне известно, рьяны сторонник чистоты рядов в плане вероисповедания. Стоит ему лишь намекнуть Его Величеству о том, что вы ему не нравитесь, и вы, дарлинг, будете прилюдно погибать в пламени костра. Вы этого хотите? Или вам больше по душе вместо того, чтобы ползать на коленях, натирая полы до блеска, таскать тяжёлые корзины с бельём, мыть посуду за господами, самой отдавать приказы, заниматься, чем пожелает ваше сердце, и иметь собственную прислугу для любой работы?

Слова герцога заманивали Нигяр, но задери шайтан этого неверного плута, он был прав! Молодая османка не знала ничего другого в жизни, кроме как прислуживать сильным мира сего. Сомнения терзали её душу.

– Я должна спросить совет у королева. – отрывисто сказала она и направилась к выходу.

– На королеву можете больше не рассчитывать, леди. – бросил ей вдогонку герцог.

– Она есть моя хозяйка и единственный друг в Англия.

– Как хотите. – Норфолк иронично пожал плечами. Он понял, что молодая женщина ещё ничего не знает…

Нигяр бежала по коридору, лихорадочно ища королеву Анну. Османка ещё не отошла от шока, вызванного неожиданным предложением герцога. С одной стороны брак с ним означал защиту от возможных врагов и положение, ничуть не уступающее статусу султанской кадын. Но с другой, замужество означало бы полное крушение надежд молодой женщины на возвращение в Стамбул и поиск правды о судьбе дочери. Теперь Нигяр жалела о том, что не открылась Анне Болейн, когда та любезно предоставляла ей такую возможность.

Королевы нигде не было видно. Отчаявшись, Нигяр обратилась к одной из служанок, с которой столкнулась в коридоре.

– Мэри, скажи, пожалуйста, ты не видеть королева?

Мэри удивлённо взглянула на калфу.

– Ты что, ещё ничего не слышала? – спросила она.

– А что я должна была слышать?

– Королеву только что арестовали. Её обвиняют в супружеской неверности. Она в Тауэре.

От этих слов Нигяр стало дурно. Голова закружилась и дыхание как-будто прервалось. Османка не могла стоять на ногах. Она пошатнулась и оперлась о стену. Она слышала, как бешено колотится её сердце.

– Нигяр! Что с тобой? – испуганно спросила Мэри, но бывшая калфа её уже не слышала. Она медленно сползала на пол, несмотря на попытки фрейлины удержать её. В глазах потемнело, и воздуха было мало.

– Нигяр, ты слышишь меня? Очнись! Нигяр! Помогите, ей плохо!

***

Вот уже четвёртый день над дворцом в Трабзоне висели серые тучи, и лил холодный дождь. Одиннадцатилетняя Нигяр сидела в углу в коридоре и не переставала плакать. Вчера состоялись похороны её бабушки, и девочка осталась совсем одна. Она не хотела ни есть, ни учиться, даже сон потеряла. Глаза Нигяр покраснели и распухли, но слёзы всё равно продолжали заливать её нежное лицо. Дайе Хатун, весь день искавшая девочку, поначалу не могла подобрать слов, чтобы успокоить малышку. Наконец, она просто подошла к ней и ласково погладила по голове.

– Ну-ну, тише, детка. – умиротворяющее сказала воспитательница шехзаде Сулеймана. – Василиса Хатун не покинула тебя, просто она рядом с богом. Но она видит и слышит тебя, и любовь её не закончится никогда.

Немного успокоившись, Нигяр подняла глаза на Дайе Хатун. Слова этой мудрой женщины показались бедной девочке каплей бальзама, которым её бабушка обрабатывала раны. Осторожно Нигяр прикоснулась своей маленькой ладонью к руке Дайе.

– Что теперь будет со мной? – спросила она.

– Не волнуйся, Айше Хавса Султан не бросит тебя. Она решила отправить тебя в новый дворец Топкапы. Скоро шехзаде станет санджакбеем Манисы, а ты в это время будешь служить в гареме султана Селима.

– Но ведь я там буду совсем одна.

– Я тоже подумала об этом, и решила, что одной тебе действительно будет тяжело, поэтому Сюмбюль Ага поедет с тобой.

– Правда?

– Конечно.

Девочка перевела дыхание и обняла хатун. Та прижала её к себе, словно родную дочь.

– Вот что, Нигяр. – промолвила она, – если у тебя возникнут сложности, не раздумывая, пиши мне. Я всегда подскажу тебе, что делать. Ну а сейчас иди к себе, собирайся в дорогу. Помочь тебе?

Нигяр покивала головой. Дайе посмотрела на малышку с такой нежностью, что со стороны можно было подумать, что это действительно мать разговаривает с дочерью. Поцеловав девочку в лоб, хатун взяла её за руку и отвела в комнату.

– Сейчас я пришлю девушек, – сказала она, – которые помогут собрать твои вещи и переоденут тебя.

Нигяр поклонилась и осталась ждать Дайе. Чтобы не терять времени, она вынула из шкафа свои платьица и ленточки из сундука. В нём же девочка обнаружила любимую куклу, с которой не играла бог знает, сколько лет. Решая, оставить ли игрушку себе на память, или выбросить, девочка не заметила, как дверь в комнату открылась.

– Хочешь сладкого?

Нигяр обернулась. В комнату вошёл Сюмбюль Ага, держа в руках миску с пахлавой.

– Нет, я ничего не хочу. – грустно ответила девчушка.

– Ой, ладно тебе, всегда хотела, а теперь вдруг не хочешь!

– Не хочу! – настойчиво повторила Нигяр и на её глазах стали наворачиваться слёзы.

Чувствуя, что в данный момент он совершает ошибку, Сюмбюль аккуратно поставил миску на стол. Юный евнух подошёл к отвернувшейся Нигяр и тихо заговорил с ней.

– Я вот тоже в новый дворец еду. Дайе Хатун приказала заботиться о тебе.

– Я знаю. – буркнула девочка.

– Я понимаю, тебе очень тяжело сейчас. Но я буду оберегать тебя не только потому, что так приказала Дайе Хатун. Просто я одинок также, как и ты. Я бы поплакал с тобой, но не могу: несколько лет назад я пережил такую боль, что, наверное, выплакал все слёзы мира, ты уж меня на том прости. Кроме нас самих, кто о нас позаботится? Поэтому ничего не бойся, я с тобой.

Нигяр повернулась к Сюмбюлю. Она крепко обняла его и повисла на нём, так что евнуху пришлось опуститься на пол. Девочка уже не сдерживала себя.

– Давай будем братом и сестрой, ага. – пролепетала она, глотая слёзы.

– Хорошо, хорошо, с сегодняшнего дня я буду твоим братом, а ты – моей сестрой. – согласился Сюмбюль. Он взял девочку за плечи. – Ну-ка посмотри на меня. – сказал он, сменив тон на более весёлый. – Немедленно прекрати это мокрое дело! Представляешь, что скажет султан, когда узнает, что его гарем обслуживает плакса?

– А что он скажет?

– Да ничего хорошего! «Вы кого мне подослали?! Что это за калфа, которая не работает, а только слёзы льёт по делу и не по делу?!» Потом схватит свой ятаган и вжиииик!

– Ах!

– Да я шучу, сестричка.

Нигяр улыбнулась впервые за четыре дня. Кто знает, может всё складывается не так уж и плохо? Вдруг там, в едва отстроенном дворце Топкапы, о котором все вокруг говорят, она найдёт своё счастье?

========== Глава 9. 18 мая 1536 года ==========

Практически сразу после ареста Анны Болейн, герцог Норфолк в принудительном порядке забрал Нигяр из Хэмптон – Корта и перевёз её в свой лондонский особняк. Османке было строго – настрого запрещено покидать его пределы, а, казалось бы, простое пожелание свидания с опальной королевой продолжало игнорироваться. Между тем, молодая женщина день за днём проводила в страшнейшем напряжении; через служанок, приставленных к ней, она узнала, что над её бывшей патронессой состоялся суд, который приговорил её к смертной казни. Но странному и нелепому стечению обстоятельств, невиновную во всех предъявленных ей обвинениях женщину осудил тот, кто рьянее остальных желал восшествия Анны на английский престол и тот, в чьих руках находилась дальнейшая судьба бывшей гаремной калфы – сэр Томас Говард, герцог Норфолк.

Поняв, что добиться свидания с королевой, не ставя герцога в известность, будет невозможно, Нигяр решила прибегнуть к одному из своих самых испытанных приёмов, а именно надавить на жалость. Она долго рассказывала жестокому герцогу о своей безмерной любви к королеве, активно оперируя фактом того, что кроме Анны Болейн у неё в Англии (да и на всём белом свете) нет никого, и напоминала ему о том, что Анна – его родная племянница, его кровь. Сэр Томас долго колебался, но видя, как страдает несчастная, одинокая женщина, он, скрепя сердце, позволил ей провести несколько часов с опальной королевой, осуждённой на смерть.

Утром 18 мая 1536 года, несколько доверенных людей герцога привезли Нигяр к Тауэру. Во дворе свершалась казнь предполагаемых любовников Анны Болейн, в числе которых был её собственный брат Джордж. Проявив невероятную силу воли, молодая османка не стала смотреть на это отвратительное зрелище. Слишком свежо было её воспоминание о том, как она сама готовилась к смерти…

Комендант Тауэра Кингстон внимательно изучил письмо герцога Норфолка, которое вручила ему Нигяр, и только после этого согласился провести её к осуждённой королеве. Он осторожно отпер дверь, и бывшая калфа застала свою опальную хозяйку в поистине ужасном состоянии. Сидящая под окном Анна билась в истерике, её лицо покраснело, а волосы растрепались.

– Ваше Величество… – произнесла османка негромко, но достаточно слышно для того, чтобы королева смогла узнать её по голосу. Та подняла голову и посмотрела в сторону двери.

– Нигяр. – прошептала Болейн. – О Боже, Нигяр, подойди ко мне!

Османка не просто подошла, она подбежала к патронессе и обняла её. Несчастная женщина уткнулась в неё, словно в подушку и продолжала плакать.