Текст книги "Герцогиня с Османского берега (СИ)"

Автор книги: Lucrezia Borgia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Вы хотите сделать это для того, чтобы помочь мне, или для того, чтобы свести какие-то счёты с Хатидже Султан? – спросила бывшая калфа, заглядывая Хюррем в глаза. – Ваше Величество, ответьте мне.

– Конечно, я понимаю, ты не доверяешь мне. – строго ответила Роксолана. – но если ты сейчас отвергнешь мою помощь, то в дальнейшем ничего сама не добьёшься. Подумай хорошенько.

Деваться Нигяр было некуда. Однажды королева Анна уже выдвигала ей подобное условие, но тогда ситуация была несколько иной. Но и предполагать, что Хюррем Султан не воспользуется сложившимися обстоятельствами против склочной золовки, также будет ошибочно. Хотя, если для того, чтобы получить надежду на встречу с дочерью, нужно переступить порог чистилища, зовущимся дворцом Хатидже Султан, придётся сделать это. Сейчас или никогда.

– Хорошо, госпожа. – выдохнула Нигяр. – Я поеду с вами к Хатидже Султан.

– Славно. – довольно улыбнулась Хюррем. – Тогда собирайся, а я прикажу, чтобы нам подали карету.

Спустя час после этой сцены к воротам дворца была подана карета для Роксоланы и её гостьи. Стараясь утихомирить дрожь в коленях, Нигяр с замиранием сердца ждала этой встречи. Можно считать, что настоящая цель её поездки в Стамбул практически достигнута, и уже можно готовиться к встрече с дочерью. Не станет же сестра султана врать в присутствии его законной жены и правительницы?

Хатидже Султан приняла гостей довольно холодно, если не сказать больше. Она не хотела видеть в своём доме сноху, которую считала виновницей гибели мужа, а уж его бывшую любовницу, женщину, которой Ибрагим в тайне сделал внебрачного ребёнка, также ненавидимого, как и его мать, тем более. Депрессивная принцесса интуитивно чувствовала, обсудить какую тему приехала Хюррем и привезла с собой Нигяр, поэтому на всякий случай приказала Гюльфем молчать и лишь подтверждать слова своей госпожи и подруги.

– Я никого не ждала. – сухо сказала она Роксолане. – Говори, что тебе нужно, и уходи. Я плохо себя чувствую.

– Мне очень жаль, что я застала вас не в добром здравии, госпожа, – с нескрываемым сарказмом ответила Хюррем, – однако есть один неразрешённый вопрос, и только вы в состоянии поставить в нём точку. Герцогиня миледи Норфолк озабочена поисками своей дочери от покойного Ибрагима Паши. Скажите ей, что вы сделали с младенцем, когда тот появился на свет?

Хатидже, приложив немало усилий, заглянула в лицо своей сопернице. Принцессе было невыносимо думать о том, что какая-то жалкая рабыня, позволившая себе бесцеремонно увести у неё мужа, не только осталась в живых, сбежала в другую страну и получила высокий титул (наверняка она обманом женила на себе герцога), так у неё ещё хватило смелости заявиться к ней домой! Султаншу колотило от гнева, но оскорбить английскую герцогиню означало оскорбить самого короля Англии и потерять уважение брата, совершив сей неблаговидный поступок. Жажда мести всё ещё одерживала верх над разумом женщины, и она решила отстаивать свою позицию до конца…

– Я ничего не делала с ребёнком леди Нигяр. – сказала холодно, нажав на последние два слова. – Девочка родилась мёртвой, Гюльфем Хатун подтвердит это. Даже если бы я и желала смерти малышке, я не отдала бы приказ убить её.

– Как вы хладнокровно лжете, Ваше Высочество. – сохраняя самообладание произнесла Нигяр на одном выдохе. Ей хотелось верить, что даже сейчас Хатидже Султан говорит неправду. Стоявшая рядом Гюльфем лишь кивала головой, поддакивая подруге.

– Госпожа, не усугубляйте положение. – вовремя подхватила её мысль Хюррем. – Ибрагим Паша уже год, как мёртв, причин тревожиться за сохранность вашего брака уже нет. Да и задерживать супругу очень важной персоны из консульской миссии не есть признак хорошего тона.

– Не указывай мне, что делать, Хюррем! –взвинтилась Хатидже. – И ничего я не усугубляю!

– Вины госпожи в случившимся нет. – вставила свою реплику Гюльфем. – Как бы мне не было жаль леди Нигяр, но её ребёнок родился мёртвым, и, к сожалению, ничего исправить здесь нельзя. Я всё видела собственными глазами. Акушерки пытались спасти крошку, старались вернуть её к жизни, заставить закричать, но всё без толку. Эта девочка попала в рай безгрешным младенцем и сейчас она рядом с Аллахом.

Она говорила столь убедительно, что Хюррем не смогла подобрать слов в ответ. Роксолана повернулась к бывшей служанке и сочувствующе поглядела на неё. Та стояла бледная, словно снег. Дыхание леди Говард участилось, а губы задрожали.

– Если это всё, что ты хотела выяснить, Хюррем, то прошу тебя оставить меня в покое. – холодно произнесла Хатидже.

– Пожалуй, да. – ответила Роксолана. – Однако, если вы солгали, госпожа, этот камень навсегда останется у вас на душе.

– Я тебе не лгала, Гюльфем тоже.

– Позвольте, в таком случае, откланяться.

Нигяр не смогла вымолвить ни слова на прощание принцессе. Ей даже не хватило сил посмотреть ей в глаза. Отвесив немой поклон, она проследовала за Хюррем. Только когда женщины оказались внутри кареты, она смогла вымолвить пару слов убитым голосом.

– Не верю, – прошептала Нигяр, – этого не может быть.

– Похоже, что может. – ответила Хюррем. – Но попробуй взглянуть на это с другой стороны. Быть может, смерть ребёнка – есть божья кара за все твои грехи? А может быть, твой дочери пришлось бы умереть от руки Хатидже Султан, родись она живой.

Лицо Нигяр было непроницаемо. Внутри всё сжалось и лишь невидимая сила удерживала несчастную женщину от того, чтобы впасть в истерику. Султанша заметила это.

– Мне действительно очень жаль. – промолвила она. – Но большего я сделать для тебя не могу. Ты хотела знать правду – ты её узнала.

– Вы и так много сделали, Ваше Величество, спасибо. – ответила ей герцогиня и Хюррем показалось, что такие слова можно истолковать двояко. Королева востока была готова поклясться, что бывшая калфа гарема косвенно винит её в гибели ребёнка. Роксолана сделала вид, будто приняла последнюю фразу, отпущенную Нигяр, за благодарность. Но будучи матерью пятерых детей, Хюррем не могла не понять герцогиню Норфолк. Вот только понял бы её отец того самого несчастного младенца?

Когда карета остановилась у ворот Топкапы, Нигяр показалось, что её привезли в ад. Едва ступив на землю она пошатнулась и чуть было не упала. Роксолана приказала двоим слугам, державшим обессилившую женщину под руки, довести её до комнаты. Нигяр не чувствовала, как идёт. Все её мысли были направлены на события четырёхлетней давности. Как будто время заново заставило её пережить тот кошмар. Смертельно бледная, с застывшим стеклянным взглядом, не замечающая ничего вокруг, не ощущающая, как ручейки слёз текут по её щекам, несчастная женщина жалела о том, что не умерла, когда была такая возможность. В таком состоянии она попалась на глаза принцессе Марии.

– Миледи, вам нехорошо? – спросила она, но ответа не была удостоена.

Лишь когда евнухи ввели Нигяр в покои и усадили её на диванчик у стены, она вышла из оцепенения. Так горько бывшая калфа ещё никогда не плакала. Ей показалось, что весь мир обрушился и жить дальше больше нет смысла. Услышав рыдания, Мария Тюдор приказала впустить её в комнату герцогини.

– Леди Говард, о, леди Говард! – выдохнула принцесса. Она подбежала к Нигяр и обняла её. – Что произошло? Вас кто-то обидел? Один из этих страшных еретиков нанёс вам оскорбление?

– Всё кончено, Ваше Высочество, – всхлипывая проговорила та, – мои надежды рухнули!

– Не плачьте, Господь обязательно накажет всех ваших обидчиков, кем бы они ни были.

– Я проживаю свою жизнь зря. – продолжила Нигяр. – Я терпела унижения и побои от предыдущих хозяев, готовилась к смерти, против воли уехала в чужой, незнакомый край, слушала оскорбления в свой адрес, голодала, замерзала, тонула в болоте, блуждала по лесу в поисках спасения от волков, всегда знала, что английская аристократия ненавидит меня ввиду происхождения, и всё ради чего? Чтобы, вернувшись на родину, понять, что все мои жертвы были бессмысленными?

Хоть принцесса Мария и не знала всех подробностей обстоятельств, из-за которых таинственная османка оказалась в Англии, интуитивно она чувствовала, что случилась какая-то трагедия, вынудившая её бежать. И вот, похоже, произошла развязка этой истории, ещё более драматичная, чем всё, что случилось прежде. Марии было известно, что нынешняя Джоан Говард каким-то образом пострадала из-за несчастной любви. Что если неудавшийся роман и стал причиной того, что эта скромная, непритязательная дама, не похожая ни на одну из жен видных сановников, сейчас плачет на её плече?

– Молитесь, леди Джоан, – ласково произнесла она, – молитесь Пресвятой Деве Марии, и она ниспошлёт вам утешение и прощение грехов. Не забывайте обращаться к небесам, и горе постепенно отпустит вас.

В эту минуту двери отворились, и в комнату вошёл герцог Норфолк. Он учтиво поклонился, увидев дочь короля, та скромно улыбнулась в ответ. Что касается Нигяр, то она притихла и приготовилась к тому, что сейчас супруг начнёт отчитывать её за долгое отсутствие.

– Лорд Говард, ваша супруга в печали. – объявила принцесса. – Я думаю, вам следует поддержать её и успокоить.

– Разумеется, Ваше Высочество, – ответил тот. – Это моя святая обязанность.

– В таком случае, Ваша Светлость, я оставлю вас наедине с леди Джоан. Она очень подавлена своим горем, будьте с ней ласковее.

Нигяр очень не хотелось, чтобы Мария уходила и оставляла её наедине с мужем. Однако, обменявшись с герцогом поклонами, принцесса вышла из комнаты и направилась к себе. Интуиция не подвела Нигяр – Томас Говард действительно был недоволен её отсутствием.

– Дорогая Джоан, я искал тебя всё утро, но так и не смог найти. – объявил он строго. – Мне кажется, или честь дома Говардов совсем перестала тебя волновать. Сначала ты лечишь раба, затем уезжаешь в неизвестном направлении, никого не предупредив. Настоящая аристократка так не поступает. Ах, да, я совсем забыл о твоём происхождении.

Нигяр не отвечала. В её душе всё кипело, злость была готова вырваться наружу. О том, как ей в эту минуту был противен муж, знали одни лишь небеса. Но слово, данное Анне Болейн, пришлось держать до конца. Между тем, королевский вельможа подошёл поближе к жене и внимательно посмотрел на неё.

– Так-так. Лицо покраснело, глаза распухли от слёз… Принцесса Мария сказала, что у тебя какое-то горе… Дай, угадаю. Бастард мёртв, да?

Османка демонстративно отвернулась от мужа. Тот с силой схватил её за плечи и развернул к себе.

– Да кто ты такая, чтобы позволять себе эти выходки?!

– Кто ты такой, чтобы называть мою дочь бастардом?! – парировала Нигяр, освободившись от захвата. – Как может столь аморальный и подлый человек, как ты, рассуждать о чести? Мне неважно, сколько вина ты выпиваешь по вечерам и кто все эти женщины, с которыми ты развлекаешься, о чести дома создаёт впечатление его глава! Анна Болейн, дочь твоей сестры, стала жертвой твоих амбиций, Томас, ты кого угодно принесёшь в жертву своему честолюбию! Между прочим, насколько мне известно, у твоего брата Эдмунда тоже есть дочь, кажется, Кэтрин. Почему бы не предложить её королю в качестве услады? Глядишь, снова посыпаются королевские дары и милости, и для тебя настанет рай на земле.

– Надеюсь, ты всё сказала? – спросил Говард ледяным голосом, представляя себе, как его пальцы сжимаются на горле у варварши, которую чёрт дёрнул взять в жёны.

Нигяр не ответила. Она лишь смотрела в глаза мужу и была готова к тому, что тот изобьёт её до смерти за проявленную неслыханную дерзость. Однако тот зашагал быстрыми шагами прочь из комнаты.

– Я могу и развестись с тобой по возвращению в Англию. – произнёс он. – И мне жаль тебя, Джоан. После того, как это случится, ты не будешь нужна совсем никому. Если бы бастард был бы жив, тебе было бы чуть легче переносить одиночество, а так…

Герцог ушёл, демонстративно хлопнув дверью. Оставшись одна, Нигяр смогла плюхнуться на кровать и продолжить плакать. Теперь ей точно было совершенно безразличны как турки, так и англичане. Как бы ни было больно это осознавать, но Томас сказал правду – кроме ребёнка, который мог бы радовать свою мать, она не нужна ни тем, ни другим. Сегодняшний день расставил всё на свои места, и Нигяр поняла, что зря она надеялась на чудо и совершенно напрасно утешала себя мыслью о том, что где-то в Стамбуле маленький человечек ждёт её возвращения из Лондона. Встретиться с долгожданной дочкой она теперь сможет лишь в загробном мире. Как жить дальше, несчастная женщина не представляла. Нигяр перестала лить слёзы только после того, как ощутила приступ страшнейшей головной боли. Но разве мог он сравниться с пережитым сегодня утром?

========== Глава 19. Меркурий ==========

Почти две недели Стамбул чествовал нового султана. В честь молодого падишаха Сулеймана пушки палили тысячами залпов, ночное небо озаряли бесконечные фейерверки, а на улицах гудели циркачи и клоуны. Многие заключённые были помилованы, а нищим раздавали щедрую милостыню и сладости. Обитатели Топкапы были счастливы, ведь каждый из них надеялся на новую жизнь при правлении нового султана.

Гильдия крымских купцов в знак почтения и глубокого уважения к молодому монарху прислала ему в подарок две дюжины самых красивых девушек – рабынь. Кто мог знать, что этот воистину великодушный жест навсегда изменит судьбу самого Сулеймана и одной из тех девушек, которую отправили на работорговой барже в неизвестное будущее в чужой стороне? Как бы то ни было, прислуге поручили осмотреть новеньких и подготовить их к жизни во дворце. Вот только рыжеволосая русинка вовсе не была рада тому, что ей предстояло стать наложницей правителя могущественнейшего государства на востоке, да и в мире. Сперва она просто кричала и проклинала всех, кто прикасался к ней, затем стала брыкаться и даже попыталась укусить держащего её под руки евнуха. Девушка вызывающе выражалась и демонстративно отказывалась подчиняться Дайе и Сюмбюлю. В хамаме молодая особа устроила настоящую истерику, да такую, что некоторые девушки не выдержали и стали сами успокаивать строптивицу. Наконец Нигяр надоело выслушивать русские ругательства. Она подошла к истеричке, спокойно взяла её под локоть и отвела в сторону.

– Мы все пришли сюда рабынями. – сказала калфа сдержанно и доброжелательно. – Если станешь вести себя умнее, не останешься рабыней! Усердно учись, держи рот на замке и слушайся. Все эти новые девушки готовятся для Султана. Выберет тебя, а ты сделай его счастливым, да сына ему подаришь, быть тебе Султаншей! Миром править будешь!

С этими словами служительница гарема оставила рыжую один на один с её мыслями и отправилась помогать другим девушкам готовиться ко сну. Что-то в этой гордой девчонке есть, что поможет ей подняться над другими, Нигяр чувствовала это всем сердцем. Ей нравилась русинка, пожалуй, она не так плоха, какой старается казаться.

***

Нигяр обнаружила себя лежащей в постели. Верная служанка меняла ей компрессы. Тело герцогини ныло, будто её избили с особой жестокостью. В глазах скопилась соль от слёз. Молодая женщина не сразу вспомнила, где она находится.

– Миледи, вы очнулись! – пропела служанка, увидав, как Нигяр с трудом открыла глаза. – Слава Господу, вы живы!

– Кейт, что со мной случилось? – спросила герцогиня.

– Вы долго плакали, миледи, потом впали в беспамятство. Супруг ваш сказал, что вы пьяны, у вас истерика, вызванная неприятными воспоминаниями, и что вскоре это пройдёт.

– А где он сейчас?

– Вместе с Его Величеством и милордами в приёмной зале. – ответила Кейт. – Как я слышала, завтра должно состояться торжественное подписание договоров, а сегодня король Генрих и султан Сулейман работают над устранением разногласий в документах о сотрудничестве.

– Если так, то пусть он задержится там подольше.

Теперь Нигяр не видела никакого положительного выхода из сложившейся ситуации. Дочь мертва, а герцог, скорее всего, выполнит свою угрозу и разведется с ней, лишит покровительства и средств к существованию. Правда, есть ещё домик, подаренный Анной Болейн. Но эту по некоторым меркам скромную недвижимость, вероятно, придётся продать и поступить в камеристки к принцессе Марии либо в гувернантки к принцессе Елизавете. Если же ей откажут и там, и там, то несчастной женщине останется только умереть. Она сделает это без прыжков с крыши, петель на потолке и пузырьков с ядом. Просто ляжет и умрёт, быть может, перед смертью выйдет из христианства и снова примет ислам. Но у неё было четыре счастливых года, когда она находилась подле того, кого любила больше жизни и ради кого смотрела в глаза смерти.

Прошёл час, а герцогиня так и не встала с постели. Служанки подносили ей подносы с едой, но она так и не нашла в себе сил съесть хотя бы кусочек. Нигяр не хотела никого видеть и пресекала любые попытки девушек развлечь её сплетнями и песнями. Мысленно она корила себя за проявленную слабость, а ещё за то, что позволила окружающим, всем им, видеть в ней дрессированную собачку, готовую плясать за сахарную косточку… Завтра все важные договора о двустороннем сотрудничестве будут подписаны, английская делегация уедет домой, и когда это случится, Нигяр снова станет никем, маленьким одиноким белым пятнышком на фоне пестрого двора выдающегося европейского монарха…

Внезапный визит Френсиса Дойла, графа Кэмберленда, несколько отвлёк османку от мрачных мыслей. Завидев его, Нигяр приподнялась повыше и прикрылась одеялом.

– Вижу, я не вовремя. – полушутливо сказал Френсис.

– Нет, нет, я просто немного приболела. – ответила герцогиня.

– Как раз это меня и беспокоит, миледи. Я слышал, что говорил лорд Норфолк насчёт вас.

– И вы поверили?

– Как я могу поверить в столь чудовищные россказни, глядя в ваши прекрасные глаза?

Кэмберленд не лукавил. Он совершенно искренне считал, что до встречи с напуганной девушкой, которую нужно было срочно увезти из Османской Империи, ни разу не встречал людей, подобных ей. Не найдя её в трактире и едва не убив хозяина за то, что он и посетители напугали бедняжку, Френсис обошёл пол – Лондона в поисках таинственной гостьи. Каждый раз, засыпая, он видел во сне её зеленые глаза, полные надежды и печали, и каждый раз, встречая на улице брюнеток, заглядывал им в лица, надеясь узнать ту самую турчанку, к которой привязался так сильно, что готов был заложить душу дьяволу, чтобы повидаться с ней хотя бы один – единственный раз. Каково же было его удивление, когда он заметил её стоящей среди гостей – дворян на церемонии присвоения ему титула! Редкие встречи с этой женщиной в гостях у герцога Норфолка стали для него отдушиной. Да и сама герцогиня знала, что со старым знакомым ей спокойно и легко. Он добрый, отзывчивый, понимающий… Совсем как Матракчи Насух Эфенди…

– Если вам не здоровится, леди Говард, то от лежания в постели лучше не станет. – сказал Френсис. – Намного полезней было бы для вас ненадолго выйти в сад и подышать свежим воздухом. К тому же леди Мария высказала желание прогуляться и леди Михримах согласилась составить ей компанию. Предлагаю вам последовать их примеру.

– Милорд граф прав, госпожа, – согласилась Кейт, – вам станет намного легче, если вы пройдётесь по саду. Погода этим вечером просто дивная!

– Но сэр Томас вряд ли отреагирует положительно, когда узнает, что я проводила время с вами. – опасливо промолвила Нигяр.

– О, этого не случится, уверяю вас. Милорды ещё долго будут пить кофе и курить кальян вместе с пашами и беями, так что время на прогулку у нас точно есть.

С неохотой Нигяр согласилась, поверив Френсису. О постигшем её разочаровании и горе ему знать вовсе необязательно, но по крайней мере, с ним будет комфортно. Облачившись в платье серо – голубого цвета и собрав волосы под шляпку, герцогиня вышла на прогулку с Френсисом Дойлом. Вечернее солнце и прохладный ветерок снимали напряжение и усталость, а запах цветов вносил новые краски в очаровательный пейзаж.

– И всё-таки, миледи, что произошло между вами и герцогом? – осторожно спросил Френсис.

– Так, небольшая ссора. – ответила Джоан.

– Если бы ссора действительно была небольшой, вы не стали бы так сильно переживать из-за неё. Но вы много плакали и никого к себе не подпускали. Сэр Томас, должно быть, очень вас обидел. – в голосе графа слышалось напряжение, граничащее с чувством собственничества. – Имей я такую возможность, я бы, не моргнув глазом, убил бы его.

– Не говорите так, это грех.

– А доводить беззащитную женщину до слёз, и потом оскорблять её за спиной, это не грех?

– Френсис, умоляю, не лезьте на рожон, не ссорьтесь с герцогом, тем более, из-за меня. Вам его не одолеть.

Нигяр смотрела в глаза Кэмберленду так, что тот не смог устоять перед её просьбой. Жестом он дал понять ей, что не сделает Томасу Говарду ничего дурного. Герцогиня скупо улыбнулась и предалась молчанию. Френсис понял, что пора раскрыть перед своей спутницей цель, ради которой он и вытащил её на прогулку.

– Миледи, я думаю, нам стоит пройти к фонтану. –сказал он взволнованно.

– Но почему?

– Один наш общий знакомый просил, чтобы я организовал ему встречу с вами. Надеюсь, вы меня поймёте и простите.

– Для начала скажите, кто добивался моей аудиенции?

Нигяр приблизительно представляла, кого имеет в виду граф, и через несколько секунд её сомнения развеялись полностью.

– Мистер Матракчи Насух вот уже в третий раз обращается ко мне за содействием. Надеюсь, сегодня ничего не сорвётся.

В сопровождении Френсиса Нигяр шагала к фонтану. Ей было ясно, что бывший муж назначил ей свидание не просто так. Для обмена формальностями были предусмотрены особые мероприятия, которые, к тому же, завершились. Оставалось одно – Матракчи собирался сообщить Нигяр что-то очень важное, настолько, что не решился сделать это в присутствии свидетелей. Когда герцогиня заметила бывшего мужа, сердце её учащённо забилось. Леди Говард подошла к придворному художнику и обменялась с ним поклонами.

– Можете смотреть мне в лицо, ничего не опасаясь, Насух Эфенди, – сказала она, – теперь я свободная англичанка и могу общаться с мужчинами наравне.

– Благодарю за честь, которую вы мне оказываете своим присутствием, Нигяр Хатун… – промолвил тот, но затем, покраснев, спешно добавил: – … то есть леди Норфолк.

– Я не оскорблюсь, если вы будете называть меня прежним именем.

– Мы можем говорить с глазу на глаз?

– Уверяю, что не стану вам мешать. – отозвался Френсис.

Осторожно взяв бывшую жену под руку, Матракчи отвёл её на несколько шагов в сторону. Убедившись, что за ними никто не следит, он приступил к диалогу с герцогиней.

– До того, как консульская делегация прибыла в Стамбул, я считал тебя мёртвой. – сказал он тихо.

– Да, меня тут многие похоронили. – ответила бывшая калфа.

– Нигяр Хатун, – перешёл к делу Насух, – ты приехала для того, чтобы найти своего ребёнка, так ведь?

Невольно он насыпал соли на рану молодой женщине. Нигяр глубоко вздохнула. Слова Гюльфем до сих пор звучали у неё в голове. Что же сегодня за день, когда горькие воспоминания будоражат её сознания с самого раннего утра и до вечера?

– Если вы предлагаете мне помощь, Эфенди, то зря теряете время. – произнесла она голосом, полным безнадёжности. – Я сегодня разговаривала с Хатидже Султан, я всё узнала.

Не задавая лишних вопросов Матракчи понял, что сказала сестра Повелителя его бывшей жене. От этого на душе у писателя похолодело не меньше, чем у его бывшей жены. Он заметил, как помрачнела Нигяр, как она поспешила спрятать взгляд.

– Очевидно, не всё.

Герцогиня Норфолк встрепенулась от этих слов. Не понимающе она взглянула на Насуха.

– Что-то ещё? – осторожно спросила она.

– Нигяр Хатун, ты обязана знать. – ответил тот. – Твоя дочь жива.

Обескураженная Нигяр отступила на шаг назад и уставилась на бывшего мужа. Кто-то из них, либо Хатидже, либо Матракчи солгал ей. Всеми силами усмиряя бурю в голове, бывшая калфа тщательно обдумывала слова, которые должна сказать в ответ. Нет, такого точно не может быть. Ей же ясно сказали, что девочка родилась мёртвой! Но с другой стороны, зачем Насуху Эфенди таким образом манипулировать несчастной женщиной? Тем более она хорошо знала, как уважительно он к ней всегда относился. Нигяр бросила взгляд на Френсиса. Тот ничего не ответил, лишь предоставил ей возможность продолжить беседу.

– Возможно ли? – едва слышно выдохнула она.

– Так и есть, Хатун. Когда мы вернулись из похода, Хатидже Султан вызвала меня к себе. Она передала мне свёрток, в котором лежал младенец, девочка, ей было чуть больше года. Султанша приказала отнести малышку в лес и бросить её там на растерзание зверям. Под угрозой смерти мне было запрещено рассказывать кому-либо об этом, особенно Ибрагиму Паше. Хатидже Султан сказала ещё, что это будет расплатой за соучастие в позорном предательстве Паши. Но я не смог этого сделать, Хатун. Под покровом ночи я передал девочку под опеку одной женщины, няньки, что вырастила десятка два стамбульских сирот. Я собирался открыть секрет Паше, но не успел. Прости меня, что не сказал тебе об этом раньше, но я не знал, что ты жива.

– Насух Эфенди, ты святой! – выдохнула бывшая калфа, плюхнувшись на колени и крепко сжимая руку Матракчи. – Ты не одну, а две жизни спас! Как мне благодарить тебя?

– О какой благодарности ты говоришь, хатун? – поднимая её, промолвил тот. – Любой нормальный человек на моём месте поступил бы точно так же.

От радости леди Норфолк не могла больше вымолвить ни слова. Слёзы градом валились из её глаз и затрудняли дыхание. Для неё в очередной раз перевернулся мир, только всё изменилось в лучшую сторону. Бывшая калфа снова обрела то, что потеряла сегодня утром – надежду.

– Ты хочешь спросить, где она? – Матракчи угадал, что хотела спросить у него бывшая жена. Та лишь оживлённо закивала в ответ. – Завтра я провожу тебя к ней. Не дело это, когда ребёнок отродясь не знает матери.

– Почему не сейчас? – выдохнула Нигяр.

– Сейчас ехать опасно. Уже поздно, да и твоё отсутствие могут заметить.

– Но на завтра намечено важнейшее мероприятие, обнаружить, что кто-то не явился, будет гораздо легче.

– Простите, что вмешиваюсь, – вставил свою реплику Френсис, – но завтра скрыться будет гораздо легче. Весь свет Османской Империи и лорды из делегации будут присутствовать на подписании договоров. Так как это событие станет ключевым, то сконцентрирует на себе всё внимание. Вы сможете незаметно покинуть дворец и ехать к дочери, герцогиня.

– Но я не представляю, как можно незаметно покинуть Топкапы, да ещё и среди бела дня.

– Об этом не беспокойтесь, Ваша Светлость. Мы с сэром Насухом что-нибудь придумаем.

– Верно, Френсис Эфенди, – согласился писатель, – к тому же у меня есть знакомые, хозяева молочной фермы под Эдирне. Я постараюсь вывезти малышку к ним, а уж потом, Нигяр Хатун, ты сможешь забрать её к себе в любое удобное время.

Бывшая калфа едва не прыгала от радости, когда Матракчи и Френсис делились с ней планом организации свидания. Наконец-то этот кошмар закончится, и она сможет увидеть своё дитя. Нигяр не знала, что в эту самую минуту за ней наблюдает пара любопытных глаз, испепеляющих герцогиню ненавистью.

– Ну вот и всё, соловушка, – прошипел шпион, – твоя песенка спета. Посмотрим, как ты выкрутишься, Говард…

Ещё раз поблагодарив бывшего мужа и пожелав ему доброй ночи в ответ, Нигяр в сопровождении Френсиса вернулась во дворец. Служанка передала ей приглашение от Хюррем Султан на ужин. Джоан Говард не могла ответить отказом. Вот только в присутствии восточных королевы и принцессы и высокородных дам с Туманного Альбиона она не могла скрыть удовольствия от предстоящего воссоединения с дочерью. Разговор она благополучно пропустила мимо ушей, практически ничего не съела, только боролась с острым желанием оставить на лице широкую и счастливую улыбку.

– Таким образом, я хочу, чтобы чистая вода отпускалась бесплатно. – говорила Роксолана. – Я добиваюсь от Дивана признания любых спекуляций с водой преступными.

– Мне говорили о вас, как о страшной женщине, – промолвила принцесса Мария, – признаюсь, я даже думала о том, что люди в нехристианских странах не способны на милосердие. Но общаясь с вами, Ваше Величество, я поняла, насколько ужасной была та ложь.

– Вот видите, насколько сильно мне завидуют, принцесса. – ответила Хюррем. – А я лишь поступаю по велению моего сердца.

– Если ваше сердце велит вам совершать столь благие дела, то оно у вас воистину золотое!

Погружённая в свои мысли, Нигяр представила улыбку своей дочери. Невольный смешок сорвался с её уст. Женщины как по команде обратили на неё внимание.

– Прошу прощения, – смутившись, быстро пробормотала она, – я хотела бы попросить разрешения удалиться.

В ответ Роксолана кивнула головой. Она не узнавала свою бывшую служанку, хотя догадывалась, что могло служить причиной её странного поведения. Нигяр поднялась из-за стола, ненароком задев Михримах Султан и едва не запутавшись в собственном одеянии. Посмеиваясь, она вышла из покоев, слегка подпрыгивая и напевая весёлую песенку. Англичанки лишь недоуменно переглянулись. Дочь короля не нашла ничего лучше, чем перекреститься, глядя на неё.

– Я всегда подозревала, что она – бесноватая, но сейчас я полностью убеждена в этом. – процедила Кэтрин.

– Неслыханно. – согласилась с ней Элеонора. – Необразованная плебейка.

– Дамы, вы слишком жестоки. – сухо сказала Михримах. – Быть может, у леди Норфолк выдался трудный день, не стоит осуждать её за это.

– Правильно. – одобрила Хюррем слова дочери. – Но давайте вернёмся к нашей беседе, я ведь ещё не рассказала о новом фонде для военных вдов.

Нигяр лежала на кровати, весело теребя край одеяла и улыбаясь. Чтобы Кейт не беспокоилась, она сказала, что просто провела прекрасный вечер в хорошей компании, и, тем самым, подняла себе настроение. Нет, всё-таки не зря она проделала столь длинный и рискованный путь. Лишь бы завтрашний день наступил как можно скорее. Лишь бы ей не сойти с ума от эйфории. Впервые за четыре года Нигяр засыпала со счастливой улыбкой на лице…

***

– Паша Хазрет – Лери…

– Нигяр моя.

Мужчина шагнул за порог дома и протянул его хозяйке букет роз, алых, как кровь. Дивный цветочный аромат наполнил комнату. Нигяр припала лицом к лепесткам. Что может быть прекраснее букета цветов, преподнесённого любимым мужчиной?

– Скучала по мне? – ласково спросил Ибрагим.

– Конечно, Паша, – ответила Нигяр, излучая счастье, – волновалась за вас, места не находила.

Великий Визирь погладил женщину по плечу. Ему бесконечно льстила её нежность, преданность и тепло её рук. Тепло, которое он перестал получать в своей семье, от женщины, которую называл женой. И почему он не замечал её раньше? Если бы капризная и заносчивая сестра султана Сулеймана однажды не появилась в его жизни, он обязательно обратил бы внимание на эту прелестную служанку гарема… Да, всё тогда могло быть иначе…