Текст книги "Господин Времени. Часть первая (СИ)"

Автор книги: Lisa is Potterwoman

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Когда последний кусочек жареного мяса был съеден, я отдал приказ погасить костры и продолжать движение. Впереди нас ждал объект, отмеченный феечками на карте как «деревня Красноголовики». С минуту я покатал в сознании мысль о том, почему эта деревня так называется…. Покатал, и выбросил из сознания. Вариантов было слишком уж много: от того, что в деревне большинство, или, хотя бы значимая часть населения – рыжие, и до того, что некогда деревня была сожжена особо зверским образом, и языки пламени над сгорающими черными стенами напомнили кому-то пресловутые «красные головы».

Открывшаяся перед нами деревня была раз в десять побольше крохотного Яблоневого. И толпа «радостно приветствующая нового господина» также была больше раз в десять. А значит, численно превосходила мой отряд почти вдвое. Правда, изменчивые ветра варпа шептали мне, что мораль встречающих – в буквальном смысле этого слова «на нуле», и они сами не знают: будут ли нападать или убегать.

Возглавлял толпу крестьян с дрекольем седой мужик чуть более чем средних лет, подпираемый двумя детинушками ростом почти с Фабриса. Взгляд предводителя этого «стихийного восстания крестьянства» мне сразу не понравился. Да и после взгляда на запись имени сего персонажа мое мнение о нем ничуть не улучшилось. «Ефим Жлобный». И прозвище то ли от «злобы», то ли от «жлобства», а скорее всего – совмещало в себе оба понятия. Нет, такой самолет – не полетит. И такой староста мне в моей деревне – не нужен.

– Уходь, поганый! – начал впечатляющую речь староста. – Нету тут для тебя ни дани, ни девок!

– Я – новый хозяин этих земель, – не то, чтобы слова еще были нужны…. Но раз уж взялся отыгрывать роль – надо продолжать.

– А плевать! – заявил Жлобный, чувствуя за спиной поддержку своих сыновей… правда, остальной народ как-то не спешил поддержать его притязания. «Народ безмолвствует» – очень и очень нехороший признак для того, кто хочет считать себя над этим самым народом властью. – Прежний хузяин был чернохнижником, и новохо таке жо подобрал! Вот ужо прознает Анператор!

Тут крестьянин был даже в чем-то прав. Когда Император Грифон узнает о смене хозяина в домене – он будет… недоволен. Но есть более чем шанс, что к тому времени я уже успею закрепиться, а бросать свою гвардию, или, хотя бы сильных герцогов на отвоевание мелкого домена где-то у хвоста Великого Змея [6] – будет «несколько несвоевременно».

– Бунтовать?! – медленно и грозно спросил я.

Да, я осознанно шел на обострение. Видно было, что староста уже успел почувствовать себя эдаким самовластным царьком, и любой ущемление этой воображаемой власти будет им воспринято в штыки.

– Да чуго там базарить?! – взвыл тот из парней, что был слева от уже почти что бывшего старосты. – Бей його, робяты!

Они уже начали неторопливо и тяжеловесно набирать разгон в мою сторону, когда я протянул к толпе крозиус и закончил плетение заклятия «Глас Древнего врага». И с некоторым удивлением обнаружил, что мораль бунтовщиков упала даже не на одну, а сразу на две единицы. Оглянувшись, я увидел, как Пьен опускает руки, сложенные в удивительно знакомый жест активации того же заклятья.

– Фабрис! – выдохнул я.

– Ай-ай, м’лорд! – ответил оборотень и радостно, и предвкушающе взвыл.

Края набегающей толпы почти не подпали под вой, и уж подавно оказались вне зоны действия заклятий. Они просто остановились. Зато центру досталось по полной. Роняя дубье и вилы, а частенько – и выскакивая из безнадежно и необратимо изгаженных штанов, крестьяне кинулись наутек. Устояли только два сына старосты, продолжая приближаться. Наверное, им казалось, что они мчатся, как ветер, а их топоры – просто размываются от скорости. Но мне-то было видно, что они еле ползут.

Я кивнул вопросительно оглянувшемуся Фабрису, указывая крозиусом на правого. Левую же руку я сжал в кулак, оттопырив три пальца.

Шаг. Еще шаг…. Оборотень уже преодолел больше половины расстояния до жертвы, которая, по некоторой неторопливости мышления все еще считала себя охотником. Поднятый щит отклонил в сторону неуклюжий, крестьянский удар топора сверху вниз, а оружие младшего вождя орков с хрустом вошло бунтовщику в ногу под коленом. Закричавший от боли крестьянин упал, а оборотень схватил его за волосы, и под взглядом остолбеневших мятежников, вторым ударом снес ему голову, и вздернул ее ввысь, еще больше роняя и без того невысокий боевой дух тех, кто еще не нашел в себе достаточно сил, чтобы бежать.

Все это заняло гораздо меньше времени, чем ушло на то, чтобы описать эту маленькую трагедию. В сущности, второй сын старосты еще не успел осознать поражения и гибели брата. Да я почти уверен, что он ее даже и не видел, с хриплым рыком надвигаясь на меня. Я опустил руку, тремя отогнутыми пальцами указывая на него, в уверенности, что Юкио поймет меня правильно. И она поняла. Три Стрелы Хаоса ударили в грудь крестьянина, махом снимая его невеликий запас жизни. Честно говоря, есть шанс, что хватило бы и одной. Но я решил перестраховаться.

– Ох, что же это?! – в глазах бывшего уже почти без всяких «почти» старосты стыло непонимание. Феечки, до того прятавшиеся за строем еретиков, сейчас взлетели вверх и парили у всех на виду. Но кинуть в них топором, или хотя бы камнем – было некому. – Это же феечки! Друзья эльфов… Как же так?!

– А вот так, – криво усмехнулся я, отмечая, что к гонке на приз «спрятаться в доме» присоединились самые крепкие духом крестьяне. – Прежние союзы будут разрушены и заключены новые. Лик мира меняется по воле Повелителя Перемен! – Разумеется, говорил я не для все еще дышащего, но уже мертвого человека, а, скорее для своих. – И ты сам выбрал свой путь. Да примет твою душу Изменяющий пути!

Произнося все это, я подошел к остолбеневшему Ефиму в упор, и Рассекающий реальность вошел тому в горло. «Коварный удар. Удар по несопротивляющейся жертве. Удар в уязвимое место. Критический удар. Наложен негативный эффект «Удушье». Наложен негативный эффект «Кровотечение» – отозвалась система. В сущности, бывший староста был мертв еще до того, как упал на землю.

– Вперед! – скомандовал я.

Между тем, строчки системных сообщений продолжали извещать меня о поступлении опыта. Видимо, кого-то там, в бегущей толпе, уронили и затоптали.

– Не расслабляться! – услышал я за спиной рык Джонаса. – Девок не хватать. Дома не жечь. Пока милорд не разрешит!

– Сами видели, – поддержал его Фабрис. – Расслабитесь – и с вами так же будет. Один удар – и труп. Никакая броня не поможет!

Я вернул крозиус на пояс, а Рассекающего Реальность – в ножны, и махнул рукой, одновременно рассматривая полученное сообщение.

«Получено достижение «Слово и Дело 1 уровня». Чтобы угрозам верили – их время от времени следует исполнять. Вы хорошо усвоили эту истину. +5% к Дипломатии при действиях, связанных с шантажом и угрозами».

В деревню мы вошли при полном и почтительном молчании домов с закрытыми ставнями. Те, кто пошел за старостой – дрожали по подвалам и погребам, то ли не понимая, какая это ненадежная защита, то ли просто ни о чем не думая, как ребенок, который под одеялом прячется от страшной ночной буки.

Но вот на расширении улицы, которое явно играло в Красноголовиках роль центральной площади, нас уже ждали. Высокий мужчина, вески которого уже были тронуты сединой, стоял, склонив голову. Рядом с ним стояла девушка, державшая на руках вышитый рушник и традиционный хлеб и соль.

– Не побрезгуйте, господин, – поклонился мужчина.

Девушка же с глубоким поклоном протянула мне те самые хлеб и соль.

Я усмехнулся, и, наклонив голову, принял подношение нового старосты Красноголовиков. И, вскорости, знак нейтрального поселения на моей карте сменился на мой герб, а на «центральной площади» воздвигся мой штандарт. Правда, налог в десять монет со двора «на неопределенное время» в качестве наказания за мятеж я им все равно влепил. Хотя и собираюсь снизить его до оптимального и не вызывающего недовольства уровня в 5-7 монет со двора не позднее, чем в начале третьей недели. Также я заявил, что собираюсь назначить крестьянам и трудовую повинность, но достаточно терпимую. На самом деле, Красноголовики оказались крупной деревней, чтобы можно было попытаться превратить его в село. А для этого нужно было поставить храм. И тогда в поселении рано или поздно появится кузня, конюшня, таверна и прочие изыски крестьянской экономики, а само село станет приносить куда больший доход. Вот только выделять на это дело свои пока что скудные ресурсы я никак не мог. Так что придется местным жителям потрудиться ради собственного блага. Конечно, так процесс пойдет значительно медленнее, чем если бы я поставил строительство в свою очередь…. Но я не спешу. К тому же у меня сейчас нет и жреца хотя бы в ранге культиста, которого я мог бы в этот храм направить. А к тому времени, когда крестьяне раскачаются-таки на строительство, да соберут все необходимое – Палата Вихрей у меня уже по любому будет.

С присоединением Красноголовиков мне зачлось выполнение задания «Расширение влияния. Часть 1», принесшее мне опыт и улучшение пока что отсутствующих отношений с Хранителями Древних, и пропорциональное уменьшение репутации в глазах Империи Грифона.

– А где обитает семья мятежник и бунтовщика? – спросил я у нового старосты, кивнув на колья с тремя головами водруженные посреди «площади».

– Вот… тама… – староста, представившийся Федотом, грустно понурился. Я же, напротив, хищно усмехнулся.

– Все слышали? – поинтересовался я у своих. – Вперед. Деньги и артефакты – в казну, – не то, чтобы я предполагал, что у деревенского старосты найдутся артефакты… но, кто знает? – Если кого найдете – волоките сюда. Остальное – на ваше усмотрение. Но помните: мы не возвращаемся в замок, а идем дальше. Так что все, что заберете – потащите сами.

– Ой! – Аки взлетела над забором. – Там – лошадка!

– И телега, – подтвердила наблюдение подружки Ариса.

– Берем, – кивнул я.

Не думаю, что в такой большой деревне это – последняя лошадь.

Дом у бывшего старосты был большой, так что туда набились почти все. Со мной на площади остались только Фабрис и Пьен. Впрочем, как уже выяснилось на практике, для разгона местных «мятежников» этого было вполне достаточно.

Подозвав к себе Федота, я раскрыл перед собой Книгу Знаний, и провел рукой над ее страницами. В ней появились листы пергамента с картинкой понравившегося мне строения, а также изображениями некоторых священных символов насаждаемого мной культа, которые я отдал новому старосте.

– Вот, – кивнул я, – когда мы уйдем – снесете дом мятежника, и начинайте строить вот это… – ткнул я пальцем в чертеж Храма Ветров. – В алтарной части должна быть доска с вот такой резьбой. А на воротах – вот это, – теперь мой палец уперся у изображение восьмиконечной звезды и пылающего ока. Понятно?

– Да, господин, – поклонился Федот. – А с тем, что в доме…

– Что не заберут мои ребята – можете забрать и распорядиться по своему усмотрению,– кивнул я.

Минут через двадцать ворота открылись, из них выкатилась телега, влекомая флегматичной, но ухоженной крестьянской лошадкой. Телега была нагружена основательно, но особенного перегруза не наблюдалось. То ли мои ребята (и девушки) оказались не жадными… то ли кто-то (главным образом – думаю на Джонаса), пояснил самым жадным, что лучше взять меньше, но донести большую часть, чем хватать все, что попало, а потом – бросать на дороге.

За телегой, со связанными впереди руками и веревкой на шеях, соединявшей их в одну цепочку, шли две взрослые женщины, девушка лет восемнадцати, и три девочки-подростка.

Джонас передал мне кошелек, в котором нашлись 721 золотая монета. Подозреваю, что это была не только личная заначка старосты, но и заныканный им последний налог лорду Арениусу.

– Артефактов не нашлось… – вздохнул Джонас, но я только кивнул ему. Отсутствие артефактов в доме хоть и зажиточного, но все-таки крестьянина, менее удивительно, чем было бы их наличие.

– Красивое ожерелье, – обратил я внимание на Ишу, на чьей шейке обнаружилось изящно сплетенное из бисера украшение.

Та смутилась, ойкнула, и прикрыла ожерелье руками.

– Ты чего? – удивился я.

– Но… это же… ваше? – запинаясь, пробормотала Иши.

– С чего это? – не понял я. – Я же сказал: «Берите, что хотите». Ты и взяла. Теперь оно – твое. «Что с бою взято – то свято»!

С радостным визгом феечки кинулись к телеге, и повыхватывали из нее понравившиеся им, но сложенные в «общую добычу» вещи. Им не препятствовали. Более того, девушки-еретички улыбались наивному восхищению феечек и помогали им застегивать браслетики и непривычные туфельки. Женщины семейства Жлобных с тоской поглядывали на эту вакханалию, но опускали взгляд, стоило им заметить, что я на них смотрю.

– Господин, – Юкио подлетела ко мне, красуясь колечком, сплетенным из настоящей золотой проволоки, которое послушно уменьшилось под тоненький пальчик. – Вы говорили, что не любите рабство…

– Говорил, – кивнул я. – И еще скажу. Особенно – когда работорговые караваны будем гра… досматривать на предмет контрабанды.

– А как же тогда… – и старшая феечка кивнула в сторону понурившихся женщин.

– Вот представь, – начала объяснять я. – Мы уйдем. Оставить тут гарнизоном я никого не могу: вас и так слишком мало. На самоцветную шахту с медузами – даже не дернешься.

– Да, – согласилась Юкио. Видимо, в отличие от беззаботных подружек – отлично представляла, чем закончится такое столкновение.

– Так вот… – продолжил я. – Мы уйдем. А они, – я махнул рукой в сторону пленниц, – остались бы. И… – теперь я уже кивнул в сторону трех сложенных под забором и накрытых холстиной тел, – …родичи этих вот… – они тоже останутся. И кто-то же должен быть виноват в их гибели? На меня они нескоро еще решаться поднять хотя бы взгляд… – я хищно усмехнулся в сторону воздвигнутых посреди площади трех колов с насаженными на них тремя головами. Старосте Федоту я втихомолку разрешил похоронить ВСЕХ погибших… но сделать это – завтра. – Ну не признавать же, что они сами пошли на бойню, как бараны следом за тремя… козлами?

– Вы не дождетесь от них благодарности… – выдала Юкио.

– Я не жду благодарности, – тут я, признаться, покривил душой. Все-таки я надеялся, что мои поступки и их мотивы оценят… главным образом – сами феечки. – Просто делаю то, что считаю нужным, – а вот тут – правда и только правда. А и в самом деле поступил бы точно так же, даже не имея в виду повышение репутации. – Таков путь тех, кто следует за Изменяющим пути!

Из Красноголовиков мы выступили на запад. Шли не спеша, примериваясь к скорости движения телеги и пленниц.

В отличие от балки с ее лесом, в степи видимость была…. Авиаторы про такую говорят «миллион на миллион». Так что вместо того, чтобы отправлять передовой дозор, я просто попросил феечек время от времени подниматься повыше и осматривать местность. Но пока что ничего интересного замечено не было.

Неторопливость нашего движения наводила меня на мысль воткнуть в планы строительства конюшню. Конечно, даже посадив своих еретиков на коней – я не получу кавалерии. По крайней мере – пока не найду учителя верхового боя, которого может и вовсе не случиться. Но и драгуны [7] весьма положительно скажутся на мобильности моего отряда. Да даже просто посадить бойцов на телеги – уже будет неплохо.

Проселок, ответвлявшийся к Красноголовикам, влился в главную дорогу, которая, по сведениям феечек, одним концом упиралась в ворота Ветровска, а другим – в Завесу на границе домена. Но, судя по тому, что граница была северной, где-то там, за Завесой, располагалась эльфийская твердыня Олваирин.

– Господин! – Ариса, наблюдавшая за окрестностями, резко спикировала вниз. – Там кто-то едет! – она махнула рукой на север. – Быстро едет. Аж пыль столбом!

Я приказал еретикам построиться поперек дороги. Не то, чтобы это помешало тому, кто там мчит, объехать нас степью… Но вот обозначить намерение его остановить – следовало.

Всадник, видимо, гнал коня уже довольно долго, потому как преграду он заметил уже слишком близко. Подняв коня на дыбы, он сумел остановиться, и стало видно, что это эльф.

Во многих играх эльфов отрисовывали… как бы это помягче сказать… с голубоватым оттенком. Про данного конкретного эльфа, впрочем, как и про его ранее встретившихся мне сородичей, этого сказать было нельзя. Однозначно – мужчина. Правда, его не совсем человеческие пропорции заставляли всуе помянуть Лелуша ви Британия [8]. Но резкие черты лица были красивы той самой красотой, про которую никак нельзя сказать «мило», а тем более «миленько». Да и лишних украшений на нем не наблюдалось. Все строго функционально.

– Уйдите с дороги, недоживущие! – скривившись, крикнул эльф. – Я несу Слово правителя Олваирина мэру Ветровска… – тут он снова скривился. Видно было, что роль посланника к людям никак не рассматривается данным эльфом как «лестная».

– Вот и мне интересно, – усмехнулся я. – Какое такое «Слово» передает правитель Олваирина моим непокорным подданным? И почему он связывается с подданными, минуя сюзерена? Ведь между Лесами и Хранителями – мир!

Конечно, сказано было очень и очень громко. Леса эльфов были союзниками Империи Грифона, давнему и непримиримому противнику Хранителей Древних. И приграничные владетели обеих сторон пакостили друг другу, как только могли, там, где могли друг до друга дотянуться. Но формально – я был прав. Мирный договор между Князем Вечного леса и Верховными Хранителями был подписан после того, как эльфы в качестве союзников Империи поучаствовали в Третьем Очищающем походе. После этого похода Хранители потеряли несколько своих твердынь-анклавов, но и Очищающие умылись кровью. Само существование Империи Грифона было поставлено под сомнение огромной волной мятежей, как дворянских, так и крестьянских, которые изрядно уменьшившаяся в числе императорская армия просто не успевала давить, и набегами резко активизировавшихся викингов. А на Вечный лес обрушились дроу, посчитавшие, что их наземные собратья слишком ослабели, чтобы упустить шанс по-родственному заглянуть на огонек. Впрочем, викинги их в покое тоже не оставили. Так что Князь поспешил заключить мирные договора со всеми, с кем только мог договориться, и сосредоточился на отражении более существенной угрозы. Тем более, что, привлеченные сварой в мире смертных, зашевелились и демоны, и даже состоялось несколько малых, разведывательных, прорывов Инферно. И ходят слухи о том, что несколько анклавов демонов сумели закрепиться и до сих пор держатся. Впрочем, слухи эти – смутные, недостоверные, и вызывают сомнения. Удержаться демонам в глубине эльфийского Леса было бы крайне сложно.

– Проклятый колдун! – прошипел эльф, и его рука стремительно скользнула куда-то к поясу.

Спасло меня то, что, заметив это движение, я успел дернуться. И метательный нож вместо моей груди вошел в левое плечо. Сам же гонец, рванув повод, погнал коня в степь… но был остановлен сразу шестью Стрелами Хаоса даже прежде, чем я успел что-либо скомандовать.

– Спасибо, маленькие, – поблагодарил я феечек, и скрипнул зубами, вытаскивая чужой нож из своей руки. – Пьен… Молодец!

– Позвольте, учитель? – Пьен наложил руку на кровоточащую рану и запустил боевую регенерацию.

Поблагодарив нашего отрядного целителя, я двинулся к месту падения эльфа.

Добраться до павшего так уж легко не удалось. Белый конь защищал павшего всадника просто отчаянно. Так что девушкам пришлось его принять на копья. И я добавил Стрелой Хаоса. Так что долго он не продержался.

На теле погибшего нашлись кожаные доспехи, чем-то похожие на мои, но не зачарованные. Однако, даже в таком виде они были лучше, чем ламелляры, в которые одевали в Казарме свежепоявившихся еретиков, но похуже кольчуги Фабриса. Так что я отдал доспех еретикам, чтобы они сами решили, кому он достанется. И через некоторое время в эльфийском доспехе щеголяла еретичка Ефросинья. Меч гонца был такой же, как и у тех, кто погиб на моих землях раньше – с ограничением по расе. В общем, если сумею завербовать эльфа – у меня уже есть чем его вооружить.

В переметных сумках гонца нашлись пять сотен золотых монет и пакет, запечатанный гербом – двумя серебряными ветвями меллорна под изображением глаза в зелени. Это меня уже заинтересовало. Потому как гербом Олваирина и его правителя была серебряная башня под ветвями меллорна.

С хрустом сломав печать, я извлек послание, в котором Видящая Реалуэ извещала «благородного мэра славного города Ветровска, а также всех, кому это будет сколько-нибудь интересно», что собирается появиться у северных ворот города завтра в полдень. При этом имя, в переводе с синдарина [9] означающее «Плетельщица времени» и указание, что информация предназначена «для всех, кому она сколько-нибудь интересна», указывали на то, что провидица – самая настоящая, и вполне может знать о том, что встречу ей готовят на только в славном городе Ветровске. Вот только… почему она тогда отправила с письмом именно того из своих спутников, кто схватился за оружие? Неужели «чья-то воля закрыла от нее эту сцену»? Или… или имеют место быть очередные политические дрязги, решаемые, как и положено политическим дрязгам, максимально грязным путем?

Я опустился на колено возле погибшего, и произнес:

– Да примет Мать твою душу. Пусть дарует Она тебе мудрости, позволяющей не хватиться за оружие, когда дело можно решить словами. И тогда следующее твое воплощение окажется длительнее, и счастливее оборванного.

С некоторым удивлением я увидел, как тело убитого медленно погружается в землю, и над ним поднимается тоненький росток. Похоже, это был знак, что слова мои были услышаны Матерью эльфов.

Поднявшись, я кивнул отряду, давая знак продолжать движение. Теперь, съехав с дороги, мы двигались еще медленнее… но двигались к цели.

Солнце уже начинало клониться к закату, когда перед нами открылся овраг, видимо, являющийся ответвлением Орбаковской балки. Со дна оврага поднимался дым большого костра. Докладывая мне о результатах разведки, Аки сказала, что, заметив гоблинов, она не стала проверять, что там такое, постаравшись как можно тише и незаметнее убраться подальше. И я очень похвалил ее за это решение, потому как терять одну из своих феечек в гоблинском котле – не желал просто категорически. Однако на карте в моей Книге данная точка отображалась не как «стойбище гоблинов», а как «рудная шахта». Да и в любом случае, банда гоблинов – это не те соседи, которых я готов терпеть.

Ариса, осторожно высунувшись, сверху осмотрела дно оврага, после чего доложила, что там – «очень много» гоблинов, пересчитать которых не представляется возможным, поскольку они все время прыгают, и кидают что-то в огонь, отчего и поднимаются замеченные нами клубы черного дыма.

Короткая разведывательная вылазка показала, что к югу – овраг сужается, но стены его настолько круты, что взобраться на них не представляется возможным. Да и дальняя от нас стена также была практически отвесной. Так что для гоблинов внизу оставалось два возможных пути отступления: прямо на нас, взбираясь по довольно крутому, но все-таки проходимому склону, либо на север, к основной балке. Так что я разделил свой отряд на две части, и четырех парней и двух девушек под командованием Джонаса отправил на север, чтобы они спустились в овраг и перекрыли гоблинам путь к бегству.

А через некоторое время после того, как они ушли, над оврагом, тяжело взмахивая потемневшими от усталости крылышками, пролетела феечка. Она летела на восток, к Великой реке. Феечка была слишком высоко, чтобы до нее можно было докинуть копье или достать из скверного гоблинского лука (впрочем, из человеческого – тоже, я предпочел перестраховаться), но даже тупому гоблину было ясно, что далеко она не улетит, и скоро будет вынуждена спуститься для отдыха. Внизу заорали на разные голоса. Вскоре послышался шелест осыпающейся опоки [10], и многоголосая ругань на гоблинском диалекте орочьего. Видимо, грозные и дружные охотники лезли наверх в буквальном смысле этого слова по головам своих товарищей. Но вот самый резвый из поимщиков выбрался наверх.

– Упс… – сказал он, увидев вместо беззащитной уставшей феечки – рослого человека в кольчуге и с топором.

– Ага… – согласился с гоблином Фабрис, и расколол его череп топором «до самых зубов».

Нет, все-таки, мозгов у гоблина – как у плюта [11]. Они все лезли и лезли из оврага… и каждый вылезший делал одно и то же. А именно – застывал на месте, завидев наш «комитет по встрече». А в следующую секунду на него обрушивалась булава, или топор, или его протыкали копьем.

Так мы положили примерно с полтора десятка зеленокожих, когда один из еретиков ошибся. Его гоблин, вместо того, чтобы тихо помереть на месте – с криком улетел обратно в овраг. Конечно, это было неизбежно, и надеяться перебить всех гоблинов в такой примитивной ловушке – было бы неумеренным оптимизмом… но все-таки хотелось бы продолжать чуть подольше.

Поднявшись над склоном, я увидел, как остатки гоблинской банды разделились на три отряда примерно равной численности. Первый отряд рванулся на север, туда, где его уже ждали. Эта шайка состояла из семи или восьми гоблинов, и семь еретиков должны были справиться без проблем. С десяток зеленых с визгом и воплями пытался взобраться по отвесному склону на противоположной стороне оврага. И у них даже были шансы на то, что номер получится… если бы они не так сильно мешали друг дружке. И еще пять – кинулись на юг по оврагу. Ну-ну. Удачи.

Съезжать вниз по опоке – далеко не тоже самое, что и карабкаться вверх. Так что на дне оврага мы оказались существенно быстрее, чем гоблины взбирались. Пьена с двумя парнями я отправил за теми, кто побежал на юг, а сам с остальными двинулся истреблять тех, кто пытался убежать сквозь стену. Феечкам же я приказал держаться повыше и следить за каждым гоблином, который сумеет вырваться из ловушки, в которую зеленокожие сами себя загнали.

Чтобы помешать гоблинам найти какой-нибудь не учтенный мной выход, я бросил на штурмующих обрыв зеленокожих «Голос Древнего врага». После этого истребление в прямом смысле сошедших с ума от страха врагов стало простой и несколько нудной работой.

К тому времени, как мы закончили, вернулся и Пьен с теми, кого я отправил с ним. Покачав головой, он дал понять, что никто не ушел. Правда, сам ученик был слегка зеленоватого, в тон гоблинам, цвета. Видимо, по пути он заглянул в котел, вокруг которого гоблины плясали, когда мы появились.

– Пойдешь? – спросил я у Пьена, кивнув на север, откуда все еще доносились звуки схватки.

Тот только яростно кивнул, и махнув тем еретикам, которых я отправлял с ним в прошлый раз, двинулся на север. Один из парней бросил на меня вопросительный взгляд, и я кивнул, подтверждая право моего ученика распоряжаться.

Сам же я двинулся в сторону входа в шахту. Солидность бревен, из которых была собрана рудничная крепь, намекала, что строили ее не гоблины. Но вот забежать туда кто-то из них вполне мог. Вот сейчас и проверим.

Прикоснувшись Кольцом Лорда к дощечке возле входа, я удовлетворенно улыбнулся. «Железная шахта переходит в ваше владение. Выработка: 0 мер руды (шахта пуста, направьте сюда крестьян для того, чтобы запустить производство)».

Отвлекшись от любования уже своей шахтой, я сбросил в «посмотреть позже» очередное системное сообщение. Времени разбираться с полученным не было: вернулся отряд, который блокировал северный путь отхода. И притащил стонущего от боли еретика. Из страшной раны проглядывали концы сломанной кости. И даже Боевую регенерацию в таком случае применять было опасно: заклятье просто срастило бы кость в таком положении, в котором она была сейчас, обеспечив парню инвалидность. В конце концов при создании Боевой регенерации все возможности лечение были принесены в жертву скорости. Там, где обычная регенерация, действующая час и восстанавливающая по 5*(Силу Магии) хп в минуту – вернула бы организм к идеальному состоянию, Боевая регенерация – просто закачивала по 5 хп + 0,2*(Силу Магии) за две секунды. «Срастется криво – плевать! Потом будем разбираться. Главное – дожить до этого «потом»! Вот основной девиз этого заклятья. «Выжить сейчас». Не более того. Но и не менее.

Признаться, я бы ничего не смог сделать в такой ситуации. Моих навыков, принесенных с курсов первой помощи было явно мало, чтобы сложить кость так, как надо для запуска Боевой регенерации. Но, к счастью, у Пьена имелся навык «Лекарь» второго уровня. Так что он сказал, что возьмется сложить кость обратно. Но ему нужны были подручные материалы.

Во-первых, требовалась прямая палка и ремень для создания шины. Во-вторых – какая-нибудь ветка не слишком твердого дерева, которая защитила бы зубы пациента. Увы, но никаких обезболивающих заклятий или зелий у нас не было. И этот недостаток, столь фатально проявившийся, обязательно надо было как-то исправить. Ну и, в-третьих, требовалась помощь нескольких сильных ребят для иммобилизации пострадавшего.

К счастью, операция, несмотря на вопли исцеляемого, прошла успешно. К тому же, по ее итогам, система отсыпала моему ученику немного опыта, которого хватило для перехода на следующий, седьмой уровень. При этом он получил навык «Искажение реальности первого уровня», заменивший нулевой, полученный им при смене класса. Также, получив статус моего ученика, Пьен получил и все мои заклятья, хотя до сих пор и избегал пользоваться боевой магией, ограничиваясь исцелением. В дальнейшем же все заклинания, открываемые в Заклинательном покое – открывались также и у всех моих бойцов, имеющих Книгу Магии, если, разумеется, у них имелся доступ к соответствующей области магии. В случае Пьена, области развития которого совпадали с моими полностью, это означало, что он получает все заклинания, которые получаю я, естественно, кроме тех, которые я выучил со свитков, как найденных «по случаю», так и купленных на аукционе.

Вот теперь можно было и разобраться с тем, что я получил. Второй и последний на сегодня уровень принес мне единицу Силы Магии, что вместе с бонусами предметов составило 28 единиц, а также выбор между Тактикой 2-го уровня и Искажением реальности, также 2-го уровня. Немного поколебавшись, я все-таки решился усилить Искажение. Конечно, от Тактики профит ожидался прямо сейчас, а вот Искажение мне сейчас было скорее вредно, чем полезно: нормально действовать в условиях искаженной реальности мог я, Пьен, Фабрис, Джонас с его амулетом и феечки. То есть, Искажение оказывалось скорее «оружием последней надежды», чем чем-то постоянно полезным. Но тут взяли верх соображения ролевого отыгрыша.