Текст книги "Либо ты, либо я (СИ)"

Автор книги: Lirva

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Кирилл, ты чего? – он, наконец, несмело шагнул ближе, потому что ранее держал дистанцию из-за Скоробогатова, и положил руку на плечо, силясь заглянуть в глаза. А меня разрывало от смеха.

– Чего-чего? Не могу больше ржать, сейчас сдохну… Эти двое! Голубки, блин, под прикрытием!

– Кто?! – глаза Макса стали по пять копеек. Милое зрелище, заставившее меня вновь захлебнуться смехом.

– Да Скоробогатов с Калининым! И долго они, интересно, по углам трутся? Боже, не могу, живот уже болит.

– Тихо ты, идиот! – шикнул на меня Макс строго, как мамочка, и увёл с чужих глаз.

========== глава 32 ==========

POV Максим

План Кирилла мне не нравился от слова совсем. Как он решил всё это провернуть у отца под носом, одному Богу известно. Меня даже от одной мысли о подобной афере потряхивало, а ему хоть бы хны – спокоен, как удав. Ну, или он хотел, чтобы так оно и выглядело.

Мы лежали, прижавшись друг к другу, на моём диване – я уговорил его ночевать всё-таки у меня, не хотелось оставлять Соньку надолго одну – и разговаривали, шёпотом, чтобы сестра не услышала.

– Ты не боишься? – вышло как-то жалко, но мне действительно было тревожно из-за всей этой заварушки, и в особенности тревожно за самого Кирилла.

– Только дурак не стал бы бояться моего отца, а я не дурак, – ухмыльнулся Самойлов своей невозможной улыбкой, заставляя меня не то таять под его обаянием, не то раздражаться из-за его беспечности.

При мысли о том, чем всё это может закончиться в случае неудачи, я против воли крупно вздрогнул.

– Не ссы в трусы, Макс. Поверь, он не ждёт от меня подставы. Он думает, для меня это слишком круто, – Самойлов обнял меня за плечи крепче, притискивая к себе, как плюшевую игрушку, но спокойнее на душе от его слов не стало.

– Почему он так думает? – чтобы хоть как-то успокоиться, я стал изучать пальцами его тело, обводя каждую мышцу, прощупывая, оглаживая. Не знаю, почему, но меня это действительно успокаивало.

– Он надолго упустил меня из вида. Очень надолго. И просто пропустил тот момент, когда я перестал быть лоботрясом, которому только и надо, что сидеть жопой на папиных денежках.

– У вас плохие отношения. Почему? Это ведь не только из-за того, что он строгий.

– Нет, не только, – Кирилл шумно вздохнул и перевернулся на спину, оставив одну руку под моей головой, а второй прикрыв глаза. Мне сразу же захотелось прикусить свой длинный язык. Очевидно, я затронул какую-то очень болезненную для него тему. – Это из-за мамы. Мы с ним поссорились из-за неё.

– А что случилось? – вот уж не думал, что и у Кирилла в семье какие-то проблемы. Казалось бы, деньги есть, бизнес процветает. Цвети и пахни, что ещё надо? Но я ошибался.

– В девяностые, когда отец только начинал, он многим перешёл дорогу. Нам часто угрожали, требовали от него закрыть бизнес, – каждое слово давалось Кириллу с трудом, но я видел, что он действительно хочет рассказать. Ему было сложно, больно вспоминать, но он хотел поделиться этой ношей, хотя бы просто для того, чтобы она стала чуточку легче. И я был готов разделить с ним её тяжесть, как он сделал это для меня.

– А он что?

– Да ничего. Ему было наплевать на все угрозы. Он пёр напролом, не видя ничего, кроме денег. Однажды нас с мамой похитили. Мне было лет шесть, наверное. Я плохо помню, что происходило. Психологи говорят, это защитная реакция. В общем, нас вытащили, а того мудака упекли за решётку. Но факт оставался фактом – отец пренебрёг нашей безопасностью. Он даже после этого не успокоился и продолжил делать то, что делал. Мама пыталась с ним говорить, устраивала скандалы. Хотела даже забрать меня и уйти, но он не позволил. Года два мама с ним боролась, а потом не выдержала. День был такой, знаешь, всё складывалось очень удачно: я в школе, отец на какой-то встрече. Дом напичкан охраной по самое не хочу, но к матери в спальню никто ломиться же не станет. Она написала записку и повесилась. Когда её нашли, ничего сделать уже было нельзя. Я приехал со школы с водителем, выглядываю в окно, а её на каталке вывозят из дома, тканью накрытую. Вот и всё. С тех пор мы с отцом на ножах. Это из-за него мама так поступила. Из-за его жадности.

Как только хриплый шёпот прервался, Кирилл шумно вздохнул и повернул голову ко мне, улыбнувшись как-то криво на один бок – я едва разглядел в темноте. Стало не то чтобы жаль его, но это чувство понимания засело в душе. В итоге ни у одного из нас не было нормальной семьи. Руки сами потянулись обнять его и прижать к себе, как ребёнка. В восемь лет лишиться материнской любви и заботы, каково это? Мне страшно было представить. Да и не только матери, но и отца. Неудивительно, что Кирилла отправили в добровольную ссылку. Золотая клетка для строптивого зверя. А всё ради чего? Ради того, чтобы никому и никогда не признаться, что твоя жена погибла из-за тебя. Какое лицемерие…

Мы так и уснули в обнимку, а утром пришлось иметь бледный вид перед Сонькой. Не то чтобы я ей прямо сообщал о том, что мы с Самойловым теперь вместе, но сестра проявила свою женскую интуицию и всё сама поняла. Единственное, на что я наткнулся после того, как в её глазах проскользнуло удивлённое понимание, это хитрое подмигивание и лукавая улыбка. Вот ведь лиса.

В выходные мы занимались всякими глупостями: валялись в снегу, лепили снеговиков и устраивали настоящие бои. И всё под окнами нашего дома. Соседи, должно быть, решили, что мы умалишённые, но нам было всё равно. Больше всего мне было радостно видеть улыбку на Сонькином лице. Кажется, она пришла в себя и окончательно оправилась. Синоптики обещали в скором времени потепление, поэтому мы старались насладиться последними глубокими сугробами по максимуму. Самойлов даже пару раз завалил меня в снег и поцеловал, пока Сонька не видела. Ну, это он так думал, что она не видит.

В воскресенье я решил, что пора что-то делать с моими волосами. Во-первых, они стали слишком длинными, во-вторых, их пора было снова красить. Сестра подошла к этому, как и обычно, со всей ответственностью: сходила в магазин, купила краску и приступила к делу. Кирилл то и дело засовывал свой любопытный нос в ванную и интересовался, как дело продвигается. Вот честно, хотелось его за этот самый нос укусить. В итоге, он всё-таки вытребовал уступить ему место и принялся сам красить меня. Естественно, всё это переросло в какое-то эротическое шоу, потому что он для начала разделся, оставшись в одних трусах, якобы чтобы не угваздаться краской, затем стал очень уж ласково перебирать прядки волос и массировать пальцами кожу вокруг головы и, в конце концов, просто сорвался на жадные поцелуи, предусмотрительно закрыв дверь. Я в процессе всего этого был похож на драного уличного кота: на голове гнездо, пахнущее химией, плечи мокрые из-за того, что их приходилось постоянно вытирать от капель краски, сам весь всклокоченный и с горящими глазами. В общем, всё то время, которое нужно было держать краску на волосах, мы с Самойловым самозабвенно целовались, запершись в ванной. Он усадил меня задницей на стиралку, вклинился между ног, и понеслось. Через какое-то время Соня очень тактично постучала в дверь и напомнила, что краску пора смывать, иначе будет хуже.

Каково было моё удивление, когда я взглянул на себя в зеркало. Я готов был рвать и метать! Я напоминал разъярённого дракона, который того и гляди дыхнёт пламенем, испепеляя всё вокруг. Мои волосы… Были рыжими. Чёрт возьми, они были совсем такими, как в детстве, позорно рыжими и кричащими. Из-за этого веснушки на носу стали заметнее. А Самойлов… Предательская сволочь! Он сказал, что это мило, что мне очень идёт, схватил свои шмотки и смотался из квартиры, прокричав напоследок: «Встретимся в понедельник, куколка!» Кругом одни предатели! Сонька только виновато опускала глаза и говорила, что это всё идея Кирилла. Ну, конечно! А кто краску неправильную покупал, а кто меня ей красил? Заказчик и исполнитель, оба хороши!

Естественно, в университете первыми, кто меня безбожно обсмеял, стали Антон с Ритой. Уж Тоха-то, я думал, пупок порвёт от смеха, он чуть под парту не свалился в приступе истерического гогота. Рита вела себя чуть более тактично, прикрывая рот ладошкой и тихо хихикая себе под нос. Перекрашиваться я не стал в тот же день чисто из чувства самосохранения: волосы подобной пытки второй раз за день могли и не выдержать. На меня пялились все, кому не лень, даже те, кто отродясь со мной не общался. Конечно, им-то и не ума, что я вовсе не шатен. В обед даже Рита не выдержала и посредственно пошутила про рыжих, нарвавшись на мой предупреждающий взгляд. Тоха порывался закрыть её своей широкой грудью, но у него ничего не вышло. К нашему столику, к всеобщему недоумению, присоединился Скоробогатов. Какая муха его укусила, я понятия не имею, но он просто молча сел, поел, так же молча встал и ушёл, оставив нас ошарашенно смотреть ему вслед. Кирилла, кстати, я в этот день в университете не видел, вопреки его обещанию. Кажется, именно в тот момент завертелись все те дела, что он замыслил. Я плохо в этом разбирался и оттого ещё больше нервничал.

Самойлов не показался на учёбе и во вторник, и в среду. К вечеру четверга мои нервы сдали, и я сам решился ему позвонить.

«Алло?» – ответил он мне хриплым голосом, явно сонный, хотя времени было всего ничего – восемь вечера.

«Привет», – на большее меня не хватило. Я сидел на диване, подобрав под себя ноги, и смущался, хорошо хоть в темноте не было видно, как я краснел. Да и видеть было особо некому – Соня засела в своей комнате с конспектами.

«Привет, конфетка», – в его голосе сразу промелькнула радость, и я почти почувствовал, как он встрепенулся по ту сторону.

«Ты куда пропал? Ни слова, ни полслова от тебя с воскресенья. Вдруг я волнуюсь?» – просто по-человечески сказать, что я скучал и волновался, почему-то не получалось. Впрочем, Кирилла это, похоже, не сильно задевало, потому что ответил он мне всё тем же ласковым голосом.

«Так вдруг или волнуешься?» – он хрипловато рассмеялся, чем-то пошуршал, душераздирающе зевнул и продолжил: «Я закончил со всеми делами и рухнул спать, как мёртвый, как только пришёл домой. Прикинь, я даже не разделся».

«Прикидываю. Кирилл… Как всё прошло?» – у меня сердце дрожало и поджилки тряслись в ожидании ответа. Я хотел и одновременно не хотел его слышать, потому что было действительно страшно узнать, чем всё закончилось. А что, если ничего не вышло? Что нам делать тогда? Что станет с Кириллом? Мысли роились, как пчёлы, мешая дышать.

«Всё круто, Макс. Я его сделал. Думал, наизнанку вывернусь, но дело выгорело. Так что его яйца теперь у меня в кулаке, надёжно и надолго», – от пошлой шуточки Самойлов не удержался, что вполне в его стиле, но я прекрасно слышал, что его смех вышел немного натянутым. Да, в такие моменты даже радоваться нормально не получается. Всё-таки, он прошёлся по головам.

«Ты молодец, Кирилл. Ты… Я рад», – вот и всё. Что я ещё мог сказать? Такое не передашь словами. Хотелось прижать его голову к своей груди и погладить по волосам, хотелось сплести наши пальцы в замок. С каких пор я вообще стал таким зависимым от него? Будто его эмоции передавались мне. Тревога, радость, грусть – всё это я чувствовал в нём и поддавался этому сам. Это и есть то, что называют любовью? Сладкий страх тянул где-то в груди.

«Максим», – позвал он, заставив меня вынырнуть из своих мыслей и крупно вздрогнуть – этот глубокий голос не был похож на тот бессильный шелест, что я слышал секундой раньше: «Приезжай».

Что мне оставалось делать? Я собрался со скоростью света и пулей вылетел из квартиры, успев только на бегу предупредить Соньку, что уезжаю к Кириллу. Такси вызвать сразу не догадался, поэтому поморозил нос на улице возле подъезда.

Он встретил меня на пороге, уставший, помятый, с синяками под глазами и лёгкой щетиной на щеках, но одно было неизменно – его глаза горели при виде меня. Кирилл меня не пригласил в квартиру – он меня в неё втащил. И дверь за моей спиной захлопнулась оглушительно громко.

========== глава 33 ==========

POV Кирилл

Куколка примчалась ко мне на всех парах, хотя я даже и не был вообще уверен, что он согласится приехать так поздно, почти на ночь глядя. Придя с очередного собрания, я завалился спать, как был – в одежде. Раздеться просто не было сил. Последние четыре дня показались сущим адом, но зато все главные вопросы были улажены.

Встретив Макса, встревоженного, всклокоченного, как подравшийся птенец, я сразу затащил его в квартиру. Он что-то всё пытался спросить, сказать, но я просто-напросто заткнул его рот поцелуем. Не до разговоров. Он был напористый и одновременно податливый: уверенно толкал меня в сторону спальни, по пути раздевая, а уже там, на уютно разворошенной кровати, так самозабвенно отдавался, что у меня звёзды вспыхивали под веками.

Уставший и запыхавшийся, раскинувшись рядом в позе морской звезды, он мурлыкнул охрипшим голосом:

– Всё-таки это повышает самооценку – оказаться в постели заместителя председателя совета директоров.

– Бери выше, конфетка. В постели президента компании, – я хмыкнул в ответ на его ошарашенный взгляд.

– Ты серьёзно? – он подполз ко мне ближе и положил ладонь на плечо.

– Абсолютно. Как там твоя самооценка? Взлетела до небес? – обняв Макса за талию, я прижал его к себе. Так лежать намного удобнее. Он замолчал, прижавшись тёплым животом ко мне сбоку, а я не мог отвести взгляда от его волос. Рыжие, они смотрелись необычно и ярко, и даже веснушки на носу из-за этого стали более заметны. Он был как солнышко.

– И как ты учиться планируешь? С такой работой тебе не будет хватать времени на университет, – светлые глаза зацепились за моё лицо внимательным взглядом.

– Придумаю что-нибудь. Думаю, декан войдёт в моё положение, – в ответ на это предположение Макс только насмешливо хмыкнул и, потянувшись за одеялом, накрыл им нас обоих.

– Спи давай, президент. Завтра пары никто не отменял, – он всё равно не увернулся от поцелуя на ночь, немного поворчал про безответственных бизнесменов и таки притих, обняв меня в ответ и почти подмяв под себя, как курица – яйцо. Да, это вам не барышня.

POV Максим

Утром меня разбудили ласковым шёпотом и мимолётными поцелуями в щёки – Кирилл, скрепя сердце, поднимал меня на пары. Встать с утра пораньше для меня проблемой не было, но всё равно было лениво. А он то и дело вообще порывался оставить меня дома, ссылаясь на то, что я устал. Он даже завтрак для меня приготовил и проследил за тем, чтобы я непременно всё съел. Мило.

В университете впервые за несколько недель у нас была совмещённая пара. Но Самойлов рядом не сел – отошёл к взволнованным Скоробогатову и Калинину на задних рядах. Я знал, что им было, что обсудить.

Тоха выглядел, как наркоман. Он постоянно дёргался, вертелся, как уж на сковородке, блестел глазами по сторонам и очень сильно волновался. В чём дело, не говорил.

– Тох, да что такое-то? Что-то случилось? Помощь нужна? – но в ответ на мои вопросы и предложения друг лишь отмахивался, постоянно бросая взгляды на дверь в аудиторию, как если бы кого-то ждал.

Риты не было, что странно. Она опаздывала редко, хотя, «редко, но метко» – это как раз про неё. Она забежала в кабинет за секунду до того, как пришёл преподаватель, быстро поднялась по лестнице куда-то на два ряда выше нас и села с местной отличницей, идущей на красный диплом. Я моментально сложил два и два: Тоха весь дёрганный, нервный, а Рита явно обижена на него, потому с нами и не села. Наверняка он опять что-нибудь обидное ей сказал и теперь не знал, как извиниться.

– Елена Станиславовна! – вдруг обратился он к преподавателю, заставив всех присутствующих обратить на себя внимание. Мои брови медленно, но уверенно поползли вверх.

– Что, Якунин? – без особого энтузиазма отозвалась та, строго глянув на него поверх очков.

– Можно я сделаю небольшое объявление, пока Вы не начали? – мне в голову не лезло, что такого важного мог сообщить Антон целой аудитории, заполненной тремя разными группами студентов. Он не в студенческом совете, не в активе, даже не в профкоме.

– Можно, Якунин, только быстро, – милостиво махнула рукой преподаватель и села за свой стол, отвлекаясь на какие-то бумаги.

Тоха в два прыжка преодолел лестницу, спустившись вниз, прокашлялся и, уставившись на ряды, заговорил:

– Многие здесь хорошо знают меня, поэтому сразу хочу сказать, что я сейчас не буду шутить, – по аудитории разнёсся тихий смех однокурсников, которые прекрасно знали, на что он способен. – Это не розыгрыш, я не проспорил или что-то типа того. Я абсолютно серьёзно, – преподаватель, кажется, почувствовав, что студенту нечего сказать по существу, открыла было рот, но тут же его закрыла, потому что Тоха заговорил ещё громче, глядя куда-то наверх. – Рита! – от обращения даже я вздрогнул, покрываясь холодным потом. Было страшно подумать, что он может отчудить в присутствии стольких людей. Я пытался послать другу мысленный сигнал прекратить, но он моих телепатических сообщений, увы, не слышал. – Мы с тобой довольно давно знакомы. У нас часто бывали разногласия, но ты всё равно классный друг! Но недавно я понял, что больше так не могу. Друзья – это, конечно, круто, но я… – не знаю, кто из нас больше волновался: взмокший от волнения Антон или я, готовый грызть ногти на руках. – Я люблю тебя, Рит! – потянувшись к заднему карману джинс и одновременно опустившись на одно колено, он достал маленькую красную коробочку и открыл её. Не нужно было видеть, что в ней, чтобы понять. – Давай поженимся после выпуска? – и уставился, красный, как варёный рак, наверх, туда, где сидела Соколова. У меня сердце ушло в пятки, потом подскочило к горлу и вернулось обратно. Что чувствовал Тоха, думать вообще не хотелось. Вся аудитория поражённо затихла. Преподаватель неприлично раззявила рот, глупо уставившись в спину Антона.

Сзади послышался шорох, скрип отодвигаемого стула и быстрое-быстрое цоканье каблуков вверх по лестнице.

– Догоняй, придурок! – вскочив со своего места, крикнул я ему, что было сил. В гробовой тишине огромной аудитории мой голос прозвучал слишком громко, зато быстро отрезвил Тоху. Он подорвался и вихрем взлетел вверх по лестнице, выбегая в коридор. За ним оглушительно захлопнулась дверь.

– Что это было? – преподаватель, отойдя от шока, наконец, перестала беззвучно открывать и закрывать рот.

– Предложение руки и сердца! – послышался незнакомый мне голос с задних рядов, и по всей аудитории стали разноситься мечтательные и романтические вздохи.

Елена Станиславовна, конечно, пыталась призвать всех к порядку, но пара была безоговорочно сорвана. Никто не хотел слушать очередную нудную лекцию, когда тут такое творится. Новость разлетелась по университету со скоростью света. Ещё бы, в аудитории находилось сразу три группы студентов. Оставшуюся пару мы просто сидели в аудитории и занимались своими делами, дожидаясь начала обеденного перерыва.

«Он серьёзно?» – пришло мне сообщение от Самойлова. Он буравил меня взглядом со своего места на заднем ряду.

«Серьёзней некуда».

«Ахуеть», – последовал лаконичный ответ, заставивший меня рассмеяться.

Зайдя в столовую во время обеда, я обнаружил друзей привычно сидящими за нашим столиком. Необычным было только одно – Рита сидела у Тохи на коленях и прятала лицо у него на плече. Ну, понятно.

– Ну, ты, конечно, задал жару, – набрав себе на раздаче чего-то, на что даже не особо смотрел, подсел я к ним, стараясь не смущать Риту лишний раз своими пристальными взглядами, глядя в основном на друга. – Даже я обалдел, не то что Рита.

– Как вы тут, голубки? – подойдя к нам с большим подносом, полным всякой непонятной, но очевидно съедобной всячины, хохотнул Кирилл, усаживаясь рядом со мной.

Естественно, вскоре вокруг столика образовался просто вихрь: люди подходили, кто-то поздравлял, кто-то искренне сочувствовал Рите, кто-то скорбел по Тошиной потерянной свободе, девушки считали своим долгом дать Рите советы, которые в основном делились на два типа: выходить замуж за этого балбеса или же не выходить.

– Как дела у невесты? – раздался рядом смутно знакомый голос, и на стул рядом с друзьями опустился Скоробогатов. Сказать, что я удивился его появлению, значит, ничего не сказать. Да, Рита рассказывала, что у них «что-то там когда-то там» было, но это ведь не значит, что они приятели. Или?

– Отсел, – буквально прорычал ему в лицо Тоха так, что даже я вздрогнул и уставился на него непонимающим взглядом. Мне впервые довелось видеть, чтобы он вёл себя настолько несдержанно. Очевидно, ему было уже наплевать и на высокое положение отца Скоробогатова, и на то, что сам парень был куда крупнее него. Влад мог бы и врезать ему за такое хамство, но тот лишь приподнял руки в миролюбивом жесте и послушно отодвинулся чуть в сторону.

– Боюсь-боюсь, – рассмеялся он и, вытянув шею, как новоявленный страус, махнул кому-то рукой, призывая к столу. От раздачи к нам неуверенно шагал Калинин, с интересом рассматривая сжавшихся в один общий комок Риту и Тоху.

– Про вас уже весь университет жужжит, – деловито проинформировал парень, протягивая Тохе руку. – Стас, – представился парень, как ни в чём не бывало.

– Антон, – нахмурив брови, пожал друг его руку в ответ.

– Да пусть жужжат, сколько влезет. Как дела? – моментально перейдя с насмешливого тона на деловой, Кирилл жестом предложил парню сесть рядом с собой. Калинин выглядел примерно таким же измотанным, как сам Самойлов, поэтому, едва прикоснулся задницей к стулу, сразу накинулся на еду на подносе, отставляя все вопросы в сторону.

– Всё в порядке, – ответил вместо него Влад, и Кирилл повернулся к нему, весь обращаясь в слух, – последние вопросы были улажены вчера, как вы и договаривались.

– Всё-то ты вперёд всех знаешь, Влад, – насмешливо, но без злости, подколол его Кирилл, стараясь незаметно переложить со своего подноса на мой сладкую булочку и не то беляш, не то чебурек.

– На то я и будущий юрист, – хмыкнул парень, улыбнувшись одним уголком рта, и тоже принялся есть.

– И что, теперь типа мир, дружба, жвачка? – тон голоса у меня вышел пресным. По-другому не получалось. Это к Самойлову рядом, каким бы кретином он ни был в прошлом, я постепенно привык. А вот присутствие Скоробогатова и, в особенности, Калинина воспринимал болезненно остро. Эти ребята методично и расчётливо мутили мне кровь несколько лет подряд. Хоть пытайте меня, не смогу я вот так сразу общаться с ними на дружеской ноте.

– Ты это, извини и всё такое, – скомкано пробормотал Влад, сидевший напротив, и протянул мне руку, неловко улыбаясь, – Без обид? – я молча кивнул и пожал его руку.

– Мы немного перестарались, – невнятно прошамкал Стас, старательно пережёвывая макароны с мясом и глядя на меня, повернувшись в пол-оборота. Руки он мне протянуть не мог, но глянул пристально и, кажется, без злости. Я снова кивнул и глупо уставился на свой поднос, где стараниями Кирилла вдруг стало в два раза больше еды, чем я брал на раздаче.

– Потом будешь рефлексировать, конфетка, – потрепал он меня по волосам тёплой ладонью, – А сейчас – ешь.

========== Бонус №1 ==========

POV Максим

Буквально месяц спустя я стал напоминать себе примерного супруга. Самойлов вкалывал, как проклятый, пропадал в компании днями и ночами, стараясь как можно быстрее вникнуть в дела и разобраться со всеми неурядицами. Я же, в свою очередь, мотался к нему домой, как на работу, кормил, поил, вовремя укладывал трудоголика спать и порой сам оставался на ночь. Видя, каким вымотанным он приходит домой после очередного рабочего дня, я не мог не заботиться о нём. Готовить для него ужины, а иногда и завтраки было приятно, он от этого словно светился изнутри. А мне и не было в тягость. Подумаешь, диплом на носу и ГОСы. Ему было вдвое, а может и втрое сложнее. Нужно и подчинённых в ежовых рукавицах держать, и в дела как можно скорее вникать, и учиться в придачу. Естественно, декан, понимающе покачав головой, дал разрешение Кириллу свободно посещать занятия, только толку от этого было – чуть. Он, так или иначе, должен был писать курсовые и рефераты и всё это вовремя приносить преподавателям. Понятно, как он справлялся. Едва покончив со своими заданиями, я старательно переписывал лекции в его тетрадь. Он в ответ сверкал на меня своими зелёными глазищами и беспрестанно благодарил.

В остальном наша жизнь тоже несколько изменилась. Секса стало меньше, потому что Кирилл зачастую, вернувшись с работы, старался поплотнее поужинать, а после сразу падал лицом в подушку. Я не был против, видя, как ему тяжело. В те редкие дни, когда он не был слишком сильно измотан, мне удавалось разнежить его расслабляющим массажем и раскрутить на взаимный минет. Кстати, он до обидного быстро стал в этом довольно умел. И, кажется, ему самому это нравилось.

Сонька уже привыкла к моим регулярным отлучкам, так что стала чувствовать себя много свободнее: в кои-то веки она могла позволить себе пригласить на ночь подруг. Уж не знаю, что они там устраивали: пижамные вечеринки или что-то ещё – но на следующий день я обнаруживал мусорное ведро до отказа забитым упаковками от разных вкусностей. Девушки, вопреки моим представлениям, в еде и сладостях себе не отказывали. Однажды произошёл и вовсе забавный случай, когда я вернулся домой рано утром – успел заскочить перед парами – и наткнулся на кучку полураздетых девушек, спящих у меня в зале прямо на полу. Естественно, ходил я вовсе не как пушинка, так что девушки проснулись и развизжались – ещё бы, они тут, считай, в неглиже, а я, значит, смотрю. Должно быть, они не знали, что я не по этой части. Соня в этом плане разделяла моё мнение о том, что наша личная жизнь – только наша.

Жизнь в университете в последнем учебном семестре здорово изменилась: Рита больше не флиртовала со всеми подряд, как это раньше бывало, а ходила повсюду с Тохой под ручку. Во время обеда в столовой к нам иногда то по отдельности, то вместе подсаживались Калинин и Скоробогатов. Оказалось, они неплохие парни. Первое время мне было сложно это осознать и принять. Стас выглядел порой даже хуже Кирилла: те же синяки под глазами, тот же землистый цвет лица и порой – двухдневная щетина после ночёвки на работе. Он также оформил себе свободное посещение, но на учёбу ходил куда как чаще Самойлова. К моему удивлению, особенно спелся Калинин с Тохой. Оказалось, эти двое – та ещё парочка авантюристов, любящих вечеринки, веселье и жить сегодняшним днём. К Тохиному сожалению, после Риткиного «да» многие вечеринки стали недоступны, так что он лишь порой завистливо вздыхал, слушая очередной рассказ Стаса. Не менялось только одно: Олег Николаевич всё так же путал нас с Антоном. Приятно было осознавать, что хоть что-то в этой жизни стабильно. Чуть сблизившись со Стасом и Владом, я стал замечать, что нападки со стороны остальных парней из бывшей компании Самойлова прекратились.

Спустя некоторое время я – не без регулярных намёков Кирилла – стал замечать, что между Владом и Стасом порой проскальзывает какое-то напряжение, искра. Я никогда не мнил, будто обладаю мифическим гей-радаром, так что не мог точно определить природу этого напряжения. Кирилл же был убеждён, что оно – сексуальное.

– Да просто кое у кого давно секса не было, вот тебе «сексуальное напряжение» и мерещится по всем углам, – поддел я его, одновременно поджаривая рыбу на ужин.

– А, так вот где собака зарыта, – его горячий шёпот прямо на ухо заставил меня вздрогнуть и всего покрыться мурашками. Я не ожидал такого обманного манёвра от, казалось бы, уставшего, как обычно, до ломоты во всём теле парня.

– Не подкрадывайся ко мне, у меня, вообще-то, горячая сковородка в руках. Намёк чувствуешь? – глянув на него наигранно строго через плечо, я попытался продолжить спокойно готовить, переворачивая рыбу на другой бок.

– О да, ещё как чувствую, – промурлыкал он мне в ответ куда-то между шеей и плечом, сразу же набрасываясь с поцелуями, прикосновениями и объятиями. Как мы только не испортили рыбу, не знаю. Но до спальни благополучно добрались и даже неплохо разворошили постель. Удивляться неожиданно игривому настроению Самойлова причин не было – на улице была весна, март. Вот и мой мартовский кот перешёл в фазу активности.

– В общем, мы решили свадьбу летом сыграть, в конце июля или в начале августа. Слишком шикарно, конечно, не получится… – Тоха был беззастенчиво перебит обиженно надувшейся, как мышь на крупу, Ритой:

– Хотя мои родители предлагали нам помочь с этим! Но этот осёл опять заупрямился!

– Они и так дарят нам на свадьбу машину! Рит, у тебя попа не слипнется от такой щедрости?

– Что ты имеешь против моей попы, Якунин? – в голосе подруги слышалась угроза, но Антон и тут не растерялся.

– Ничего! Она у тебя просто класс! А ты что имеешь против моей фамилии? Ты, между прочим, скоро тоже будешь Якунина, – Тоха задрал нос выше, чем видел, и сделал важное лицо, заставив весь наш стол грохнуть громким смехом. Стас, бедолага, чуть не подавился соком, а Рита, поняв, что в этот раз перешутить жениха не получится, замолчала, смущённо алея щеками.

Моё удивление было ничуть не меньше, чем удивление Шерлока, когда Антон с Ритой предложили нам с Соней стать свидетелями на их свадьбе. Сонька, то краснея, то бледнея, поначалу отнекивалась, утверждая, что она вовсе не лучшая Риткина подруга, но потом под суровым напором сдалась.

Пока что свадьба этих двоих была перспективой отдалённой, всё же ещё несколько месяцев впереди. Да и ГОСы на носу. И дипломы. Свой диплом я, честно признаться, начал писать ещё на третьем курсе, заимев хорошие отношения с дипломным руководителем, так что дело оставалось за малым – написать отчёт по преддипломной практике. Поскольку я работал фрилансером и вполне успешно зарабатывал этим себе на жизнь, написать отчёт для меня не составило труда. Отчёт же Самойлова мы писали вдвоём, засиживаясь порой до глубокой ночи. Его нынешняя работа стала официально считаться базой практики, но как описать весь тот объём, который ему приходилось охватывать и выполнять каждый день, он не знал. Да и я не знал, если честно. А отношения со своим дипломным руководителем Кирилл предусмотрительно испортил ещё на первом курсе, когда тот вёл у их группы какую-то не очень важную дисциплину, которая, вполне предсказуемо, была парню не особо-то интересна. Теперь преподаватель знать не хотел Кирилла вместе с его дипломом, но когда я, крутясь ужом вокруг мужчины – преподавателя по экономике организации – всеми правдами и неправдами намекал, что помогаю Кириллу писать диплом и что, как минимум, мне его помощь не помешает, он всё же сдался и уделил мне пару раз время для консультаций. Дальше дело пошло куда как быстрее.