Текст книги "Либо ты, либо я (СИ)"

Автор книги: Lirva

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

========== глава 1 ==========

POV Максим

Так тепло и мягко, но почему-то слишком шумно вокруг. Я лежу довольно удобно, тихо посапывая, но вдруг гул нарастает, и я чувствую, как меня задевают локтями и неосторожно пихают какие-то люди. Что происходит? Очередной несильный толчок окончательно вывел меня из горизонтального состояния, и я огляделся вокруг хмурым взглядом в поисках обидчика. Вот же наглость, толкать спящего человека! Кстати, где это я… Это место слишком сильно похоже на аудиторию №214, даже вон цветок на том же месте стоит, но это всё равно не объясняет того, какого чёрта я оказался тут, если минуту назад мирно спал в своей постели. Или не спал…

– Миронов, поднимай свою рыжую жопу со стула и резче пошли!

Переведя взгляд на источник противного, но до боли знакомого голоса вижу недовольную Ритку и Тоху, опять растянувшего свою плоскую морду в гадкой ухмылочке, которая и сдавала его с потрохами.

– Я шатен вообще-то, – сонно бурчу в ответ этому придурку и пытаюсь нащупать где-нибудь возле себя свою сумку. С парты мне собирать нечего, так как я и не раскладывался.

– Но я то знаю, что ты крашеный, – не менее язвительно шутит он, в припрыжку огибая стол, за которым я сидел, и направляясь уже к выходу из аудитории.

– Рит, только не говори мне, что я уснул… – умоляющим взглядом смотрю на подругу, которая продолжает сохранять недовольное выражение лица, скрестив руки на груди.

– Ты уснул, – хмыкает девушка, вдёргивая носик и смотря на меня неодобрительно.

– Могла бы и соврать ради приличия.

– Мог бы и не спать на вышмате ради приличия.

– Вы задрали трепаться, выносите свои туши наружу! – доносится чуть визгливый голос Антона из коридора, и мы выходим за ним, а Рита уже начинает воодушевленно закатывать рукава своей рубашки.

– Ты за тушу сейчас получишь. Слышишь меня? Якунин, гад, стой! – и девушка со всей возможной грацией кинулась бежать на своих десятисантиметровых каблуках за удирающим от неё другом.

– Смотри юбку не потеряй! – по обыкновению пошло шутит над ней Антон, улепётывая так, что пятки сверкают. А ведь и вправду, высокая красивая девушка в коротенькой облегающей юбке и на высоченных каблуках, пытающаяся догнать бегущего от неё парня, смотрелась очень странно, а с каждым её шагом юбка всё задиралась и задиралась…

От моих начинавших принимать какой-то не тот оборот мыслей меня отвлёк наш преподаватель по истории, так «удачно» поймавший меня в коридоре.

– Антон, ты почему так нерегулярно ходишь на элективы? Скоро сессия, если ты не забыл, – вместо приветствия оповестил преподаватель, удерживая меня за локоть и явно намереваясь получить ответ.

– Простите, Олег Николаевич, семейные проблемы, – стараюсь выглядеть как можно более виноватым под пристальным взглядом этого строгого мужчины, который, на самом деле, был замечательным историком.

– Чтобы в следующий понедельник был, и без отговорок!

– Есть, мой генерал, – шутливо приставляю ладонь к невидимому козырьку и спешу отойти, чтобы догнать своих друзей, которые, наверное, уже успели добраться до подвала, где располагался гардероб.

Кстати, вернёмся к нашим баранам. Какого лешего я уснул прямо на паре? Каким бы я ни был раздолбаем, но раньше такого открытого неуважения к преподавателям никогда не выражал, а тут бац и уснул. Мне ещё повезло, что «Круэлла» не решила кого-то спрашивать или дать тест, иначе получасовая лекция о том, как беспросветно будущее нашего поколения, мне была бы обеспечена. В общем, вывод напрашивается один: больше не засыпать вот так бесстыже на парах. Ну, хотя бы на первой парте… И, возможно, пить больше кофе по утрам.

Когда спускаюсь, вижу, что Тоха уже забрал мою куртку и стоит, ждёт вместе с Ритой.

– Тебя по пути бегемот съел? – шутливо спрашивает Ритка.

– Да меня Олег Николаевич поймал. Какого чёрта ты элективы загибаешь? Чтоб в понедельник был, и без отговорок! – с точностью передаю слова и интонацию преподавателя, обращаясь к Антону, который, кажется, и не удивился.

– Он опять нас перепутал?

– Ага, – уже безынтересно бросаю я, натягивая куртку.

Мимо нас проходят толпы народу: все такие же студенты, у которых закончилась третья пара, и они спешат покинуть эту обитель знаний. Среди числа этих «овечек», как я люблю называть всех студентов, мелькает и довольно привлекательная фигура высокого и видного парня, которого я, на своё удивление, раньше никогда не замечал. Но просто так пройти бедный парень с выражением вселенской безысходности на лице не успел, так как был ловко пойман за руку Риткой, которая тут же начала кокетничать и мило с ним щебетать.

– Ой, Владик, привет. У тебя тоже всё закончилось? – парень что-то ей отвечает, но я уже не слушаю их, лишь перекидываясь удивлённым взглядом с Тохой, чьё лицо, как и моё, вытянулось и выглядело сейчас довольно забавно, так что я даже прыснул от смеха.

Парень выглядел очень усталым и замученным, поэтому долго терзать его Рита не стала, лишь что-то шепнув ему на ушко на прощание, от чего этот вроде бы статный и уверенный в себе парень заалел как маков цвет и поспешил ретироваться. Да, у Соколовой, несомненно, талант выводить людей из душевного равновесия.

– Это ещё чё за хмырь? – недружелюбно провожая парня взглядом, интересуется Антон.

– Это не хмырь, Тоша, это Владичек Любимов, такой милый мальчик, прям ах, – мечтательно закатывая глаза, пролепетала Ритка, а я буквально кожей почувствовал исходящий от друга негатив.

– Ну и фамилия у этого «мальчика-прям-ах», – иронично хмыкает друг, но в его голосе слышится ещё и некоторая доля обиды. Он, наверное, думает, что никто вокруг не заметил его неприкрытой ревности. Хотя, частично он прав, ведь Рита на протяжении трёх лет не замечает не то, что ревности, а даже его любви к ней. Но он сам для себя давно уже решил не пытаться что-то построить с ней, потому что это бессмысленно, а просто сохраняет те дружеские отношения, что уже есть. Соколова всегда была натурой увлекающейся, она сотню раз за день меняла своё мнение, утром ей нравился Вася, к обеду – Петя, а вечером – Маргарита, и это было нормой в её поведении. Именно поэтому Тоха решил даже не напрягаться. Но ведь чувства это такая штука, решай, не решай, а им не прикажешь.

– Откуда он хоть взялся?

– Знаете, он только в этом году поступил. Первокурсник. Такой интересный парень!

– Первокурсник? И на черта тебе эта мелочь? – в своей манере язвительно интересуется друг.

– Да какая разница, что он младше? Он же просто ходячий секс, – томно выдохнула Рита, прикусывая губу и вновь бросая пожирающий взгляд на фигуру парня в стороне от нас. – Я бы его трахнула!

– Понятно, – пытаясь изобразить незаинтересованность этой темой, кидает Якунин, отводя взгляд в сторону, но его глаза мгновенно становятся по пять рублей, и он переводит обратно на меня свой перепуганный взгляд. – Максим, бля, беги…

Мне не нужно повторять, я почти мгновенно понял, что вызвало такую волну паники у друга. Благо, я был уже одет, так что постарался, не привлекая к себе внимания, незаметно и быстро выскочить из раздевалки, но из-за такого количества толпящегося народу это было сделать крайне проблематично. Когда я был уже почти у выхода и почувствовал облегчение, на моё плечо со всего размаху упала чья-то тяжёлая ладонь. Не успел. Ну, теперь мне этого не избежать. Обернувшись, встречаюсь взглядом с самым ненавистным мне в жизни человеком, который старательно и педантично вот уже три года подряд портит мне всю университетскую жизнь, постоянно оскорбляя, а иногда и избивая. И ведь дело-то в чём! Ориентация у меня, видите ли, не та, ха! Да кого это сейчас уже волнует? Но он не желал от меня отставать в течение всех этих лет, так что я даже могу позавидовать его терпению и навязчивости.

– Что тебе, Самойлов? – отнюдь не дружелюбно интересуюсь, пытаясь своим злым взглядом припечатать парня к стене, а может даже и покалечить немного. Да, Кирилл Самойлов имя моему личному кошмару. Этот парень поражает мой разум до сих пор своей изощрённостью. Одними лишь оскорблениями он никогда не обходился, обязательным было и выставление меня посмешищем перед всем универом, и избиение, что у него, к сожалению, выходило, потому что в комплекции, росте и силе я ему не сильно, но всё же уступал.

– Хочу узнать, не соскучился ли по мне наш голубок, – ядовито шипит мне в лицо парень, ехидно выделяя последнее слово. Боже, если бы ты только знал, как меня уже тошнит от этого презрительного взгляда опостылевших зелёных глаз, от его этого шипящего голоса, от самого его существования. Никогда и ни к кому я в жизни ещё не испытывал такой лютой ненависти, как к этому человеку, который слил в канализацию три года моей молодости. Это настолько огромная ненависть, что я искренне желаю ему пойти и сдохнуть где-нибудь долгой и мучительной смертью.

– Не волнуйся, не соскучился, – дерзко выплёвываю фразу ему в лицо и уже разворачиваюсь, чтобы уйти, но меня с силой оттаскивают в сторону, ощутимо прикладывая щекой о ближайшую стену.

– Не хами мне, мразь, – опять шипит он мне на ухо, грубо хватая за волосы и вновь заставляя моё лицо поздороваться со стеной. – Ты сегодня идёшь со мной.

– Никуда я с тобой не пойду, отвали от меня! – как бы активно я ни пытался вырваться из его крепкого захвата, это бесполезно. Сейчас я как никогда сильно жалел о том, что не пошёл в детстве в какой-нибудь клуб единоборств.

– Пойдёшь, как миленький пойдёшь, – противно тянет он и отпускает меня, принимая свою куртку из рук одной из своих шестёрок. Краем глаза замечаю, с какой безысходностью смотрит на меня Антон, но знаю, что он не предпримет никаких попыток помочь мне. Не потому, что ему боязно или что-то вроде того, а потому, что я сам попросил его не вмешиваться в это дело. Мои проблемы только мои, и нечего ещё и другу страдать из-за моей «неправильности».

Спустя пару минут я уже обречённо шагаю за угол здания, подгоняемый едкими комментариями и попеременными толчками со стороны шестёрок этого отморозка. Как же вся эта компания мне надоела. Ладно Кирилл, но у остальных ведь своя голова на плечах, так какого чёрта они продолжают делать то, что и сами считают неправильным? А всё шамовская натура, ведь семья Самойлова достаточно богата, а соответственно и находиться подле него выгодно. Тут уже не до своих принципов, сказали избить педика – бей, не задумываясь, иначе ударишь в грязь лицом.

Меня ни о чём не спрашивают, только бросают различной степени эмоциональности нелицеприятные эпитеты, попутно отбирая сумку и отшвыривая её куда подальше. И вот этот момент самый интересный, ибо начинается шоу. Я не могу сопротивляться, потому что иначе всё станет только хуже, он только больше заинтересуется мной, проявит больше садизма и изобретательности. Если на чистоту, всё моё тело уже превратилось в один большой сплошной синяк, так что, когда меня бьют в лицо или в грудь, это совсем мало ощутимо. Но самое страшное начинается с того момента, как я теряю равновесие, а происходит это обязательно, потому что каждый раз мне кто-то в этом помогает. Дальше следуют уже удары с ноги по рёбрам, что для меня равносильно пытке на электрическом стуле, так как рёбра у меня болят и сами по себе из-за небольшого искривления позвоночника. Однако когда к естественной боли добавляется боль от ударов, я понимаю, что мой болевой порог намного ниже, чем я мог себе это раньше представить.

Искры летят из глаз, когда эта тварь снова хватает меня за волосы и с силой прикладывает затылком о кирпичную стену. Он смотрит с презрением и издёвкой, гадко смеётся и откровенно наслаждается проделанной работой и моим внешним видом.

– Ну вот, голубок, говоришь, не соскучился, а мы по тебе скучали, – ехидно произносит он, картинно поправляя и оттряхивая ворот моей куртки. Наверное, сегодня у него хорошее настроение, потому что после этого меня оставляют в покое, лишь кинув на прощание «До завтра, куколка».

Я хочу, чтобы это завтра никогда не наступило. Спустя несколько минут мне удаётся отойти от состояния нестояния и даже немного привести себя в порядок, умыв окровавленное лицо и руки снегом. Найдя где-то неподалёку свою сумку, я на заплетающихся ногах бреду домой. Как бы там ни было, сегодняшний день оказался не таким уж и ужасным, ведь от меня довольно быстро отстали. А сейчас нужно срочно привести себя в норму и изобразить счастье, потому что дома меня ждёт младшая сестра, которой не следует волноваться из-за моих проблем. Сонечка единственный мой лучик света в этом непроглядном мраке. Если бы не она, я бы давно сдался, пал духом. Но я должен бороться ради неё, я должен жить и что-то делать. Кроме друг друга у нас нет никого и ничего.

========== глава 2 ==========

POV Максим

Дом встречает меня теплом, уютом и запахом свежих оладий. Соня, вся такая милая и летящая, выбегает из кухни мне навстречу и обнимает за шею. Не могу не прижать её в ответ к себе, особенно когда больше всего нуждаюсь в её улыбке. На ней довольно мило смотрится фартук под гжель, который на самом деле явно сестре велик. Сонька вся такая мягкая, нежная, ароматная, что даже все плохие мысли успели покинуть меня. Моя самая любимая сестрёнка, которая и была для меня маяком в этом море отчаяния и унижений на протяжении всех трёх лет. Если бы не её забота, я бы просто сгнил, если бы я не чувствовал, что она во мне нуждается, то давно бы сдался.

– Ты как раз к обеду, оладьи уже готовы, – ласково улыбается мне сестра, мягко касаясь моей скулы и сразу же недовольно хмурясь.

– Сонь, твоими вкусняшками на весь подъезд пахнет, – беря её ладонь в свою, чуть сжимаю, тем самым прося не волноваться обо мне.

Пока я скидываю с себя верхнюю одежду и обувь, сестра стоит, сложив руки на груди, и смотрит на меня не укоризненно, но внимательно. Ох уж эта поза а-ля «я-всё-знаю». Женщин с рождения этому учат?

– Он опять доставал тебя? – спрашивает Сонька, пренебрежительным тоном выделяя «он» дабы показать всю степень своего отвращения к человеку, которого она недолюбливает заочно.

– Да не волнуйся, Сонь. Ничего особенного. Сегодня от меня довольно быстро отстали, – оказавшись дома, чувствую некий подъём сил и духа, так что уже прытко ныряю на кухню, где меня ждёт не дождётся мой ненаглядный обед.

– Ему когда-нибудь надоест вообще? – недовольно вздыхает она, садясь напротив меня и с удовлетворённым видом наблюдая, как я самозабвенно уплетаю её шедевры один за другим.

– Не думаю. Он слишком упрямый и тупой.

– Не болтай с набитым ртом, – хмыкает сестра и поднимается, отправляясь в свою комнату. – Мне нужно готовиться, завтра зачёт по истории. Так что по пустякам не беспокоить, еда, если что, в холодильнике. Достанешь – погреешь, руки не отвалятся.

– Злая ты, – бурчу недовольно ей вслед. – На ужин всё равно позову.

– Не смей! – доносится её возмущённый возглас уже из комнаты.

– Мваххаха, – стараюсь смеяться, как сумасшедшие злодеи во всяких фильмах, что у меня, кстати, неплохо получается.

После того, как я досыта набиваю свой желудок, наступает время, которое я называю «ни о чём», это примерно часов до 9 вечера с небольшим перерывом на ужин часов в 7. Собственно, в это время я занимаюсь мастерским лавированием по интернету, общением в социальных сетях, поиском всякой ненужной, но очень интересной мне информации и просто прослушиванием музыки, иногда ещё смотрю фильмы, если не лень, конечно. Но сейчас первоочередной задачей является зализывание ран. Да, обрабатывать чуть ли не каждый день свои «боевые ранения», безусловно, надоедает, но без этого просто не обойтись.

Для начала сходил в душ, чтобы смыть с себя всю усталость этого дня, а затем уже принялся кропотливо обрабатывать каждый синяк и царапину на руках, рёбрах и морде. В этот раз у меня это не отняло много времени, так как отделался я легко. А вот уже после этого я со спокойной душой и чистой совестью отправился бездельничать.

Да, я человек, который не может долго думать о чём-то одном. Час назад мои мысли были всецело заняты лишь необъятной ненавистью к Самойлову, а сейчас я уже радуюсь в предвкушении релакса. Это на меня так действует перемена обстановки. Только шагнув за порог дома и ощутив уют, я сразу оставил все плохие мысли позади, чтобы не давать им проникать слишком глубоко в мою личную жизнь. Дом есть дом, и это не место для проблем со стороны. И уж тем более Самойлов не заслуживает того, чтобы я думал о нём так много.

Сам не замечаю, как время уже подкрадывается к семи, но вовремя отлипаю от экрана и иду звать Соньку ужинать.

– Я же сказала, что это не уважительная причина, чтобы меня отвлекать! – недовольно выпалила она, не забыв запустить в меня тетрадью, которая своей цели, к счастью, не достигла, а лишь поздоровалась с дверью.

Думаю, сестра зря так сильно беспокоится об учёбе, ведь она у меня просто умница. Но она права в том, что не даёт себе распуститься, как я, потому что первый курс, как и всегда, – на вылет. Хотя, она больше боится лишиться стипендии, чем вылететь, ведь хоть какая-то копейка, а уже приятно, особенно в нашем с ней положении. Пусть даже я тоже получаю стипендию и работаю, но моя работа – дело приходящее, не постоянное. Работаю я переводчиком в одной из множества команд, перевожу мангу с английского на русский, но денег получаю за свой скромный труд достаточно много, потому что на должности переводчика и корректора у нас числится одна и та же личность – я. Две вакансии – две зарплаты. Хотя за корректуру и платят меньше, чем за перевод, но платят же. Однако вся моя работа зависит от того, насколько быстро выйдет новая глава, а затем уже как скоро её переведут на английский, так что всё упирается во время. Поэтому мне иногда и приходится на заказ переводить разные тексты: рассказы, статьи и прочее.

Далее наступает роковой момент, а именно 9 вечера, и в моей комнате, которая на самом деле является залом, разгорается бурная деятельность. Самое время начать готовиться, как Соня, ко всяким зачётам, переписывать лекции и делать доклады. За всеми этими делами я могу скоротать и всю ночь, поспав лишь под утро пару часов, а затем уже бодрым или не очень отправиться на учёбу.

Но новый день для меня не задался с самого утра. Начнём с того, что я проспал, а сестра и не стала меня будить, решив, наверное, что мне не к первой паре. О, как же она ошиблась! Поскольку идти ко второй паре не вариант, потому что, если я опаздываю, то опаздываю на весь день, я начинаю спешно собираться. Покидав в сумку каких-то тетрадей, вынесся из дома, даже не оглядев, что надел. Про завтрак и упоминать не стоит. Не помню, когда последний раз нормально ел утром.

Добежать до универа удалось – о боже! – за восемь минут вместо положенных пятнадцати, так что я едва успел приземлиться на стул рядом с помятым Антоном, как в аудиторию зашёл лектор. И понеслась. Весьма и весьма увлекательная лекция о том, что философия – это основа всех основ, необходимая для нормальной жизни всего общества и каждого человека в отдельности и так далее и тому подобное. Мне не то, что бы было не важно, просто этот неприятный во всех отношениях мужчина никогда не любил интересно преподносить объект обсуждения.

– Тох, сделай лицо попроще, – шёпотом обращаюсь к другу, который сейчас очень похож на енота с плоской мордой, что означало, что он, как и я, не выспался сегодня.

– Куда уж проще, – проворчал Якунин, всё же пытаясь непонятными движениями нижней челюсти размять лицо и привести свою мимику в порядок. – Я спал полтора часа.

– Лошара, – тяну насмешливым тоном, попутно тыкая его под рёбра, – А я два.

– Куртизанка, – шипит он мне в ответ и старается отодвинуться или отодрать от себя мои руки.

– Кстати, где Рита?

– Какой ещё кстати? – возмущается друг, но, поймав мой виноватый взгляд, отвечает недовольно и нехотя. – Не знаю, наверное, с Владиком своим на свиданку убежала. Блять, он же мелкий вообще!

– Где она его хоть откопала? Первокурсник же.

– Говорит, у Любы на квартирнике. Голову бы оторвать этой Любе, вечно всё портит.

– Ну, ты сам виноват, – резонно замечаю, пытаясь осадить друга, что мне удаётся, и он просто сползает ещё ниже под стол, безвольно откидывая голову назад и обречённо вздыхая.

– Да знаю я, – тянет устало и сипло и, даже не взглянув на меня, добавляет. – Разбуди, когда всё это закончится.

Киваю и остаток лекции сижу в полной прострации, залипнув на одной точке, а в голове только и вертелось – не спать. После этого у нас должно было быть две пары по академическому английскому в соседнем кабинете, куда я и дотащил практически бессознательного Тоху. Там, рядом с нашим местом, уже сидела довольная Соколова, разглядывая своё отражение в маленькое карманное зеркальце и поправляя макияж.

– Ну и где ты шлялась? – не блистая вежливостью, интересуется у неё Антон, плюхаясь на своё место.

– Я не шлялась, а была в кафе неподалёку. С Владичкой, – опять мечтательно вздохнув, девушка решила поведать нам о замечательно проведённом времени. – Мы с ним утром случайно встретились в коридоре, и оказалось, что у него нет первой пары, и он…

Договорить подруга не успела, так как её перебил разозлённый Тоха.

– Эй-эй, притормози. Никому не интересны подробности твоей личной жизни, – слишком грубо осадил девушку друг, изображая крайнюю степень безразличия, даже картинно зевая.

– Бука ты, Тоша, – надув губки, шепчет Ритка и отворачивается от него, явно не намереваясь продолжать.

Что самое странное, я давно заметил, как терпимо и ласково она относится ко всем его взбрыкам и выкидонам. Всегда прощает ему обиды, ласково называет и часто приглашает нас обоих в гости, кормит и почти каждый день угощает конфетами, чтобы на парах мы не умерли с голоду. А этот идиот из-за своей вспыльчивости ничего не видит дальше своего носа. Думаю, у них могло бы что-то получиться, если бы он приложил достаточно усилий. Но совсем другой вопрос, сколько бы это «что-то» продлилось. А из любви, как известно, дружбу не вернёшь. Ну, да и ладно, это вообще не моё дело. Пусть сами разбираются со своими отношениями. Не хватало ещё от них нагоняй получить за излишнюю заинтересованность.

Стоит ли говорить, что две пары по академу – это целая вечность? Там совершенно нечего делать. Я успел подремать, поторчать в аське, нарисовать какую-то белиберду на корочке тетради, попереписываться с Тохой и Риткой, почистить сапоги и даже настрочить смс Соньке с просьбой сегодня приготовить мой любимый плов. И о спасительная минутная стрелка, я так тебя люблю! С такой же прытью, как сейчас, я бегал только в магазин за едой, пожалуй. Спешно одеваясь в гардеробе и попутно болтая с друзьями, я совсем забылся, так что неожиданно с силой приземлившаяся на моём плече ладонь даже сумела меня напугать.

– Привет, конфетка, – этот язвительный шипящий голос позади и пронизывающий взгляд зелёных глаз, который я чувствую на себе, даже стоя спиной к этому ублюдку.

– Что на этот раз, Самойлов? – как можно более недовольным тоном спрашиваю я, разворачиваясь к нему в пол-оборота и окидывая не менее презрительным взглядом.

– Сегодня у нас вечеринка по случаю выигрыша на районном конкурсе, и ты, естественно, идёшь.

– С чего это я иду? Не помню, чтобы я записывался в ЧГК.

– Записывался, не записывался, но будешь составлять мне компанию.

– Я тебе, что, шафер? Иди и пригласи девчонку какую-нибудь. Нечего позориться, а то тоже прослывёшь педиком, – бросаю в его сторону как можно более пренебрежительно.

– На квартире у Калинина в восемь вечера. Чтоб был, – сообщает он тоном, не требующим пререкательств. Но это для меня совершенно ничего не значит, потому что идти туда я всё равно не собираюсь, как бы он меня ни запугивал.

Даже отвечать ему ничего не стал, просто отвернулся и продолжил разговор с Тохой и Риткой.

– А он властный, – подметила подруга, кидая заинтересованный взгляд вслед Кириллу.

– Скорее уж наглый, – оскалившись, выдаёт Антон и смеётся как-то нехорошо.

– Закрыли тему. Предлагаю сходить куда-нибудь сегодня вместе.

– Какой сходить, ты о чём? – недовольно тянет Якунин, выворачивая пустые карманы своей куртки. – Я на мели.

– Ну, в кино, например, – уже менее уверенным тоном тяну я, с надеждой глядя на Риту.

– Не вариант, у меня тоже денег нет, – вздыхает она, но тут же загорается какой-то новой идеей. – Слушайте, а пошлите ко мне, у меня фильм посмотрим!

– Ты уверена? Тебе придётся нас кормить, – нагло улыбаясь, предупреждает её друг, на что та лишь хмыкает.

– Можно подумать, это для меня что-то новенькое.

– Меня не кормить, дома Сонька обещала плов сделать, – уже выйдя на улицу, прошу Риту, которая просто кивает. – Кстати, что смотреть будем?

– Призрачный гонщик! – радостно выкрикивает Антон, почти подпрыгивая.

– Тебе ещё не надоело? Ты же весь фильм можешь без запинки процитировать, – устало тянет Соколова, косо взглянув на него.

– Короче, на месте определимся, – подытоживаю я, ускоряя шаг, чтобы быстрее добраться до квартиры подруги и оказаться в тепле.

========== глава 3 ==========

POV Максим

– Я же говорил «Призрачный гонщик»! Всё равно у тебя ничего нормального больше нет, – с размаху плюхнувшись рядом со мной на диван перед телевизором, выдал Тоха, пытаясь удержать в руках тяжёлую посудину с салатом.

– Ты сейчас договоришься, и вообще будем «Новости» смотреть, – меланхолично отвечает Ритка, включая свой любимый «Американский пирог», который я уже, кажется, выучил наизусть. Это два фильма, из-за которых они постоянно друг с другом спорят, а меня уже начинает подташнивать от одних и тех же лиц актёров и вызубренных фраз. Если судить о том, какой фильм лучше, – для меня, однозначно, никакой. По несколько раз я могу пересматривать только «Великого Мерлина» 1998 года, но это, чёрт возьми, забубенный фильм! Правда, длинный, в детстве, помнится, я брал его в прокате на двух кассетах, потому что на одной он не помещался. Но речь не о моих предпочтениях, а о том, как мне скоротать ближайшие пару часов экзекуции. Вот вам и наглядное олицетворение фразы «за что боролся, на то и напоролся». Плюс в этом только один и тот не в мою пользу: Тоха поел.

Ближе к концу фильма в кармане джинс неожиданно завибрировал телефон – звонила Сонька.

– Ну, ты где, блин?

– Я не блин и я у Ритки.

– Ах, у Ритки! Жрёшь, поди? Зачем просил меня плов приготовить тогда? – возмущённо сопит мне в трубку сестра, вызывая только улыбку умиления.

– Нет, не жру, специально «нагуливаю аппетит» перед ужином.

– Давай недолго нагуливай. Темно уже на улице, – и опять этот заботливый голос, из-за которого мне хочется моментально подорваться и помчаться прямиком к дому, чтобы не заставлять её волноваться.

– Хорошо, скоро буду.

Мой разговор не мог не отвлечь Риту от просмотра фильма, а Антона от самозабвенного уничтожения всех её пищевых запасов.

– Сестра? – бубнит Якунин, жуя теперь, кажется, печенье.

– Не болтай с набитым ртом, – говорю уже, как Сонька, честное слово. – Да, сестра.

– Хорошо, мам, – самодовольно улыбнувшись, протянул друг.

– Не мамкай! – принимаю наигранно строгий вид, складывая руки на груди, как это обычно делает сестра, когда чем-то недовольна.

– Да ну вы, чёрт вас возьми, я всё пропустила! Вот что он сказал сейчас? Придётся перематывать, – горестно вздыхает подруга, пытаясь нашарить руками пульт где-то на диване.

– Кроме шуток, ты же прекрасно знаешь, чё там этот мужик сказал!

– Какой мужик, Тоша? Он парень.

– Да хоть девушка, какая разница, – небрежно махнув рукой в сторону телевизора, бурчит парень, – Ты всё равно знаешь, что он сказал. Да даже Макс знает, – и оборачивается ко мне.

– Ну вас с вашими гонщиками и пирогами, – смеюсь и собираюсь уже уходить, потому что до конца фильма осталось несколько минут, но мне неинтересно. – Я пошёл, а то Сонька разнервничается.

Друзья выходят вместе со мной в коридор, но Антон и не предпринимает никаких попыток, чтобы собраться. Он просто стоит, прислонившись плечом к косяку, и смотрит на меня, пока я корячусь со своими сапогами.

– А ты чего встал? – несильно пихает его в плечо Ритка.

– А чё? Я никуда не тороплюсь, – немного удивлённо отвечает друг, перехватывая руку девушки и прижимая её к себе, взяв тем самым в несильный захват. Но я то знаю, что он просто хочет лишний раз её пожамкать.

– Якунин, иди домой! Иди-иди, нечего меня объедать.

– Да когда это я так делал? Тебе жалко? Жалко для друга? – искусственно обидчивым тоном спрашивает он, переводя на меня свой «мокрый» взгляд и демонстрируя скорбную морду. – Максим, ей совсем меня не жалко. Умру голодной смертью, что поделать… Ах-ах, как жестока жизнь!

– Вы переигрываете! – насмешливым тоном цитирует Гарика Мартиросяна подруга.

– Я? Я никогда не переигрываю! Да как вы смеете?! Я! Я плюю вам в лицо!

– Мне? Мне в лицо? Художественному руководителю ТЮЗа?

– Да! Я плюю вам в лицо!

– Эй, ребят, я пошёл, – произношу неуверенно, потому что они, кажется, совсем отвлеклись от того, что провожают меня. Да, эти двое всегда быстро спевались на любые темы. Почему они ещё не вместе – проблема века.

– Прощайте, сударь! – драматично приложив ладонь к лицу, надрывным голосом произносит Тоха.

– До завтра, Максюш, – улыбается мне на прощание Ритка и закрывает за мной дверь.

О боже, этот театр одного актёра в исполнении Якунина однажды сведёт меня в могилу. С детства он был артистичным парнем: хочешь, армянина-торгаша сыграет, хочешь – Ваньку-дурачка, хочешь – бабу Веру у подъезда. Думаю, надо ему было в театральное идти. А так упустил шанс всей своей жизни.

Дома ждёт Сонька и горячий ужин, что очень радует после получасовой прогулки по сильному морозу от дома Соколовой до моего. Ждать маршрутку было не вариант, потому что я бы быстрее замёрз на остановке, чем дождался её. А на своих двоих я добежал довольно быстро, да и ужин вкуснее, когда с мороза приходишь. Время было где-то к восьми, так что у меня оставался всего час с небольшим на то, чтобы поторчать в интернете, а затем уже надо будет приниматься за подготовку к завтрашнему дню.

От моего праздного ничего-не-делания меня отвлекла Сонька, мышкой зашедшая в зал и скромно замершая возле моего стола. Она явно нервничала, но по поводу чего, пока что неясно.

– Сонь, что-то случилось?

– Я просто хотела тебя предупредить, чтобы ты завтра, как придёшь, не забыл пообедать. Плов в холодильнике, так что просто разогреешь. Меня не будет до вечера, – наконец, сообщает она то, за чем, собственно, и пришла.

– Да? И где же ты будешь?

– Ну, мы с подружками решили все вместе куда-нибудь сходить. В боулинг, может быть.

– А если не врать?

– Я не вру! Обалдел?

– Да? – недоверчиво переспрашиваю, испытующе глядя ей в глаза.