Текст книги "На далёких дорогах забытых времён (СИ)"
Автор книги: Лаурэя
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Как я понимаю, в вашем форте, уважаемый Кантин, были нарушены законы честной торговли, – произнёс Миргол, отстраняя Лассэлина и подходя ближе к наугрим.
– В моём форте, мастер Миргол, эти правила всегда неуклонно соблюдаются, – процедил Кантин, сверкнув взглядом. – И это известно всем с давних пор! Нечестных сделок здесь не ведут!
– Вы все так готовы поручиться за каждого, кто присутствовал сегодня здесь? – спокойно спросил Миргол, указав на недвижимые тела.
Наугрим скрипнул зубами и шумно выдохнул:
– Мы ведём дела с людьми юга уже не один десяток лет, мастер Миргол. Народ сыновей Нимрузана всегда!.. Всегда вёл себя честно и благородно, и у меня никогда не было причин сомневаться в их намерениях!
– Я вёл дела с вашей семьёй, Кантин, более пяти поколений твоих родичей, – спокойно возразил Миргол, заставляя наугрим умолкнуть. – У тебя есть сомнения в чистоте моих намерений?
– Нет! – бросил тот, отворачиваясь и тяжело дыша. Произошедшее в форте явно было ему не по нраву, но обвинять во всём нас он не спешил.
Миргол сочувственно покачал головой и приблизился к предводителю форта.
– Послушай, мой друг, – негромко заговорил мастер, коснувшись рукой его плеча. – Не вини себя. Кто-либо из твоего народа пострадал?
– Нет, – голос наугрим звучал глухо и напряжённо. – Только приезжие эдайн. Никогда ещё такого не случалось здесь… Эдайн юга всегда были безупречно честны. А в этот раз они попытались скрыться, не заплатив за товары даже половины их стоимости! Напав на моих охранников и, как я понимаю, на вас…
– Тебе ли не знать, что не все эдайн одинаковы, а тем более эдайн юга, – негромко произнёс Миргол, заставляя Кантина оторваться от сетований, поднять голову и скрестить взгляды. – Не все эдайн тех земель принадлежат к народу сыновей Нимрузана.
– Что ты хочешь этим сказать, мастер Миргол?
– Только то, что эти торговцы не были родом из земель Гондора. И, возможно, их целью была не только торговля с вами.
Кантин поражённо замер, всматриваясь в лица темноволосых высоких эдайн, лежащих у его ног. Фернрод приблизился к адану со шрамом на лице, вынул меч и, не слишком наклоняясь к его телу, вспорол застёжку рубахи. Сдвинув ткань остриём меча, хмыкнул и кивнул головой, отходя в сторону.
– Харадрим… – выдохнул Кантин, рассматривая изображённую на левой половине груди адана змею.
– Вы уже встречались, как я понимаю, – утвердительно произнёс Миргол, наблюдая за предводителем форта.
Тот кивнул:
– Несколько раз. К нам и раньше приезжали торговцы с подобными знаками на теле. Но они, в отличие от этих приезжих, не походили на дунэдайн ни лицом, ни ростом, ни речью. Ничем. И они вели честную торговлю.
– Не все народы юга готовы отнять чужую жизнь в поисках наживы, – словно про себя заметил Миргол. – Так же, как и не все потомки погибшей земли выбрали путь запада.
Кантин вскинул взгляд на Миргола, отвлёкшись на мгновение от лежащего на полу адана, и тотчас же его горло сжали сильные пальцы. Я вскрикнула от неожиданности, Лассэлин подался вперёд, собираясь вмешаться. Резким рывком адан дёрнул хозяина форта на себя и выхватил висящий у пояса Кантина кинжал. Но наугрим оказался быстрее. Подавшись вперёд, он с силой ударил головой в залитое кровью лицо адана и, вывернув его руку, вонзил свой кинжал в его тело.
– Убрать! – бросил презрительно Кантин, поднимаясь на ноги и стирая с лица кровь.
Его подоспевшие воины подхватили оставшиеся тела и унесли в общий зал, где находились все пострадавшие в стычке. Лассэлин потянул меня за руку вслед за Мирголом и наугрим к залу. Пара шагов, и вокруг меня сомкнулись привычные объятия Лаэрлинда, стоящего на пороге кладовой. Уткнувшись лбом в его плечо, я, наконец, судорожно перевела дыхание, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение.
– Пойдём, – шепнул мой друг, касаясь губами виска, – успокойся, Эль. Всё в порядке. Идём…
Обняв за плечи, он увлёк меня вслед за всеми. Подрагивающие пальцы согрело тёплое ласковое рукопожатие и бархатный свёрток снова оказался в моей ладони.
– Что там? – кивнул Лаэрлинд на злосчастное приобретение. – Никогда не замечал за тобой страсть к покупке украшений. Что настолько ценного ты нашла у этого торговца?
– Это не моё. Это отца…
Лаэрлинд удивлённо взглянул на меня, но выяснять подробности не стал. Лишь покачал головой и сильнее стиснул ладонь на плече, вновь коснувшись невесомым поцелуем виска.
В зале собралось немало народу. Вооружённые хозяева форта настороженно осматривали шесть неподвижных тел, сваленных у дальней от выхода стены. Два целителя перевязывали семерых раненых эдайн, которых окружали хмурые лучники наугрим. Ещё пятеро приезжих сидели у стены с отрешённым видом.
Кантин приблизился к ним, молчаливо дождался ухода целителей и, ожёгши несостоявшихся торговцев жёстким мрачным взглядом исподлобья, лишь кивнул головой. Его охрана увела раненых и пленных куда-то вглубь форта, не оставляя без внимания ни малейшего движения.
– Где остальные? – глухо прозвучал голос предводителя.
– Успели бежать до того, как мы закрыли ворота, – презрительно фыркнул седовласый наугрим почтенного возраста с рассечённой ударом бровью и окровавленным лицом. – Товары и повозки они бросили. Жалкие жадные крысы!
– Не удивительно, что они сразу же бросились врассыпную, если им всё доставалось подобной ценой, – пробормотал вполголоса Кантин. – Как мне искупить свою вину? – помолчав, с трудом выговорил он, обращаясь к Мирголу.
– В случившемся нет твоей вины, – мягко ответил Миргол.
Кантин нахмурился.
– В моём доме произошло нападение на гостей. Я не сумел распознать намерения тех, кому дал приют и с кем вёл дела. Не нужно говорить, что в этом нет моей вины, – его голос дрогнул от сдерживаемого волнения. – Я отвечаю за всё, что происходит в этих стенах, и за тех, кто мне доверился.
В зале повисла тишина, лишь слышно было потрескивание углей в очаге под котлом с тёплым ужином и говор конюхов, пересчитывающих лошадей, часть которых успели увести беглецы.
Напряжённо наблюдая за Мирголом и наугрим, я упустила момент, когда в моих руках оказалась тяжёлая наполненная элем кружка, подсунутая кем-то из обитателей форта. Рассеянно пригубив, перевела взгляд на стоящего рядом Лаэрлинда, бледного и тоже напряжённого, как натянутая тетива лука.
– Вы покинете форт сейчас, ночью, мастер Миргол? – наконец нарушил тишину Кантин.
Миргол переглянулся с Фернродом и покачал головой:
– Если вы не против, мы предпочли бы уехать утром.
– Мастер Миргол, – торжественно выговорил предводитель форта, – вы всегда здесь желанный гость, как ведётся уже восемь столетий.
– Благодарю, Кантин, сын Кампина.
– Я отправлю воинов обыскать окрестности, и мы найдём тех, кто опозорил мой дом.
Вскинув голову, он кивнул на входную дверь и, повинуясь его молчаливому приказу, несколько вооружённых наугрим покинули зал.
– Я думаю, они уже никого не найдут, – подал голос Фернрод. – Беглецы наверняка успели поднять на ноги лагерь, а за этот час налегке можно далеко уйти.
– Посмотрим, каун Фернрод, посмотрим. Но предпринять это в моих силах…
Фернрод пожал плечами, не став спорить, и отошёл к очагу, присев на скамью и принимая из рук одного из наугрим кружку.
– Что будем делать с этими повозками? – растерянно спросил светловолосый молодой наугрим, поглядывая во двор форта. – Они ведь заплатили уже часть…
– Ничего, Диви, – оборвал его Кантин, грохнув тяжёлой ладонью о поверхность стола. – Утром вернём всё на склады и будем ждать более порядочных торговцев. То, что мы получили от этих крыс, намного меньше стоимости коней, что они увели сейчас.
– Не стоит разгружать эти повозки, – подал голос Миргол, задумчиво наблюдавший за бессильной яростью Кантина.
Тот вскинул голову.
– Имладрис купит всё. – Шагнув к столу, Миргол положил несколько заполненных монетами кошелей перед предводителем форта и спокойно встретил изумлённые взгляды.
– В этих повозках лишь металлы, руда и несколько заготовок доспехов, – негромко пробормотал удивлённый Кантин. – Разве у Имладриса нет собственных кузниц?
– Я знаю, – кивнул Миргол, пряча усмешку. – Значит, нашим мастерам будет занятие на долгое время. А из заготовки мы попросим Мэлуидана сделать для Элириэль кольчугу. – Взглянув на меня, учитель неожиданно подмигнул.
– Зачем мне кольчуга?
– Зачем она ей? – эхом отозвался Кантин, в недоумении переводя растерянный взгляд с Миргола на наших стражей.
– Чтобы торговать было удобнее, – пробормотал от очага Фернрод, допивая махом кружку.
Грянул громкий хохот. А сидящий рядом со стражем рыжеволосый наугрим ловко плеснул ему ещё эля.
Я искоса взглянула на Лаэрлинда, заметив, как жёстко сжатые губы медленно расслабляются в улыбке. Лассэлин, смеясь, приподнял свою кружку в приветственном салюте, а Кантин, наконец, немного успокоившись, опустился за стол, взмахом руки пригласив с собой Миргола.
Вздохнув, я всё ещё чуть подрагивающей рукой поднесла к губам кружку и сделала большой глоток. За спиной послышались сдержанные переругивания и покрикивания тех, кто выносил из зала тела убитых. Да уж, за сегодняшний день я продвинулась в изучении языка эдайн наверное не меньше, чем за все годы жизни. И уж точно запомнила несколько выразительных фраз…
…Наугрим не врали – этот эль действительно был одним из лучших среди тех, что мне приходилось пробовать…
Комментарий к Глава 10. Форт наугрим
адан/эдайн – человек/люди
дунадан/дунэдайн – “человек/люди Запада”, потомки нуменорцев
харадрим – “народ юга”
браннон/брэнниль – лорд/леди
наугрим – народ гномов
каун – командир
гарон – господин, вежливое обращение к тому, кто владеет любым имуществом
Нимрузан – имя Элендила, короля Арнора, на адунаике. Его сыновья правили Гондором.
========== Глава 11. Война ==========
3429 – 3434 г. в.э.
Имладрис
Густые осенние сумерки, плещущиеся за тёплым мерцанием окон каминного зала, разорвал громкий тревожный сигнал, пронёсшийся от одной сторожевой башни до другой.
Вслушиваясь в разлетевшееся над ущельем раскатистое эхо, я в волнении вскинула взгляд на лордов, насторожившихся и безмолвно обменявшихся мыслями. Звучащая в зале музыка, голоса менестрелей и неспешные разговоры стихли, оставив в туманной сырости осеннего вечера лишь разносящийся по долине резкий и дробный цокот копыт, перекрывший даже несмолкаемый говор реки.
Повинуясь знаку лорда Глорфиндэля, находящиеся в зале стражи Имладриса тотчас же исчезли в ночи за порогом Главного дома. Спустя несколько минут командир стражи вернулся, введя в притихший зал пятерых эдайн, едва держащихся на ногах от усталости.
Лорд Эльронд, а с ним и советники, устремился навстречу прибывшим, всматриваясь в их бледные осунувшиеся лица и встревоженные глаза, горящие лихорадочным блеском ярости, решимости и какого-то непонятного отчаяния.
Темноволосый синеглазый адан, очевидно командир прибывших воинов, склонил голову и приложил руку к груди, произнося слова приветствия хриплым срывающимся голосом. Это стоило ему немалых усилий – он пошатнулся, – но лорд Эльронд успел подхватить его под руку, усадив на пододвинутый кем-то стул. Благодарно склонив голову, адан протянул лордам запечатанный свиток, судорожно сжав холодными пальцами предложенную чашу горячего вина.
– Минас Итиль захвачен, – прохрипел он, вызвав в тишине волну перешептываний. – Осгилиат просит помощи… Король Элендиль… получил вести три дня назад и просит помощи эльдар…
– А сыновья короля? – задал быстрый вопрос лорд Эльронд, пробегая глазами привезённое послание и передавая его советникам. – Что с ними?
– Королю Исильдуру удалось спастись со всей семьёй, а королю Анариону пока что удаётся сдерживать атаки врага у столицы…
– Три дня назад… – негромко произнёс лорд Глорфиндэль, передавая послание лорду Эрестору. – Осгилиат сможет продержаться нужное нам время. Мы успеем…
– Вы из гарнизона крепости Амон Сул? – лорд Эльронд окинул взглядом облачение гонцов.
Синеглазый адан кивнул, снова отпивая из чаши и передавая её своим воинам.
– Король Элендиль разослал нас к землям эльдар, чтобы собрать тех, кто сможет противостоять тьме юга.
Лорды переглянулись.
– Время пришло… – лорд Эрестор смял в руке послание.
– Что ж, мы все ждали этого, – лорд Глорфиндэль окинул взглядом зал, и его глаза сверкнули удовлетворением при виде стражей Имладриса, на невозмутимых лицах которых не дрогнул ни один мускул.
Я взглянула на Лаэрлинда. Он стоял с таким же каменным лицом, ставшим уже привычной маской, что и прочие стражи долины. За годы, прожитые здесь, он изменился; и всё реже появлялась на его губах та улыбка, что в былые времена зажигала озорные огоньки во взгляде, вырисовывая на щеках ямочки. Сейчас в минуты радости и веселья лишь лёгкий прищур сияющих синевой глаз выдавал заблудившуюся усмешку, скользящую в уголках сжатых губ.
– Что это значит? – голос гонца звучал глухо и по-прежнему хрипло. – Что мне сказать королю? Эльдар помогут нашему народу в память былых союзов?
– Королю Элендилю нет нужды взывать к памяти эльдар и былым воинским союзам, – лорд Эльронд, отошедший было в раздумьях к пылающему камину, резко обернулся. – А вам, доблестные воины, нет нужды спешить с этими вестями в остальные земли эльдар. У нас издавна общий враг, и не будет покоя в нашем мире до той поры, пока он не будет повержен. И ваш король знает это так же хорошо, как и наши владыки.
Торжественные слова лорда Эльронда, звучавшие словно клятва, эхом разносились в напряжённой тишине зала. Приблизившись к гонцам, он легко коснулся плеча синеглазого адана.
– Отдыхайте, воители. Вы преодолели немало лиг в поисках помощи. И вы её обрели. Я сей же час отправлюсь к королю Гиль-галаду, а наши стражи отвезут ваши вести в земли за хребты Хитаэглир.
Его взгляд скользнул по лицам стражей, остановившись на Лаэрлинде. Тот склонил голову в молчаливом согласии; лорд благодарно кивнул в ответ и снова повернулся к гонцам. Эльронд протянул руку и вестник-адан отдал ему ещё два запечатанных свитка.
– Отдыхайте, – повторил хозяин Имладриса и покинул зал в сопровождении советников, скрывшись в глубине дома.
По знаку лорда Глорфиндэля стражи, находящиеся в зале, двинулись следом. Проходя мимо Лаэрлинда, командир стражи чуть коснулся рукой его плеча, и тот, ни секунды не колеблясь, присоединился к ним.
Усталых и измученных эдайн увели в гостевые, а я молча сидела у камина, ощущая, как отдаётся в висках сердцебиение и ещё до конца не осознавая, что в мою жизнь пришла война…
…Она входила в мирное неспешное существование затерянной долины решительно и бесповоротно, меняя устои жизни и правила, вытесняя привычные занятия и заставляя всех замирать, вслушиваясь в каждый сигнал, разносящийся над крепостью.
Она летела от поселения к поселению с гонцами и вестниками, поднимая на ноги народы всех земель. Она поставила к горнам тысячи мастеров, кующих оружие и доспехи. Она легла непреодолимой преградой между землями и народами, разделив мир пополам…
Лорд Эльронд на рассвете следующего же дня покинул Имладрис, отправившись к западным землям эльдар. Ему предстоял неблизкий путь к королю Эрейниону Гиль-галаду, собиравшему войска во исполнение обещания помощи и поддержки в этой войне всем, кто стремился окончательно положить конец ползущей с юга тьме.
Стражи Имладриса один за другим покидали долину, увозя тревожные вести к ближайшим поселениям и дальше, за туманный хребет древних гор, разделивший земли, но не сердца народов, помнящих об общей угрозе. Лорд Глорфиндэль провожал каждого гонца лично, вручая запечатанное послание, наставляя короткими скупыми фразами и подолгу наблюдая со сторожевой башни, как исчезают вдали, сливаясь с горизонтом, тёмные точки быстроногих вестников. По его распоряжению были открыты оружейные; и тогда мне враз стало ясно, почему Имладрис не торговал оружием – почти каждый из хранящихся там мечей нашёл себе крепкую руку готового к сражению бойца, а щиты и доспехи ждали момента, чтобы исполнить своё предназначение…
Словно во сне обнимая на прощание Лаэрлинда, которого ждала дорога в Эрин Гален к владыке Ороферу, я всем существом ощущала, как неумолимо, холодно и безжалостно меняется окружающий мир…
*
– Валандиль… – изнурённая аданэт устало прикрыла глаза, откидываясь на подушки, – его имя будет Валандиль. Король бы этого хотел…
Маневен, одна из целительниц Имладриса, приняла из её ослабевших рук новорожденного и передала его Исильмарэ. Вернувшись к кровати, она присела на край широкого ложа и ласково провела рукой по лицу аданэт, убирая с её лба прилипший тёмный локон, выбившийся из тугой косы.
– Конечно, госпожа, не тревожься об этом, – голос Маневен зажурчал, подобно ручью, а слова лились плавно и нежно, словно она не говорила, а напевала каждую фразу. – Отдыхай, госпожа, и не тревожься… Твой путь был долгий и трудный, но сейчас он окончен, все трудности позади… тебе нечего страшиться… Мы позаботимся и о тебе, и о твоём сыне… а тебе нужно набраться сил… Отдыхай… отдыхай и не тревожься…
Глаза аданэт затуманились, прорезавшие лоб морщины разгладились, и лёгкая улыбка умиротворения скользнула по губам, когда она повернула голову, глядя на Сильмэ, держащую на руках её дитя.
– Сообщить… королю… – пробормотала она, с трудом разлепив непослушные губы, и попыталась поймать руку целительницы.
– Обязательно, госпожа, будь уверена… Так всё и будет… Сей же час мы сообщим твоему супругу радостную весть… – Сжав в ладонях руку женщины, Маневен сделала знак одной из помощниц и кивком подозвала меня к себе.
Я опустила на столик высокий кувшин, из которого подливала воду в приготавливаемое помощницей снадобье, и приблизилась к целительнице. Взгляд темноволосой женщины переместился на меня.
– Эль, будь добра, – пропела Маневен, не меняя интонации и наблюдая за выражением лица своей подопечной, – ступай в зал, сообщи лордам радостные вести. Всё хорошо, госпожа, тебе нужно отдохнуть…
Я направилась к двери; а по другую сторону широкой постели неслышной тенью опустилась Истэлейн, одна из помощниц целительницы, и, чуть нашептывая, поднесла к губам женщины чашу с только что приготовленным зельем.
Террасы Имладриса расцветали и просыпались от зимнего сна. После целого дня, ночи и части ещё одного дня, проведённого с целительницей и её помощницами у постели роженицы, сладость весеннего воздуха ударила в голову пьянящим хмелем, заставив на мгновение остановиться, с наслаждением глубоко дыша.
Рождение маленького адана выдалось нелёгким. Его мать, измученная тревогой за близких, страхом пережитого бегства из объятий войны и тяготами долгого путешествия, с большим трудом сумела принести в мир новую жизнь. Супруга короля Исильдура прибыла в Имладрис несколько месяцев назад, оставив семью в Аннуминасе – столице северного королевства. Там её супруг с помощью отца собирал войска для противостояния врагу, и королеве, ожидающей появления ребёнка, не смогли бы оказать нужной помощи посреди хаоса и лишений военной крепости.
Валандиль, появившийся на свет вдали от земель своего отца, родичей и близких, потребовал к себе внимания и искусности не только Маневен, но и всех её помощниц. Сейчас в Имладрисе было не так много опытных целителей – почти все они отправились к северным крепостям эдайн, где среди тягот лагерной жизни потребность в их умениях была очень высока. Не считая лорда Эльронда, вернувшегося от короля Эрейниона и готовящего Имладрис к размещению союзных войск, в долине осталась лишь Маневен и трое её помощниц. И уже стало привычным для всех, живущих здесь, при первой же необходимости становиться то целителями, то охотниками, то поварами – занятие находилось всем, а умелых рук часто не хватало…
Сделав ещё один глубокий вдох, я распахнула тяжёлую дверь Главного дома, сразу же обратив на себя внимание всех присутствующих.
– Наконец-то, Эль! Пойдём, лорды сейчас в кабинете, – одна из управительниц дома тут же потянула меня к лестнице на второй этаж, – они ждут вестей.
Пытливо всмотревшись в моё лицо в попытке прочитать принесённые известия, она радостно просияла и, окликнув кого-то из своих помощниц, исчезла в глубине дома, направившись в длинный коридор мимо залов нижнего этажа…
Вести о благополучном рождении четвёртого сына короля Исильдура были встречены улыбками, и напряжение, ощущаемое в кабинете, немного развеялось. Лорд Эльронд обернулся, оторвавшись от созерцания синеющих за окном вершин, и взглянул на лорда Глорфиндэля.
– Да, я сейчас отправлю к Амон Сул гонца, – словно продолжая вслух беззвучный разговор, Глорфиндэль согласно кивнул, поднимаясь из кресла у камина.
Эльронд проводил его до двери взглядом и снова чуть улыбнулся одними лишь губами, храня во взгляде тревогу, ставшую привычной за последний год:
– В тёмные времена сердце греет любая добрая весть. Не так ли? У меня тоже есть для тебя добрые вести, Элириэль. – Он подошёл к камину и, поставив локоть на каминную полку, устало потёр лоб. – Сегодня к вечеру прибудет твой отец.
Я встрепенулась и подалась вперёд, читая в его взгляде понимание.
– Конечно, можешь, – его мягкая улыбка стала ответом на ещё не заданный вопрос. – Думаю, целители сейчас более не нуждаются в твоей помощи. – Лорд Эльронд направился к выходу, оставив в кабинете советников, и жестом позвал меня с собой. – Пойдём, я хочу побеседовать с Маневен и заодно предупрежу стражу. К северным границам выезжает отряд Фернрода, они возьмут тебя с собой.
…Серые, сливающиеся с цветом угрюмых скал, точки всадников быстро приближались. Моё напряжённое ожидание невольно передалось и коню, нетерпеливо заплясавшему на месте. Удерживая его на дороге за спинами стражников, я с замиранием сердца вглядывалась в знакомые фигуры. Отец, Лаэрлинд, рядом с ним его отец, Гветан, Тулудир с Хэнэлином, пятеро малознакомых воинов из северного поселения, только появившихся среди стражей владыки перед моим отъездом из дома, и Трандуиль, сын владыки Орофера. Замыкали отряд трое стражей Имладриса, отправившихся прошлой осенью с Лаэрлиндом в Эрин Гален.
Когда они подъехали ближе и обмен приветствиями, так не похожий на все предыдущие, был закончен, отец, наконец, раскрыл мне объятия. Его взгляд, непривычно-холодный, какой-то погасший и тяжёлый, скользнул по стражам Имладриса за моим плечом, и лишь усталый кивок вместо привычных шуточных замечаний выразил его благодарность за встречу.
– Какое счастье, что сейчас ты здесь, Эль, в безопасности… – еле слышно прошептал отец, касаясь губами моего лба.
Я лишь крепче прижалась к его груди и разом ощутила груз всех накопившихся за время разлуки тревог, сомнений, переживаний, усталости… И тоску. Тоску по чему-то безвозвратно уходящему, неуловимому, но бесконечно дорогому – по осыпающимся склонам, прошитым корявыми корнями древних сосен, по багровым листьям, плавающим осенью в чаше источника у дома Орофера, по синим от лаванды и гиацинтов полянам у тропинки за пересыхающим ручьем… По дому – далёкому, скрытому пеленой времени и пылью дорог, но невыразимо родному.
И по матери…
…Качнув тонкой веточкой и стряхнув с ярко-зелёного листка капли влаги, жёлтая пичужка порскнула вглубь кроны, откуда вновь полились её заливистые трели. Я убрала руку с белой решётки ограждения террасы, увитой распускающимся вьюнком, и сплела пальцы с Лаэрлиндом, стоящим рядом. Его рукопожатие – одновременно и крепкое, и ласковое – как всегда, успокоило метущиеся мысли.
– Не знаю… я ничего не знаю, Лаэрлинд…
– Мэльдис… – он привычно положил мне вторую руку на плечи и неспешно двинулся к скамье, обращённой к обрыву террасы, откуда открывался вид на покатый склон, подёрнутый молодой зеленью. – Я отсутствовал всего лишь несколько месяцев и сейчас нахожу тебя здесь чуть ли не в слезах. Ну, что ты? Что с тобой?
– Не знаю…
Уткнувшись в его плечо, мне с трудом удалось подавить всхлип и бурлящую в глубине душе волну непонятной тоски, накатывающей каждый раз при воспоминаниях о прошлой жизни – другой, так не похожей на то, что происходило вокруг сейчас.
Вокруг расцветала весна.
Разливая синеву в небесах и водах, разбрызгивая красочные пятна цветов на полянах и склонах гор, наполняя воздух голосами птиц, солнечными бликами и теплом, она ступала по земле. Но её приход никто не праздновал.
Не было больше песен, лившихся над долиной под шепот воды, ветра и ночи, не было больше танцев под сплетенными ветвями леса, и не мелькали в призрачном серебристом свете Итиль быстрые неслышные силуэты влюблённых, спешащих к реке на свидание…
Вечера в каминном зале, голоса менестрелей у фонтана и беспечные прогулки молодых эльдар по берёзовой роще за бродом сменились непрерывным грохотом кузниц, звоном металла с тренировочных площадок и неустанными разъездами охотников, наполняющих кладовые крепости.
Изменилась наша жизнь, но мне казалось, что меняется сам мир. Что уходит нечто неуловимое, и что никогда уже не вернётся былое…
Лаэрлинд усадил меня на скамью и присел рядом.
– Эль… Э-э-э-эль… – он шутливо потормошил меня, обнимая, и ласково провёл рукой по волосам, коснувшись губами виска. – Не узнаю тебя просто…
Вздохнув, я прижалась к его груди:
– Я и сама себя не узнаю…
– Постой… У меня есть кое-что для тебя, это тебя порадует… – он чуть отстранился, вынул из нагрудного кармана небольшую коробочку и с улыбкой протянул мне. – Твоя мать просила отдать это тебе. Эль! Ну что же ты!
Уронив на колени мамин подарок, я не сдержалась и, закрыв лицо руками, разрыдалась от нестерпимой боли и новой волны тоски, внезапно хлынувшей в сердце. Лаэрлинд поднялся со скамьи, опустился рядом на землю и, отведя от моего лица ладони, попытался заглянуть в лицо.
– Эль… милая…
Обняв его за шею, я склонилась к коленям, поливая слезами и его, и лежащую в коробке заколку с синей бабочкой, что часто украшала мамины волосы… Замерев, словно статуя, и не поднимая головы с моих колен, Лаэрлинд молча выжидал, когда я успокоюсь.
– Спасибо, мэльдир…
Он сдавленно хмыкнул:
– Вот уж порадовал, ничего не скажешь…
Немного выпрямившись, я сквозь слёзы взглянула на него, чувствуя смущение за несдержанность, и запустила пальцы в его волосы:
– Я рада… правда, рада. Рада, что ты снова здесь… что приехал отец… Я скучала… скучаю… по дому, по нашему лесу. Слишком давно… не была я в родных местах.
Он поймал мою руку и чуть тронул тёплыми губами запястье:
– Когда закончится эта война, мы с тобой вернёмся в Эрин Гален, если пожелаешь…
– А сейчас?
– А сейчас… наш лес не самое безопасное место в этом мире, – уклончиво ответил он. – И перевал тоже…
– Лаэрлинд, ты не договариваешь… – взяв его лицо в ладони, я попыталась рассмотреть что-то, тщательно укрытое за глухой синей завесой спокойного взгляда. – Слишком хорошо знаком мне этот взгляд, слишком хорошо я знаю тебя, чтобы ничего не замечать. Ты что-то скрываешь.
Он улыбнулся, качнул головой, высвобождаясь, и взял обе мои руки в свою, отводя от лица и опуская к коленям. Мазнул по моей щеке второй рукой, стирая влагу, и легко коснулся сцепленных пальцев.
– Я ничего не скрываю, Эль. И дома пока что всё в порядке. Но и твой отец, и мать, и я – мы все рады, что сейчас ты здесь.
– Пока что…
– Да, – он кивнул и ненадолго умолк, наблюдая за мной. – Эта война, Эль, затронет всех… И никто не сможет сказать, какой будет жизнь в наших землях, когда некому станет хранить покой границ.
С удивлением я взглянула на Лаэрлинда, уловила лёгкий кивок в ответ и попыталась осознать услышанное, связав воедино приезд сына владыки, бесконечные разговоры лордов за закрытыми дверьми кабинета и неустанно ведущуюся подготовку к походу.
– Владыка Орофер примет участие в этой войне? – несмотря на случайно услышанные когда-то давно слова «Я буду хранить этот мир…» с трудом верилось в то, что владыка готов переступить через своё стремление к уединению и принял решение присоединиться ко всё растущему войску союзников.
– Да, – снова кивнул Лаэрлинд и повторил: – Война не обойдёт никого, Эль… Перед нашим отъездом сюда Орофер принял посланцев Амдира. Лоринанд тоже выставит войска.
– Гонцы Лоринанда прибыли в Имладрис чуть больше месяца назад. Но решение владыки Орофера для меня неожиданность…
– Враг один. Один для всех народов…
– Ты говоришь в точности как мой отец.
– Твой отец мудр и многое повидал за свою жизнь. Как и владыка…
– Я знаю, Лаэрлинд, знаю… Когда?..
Он понял вопрос правильно.
– Через две недели. Мы уедем через две недели, Эль. И в этот раз твой отец хотел бы, чтобы ты осталась здесь.
– С вами ведь бесполезно спорить, – опустив голову, я коснулась лбом его лба.
Он недоверчиво взглянул, поднялся и сел рядом на скамью, не разнимая рук.
– Это было легче, чем я думал, – усмехнулся он, по-прежнему настороженно наблюдая сбоку за моим лицом.
– Не смотри на меня так, я не намерена мешать вашим планам.
Он вздохнул и притянул меня к себе, обнимая за плечи:
– Ну, по крайней мере, ты успокоилась. Последний раз ты так рыдала, когда мы нарвались на орков у старой дороги…
– Да, а ты лежал весь в крови… и не отзывался…
– От твоих криков я тогда и очнулся… – он откинул назад голову и сверкнул белозубой улыбкой, почти прежней.
– Неправда! Я не кричала. Рыдала – да… Но не кричала.
– Кричала так, что листья на деревьях шелестели.
– Лаэрлинд, прекрати! Не было такого!
– Было! И моим единственным желанием было заставить тебя умолкнуть!
Я отвернулась и с грустью усмехнулась. Было, ещё как было… он абсолютно прав… Прислонившись спиной к его груди, подрагивающей от сдерживаемого смеха, я откинула голову ему на плечо.
– А помнишь, как я впервые утянула тебя к Нид-Кирит, когда все отказались идти со мной туда за малиной?
– А ты умудрилась запутаться в кусте, порвать платье, свалиться с уступа и ободрать все ноги…
– А ты принёс домой и меня, и малину. И ничего не сказал отцу.
– Ещё бы, его гнева и сейчас боюсь не я один. А пирожные тогда у Аэглэна вышли особенные…
– И ты их почти все съел!
– Я заслужил!
От нашего смеха заливавшаяся трелью птичка умолкла и, обиженно пискнув, перелетела дальше, устроившись на ограде террасы.
– Зато я больше никогда не ходила за малиной в платье!
– Да, хоть чему-то я тебя научил, – попытался тяжело вздохнуть он и, не удержавшись, снова засмеялся, потёршись носом о моё ухо.
Ладья Ариэн уплывала за край мира, скользя прощальными лучами света по просторам зелёных склонов, а на нагретой за день молодой листве быстро оседала роса. Когда тяжёлая холодная капля, сверкнув закатным золотом, сорвалась с листка и шлёпнулась Лаэрлинду на плечо, расплескав по моей щеке брызги, мы взглянули друг на друга.
– Пойдём, проверим кухню? – предложил он, поднимаясь.
– Ты ведь даже не поел ещё после приезда? – спохватилась я, вскакивая. – Ужин уже окончен.
