Текст книги "На далёких дорогах забытых времён (СИ)"
Автор книги: Лаурэя
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
– Ну что же, дорогая моя Гараф Дагнир, ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Я расскажу тебе всё, если ты ответишь на мои вопросы, Гвильвилет, – слова прозвучали дерзко, но мать внезапно рассмеялась и, легко вспрыгнув на камень, присела рядом.
Её рука легла мне на плечи.
– У меня нет от тебя тайн, моя дорогая девочка.
– У меня их тоже нет, нана…
И мой рассказ полился бесконечной рекой, раскрывая все подробности, мысли и ощущения, пережитые в той поездке. Я говорила обо всём, без утайки, местами сбивчиво, местами пространно, а мать тихо слушала, временами поглаживая меня по голове – как в детстве, когда рассказывала мне истории длинными зимними вечерами.
Когда я закончила свой рассказ, она чуть усмехнулась и произнесла:
– Теперь мой черед, как я понимаю?
– Прости, – прошептала я, испытывая неловкость за свои дерзкие слова, – если не хочешь ничего говорить, не надо.
– Хочу, – засмеялась она. – Не зря же я тебя сюда привела. Слушай…
И теперь уже я внимала её бесконечной истории о жизни и далёком детстве на высоких берегах Андуина, в те времена, когда наш народ и народ Лотлориэна был един и не имел владык; как не было и границ между живущими в том огромном лесу, что покрывал оба берега Великой реки…
– …И хотя с тех пор наш народ уже давно покинул те места, от лесов остались лишь разрозненные островки зелени, а народы фириат всё больше и больше заселяют пустовавшие когда-то земли, старая дружба не исчезает. Мы встречаемся с онодрим каждый йен и передаем друг другу события, случившиеся с нашими народами за это время. Мы помним былые эпохи и дорожим дружбой.
Мать помолчала, потом бросила на меня насмешливый взгляд и договорила:
– Кто знает, может быть на следующую встречу ты тоже изъявишь желание прийти с кем-нибудь… Например, с маленьким квенди.
Я окинула её изумлённым взглядом, онемев от этих слов, а она рассмеялась и обняла меня за плечи, окутав облаком тепла и ласки.
И никто из нас, собравшихся на той поляне, тогда ещё не знал, что подобная ночь больше никогда не повторится. И никто из нас больше никогда не увидит гибкую Фимбретиль. А моя следующая встреча с древним Фангорном состоится лишь спустя почти ещё одну эпоху…
Комментарий к Глава 5. Дорога Мудрых
Гвейнэль – “вечерняя звезда”
Сэльтуиль – “дочь весны”
Гвильвилет – (синд.) бабочка
Гараф Дагнир – (синд.) убийца волков
онод – энт
онодрим – народ энтов
йен – yen – (квен.) единица летоисчисления у эльфов, равная 144 солнечным годам.
«arad govannen» – дословно “день встречи” (синд.)
========== Глава 6. Дороги новой жизни ==========
Лето – осень 3385 год в.э.
Дороги…
– И что было потом?
– Ничего. Не было никакого «потом». Я сказал ей, что не могу ответить на её чувства взаимностью, и уехал следующим же утром с Трандуилем. И больше обсуждать это не намерен.
– Почему ты ничего не сказал мне? Зачем было так? – повернув голову, я оторвалась от созерцания журчащего ручья и взглянула на Лаэрлинда.
Он сидел рядом, в той же позе, что и я – обхватив колени руками и глядя прямо перед собой, – даже не шелохнувшись после моих слов. Его лицо оставалось бесстрастным.
– Зачем? – вопрос, как и предыдущий, повис в воздухе.
– А как надо было? – он наконец повернул голову и спокойно взглянул на меня. – Рассказать тебе о твоей заботливой Гвейнэль, пытающейся устроить счастье всех и каждого? Или продолжить мелькать перед глазами Сэльтуиль рядом с тобой, вызывая к тебе всё новую неприязнь у ваших подруг?
– Не знаю, – бросила я, отворачиваясь.
Мы сидели на берегу ручья, тихо журчащего среди каменной осыпи южного склона Эмин Дуир, где в один из вечеров нас с матерью и Линнэн нашли выехавшие нам навстречу отец и Лаэрлинд.
Путь домой после встречи с онодрим занял у нас больше времени – мать и Линнэн уже не торопились. Я наслаждалась обратной дорогой – ласковым шёпотом леса, тихими ночами на скрытых полянах и неограниченной свободой, предоставленной мне матерью. Мать и её подруги не требовали постоянного присутствия перед глазами, молчаливо признавали мои умения и с удовольствием использовали результаты охоты вместо надоевших на третьей неделе пути дорожных припасов.
Чем ближе мы подъезжали к дому, тем сильнее меня одолевали мысли о друге. Мне не давали покоя слова Гвейнэль, сказанные перед нашим отъездом, всё чаще заставляя задумываться о том, что же в действительности произошло между Лаэрлиндом и одной из моих подруг. Что заставило его так настойчиво просить о назначении в отряд Трандуиля и месяцами не появляться дома? Только ли глупая шутка Гвейнэль и Сэльтуиль или что-то большее? И поэтому сразу же после встречи, оставив мать и отца заниматься ужином, я утащила Лаэрлинда к ручью и засыпала вопросами.
Сначала он отмалчивался, настороженно глядя на меня и односложно отвечая, вызывая в душе глухое раздражение своими скупыми сдержанными словами. Но когда я в сердцах с обидой бросила фразу о глупых выходках и его участии в них, он мягко остановил меня и, усадив рядом с собой, негромко заговорил, рассказывая о тех, прошедших мимо меня, событиях. О том, как к нему неожиданно подошла Сэльтуиль и, запинаясь и краснея, попросила о встрече. О том, как он встретился с ней вечером того же дня. О том, как она внезапно, дрожа и глотая слёзы, поведала ему о своих чувствах. И о том, как он принял решение уехать подальше из поселения, оставив дом и привычную жизнь, чтобы не бередить лишний раз ей сердце.
Я же смотрела на него и думала о том, как много я не вижу, не ощущаю и не замечаю. И сколь многое мне ещё не ведомо об окружающих…
– Не знаешь… – эхом отозвался Лаэрлинд. – И я не знаю. А что бы сделала ты на моем месте, мэльдис?
– Я бы не хотела оказаться на твоём месте.
Он молча отвернулся, чуть поджав губы.
– Она совсем тебе не нравится, Лаэрлинд? Неужели и правда она никогда не найдет взаимности?
Мне было отчаянно жаль Сэльтуиль, выбравшую того, кто не смог дать ответных чувств и разбил ей сердце. Случайно, ненароком, ничего не подозревая… Над подобным никто не властен… Но это не станет утешением для неё, потерявшей даже надежду однажды увидеть ответное сияние в любимых глазах…
– Эль… – со вздохом произнёс Лаэрлинд, не глядя на меня, – она мне нравится. Нравится, но не более. И я не могу на этом строить дальнейшую жизнь. Я не смогу дать ей то, чего она заслуживает и чего вправе ожидать от супружества.
Его ответ мне тоже был прекрасно понятен. Всю мою жизнь я видела перед глазами отца и мать и не представляла себе иного. Как и Лаэрлинд…
– И ты так уверен, что никогда не сможешь ей этого дать? – осторожно спросила я, повернув голову и положив подбородок ему на плечо, вглядываясь в безупречный профиль.
Он чуть склонил голову к плечу, в ответ коснувшись виском моего лба.
– Уверен. Хватит об этом.
– Но почему ты мне ничего не сказал? Ты снова всё решил сам и выбросил меня из своей жизни.
Он вздрогнул и поднял голову, глядя мне в лицо.
– Это не так, Эль.
– Это так, Лаэрлинд. У меня никогда не было и нет друга ближе, чем ты. А ты просто уехал, оставив меня в неведении.
– Я просто хотел тебя защитить, – с горечью произнёс он.
– От чего?
– От всего… Ты была в неведении и была спокойна. Сейчас ты всё знаешь… принесло ли это тебе радость?
Я уткнулась лбом в его плечо.
– Нет, не принесло. Но позволило многое понять. Не нужно защищать меня от жизни, мэльдир.
Его рука мягко легла мне на плечи.
– Прости, Эль.
Склонив голову, он прижался лбом к моему лбу и повторил:
– Прости…
Некоторое время я тихо сидела, краем сознания отмечая доносящиеся звуки – далёкий крик ночной птицы, потрескивание костра, журчание воды, поскрипывание под ветром ветвей, шаги лошадей, голоса родителей и тихое дыхание Лаэрлинда, согревающее мой висок. Придвинувшись ближе, я обвила рукой его талию. Он чуть пожал в ответ моё плечо.
– Что ты будешь теперь делать? – подняв голову с его плеча, я взглянула в синие глаза.
Он вздохнул, дёрнул уголком губ, чуть шевельнул бровью и произнёс:
– Думаю пойти поужинать. Твой кролик, по-моему, уже готов.
Не удержавшись от улыбки, я снова ткнулась ему лбом в плечо:
– Лаэрлинд! Я не шучу.
– Я тоже, – привычно-невозмутимым тоном произнёс он, глядя куда-то поверх моей головы. – Через три дня я возвращаюсь на границу. Так будет спокойнее всем. А потом уеду с отрядом твоего отца.
– Куда? – вскинулась я.
– В Имладрис.
– Вы с ним говорили об этом?
– Да. – Лаэрлинд перевёл на меня внимательный взгляд. – Ох, Эль, не смотри на меня так, – он усмехнулся и покачал головой, – говори с отцом. Я думаю, он согласится.
– Если мать ему ничего не перескажет из моих историй, – сказанные вполголоса слова заставили его снова усмехнуться.
– Чем займешься завтра, после возвращения домой? – помолчав, спросил он.
– Буду заканчивать работу над свадебным подарком для Гвейнэль. А что?
– Ничего, – он снял руку с моего плеча, собираясь подняться.
Я удержала его и, глядя в лицо, с уверенностью произнесла:
– Тебе не хочется возвращаться в поселение.
Он лишь молча покачал головой, неопределённо передернув плечом.
– Давай уедем к источнику, – неожиданно предложил он. – Я верну тебя домой через два дня. По крайней мере, постараюсь, – он чуть улыбнулся, бросив на меня мимолетный взгляд, – если ты не решишь искать неприятностей. У тебя ещё будет время заняться подарком после моего отъезда.
Я рассмеялась. Мы уже давно никуда не выбирались вместе, как раньше. Хотя после нашего возвращения из Лориэна отец почти спокойно готов был отпустить меня с Лаэрлиндом недалеко за пределы поселения – в горы, к реке или к водопадам.
– С радостью, я скажу родителям. Ты вернёшься к свадьбе домой?
– Да. – Он кивнул и с полуулыбкой передразнил меня. – А что?
– И мне будет с кем танцевать на празднике?
– Если бренниль Элириэль того пожелает, – поднявшись на ноги, он шутливо поклонился, приложил одну руку к груди и протянул мне вторую.
Я снова рассмеялась, вставая, и приняла его ладонь. Рука об руку мы пошли к костру, где мать, отец и Линнэн уже раскладывали по мискам ужин.
– Мне так много надо рассказать тебе, что сразу даже не знаю, с чего начать, – я приостановилась, страстно желая поделиться всем пережитым за последнее время.
Лаэрлинд усмехнулся и приобнял меня за плечи.
– Расскажешь. Всё расскажешь, мэльдис. У нас будет почти три дня на это. Сначала я бы очень хотел услышать о том, что ты видела за последние недели. Жаль, я не смог сопровождать вас, – в его голосе звучало неподдельное сожаление.
– Ничего, Лаэрлинд, – утешила я его, – в другой раз мы обязательно отправимся туда вместе… И когда я в следующий раз попаду в Лориэн, больше никогда не откажусь от того, чтобы добраться до Фангорна…
Отец и мать, услышав мои слова, лишь переглянулись и усмехнулись прозвучавшей в них абсолютной уверенности…
*
Жаркое лето сменилось осенью, яркой и щедрой на солнечные дни, но приносившей всё чаще и чаще короткие, пока ещё по-летнему тёплые дожди. Ночи становились длиннее и холоднее, а я с растущим нетерпением прислушивалась к разговорам отца и матери, жадно надеясь услышать упоминания об отъезде.
Когда уверенность в том, что до наступления зимы (а значит, не раньше весны) никто никуда не отправится, стала почти незыблемой, отец позвал меня к себе в кабинет и, старательно скрывая улыбку, спросил, не желаю ли я уехать с ним. Далеко… за горы… в Имладрис…
…Мокрая трава, достающая почти до груди коня, клонилась к земле, стряхивая под порывами ветра крупные капли, оставленные недавно пролившимся дождем. Равнина расстилалась на юг к самому краю небес, а неширокая дорога, повторяя линию синего Андуина, убегала вдаль, петляя среди невысоких холмов.
Прощаясь, мы стояли на развилке двух дорог. Мне предстояло и дальше двигаться по звонким ровным плитам Мэн-и-Наугрим на запад, где грозно высились горы; а Гвейнэль с мужем и небольшим отрядом галадрим, прибывшим из Лориэна, сворачивали на утопающую в пышных травах долину Андуина, раскинувшуюся до её нового дома. Узкая тропа вдоль берега Великой реки… берег, покрытый золотым песком… белые лодки у причала… золотой лес… Всё это я уже видела, эту дорогу уже прошла. Теперь меня ждут старый мост через Андуин, горный перевал и таинственный Имладрис. Манящая неизвестность. Что найду я на этой дороге? Что увижу в конце пути?
Оторвавшись от своих мыслей, я взглянула на подругу.
Рассеянно комкая в руках поводья коня, она смотрела вдаль, на юг, временами бросая то на меня, то на ожидающего чуть в стороне мужа растерянные взгляды. Её Халларэн молча сидел в седле, давая нам время проститься.
Никогда не любила прощаний… И не находила для них слов. Но молчание затягивалось, и нужно было идти дальше…
Протянув руку, я коснулась ладонью плеча подруги.
– До встречи, дорогая Гвейнэль.
– Эль… – она распахнула объятия, – я буду скучать по дому.
Обняв её в ответ, я чуть улыбнулась:
– У тебя теперь будет второй дом, скучать не останется времени. И ничто не мешает тебе приезжать навестить родных, как и им тебя.
Она смущённо улыбнулась и произнесла, нервно прикусив губу:
– Ты помнишь о своём обещании?
– Навестить тебя в Лориэне? Конечно, помню!
– Знай, что я буду ждать.
В памяти возник золотой свет поющего леса, согрев теплом и вызвав невольную улыбку.
– Я обязательно навещу тебя.
Она внимательно взглянула на меня своими яркими серебристыми глазами:
– Когда ты приедешь ко мне, я пойму, что ты действительно простила меня.
Я спокойно встретила её взгляд и покачала головой:
– Мне нечего прощать, Гвейнэль. И мои обещания неизменны.
Ещё раз сжав объятия, она быстро коснулась губами моей щеки и, развернув коня, направилась к Халларэну. Взмахнула рукой на прощание и получила такой же ответ.
И я сдержала своё обещание. Как всегда…
…Наша встреча состоялась спустя почти четыре сотни лет, когда я нашла временное пристанище в Золотом лесу, покинув дом отца. Я смотрела тогда на свою подругу и не находила в пепельно-погасшем взоре прежнего сияния, что лилось из прекрасных глаз, озаряя счастьем лицо среброокой невесты в янтарно-золотом венке. Эти глаза погасли в тот день, когда к ней не вернулся её Халларэн, сгинув в мутных топях у стен Барад-Дура, оставив по себе лишь горько-сладкие воспоминания о кратких десятилетиях совместной жизни и золотоволосого сына, удержавшего её в Золотом лесу ещё на некоторое время. Когда их сын, ставший воином по примеру отца, привёл в дом свою избранницу, Гвейнэль благословила их союз и покинула Эннорат. Я проводила её до Эделлонда и, глядя вслед исчезающему за горизонтом парусу, лишь молчаливо надеялась – там, за морем, она обретёт, наконец, радость и счастье, утраченные в этих землях…
Но всё это будет потом. Спустя столетия, в другую эпоху и в другом, изменившемся мире…
А пока что, следуя за воинами моего отца, мы с Лаэрлиндом перебрасывались шутками, отмеряя звонким цокотом копыт коней дорогу, ведущую к заснеженному перевалу, прорезавшему могучую стену Хитаэглир.
*
Отец не спеша подъехал к воинам нашего отряда, поджидающим его на дороге, неподалёку от старого моста, перекинутого между берегами Андуина. Остановив коня, он задумчиво выслушал слова одного из них и согласно кивнул, всматриваясь в покрытую высокой травой обочину.
– …Да, Хэнэлин, ты прав… – донесся обрывок их негромкого разговора. Я направила коня к ним, различив вопрос отца: – Как, по-вашему, давно это было?
– Часов шесть назад, может быть, чуть больше, – уверенно ответил ему Лаэрлинд, и стражи согласно кивнули.
Приблизившись к Лаэрлинду и привстав в седле, я выглянула из-за плеча мэльдира, пытаясь рассмотреть то, что привлекло их внимание. Трава у обочины была вытоптана, размокшая от дождя земля тёмными полосами была размазана по светлым каменным плитам, а чуть поодаль были отчётливо заметны остатки лагерных костров. Это было совсем не удивительно – всё же мы двигались по древнему торговому тракту, и следы путешественников часто встречались нам по пути. Но этот лагерь был недавним – скорее всего, его покинули незадолго до нашего появления те, кто коротал ночь до рассвета перед переправой на другой берег Андуина.
Отец в раздумьях окинул взглядом пустую дорогу, скрывающуюся в низине за рекой, остатки лагеря и мрачные вершины гор, утопающие в сером тумане. Воины терпеливо и молча ожидали его решения. Наконец, он дёрнул поводья, разворачивая коня к мосту, и негромко бросил:
– Мы не будем стремиться их догнать. Не известно наверняка, кто они и насколько совпадают наши пути. В любом случае, до перевала у нас ещё будет время принять решение и сделать выбор: присоединяться к ним или просто идти следом.
Алордин – один из воинов нашего отряда, первым заметивший следы движущихся перед нами путников – молча склонил голову, соглашаясь, и первым ступил на старый мост, ведущий на другой берег реки.
Западный берег ничем не отличался от восточного – та же бесконечная, вымоченная дождями равнина, по которой мы двигались последние два дня, и высокие травы, стелющиеся мокрым ковром, куда ни глянь. К концу второго дня погода, наконец-то, нам улыбнулась – уныло моросящие дожди, почти неощутимые под покровом леса, но доставлявшие мало радости среди открытой местности, прекратились. Южный ветер унес завесу туч, явив по-осеннему холодное небо. Лишь горы, вздымающиеся впереди, становились всё выше и темнее, по мере приближения закрывая синеву небес серыми туманными зубцами.
Когда мост и река остались далеко позади, а пряно пахнущая ночь мягко спустилась на равнину, отец, возглавивший отряд за переправой, приказал сойти с дороги и расположиться чуть поодаль, чтобы дать отдых лошадям. Он единственный из всего отряда знал, что ждёт нас впереди и какие трудности могут встретиться среди петляющей высокогорной дороги, уже различимой на фоне тёмного массива Хитаэглир.
Огня мы не разводили, как и все ночи до этого – отец не желал привлекать лишнего внимания к нашим передвижениям по голой равнине. Поэтому отпустив коней и разместившись на подсохшей под теплым ветром земле, мы удовлетворились дорожными припасами, ведя негромкие разговоры и разглядывая предстоящий путь.
Почти у подножия гор, на небольшой возвышенности, один за другим вспыхнули несколько костров, обозначив место отдыха тех, кто шёл впереди. Я насчитала пять небольших золотистых точек, рассыпавшихся вдоль склона. Пять… их отряд явно намного больше нашего. И вряд ли они могли найти на безлесной равнине столько топлива для поддержания огня… Значит, они везут его с собой – как и припасы, и товары. Интересно, сколько их, и кто они? И что предпримет отец – так и будет держаться позади до конца пути или решит всё же присоединиться к ним?
– О чём задумалась, мэльдис? – Лаэрлинд бросил на землю свой плащ, присел боком у меня за спиной и чуть толкнул плечом, заставив качнуться вперёд.
– О дороге, – неопределённо ответила я, не желая сейчас углубляться в обрывки размышлений.
– Отдыхай, Эль, – произнёс отец, усмехаясь, услышав мои слова, – не о чем думать, завтра наш путь ещё не закончится.
Он кивнул воинам, знаком приказав делать то же, что и мне, а сам присел на свой плащ, наблюдая за притихшей равниной, где лишь слабый ветерок с лёгким шуршанием колыхал сохнущие травы. Тулудир, Хэнэлин и Алордин – трое воинов владыки Орофера, сопровождающие отца в этой поездке – безмолвно выполнили приказ, скрывшись из виду в высокой траве. Лаэрлинд с довольным вздохом растянулся на своём плаще у меня за спиной. И лишь отец остался неподвижно сидеть, устремив взгляд на горы и мигающие вдалеке огни.
– Отец, – негромко окликнула я, искоса наблюдая за его сосредоточенным лицом, – а о чём думаешь ты?
Он взглянул на меня, и тень раздумий слетела с его высокого лба, унеся пролёгшую между бровей складку; чуть прищуренные глаза ярко блеснули.
– О дороге, – посмеиваясь, передразнил он меня.
Я обиженно отвернулась и расправила под собой плащ, собираясь последовать его приказу, как и остальные воины.
– О дорогах, Эль, – совсем по-другому прозвучал его голос, заставив меня поднять голову и внимательнее всмотреться в снова ставшее суровым лицо. – Тебя гонит в путь желание посмотреть мир, а меня – желание его сохранить.
Заметив мой удивлённый взгляд, он произнёс:
– Как бы ни стремился владыка Орофер к отделению от остальных народов, нам никогда нельзя забывать о том, что мы все живём в одном мире. И приложить силы для его сохранения тоже должны мы все…
– И как послужит этой цели наша поездка на другую сторону гор?
– Я должен знать, девочка моя. Должен получить те сведения, что известны другим. Пусть между нами, живущими по разные стороны этого хребта, и нет особой любви, это я переживу, – он невесело усмехнулся. – Но цели наших народов одинаковы – сохранить наш мир. И то, куда мы сейчас едем, моя дорогая, ещё далеко не самый его край. – Он снова усмехнулся.
– От чего сохранить, отец? Вы с матерью постоянно умолкаете, говоря об этом в моём присутствии, считая меня ребёнком. Но сколько же я могу довольствоваться лишь отдельными обрывками ваших разговоров и размытыми упоминаниями о том зле, что снова растёт на юге?
Отец взглянул на меня и с сомнением протянул:
– Ну-у-у… Не знаю… А ты уже не считаешь себя ребёнком?
Досадливо фыркнув, я не стала на это ничего отвечать и отвернулась, снова устраиваясь на плаще, чтобы не встречаться с ним взглядом. Во мне кипели злость и обида.
Отец тихо рассмеялся.
– Не сердись, дорогая.
Я молча улеглась, подвинув плечом Лаэрлинда и пристроив на него голову.
– Эль, прекрати толкаться, – прошипел он, вытаскивая из-под меня руку.
– Если ты считаешь себя достаточно взрослой для того, чтобы понять всё происходящее, моя дорогая, – как ни в чём не бывало, продолжил отец, – то в Имладрисе ты найдешь ответы на свои вопросы.
Приподнявшись с места, я вскинула на него удивлённый взгляд:
– Почему ты сам не хочешь мне сейчас всё рассказать?
– Потому что там ты поймёшь и узнаешь больше. И другие лучше расскажут тебе о событиях, прошедших перед ними, но не прожитых мной… Если ты будешь к этому готова, – добавил он, набрасывая на меня тёплый плащ. – Отдыхай.
Я снова легла, опустив голову поперёк груди Лаэрлинда, в этот раз смолчавшего и успевшего вовремя убрать руку. Потянувшись, он расправил на мне накинутый отцом плащ и оставил свою ладонь у моего плеча, придерживая край плаща.
Лёжа в тишине осенней ночи, я слушала привычно-спокойное дыхание друга и уносилась грёзами к звёздам, краем мысли замечая их движение и ожидая восхода любимой Борнгиль…
Комментарий к Глава 6. Дороги новой жизни
Хэнэлин – синд. “ребенок звезд”
Тулудир – синд. от “tulu” – опора, “dir” – мужчина (частое окончание мужских имен)
Алордин – от синд. “alorn” – вяз, “din” – тишина.
мэльдир/мэльдис – друг/подруга (синд.) meldir/meldis
========== Глава 7. Хитаэглир ==========
Хитаэглир, Кирит Форн-эн-Андраф
осень 3385 г. в.э.
Испуганно шарахнувшись в сторону, мой конь коротко заржал. Эхо подхватило этот звук, на разные голоса отразило его от серых скал, добавив шуршание осыпавшегося снега и стук обломков камней, сбитых с дороги оступившимся конём едущего впереди Тулудира. Воин уверенно удержал поводья, быстро успокоив скакуна и осмотрев его ногу. Конь фыркнул и продолжил путь, стараясь осторожно ступать по мёрзлой и скользкой, покрытой твёрдой коркой снега дороге. Наши лошади, пусть и незнакомые с этой местностью, всё же хорошо умели двигаться и по горным тропам, и по снежному покрову. Отец оглянулся, проверяя, всё ли в порядке, подождал кивка воина и молча продолжил путь, стремясь добраться до очередного укрытия к наступлению ночи.
Мы по-прежнему неторопливо ехали позади замеченного ещё на равнине отряда, не приближаясь, но и не теряя их из виду по ночам, когда огни их костров отчётливо выделялись на заснеженных склонах. Они шли уверенно, быстро и не скрываясь, очевидно, прекрасно зная дорогу и не утруждая себя излишними осторожностями. В отличие от моего отца, который выбирал для ночёвок одному ему известные, незаметные на первый взгляд с дороги пещеры и не спешил объявлять о нашем присутствии обитателям горного перевала.
А обитатели на этом перевале явно были.
То тут, то там вдоль дороги встречались свежие вырубки негустого ельника, покрывавшего весь склон. Местами попадались ровно уложенные и укреплённые штабеля брёвен, чуть присыпанные снегом, и небольшие деревянные необжитые домишки с крепкими массивными дверьми и ставнями. У одного из поворотов дороги были свалены крупные каменные глыбы. Часть из них была мастерски обтёсана и предназначалась для строительства моста, уходящего огромными каменными опорами на дно ущелья и призванного соединить два склона, спрямив изгибы дороги.
Рассматривая грандиозную стройку, я с удивлением спросила:
– Здесь кто-то живёт?
Отец ответил с не меньшим удивлением:
– Конечно. Мы ведь на торговом пути наугрим. Здесь хватает как их поселений, так и их укреплений.
– Так это их отряд движется перед нами? – осенила меня мысль, вызвав лавину вопросов. – И поэтому ты не желаешь с ним встречаться? Поэтому мы и скрываемся?..
– Эль, так или иначе, нам не миновать их форта чуть дальше по дороге, – отец махнул рукой по направлению нашего движения. – Но я всё же предпочел бы не останавливаться там. И не искать их гостеприимства.
– Отец, скажи сразу, они враги нам? Поэтому владыка Орофер и держится от них на расстоянии? Чего нам следует ждать?..
– Нет, Эль. Они не враги. Наугрим, живущие здесь, никогда не враждовали с нашим народом. И в Эрегионе всегда помнили доблесть и мужество здешних союзников в войне. Но зло, сотворённое одними, легко может омрачить жизнь и стать преградой для уз с другими. Старые распри не так легко забыть, – задумчиво ответил он, – и не так-то просто переступить через прошлое.
Он взглянул на меня, жадно ловившую каждое его слово, и усмехнулся, догадываясь о поселившихся мыслях:
– Поехали, дорогая. Потом, все вопросы потом. Я знаю, что нечасто говорил о прошлом, но всё же давай сначала доберёмся до цели нашего пути. И отложим пока эти разговоры – их не стоит вести посреди дороги.
Он тронул коня и снова возглавил наш небольшой отряд, поднимающийся всё выше по петляющей дороге среди обрывистых ущелий и негостеприимных чёрных скал, присыпанных снегом.
К ночи мы добрались до очередной пещеры, ставшей укрытием от пронзительно-ледяного ветра, завывающего среди узких извилистых расщелин. Привычно пересчитав вспыхнувшие впереди огни, я подошла к нашему костру и присела на расстеленный плащ, по дороге взяв протянутую мне Тулудиром миску с ужином. Еловый лапник под плащом приятно пружинил, суля отдых утомлённому за день телу. Было тепло и уютно, в костре потрескивали смолистые жаркие ветки, пахло хвоей и травами, будя воспоминания о доме. Хэнэлин тихо напевал, подыгрывая себе на арфе, Лаэрлинд уже доедал ужин, а отец и Алордин стояли у входа, вполголоса переговариваясь и осматривая склоны гор.
Быстро покончив с едой и привалившись спиной к спине Лаэрлинда, я отвернулась к стене, разглядывая затейливый узор трещин, испещривший монолит серого камня. Камень… холодный, бесконечный, тёмно-серый камень… Где-то в глубине этих гор, уходя лабиринтами коридоров к корням земли, находятся огромные подземные города наугрим, укрытые от врагов в могучем теле Хитаэглир. Как странно, должно быть, жить всегда под землёй, вдали от солнечного света и дуновения ветра, не слышать ни пения птиц, ни шёпота ветвей… Интересно, каково это – ощущать над собой не небо, а бесконечные серые скалы, ставшие надёжным домом и дающие защиту?.. Нет, я бы так не смогла… это выше моих сил…
За лениво текущими мыслями я не заметила лёгкого подрагивания земли под собой, и даже посыпавшиеся из трещин стены мелкие ручейки пыли не сразу привлекли моё внимание. Лишь когда снаружи раздался раскатистый гул, отражённый горным эхом, я очнулась от раздумий и резко вскочила, с тревогой прислушиваясь и ожидая действий спутников. Хэнэлин, мгновенно сменивший арфу на клинок, обменялся взглядом с Тулудиром, который также во всеоружии уже ожидал распоряжений.
В несколько секунд разобрав несмолкающий рокот и звуки от дороги, отец повернулся к нам и коротко скомандовал:
– Вперёд…
Мне показалось, что будут сказаны ещё какие-то слова. Но он лишь кивнул в нужном направлении и первым исчез в стылой темноте ночи, уводя бесшумных, словно тени, воинов за собой. Я бросилась следом.
Эхо разносило вдоль каменных стен горного коридора отчётливо различимые крики, заливистое ржание лошадей и металлический лязг с места стоянки отряда, за которым мы следовали. Огни их костров дрожали, часть из них была потушена, а один разгорелся очень ярко, высвечивая тёмные мечущиеся тени, временами перекрывающие неверный свет.
Свернув с дороги на склон, полого уходящий вверх по правую руку от нас, отец быстро преодолел расстояние до узкой расщелины, по дну которой струился небольшой, но стремительный поток. Приостановившись, он кивнул воинам на упавшее бревно, подобно мосту перекинутое между обрывистыми склонами, и, мгновение поколебавшись, негромко сказал Лаэрлинду:
– Присмотри за ней.
– Конечно, лорд Сигильтаур, – не останавливаясь, отозвался тот.
Я не сразу даже поняла, что речь шла обо мне, устремившись вслед за Алордином по бревну на другой берег речушки.
До цели мы добрались довольно быстро, сильно сократив расстояние, сойдя с прямой дороги и двигаясь на звуки. Выбежав вслед за воинами к уступу над невысоким обрывом, я на некоторое время оцепенела, поражённая открывшейся картиной.
Под нами вилась дорога. Добротная, каменная, надёжная дорога, по которой мы ехали все эти дни. Только сейчас она была сплошь залита кровью, чернеющей в неверном свете угасающих костров. Огромный обвал перегораживал её почти полностью, погребя под собой несколько гружёных повозок вместе с тягловыми лошадьми и, очевидно, путниками.
Две повозки, кое-как сдвинутые вместе, образовывали некое подобие прикрытия, из-за которого раздавались командные крики, сливающиеся с ржанием раненых лошадей, бьющихся в крови среди камней, и воплями атакующих орков, пытающихся добраться до укрывшихся за повозками путников. Время от времени в хаосе звуков ночного побоища раздавался резкий свист стрелы, вылетающей из-за обвалов камней у дороги или на противоположном от нас склоне и звонко ударяющей в металл тяжёлых щитов, прикрывших повозки сверху. Хрипы, стоны, ругань, крики и лошадиное ржание, перекрывая друг друга, разносились с завывающим ветром далеко над присыпанной снегом теперь уже непроходимой дорогой.
Четыре лука запели почти разом, выпустив стрелы в наседающих на путников орков и возвращая меня к осознанию происходящего. Двое нападающих упали замертво, а двое других, взвыв от боли, обернулись к нам. Отец взмахнул рукой, давая новый сигнал для залпа нашим воинам, и с мягким шорохом достал свой клинок, не отрывая взгляда от происходящего внизу. Выстрел уложил ещё троих. Наше вмешательство не осталось незамеченным. Повинуясь выкрикам вожака, несколько нападавших оставили повозку в покое и обернулись к склонам, стараясь разглядеть нас среди тёмных скал.
