Текст книги "Товарищ "Чума" 9 (СИ)"

Автор книги: lanpirot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 12

Октябрь 1942 г.

Третий рейх

Земля Анхальт

г. Вернигероде

Старик-серб, в итоге оказавшийся не стариком, не сербом, и, в общем, даже не человеком, наконец закончил трапезу и отодвинул в сторону опустевшую тарелку, залитую розовым мясным соком, вытекшим из абсолютно непрожаренного куска мяса.

Сам же Матиас предпочитал блюда с куда большей степенью готовности, вкус сырого мяса ему не очень нравился. Но глупо было бы ожидать от древнего вурдалака, вообще предпочитающего пить кровь живых людей, любви к баварским колбаскам и пиву. Но обсуждать собственные кулинарные пристрастия с вампиром гауптштурмфюрер СС не собирался.

Благодушно настроенный вурдалак откинулся на спинку кресла и вновь вынул из кармана знакомую Матиасу фляжку. Неторопливо свинтив колпачок, старик приложился к горлышку и сделал пару мелких глотков. Грейсу увидел, как на мгновение глазные зубы старика резко удлинились, высунувшись из-под верхней губы.

Но только на короткое мгновение. Если бы Матиас не знал, кто сидит с ним за одним столиком, он подумал бы, что ему просто показалось. Но старикан заметил его реакцию и добродушно произнёс:

– Прошу извинить меня, мой юный друг – я задумался…

– И о чём же вы задумались, Мастер? – чтобы поддержать беседу с этим легендарным и загадочным существом, о котором в Старом свете ходила целая масса страшилок, сказок и баек всевозможных пошибов, поинтересовался Грейс.

Да ему и самому было страсть как интересно беседовать с возможным современником древних цивилизаций: Рима, Греции и Египта, а то и Шумеров с Аккадийцами. Ведь как ни крути, а история была настоящей страстью профессора с самого детства. И прикоснуться к любым её проявлениям, а особенно живым, Матиас почитал за настоящее чудо.

– Как бы это тебе не показалось странным в отношении такого существа как я… Практически бессмертного, – самодовольно пояснил Каин. – Но я задумался о быстротечности жизни… Не моей, нет! Вашей жизни – простаков, не владеющих магическими талантами… Да и бо̀льшая часть одарённых, не желающая прилагать никаких усилий для роста в чинах и рангах, тоже не далеко ушла от обычных смертных.

Профессор Грейс внимательно слушал разглагольствования сытого вурдалака, стараясь не пропускать мимо своих ушей ни одного его слова. И это не было связано с тем, что по возвращению в родные пенаты «Аненербе», с него спросит подробнейший отчет обо всём происходящем сам рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер.

Нет, Матиас не был дураком. И он точно не собирался профукать столь редкую возможность вызнать как можно больше у этого старого упыря о всех магических тайнах и закулисных играх могущественных малефиков, оказавшихся совсем не сказочными персонажами. А уж потом он найдет варианты, каким образом использовать полученные сведения к своей вящей выгоде. А как иначе?

– Видишь вон тот высокий шпиль, Матиас? – Продолжал разглагольствовать кровопивец, указав эсэсовцу на торчащую над городом башню кирхи святого Сильвестра. – Первая часовня на этом месте была построена еще в девятом веке монахами-бенедектинцами. Часовня стояла в центре древнего поселения на холме Клинт, которое в дальнейшем выросло в город Вернигероде.

Грейс не понимал, куда так витиевато выруливает мысль древнего существа, возраст которого заставлял профессора трепетать от восхищения, но он всё равно продолжал внимательно его слушать. К тому же, все, о чём он говорил, однозначно относилось к истории. А история, как мы знаем, была его страстью.

– В десятом веке на месте часовни была построена романская базилика – от нее сейчас остались только колонны, – неторопливо продолжил свой рассказ вампир.

«Конечно, – недовольно подумал про себя гауптштурмфюрер СС, – куда спешить бессмертному существу? Но я буду внимать любой хрени из его уст – ведь порой даже в откровенном дерьме можно обнаружить настоящий бриллиант!»

– А в 13-ом веке церковь была перестроена в готическом стиле и получила новое посвящение в честь Папы Римского Сильвестра I… Так, а к чему же это я веду? – Задумался старик, вероятно, потерявший нить повествования.

«Похоже, – вновь подумал профессор, – что с возрастом у упырей тоже появляются проблемы с башкой».

– Ах, да! Вспомнил! – довольно произнёс Мастер. – Возле церкви находится небольшой двор с чересчур длинным названием – Oberpfarrkirchhoff. Так вот, прежде чем расположиться здесь, я прошел через этот дворик. И знаешь, что я увидел, мой очень юный друг?

– И что же вы увидели, Мастер? – Грейсу неожиданно тоже стало весьма интересно услышать ответ на этот вопрос.

– А я увидел, что именно это место сохранило свой первоначальный облик со времен средневековья! С 15-го века – как раз, когда я впервые здесь появился. Дома, окружающие этот дворик, дорожка, да и вся аллея в целом выглядят точно также, как и 600 лет назад, когда я по ним прогуливался в ожидании встречи с Главой Ковена!

– Той же самой, с которой мы будем встречаться сегодня? – Живо среагировал Матиас.

– Нет, – мотнул головой упырь, – нынешняя Верховная сука хоть и стара, но не настолько. В те времена Вернигеродским ковеном управлял Великий жрец и глава графского рода фон Штольбергов. И скажу тебе, общий язык с ним мне удавалось найти куда как проще, чем с этой сморщенной стервой. Но я хотел сказать о другом, – вновь вернулся к предыдущей теме старик, – двор остался точно таким же, я остался точно таким же… А вот сколько простаков, да и не только простаков, промелькнуло и сгинуло за это время в веках? И ты сгинешь точно так же, мой короткоживущий друг, – добавил в качестве заключения упырь, вновь прикладываясь к фляге с кровью, – и через пару-тройку сотен лет я о тебе даже не вспомню…

– Простите, Мастер… – заикнулся было Матиас, но неожиданно закашлялся и сбился на полуслове, взглянув в тёмные бездонные глаза вампира, лишенные белков. Хотя мгновение назад они были обычными человеческими глазами.

– Ну же, Матиас, о чём ты хотел меня спросить? – Глаза старика словно затягивали гауптштурмфюрера СС в глубокий холодный омут. – Ну, же – смелее!

– А если я не хочу…

– Чего ты не хочешь, мой юный друг?

– Не хочу, что вы меня забыли через пару-тройку сотен лет, Мастер! – набравшись смелости выпалил профессор.

– Хорошо, Матиас, – вампир осклабился, – именно тебя я постараюсь не забыть. Мне нравится твоя тяга к истории, и твоё рвение…

– Простите, герр Мастер… Но я не об этом… Я не хочу умирать, как обычные простаки…

– А что же ты хочешь? Ну же, смелее! Смелее! – расхохотался старик.

– Я… хочу… жить… вечно! – выдохнул эсэсовец. – Может быть, сказки не врут… Вы можете сделать меня вурдалаком? – не отводя взгляда от страшных глаз, «в лоб» спросил Матиас.

– А почему ты думаешь, что мне подвластно это таинство?

– Ну, как же?.. – Немного нервно произнёс Матиас. – Ведь вы же – Мастер[1]! Да и те люди… вурдалаки из горного селения в Сербии, – поправился он, – они тоже называли вас прародителем, мастер Каин…

Перед глазами профессора промелькнул тот самый день, когда в ледяной пещере неподалеку от горного сербского поселения Крчняга древний упырь уничтожил всю научную группу профессора Грейса. Его же самого старый серб не стал убивать – гауптштурмфюреру СС было что предложить древнему как мир упырю. Он не знал, на что «повелся» первый в мире кровосос. Может быть, просто решил развеять свою тысячелетнюю скуку.

Но в глубине души Матиас опасался, что Каин решил оставить его «на сладенькое». Однако старик, успевший основательно насытиться кровью убитых сотрудников и охранников экспедиции, заверил, что самому Грейсу ничего не грозит. Он, оказывается, отчего-то пришелся по нраву этому ужасному и могущественному существу.

Вместе с ним они и вернулись обратно в деревню, где от оставшихся солдат тоже никого не осталось в живых – все жители Крчняги оказались вампирами. Все, до единого, даже женщины и дети. Правда, жителей… Хотя, какие они жители? Они мертвецы! Вернее, немёртвые, если быть уж совершенно точным.

Так вот, немертвых в деревне оказалось не так-то уж и много – всего-то чуть больше десятка. Но все они, как оказалось, тоже были весьма и весьма стары. Не такими старыми, конечно, как Мастер Каин (так с огромным почтением они называли старика-серба), но успевшими разменять не одно столетие.

Ночь, проведенная среди вампирской «семьи», была весьма насыщенной и информационной. Никто не покушался на Грейса – распоряжение Каина на этот счет вампиры Крчняги считали чуть ли священным. Да и вообще, они относились к Каину, как к некоему божеству, называя его не иначе, как прародителем, либо первым Патриархом.

Так что Матиас, находясь в пещере, не ошибся в своих предположениях – Каин был первым на земле вампиром, если не считать его мать – демоноподобную Лилит. И именно Каин был прародителем всех вурдалаков. Лилит же, после наставления на «Путь крови» своего сына, упырей больше не плодила, занимаясь какими-то одной ей известными делами.

После возвращения в Рейх, Матиас представил найденного упыря своему руководству: рейхсфюреру СС Гиммлеру, бригадефюреру СС Вайстору (он же Вилигут) и оберштурмбаннфюреру СС Левину. Самое интересное, что Каин запретил Матиасу называть своему начальству его настоящее имя, представившись мадьярским графом Варгоши.

Грейс не знал, на самом ли деле Каин когда-то выдавал себя за этого графа-вампира, но он был знаком с мадьярскими хрониками 13-го века, повествующими о похождениях этого, не столь известного вампира, как валашский господарь – граф Дракула.

Согласно все тем же хроникам, граф Варгоши был чудовищным садистом и прелюбодеем, спровадившим на тот свет около полутора тысяч несовершеннолетних девиц и покончившего с жизнью самоубийством во время разнузданной ночной оргии в собственном замке.

Мертвого графа отлучили от церкви, предали анафеме, а все упоминания о нем подлежали немедленному уничтожению. Его труп, покрытый уродливыми пунцовыми язвами, проевшими насквозь позеленевшую кожу, связали серебряными цепями, звенья которых намертво запаяли.

Поместив труп в дубовую бочку, залили ее до верху кипящей смолой. Бочку оббили листовой медью, склепали швы, и еще раз окрутили уже железными цепями толщиной в руку взрослого мужчины. И всю эту «конструкцию» бросили на дно сорокаметрового каменного колодца.

Колодец был значительно глубже, но во время эпидемии чумы, свирепствовавшей за два десятилетия до описываемых событий, в него бросали трупы умерших, заливая их кислотами и щелочью. Так что к моменту «захоронения» в колодце графа Вароши глубина колодца значительно уменьшилась.

Сверху на кованную бочку вылили два чана расплавленного олова, заполнили доверху колодец водой, а каменную кладку намертво забили чугунной заглушкой. В радиусе до семисот метров через каждые два шага вбили в землю на глубину от полуметра до метра острые осиновые колья. Чтобы, значит, не вылез гадёныш!

Но не тут-то было! Уже на сороковой день после кончины графа во дворе местной сельской церквушки прихожане обнаружили семь изуродованных женских трупов со следами насилия на теле и пунцовыми язвами на позеленевшей коже. А шеи у мертвых были прокушены насквозь.

Церковная ограда была согнута и сломана чудовищной силой, а кресты сбиты и повалены. Поселяне, бросившиеся к колодцу, обнаружили, что земля вокруг него будто пропорота гигантским плугом по спирали на многие сотни метров. А вбитые колья расщеплены.

Когда сняли заглушку, выяснилось, что вода полностью ушла вниз, в образовавшиеся пустоты, брызги и ошметки застывшего олова еще долго находили по всей округе. Часом позже в собственном доме обнаружили местного священника. Он был мертв. Его горло сдавливала тяжелая железная цепь, та самая, которой обматывали бочку с трупом графа.

Крест на груди священника был расплавлен и представлял из себя сгусток стекавшего по груди серебра. Еще через семь дней во время небывалой грозы треснул от удара молнии, а затем рассыпался на каменья старый замок. В течение сорока дней люди видели голубое свечение над ним. По заверениям очевидцев – это воспаряли к небесам души невинно убиенных в замке.

И все же проклятье висело надо всей округой еще целых четыре столетия – не проходило ночи, чтобы из близлежащих селений и городков не исчезал кто-либо. Колодец уже давно провалился, на его месте образовалась уродливая глубокая трещина. Со временем она заросла мхом, кустарником – место стало неузнаваемым. Но страшные дела все еще продолжались…

Так, по крайней мере, повествовала древняя хроника, копию которой по приказу Гиммлера срочно разыскали в архивах «Аненербе». После внимательнейшего ознакомления с ней, рейхсфюререр СС, явно не до конца поверивший во всю это поистине фантастическую историю, как бы между прочим поинтересовался у Каина:

– А что, уважаемый граф Варгоши, неужели всё было именно так? Может быть средневековый автор немного приукрасил события?

– А у вас есть какие-то сомнения, герр Гиммлер? – вежливо, но со сталью в голосе произнёс упырь.

– Не буду скрывать – есть! И мне хотелось бы получить реальные доказательства ваших возможностей…

– Вы хотите сковать меня серебряными цепями, засунуть в бочку и залить её кипящей смолой? – Насмешливо приподнял одну бровь древний вурдалак. – Если у вас появились такие мысли, герр Гиммлер, – неторопливо продолжил Каин, – я вам настоятельно советую гнать их подальше! Я на своем веку пережил столько правителей и «потрясателей мира», столько вы себе и представить не можете…

После этих слов присутствующий на встрече Вилигут, настойчиво взяв под руку Грейса вывел его из кабинета рейхсфюрера СС. Видимо всесильный шеф «Черного ордена» не желал терять лицо перед своими подчинёнными. О чём дальше шёл разговор «сильных мира сего» – обычного и мистического, профессор мог только догадываться.

Но о чём-то они всё-таки договорились. Через три дня Матиаса вновь вызвали к Гиммлеру, из рук которого он получил свеженький «аусвайс» для упыря, а также распоряжение постоянно находиться подле него. Фиксируя всё происходящее дословно и «с фотографической четкостью».

Матиасу надлежало явиться в город Вернигероде в назначенные день, время и место, где его будет поджидать «старый знакомый» старик-серб, являющийся самым первым и могущественным вампиром в мире. К тому же, практически неубиваемым и почти бессмертным существом. А Грейс тоже хотел жить «долго и счастливо». Поэтому и рискнул… спросить… А там – будь, что будет!

– Об этом мы поговорим с тобой позже, мой юный друг. – Глаза старика вновь стали обычными. – А сейчас нам пора в замок – близится назначенное время встречи с Верховной ведьмой. А эта чертова сука не любит ждать. Так что нам стоит поспешить… – Упырь поднялся со своего места, когда из здания кафе выскочил официант с заказанной Матиасом кружечкой кофе.

– Простите, господа! – извинился он за задержку заказа. – Кофе только что сварился…

– Ах, да, Матиас, ты же еще не выпил свой кофе, – произнёс старик, опускаясь обратно.

– Ничего страшного, герр Мастер! Выпью в следующий раз…

– Знаешь, что я хочу тебе сказать, мой юный друг? Следующего раза может и не быть! Так что наслаждайся вкусом этого чудесного напитка… Пока можешь чувствовать его вкус и аромат…

[1] Именно мастер-вампир может создавать свою собственную линию крови, то есть «семью» вампиров.

Глава 13

Каин добродушно улыбался, наблюдая за Матиасом, торопливо глотающим горячий кофе.

– Не спеши, мой юный друг! Не спеши! – посоветовал упырь профессору. – Как следует насладись этим маленьким удовольствием! Мне же подобное недоступно… – в голосе старого упыря сквозило сожаление, которое он и не собирался скрывать, а даже выставлял напоказ. – Я успел забыть вкус даже самой обыкновенной воды…

– Так она же, вроде бы, безвкусная[1]? – оторвавшись от чашки, удивлённо произнёс Грейс.

– Да, я знаю об этом, – с неожиданной печалью произнес вурдалак. – Но я помню с каким наслаждением я припадал к маленькому роднику после тяжелого трудового дня в поле[2]… И этот непередаваемый вкус абсолютно безвкусной воды… А сейчас меня постоянно мучает одна лишь жажда – жажда крови! Скажи, Матиас, ты действительно хочешь этого? – неожиданно резко спросил он, вновь впившись взглядом в профессора.

– Да, хочу! – твердо ответил Грейс. – Простите, Мастер, но через каких-то лет двадцать-тридцать меня не станет. И я не уверен, что через еще два десятка лет, а не через две сотни, как сказали мне вы, обо мне вообще кто-то вспомнит.

– Быть проклятым кровососом тоже не просто, мой юный друг, – криво усмехнулся Каин. – Ты даже не представляешь, на какие муки и лишения обречёшь сам себя. Чудовищная жажда будет преследовать тебя всю жизнь! А утолить её, – упырь побулькал остатками крови во фляге, которую продолжал держать в руках, – ты сможешь лишь на какие-то сущие мгновения…

Грейс с тоской посмотрел на кровавую лужицу в тарелке Патриарха – вкус сырого мяса, а тем более свежей крови, отдающей отчетливым вкусом железа, он на дух не переносил.

– К тому же, первые десятилетия после обращения тебе будет причинять боль даже солнечный свет! Он будет столь губителен, что сможет обратить тебя в пепел за считанные мгновения. Ты будешь вынужден скитаться во тьме, презираемый всеми, – продолжал стращать Грейса вампирский Патриарх, – даже твоими новыми сородичами. И это будет продолжаться до тех пор, пока ты не возвысишься, либо не сгинешь, как заканчивают свои дни тысячи новообращенных братьев.

Этим профессора истории и археологии было не напугать. В своих многочисленных археологических экспедициях, подчас не совсем законных, он мог неделями торчать в какой-нибудь пыльной гробнице, или сыром могильнике, совсем не выходя на свежий воздух.

И ему это несомненно нравилось. Да, черт побери! Ведь находясь «под землей» в окружении древних мертвецов, он чувствовал себя куда лучше и уверенней, чем в собственном кабинете одного из исследовательских институтов «Наследия предков». Да он даже сладко спал в пустых саркофагах в гробницах египетских царей.

– И да, чтобы приобщиться к нашим таинствам, ты должен умереть. Не через двадцать-тридцать лет, а прямо сейчас! Сию же минуту! И у меня нет никаких гарантий, что обращение пройдёт как по нотам – организмы большей половины простаков не способны принять мой тёмный дар.

– Я готов, Мастер! – решительно ответил Матиас. – Если уж помру – так тому и быть! – Обреченно дернул он рукой, едва не расплескав остатки кофе. – Хотя… не хотелось бы сдохнуть так рано и бездарно…

– А ты мне действительно нравишься, Матиас! – расхохотался Каин. – Ты был бы отличным птенцом… Но нам действительно пора. Ты допил свой кофе?

– Да, Мастер! – глотком осушив чашку, произнёс гауптштурмфюрер СС. – Готов!

Вампир небрежно придавил чашкой крупную банкноту, намного превышающую сумму заказа и вышел на булыжную мостовую. Пройдя через два уютных дворика, застроенных традиционными фахверками, некоторым из которых насчитывалось по несколько столетий, древний вурдалак и Матиас Грейс вышли на достаточно оживлённую улицу Бургштрассе, которая вела из центра города в замок Вернигероде-Штольбергов.

– Знаешь, Матиас, – когда они подошли к уцелевшему участку древней крепостной стены, произнёс Каин, – первые укрепления Вернигероде появились в 13-ом веке. Я не был здесь во времена их возведения, но в полной мере оценил их значение в своё первое посещение города.

– И в чём же их уникальность? – поинтересовался профессор, которому было интересно услышать мнение столь умудрённого долгой жизнью существа.

– Эти городские стены служили не только для защиты горожан от нападения врагов, – ответил старый упырь, – но и как действенная экономическая мера. С помощью них город собирал пошлины с торговцев, которые торговали в городе, проезжали через него или останавливались на постой. Когда-то Вернигероде был окружен тремя десятками сторожевых башен, а в городе было трое ворот. Сейчас же почти вся стена и башни снесены… Знаешь, сколько раз я видел подобное? Не счесть! – Вурдалак не сталь дожидаться ответа Грейса. – И каждый раз мне становится немного грустно, что время так неумолимо…

Матиас с интересом взглянул на Каина. Его до сих пор не отпускало чувство, что всё произошедшее ему только кажется. Ведь рядом с ним сейчас неспешно шествовал человек (ну, по крайней мере он им когда-то был), имя которого не знал только совсем уж конченный идиот. Его имя стало нарицательным для обозначения злодея, убийцы и предателя.

Однако, впечатление Грейса о этом проклятом библейском персонаже, отчего-то разнилось с «официальной» церковной версией. Ну, совершенно не так Матиас представлял себе этого персонажа. Да, он, бесспорно, неисправимый злодей, проклятый не только людьми, но и самим Господом. Именно он стал первым убийцей, поднявшим руку на своего родного брата.

На его счету тысячи, а возможно, десятки и сотни тысяч жертв, учитывая его возраст. Однако то, как он попытался удержать Матиаса от непоправимой «ошибки» последствий обращения в упыря, очень сильно подействовало на профессора. Было заметно, что это древнее существо не настолько ужасно, как это принято было считать.

Однако, он знал Патриарха Каина слишком короткое время, чтобы сделать какие-то далеко идущие выводы. Однако это не отвратило его от желания стать вампиром. Матиас был уже не особо молод, а основная часть жизни уже была позади. Он, конечно, пока еще хорохорился и молодился, но кое-какие возрастные болезни его уже вовсю напрягали.

Сказывалась бурная молодость, проведенная во многочисленных археологических экспедициях, где порою приходилось ночевать на холодной голой земле, вдыхать едкие испарения болотистых джунглей, жариться в горячих пустынях, форсировать стремительные горные речушки…

Да много всего было, и здоровья эти путешествия профессору не прибавили. Он уже начал чувствовать, как потихоньку, мелкими шажками начала подкрадываться к нему неумолимая старость. Он уже был не так «бодр и весел», как еще какой-то десяток лет назад. Как начали давали о себе знать прежде незаметные органы, и как время от времени начали «сбоить» ранее безотказные функции организма.

Он понимал, что смертен, но не хотел мириться с этой мыслью. А встреча с самим Мастером Каином была расценена Матиасом, как настоящий подарок судьбы. Конечно, для кого-то этот «подарок» оказался последним в жизни, но для гауптштурмфюрера СС это было сравнимо с настоящим чудом.

Да и сам Мастер не отказал ему в просьбе, предупредив, что для профессора всё может закончиться не самым благополучным образом. Однако, если всё получится, Матиас обретет настоящее бессмертие. Поэтому игра однозначно стоила свеч, и Грейс был готов сделать свою единственную ставку.

По мере приближения к замковой горе, древняя вотчина колдовского рода предстала перед путниками во всей своей неподражаемой монументальности. Профессор даже залюбовался её кажущейся неприступностью.

– Я не перестаю удивляться человеческой непостоянности, – неутомимо поднимаясь в гору, продолжал делиться своими впечатлениями с Матиасом древний упырь. На самом деле все эти суровые постройки, как правило, никакие не средневековые. Я помню, как выглядел этот замок в моё прошлое посещение Вернигероде.

– Да, Мастер, – согласился с ним профессор. В своих экспедициях он тоже часто видел нечто подобное. – Очень многие сказочные и средневековые на вид замки на самом деле построены во второй половине 19-го века, когда пошла мода на всякую романтичную готичность. Чем сказочнее и уникальнее замок, тем скорее он новодел. Думается мне, что этот замок – по большей части ровесник Эйфелевой башни. Не старше.

– Согласен с тобой, мой юный друг, – согласился с его доводами упырь. – К тому же я видел, что это строение представляло собой в изначальном виде.

Так, перекидываясь ни к чему не обязывающими фразами попутчики наконец преодолели затяжной подъём и оказались у самых стен замка, где располагалась шикарная обзорная площадка. С этого ракурса легко можно было рассмотреть Старый город с высоты птичьего полёта. Древний упырь не стал спешить, а сполна насладился развернувшейся потрясающей картиной Вернигероде.

Грейс тоже присоединился к упырю, с удовольствием окидывая взглядом красные крыши, утопающие в зелени гор, предгорий и холмов. Справа возвышался острый шпиль Либфрауэнкирхе, слева башни церкви святого Сильвестра. А посередине – большая черная крыша – знаменитая Ратуша древнего города.

– Да, – хрипло произнёс вампирский Патриарх, остановившись взглядом на высоком шпиле церкви святого Сильвестра, украшенном позолоченным крестом, – после обращения тебе будет закрыть доступ в любую церковь и в освященные церковью земли. Ты не сможешь зайти на такие погосты и кладбища. А святая вода в первые годы твоей новообращенной жизни вообще тебя убьёт.

– Я постараюсь этого не допускать, Мастер Каин, – произнёс Грейс. – Я понимаю всю опасность существования новообращенного вампира.

– Птенца, – поправил его Каин, – или неоната[3]. Так принято называть «новорожденных» в нашей среде.

– Я понял, Мастер!

– Хорошо, – по-доброму улыбнулся вампир, но от этой улыбки у Матиса пробежали крупные мурашки по спине. – Расцвет замка пришелся на конец 19-го века, – вернулся к прерванной теме Каин. – Я, хоть и давно не посещал эти края, но и не выпускал из внимания ведьмовской ковен. На тот момент один из представителей рода Штольбергов – граф Отто достиг небывалых высот в кайзеровской Германии. Он фактически стал третьим лицом в государстве после кайзера и канцлера Бисмарка… Я, грешным делом, подумал, что Европейский ковен решил порвать со своим устоявшимся в веках правилом – не вмешиваться в дела простаков и хранить тайну одарённых…

– И? – Матиас не выдержал паузы, устроенной вурдалаком.

– В итоге я ошибся – Штольберг мощно и показательно разругался и с Бисмарком, и с кайзером, а также порвал всяческие отношения. Думаю, что Верховная ведьма накрутила хвост графу, а противиться это старой суке он не мог. Тем не менее граф дослужился до княжеского титула, т.е. выше уже некуда по иерархии простаков. Так что теперь семейка Штольбергов – стали князьями в глазах простых смертных. А князю Отто фон Штольбергу хотелось иметь и резиденцию себе под стать. Так в конце 19-го века замок Вернигероде обрел свой современный неоготический облик. Хотя мне больше нравился его дикий и средневековый вид, – добавил вурдалак. – Как по мне, сейчас он выглядит слишком беззубо и слащаво… Но Верховная ведьма одобрила преображение своей резиденции. А командует парадом здесь именно она. – Больше Каин нигде не задерживался, и сосредоточенно прошёл сквозь распахнутые ворота, выглядевшие так же монументально, как и сам замок.

Для чего древний вампир рассказывал всё это, Грейс так и не понял. Возможно, это древнейшее существо просто соскучилось по общению. Хотя, профессор полагал, что это не так. Но какая-то цель в этом потоке никчемной информации о заштатном немецком городишке явно присутствовала, и кое-какие интересные моменты гауптштурмфюрер СС запомнил.

Матиас послушно следовал за своим проводником, ничего больше не спрашивая. Во дворе их уже поджидали – двое угрюмого вида мужчин остановили Каина у самых ступеней, ведущих к парадному входу во дворец. Матиас тоже остановился за спиной Патриарха, размышляя над тем, что последует далее.

– Смертельные артефакты имеются? – прорычал один из охранников, делая странные пассы руками в опасной близости от Каина.

Если бы профессор наяву не сталкивался бы с проявлениями волшбы и колдовства, он бы подумал, что этот великовозрастный идиот просто сошел с ума. Но в движении его рук прослеживалась определённая «логика». Приглядевшись внимательнее, Грейс понял, что охранник рисует в воздухе сложную фигуру, отдалённо напоминающую магическую печать, вручённую ему бригадефюрером СС Вилигутом. И эту печать он весьма успешно использовал для защиты от вампира в ледяной пещере.

– Какие смертельные артефакты, ущербный? – натурально изумился упырь. – Чего-то я тебя раньше не видел… Похоже, новик? Если не хочешь проблем, – миролюбиво подытожил вампирский патриарх, – заканчивай этот балаган!

Но мужичок, похоже, не внял глазу разума, и продолжал формировать магическую печать. С каждым пасом и с каждым движением руки, с каждым непонятным для профессора словом, что скороговоркой бормотал этот суетливый маг, колдун или ведьмак (профессор пока не мог разграничить эти понятия) лицо Каина становилось всё смурнее и смурнее.

То хорошее настроение, с которым древний вурдалак прибыл в замок Верховной ведьмы, похоже, надолго его покинуло. А будь Матиас на месте этих охранников, он бы поостерегся злить прародителя всей вампирской братии на земле. Ведь участвовать в подобных противостояниях за его непередаваемо долгую жизнь Каину, скорее всего, приходилось неоднократно.

А раз он до сих пор цел и невредим, то поверженными приходилось быть противной стороне. И если бы сейчас можно было делать ставки, профессор, не задумываясь, поставил бы на Каина. Чего-чего, а опыта древнему упырю не занимать.

– Прости, родной, – тихо произнёс родоначальник кровососов, – я предупреждал…

Матиас не успел даже глазом моргнуть, как колдун, выделывающийся напротив них, потерял голову. Причем потерял он её не в переносном, а в самом прямом смысле этого слова. Его безголовое тело еще какое-то время размахивало руками, фонтанируя кровью из разорванных вен и артерий, а затем нелепо завалилось набок.

– Сколько добра пропадает… – недовольно произнес Каин, покачивая в руках двумя оторванными головами охранников. – И всё зря! С этой старой суки станется – она и кровь отравит! – злобно прошипел он, на мгновение выпустив клыки.

Обернувшись, гауптштурмфюрер СС увидел бьющееся в посмертных конвульсиях на брусчатке замкового двора второе обезглавленное тело. Когда Каин успел оторвать ему голову, профессор так и не заметил. Это произошло настолько быстро, что невозможно было даже представить.

– Ну, вот, – неожиданно прозвучал откуда-то сверху тонкий женский голосок, – теперь я точно узнаю дорогого и уважаемого владыку Варгоши! Добро пожаловать в мой замок, господа!

– И зачем тебе нужна была вся это лютая хрень, Изобель? – не стесняясь в выражениях, поинтересовался Каин у миниатюрной молодой и прекрасной девушки, стоявшей на балконе второго этажа.

– Я хотела проверить, насколько ты изменился после очередного затворничества, – без какого-либо сожаления по обезглавленным слугам, произнесла девица. – В прошлый раз мне не понравился твой «духовный настрой» – ты слишком размяк, Владыка…

– А ты у меня теперь навроде исповедника, Верховная? – рассмеялся упырь, сверкнув угольками в глазах. – А не боишься, что я и тебе башку оторву?