Текст книги "Товарищ "Чума" 9 (СИ)"

Автор книги: lanpirot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Ну что, владыка полнощных гор, – вспомнив, как карлик сам себя величал, произнёс я, присаживаясь на большой камень, вывернутый из земли при подъеме страхолюдной титанической головы, – поговорим по душам? Постой, а полнощные горы, это где? Если я ничего не путаю, то так в древности назывались Рипейские горы[2]. Так ты, выходит, с Урала, зёма? – хохотнул я, свернув самокрутку и пустив в воздух терпкую струйку дыма. – Ну, и чего молчишь, словно рыба об лёд? Прошу пардону – ты же говорить не могёшь… – Нарочито, словно действительно обо всём позабыл, хлопнул я себя ладошкой по лбу.

Магическое зрение я и не отключал, поэтому быстро нашел взглядом две печати проклятий, завязанных на карлу. Одну, отвечающую за расстройство желудка, я милостиво приостановил, чтобы злобный недомерок совсем уж не изошёл на дерьмо.

Но запустить её мне вообще не составит никакого труда. Пусть только рыпнется! Ах, да – ведь он не в силах даже разговаривать. Во второй печати я кое-что изменил в формуле конструкта, после чего карлик надсадно заорал, словно его живьём сжигали на костре. У меня даже ухи заложило и звон в них пошел. Нет, ну нельзя же так орать! Я быстро вернул формулу в исходный вид, и крик прекратился.

– Ну, и стоило так орать? – ехидно прищурившись, поинтересовался я у коротышки. – Понимаю, неприятные ощущения, но не смертельно. А вот ты нас убить хотел! Сейчас вновь сможешь говорить, только прошу тебя – не ори. Не люблю громких звуков. Я от них зверею, поэтому за себя не ручаюсь! – Я решил нагнать жути на карлика, вновь возвращая ему способность разговаривать.

На этот раз коротышка только закряхтел, но благоразумно не стал орать. Он лишь шумно и часто задышал, словно бык, перед носом которого помахали красной тряпкой. Его сморщенное лицо побагровело и пошло крупными белыми пятнами. Он злобно оскалился, и выплюнул сквозь стиснутые зубы:

– Жалкий ведьмак!

– Кто бы говорил! – Я вновь усмехнулся, только очень криво и нехорошо. – Или это я сижу сейчас на корточках со спущенными штанами и не могу даже пальцем пошевелить? Предлагаю перевести беседу в более конструктивное русло: ты кто такой, паря? И что это чудо-юдо за моей спиной? – И я указал на гигантскую голову.

Все, что я произнёс, звучало, конечно, совсем не так, а на весьма архаичной форме славянского языка. Но способность первого всадника изъясняться на любом языке, вполне себе справлялась со всеми трудностями. Так что никаких проблем с общением я не испытывал.

А вот у карлика с этим было как-то туговато – ну, никак этот грёбаный полурослик не хотел со мной нормально общаться. Я неторопливо докурил свою цигарку, и уже совсем было решил не делать себе нервы, а просто пришибить злобное насекомое, как бородатый карла кашлянул:

– Что знати хочешь, ведьмак?

– Ну, хотя бы имя для начала, – пожал я плечами. Похоже, что карлик сдался, или задумал чего.

– У меня было много имён, ведьмак… Слушай, друже, расколдуй меня, а? Мочи больше нет, так сидеть! – Коротышка попытался увести разговор в сторону. – Просто дай надеть штаны и свяжи веревкой…

А я почувствовал, как мне под черепную коробку полезли какие-то «липкие черные щупальца». Наткнувшись на стену, они попытались расползтись в разные стороны в поисках бреши, но я не собирался позволять им хозяйничать в моей голове. Я и Чуме-то не позволил, а ведь первый всадник не в пример мощнее какого-то жалкого бородатого недомерка.

Но моя голова – это моя крепость! И я здесь буду творить, что захочу! Ярко представив, как эта гадость, что пыталась хозяйничать у меня в голове вспыхивает ярким пламенем, я заметил, как жутко перекосилась физиономия коротышки, а один из его глаз задёргался в нервном тике. Что, съел, гадёныш? В следующий раз на десять раз подумаешь, прежде чем соваться ко мне в башку.

– Извини, старичок, – язвительно улыбнувшись, произнёс я, – но я тебя совсем не знаю. А вдруг ты чего плохое удумал? А я жуть как не люблю, когда мне делают плохо… После этого такие деятели обычно умирают в жутких мучениях, а у меня чин растёт. – Теперь уже я злобно оскалился, демонстрируя карлику серьёзность своих намерений. – От тебя, правда, толку немного будет, но с паршивой овцы хоть шести клок…

– Я понял… – проскрипел коротышка, болезненно поморщившись. – В этих земля меня знали под именем Черная смерть…

Это так мой встроенный переводчик от первого всадника перевёл. На самом же деле карлик произнёс Черный мор.

[1] Шаврик (устаревшее) – по Далю – кучка дерьма, кала, нечистоты. На Руси использовалось, как ругательство.

[2] Рипейские горы (Рифейские горы, Рипы, Рифы, Рипеи, Рифеи)– соответствуют Уральским горам нашей реальности. В силу ряда причин в мире, куда забросило Резникова, прижилось именно скифское название Уральской возвышенности. Этимология: по оценке лингвистов, «Липа-» в имени Липоксай должно соответствовать форме «Рипа» в других, более архаичных скифских диалектах. Это слово можно связать с названием Рипейских гор греко-скифской традиции (Рипа у более ранних, Рипеи у более поздних античных авторов: Гекатей Милетский, Геланик, Гиппократ, Аристотель, Аполоний Родосский). Это хорошо согласуется со скифской концепцией о трех сферах космоса: верхней – небесно-солнечной, нижней – водной или подземной и средней – надземной (символическое название – «Гора»). По мнению ученых, имя Липоксай должно означать «Владыка горы». Тем самым подтверждается скифское происхождение не только представлений о Рипейских горах, но и самого их названия.

Глава 6

Черный мор? Где-то я уже это слышал… Вот крутится в голове, а сложить два плюс два не могу. Ведь явно что-то знакомое, близкое и такое родное, что словами не передать…

– Вот же тля! – пораженно прошептал я, когда до меня наконец-то дошел весь комизм сложившейся ситуации. – Вот же Пушкин! Вот же сукин сын! Черномор, конечно же! – Я обернулся назад, окидывая взглядом гигантскую голову. – Братишка твой? – на автомате спросил я у карлы.

– Был когда-то… – С ненавистью сверкнул глазами коротышка, а я прямо кожей почувствовал идущий от карлика поток злобы и презрения. И что самое интересное, в этот раз он был направлен не на меня.

– А ты его, значит, того? Бритвой по горлу и в колодец? – Не удержался я от повторения известной цитаты.

– Волшебным мечом и по шее, – процедил сквозь зубы коротышка, в очередной раз подтверждая мою догадку. – Начисто срубил его тупую башку!

Ну, вот скажите на милость, откуда Александр Сергеевич мог всё это знать? Какими легендами и былинами вдохновлялся, чтобы так точно описать события, произошедшие черт его знает когда? Есть, конечно, еще один вариант – просто товарищ Пушкин принадлежал к нашему тайному магическому сообществу, скрытому от глаз простаков.

Либо имел на него выход. А ведь у многих древних родов, владеющих колдовским даром на протяжении сотен, а то и тысяч лет, как у моего мёртвого дедули Вольги Богдановича, так и у старого чёрта Вилигута, имеются впечатляющие семейные библиотеки с весьма занимательными книжками, рукописями, свитками, а то и глиняными табличками времен шумеров и аккадцев.

– И чего не поделили? – поинтересовался я между делом.

Ну, должна же быть какая-то веская причина для того, чтобы отчекрыжить башку единокровному братцу без всяких угрызений совести? А после еще и превратить то, что от него осталось, в реальную такую «голову профессора Доуэля»[1]. Одним словом, Беляев нервно курит в сторонке.

– Моя мать была из рода славных волотов[2], – нехотя ответил Черномор, – а отец – презренный карлик-дварф, что рыщет в темноте подземных пещер. Я не знаю, как он сумел очаровать мою мать, но магия была ему подвластна, – погрузился в воспоминания коротышка.

История его семейки действительно оказалась нетривиальной и весьма трагичной, реально достойной пера гениального поэта. Недаром же Пушкин использовал её в своем произведении. Жаль только, что не так подробно, как об этом мне поведал сам Черномор.

В общем, очень странным образом, словно в насмешку, свела судьба уродливого коротышку-дварфа и прекрасную ликом и статную телом великаншу. И от этого союза, как бывает не только в сказках, но и в обычной жизни, появились дети. Двое: старший – великан-красавец, полностью пошедший в мать, и младший – страшный телом карлик, получивший не слишком желанное «наследство» от своего родного отца.

Да, братья никогда не любили друг друга и не были близки – старший, здоровый лоб, постоянно третировал младшего братишку, которому и так-то не досталось никаких плюшек при рождении. Скорее наоборот – он нажил массу проблем, поскольку проживать ему приходилось среди великанов.

Как в будущем сказали бы мои ученики, буллинг и абьюз в среде великанов маленький карлик отхватил в полной мере. В итоге – физическое и психологическое насилие, издевательства, оскорбления, угрозы и отказ от общения весьма негативно отразились на подрастающем Черноморе.

Низкая самооценка, депрессия, тревожность, изоляция потащили за собой ряд психосоматических и психических заболеваний. Ну, это я в переводе с древнего на современный. В общем, к моменту взросления из бедолаги карлика получился откровенный такой асоциальный тип, предпочитающий уединение, и желающийжестокой смерти всем встречным-поперечным.

И вот тут ему первый раз подфартило – в нём пробудился магический дар, как-никак, а папаша-дварф владел серьёзными колдовскими силами. Но судьбе, видимо, было неинтересно просто пробудить дар. Нет, она и в этот раз подкинула Черномору (впрочем, тогда его называли совсем по-другому) очередной сюрприз, сосредоточив магическую силу в его бороде.

Да-да, всё, как в сказке Пушкина – сила Черномора заключена в его бороде. И чем длиннее она отрастала, тем могущественнее становился злобный карла. Я понимаю, что не его вина, что он вырос таким отморозком, но ведь этого уже не изменить. А борода…

Я внимательно присмотрелся в магическом зрении к его солидной растительности на лице, которой он, сидя на корточках, подметал землю. И знаете, что я увидел? Силовой резерв Черномора находился именно в его бороде! И целиком зависел от её величины!

Похоже на какую-то странную аномалию, ведь не должна же энергетическая система мага, частью которой является и резерв, находиться в такой жесткой зависимости от физического тела, к которому, несомненно, принадлежит борода. Но прямо передо мной яркий пример этого нереального взаимодействия.

Ражи досужего интереса я подпитал Черномора сырой силой, ни разу не заключённой в жесткие рамки магического конструкта, и с удивлением заметил, как его борода удлинилась на несколько сантиметров буквально на моих глазах. Да и сам Черномор немного офонарел от того, насколько легко у меня получилось поделиться с ним силой.

Но этот рост бороды относительно имеющейся силы действительно, очень интересный феномен. Его бы к моему мертвому дедуле доставить, для опытов, и изучить, как следует, эффект «бороды Черномора». Ведь я раньше о таком и слыхом не слыхивал.

Ну, разве что в истории старика Хоттабыча нечто подобное встречалось. У него тоже вся сила в бороде была. Помните, как она промокла, и он не смог сотворить ничего волшебного. Но он, вроде бы, даже не человек совсем, а джин. А дивный народ у нас совсем по другим принципам функционирует.

Хотя, и Черномора тоже назвать человеком нельзя. Он – сын велета и дварфа, и явно по другому «ведомству» проходит. Вот только что мне сейчас с этим злобным засранцем-коротышкой делать? Думаю, что я не без труда, но сумею завалить его сейчас. Пойманный в ловушку он ничего не сможет мне противопоставить. Да и борода его не слишком длинна.

Но будет ли это правильно? Так-то, действительно, у него было тяжелое детство. И после всех издевательств, навряд ли из него бы вырос вменяемый человек. Или дварф… Или велет… Метис, одним словом. Ну, и натворил он дерьма в своей жизни тоже немало, если верить сказкам.

Убить – это самое простое средство для избавления от проблем. Иосиф Виссарионович, конечно прав, утверждая, что смерть решает все проблемы. Нет человека – нет проблем. Но я с таким методом согласиться не могу. Взять того же братишку Лихорука: ну кто мне мешал от него избавиться?

И что в итоге из него получилось? Верный товарищ и соратник, который готов в любую секунду отдать за тебя жизнь! А надо было всего-то отнестись к нему по-человечески, проявить немного участия, искренности и любви. У него в жизни тоже было всё непросто, как и у Черномора.

В общем, я взял небольшую паузу, чтобы обдумать дальнейшую судьбу карлика и дослушать его прямо-таки Шекспировскую историю. После обретения дара, прохождения инициации и отращивания бороды до неимоверных размеров, карлик пустился во все тяжкие.

Он подчинил себе при помощи темного колдовства несколько горных племен, обитающих где-то на северной стороне полнощных гор (где это точно находится, мне так и не удалось разобраться) и заставил их выстроить для себя величественный изысканный дворец.

Окружив дворец вечно цветущими садами (и это на заснеженных вершинах, где снег не тает круглый год), Черномор, впервые в жизни, почувствовал себя счастливым. Но незабываемая обида и жажда мести сжигали его изнутри. И он не придумал ничего лучшего, как отомстить всем своим обидчикам.

Он многих убил с помощь своих чар, за что и его и прозвали Черная смерть или Черный мор. Ну, а самому главному обидчику – своему старшему брату, он приготовил и вовсе жуткую кару. Об этом весьма подробно написал и Пушкин в своей поэме.

Сначала коротышка убил ненавистного великана-братца, отрубив ему голову мечом, а затем оживил её, заставив стеречь это оружие убийства. Ведь только им можно было отсечь волшебную бороду уродливого карлы, лишив его возможности колдовать.

Разобравшись с недругами Черномор внезапно загрустил, но очень быстро придумал себе новое развлечение – воровать прекрасных женщин и девушек, утаскивая их прямо из-под венца. Это со временем превратилось у него просто в маниакальную тягу.

Так вот с Русланом (а по версии Черномора – Ерусланом) и познакомился, только невесту богатыря не Людмилой кликали, а её отца князя совсем не Владимиром Красно Солнышко – его тогда и вовсе на свете еще не было. Но то совсем не суть, а вот остальное – один в один как у Александра свет Сергеевича.

После того, как могучий витязь победил злого карлу путем усекновения его неимоверно длинной бороды артефактным мечом, вся магическая сила вмиг оставила коротышку. Отрубленная голова его старшего брата, оживленная черной магией карлика, померла.

Сам же плененный Ерусланом Черномор был доставлен во дворец князя-отца, где под строгим надзором могучих волхвов должен был до самой смерти изображать жалкого и презренного всеми шута. Представляете, каково это для бывшего-то властелина полнощных гор?

А вот о дальнейшей судьбе Черномора поэма Пушкина умалчивает, но история поверженного карлы-колдуна на этом не заканчивается. Долгое время он стремился казаться всем паинькой, надеясь, что его борода постепенно отрастёт, и он вновь сможет колдовать.

Но, как оказалось, для роста бороды, как и для увеличения самого резерва нужна не только магия, но и ежедневные упражнения и тренировки – прокачка, одним словом. А даже на то мизерное количество энергии, которое ему удавалось поглотить из окружающего эфира при помощи источника, мгновенно «возбуждались» прикрепленные к коротышке волхвы, которые мгновенно обривали наголо слегка отросшую бороду тем самым мечом.

В общем, шансы хоть немного восстановить былую силу у него полностью отсутствовали. Оставался лишь один путь – побег. Только вот куда бежать? Замок в горах надежно зачарован от чужого вторжения, и без утраченных магических сил в него не попасть. Значит, предварительно Черномор должен был добыть эти силы.

И тогда он вспомнил о громадной голове своего братца-великана. Карла столько лет вливал в эту голову свои собственные силы, поддерживая в ней жизнь, что эта пустая черепушка должна была волей-неволей ими пропитаться. А имея хоть немного магии, можно было уже и строить планы на будущее.

Выждав удачный момент, карла смылся из княжеского дворца, и тайно, передвигаясь лишь по ночам и заметая следы, с большим трудом добрался до громадного кургана-могильника, в котором по приказу князя похоронили мертвую голову великана. Как Черномор пробирался вглубь захоронения – это тоже отдельная история. Но ему это удалось.

А вот в подгнивающей голове братца магии оказалось не так уж и много. Её хватило лишь для прекращения процесса гниения, начертания той самой печати-ловушки для «отвязанных» душ – призраков и привидений, свободных духов, и прочих энергетических сущностей, не имеющих физического воплощения.

За счет поглощения их энергии Черномор и пытался восстановить свои силы. К тому же, высовываться было опасно, а так – всё пройдет само собой. Остатки сил карлик потратил, чтобы сохранить своё собственное тело. Ведь он собирался проспать до тех пор, когда его резерв ощутимо пополнится.

Однако, что-то явно пошло не так, и за пробежавшую прорву лет Черномор так и не сумел собрать достаточно магии, если судить по его бороде. То ли волшебных бестелесных сущностей с того далёкого времени стало намного меньше, то ли они вообще перевелись.

Только мощный поток Божественной Благодати, с помощью которого священник начисто выжег печать Черномора, сумел пробудить коротышку. Поскольку какое-то количество силы он всё-таки сумел накопить, хитрый древний ублюдок решил попросту взять нас на понт. Но, сука, он не на тех нарвался. Что, в общем-то, я и постарался пояснить ему буквально на пальцах.

– Что ж мне с тобой делать-то, борода ты многогрешная? – задумчиво скручивая очередную папироску, тихо рассуждал я.

Но слух у карлика оказался отличным, и он тут же среагировал на мои слова:

– А может…

– Только не говори мне, что тебя надо понять, простить и отпустить! – не дал я ему раскрыть рта, поскольку уловил кусочки именно этих мыслей… вернее, даже не мыслей – мой ментальный дар до сих пор пасовал перед защитой карлика, а обрывки его желаний, подкрашенные розоватым цветом надежды. Это уже сработали мои эмпатические способности.

Чувства карлика враз посерели – да, именно так сдуваются надежды и мечты. Ну, что ж, вот теперь можно и озвучить моё единственно предложение, при котором у него остаётся какой-никакой, а шанс.

– Слышь, старичок-боровичок, – я глубоко затянулся и, чувствуя, как начинает першить в горле – слишком крепкий мне попался табачок, выпустил струю дыма, – ты жить хочешь?

– А кто не хочет? – Карлик нашёл в себе силы, чтобы едко усмехнуться.

– Тогда у тебя есть лишь один вариант, – продолжил я, – принести мне клятву абсолютной верности. Скажем, на сто лет…

– Да пошёл ты! – заскрипел зубами горбун. – Чтобы повелитель…

– Ну, не хочешь, как хочешь… – Я равнодушно пожал плечами, выкинул в сторону догоревший окурок и поправил пару знаков в конструкте «морской фигуры».

Так-то, сердце – это тоже мышца, а я пока еще не пытался её парализовать. Моторчик Черномора дернулся в последний раз и затих.

– Вот и всё, что было, – голосом Вахтага Кикабидзе пропел я, – вот и всё, что было – ты как хочешь это назови…

Хитрые глазки Черномора забегали, когда он понял, что с ним что-то не так. На осознание того, что его сердце не бьётся, ему потребовалось одно мгновение. Я видел в магическом зрении, как он пытается скастовать внутри самого себя целебное заклинание, не понимая, отчего оно не работает.

А не работало оно по одной простой причине конструкт моей печати был намного прогрессивнее и жрал куда меньше энергии, чем его целительское волшебство. Я просто выигрывал у него «по очкам». Я смотрел, как сгорают его последние силы, и вместе с ними укорачивается его борода.

Ха, прям как у Пиноккио с носом, когда он врал. Только его сердце, скованное моим колдовством, так ни разу и не шелохнулось.

– Я согласен… – выдавил Черномор, синея прямо на глазах. – Пощади, умираю…

– Ну, вот и ладушки! – Я по-доброму улыбнулся, возвращая конструкт к исходному виду. – Слушаю тебя внимательно, товарищ Черномор!

[1] «Голова профессора Доуэля» – научно-фантастический роман русского советского писателя-фантаста Александра Беляева, одно из наиболее известных произведений писателя. Первый вариант в виде рассказа был опубликован в «Рабочей газете» в 1925 году. Роман был впервые опубликован в том же году в журнале «Всемирный следопыт».

[2] Волот (велет) – великан в славянской народной культуре, в том числе в славянской мифологии и фольклоре – мифоэпический персонаж, антропоморфное существо, отличающееся от человека большим ростом и силой. Часто связан с рельефом определённой местности. Славянские предания о великанах имеют связь со сменой мифологического времени на историческое. Великаны могут рассматриваться как первые люди, первопредки, участвовавшие в устройстве мироздания.