Текст книги "Сцена после титров (СИ)"

Автор книги: Lait_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Из-за его кошмаров ей даже перестали сниться свои. Хоть какая-то польза, да?

Барнс не думал на сто процентов, что она его послушает. Ава сначала действительно хотела рыкнуть в его сторону что-то нелицеприятное, однако потом всё-таки вздохнула:

– Если вас это успокоит, я могу принести клятву на словах, на крови – своей, вашей, девственниц – что всё, прочитанное в ваших мыслях, я унесу в могилу – чужую, надеюсь. Только работать не мешайте.

– Вы не цените клятвы так, как мы, – презрительно дернула бровью женщина.

– Кости Христовы, вот и расисты-нацисты подъехали, – пробормотала она, после чего посмотрела на короля, замершего рядом с Роджерсом у окна. – У нас с Вашим Величеством всё в ажуре?

– Да, я верю твоим клятвам, – кивнул Т’Чалла, усмехнувшись её выражению.

В первый же день за ужином король подробно расспросил про специфику способностей Авроры и, осознав, что она читает мысли всех людей и не только то, что появляется ежесекундно, но и воспоминания, настоял на обещании молчать. Девушка его, конечно же, дала, в качестве послужного списка тех, чьи секреты хранит, сославшись на Железного и Паучьего человеков.

– Возможно, я могу случайно зацепить какие-то ваши размышления, но обычно блокатор стоит в фоновом режиме, – призналась тогда Ава. – То есть гудит что-то на заднем фоне, но разобрать нельзя.

Понятно, что это только её слова и где доказательства, что так оно всё и есть. Просто удивительно, как многие люди думают, что всех на свете интересуют их маленькие мелочные секретики…

Хотя в случае с королем это не только его секретики.

– Что, Капрал, готов? – повернулась она сейчас к Джеймсу.

– Если обещаешь, что не вскипятишь мне мозги, – хмыкнул он.

– Как будто есть что кипятить, ради всех святых, – закатила она глаза. – Подумать только, ты даже не знал, что случилось с Хиросимой!..

– Я тогда был немного занят, – также ехидно ответил Барнс.

– Отмазы лепишь. Я начинаю, – предупредила рыжая.

Сержант откинулся на спинку и, пару раз вздохнув, кивнул.

– Желание. Ржавый. Семнадцать…

Сейчас изменения уже практически не были заметны. Слияние личностей шло тем активнее, чем больше замков она уничтожала и чем больше воспоминаний возвращалось на свои законные места. Даже на уровне телепатии было сложно сказать, где заканчивается один человек и начинается другой.

И Аврора была рада, но…

Она, похоже, крепко прикипела к нему душой.

– …Товарный вагон. – Девушка стояла чуть сбоку от кресла, скрестив руки на груди, и первым делом мужчина обвел взглядом всех остальных в комнате. – Доброе утро, Солдат.

Серо-голубые глаза встретились с зелёными.

– Я жду приказаний… Аврора.

– Кокетничаешь, Солдатик? – фыркнула она и уловила удивление от Окойи.

Он же убийца, киллер, приспешник Гидры. И вообще, у него с мозгами не в порядке, а девчонка так спокойно с ним разговаривает и подкалывает!

Ава промолчала в этот раз – Зимнему женщина тоже не нравилась.

– Ещё три слова осталось, – произнес он, чуть улыбаясь уголками губ.

– Да вас и так уже не отличить, – проворчала Маклауд, заходя ему за спину. – Напугал меня вчера, я чуть ёжика не родила!

– Это привычка – ходить бесшумно. Тебе тоже стоит научиться, – поворачивая за ней голову, насколько хватало гибкости, сказал шатен. – Стрельба и борьба у тебя получаются хорошо.

– Они всегда так разговаривают? – спросил шепотом король у Капитана.

– С каждым разом всё лучше, – улыбнулся Стив так, словно причастен к возвращению своего друга в нормальное состояние.

– Приступаю, Капрал.

Тонкие руки легли мужчине на виски, и Окойя невольно поежилась – черные зрачки расширились настолько, что заслонили радужку, взгляд мгновенно стал расфокусированным, ненаправленным. Это выглядело жутко – смотреть на неё в этот момент и понимать, что она видит то, что делал Зимний солдат. Видит и даже не морщится.

Окойя глянула интереса ради… Её хватило на полчаса и четыре дела, чтобы потом на сутки забыть о еде.

А Маклауд уже была далеко и глубоко. «Возвращение на родину» было очередной загадкой, которую черт знает где искать. Поэтому Ава по старинке начала с самого первого воспоминания. Эта тактика её никогда не подводила.

Этот замо́к был двойным. Об этом девушка догадалась, когда дошла до момента из детства Барнса.

Маленький Джеймс плутал по улицам Куинса, куда убежал от мальчишек с соседнего квартала. Он заступился за девочку в смешном розовом платье, и те, кто задирал её, решили выместить зло на нем. Он убежал и теперь, впотьмах, не мог найти дорогу домой.

Он старался не плакать, ведь мужчины не плачут, а соседка говорила, что маме сейчас нельзя волноваться. Миссис Райли была медсестрой, ей Джеймс верил, а значит, должен постараться вернуться домой, пока мама не заметила его отсутствия.

В Куинсе почти не горели фонари, и Аврора с трудом узнавала район, где он бродил. Мальчик ходил от дома к дому, стараясь вспомнить дорогу, по которой сюда прибежал, и, насколько понимала Маклауд, ему нужно было совсем в другую сторону.

Джеймс уже стал уставать, люди, у которых он поначалу пытался спрашивать дорогу, огрызались и отмахивались, вымотанные работой на заводах и фабриках. Надежда таяла и желание просто встать посреди дороги и зареветь ощущалось всё отчётливее. Но пока что пацан крепился – он мужик, они не плачут!

Зимний солдат в миниатюре завернул за очередной угол и врезался в кого-то большого. Поднял голову, встречаясь взглядом с высоченным мужиком угрожающей внешности. Страшный уродливый шрам пересекал его лицо от уголка левого глаза через нос и к правой стороне рта.

«Ты чего, парень, не видишь, куда идёшь?» – прогудел великан.

Испуганный Джеймс не успел ничего ответить, как из здания напротив выпорхнула девушка, молодая и очень красивая, легко подбежавшая к страшному мужчине и чмокнувшая его в щеку. Она заметила мальчика и уже через минуту уговаривала своего мужа довести ребенка до дома.

«Нет, Джеймс, если ты не хочешь, я пойду сама!»

«Пойдет она, как же, – закатил глаза ещё один Джеймс. – Кто тебя пустит-то?! Ладно, парень, сегодня твой счастливый день…»

Семейство Тодд было наполнено контрастами, и мальчуган все никак не мог привыкнуть к яркой светлой Джинни и мрачному пугающему Джеймсу. Девушка была в восторге, когда узнала, что они с её мужем тёски.

Дома миссис Барнс не находила себе места и, когда увидела сына живым и невредимым, не смогла сдержать слёз. Конечно, спасители были приняты в их доме самым сердечным образом.

И маленький Джеймс навсегда запомнил страшную темную улицу и это прекрасное чувство – возвращение домой, в родные стены. И то, что пугающие люди – не всегда злые и ужасные, они бывают порой добрее тех, кто очень красив на лицо.

Замо́к потрескивал и искрил, но было ещё что-то. То, что необходимо было искать в воспоминаниях Солдата. Ава, продолжая мысленно умиляться мальчишке Барнсу, из которого вырос такой же, как его тёска, здоровенный мужик (только, слава богу, куда симпатичнее!), начала ворошить память детища Гидры.

Их здесь, небрежно валяющихся на полу, было всего около десятка, которых мозг ещё не распределил, что куда. И «Возвращение на родину» было в одном из небольших кусков киноленты.

Это был тот самый недостающий, десятый, тренинг по нейролингвистическому программированию. И как только Аврора подняла его, чтобы рассмотреть, сознание Барнса-Солдата мигнуло… и вышвырнуло телепатку.

Девушка осознала себя только спустя какое-то время – лежащей у стены, сбоку от кресла, в котором сидел Зимний. И которое сейчас оказалось пустым. Ремни были вырваны с корнем.

Потому что Солдат был активирован.

И пытался «вернуться на родину», на базу.

Маклауд начала подниматься, и грудная клетка заныла то ли от удара, то ли от толчка – тогда Ава была ещё в голове шатена и не знала, как именно ее, скажем так, отстранили от работы. Из коридора доносились однозначные звуки борьбы, и когда Аврора всё-таки собрала кости в кучу и дошла-добежала до коридора, в стену рядом с ней врезался спиной король Т’Чалла.

Ошалело мотнул головой, заметил бледную рыжую.

– Ты как?! Он отшвырнул тебя, – сказал мужчина, быстро пробегаясь по ней глазами.

– Тихо, я пытаюсь слушать, – цыкнула она на него.

В мозгу Зимнего солдата происходило что-то ужасное. Оставшиеся замки́ искрили и стрекались. Молнии охватывали два слившихся клубка, снова превращая уже почти человека в бездушную куклу с единственной целью – вернуться на базу. В Сибирь. И устранить тех, кто мешает выполнению задания.

– Мать твою! – прошипела Маклауд, потирая грудь чуть ниже реактора. – Сорвалась рыбка… Шури где?!

– Я отослал её. Якобы за помощью, – собираясь снова броситься в бой, сказал король, но рыжая силой удержала его, вцепившись в ладонь.

– Нет. Спровоцируете. Он сейчас не тот Джеймс, которому вы «Сникерс» предлагали.

Солдату с новой металлической рукой потребовалось три удара, чтобы отшвырнуть Капитана Америка, как надоедливую муху, впечатав в стену с такой силой, что осталась вмятина. Блондин глухо выдохнул, и Зимний добавил, перехватив его за горло.

Очевидно, активированный Зимний солдат не то что старался поуменьшить силу удара – он вообще забыл, что такое тормоза. Зачем, ему и так нормально…

Пока суперсолдаты мерились силами, Аврора по стеночке прокралась к выходу, отмахнувшись от Т’Чаллы. Да, Роджерс был значимой частью жизни Барнса, но для Солдата не имел никакого значения. Может, у неё получится лучше?..

Лучший киллер Гидры, пробив Кэпом ещё несколько вмятин, утратил интерес к нему и, подобрав выпавший у кого-то из мужчин нож, направился в сторону застывшей на выходе из лабораторного крыла Окойи. Это её копьё, которым она, очевидно, собиралась отбиваться от надвигающегося мужчины в два раза крупнее себя, выглядело игрушечным по сравнению с металлической рукой Солдата.

И всё же оно представляло собой угрозу. Пусть несерьезную и легко устранимую, но требующую ответных действий. Которые вполне могли обернуться чьими-то поломанными костями.

Женщина пыталась собраться, не показывать свой страх и панику, но когда на тебя прёт, как таран, огромный мужик, и которому размозжить твою голову – просто покрепче сжать кулак… Очень сложно стоять на месте, глядя в пустые бездушные глаза убийцы с семидесятилетним стажем.

Когда до Окойи оставалось три шага, между ними выросла рыжая девчонка. Она была смутно знакомой и совсем неопасной, и тогда, у кресла, Солдат постарался просто убрать её от себя. А сейчас эта пигалица стояла перед ним, мешая выполнению…

– Помнишь меня? – спросила девушка, поднимая руки ладонями вверх. – Я – Аврора, я здесь, чтобы избавить тебя от кода Гидры.

Живая рука сжалась на рукояти ножа. В мыслях Солдата промелькнуло какое-то дерево, качели и она на них, но он тут же отмахнулся от этого – три последних замка́ сдерживали воспоминания из последних сил.

– Правильно, да. Это я и ты. Мы катались на качели, ты говорил мне про медсестру, которую убил Терёхин. Помнишь?

Нож тяжелел в ладони. Она безоружна и беззащитна, открыта. Убийство не займет и секунды, но что-то внутри яростно сопротивлялось этому. Настолько, что Зимний предпочел обойти её, а не убивать.

– Уйди, – глухо и рычаще вытолкнул из горла Солдат, опуская голову и глядя на неё исподлобья.

Сзади к нему подходили те двое, чернокожий и блондин.

– Не трогать его, – спокойно проговорила девушка. – Ты помнишь меня, Солдат?

– Нет! – с намеком провернул он нож в руке.

– Врешь! – также зло отрубила она. И сделала шаг к нему вплотную, продолжая закрывать собой женщину с копьём. – Давай. Убей. Если не помнишь. Ведь тебе нужно вернуться на базу. На «родину». Где тебя снова обнулят, посадив на электрический стул, и засунут в криокамеру. Да?

Невинный вопрос, заданный язвительным тоном, запустил целую череду воспоминаний. Раньше такого не было. Так сейчас откуда?!

Крики по ночам. Мокрые простыни. Стеклянные бусы гроздью в руке. Запах дезинфектантов. Тренировки. Рыжие волосы. Задания. Обнуления. Звонкий женский голос и смех. Обследования. Процесс разморозки, когда тело отвратительно слабое и беспомощное, а мозг словно раскатанный под прессом блин. Свечи и торт, и снова смех. Красный рассвет и зелёные глаза.

Калейдоскоп картинок мешался, и Солдат не знал, что к чему относится, что за чем идет… И не хотел знать! Они всё равно обнулят его! Всё равно пустят в расход, если он не вернётся на базу!

Из-за неё!

Зимний солдат одним движением развернул девушку и прижал за плечо к стене. Нож со свистом остановился у горла. Люди за его спиной двинулись и были остановлены жёстко вскинутой рукой.

– Убей. Ведь я помеха.

Девчонка, на голову ниже его, смотрела прямо и бесстрашно. Она не боялась. Зелёные глаза словно душу выворачивали наизнанку!

Если, разумеется, было бы что выворачивать.

– Как меня зовут? – вдруг спросила рыжая.

Солдат дернулся и машинально выдал первое, что пришло в голову:

– Ава.

И сам понял.

Не Аврора, как она сама сказала.

Ава.

Мозг пронзила такая дикая боль, что мужчина зашипел, а потом…

«Сержант Барнс…»

«Я была на твоём месте…»

«Ты или Зимний солдат, вы оба – или ты один – только лишь орудие в руках убийц…»

«Я не вижу крови. А если я не вижу, значит, её нет…»

Это была она, девчонка с рыжими волосами и характером бойца. Солдат достаточно повидал, чтобы научиться ценить это.

Она говорила каждую фразу. Она верила в него. Она его не боялась.

Она была такой абсурдно-бесстрашной, что это причиняло Зимнему боль. Заставляло чувствовать, бороться с собой и программой. Заставляло…

Нет! Она – помеха!

Он с рыком замахнулся. Зелёные глаза сверкнули в свете ламп.

Нож по рукоять вошёл в стену. В паре сантиметров от её головы.

– Как я всегда называю тебя?

Серые безэмоциональные глаза зажмурились, словно он не мог смотреть на девушку, что стояла перед ним, закованная в клетку его рук. И которую он едва не убил.

«Разреши, буду звать тебя… «Баки» звучит как собачья кличка…»

Пробел был именно там, где имя.

– Как я зову тебя? – повторила она.

– Джеймс, – прошептал шатен, начиная мелко дрожать.

– Так точно, Летний капрал, – выдохнула рыжая с облегчением и за шею притянула его голову к своему плечу. – Не шевелись, Джеймс Бьюкенен Барнс. Я постараюсь побыстрее.

Руки скользнули со стены к ней, обняли, прижав к себе. Ему нужно было это – простое человеческое тепло.

И запах. Море, соль, манго.

Ему нужна была она.

Ава.

***

Когда она брала в руки кусок киноленты с воспоминанием о десятом тренинге, пальцы дрожали. Потому что стоять спокойно, глядя в лицо мужику с ножом, это совсем непросто.

Это совсем непросто, даже если слышишь все мысли, что шмелями мечутся у него в голове и жалят до рези в глазах.

Даже если веришь в него до абсурда.

Прав был Тони. Глупая, бедовая девка.

«Возвращение на родину» закладывалось при помощи всё тех же ударных доз нейролептиков и внушения. Через боль электричества, через наказания, если Солдат начинал мешкать. Под препаратами мозг был податливым, мягким, как пластилин. Переделать его под себя уже вошедшей во вкус Гидре не составило труда. Тем более, это было уже восьмое слово-замо́к, сознание Барнса, сломленное до этого в достаточной степени, практически не сопротивлялось.

«После задания – возвращение на родину, Агент! На базу. Ты должен проверить, нет ли за тобой хвостов, и?»

«Вернуться на родину», – монотонно ответил Зимний, глядя сквозь Тихонова.

Если Агент хотя бы на мгновение задумывался после выполнения миссии, что делать дальше, наблюдатели фиксировали это. А на базе проводилась стандартная процедура – нейролептики, внушение, боль, электричество, лёд.

И Зимний солдат, в конце концов, усвоил, что от него хотят. Выработался новый рефлекс. И слово-замо́к закрепилось в сознании.

По сути, «Возвращение на родину» – было нечто вроде предохранителя. Если всё же найдутся ненормальные, которые захотят убрать код из головы Солдата, сработает механизм защиты программы – и Агент просто убьёт тех, кто попытается ему помочь. И так и останется марионеткой. Идеально.

Никто не рассчитывал, что однажды появится телепатка, настолько важная для Зимнего солдата, что он оставит её в живых.

Аврора наложила два воспоминания одно на другое и, размахнувшись, трижды ударила по замку. Он затрещал, молнии били в другие замки́, в девушку. Программа сопротивлялась, защищалась.

Но Гидра уже достаточно крови выпила у Барнса. Пора им поменяться местами.

Два дополнительных удара, и рыжая выпала из сознания Джеймса уже в свою личную тьму.

***

Она была не одна, Ава чувствовала это. Не столько телепатией, сколько пальцами, которые касались чего-то горячего.

Плеча, затянутого в черную футболку.

Шатен сидел на полу, прислонившись спиной к её кровати, и смотрел в стену. Он пока не заметил, что она проснулась, погруженный в свои невесёлые мысли, пропитанные виной и горечью.

Голова была тяжёлой и вообще ощущалась словно дырявый котелок. Варить не варил, но гудел старательно. Девушка перекатила черепушку по подушке и вздохнула, пережидая тот страшный момент, когда мозг переворачивался с одного бока на другой.

Джеймс повернулся к ней. Под глазами залегли глубокие тени, мужчина был бледен (и это учитывая его природный загар), вокруг губ стали чётче видны морщинки. Зубы были сжаты.

– Выглядишь, как лежалый покойник, – буркнула рыжая, не давая ему начать повинную тираду. – Причем лежал ты в дальних кладбищенских закромах. У вас там паводка не было?

– Ава… – устало качнул головой мужчина, как если бы она была неразумным ребенком, десятый раз спрашивающим – почему вода мокрая.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, прочитала уже, и нет, я не жалею. Вообще ни грамма. И мне плевать, что ты думаешь по этому поводу. Вот так, – попыталась задрать Маклауд нос кверху, но башка что-то у неё была такая тяжёлая. Как будто умная.

– Я едва не убил тебя, – произнес Барнс, сжимая в руке женские пальцы, всё ещё лежащие у него на плече.

– И это очень грустно, конечно, но все ж таки не убил, – вздохнула девушка. – Хотя вот сейчас я очень жалею об этом. Плохо мне, старче.

– Ты не отступишь, да? – спросил он. – А если следующее слово заставит меня убить тебя?

– Значит, я поджарю остатки твоих мозгов, а потом буду рыдать над дымящимся трупом, – небрежно взмахнула рукой Аврора. – Проблем-то, Господи…

– Ава, я серьезно, – нахмурился Барнс, корпусом поворачиваясь к ней. – Я опасен, я…

– Джеймс, давай ты не будешь спорить с той, что круглые сутки в твоей голове, – прикрыла глаза Маклауд. – И в тот момент я тоже была там. И я слышала, как борются две твоих личности. Жуткая жуть, должна признать. Я, может быть, и похожа на героиню без страха, упрёка и мозгов, но нихрена подобного. Больше себя я люблю только свою маму. И потому я никогда не подвергну себя опасности, не проверив – а есть ли она вообще.

– А как же мальчишка Паркер и Старк? – помолчав, попытался пошутить шатен.

– А вы с Паркером и Тони делите почётное третье место, – показала она ему кончик языка. – И вообще, лучше бы сладенького мне принёс. У меня недостаток глюкозы.

– Ты вторые сутки под глюкозой лежишь, вся насквозь уже сахарная, – закатил глаза Барнс.

– Пробовал, что ли? Сколько ночей ты не спишь? – спросила как бы между прочим Ава.

– Четыре. Две тебя держали на физрастворе – после снятия замка кровь шла из носа и ушей постоянно. Потом добавили глюкозу, когда состояние нормализовалось, – глухо сообщил мужчина.

Пальцы с плеча перебрались к нему в волосы. Помассировали кожу головы, и Джеймс с трудом удержался, чтобы не потереться об её руку.

– И зачем мужикам такие шикарные волосы, не пойму…

– У тебя тоже красивые волосы, – пробормотал он, прибывая в Нирване.

Она фыркнула. Сознание Барнса, который сейчас был максимально расслаблен, не то что не сопротивлялось её лёгкому вторжению, а скорее даже поощряло чтение мыслей.

Кошмары о том, что делал когда-то Зимний солдат, заставляли подрываться на постели, стоило только закрыть глаза. Джеймс старался выматываться по полной программе, до отключки гоняя Роджерса на тренировках. И всё равно – они находили его.

Всё начиналось всегда стандартно: ощущение слабости и каши в голове после разморозки, внушение, папка с делом, жертва, убийство разной степени кровавости. Крики и хрипы, мольбы родственников и любимых, если Гидре нужны были свидетели.

Но теперь у подсознания появилась новая игрушка. И всё чаще на месте любых жертв оказывалась Аврора. Это её он душил, ей ломал шею, в неё стрелял. Но обычно Аву он убивал ножом – перерезая глотку.

Глядя, как из зелёных глаз уходит жизнь. Как она бледнеет и падает. Рыжие волосы, ореолом лежащие вокруг головы, быстро пропитываются кровью.

Глядя – и не имея возможности что-то сделать. Предотвратить. Сломать металлическую руку.

Почему-то Аврору он убивал всегда только ей.

И вот после таких снов Барнс вскакивал с криком, весь в холодном поту и больше не мог заснуть. Смелости не хватало.

В эти моменты он шел в соседнюю комнату, где, подключенная к капельницам, спала рыжая девушка, и садился около её кровати. Головой дотрагивался до руки, и его отпускало. Он слышал, как она дышит, как бьётся её сердце. И Джеймсу становилось легче.

– Где твоя рука? Потерял?

– Нет, – мгновенно набычился Барнс.

В его мыслях мелькнуло, как он попросил Шури снять протез. Просто из страха, что его самые ужасные кошмары могут сбыться. В итоге сошлись на том, что надевать он будет руку только перед тренировкой. «Чтобы Ава не ворчала…»

– Да-таки можно подумать, я так много ворчу, – пробубнила рыжая.

– Ну бывает у тебя, – сделав над собой усилие и вывернувшись из-под её ладони, фыркнул мужчина.

– Ещё бы, столько с древними мамонтами общаться, – зевнула она. – Удивляюсь, как я тут с вами ещё плесенью веков не покрылась.

– Пылью, ты хотела сказать? – хмыкнул шатен, поправляя одеяло.

И качнул головой – рыжая уже спала, даже посапывала.

***

Пожалуй, дальше всё было не так уж и плохо. Слова-замки́ «Один» и «Товарный вагон» снялись быстро и без проблем по сравнению с тем же «Возвращением на родину».

«Один» прятался в воспоминании о приказе, что никто, кроме курирующего медперсонала, не должен подходить к Агенту. Не должен с ним разговаривать, пытаться привлечь внимание или смотреть на него. Первоначально к Зимнему солдату даже не допускали женщин-врачей.

Гидра жёстко контролировала, чтобы никто и никогда не напомнил ему о том, что он – такой же человек, как и все вокруг. Что он личность, не орудие. На миссии Солдат ходил всегда в одиночку, не считая наблюдателей – но и они держались вне зоны слышимости.

В этом замке́ Ава увидела Наташу Романофф. Красная комната, в которой главным тренером и наказанием был легендарный убийца с металлической рукой. Здесь её звали Наталья Романова, у неё была нелепая чёлка и холодные зелёные глаза, которые загорались только при виде Джеймса.

Это была не влюбленность и уж точно – не любовь. Зимний с ней впервые за много лет чувствовал что-то, очень похожее на нормальность. Наташа же радовалась возможности прикоснуться к легенде в самом что ни есть интимном смысле. Раньше она была куда менее благородной и щепетильной.

За эти неуставные отношения Барнса вновь посадили на электрический стул, а потом сунули в заморозку. Но до этого он слышал, как обсуждался проект по замене воспоминаний у лучшей из программы «Черная вдова». Это позволяло сохранить два ценных ресурса без потерь и заодно отработать новую методику влияния на человеческий мозг. Идеально.

Больше о рыжей шпионке Зимний солдат не вспоминал. Не вспомнил он о ней, и встретив под Одессой. Чисто выполнил задание и ушёл. Не о чем было думать. Досадная помеха, не более.

Перед последним рывком здоровье Авроры резко пошатнулось. Уровень глюкозы теперь чутко реагировал на применение телепатии, и с недавних пор шутки про сахарочек и конфетки в карманах стали чаще употребляться в сторону рыжей. Впрочем, она не грустила – с чего бы, если все вокруг подкармливают тебя сладким? Да это ж просто мечта!

Всё это дело поправлялось медикаментами и тренировками, чтобы тело окончательно не развалилось. И всё, в целом, было хорошо, никаких эксцессов. С другой стороны – смотря, что считать эксцессом.

В тот день у Джеймса было на редкость поганое настроение. Он упорно прятал от телепатки мысли, разговаривать отказывался и вообще вёл себя немного по-детски. Но поди скажи это тому, кто гоняет тебя на тренировке уже третий час.

По мнению Авы, было множество других – более приятных – способов распрощаться с жизнью.

Когда её в десятый раз перекинули через бедро – причем даже не металлической рукой! – рыжая с сиплым «А-ха…» развалилась на мате.

– Что я делаю не так? Может…

– Меньше разбег, крепче захват, увереннее стойка, – возвышаясь над ней, как карающий ангел над грешником, безжалостно отбрил Барнс, даже не взглянув на ученицу.

– Ты же понимаешь, что не спрячешься от меня за своей злостью? – фыркнула Аврора, пока что уважая его решение и личное пространство. – Но ещё пара синяков – и я соглашусь на глазунью из твоих мозгов.

– Вставай. Ещё раз, – хлопнул в ладоши мужчина, надеясь на выработавшийся на этот звук рефлекс вскакивать и занимать исходную позицию.

Маклауд, к несчастью, была чуть умнее давешней собаки Павлова.

– Нет, – надулась она, решив покапризничать.

Шатен, выдавая любую эмоциональную реакцию, откроется, и она, наконец, узнает, чему или кому обязана этим пыткам.

Джеймс, однако, тоже был не лыком шит. Безразлично пожав плечами, развернулся и пошел к скамейкам, где лежала его майка – мокрая насквозь. Рыжая недобро прищурилась ему в спину, стараясь не обращать внимания на мышцы этой самой спины. И так он ей знатно бока намял, пока она поначалу засматривалась на его фигуру.

Ткань майки зацепилась за какой-то крючок или сучок, Джеймс всё никак не мог её освободить, бестолково дёргая, и Ава решила, что это самый подходящий момент для контратаки. Быстро вскочив на ноги, понеслась на тренера, приготовив руки для захвата на шее так, как он учил…

В последнюю секунду Барнс пружиной развернулся и в полете перехватил девушку, переворачивая и роняя на пол. Лишь за мгновение до удара переместил руки, чтобы смягчить её падение, и из-за этого почти навалился сверху. Сразу же чуть приподнялся, коленом упираясь в пол.

– Итак, как я тебе? – хохотнула рыжая, немного шевеля руками, запястья которых были скованы ладонями Солдата.

– Всё также ужасно, – качнул он головой. – Ты очень шумно двигаешься, слышно издалека.

– Ну извини, – закатила она глаза и глубоко вздохнула.

Грудь, обтянутая спортивным топом и майкой, мазнула по его груди, и мужчина внезапно остро осознал её близость.

Пять сантиметров между носами. Колено между её ног. Почти как…

Аврора судорожно облизнула губы, глядя ему в глаза. То ли прося остановиться, то ли, наоборот, опуститься ещё ниже и прикоснуться, дотронуться. Бог свидетель, Джеймс хотел этого. Так сильно и долго, что сейчас это был и не выбор вовсе.

Он знал, какой она будет. Как манго. Вкусная и сочная. Дрожащая от страсти и желания. Он знал, а потому опускался очень медленно, чтобы ещё больше распалить и её, и себя этим ожиданием…

– Питер, я не думаю, что это хорошая и… – Шури зашла в зал без стука и остановилась, осознавая увиденное. Мальчишка на экране тоже замолчал. – …дея.

Принцесса пришла в себя быстрее, чем пацан с точностью понял, что именно видит, и отключилась. Барнс в ту же секунду одним слитным движением поднялся, вытягивая из лежачего положения и телепатку. Ава пронеслась мимо гения, красная от смущения и, возможно, гнева.

– Сержант, это…

– …не имеет значения, – качнул он головой, с корнем отрывая материю от скамейки.

***

Разговор с Питером был не проблемой и не эксцессом, потому что Паркер точно не разглядел, что именно происходило на экране. И Шури, хвала богам, отключилась довольно быстро. Однако…

Однако поговорить всё равно было нужно. Хотя бы для того, чтобы снять с собственной совести груз вины, особенно тяжёлый для закоренелых эгоистов вроде Авы.

Паук был нехорошо так задумчив, а по метке то и дело пробегало недоумение напополам с желанием, чтобы она объяснила, что же такое он видел. Или что ему показалось.

– Это была тренировка! – тут же заговорила Аврора, когда лицо парня только высветилось на экране. – Просто тренировка, где меня учили делать захват. И когда Барнс отвлёкся, я попробовала застать его врасплох. Но, естественно, не вышло. Во-о-от.

Она глубоко вздохнула, истратив весь воздух. Питер смотрел ей в лицо долго, словно что-то выискивая. И, очевидно, нашёл, потому что хмыкнул:

– Ты ему, надеюсь, наваляла?

– А то! Так наваляла, что беднягу выносить можно было… от смеха, – хохотнула девушка не столько от шутки, сколько от облегчения.

Потому что она обманывала его. Но что ещё хуже – она обманывала сама себя. Пытаясь убедить, что Джеймс – друг, пациент, товарищ по несчастью, Ава только ещё больше загоняла себя в тупик под названием «влюбленность».

И сегодня на тренировке этот тупик отвесил ей пощёчину. Да такую, что до сих пор в ушах звенело.

Разговор с Паркером перешёл в привычное русло, а Маклауд всё старалась настроить себя держаться подальше от Барнса. У неё должно получиться. Она не может так подвести Питера, потому что он верит ей. Верит, несмотря ни на что…

Аврора была готова лезть на стену от раздираемых противоречий, мыслей и чувств. Ей-богу, в чужой памяти копаться проще, чем в собственной голове!

А спустя несколько часов рыжая была как никогда близка к тому, чтобы нафиг размозжить свою голову о ближайшую стену.

…Ей было жарко. В комнате нечем дышать, и он, такой горячий и сильный, прижимается грудью к её спине. Кожа горит и плавится в тех местах, где он дотрагивается. А дотрагивается он везде.

Она чувствует его всем телом, слышит его хриплые выдохи и молитвенное «Ава», что обжигает спину. Губы скользят по шее, собирая капельки пота и оставляя свои метки. Длинные пальцы в волосах, и прохладный металл предплечья, за которое она хватается, вжимаясь в мужское тело, стараясь ощутить его больше, полнее, ближе.

Грубее. Быстрее. Глубже.

«Да, вот так, Ава, ну же, милая…»

«Хорошо, да, Джеймс, ещё, ещё…»

Она задыхается, сердце колотится, она готова, она так близко…

И всё. Было ощущение, словно на неё вылили ведро ледяной воды. Или бросили в ванну со льдом. Так резко закончился… сон?

Это был сон. Она снова была в своей комнате, на мокрых насквозь простынях, с влажными на висках волосами и острой необходимостью мужчины рядом.

Сон, да. Сон, в котором она…

Ава медленно повернула голову к двери. И застыла, почти парализованная.

Потому что он был там. Джеймс. Он стоял за дверью, она чувствовала его. Слышала. Мужское сердце колотилось так же, как и её. Лоб покрыт испариной, а рука сжата в кулак в попытке удержаться.