Текст книги "Сцена после титров (СИ)"

Автор книги: Lait_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Первое знакомство со Стивом – не особо четкое, но окрашенное ярким чувством несправедливости, стремлением защитить слабого. «Я бы и сам его дожал!» Джеймса позабавил этот цыплёнок, глупо, но храбро сражавшийся в одиночку с тем, кто был шире и крупнее в несколько раз. Тренер учил уважать сильный дух в любом теле.

Первая девушка, жаркое марево похоти и страсти, горячая кровь и неповторимое ощущение мягкого женского тела под собой. Пятнадцатилетнему Джеймсу очень понравились женщины, он действительно любил их всех – за мягкость, нежность, податливость.

Первая медкомиссия, и сразу – «Годен!» Странное чувство, как будто не на своем месте, хоть и форма по размеру. Разочарование Стива: его порой не пускали дальше порога. Курсы сержантов, где отмечают его успехи в стрельбе и требуют их развивать. «Хорошие снайперы бойцам нужнее девок, сынок», – скабрезно хохотнул капитан на курсах, хлопая его по плечу.

«Иногда мне кажется, тебе нравится ото всех получать… 107-й… Сержант Джеймс Барнс завтра отбывает в Англию…» Ярмарка, музыка, две девчонки. Стив. Говард Старк, отец Тони. «Хочешь и здесь попробовать? Зачем?! Поймают или, того хуже, призовут!»

Вот оно! Это воспоминание было не просто чётким, оно было наполнено запахами, звуками, эмоциями… Яркостью! Жизнью! Джеймс Бьюкенен Барнс отчаянно не хотел на войну. Потому что нутром чуял, что это ничем хорошим не закончится.

Война никогда ничем хорошим не заканчивается.

Вот оно – «желание»! Желание остаться дома, защищать своего друга Стива, помогать людям, как было до этого. Две отправные точки: «нежелание» и «война».

И Гидра через боль, нейролептики и внушение подвела мозг к тому, что у Зимнего солдата они оформились как «нежелание заканчивать войну», вера, что война – бесконечна, она всегда будет. Что это его жизнь, его призвание. Что он был создан для этого – ради бесконечной войны.

Нацисты вывернули нежелание Барнса идти служить и превратили его в желание служить – вечно. Именно поэтому у него даже мысли не возникло бежать или не вернуться с задания.

Но война закончилась.

И сержанту Джеймсу Бьюкенену Барнсу из 107-го пехотного пора возвращаться домой.

Аврора зацепилась за это воспоминание и потянула его на себя. Замок на сознании задребезжал, от него во все стороны побежали искры. Девушка ощутила, как весь мозг мужчины пришел в движение – ему было больно, он кричал. Код отчаянно не желал расставаться со своей добычей, к которой присосался за семьдесят лет, как к родной.

«Твоё оружие – это твое воображение. Ты контролируешь ситуацию, пока находишься в чужой голове. И можешь делать, что хочешь. А если не знаешь, что делать – придумай!» – сказала Ванда по телефону.

Она была права раньше и во всём, чему учила Маклауд, исходя из своего опыта. Не должна ошибиться и здесь.

Придумать?..

Мысль не успела оформиться, как в руке она почувствовала что-то увесистое. Молот, прямо как у Тора.

Не можешь оторвать замок? Разбей его к чертям!

Очевидно, молот был её проекцией на телепатический импульс, которым она при каждом ударе била по замку. Трещина одна, сетка, дужка треснула – сознание Барнса мигнуло, видимо, он был уже на пределе.

Как и она сама.

Вздохнуть поглубже. Собрать всё, что есть, вместе со злостью и яростью на тех, кто сделал это с ним.

Три, два, один… Маклауд шарахнулась молотом так, что физически ощутила откат в руках.

Последним усилием вынырнула из чужих мыслей, после чего упала уже в собственную черноту.

Комментарий к ЧАСТЬ 1. Желание.

Как говорится, летс старт))

Комментируем, солдатики! Автор тоже человек, который ждет и радуется.

========== Ржавый. ==========

Сопение, вот что первым уловил Баки, когда очнулся. Знакомый запах дезинфектантов и лекарств подсказал, что он в лазарете. Всё вокруг было стерильно-слепяще белым. За окном занимался рассвет, а на соседней кровати лежала рыжая девушка, бледная до прозрачности.

Аврора, вспомнил Барнс. Её зовут Аврора Маклауд, и она приехала, чтобы избавить его от кода Гидры.

Это она сопела, тихо и будто простужено.

«Ты, Зимний солдат, и Джеймс Барнс суть один человек. Моя задача в том, чтобы объединить вас… Я была на твоём месте, Солдат… И поэтому понимаю тебя как никто…»

Воспоминания накатывали волнами, и мужчину резко затошнило. Было ощущение, словно он снова попал на те самые русские горки, куда однажды в шутку затащил Стива. Господи Иисусе, тогда и то не было так плохо.

С трудом стащил кости с кровати, сел, опустив голову вниз и дыша как можно глубже. Мама говорила, что так становится легче…

И вдруг Джеймс замер. Даже головокружение отступило.

Он не мог вспомнить этого раньше. Старался, пытался вспомнить что-то из детства, ещё до войны, но каждый раз натыкался на стену. Мозг сопротивлялся, отправляя его сначала в обмороки, потом стрессуя организм адреналином.

Гидра подготовилась. Сознание, защищая себя от боли электричества, делало всё, что угодно, лишь бы ничего не вспоминать. Не провоцировать мучителей на новые пытки. Создать идеального Солдата.

Баки лихорадочно рассматривал в собственной памяти лица отца, братьев, сестры… матери – сокровенная для каждого человека часть прошлого, которую нацисты отобрали у него, казалось, навсегда.

– Вы очень похожи с ней, – раздалось вдруг сбоку, и Джеймс поднял голову. Аврора смешно поиграла бровями вместо приветствия. – У тебя красивая мама. Ты похож на неё.

Это было слишком неожиданно. Слишком много. Барнс так давно и так отчаянно старался вспомнить хоть что-то, что теперь не мог найти слов для благодарности.

– Я тебя слышу, – улыбнулась девушка, избавляя его от необходимости вообще что-то говорить, и протянула руку.

Мужчина подхватил её до того, как ладонь упала – ей было заметно тяжело держать на весу. Аккуратно сжал в своей, машинально грея – кожа была холодной, а запястье тонким, будто ненастоящим.

– Спасибо, – выдохнул Джеймс с чувством, которое перекрыло горло и превратило голос в хрип.

– Да не за что, – прошептала она, улыбаясь широко и ярко. Красиво. Ему давно так никто не улыбался. Так искренне. – Ай, да брось. Побреешься, и девчонки толпами снова виснуть будут… сержа-а-ант!

Барнс не выдержал – хохотнул. Он помнил эту интонацию. Вроде это было на той самой выставке Старка, темненькая такая, большеглазая девушка. Как же её звали?..

– Мэри, – подсказала Ава. Зелёные глаза внимательно смотрели на него. – Как ты? Я вырубила тебя… Не специально, но замок не убирался, я не могла его уничтожить по-другому.

– Я в порядке. Со мной ничего не будет. А ты…

– Я тоже буду в норме, только посплю немного, ладно? – широко зевнула девушка, прикрыв рот свободной ладонью. Другую Джеймс всё ещё сжимал в своей – и отпускать не хотел. – Найди Стива, он очень переживал.

– Спи, – улыбнулся мужчина.

Улыбка, от которой девушки в 40-х таяли на раз-два, далась удивительно легко.

Она сверкнула на него глазами и фыркнула, переворачиваясь набок и поудобнее перехватывая подушку. Баки пришлось отпустить едва согревшуюся руку.

– Говорю ж, отбоя не будет от девчонок…

Последнее слово сержант расслышал только благодаря улучшенному слуху – рыжая отключилась мгновенно.

Он ещё посидел, посмотрел на неё, чему-то улыбаясь и привыкая заново к своим воспоминаниям, которые, как брошенные в воду листы, плавно оседали на нужные места.

Потом поднялся, поправил одеяло на своём личном мозгоправе (причем в прямом смысле слова) и вышел из палаты, намереваясь найти своего друга.

***

– Это нечестно, Джеймс! – возмущённо воскликнул высокий женский голос.

– Никто не виноват, что ты такая мелкая, – глумливо, но беззлобно хохотнул низкий мужской.

Стив улыбнулся, выходя из-за поворота в саду дворца Т’Чаллы. Здесь росло апельсиновое дерево, на ограбление которого король смотрел сквозь пальцы.

– Да просто он сам потихонечку подворовывает, что ты думаешь, – якобы по секрету сообщила за ужином Аврора, хитро косясь в сторону Пантеры.

Монарх сделал вид, что ниже его достоинства – опровергать столь низкий поклёп. Но Шури смеялась до слёз.

– Стив, нет, ты представь, каков подлец! – сказала девушка, даже не оборачиваясь к нему. Баки кивнул другу и снова с улыбкой посмотрел на рыжую, что в грозном жесте сложила руки под грудью. – Я тут себе, значит, витаминки приглядела, а он взял – и сорвал, бессовестно пользуясь преимуществом в росте!

– Кошмар, – покачал головой Кэп.

Она была смешной, эта рыжая девочка с глазами взрослого человека. Её настроение порой менялось со скоростью света, но когда дело доходило до серьезных вещей… Пожалуй, Капитан с удовольствием бы взял её к себе в команду.

Но самое главное – Аврора действительно помогала Баки. Четыре дня прошло с того момента, как она сняла первый замо́к, а друг уже вспомнил большую часть до падения с поезда. Не фрагментами, как до этого, а четко и реально.

И это было чудом.

Однако он всё никак не мог забыть, что происходило тогда в лаборатории. Ава стояла спокойно и неподвижно, лишь хмурясь время от времени. Потом странно черные для такого цвета волос брови удивлённо взлетели. Прошла ещё минута, и Шури сказала, глядя на приборы:

– Непонятная мозговая активность… Аврора что-то делает с ним.

Стив уже и сам понял. Друг, закованный в ремни, вдруг дернулся, из носа у него потекла кровь. Потом ещё раз – и странную волну, идущую от рыжей, почувствовали и они с Шури.

Ещё одна волна – у самой девушки кровь текла уже из носа и ушей, лицо побледнело и словно стало пергаментным, а навороченные приборы начали сбоить. Баки закричал, вцепляясь рукой в поручень кресла и извиваясь всем телом.

Последний импульс был самым сильным – приборы отключились, Барнс вскрикнул, как подстреленный, и обмяк в кресле. Аврора подняла голову и опустила руки, а потом начала падать. Роджерс едва успел подхватить её у самой земли.

Врачи констатировали глубокий обморок у обоих, а у девушки, благодаря программе Э.В.А., истощение организма от чрезмерного использования телепатии. Стив понятия не имел, как Старк придумал эту штуку, которая могла фиксировать способность Авы, но, судя по виду девочки, это было именно так.

Они с Барнсом быстро нашли общий язык. Бак всегда был душой компании, а рыжая просто не лезла за словом в карман, очень напоминая этим Тони. И так же, как и Тони, она порой смотрела на Стива, словно знала о нём всё, и даже больше.

Впрочем, с телепаткой это была вовсе не метафора.

С этим новым Баки было… странно. Непривычно. Он был очевидно старше, спокойнее, рациональнее и куда мрачнее. Иногда серо-голубые глаза застывали в одной точке, после чего лицо друга превращалось в маску, и он уходил. Всегда.

А Стив понятия не имел, что делать. И видел, что с Авророй Баки не уходил. Оставался сидеть. Она ничего не говорила, порой вообще складывала на него ноги, и он, придерживая их рукой у себя на коленях, молчал.

Но создавалось ощущение, что сознание у них в этот момент – одно на двоих.

Это задевало немного… Ну хорошо, весьма задевало. Это ведь он его друг, а не она! Что она может про него знать?!

– Вообще-то всё, – сказала девушка, когда Барнс, заметив Роджерса, поднялся и ушёл. – И про тебя тоже.

– Знаешь, это низко – читать чужие мысли без разрешения, – недовольно проговорил мужчина, присаживаясь на скамейку на место Баки.

– Низко – бросать его в таком состоянии, – неожиданно зло бросила Маклауд, поворачиваясь к супергерою. – А то, что я делаю, называется «хорошо выполнять порученное задание».

– Я не бросаю, он просто…

– Он боится, Стив, как ты не поймёшь? – сказала она. – Боится, что, узнав о том, что его заставляли делать, ты отвернешься от него. Откажешься. Он сам себе противен, а ты своим молчанием только подстёгиваешь!

– Я… не знаю, – выдохнул вдруг беспомощно Роджерс, опуская голову. – Не знаю, как спрашивать. И не знаю, что говорить, чтобы ему стало легче.

– Ему не станет легче, – жёстко обрубила Аврора. – Потому что, в отличие от некоторых… – О да, яд у них со Старком определенно был один на двоих. – …он не пролежал в заморозке семьдесят лет. Эти семьдесят лет, Стив, он пробыл в Аду. И с каждым снятым замко́м ему будет всё больше нужен его друг. Тот самый, из-за которого он не хотел уходить на войну. Которого хотел защищать. – Зелёные глаза смотрели пристально и так, словно душу наизнанку выворачивали. Семнадцатилетняя девочка не может так смотреть… Наверное. – А сейчас этот друг засунул язык в задницу и искренне верит, что из них двоих – он самый несчастный.

– Нет, я не…

– Кому ты заливаешь, Роджерс? – оборвала рыжая, поднимаясь. – Подумай на сон грядущий вот о чём: каждый замо́к – это определенный отрезок жизни. Жизни Зимнего солдата, сечешь? Там, где электрический стул, криокамера и убийства. И с каждым разом Джеймс будет помнить всё больше и больше. О том, что Гидра его не то что по локоть – по самые гланды замарала. И кого, как ты думаешь, он будет винить в этих убийствах? – Она чуть склонилась к нему и ткнула пальцем в грудь. – Хороших снов.

И просто ушла, даже не дав ему ответить. Ей плевать было на его оправдания. Ава сочувствовала Джеймсу и Зимнему солдату, он же видел, как она с ним разговаривала.

Аврора была из той породы людей, которых называют «агрессивными защитниками». Они жёстко и бескомпромиссно защищают тех, кого считают своими. А побывав в сознании Барнса, она безусловно перекинула его в эту категорию. И обижаться на правду Капитан не имел привычки.

– Ну вот и славно, – кивнула сейчас рыжая, глядя на Кэпа.

Они поняли друг друга.

– Ты о чем? – чуть нахмурился Барнс, придвигаясь к ней так, чтобы закрыть от возможного нападения.

Но заметил это, кажется, только Стив.

– О том, что знаю, куда ты заныкал мой апельсин!

Она быстро развернулась и схватила с земли какую-то тряпку, оказавшуюся пледом. Баки, немного неповоротливый из-за отсутствия руки и смены баланса тела, мазнул по женской спине лишь кончиками пальцев, а фрукт уже был у неё в руке.

– И это победа, му-ха-ха-ха! – злодейски расхохоталась Ава, потрясая трофеем, довольно помятым. – Уделать двух здоровенных мужиков, накачанных сывороткой суперсолдат! Кто тут чуточку бог апельсинов?!

Она так заразительно смеялась и веселилась, что два столетних старика хохотали вместе с ней. Несчастный апельсин был поделён по-братски, то есть ей половина и им двоим – половина.

– Ну просто курорт, а? – сказала рыжая, глядя на закат. В последних лучах солнца её волосы искрились, казались живым продолжением светила. – Курорт – это когда…

– Я в курсе, – сказали Стив и Джеймс одновременно.

– Не настолько уж мы и старые, – спиной прислонившись к стволу дерева, фыркнул Барнс, наблюдая за девушкой из-под ресниц.

– Ага, скажи это моему дедушке, которого ты вполне мог застать в колыбели, – отмахнулась Маклауд. – Вообще, думаю, ещё пара дней – и ты, Джеймс, снова организуешь мне свидание с Зимним солдатом. Он такой очаровательный в этом своём мрачном амплуа…

– Я видел Т’Чаллу, Ава, и он сказал, что на восстановление врачи отвели тебе неделю, – мгновенно нахмурился Баки, не среагировав на шутку.

– Вот же болтушка, – качнула она головой.

– Кто? – спросил, собственно, тот, о ком они говорили.

– Хотите апельсинку, Ваше Величество? – мгновенно расцвела в милейшей улыбке девушка. Суперсолдаты снова синхронно фыркнули от смеха.

– Да, не отказался бы, – кивнул ничего не подозревающий Т’Чалла. – У тебя есть?

– У меня – нет, а вот у вас… – И палец многозначительно указал вверх.

На дерево, где и росли фрукты.

Теперь хохотали уже все трое.

***

– Готов?

– Да, приступай.

– Слушаюсь, сержа-а-ант, – ехидно протянула Аврора, козырнув.

Сидящий всё в том же кресле Барнс чуть дёрнул уголком губ в намеке на улыбку и приготовился.

– Желание. Ржавый. Семнадцать…

Знакомое чувство, когда из глубины сознания поднималось что-то холодное и тёмное, опять накрывало с головой. Баки вдохнул, пытаясь сосредоточиться на рыжих волосах, снова собранных в высокий хвост.

Но на его место медленно, но верно вставал Зимний солдат.

– …Товарный вагон.

Тишина в лаборатории позволила расслышать, как где-то на улице, с другой стороны дворца, проходит строевая подготовка новобранцев вакандской армии.

– Солдат?

Серо-голубые глаза внимательно посмотрели на Аврору.

– Я жду приказаний.

– Помнишь меня, Солдат?

– Да. – Холодный равнодушный голос.

– Помнишь что-то ещё?

– Да.

– Что?

– Он был моим заданием. – Короткий кивок на замершего рядом Стива. – Он. Романова. Ликвидировать любой ценой.

– Тебя посадили на электрический стул после этого? Чтобы ты всё забыл?

Солдат замешкался с ответом, и это был первый признак того, что в голове его что-то происходит. Что-то, что запустило уничтожение слова-замка «Желание».

– Всегда сажали. До и после. Закрепление кода. Обнуление. – Зимний посмотрел на девушку.

Глаза её были прищурены, и он видел, отчётливо ощущал её злость. Ярость.

– И вот после этого меня спрашивают, почему я терпеть не могу людей?! – фыркнула она, повернувшись к блондину. – Вот именно поэтому!

Рыжая шагнула за спинку кресла и заняла прежнюю позицию. Положила руки ему на голову. Серо-голубые глаза посмотрели на неё.

– Мне очень жаль, что ты всё это пережил, – шепнула Аврора. – И я постараюсь, чтобы подобного больше не повторилось.

Солдат был удивлен. Больше, чем когда-либо в жизни, кажется.

Никто и никогда не говорил ему такого. Никто никогда ему не сочувствовал. Орудию это ни к чему. Это может натолкнуть его на мысль, что он не орудие вовсе – личность. А личность Гидре была не нужна.

– Ты больше не в Гидре, Солдат, – сказала девушка. – И не вернёшься туда. Я начинаю.

***

В этот раз всё было легче. Теперь она знала, что нужно делать, но с другой стороны – даже не догадывалась, что может означать слово-замок «Ржавый».

Перед Авой снова висела кинолента, знававшая лучшие времена. Наверное, если бы Барнса не сажали на электрический стул каждый раз, когда выпадал случай, она бы сохранилась в более презентабельном виде.

Просмотрев всю ленту памяти от начала и до плена у Золы, Аврора ничего не нашла. Никакого яркого воспоминания, связанного с этим замко́м. Он даже не дрогнул нигде.

Ла-а-адно.

Ава начала листать дальше. Плен у Арнима Золы сержант помнил весьма посредственно, урывками. Ему что-то кололи, делали замеры, опять что-то вводили, наблюдали реакцию.

Мозг – гениальная машина. Он никогда и ничего не забывает, лишь блокирует и делает вид, что не знает. Но всё, что мы видим, всё, что мы слышим за всю жизнь, мозг сохраняет со скрупулёзной точностью. Момент за моментом.

Просто никто, кроме телепата, не может напрямую залезть в вашу голову, чтобы посмотреть и вытащить их наружу.

Зола знал, что хотел сделать с Барнсом. Он выбрал его не просто так. Джеймс, слава богу, этого не помнил, но… «Капитан Америка симпатичный, верно? Светловолос, голубоглаз… Символ американской нации, её воплощённый идеал! – ехидничал доктор. – Моё творение должно быть не хуже! Так что вы подходите, сержант Барнс! Наверняка от девушек отбоя нет… Вернее – не было!»

Первые сыворотки были лишь подготовкой, способом Арнима повысить шансы на успех при введении основного компонента. К тому же, изначально должна была быть правая рука, ведь его суперсолдат был правшой. Он даже показал проект парню, мечущемуся на столе.

«Посмотрите, какая красота, сержант! Неужто не нравится?..»

Потом было освобождение из плена, вымахавший Стив, возвращение на базу. Симпатичная медсестричка в лазарете. Бар и литры виски, но долгожданного опьянения всё не наступало – ускоренный сыворотками метаболизм только разгонялся до заданной мощности. Джеймс хотел забыть всё, что видел и чувствовал в плену, ему не нужны были эти воспоминания.

И мозг позволил ему думать, что стёр их.

Мозг во многих случаях куда гуманнее людей.

Поэтому эти картинки Ава рассматривала быстро, хоть и внимательно – они были получеткими, словно растушеванными. Память по-прежнему считала, что лучше оставить это погребённым. Кто Аврора такая, чтобы спорить?

Если Барнс захочет, вспомнит сам. Ему и так придётся несладко.

Война в Ревущей Командос, десятки операций. Баки был снайпером, который прикрывал спины остальных и особенно – Роджерса, который вечно лез вперёд планеты всей. Праздники после удачных миссий, и попойки – после неудачных. Стив всегда хотел исключить потери среди гражданских, совершенно не понимая, что подобное невозможно даже для суперсолдата.

А Джеймс понимал. Он видел эту войну другой и ненавидел её всеми силами. Но всё, что он мог, это быть рядом с другом и крепко сжимать его плечо. «Ты не один, сопляк…»

Падение с поезда Аврора малодушно промотала. Это было неожиданно страшно для неё – смотреть, как он падает, на всё удаляющийся вагон – и пропадающего Стива. Ава просто зажмурилась, отвернулась, чувствуя, как желудок сводит от ужаса.

Кровавый след на белом снегу, зимняя форма русских солдат, он замечал их на некоторых вылазках – очень хотелось увидеть русских женщин – они правда такие красивые?.. И познакомиться с Людмилой*, Леди Смертью, 309 убитых фашистов, это же с ума сойти! Даже у Джеймса было 117!

Первое пробуждение в лаборатории – тоже от боли, слышит звук пилы и видит, как она отрезает ему руку. «Метаболизм ускорился, введите дополнительное снотворное!»

Но, честное слово, Зола так радовался возвращению своего Солдата, что поначалу даже хорошо с ним обращался и не сажал на электрический стул. «Конечно, вы доставили нам некоторые трудности в связи с тем, что потеряли левую руку, а не правую, но что ж делать…»

И правда. Как же это он так неаккуратно?

Новая рука была странной и непривычной. Нетяжелой, но… слишком сильной. «Что вы сделали со мной?!» – услышала рыжая рык Барнса, когда он хватал хилого докторишку за горло. «Немотивированная агрессия! Заморозить его!»

Так началась череда испытаний по воздействию криокапсулы на память и физические показатели. Лёд, замеры, физподготовка, безвкусная еда, снова упражнения, замеры, лёд.

«Я не хочу, не хочу… За что?!»

«Вы станете новым оружием Гидры, это же честь, сержант Барнс!» – говорил Зола. А через какое-то время прохождения всех этих кругов пыток, когда Джеймс даже собственное имя мог вспомнить с трудом, но точно знал, что такое Гидра и за что она борется, Арним поставил перед ним стакан с ядрено пахнущей жидкостью.

«Видишь этот гвоздь, Солдат? – В маленьких руках доктора металлический блестящий стержень длинной в его ладонь и толщиной – в палец. – Он – как ты. Стойкий и сильный. Надёжный. Пока его чистят и полируют. А потом… – Гвоздь упал в раствор, и от него вверх побежали пузырьки. На металле начали появляться уродливые коричнево-красные пятна. – Под воздействием мира, без заботы Гидры, он портится. Ржавеет. Так и ты, Солдат, без Гидры станешь просто металлоломом. Ржавым. Ненужным. Ржавым!»

Он, через слово повторяя это «Ржавый», отдал полностью покрытый рыжей трухой гвоздь Барнсу. Тот сжал его в кулаке металлической руки – и на пол осыпался красный пепел.

Солдат сделал вывод: Гидра нужна, потому что она поддерживает Солдата. Солдат должен помочь Гидре сохраниться с течением времени, чтобы она продолжила заботиться о Солдате, не давала ему стать ржавым.

Задействовав сильнейший инстинкт самосохранения, Гидра закрепила этот вывод током. На всякий случай.

Это было оно. То самое воспоминание. Замочек подрагивал, цепь из оставшихся искрила. Мозг знал, что сейчас будет. В отличие от самих людей, мозг учился быстро.

Ава сжала рукоять молота и в какой-то момент поняла, что её так выводило из себя. Доктора эти, кудесники, мать их. Они все говорили так, будто божий дар приподносили тем, кого сажали на электрический стул.

Лицемеры! Долбаные лицемеры!

Аврора не забыла, как вопили Терёхин и Николс, оказавшись на её месте.

Удар от ярости вышел такой силы, что хватило его одного, и замок разлетелся, отправляя Барнса в обморок.

Моргнула она уже в сознании. Стив суетился над Баки, снимая ремни и взваливая его на плечо. Голубые глаза прошлись по ней, мужчина протянул платок.

– В этот раз было труднее? Прошло больше часа, но… Вроде без волн всяких обошлись.

– Нет, – коротко качнула она головой.

Какой смысл пускаться в долгие и непонятные объяснения?

– Тебя проводить? – подошла к ней Шури.

– Буду благодарна.

Маклауд отключилась перед самыми дверями лазарета – ну, теперь она, по крайней мере, знает, как они выглядят.

***

Джеймс сидел на постели, прислонившись спиной к стене, и смотрел на Аву. Она так смешно сопела во сне.

Совсем ведь ещё юная, молодая. Откуда у неё шрамы на запястьях? Откуда понимание, которое он чувствовал, когда она была рядом с ним?

Он хотел спросить, но думал, что это будет невежливо, хотя сама Аврора редко задумывалась перед тем, как что-то сказать. И в этом, пожалуй, был её плюс. Один из многих.

– Милая, да, пока спит? – хмыкнул Стив, заходя в лазарет.

– И даже когда не спит, – фыркнул Баки, поднимаясь. – Пойдём, погуляем.

Маклауд никогда не задавала ему вопросов. Ей незачем было, она проживала его жизнь вместе с ним. И поначалу ему было неловко, ведь там были и весьма личные моменты.

Но Барнс только раз подумал об этом, а после столкнулся с ней глазами – и отпустило, потому что Ава расхохоталась. Так звонко и ярко, что Джеймсу почудилось, будто он очнулся ото сна. От кошмара.

Но кроме личного и интимного, там были и его сомнения, страхи.

– Поговори с ним, – пожала плечами девушка, теребя в руках голубой цветок неизвестной породы. – Вы как две коровы на одной лужайке. Мнётесь, мнётесь, вместо того, чтобы взять – и помычать… то есть поговорить.

Они шли по лугу, что располагался за стенами дворца. Через несколько миль начинались первые постройки обычных людей, которые работали во дворце. В низине протекала речка, и в целом, весь пейзаж на закате выглядел донельзя спокойным, наталкивающим на размышления.

– Ты такая деликатная, – хмыкнул тогда Барнс.

– Мне за деликатность не доплачивают, – фыркнула рыжая. – Мне вообще, к слову, не платят. Усё на голом альтруизме, эх. – И мгновенно поменяла шутливо-детский тон на серьезный: – Поговори. Я же слышу, как ты переживаешь. А он не знает, с какой стороны к тебе подойти. Ведь даже этот блондин понимает, что ты уже не тот Баки, каким он тебя знал в 45-м.

– Я, честно говоря, и сам порой не знаю, какой я, – глядя на пасущееся внизу стадо, как назло, коров, усмехнулся Барнс.

– Родственников заприметил, м? – хохотнула она, за что получила фирменный убийственный взгляд Зимнего солдата. Якобы испуганно прикрыла рот ладошкой: – Жутко… на минутку. Ты сам-то хочешь возвращать себе этого друга?

– А если он отвернется, когда узнает, что я сделал? – Джеймс остановился, и Ава по инерции прошла пару шагов вперёд и обернулась. – Если я ему буду не нужен таким?

– Значит, я промою ему мозги и превращу в овощ с обильным слюноотделением, – небрежно отмахнулась рыжая. – Что скажешь?

– Страшный ты человек, – качнул он головой.

– А ты – нет. Роджерс может быть дураком, в чём угодно, но вот в плане людей он не ошибается. Я не знаю, как ему удается, но те, в кого он верит, всегда оправдывают его надежды. – Она заправила голубой цветок себе за ухо. – В тебя он верит безоговорочно. Красиво?

– Очень, – улыбнулся мужчина.

– …Чему улыбаешься? – спросил сейчас Стив, когда они снова оказались под тем апельсиновым деревом.

– Да так, – дёрнул плечом Барнс.

– Ава? – неожиданно проницательно спросил Роджерс.

Баки промолчал. Он не хотел говорить о ней – потому что она была безопасной темой.

Потому что она, как и всегда, была права. Они должны были поговорить.

Он должен был решить.

Джеймс уже забыл, какого это – решать что-то за себя.

– Я читал твоё дело, – сказал вдруг блондин. – То, что было у русских.

Внутри Барнса что-то оборвалось. Упало. От неожиданности. От понимания.

Мозаика сложилась. Хоть и была до дрожи странной. Невозможной.

Стив знал всё. Совершенно всё про него, про Зимнего солдата. Знал – и всё равно помогал, заботился… любил. Верил.

Баки на секунду зажмурился. А потом единственной рукой схватил этого придурка за грудки.

– Почему?! Почему ты это делаешь?! Зачем?!

Этот растяпа – прости, Господи! – улыбнулся.

– Ты знаешь – почему. И зачем.

«Я с тобой до конца, брат».

Он знал, конечно. Помнил слишком отчётливо. Ещё тогда, на хеликерриере, он вспомнил – и, видит бог, хотел убить его просто за то, что он знает что-то ещё, чего Солдат даже не помнит. А потом, в Бухаресте, это было едва ли не первым, что всплыло само и ярко. Живо.

Барнс резко отпустил Капитана, фактически оттолкнул.

Когда они гнались за уродом, что подставил его по Вене, было не до этого. Стив просто был счастлив, как щеночек, что его друг жив и помнит его. Баки же вроде и был счастлив, что помнит, а вроде и больше половины оставалось как в тумане.

Никто из них не ковырял тему глубже, чем пара предыдущих лет.

– Я не заслуживаю. Такого друга.

Кэп посмотрел на него с ехидным прищуром. Какого хрена он тут ухмыляется?!

– Авроре пожалуюсь, – с донельзя довольным видом сказал суперсолдат.

Джеймс аж оторопел на мгновение.

Эта фраза могла казаться ерундой, но Стив знал, что Баки, тот самый Баки, за которого он отмочалил Старка, поймёт.

Роджерс никогда бы не опустился до того, чтобы просить помощи у девушки. Потому что они слабые создания, их нужно защищать. Так их учили.

И если этот остолоп собирается задействовать в своих делишках Аву, значит, он показывает, что готов на всё.

Любые методы в ход, лишь бы помогло.

Поэтому Баки ухмыльнулся.

– Рисковый, что ли? Ей, чтобы натянуть тебе глаз на задницу, даже сыворотка не нужна.

– Ты вообще на чьей стороне? – возмутился блондин.

– На её, что за вопрос? – фыркнул Барнс. – Я жить хочу.

Они переглянулись. Конечно, этот разговор не решил всех проблем. Но, по крайней мере, каждый из них знал, что он есть у другого.

Когда они возвращались обратно, рыжая гуляла по парку. Ну как – гуляла? С кем-то ругалась по телефону.

– Что ещё за истерики, кудрявый? – мрачно спросила она кого-то на том конце.

Потом заметила мужчин и, поджав недовольно губы, ушла поглубже, чтобы её не было слышно.

– «Кудрявый»? – повернулся к Стиву Джеймс. – У неё есть брат?

– Они сейчас называют это «парень». У неё отношения с парнишкой Пауком, помнишь, в Берлине? – ответил Роджерс.

– Вертлявый такой? В костюме гимнаста? – округлил глаза Баки. – Ты его ещё щитом умыл?

– Да, этот самый.

– Ему хоть шестнадцать-то есть? – глумливо хохотнул шатен.

– Вообще-то уже семнадцать, – отрезала Аврора, появляясь из-за поворота. – Сплетничаем, девочки?

– Не обижайся, Ава, пожалуйста, – улыбнулся Стив. – Нам, старикам, простительно.

Зелёные глаза раздражённо прищурились. Она уже хотела сказать что-то резкое, когда Джеймс улыбнулся, тем самым переключая её внимание на себя.