Текст книги "Сцена после титров (СИ)"

Автор книги: Lait_A

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Неправда! Ты! Это ты во всём виновата!

Лоуд бросилась на Аву, повалила, пытаясь то ли задушить, то ли ударить побольнее. Но когда она дернула майку, порвала, открывая реактор, и впилась в него пальцами, чтобы вырвать из груди, рыжая словно очнулась. Сцепленные руки сыграли в этот раз на Маклауд – она зажала ими шею и начала давить, склоняя бывшую подругу к полу, чтобы ударить её лбом о бетон.

Но внезапно кто-то оттащил Энни от неё, и она увидела Гельмута Земо. Тот встряхнул блондинку и выставил её из камеры. Посмотрел на рыжую, улыбнулся чуть печально:

– Прости за это, – виновато произнёс мужчина. – Энни немного эмоциональная. Я принес бинты.

Телепатка глянула на свои запястья и только сейчас почувствовала боль – тонкая леска пропорола кожу до мяса и по ощущениям – чуть ли не до костей. Ладно хоть вены не вскрыла.

Молча протянула руки.

– Где Барнс? – спросила Аврора, когда заковианец разрезал пластик.

Он знал, что она не будет бежать, потому что несмотря на его добродушную физиономию, была очень заметна его манера движения. Четкая, краткая, экономичная. Он умел драться. Не так, как Зимний солдат, но на Аву и этого хватит.

Маклауд попыталась сосредоточиться и перегрузить его нервную систему, чтобы отрубить, но не могла даже сконцентрироваться. Подняла глаза вверх, к вентиляции – оттуда тек лёгкий, едва заметный белесый туман. Очевидно, именно он мешал собрать мозги в кучу. Подготовились, сукины дети.

В мыслях Земо сначала мелькнуло что-то темное, а потом он целенаправленно начал думать о другом – о своей семье.

– Ты очень похожа на мою жену. Она тоже была рыженькой. Только глаза у неё были голубые. И веснушки на носу, – отвлекая Аврору от более глубокого проникновения в его голову, проговорил Гельмут и одновременно плеснул ей на раны перекись. Подождал, пока девушка перестанет рычать и дёргаться от боли, продолжил: – И она, и мой сын, и мой отец… Все они погибли из-за Мстителей и людей, подобных им. Подобных тебе.

– Что вы сделали с Барнсом? – повторила Ава.

Метка молчала. Это означало только одно – Джеймс без сознания. И она пока ещё не знала, хорошо это или плохо.

– Ничего, – честно ответил он, и в мыслях его снова появились какие-то идеи, выводы, но всё тот же дымок, что, кажется, перебрался уже и к рыжей в голову, мешал их разглядеть точнее.

– Зачем он вам? Почему именно он? Он даже не Мститель, его не было в Заковии.

– Я бьюсь не за Заковию, а за тех людей, которые умерли по вине такой грязи, такого извращения, как вы все, – брезгливо искривил губы мужчина. – Вы – ошибка природы! А ошибки кому-то нужно исправлять.

– Я, Джеймс, даже Энни – мы появились из-за людей! – проговорила девушка, чувствуя, как запястья пульсируют болью. И эта боль отдавалась в висках, немного отгоняя туман. – Из-за больных ублюдков вроде Николса, Терёхина! Мы не выбирали такую судьбу! Мы – не ошибки природы. Мы – жертвы людей, решивших поиграть в богов! Как ты теперь играешь, думая, что знаешь, кому жить, а кому умереть!

– Ты пытаешься меня разжалобить, девочка? Не надо. Я уже решил, что сделаю с вами. И для чего вы мне пригодитесь.

– Со мной всё ясно. Энни осталось недолго, препараты не будут вечность поддерживать её жизнь. А толковый телепат тебе нужен, чтобы искать одарённых, – покивала нетерпеливо Аврора. – А Джеймс вам на что? Он больше не Зимний солдат, кода для управления нет.

– Ты всё узнаешь, – стараясь думать о чем угодно, только не об ответах на вопросы, улыбнулся Земо, завязывая последний узел на бинтах. – Не торопись.

Собрал окровавленные ватки, остатки лески, поднялся и вышел.

– Э.В.А., сможешь подать сигнал бедствия?

– Мы очень глубоко, Ава. Даже П.Я.Т.Н.И.Ц.у глушит, – грустно отозвалась программа. – Регистрирую повреждения и небольшую потерю крови. А также странную примесь в воздухе, предположительно вызывающую сонливость и расфокусировку внимания. Тебе нужно поспать, Аврора, во сне человек дышит медленнее и не так глубоко. Потребление газа снизится.

– Хорошая мысль.

Вздохнула и прислонилась спиной к стене, закутываясь в плед. Очень болела голова.

И, кажется, в сон она провалилась раньше, чем успела додумать эту мысль.

***

Маклауд проснулась словно от пинка. И лишь спустя минуту сообразила, что это не её пнули, а Джеймса. Метка запульсировала, оживая.

Барнс был в порядке, разве что сидел неудобно и был скован по рукам и ногам.

«Ава… Где она?!»

«Здесь. Они обманули нас. Я где-то в соседнем помещении».

В это время распахнулась дверь её комнаты. На пороге стоял Земо.

– С добрым утром. Руки, будь любезна.

Аврора глянула на решётку вентиляции. Чисто.

Вот и прекрасно! Бороться, нужно бороться!

Прицельный импульс телепатии ударил по мужчине, вышибая из него сознание. Ава улыбнулась и выбежала из камеры. Оказалась в коридоре, похожем на те, которые прокладывают в канализациях. И пахло здесь соответствующе. Путь был только вперёд и налево, поэтому выбирать не приходилось.

А за поворотом она встретилась с Энни. И уже на себе испытала удар телепатической силой.

Прямо скажем, ощущения – не из приятных. Словно тебе проломили голову и взорвали в мозгах петарду одновременно. Перед глазами всё разукрасилось красно-золотым, и, видимо, на какое-то время она отключилась, потому что пришла в себя уже на стуле, скованная по рукам и ногам широкими кожаными браслетами.

Напротив сидел Джеймс. Голый по пояс, взъерошенный, с дикими бешеными глазами. Когда они встретились взглядами, метка полыхнула радостью, Барнс улыбнулся, подбадривая. Он быстро её осмотрел, наткнулся на порванный ворот майки, прищурился. Метка передала злобу и подозрение.

«Нет, это она. Пыталась вырвать реактор».

Маклауд же, наконец, рассмотрела, на чем именно сидел Солдат.

Это приспособление она уже видела в его воспоминаниях. Этот круг, который опускался на голову и одну половину лица, пуская электрический ток.

– Как тебе? – наклонилась к ней Лоуд. – Мы старались, чтобы вам понравилось. Это же так романтично – пройти такое испытание вместе. Глядя друг другу в глаза. Поддерживая. Утверждая, что всё будет хорошо. Да?

Она с таким предвкушением посмотрела на Аву, что той пришлось сжать зубы, чтобы промолчать. Потому что без разницы, что она сейчас скажет – за это отыграются на Джеймсе.

– Зачем? – спросила рыжая у Гельмута, что стоял чуть в стороне.

– Ты, конечно, молодец – избавила беднягу от кода, считай, вернула память и нормальную жизнь, – обходя её кресло по кругу, говорил Земо. В его голосе сквозило что-то вроде радости – наконец-то поделиться своими гениальными планами. – Но, наблюдая за вашими поисками убийцы, мы с Энни поняли одну вещь – ты же и приучила его мозг к телепатическому воздействию. Сделала более восприимчивым к телепатии и внушению.

– Поэтому код активации Зимнего солдата нам не нужен, – продолжила за ним Лоуд. – Ведь у нас же есть я. В отличие от тебя, бездарности, я умею внушать. Делать людей марионетками.

Аврора смотрела на Барнса. Они оба, конечно, уже знали, что им приготовили. У шатена на лбу выступил пот – он боялся до крика снова испытать ту боль, что прочно въелась в мозг. Но ещё больше он боялся, что это увидит Ава. Солдат не хотел, чтобы она слышала, как он кричит. Не хотел, чтобы видела, как его трясёт после.

Не потому, что осудит, побрезгует.

А потому, что напугается, вспомнит, как когда-то мучали её.

– Зачем он вам? – продолжила рыжая тянуть время. Чем больше они болтают, тем дольше не трогают Барнса.

– Зачем пачкать свои руки, когда у меня в распоряжении будет идеальный убийца? Призрак, который не оставляет следов. Который на протяжении семидесяти лет был кошмаром для разведок большинства стран мира. – Мужчина наклонился к её уху: – А ты будешь смотреть. Это тебе за то, что посмела применить ко мне свой дар.

Гельмут шагнул к пульту управления. Энни впихнула сержанту в рот капу, и рубильник со щелчком опустился вниз.

Машина пришла в движение. Глаза Джеймса сначала расширились, потом зажмурились – он не хотел видеть, как эта штука приближается к нему. Спину сзади зафиксировали какие-то датчики, огромный круг с искрящейся частью медленно довернулся до лица Солдата. Она стала плавно опускаться ему на левую сторону.

Аврора дёргала свои крепления, пытаясь вырваться. Но молчала. Рычала, хрипела, рыдала, но не молила. Смысла в этом не было, а лишить этих уродов хотя бы такого удовольствия – уже не мало.

Грудь Барнса ходила ходуном, он дышал глубоко и часто. Панически. Страшно. Словно запугивая, часть с электричеством стрекотнула. Джеймс дернулся, пытаясь отстраниться, но спину его держало крепко. А потом платформа опустилась ему на лицо.

Он кричал глухо, через капу, сжимая её так, что, кажется, должен был перекусить пополам. Захлебывающийся вопль, отражающийся от стен – это было самое ужасное, что слышала девушка в своей жизни.

Она кричала вместе с ним – частью от кошмара, от осознания, какую дикую боль он испытывает, частью потому – что точно знала, какую именно. Метка исправно горела вместе с Джеймсом, передавая половину ощущений рыжей.

Они оба уже не орали – хрипели: мужчина глухо, через зажим на зубах, девушка – загнанно, громко, как будто пробежала десяток километров. В воздухе витал запах паленого, и через рот он казался ещё более мерзким и тошнотворным.

Наконец, рубильник поднялся вверх, и электричество исчезло. Барнс судорожно дернулся, прижимаясь спиной к стулу, на инстинкте стараясь оказаться как можно дальше от мучительной боли. Он весь блестел от пота, грудь вздымалась сильно, часто, глубоко. Лицо подергивалось, мышцы реагировали на ток сокращениями и скручиваниями. Мужчина дышал хрипло, с присвистом. Глаза были дикими – и совершенно пустыми.

Маклауд смотрела на него и понимала, что почти не видит из-за слёз, что градом катятся из глаз. От его боли, от осознания собственной беспомощности, от жалости, от ужаса.

От того, что всё это делают с ним из-за неё.

«Джеймс! Джеймс, ты не в Гидре! Ты не Солдат! Я Аврора, ты слышишь меня?» – в хаотичном порядке кричала она мысленно, слыша, как его психика мечется, ищет способ закрыться, спастись.

Шатен висел на креплениях, наклонившись вперёд, и голова его была опущена. Слышит или нет – понять было невозможно. Он весь дрожал – от боли и холода, разгоряченное адреналином тело отвечало мелкими сокращениями мышц, пытаясь отгородиться от агонии.

– Надо же было отхватить такого мужика, Ава! – засмеялась вдруг Лоуд. – Даже в таком состоянии он хорош!

Маклауд саму трясло – от того же адреналина. И ещё от бешенства. От дикой, животной ярости.

Э.В.А. предупреждающе пиликнула, реагируя на рост телепатии. Аврора физически чувствовала, как разворачивается сеть её силы, но она сейчас плохо понимала, что и как делает. Гнев и желание убивать вытесняли все доводы рассудка.

Они заплатят ей за его боль. Все они.

Просто. Убить. Каждого.

Она посмотрела на Земо – тот возился с пультом управления. Паскуда была так рада, что всё получилось, прямо до дрожи в руках. Правильно собрал машину для обнуления Солдата. Тот после обработки стал невменяемым, а значит, и внушить будет просто. Вот только…

– Что ты там вякал, милейший? Что он будет твоим персональным киллером? А также он будет хорошим поводком для меня, да? – прошипела Маклауд. И повернулась к Энни, которая стояла рядом с Джеймсом. – Ты знала, что ублюдок собирался тебя убить, как только опробует Зимнего в действии? Знала? – У Лоуд только дрогнули ресницы, но и так было всё понятно. – Хотя откуда? Ты же не слышишь мысли дословно. И твои проколы не прошли незамеченными, Эн. Джон Палмер, первая жертва. Ведь он не был особенным. Обычный мужик, семья, невеста. Ты ошиблась, и тебе показалось, что твой напарничек ничего не заметил. Но именно после этого у него появилась мысль убрать тебя. К тому же, твои препараты, обмороки… Фу, ненадёжно.

Блондинка была удивлена. Она думала об этом, но всегда уговаривала себя, что это неправда. Потому что, как и любая девушка, хотела стабильности, покоя. Чтобы всё было хорошо. К лучшему.

А вот Гельмут был растерян. Предполагалось, что Аврора будет чуть дольше приходить в себя после фейерверка из мозгов Джеймса. И он искренне считал себя в безопасности, потому что сумел убедить Лоуд, что он её друг, что он ей нужен, без него она не сможет. Бедная растерянная девочка – и он её спаситель! Она даже не пробовала его гипнотизировать, настолько верила!

Но Энни Лоуд поверила рыжей. Просто потому, что уже думала об этом. Убеждала себя. А сейчас…

– Брось пистолет! – скомандовала Энни, когда заковианец наставил на неё огнестрел. Её тон стал спокойным и холодным. Уверенным. Мужчина отшвырнул оружие. – Стой на месте и не шевелись!

Было видно, что Земо хотел кричать и бежать, но не мог. Тело будто парализовало!

События разворачивались стремительно, и теперь охотники и жертвы поменялись местами.

Девушка повернулась к Джеймсу и, взяв его за волосы, подняла лицо к свету. Посмотрела на Аву и ухмыльнулась.

Рыжая только хотела ударить волной, как получила по мозгам такой же – просто чуть слабее, чтобы не до обморока. А Лоуд заглянула Барнсу в глаза:

– Ты – Зимний солдат. Ты подчиняешься мне. Понял? – Мужчина, безотрывно смотря на неё, кивнул. – Отлично. Твоё первое задание, Солдат. Убей его.

Она нажала какую-то кнопку на кресле, и крепления с рук шатена исчезли. Он встал, слегка покачнулся, но потом тряхнул головой и быстрым шагом дошел до пистолета. Подобрал его. Механически проверил заряд.

– Джеймс! – заорала Аврора. – Приди в себя! Джеймс Бьюкенен Барнс!

Зимний повернулся в сторону рыжей. Посмотрел на неё, чуть нахмурился. В его голове было пусто. Серо. Холодно. Ава закричала снова:

– Ты – Джеймс «Баки» Барнс, сержант 107-го пехотного! Приди в себя!

– Приказ, Солдат! – подлетела к нему Эн. – Убей его! Это приказ!

– Приказ принят к исполнению, – коротко и чётко ответил Солдат.

Посмотрел на стоящего у пульта Земо, поднял пистолет и выстрелил. Точно в голову. Тот, кто подставил его ещё в Вене, рухнул, как подкошенный, даже не в силах убежать или уклониться.

– Работает! – радостно воскликнула Энни, поворачиваясь к Авроре. – Представляешь?! Работает!

– Поздравляю! – сквозь зубы прошипела рыжая.

– Теперь твоя очередь. Когда отстегну руки, советую бежать, – улыбнулась бывшая подружка.

Маклауд в её мыслях прочитала, что та ей готовит.

Зачем пачкать руки, когда есть Зимний солдат?

А потом она уберет внушение, чтобы Джеймс Барнс увидел, что сделал своими руками. И это уничтожит его. Сломает. Убьёт. И бороться с силой Лоуд у него просто не будет смысла.

Идеально.

В какой-то момент Аврора поняла, что боится не за себя. Как это не глупо и романтично, но – за него. Джеймс не заслужил этого! Он достаточно настрадался. Хватит!

Мозг вдруг обрёл кристальную чёткость мысли. У неё есть шанс. Если есть шанс – значит, ещё поборемся!

Щелкнуло сначала одно крепление, потом другое. Руки теперь у Авы были свободны.

– Беги, – шепнула ей Энни.

Джеймс бы гордился своей ученицей. Ярость придала ей сил, поэтому удар ладонями по ушам вышел таким, что блондинка отшатнулась и упала, зажимая голову руками. Рыжая не мешкала – прыгнула на неё сверху, оседлав и своим весом придавив к полу, и сомкнула ладони на тонкой шее.

Девушка давила, видя, как медленно краснеет лицо блондинки. Она пыталась отодрать от своего горла руки, царапалась, брыкалась, но Ава держала крепко – в ней было слишком много злобы, ненависти, чтобы отпустить. В ушах звенел крик Барнса, и это только подхлестывало.

– С-с-солдат… – захрипела Лоуд. – П-помоги…

Секунда – и Аврору за шкирку сдернули с её жертвы, отправляя на пол. От удара о бетон свезло кожу на спине и боку. Воздух толчком вышел из лёгких. Сердце чуть закололо.

– Регистрирую вибрацию в сердце! – забила тревогу Э.В.А. – Осторожно, Аврора!

– Спасибо, я уже поняла, – выдавила из себя рыжая, пытаясь встать.

– Солдат! Убей её! – прокаркала Энни, указывая на Маклауд.

Зимний повернулся к ней всем корпусом, и ему хватило шага, чтобы оказаться вплотную и коленом придавить её к полу. Дуло уперлось в лоб.

Серо-голубые глаза встретились с зелёными.

Пустые. Ледяные. Зимние. Как тогда, когда она впервые активировала код.

Просто машина.

Ничего лишнего.

Ничего личного.

– Джеймс! Это я, Ава. Это я… – вырвалось у телепатки. – Это я, помнишь меня?

И в мыслях у него прочитала – нет.

Не может быть такого! Не может! Не может внушение перебить столько воспоминаний! Не настолько эта тварина сильная!

– Джеймс, это я, Ава! Тебя зовут Джеймс Бьюкенен Барнс! Ты сержант 107-го пехотного! Бывший Зимний солдат!

Она говорила что-то ещё, сама не слышала – что, и судорожно копалась в его голове.

Вот их первая встреча в Ваканде.

Вот снят первый замо́к.

Вот он катается на качелях.

Вот она прижимает его голову к своему животу, успокаивая после первого кошмара.

Вот они вдвоем на крыше дворца наблюдают рассвет.

Вот отмечают его день рождения.

Вот они встречаются в аэропорту, смеются, обнимаются.

Вот их первая ночь, даже сейчас эти картинки жаркие, влажные, обжигающие.

И вот оно, самое главное – «Люблю! Люблю! Люблю тебя!»

Солдат зажмуривается. Это «Люблю!» стучит в голове набатом. Девушка под его рукой что-то шепчет, плачет, снова шепчет, хватается за бионику.

Бионика. Стоп.

Зимний открывает глаза. Смотрит на свою руку. Черная с золотом. Раньше была другая. Совершенно точно, он помнит это, он знает тот протез до последней царапинки. Серебристая с красной звездой. Откуда?..

Солдат глядит рыжей в глаза, они словно выворачивают его душу наизнанку. И она показывает – откуда.

«– Я решила, что тебе несподручно одной рукой меня по матам размазывать, – звучит женский голос.

– Примеришь? – снова тот же голос.

Это она. Девушка под его рукой.

Он помнит её. Он знает её! С ней столько связано! Как её зовут?..

– Смотри, какая круть! – фонтанировала восторгом она, пританцовывая рядом с Солдатом. – Магниты – нейропроводимые! То есть они пропускают нервные импульсы, отчего протез становится фактически живым и действует как настоящая рука! Обалдеть, да?!»

– Как меня зовут? – спросила рыжая, всё ещё держась за его руку, что наставила пистолет ей в лоб.

Он помнил. Он же знает! Как?!

А… Ав…

– Аврора… Ава, – выталкивает из себя Солдат.

Что-то в мозгу сопротивляется, трещит, искрит, причиняя боль. Но он не убьёт её.

Это же она, Ава… Его Ава.

– Что?! Нет! – рявкнула Лоуд, более-менее пришедшая в себя. Оказалась рядом, схватила мужчину за лицо и повернула к себе: – Убей её, Солдат! Давай!

Новое внушение легло поверх старого. Зимние глаза, только обретшие осмысленность, снова заледенели.

«Нет, Джеймс! Не надо!»

Палец на курке дрогнул, и у Авроры сдали нервы. Она схватила его за голову, в одним гигантским выброс вкладывая всё, что у неё было:

– Джеймс, очнись, мать твою! Очнись!!!

Импульс страшной силы отшвырнул Солдата и Лоуд от рыжей, вдарил по цементному потолку, посылая трещины. Со спины верещала сиреной Э.В.А., у самой Маклауд звенело в ушах, и кровь затекала в горло. Часть её капельками просачивалась вниз, холодя шею и за ушами. В глазах мелькали черные мушки.

– Поднимайся, Аврора! Тебе нужно встать! – кричала программа, едва ли не дёргая хозяйку за шкирку. – Нельзя спать! Подъём!

– Я встаю, встаю, – прошептала она, переворачиваясь на живот и уже из такого положения перемещаясь на четыре кости.

Сплюнула набежавшую в рот кровь, кряхтя, как столетняя развалина, поднялась. Энни лежала лицом вниз и по виду была мёртвой, но от проверки Аву отвлекло шевеление в другой стороне.

К слову про столетнюю развалину.

Она, откровенно говоря, совсем неаккуратно приземлилась на Барнса сверху. Тот хрипло охнул, но глаза открыл.

– Я нахрен вскипячу тебе мозги, если ты меня сейчас не признаешь, – честно сказала Аврора.

У мужчины всё лицо было в крови, обильно вытекающей из носа и даже глаз. Белки были красными от лопнувших сосудов. И вообще Солдат выглядел так, словно его мокнули головой в кипяток.

– Я бы убил тебя раньше, чем ты закончила предложение, если бы не пришёл в себя, – усмехнулся Барнс.

– Так ещё не поздно! – шикнули за спиной.

– Оружие! – громко предупредила Э.В.А.

Взметнулась металлическая рука, закрывая Аве голову, и одновременно с этим грянул выстрел. Она почувствовала удар, и Маклауд бросило вперёд на Джеймса.

– Аврора! Не молчи! – рыкнул мужчина, переворачиваясь. – Э.В.А.?!

– Протокол «Консерва» успешно активирован, мистер Барнс. Пулевое ранение отсутствует, – отчиталась программа.

И Зимний, и Аврора глянули вниз – первый ругнулся, вторая тоже – но тихо.

Весь корпус, как безрукавка, закрывала тонкая металлическая броня красно-золотого цвета.

Как костюм Железного человека.

Она обхватывала реактор и со спины соединялась с блокатором, который, видимо, и запустил механизм, проанализировав ситуацию.

– Срикошетило, – произнес шатен, глянув на броню.

И обернулся.

Лоуд лежала на спине, прикрывая рану на груди руками.

– Как это убрать, Э.В.А.? – уточнила Аврора.

– Нажми на реактор.

Коснулась горящего круга, и наночастицы, которые она видела в костюме Тони, впитались обратно. Вспомнилось, как на двадцать второй её день рождения Старк заменил реактор под предлогом «да просто апгрейд, мелочь, кое-что добавил, так, на всякий случай».

В третий раз Тони Старк спас ей жизнь.

Ава при помощи Джеймса поднялась и опустилась уже рядом с бывшей подругой.

– Везучая ты сука, рыжая, – улыбнулась блондинка окровавленным ртом.

Из-под спины у неё потихоньку вытекала кровь.

– Э.В.А., показатели?

– Пульс нитевидный. Задета печень и навылет пробито лёгкое, – доложил искин.

– Оно того стоило, Эн? Жизни? – спросила Аврора.

– Ты же сама хотела меня убить, – клокочуще проговорила Энни. – Сбылось…

– Ты меня вынудила, – качнула головой девушка. – Страшно?

– Умирать? Нет. Хорошо, что так, – хмыкнула Лоуд. – А не от взорванной башки.

– Да, хорошо.

Блондинка посмотрела на рыжую.

– Радуйся, теперь ты такая…

Энни еле двинула головой, и взгляд застыл. Лужа крови под ней начала расползаться куда быстрее. Маклауд, испытывая острое чувство дежавю, закрыла ей глаза.

Когда-то их было трое. Уилл, Аврора и Эн. Двое умерли у Маклауд на руках.

Итого – одна.

Сзади подошёл Барнс, помог встать. Обнял одной рукой за плечи. Глянул коротко – плакать рыжая не собиралась. Её стойкость была сейчас очень кстати.

– Нам нужно уходить. Я нашёл карту в его телефоне. Идти можешь?

– Да.

Взял за ладонь и повел к выходу. Уже через пятнадцать минут они были на поверхности. Выход из канализационных тоннелей находился всего в шести кварталах от их дома.

Джеймс ругнулся сквозь зубы – твари были практически у них под носом всё это время, а они даже не догадывались об этом. Но ему быстро стало не до самобичеваний. На улице стояла лютая ноябрьская ночь, температура сильно ниже нуля. Он полуголый, босой, но хрен с ним, он и не в таких условиях выживет, а вот она…

Девушка вся в крови, в разорванной майке, лифчике наружу, в тонких пижамных штанах и тоже босая долго не протянет.

– Не побрезгуешь – я пойду ограблю парочку бомжей? – стараясь отвлечь её, спросил Барнс.

– Угараешь? Я тебя расцелую за ботинки и куртку, – стуча зубами и обнимая себя за плечи, рыкнула Маклауд.

– Ловлю на слове, – подмигнул ей Джеймс.

Через пять минут он вернулся с грязной курткой, ещё более грязным вязанным свитером и сношенными сапогами и кроссовками. Немного удивлённо поднял брови, когда увидел, что рядом с тем местом, где он её оставил, валяется какой-то мужик, а Аврора натягивает его пуховую куртку и дожевывает шестую конфету.

– Он решил, что я проститутка. А я подумала, что секс сомнительного качества мне без надобности – в отличие от глюкозы. К тому же, я немного нервная сегодня, сам понимаешь, – отстукивая зубами чечётку и напяливая на ноги кроссовки, объяснила девушка.

– Шутки у тебя… Не до смерти, надеюсь? – надевая свитер и сапоги, уточнил Барнс.

– Представления не имею. Но Э.В.А. сказала – пульс есть.

Солдат посмотрел на мужика, подумал, что если замёрзнет – будет ещё один труп. Поэтому отнес его в мусорный бак, накрыл сверху раздобытой курткой и захлопнул крышку. Так по-любому теплее, чем на голой земле.

Они с Маклауд шли молча и максимально быстро, насколько одной позволяла раскалывающаяся голова и помутнения сознания, а второму – судороги то в руке, то в ноге, проскальзывающие как остаточные явления от электричества. Когда оказались дома, Сэма там не было. Консьержка долго не могла признать в двух оборванцах жильцов квартиры на седьмом этаже.

В итоге, назвав всё, что у них спросили, начиная с даты заселения и заканчивая мыслями бабушки о том, что наконец-то мистер Барнс обзавёлся девушкой, они-таки получили запасной ключ. Джеймс без слов пропустил телепатку в ванну и, пока она челюпахалась, собрал и выкинул одежду, выслушал матершинную тираду Уилсона, позвонив ему с запасного телефона, и вымыл руки и лицо в раковине на кухне. Потом глянул на время – сорок минут она в ванной.

– Ава, ты нормально? Скоро выйдешь? – постучался он.

В ответ не было ни звука, только вода шумела. Солдат распахнул дверь, влетая в наполненное паром помещение. За секунду у него перед глазами промелькнула тысяча опасностей, которым она могла подвергнуться в ванне.

Но нет. Рыжая всего лишь спала, свернувшись калачиком прямо на дне ванны, а сверху на неё лилась горячая вода. Разморило.

Уже укладывая её в кровать, понял, что всё закончилось. Наконец-то.

***

Первым всегда просыпался мозг. Когда разморозку запускали, сознание медленно и неэффективно, обрывками, анализировало обстановку. Ничего личного не всплывало. Сначала.

Комната закрытая, один выход. Тихо. Спокойно. Газ начинает шипеть, Зимний солдат открывает глаза. Доктор за пультом. Нервничает. Боится. Трясётся.

Когда купол капсулы поднимается, Солдат фантомно чувствует запах костра и мяса, от которых становится теплее. Он знает, что это неправда. Какая-то шутка изувеченного мозга. Знает, потому что вокруг было холодно, сыро и пахло лекарствами. Стерильностью. Хлоркой, которой пытались отмыть запекшуюся кровь какого-то нерадивого агента. Или очередной «крысы».

Здесь не могло быть костров.

Двое рослых парней вытаскивают его из криокамеры. Небрежно отдирают от креплений и проводов. После заморозки он слаб, как котёнок. Ноги не держат, руки не шевелятся, всё тело деревянное, тяжёлое, словно чужое.

Оно и есть чужое. Не его. Тогда чьё?

Сколько он проспал в этот раз?

Солдат внутренне сжимается, когда видит в конце длинного коридора выход в помещение с аппаратом обнуления. Эту боль он помнит на каком-то уже подсознательном уровне. Такое не стирается. Не забывается.

И каждый раз он орёт как в первый.

К такому не привыкнуть.

Когда мозг жрет адская боль. Когда всё тело колотит, трясёт, скручивает – и одновременно парализует, не давая шевелиться. И это противоречие раздирает мышцы, оседает в позвоночнике.

Пытка прекращается, и ему хочется отпрыгнуть, отодвинуться, сбежать… Но:

– Желание. Ржавый. Семнадцать. Рассвет. Печь.

Солдат чувствует, как постепенно ему становится всё равно. Как он себя чувствует. Где находится. Ничего нет. Никого нет.

И его тоже – нет.

Он вдруг ощущает странное – чьи-то руки на плечах. Они маленькие и прохладные, резко контрастируют с его горячей кожей. Сжимаются. Надавливают.

И Зимнему становится чуть легче. Он не один. Его кто-то держит.

– Девять. Добросердечный. Возвращение на родину. Один. Товарный вагон.

Человек, читающий код, останавливается прямо перед ним. Смотрит, анализирует, наблюдает. Есть эмоции, нет ли?

Уже давно – нет.

– Доброе утро, Солдат, – довольно кивает подполковник.

– Я жду приказаний, – автоматом вырывает у него.

Ему что-то говорят, про задание, потрясают папкой, но он чувствует лишь руки на своих плечах – и сосредоточен только на них.

Она – Солдат точно знает, что это девушка, и почему-то уверен, что рыжая – не даст ему упасть. Заблудиться.

Его поднимают, ведут в раздевалку, экипируют. У него своя форма, своё оружие. И пока техники суетятся вокруг него, в отполированной до зеркального блеска дверце шкафчика он видит фигуру, что подходит со спины.

Солдат оборачивается. Рыжая девушка улыбается. У неё зелёные глаза. Она смотрит на него, кладёт руки ему на грудь – и сердце тут же откликается, начинает стучать быстро, сильно, пытаясь ввертеться ей в ладонь, как щенок. Она поднимается к шее и выше – к лицу. Он внезапно вспоминает, что вокруг люди, техники, они доложат, и её убьют…

– Нет! Смотри на меня! – силой удерживая его голову в одном положении, говорит она, когда мужчина начинает озираться. – Только на меня!

В зелёных радужках он вдруг видит всего себя. По локоть в крови. Он стольких убил. Он не помнит точно, но точно знает, что много. Очень много.

Рыжая не смотрит на него с осуждением. Она смотрит с жалостью, с грустью. С нежностью. И от этого у Солдата подгибаются колени. Он хочет её обнять, но с его рук капает кровь. Особенно с металлической. Он не может даже дотронуться до неё.

Не смеет испачкать.

– Ты не один, Джеймс, – ласково шепчет она, пропуская волосы между пальцами и прижимая его голову к себе. – Ты больше никогда не будешь один.

– Я стольких убил… Я не могу, – хрипит Солдат ей в живот. – Не могу…

– Ты нужен мне, Джеймс. Очень нужен мне.

– Прости меня.

Он всё-таки обнимает её. Но его грязь к ней не липнет. Она будто счищает всю мерзость, что есть на его руках.

И на его душе…

***

…Барнс глубоко вздохнул и открыл глаза. Сон. Но слишком реальный. Такой… настоящий.

Он помнил каждую подробность, каждую мелочь. Он хорошо понимал, о чём именно в этом сне говорило его подсознание.

– …Если ты увязнешь, я тебя вытащу, – раздалось откуда-то сверху, и Джеймс подскочил на кровати, оборачиваясь к окну.

Маклауд стояла там и, кутаясь в его толстовку, ту самую, чёрную, смотрела на него.

– Почему ты не в постели? – спросил мужчина, боясь услышать ответ.

– Потому что, когда ты начал вскрикивать во сне, я решила, что лучше помогу с безопасного расстояния, – хмыкнула Ава. – Кому как не мне знать, что в таком состоянии тебя лучше не трогать.

– Я… ничего тебе не сделал?

– Нет.

Она была странной. Зажатой. Застывшей. Растерянной. Болезненно, ненормально спокойной.

Отрешённой.

За стенкой вздохнул Сэм. Аврора посмотрела туда, снова на Джеймса и ухмыльнулась:

– Не знаю, как тебе, а мне надо выпить.

– Крайний шкафчик на кухне, у окна, – подсказал шатен, потянувшись за штанами.

– Да, я знаю, – фыркнула девушка, выходя из комнаты и стукнув Уилсону в дверь: – Ночное бухалово. Ты с нами, братан?

Не прошло и двух минут, как Барнс разливал виски по чайным кружкам. У напарников стаканов не водилось, ибо надобности не было. Если кому-то приспичивало, отхлебывали прямо из бутылки. Просто случаи всегда были такие – не до деликатности и этикета как-то.