Текст книги "Love Lockdown (ЛП)"

Автор книги: Lady Silvamord

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Эй, он был прав, – замечает Кисаме сквозь стоны боли Дейдары. – Она назначена на S-ранговое убийство какого-то беспокойного ниндзя-отступника Конохи.

Пейн встает и приветствует свою неблагополучную организацию чем-то, что могло быть едва заметной улыбкой.

– Пока указанный проблемный ниндзя-отступник Конохи не Итачи, вы все имеете право делать с этим все, что пожелаете – при условии, что вы действуете осмотрительно и разумно.

Хидан, Дейдара, Тоби и Кисаме ошеломленно смотрят на него. Итачи поднимает бровь.

– Не важно, – бормочет Лидер, возвращаясь в свою комнату. – Это была слишком глупая и невозможная просьба, чтобы когда-либо ее выполнить.

Тоби моргает.

– Эй, ребята, – говорит он театральным шепотом. – Я думаю, нас только что оскорбили.

– И не говори, – невозмутимо отвечает Итачи.

Конан изо всех сил старается не смеяться, создавая бумажную рысь из одной из запасных копий свитков.

– Хидан, Дейдара, помните, что вам нужно мобилизоваться завтра в пять утра. Я полагаю, что вы оба знакомы с инструкциями – вам нужны какие-нибудь последние припасы?

Дейдара дарит синеволосой куноичи свою самую ангельскую улыбку. Хидан пытается подражать этому, но на нем это выглядит просто пугающе.

– Еще немного твоего чудесного печенья, гм!

Хидан кивает в отчаянном согласии.

Конан тихо вздыхает и уходит на кухню, бормоча что-то насчет того, что остальным нужно научиться готовить это чертово печенье.

Дейдара роскошно потягивается.

– Ну, гм, – обращается он к оставшейся толпе. – Думаю, спокойной ночи. Постарайтесь не взорвать себя за два дня, пока нас не будет. Сделайте что-нибудь артистическое для разнообразия. И, Учиха, я бы посоветовал тебе воспользоваться тем фактом, что Сакура ушла из Конохи совсем одна, если ты понимаешь, о чем я?

– Но только если ты не облажаешься, совершив что-то страшное и преследующее, – услужливо добавляет Хидан.

Итачи откидывается на спинку стула.

– Я постараюсь изо всех сил, – сардонически говорит он.

Хидан возвращается в свое логово, перебрасывая мясницкий нож из руки в руку, а Дейдара тайком ускользает в свою комнату. Это усилие с его стороны совершенно напрасно; Тоби замечает это и бросается за ним, рыдая о том, как сильно он будет скучать по своему «лучшему другу навеки».

Это заставляет Итачи и Кисаме сидеть в тишине; в отсутствие вежливой компании Конан Кисаме закидывает ноги на стол, изучая свиток миссии.

– Итак, – наконец протягивает он. – Чем ты планируешь заняться?

– Я ничего не намерен делать.

Кисаме швыряет в него покинутую оригами рысь Конан.

– Да ладно, ответы в одно предложение не подойдут для этого конкретного разговора.

Итачи вздыхает, легко отбивая бумажную рысь.

– …Хорошо. Не понимаю, зачем нужно совершать какие-то действия, ведь моя переписка с ней вполне приемлема и в последнее время приближается к состоянию вежливости.

Кисаме ухмыляется и наклоняется к своему напарнику.

– Ты хочешь сказать, что не хотел бы увидеть ее снова?

– …Я не чувствую в этом особой необходимости. – Вундеркинд Учиха фиксирует взгляд на определенном месте на потолке.

Человек-акула складывает руки вместе, принимая невинную позу.

– Действительно?

Итачи смотрит на него, его обычно бесстрастное самообладание пошатнулось.

– Ты только что спросил меня?

– Я? – изумляется Кисаме, расширяя глаза. – Спрашивать тебя? Никогда.

– У тебя был тон, – Итачи свирепо смотрит на него. – Тон скептицизма.

Кисаме драматично всхлипывает.

– Но я знаю тебя с тех пор, как ты был всего лишь отпрыском тринадцати лет! Я никогда не стал бы скептически относиться к твоим словам или способностям!

Итачи закрывает голову руками, не в силах выдержать.

– Кисаме, – угрожающе произносит он. – Ты нарушаешь естественный порядок вещей. Я этого не допущу.

Кисаме встает, одаривая его явно акульей улыбкой.

– Я перестану нарушать естественный порядок вещей после того, как ты расскажешь мне все подробности твоего прекрасного свидания с Сакурой.

– Что…

Кисаме машет ему пальцами на прощание.

– Помни, она уходит из деревни завтра утром, и я бы сказал, что она должна закончить к завтрашнему вечеру. Между прочим, «Ржавый заусенец» – отличное место для ужина.

Итачи смотрит на Кисаме, пока тот не выходит из комнаты, тихонько посмеиваясь на ходу. Затем Итачи довольствуется тем, что смотрит на оскорбительное пятно на потолке, проклиная каждый аспект своей жизни.

Когда это становится повторяющимся и излишним, он идет на кухню в поисках витаминной воды; вместо этого он находит Конан, тщательно изготавливающую набор очень реалистично выглядящего бумажного печенья с шоколадной крошкой. Итачи вопросительно поднимает бровь, и она прекращает тщательно раскладывать коричневую шоколадную крошку.

– У нас закончилось тесто для печенья, – объясняет она. – Количество средств, которые мы тратим на это, немного пугает. Кроме того… – она слегка улыбается ему, – забавно представлять себе их реакцию.

Итачи согласно кивает, наливая себе стакан витаминной воды.

– Я полагаю, ты увидишь Сакуру завтра вечером? – спрашивает Конан, добавляя последние штрихи к своему псевдо-печенью.

Учиха хмурится, глядя на свою особую смесь асаи, черники и граната.

– Я полагаю, – говорит Итачи, произнося каждое слово так, как будто оно на иностранном языке. – Мы… ужинаем вместе. Очевидно, в «Ржавом заусенце».

– Понятно. Ты уже спросил ее?

Итачи не может подавить легкое подергивание при одной мысли об этом.

– Не совсем.

Конан кладет партию псевдо-печенья в пластиковый контейнер.

– Знаешь, – мягко говорит она, – если бы он был так склонен, Пейн мог бы сказать тебе, что удивлять куноичи S-ранга, когда она меньше всего этого ожидает, вряд ли… мудро.

Итачи обдумывает это, решая, что отчаянные времена требуют отчаянных мер, и отмеряет себе достаточное количество витаминной воды.

– Сможет ли он рассказать мне об этом из личного опыта?

Уголки губ Конан изгибаются.

– Возможно. Но решать тебе.

Итачи безмолвно прислоняется к стойке.

– Однако, если бы она хоть немного подозревала об этом, – наконец комментирует он, – у меня есть основания полагать, что она забаррикадировалась бы в безопасности Башни Хокаге и никогда не вышла бы наружу.

На этот раз Конан не может сдержать тихий смех.

– Отдай ей должное, Тачи-тян. А теперь иди и поспи.

С этими мудрыми словами куноичи выскользнула из кухни, оставив Итачи в одиночестве, с зачатками плана, назревающего в его голове.

Коноха

Сейчас пять утра, и Сакуру медленно душат до смерти.

– Ино, – выдыхает она. – Отпусти… меня.

Несмотря на эту страстную просьбу, ее лучшая подруга сжимает ее крепче.

– Во время твоей последней одиночной миссии ты попала в плен к Акацуки, и Учиха Итачи влюбился в тебя! Кто знает, что ты собираешься делать сейчас?

Сакура цепляется за нее, но безрезультатно.

– Не кричи так, и он не влюбился меня, Ино! Он просто… растерянный и странный! Я не могу дышать, черт возьми!

К ее большому облегчению, Ино наконец отпускает ее, выглядя очень, очень обеспокоенной.

– Ты уверена, что вернешься сегодня вечером? – с тревогой спрашивает она.

– Да, – уверяет ее Сакура. – Да ладно, это обычная рутина ниндзя. Я проделывала это уже миллион раз, со мной все будет в порядке.

– Если завтра утром ты не будешь в своей квартире, – заявляет Ино, тыкая ее в лоб. – Какаши-сенсей, Ямато, Сай, Наруто и я начинаем спасательную экспедицию, несмотря ни на что.

Сакура ласково закатывает глаза.

– Как угодно, Ино-свинка. Я ухожу отсюда.

Она быстро убегает, ее ноги легко касаются крыш, пока она ищет кратчайший путь из своей деревни. Солнце только-только скользит за горизонт, заливая тьму мягким золотым светом, и Сакура моргает, проходя мимо здания почты. Кажется, что на боковой стене здания есть отпечаток лица.

В момент любопытства она прыгает туда, наблюдая впечатление. Тот, кто это сделал, должно быть, сильно разозлился – и к тому же был чертовски силен. Черты лица кажутся смутно знакомыми…

Когда до нее доходит осознание, у Сакуры отвисает челюсть. Она и не подозревала, что так сильно ударила Сая. И она могла бы поклясться, что его лицо оставило отпечаток на стене Академии, а не почты…

Чувствуя себя более чем озадаченной, Сакура продолжает свой путь. Неджи был назначен на охрану; он легко машет ей рукой, и через несколько минут она достигает великого леса за пределами Конохи. Ощутить сигнатуру чакры этого конкретного ниндзя-отступника несложно, и вскоре Сакура следует по следу прямо на север, намереваясь охотиться.

Плевое дело.

Сакура проклинает себя за то, что подумала об этих глупых, сглазивших миссию словах, и наносит злобный правый хук в сторону ниндзя-отступника Конохи.

По какой-то неприятной случайности ему едва удается увернуться, и он исчезает в сумеречных тенях, окутывающих лес.

Сакуре едва удается сдерживать рычание полнейшей ярости – этот ублюдок умудрился оставить ей на плече неприятную царапину, и она злится.

Ниндзя-отступник Конохи, который в настоящее время является целью значительного гнева розововолосой куноичи, убегает, когда он петляет по темному густому лесу, едва веря своей удаче.

Так было до тех пор, пока очень знакомая фигура не вышла из тени ближайшего дерева, и Ямадзаки Кото не смог сдержать вздох ужаса, быстро отступив за дерево. Он покинул Коноху год назад, но каждый шиноби, который хоть раз заглядывал в книгу бинго, знает имя этого парня…

– Я больше не связан с Конохой, – быстро бормочет он, указывая на царапину на своем хитай-атэ. – Если ты хочешь, чтобы кто-то отомстил тебе, посмотри туда. Действительно страшная куноичи Конохи с розовыми волосами, чертовски сильная, но я уверен, что ты сможешь взять ее…

Его голос резко обрывается, вероятно, из-за ледяной руки, которая безжалостно сжала его горло.

– Вернись туда, – бесстрастно говорит владелец указанной руки.

Кото задыхается.

– Что за… ты сошел с ума?

Рука сжимается, и он давится.

– Это зависит от того, кого ты спрашиваешь.

Затем Кото отрывают от ног, и он в ужасе понимает, что его ведут обратно к поляне. И страшной девочке.

– Почему? – хрипит он.

Итачи предпочитает не отвечать на этот конкретный вопрос; это было бы слишком хлопотно. Он бросает ниндзя-отступника Конохи обратно на поляну, и испуганный мужчина тянется, чтобы помассировать сильно ушибленное горло.

– Не слишком сопротивляйся, – бесстрастно наставляет Итачи. – У меня забронирован столик на ужин на восемь.

Несмотря на то, что его шея словно горит, а дышать довольно трудно, Ямазаки Кото недоверчиво смотрит на пресловутого члена Акацуки.

– Что…

Итачи исчезает в тени, как будто его никогда там не было, и Кото оборачивается, с зарождающимся чувством ужаса слыша хруст пары очень знакомых костяшек пальцев.

– Значит, ты решил вернуться, как я вижу. – Харуно Сакура выходит с другой стороны леса, ее порез полностью зажил, а зеленые глаза угрожающе блестят. Она поднимает правый кулак и слегка дует на костяшки пальцев, ее взгляд встречается с его взглядом. – Чудовищная ошибка.

***

– Один мартини с джином и водкой, взболтать, но не размешивать, пожалуйста. – Сакура устало вздыхает бармену, бросаясь на высокий деревянный табурет и закрывая ноющую голову руками.

Пожилой мужчина перестает протирать несколько сомнительно выглядящих стекол, явно удивленный тем, что такой элегантный приказ исходит из уст такой израненной и избитой куноичи.

– Принято.

Через минуту мартини оказывается у нее в руках, а на его поверхности покачивается оливка подозрительного качества. Сакура делает глоток, слишком измученная, чтобы быть привередливой. «Ржавый заусенец» – заведение сомнительного качества, если не сказать больше. Обычно она держала бы расстояние в пять миль между собой и таким странным местом, но она голодает и у нее заканчивается чакра, а это единственный ресторан на приличном расстоянии.

По правде говоря, это не так уж и ужасно, полагает она. Он имеет простую деревянную отделку, типичную для многих небольших закусочных, хотя в этой комнате полно столов и стульев в разной степени ветхости. Однако эту комнату от другой отделяет необычайно элегантная шелковая ширма, и Сакура думает, что там, вероятно, лучше – для клиентов, готовых платить большую сумму денег.

Она ерзает на неудобном барном стуле; интенсивное тайдзютсу, как всегда, неприлично сказалось на ее мышцах. Глядя в глубины своего бледно-зеленого мартини, Сакура вздрагивает от того, насколько усталой она выглядит.

Сакура смутно замечает присутствие, которое проскальзывает на барный стул рядом с ней, почти слишком уставшая, чтобы даже держать голову, пока это присутствие не кладет одну руку ей на поясницу.

– Шишкикура-сан, – говорит ужасно знакомый голос ровным, бархатным тоном. – Кажется, я забронировал столик на двоих в восемь?

Сакура внезапно замирает, наполовину веря, что это какая-то извращенная галлюцинация, вызванная сильным стрессом.

О, черт, нет. Это какой -то другой парень. Какой-то случайный парень, который просто говорит как он.

Сакура поднимает взгляд и обнаруживает, что ее взгляд встречается ни с кем иным, как с Учихой Итачи.

Шишкикура Хокисай, владелец «Ржавого гвоздя», резко оглядывается по сторонам, встревоженный тем, что розововолосая девушка яростно давится своим мартини.

– Она в порядке?

К ее ужасу, Итачи слегка двигает рукой вверх по ее позвоночнику; образ нежного, успокаивающего молодого человека, озабоченного своей девушкой.

– Она в порядке, – спокойно уверяет он Шишкикуру. – Чуть-чуть… испугалась. – Он слегка улыбается. – Это должно было стать сюрпризом.

Под столом Сакура яростно и неоднократно бьет Итачи по голени, когда ее приступ удушья проходит. Его выражение лица ни разу не колеблется.

– Наш столик, пожалуйста?

Как будто хуже и быть не может, когда Шишкикура спешит проводить их из бара в помещение за шелковой ширмой, Итачи двигает рукой, чтобы небрежно обнять Сакуру за плечи. Это такой бездумный жест, который сделал бы любой парень во время прогулки со своей девушкой, а также расчетливое напоминание о том, что у нее есть три болевые точки, которые в данный момент идеально доступны для него.

– Что ты здесь делаешь? – Сакура тихо шипит сквозь стиснутые зубы.

Итачи весело ухмыляется, когда Шишкикура отодвигает для них шелковую ширму.

– Я случайно оказался недалеко.

– Ваш столик, – объявляет Шишкикура, обводя рукой комнату. В соответствии с первоначальным предсказанием Сакуры, эта часть «Ржавого заусенца» значительно красивее; это картина роскошно изысканного декора и вкуса. Старик льстиво кланяется Итачи. – Надеюсь, вам все нравится.

– О, это так, – бормочет Итачи. – Примите мою благодарность.

За те несколько секунд, которые у нее есть, прежде чем старик вернется к входу в ресторан, Сакура изо всех сил пытается сообщить ему своими паническими глазами, что здесь все не так, что она не просто какая-то девушка с каким-то парнем, что ее против воли вынуждают остаться наедине с преступником S-ранга и что это, вероятно, закончится какой-то странной попыткой похищения…

Выражение глаз Шишкикуры смягчается, когда его взгляд встречается со взглядом Сакуры.

– Ах, красота юной любви.

К счастью, Шишкикура поворачивается и уходит как раз вовремя, чтобы не заметить попытки Сакуры расшибить свою голову о ближайшую стену.

– О нет, – говорит Сакура, судорожно вздохнув и приходя в себя, поворачиваясь лицом к мужчине, который прямо сейчас является не чем иным, как ее злейшим врагом, – ты этого не сделал.

Итачи приподнимает бровь, указывая на столик с какой-то томной грацией.

– Я считаю, что я сделал это.

У Сакуры нет выбора, кроме как скользнуть на свое место, сердито глядя, как Итачи проскальзывает напротив нее. Он одет безукоризненно, хотя и несколько однотонно, в черные брюки и водолазку такого глубокого синего оттенка, что кажется почти черным. По понятным причинам протектора с перечеркнутым символом Листа нигде нет, а шаринган на этот раз отсутствует в его взгляде. Пока она настороженно наблюдает за ним, он поднимает одну из искусно оформленных маленьких квадратных тарелок и предлагает ей.

– Суши? – спокойно спрашивает он, как будто тот факт, что она обедает с врагом номер один в ее деревне, – это совершенно нормально.

Сакура пытается улыбнуться и деликатно принимает предложенную тарелку суши.

Итачи моргает один раз. Успех?

Затем Сакура бросает в него упомянутые суши.

– Что. За. Черт? – спрашивает она возмущенным шепотом.

Итачи ошеломленно понимает, что у него на плече рис.

– …Ты умышленно напала на меня с кулинарным блюдом, – наконец выдавливает он. – Люди умирали за менее серьезные преступления.

Сакура делает глоток из своего нового и гораздо более свежего мартини, швыряя его на стол.

– Ты… ты умышленно похитил меня и заставил лечить твои глаза и написал книгу, где я умерла и загнал меня в угол в темном кулинарном заведении с неизвестными целями! Я кастрировала людей за меньшие проступки!

Несколько мгновений они смотрят друг на друга, прежде чем Итачи вздыхает, поднимая палочки для еды и вертя их в своих длинных пальцах, а затем резко переключает передачи.

– Скажи мне, Сакура, ты голодна?

Вопрос застал ее врасплох, и Сакура моргает из-за нелогичности.

– …Почему ты спрашиваешь?

– Посмотри на свою тарелку, – растягивает он.

Когда Сакура действительно смотрит на свою тарелку, Итачи испытывает удовлетворение, видя, как выражение ее глаз превращается из гнева в выражение чистого, настоящего желания и тоски, прежде чем она снова поднимает взгляд на него. К счастью, выражение желания и тоски все еще в ее глазах, и если Итачи слегка наклонит голову вправо, он почти поверит, что это выражение адресовано ему, а не тарелке со слегка обжаренными на гриле кусочками курицы, подаваемой с медленно приготовленной лапшой, политой соусом хойсин.

– Итачи, – говорит Сакура и с ужасом слышит, что это больше похоже на стон, чем на угрожающее рычание.

– Это может быть неправильно истолковано, если вырваться из контекста, – плавно замечает Итачи, обращаясь к своему внутреннему Дейдаре – и это действительно пугающая мысль.

Сакура сильно краснеет, радуясь, что ее голос вернулся к своему обычному тону.

– Это манипуляция, – отрезает она. – Откровенная, подлая психологическая манипуляция.

– Ничего подобного, – возражает он. – Это просто особый заказ твоего любимого блюда.

– Как тактично с твоей стороны, – бормочет Сакура, опуская взгляд на соблазнительную тарелку перед ней.

Она поднимает глаза и видит, что Итачи смотрит на нее, и на его лице играет легкое веселье.

– Можешь поесть, – предлагает он, аккуратно откусывая креветку в тэмпуре. – Ты не предашь свою деревню, если просто возьмешь палочки для еды и намотаешь на них горячую дымящуюся лапшу…

– Закрой глаза, – рявкает Сакура.

– Извини?

Куноичи взволнованно машет руками, почти опрокидывая множество зажженных свечей, разбросанных вокруг них.

– Просто сделай это! Пожалуйста!

Итачи закрывает глаза без дальнейших комментариев, но длина его ресниц позволяет ему незаметно разглядывать своего маловероятного партнера по обеду. Несмотря на свой ненасытный голод, она вежливо откусывает лапшу и слегка обжаренные кусочки курицы и медленно жует их, выражение глубочайшего блаженства растекается по ее лицу.

Через несколько мгновений после того, как она сглотнула, Итачи с удивлением наблюдает за ее попыткой вернуть себе бесстрастное выражение лица. Когда Сакура удовлетворяется своими усилиями, она слегка прочищает горло.

– Можешь открыть глаза, – приказывает она, и Итачи так и делает, устремив на нее свой темный взгляд.

– Как тебе? – спрашивает он непостижимо.

– …Сносно, – лжет Сакура.

Итачи выгибает бровь, зная лучше.

– Лучше, чем та, что ты ела раньше?

Сакура нервно сглатывает.

– Я бы сказала, что они почти даже… ааа! – кричит она, отпрыгивая назад, но обнаруживает, что ей некуда идти. – Твоя нога коснулась моей!

Итачи ухмыляется, получая от этого удовольствие.

– Очевидно, что у нас ограниченное пространство для ног, – невозмутимо говорит он. – Мы можем отнестись к этому по-взрослому, не так ли?

С горящим лицом, Сакура залпом допивает остатки мартини, прежде чем вернуться к еде. Она злобно протыкает порцию лапши.

– Итак, – начинает она, оглядываясь на него; он смотрит на нее с предельным вниманием. – Как поживают твои друзья?

После этого их разговор идет по предсказуемому пути; Итачи пытается убедить Сакуру, что они точно не его друзья, Сакура жестоко издевается над ним, после чего они вступают в праздную и на удивление вежливую и приятную беседу. Это даже более важно, чем раньше, потому что на этот раз они ведут праздную и удивительно вежливую и приятную беседу за модным ужином в столь же модном ресторане. Что, технически, сделало бы это официальной датой.

Когда Итачи понимает это, он осторожно давится своей специально заказанной витаминной водой.

Когда Сакура осознает это, она становится сразу нескольких разных оттенков красного цвета, едва сдерживая себя, чтобы не опрокинуть бутылку с соусом из хрена на голову Итачи, но соглашается ударить его ногой по голени из-за случайного и необъяснимого физического спазма.

Выражение боли мелькает на воспитанном лице Итачи примерно на полсекунды.

– Могу я спросить, для чего это было? – он тянет.

– Случайный и необъяснимый физический спазм, – автоматически отвечает Сакура. Отбросив осторожность на ветер, она немного наклоняется, не в силах удержаться от ерзания. – Эм… Итачи?

Он смотрит на нее с любопытством; она казалась довольно удобной до этого.

– Да?

Сакура еще немного ерзает, не в силах поверить, что она вообще находится в этой ситуации. Честно говоря, из всех куноичи в Конохе ей везет меньше всего. Может быть, ей не стоит поднимать этот вопрос прямо сейчас, но, честно говоря, никто не может ожидать, что его обманом назначат на свидание с членом Акацуки, а потом он будет вести себя разумно и рационально.

– …Ятебенравлюсь?

Итачи моргает.

– …Прости?

Сакура делает глубокий, успокаивающий вдох, заставляя себя произносить слова связно и внятно; теперь нет пути назад.

– Я… нравлюсь тебе или что-то в этом роде?

Итачи не может удержаться от того, чтобы слегка отшатнуться; он вряд ли ожидал этого. Она не должна была знать – черт возьми, неужели его загадочная и таинственная личность не имела для нее никакого значения?

– Я был бы признателен за небольшое уточнение в отношении того, что ты имеешь в виду, – невозмутимо говорит он, изо всех сил стараясь сохранить свое обычное самообладание.

Сакура нетерпеливо ерзает и стирает в пыль бесплатное печенье с предсказанием правой рукой.

– Я тебе нравлюсь?

На этот раз Итачи использует дыхательные упражнения, о которых всегда говорит Кисаме, пытаясь понять, что, черт возьми, должно означать легкое колебание интонации и произношения слова «нравится».

– …Что означают небольшие колебания интонации и произношения слова «нравится»?

На несколько мгновений Итачи думает, что, возможно, он непреднамеренно вызвал у розововолосой куноичи какой-то тихий сердечный приступ. Однако после очень глубокого вдоха ей удается прийти в себя. К его удивлению, она не визжит на него, а вместо этого понижает голос до тихого опасного тона.

– Итачи. Ты хочешь снова пойти со мной куда-нибудь?

Итачи снова моргает.

– Ты…

– Не смотри так, потому что я не приглашаю тебя на свидание! – Сакура визжит, прежде чем протянуть руку, чтобы схватить его за рубашку, притягивая к себе угрожающе близко, к черту пустые тарелки, и отчаянно ищет термины, которые были бы понятны человеку с его социально отсталой натурой. – У тебя есть ко мне чувства, которые выше платонических?

Он ничего не говорит, но Сакура замечает, что его бледные скулы заливаются румянцем – Итачи. Учиха Итачи. Краснеет. Она бы истерически хохотала, если бы одним махом ее жизнь не усложнилась в три миллиона раз.

– Ненавижу прерывать такие моменты, – извиняющимся тоном говорит Шишкикура Хокисай, владелец «Ржавого заусенца», и Сакура поспешно отпускает Итачи; они оба снова садятся на свои места, выглядя довольно смущенными. – Но, похоже, вы двое готовы к десерту!

– Мороженое с манго, – тут же отвечает Сакура.

– Ваниль, – выдавливает Итачи.

Хозяин кланяется.

– Я вернусь через минуту!

Он поспешно уходит, оставляя после себя крайне неловкое молчание.

– Э-э, – бормочет Сакура, нелепо ковыряясь в своей тарелке с лапшой и решительно стараясь не смотреть на мужчину напротив нее. – Что касается психопатов, совершающих массовые убийства преступников S-ранга, я могу со всей справедливостью сказать, что ты самый милый из всех, кого я знаю. Но встречаться – тебе не кажется, что это было бы иррационально?

Подняв взгляд, она обнаруживает, что Итачи смотрит на нее немигающим взглядом.

– Почему?

Вопрос сбивает ее с толку настолько, что она встречается с ним взглядом глаза в глаза.

– Потому что, – говорит Сакура, указывая на воздух. – Ты самый отъявленный преступник из нашей деревни, уступающий только Орочимару. Ваша организация поклялась поставить мир перед собой на колени, и моя деревня поклялась остановить вас любой ценой. Черт, вы, ребята хотите извлечь Кьюби из моего лучшего друга, даже если это убьет его. – Она колеблется. – Это в первую очередь конфликт интересов. По меньшей мере. Как я уже сказала – иррационально.

Итачи требуется время, чтобы противостоять этому; он прислоняется к спинке кабинки, рассматривая ее.

– У тебя от природы розовые волосы, и ты можешь вызвать сильное землетрясение, ударив кулаком по земле, – мягко замечает он. – Я стал капитаном АНБУ в одиннадцать лет. Твоя шишоу, Годайме Хокаге, когда-то была известна тем, что безоружно сражалась с целой армией – она вырвала дерево из земли и буквально смела указанную армию со скалы. Кисаме – гибрид человека и акулы. Твои друзья Хьюга Неджи и Нара Шикамару, соответственно, имеют зрение в триста шестьдесят градусов и могут заставить вражеских ниндзя задушить себя, манипулируя их тенями. Лидер-сама разделился на пять дополнительных тел. – Он делает паузу на мгновение, делая небольшой глоток витаминной воды. – Мне продолжать?

Сакура наблюдает за ним, искренне любопытствуя.

– К чему ты ведешь?

– Если это ускользнуло от твоего внимания, Сакура, мы живем в совершенно иррациональном мире, – сухо отмечает Итачи. Он указывает на стол между ними. – Вряд ли это было бы самым шокирующим и сенсационным событием, произошедшим в нем.

Сакура встревожена, чувствуя, как румянец заливает ее лицо, и чуть ли не подпрыгивает от благодарности, когда появляется Шишкикура, улыбаясь в своей чересчур веселой манере и расставляя перед ними две большие миски с мороженым.

– Манго и ваниль для вас двоих!

Итачи склоняет голову к владельцу ресторана.

– Спасибо.

На этот раз оставшаяся тишина лишь чуть менее неловкая, поскольку Итачи и Сакура переключают внимание на свои тарелки с мороженым.

Итачи был полностью поглощен вырезанием иероглифа «смерть» в своем ванильном мороженом кончиком ложки, так что, когда Сакура тихонько откашливается, он поднимает на нее несколько испуганный взгляд.

Она пододвигает к нему миску с мороженым из манго.

– Вот, – предлагает куноичи. – Попробуй немного.

Итачи смотрит на нее, взвешивая вероятность того, что ей удастся незаметно подсыпать какую-нибудь плотную форму яда на безобидный десерт.

Словно прочитав его мысли, одна бровь Сакуры приподнялась, и она на самом деле закашлялась, чтобы скрыть пузырек смеха в горле.

– Не волнуйся. Я не отравила его или что-то в этом роде.

Не говоря ни слова, он пододвигает к ней свою миску с ванильным мороженым.

Каждый из них не сводил глаз друг с друга, пока Итачи и Сакура нерешительно пробовали мороженое друг друга.

– Мм, это вкусно, – выдавливает Сакура с набитым ртом сладкого, холодного десерта.

Итачи кивает, нехотя признавая достоинства другого вкуса мороженого, помимо его любимого.

– В самом деле.

На этот раз их тарелки встречаются посередине, и они делят между собой оставшуюся часть двух порций.

После того, как они поужинали, Сакура пытается заверить Итачи, что ей действительно не нужно, чтобы он провожал ее домой. Он бросает на нее взгляд, который подразумевает, что она должна знать лучше.

– Либо мы идем вместе, – сообщает он ей тоном полной серьезности, – либо я делаю вид, что возвращаюсь в штаб, а потом следую за тобой на расстоянии.

Сакура не может сдержать смех, когда бросает в него свой маленький набор с припасами для выживания.

– Ты такой жуткий чудак.

Итачи поднимает бровь, глядя на нее.

– В конце концов, это то, что я делаю лучше всего, – невозмутимо говорит он.

И вот так Итачи совершает свое второе вторжение в Коноху за два дня; хотя путешествие с Сакурой бесконечно предпочтительнее путешествия с Дейдарой и Тоби, что делает все усилия полностью оправданными.

Однако (к счастью) с Дейдарой и Тоби не было неловких моментов, когда они стояли перед дверью квартиры.

– Итак, – наконец говорит Сакура, возясь со своими ключами и глядя на него снизу вверх. – Ну вот мы и пришли. Снова.

– Да, – подтверждает Итачи, бессознательно поднимая руку, чтобы потереть ранее ушибленную часть челюсти.

Сакура вздрагивает и, не задумываясь, дотрагивается кончиками пальцев до челюсти, по которой ударила.

– Я бы сказала, что сожалею. Но это не так.

Итачи намеренно слегка наклоняет голову к ее прикосновению, не сводя с нее глаз.

– Твоя честность достойна восхищения.

Сакура снова краснеет и отдергивает руку, словно вот-вот обожжется о его кожу.

– Да! Ну, я стараюсь. Или… что-то в этом роде.

Итачи наблюдает за ней, скрывая веселье в своем взгляде.

– Хн.

Сакура ходит по небольшому кругу, больше не пытаясь скрыть свое разочарование.

– О, Ками, черт возьми! Слушай, ты, – она резко останавливается перед ним, ткнув его в ключицу, – Итачи. Это было не свидание, ясно?

– Определенно нет, – довольно мурлычет Итачи в знак подтверждения, приближаясь к ней.

Сакура отступает, чувствуя смутную тревогу.

– Ты странно смотришь на меня. Перестань.

Ее спина сталкивается с дверью, и она пищит.

Итачи делает шаг вперед, его руки нежно обхватывают ее локти, и, прежде чем Сакура успевает даже моргнуть, его губы прижимаются к ее щеке, и она замирает.

Итачи отстраняется, явно довольный собой.

– Тебе лучше не бить меня сейчас, черт возьми, – выдавливает Сакура, чувствуя себя несколько ошеломленной.

Итачи ухмыляется ей.

– Я не собирался этого делать, Сакура. Спокойной ночи.

И вот он ушел, оставив ее стоять на пороге, прижимающую два пальца к тому месту, где он ее поцеловал.

***

Яманака Ино свернулась калачиком на своем диване и широко раскрытыми глазами смотрит последний эпизод «Романтики АНБУ», когда у нее звонит телефон. Она вскрикивает от удивления, мысленно ругает себя за такую нервозность, тянется к указанному телефону, замечает идентификатор вызывающего абонента и на этот раз вопит от предвкушения.