Текст книги "Love Lockdown (ЛП)"
Автор книги: Lady Silvamord
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
– Крестики-ебаные-нолики, сука! – Хидан торжествующе кукарекает.
Конан бросает на него неодобрительный взгляд.
– Хидан. Пожалуйста, не говори так с Тоби, он очень чувствительный мальчик.
Хидан бледнеет под ее неудовольствием.
– …Извини. Наверное.
Итачи подходит к плите, спиной к остальным, и все они перестают притворяться, что занимаются своими обычными делами, и смотрят ему в спину, в то время как он пристально смотрит на обратный отсчет на экране духовки.
Почувствовав на себе их взгляды, он резко разворачивается, и все виновато замирают.
Итачи незаметно вздыхает, прежде чем снова обратить внимание на духовку.
– Уверяю вас, что со мной все в порядке.
К счастью, духовка выбирает именно этот момент, чтобы подать звуковой сигнал, избавляя их от необходимости дипломатического ответа. Конан слегка дергается, прежде чем грациозно подняться со своего места и, пренебрегая использованием прихватки, достает поднос с дымящимся, мягким, слегка тающим печеньем с шоколадной крошкой.
Дейдара не может сдержать свой тихий стон тоски.
Пейн опускает газету и устремляет на него предостерегающий взгляд. Поэтому Хидан, Кисаме, Тоби и Дейдара ничего не делают, кроме как завороженно смотрят на печенье, пока Конан кладет пять из них на тарелку Итачи и наливает ему стакан холодного молока.
– О, блять, – бормочет Хидан, его глаза с непомерным желанием устремлены на тарелку с печеньем.
Итачи кивает в знак благодарности Конан, берет тарелку и стакан молока, а затем исчезает из кухни, не сказав больше ни слова, его сандалии мягко цокают, когда он уходит по коридору.
– Черт, гм, – наконец произносит Дейдара. – Пять печенек?! Всего получается шесть, но… он же ненавидит сахар!
Кисаме потрясенно качает головой.
– В последний раз, когда он пережил большую личную трагедию, он обошелся только двумя печеньями.
– Большую личную трагедию? – спрашивает Пейн.
– Дейдара случайно взорвал всю его личную библиотеку. Итачи плакал секунды три, сломал Дейдаре обе ноги и несколько ребер, а затем съел два печенья с арахисовым маслом.
Конан садится, поражаясь про себя.
– Честно говоря, я бы хотела познакомиться с этой Харуно Сакурой. Она звучит как… интересная… личность.
Дейдара фыркает.
– Ты понятия не имеешь, гм.
Тем временем в Конохе…
Первое, что делает Сакура, отчитавшись перед Цунаде-шишоу и потратив не менее часа на то, чтобы заверить встревоженную наставницу, что она не подвергалась никаким пыткам, физическим, эмоциональным или психическим, находясь под присмотром Акацуки, – это спускается вниз по Башне Хокаге, в поисках отдела пыток и допросов. В ее голове крутится миллион чертовски странных вещей, которые она может рассказать, и есть только один человек, которому она доверяет, чтобы высказать ей честное мнение…
Сакура стучит в тяжелую деревянную дверь отдела, и в ту же секунду она распахивается, и медик падает внутрь, в пару очень знакомых рук.
– Лобастая! – Ино вскрикивает во все горло, прежде чем сомкнуть руки вокруг Сакуры в сокрушительном объятии и начать всхлипывать от облегчения. – О, Ками! В деревне говорили, что тебя схватили Акацуки, и я думала, что умру от страха, и Цунаде-сама была вынуждена запереть меня, Наруто, Какаши-сенсея и Ямато, чтобы мы не отправляясь на поиски тебя, Шикамару сказал, что они могли захотеть использовать тебя, чтобы вылечить глаза этого ублюдка Учихи, и я так волновалась, и… и…
В этот момент Ино начинает слишком сильно рыдать, чтобы нормально говорить, и, ласково закатывая глаза, Сакура вытаскивает носовой платок и бросает его своей лучшей подруге, когда та входит в отдел и закрывает за собой дверь.
– Успокойся, Ино-свинка. Оказывается, ты не ослышалась – меня схватили Акацуки, и мне пришлось лечить глаза этому ублюдку Учихе.
Ино промокает глаза, умудряясь уменьшить грозный поток слез до чуть более сдержанного всхлипывания.
– Они не… причинили тебе боль, не так ли? Не могу поверить, что ты две недели была одна в организации, полной психопатов-убийц!
– Нет, они не причинили мне вреда. Вовсе нет.
– Даже… – Ино украдкой оглядывает свой кабинет, прежде чем понизить голос до шепота, как будто она говорит о самой злой сущности, которую можно вызвать, даже просто произнеся ее имя, – Итачи?
Сакура глубоко вздыхает, садясь на пустой стул Морино Ибики.
– Именно об этом я и хотела тебе рассказать…
Ино нетерпеливо бросает ей платок обратно.
– Чего ты ждешь, Лобастая! Валяй!
Сакуре требуется час, чтобы рассказать Ино всю свою историю, начиная с самого начала ее заточения. Она не упускает никаких подробностей и говорит до тех пор, пока у нее не пересыхает в горле, и пока Ино не уставится на нее, как завороженная, с приоткрытым ртом.
– …Так вот что случилось, – наконец заканчивает она. – Разве это не странно?
Ино придвигает свой стул ближе к Сакуре, выглядя несколько испуганной.
– Сакура.
– …да?
– Мне это кажется очень похожим… на… – куноичи-блондинка делает паузу, недоверчиво качая головой. – Я даже не могу сказать это вслух!
– Ино! Скажи мне!
– Хорошо, но только если ты пообещаешь не бить меня потом.
Сакура вздрагивает от предвкушения.
– Обещаю!
Ино делает глубокий вдох, собираясь с духом.
– Мне кажется, что ты нравишься Учихе Итачи.
Сакура моргает.
– Ты ему нравишься, – излишне уточняет Ино. – Если ты понимаешь, о чем я.
Леденящий кровь визг Сакуры эхом разносится по Башне Хокаге. Дважды.
Штаб-квартира Акацуки
Они позволили Итачи дуться в своей комнате еще пару часов, пока Пейн и Конан вполголоса обсуждали эти странные новые открытия. Затем Тоби встал, отбросил спицы и с гордостью заявил, что его свитер для Итачи-сана готов, и не хочет ли кто-нибудь зайти к нему в гости?
Естественно, Хидан, Дейдара и Кисаме сопровождают его, просто ради веселья, которое обязательно последует, когда Тоби подарит убитому горем Итачи пушистый шерстяной свитер пурпурного цвета.
Комната Итачи и Кисаме расположена в западном крыле штаб-квартиры и отмечена элегантно окрашенной дверью цвета морской волны и бронзовой выгравированной табличкой с именем Кисаме, за которой следует надпись «Рыбы – друзья, а не еда» и табличкой с именем Итачи с надписью «Войди и столкнись с мучительной смертью».
Не в первый раз Дейдара закатывает глаза от банальности всего этого и несколько раз стучит в дверь.
– Эй! Учиха! У Тоби есть для тебя подарок, гм!
– Я не люблю подарки, – угрюмый ответ, который он получает.
– Черт возьми, Красноглазик, – весело говорит Хидан, – мы все равно зайдем!
Они врываются в просторную комнату, и Дейдара бросает отталкивающий взгляд на синие стены и тщательно скоординированную смесь декора «В поисках Немо» и памятных вещей из «Челюстей».
– Я не знаю, как ты здесь живешь, гм. Мне от этого хочется есть.
У Хидана другая проблема; он затыкает уши руками, пораженный чрезмерной громкостью леденящей душу фортепианной партитуры, которая играет на стереосистеме Итачи с пятью динамиками.
– Выключи эту хрень, черт возьми!
– Опять «Сумерки», Итачи? – мягко спрашивает Кисаме, садясь на кровать Итачи.
Вундеркинд Учиха сидит в позе лотоса на подушке, тупо глядя в окно.
– Да, Кисаме. Я нахожу колыбельную Беллы весьма успокаивающей.
Дейдаре удается найти пульт от стереосистемы, и он выключает его, умиротворяюще улыбаясь ему.
– Послушай, Учиха, мы принесли тебе подарок, гм.
Тоби шагает вперед, лучезарно сияя, и протягивает Итачи аккуратно сложенный пурпурный свитер.
– Вот, Итачи-сан! Я сам связал! – Он крепко обнимает руку Учихи, утыкаясь в нее носом. – Я просто хочу, чтобы ты помнил, что мы все навеки останемся твоими лучшими друзьями, несмотря ни на что.
Итачи внимательно осматривает свитер, прежде чем протянуть руку и соизволить ткнуть в него одним пальцем.
– …Он очень мягкий.
– Он был связан с любовью, – улыбается Тоби. – Надень! Он согреет твое сердце!
Ко всеобщему удивлению, Итачи тянется вперед, берет свитер и без всякого выражения натягивает его через голову. Как ни странно, он идеально подходит Учихе.
Хидан качает головой.
– Это чертовски неправильно, – бормочет он Кисаме.
Дейдара задумчиво смотрит на Итачи, наклонив голову.
– Цвет на самом деле довольно хорошо сочетается с оттенком твоей кожи, гм, и с прекрасным фиолетовым оттенком синяка, и теперь, когда ты выключил свой шаринган, он не конфликтует и здесь, гм.
Итачи отвечает на этот импровизированный модный совет легким кивком.
– Спасибо, Тоби.
Глаза Тоби наполняются слезами, и он просто падает плашмя к ногам Итачи.
– Всегда пожалуйста, Итачи-сан!
Момент своего рода почти связи Акацуки внезапно прерывается громким, настойчивым хлюпаньем за окном; это заставляет Кисаме упасть с кровати, а Тоби и Дейдару вскрикнуть в унисон. Итачи оборачивается, чтобы посмотреть в окно, забыв о свитере, и…
– Какого хрена? – Хидан взвизгивает. – Это чертов слизняк!
Слизняк, неуверенно балансирующий на своем месте на подоконнике, снова хлюпает, и Итачи замечает, что у него есть лист мятно-зеленой бумаги и небольшой сверток, привязанный к его спине. Инстинктивно он тянется к оконной щеколде, и слизняк проваливается внутрь, приземляясь на кровать с еще одним усталым хлюпаньем.
К этому моменту Кисаме, Хидан, Тоби и Дейдара отступили на другой конец комнаты, сбившись в кучу на кровати Кисаме в явном страхе, а Итачи на всякий случай вооружился кунаем. Он неуверенно тянется к белому слизняку…
– Не трогай его! – Кисаме визжит вне себя. – Возможно, прошлой ночью тебе растоптали сердце, но это не причина, чтобы ты хотел покончить с собой таким образом!
– Кисаме, – спокойно отвечает Итачи. – Этот слизняк, – он поворачивает кунай так, чтобы острие указывало на черную печать между усами слизняка, – призывное животное.
Несмотря на всеобщий вздох ужаса, он протягивает руку и снимает со спины слизняка зеленую бумагу для заметок и маленький сверток. Правая сторона комнаты, затаив дыхание, ждет, пока Итачи разворачивает бумагу и читает ее, выражение его лица остается бесстрастным. Однако, как только он кладет бумагу на кровать, Кисаме, Хидан, Тоби и Дейдара бросаются туда из чистого любопытства, страшный этот слизень или нет.
Дорогой Итачи,
Содержимое коробки должно помочь. На самом деле – я сделала это сама, так что это точно поможет.
С уважением,
Сакура.
PS: Если ты когда-нибудь надумаешь снова меня похитить, я не остановлюсь перед повторным ударом в челюсть.
– О, Ками, гм, – выдыхает Дейдара, его видимый глаз расширяется. – Переписка!
– Что в посылке, Итачи-сан? – с любопытством спрашивает Тоби.
Итачи разворачивает тонкую папиросную бумагу, открывая маленькую коробочку. Он переворачивает ее вверх дном над кроватью, и из нее выпадает небольшой прозрачный контейнер. Он поднимает его; контейнер до краев наполнен каким-то кремом цвета слоновой кости, довольно сильно пахнущим разными травами.
– Мазь от синяков, – читает вслух Хидан. – Ой, Красноглазик, разгневанной куноичи не все равно! Или… типа того…
Итачи моргает, глядя на невинный контейнер.
– Ну что? – подсказывает Дейдара. – Ты не собираешься отвечать, гм?
– …Я не собираюсь.
Кисаме недоверчиво смотрит на своего партнера.
– Ты же не сдашься, не так ли?
– Кисаме, – наконец произносит Итачи. – Этот синяк говорит за меня. Он говорит, что мне это не интересно.
– Неверно, гм, – возражает Дейдара. – Она вообще понятия не имела, что ты в нее влюбился, так что удар не был похож на отказ или что-то в этом роде, гм. Кроме того, письменная переписка – отличный способ укрепить ваши отношения!
Итачи недоверчиво смотрит на Дейдару.
– Он прав, – признает Кисаме. – «Романтика АНБУ», третий сезон, пятая серия. Кот АНБУ и Ястреб АНБУ находились на разных постах, и у них была одна встреча, связанная с сексуальным напряжением и профессиональным соперничеством, но в течение нескольких месяцев их обязательные отчеты друг другу преобразовались в письма, которые, в свою очередь, переросли в отношения.
Хидан понимающе кивает.
– Чертовски верно, чувак.
– Я не могу тебе верить.
– Смотри, – отвечает Дейдара, бросаясь на кровать. – Теперь, когда ты не на расстоянии удара, гм, и не в ее непосредственном пространстве, она совсем не будет тебя бояться. Так что теперь вы, ребята, можете по-настоящему узнать друг друга, гм. Общение должно быть менее трудным, так как вы не делаете это устно.
Итачи ничего не говорит, но наклоняется и достает из прикроватного ящика лист бумаги для заметок Акацуки и ручку, прежде чем положить указанные предметы себе на колени и безэмоционально уставиться на них.
Дорогая Сакура,
Спасибо.
– Тоби передает привет! Тоби передает привет! – Тоби восторженно визжит, прыгая вверх и вниз на кровати Кисаме.
…Тоби хочет, чтобы я передал тебе привет.
– И много объятий и любви! – добавляет Тоби.
…и изобилие объятий и любви.
С обидой,
Итачи.
PS: Кисаме хотел бы знать, какие видео по йоге он мог бы тебе прислать. Дейдара говорит, что его волосы не крашенные и не нужно присылать ему краску для волос. Хидан злобно оскорбляет всех женщин твоего рода.
PPS: Желаю тебе много радости от солнцезащитных очков.
– Это недостаточно романтично, гм, – хнычет Дейдара, выхватывая законченное письмо из рук Итачи. – Напиши чертову поэзию.
Глаз Итачи слегка дергается.
– Очень хорошо.
Он выхватывает письмо и, немного подумав, добавляет к нему еще три строчки.
Темные облака плывут
Расцветает новая дружба
После шторма
– Это чертовски скучно, – пренебрежительно говорит Хидан, возвращая бумагу Итачи. – Напиши что-нибудь более чувственное и страстное.
Итачи снова берет бумагу, хмурясь.
Когда я пойму
Как работает твой разум
Нам не понадобятся слова
– Это немного агрессивно, Итачи, – встревает Кисаме.
Теперь, явно излучая убийственные намерения, Итачи забирает бумагу для заметок.
Сон в лунном свете
Кисть пера в бурном прибое
Целующиеся звезды желают спокойной ночи
Кисаме вздыхает.
– Это лучшее, что можно было придумать. Отправь это, Итачи.
Итачи показывает пальцем на сочащегося слизняка.
– Иди сюда, Дориан Грей.
– Фуууу, – провозглашает Дейдара, брезгливо обнимая себя. – Ты дал ему имя, гм?
– Какого хрена его зовут Дориан Грей? – риторически спрашивает Хидан.
Дориан Грей несколько дюймов ползет к Итачи, и Учиха, используя кусок веревки, которым была привязана мазь от синяков, привязывает к нему письмо.
– Отнеси это своей куноичи, – провозглашает Итачи, пристально глядя на слизняка.
Дориан Грей хмыкает в знак согласия и исчезает в водовороте цветов сакуры, оставляя пятерых убийц, сидящих кружком на кровати Итачи и смотрящих ему вслед.
– Весь этот инцидент был слишком непонятным, чтобы его можно было допустить, – решает Хидан.
– Не совсем, – размышляет Итачи. – Годайме Хокаге использует призыв слизней; вполне естественно, что она научила бы свою ученицу, как их призывать.
– Что теперь, гм? – спрашивает Дейдара, лепя из глины подобие акулы Брюса из «В поисках Немо», которая подозрительно похожа на Кисаме.
– Знаешь, я сохраню это, – проницательно говорит Кисаме, наблюдая за работой Дейдары.
Итачи откидывается на подушку и вздыхает.
– Теперь мы ждем.
Коноха
– Ино, – протестует Сакура, падая на кровать, – писать ему было глупой идеей.
– Не было, – Ино упирает руки в бока и смотрит на нее.
– Но он массовый убийца! – возражает Сакура. – Переписка с массовыми убийцами социально неприемлема.
Блондинка-куноичи мгновение осматривает лежащую поблизости коллекцию материалов для чтения Сакуры.
– Ах, вот где твоя логика ошибочна. Судя по тому, что ты мне рассказала, он может быть массовым убийцей-психопатом, но он был очень, очень добр к тебе.
– Нет, – возражает Сакура. – Тоби был очень, очень добр ко мне. И Дейдара тоже.
– Тоби… ну, это просто ненормально. И этот Дейдара, о котором ты говоришь, – замолкает Ино, задумчиво накручивая конский хвост на палец. – Он был горячим?
– Ино!
Ино поднимает руки, защищаясь.
– Просто говорю. В любом случае, исходя из твоего рассказа, Итачи звучал очень социально отсталым, как будто он изо всех сил старался быть хорошим. И, я имею в виду, это также звучало так, как будто ты действительно выбила его из колеи.
– О, Ками, Ино, я не пыталась соблазнить его или что-то в этом роде! Я даже не флиртовала с ним! – При этом заявлении Сакура немедленно начинает перебирать свои собственные воспоминания о своих встречах с Итачи. Нет. Ничего такого. Ничего такого, что могло бы натолкнуть его на неверные мысли.
– Я не говорила, что ты это делала! Я просто имела в виду, что он действительно пытался быть милым, а потом ты дала ему один из своих чертовски сильных ударов в качестве прощального подарка. Это немного неуместно, понимаешь? – Ино дуется, решив донести свою точку зрения.
Сакура краснеет.
– Да, возможно…
– Подожди, – прерывает Ино, внезапно поразившая ее. – Итачи был горячим?
– Он… что? – Сакура шипит.
– Ты меня слышала, Лобастая.
Сакура пытается это отрицать. Она действительно пытается. Она изо всех сил пытается сказать, что Учиха Итачи ни в малейшей степени не был физически привлекательным; на самом деле, его длинные волосы придавали ему девчачий вид, а морщины на лице делали его чертовски старым, а не просто зрелым и красивым парнем-постарше-но-не-слишком-старым-для-того-чтобы-быть-своего-рода-горячим…
Ино ухмыляется.
– Да, как я и думала.
Начало того, что обещало стать очень интересным разговором, внезапно прерывается тихим «пуф», и Ино громко вскрикивает.
– Что за…
– Успокойся, – увещевает Сакура, протягивая руку, и ее слизняк ласково сочится ей на ладонь. – Это всего лишь мистер Дарси.
Ино брезгливо обнимает себя.
– Ты дала ему имя?
– Конечно. – Сакура нежно постукивает пальцем по месту между его щупальцами. – О, смотри, – они ответили.
Ино и Сакура сразу же начинают читать письмо, написанное на характерном, украшенном красными облаками листе для заметок Акацуки, и написанное не модным, слегка зацикленным почерком Дейдары, а незнакомым почерком, узким и элегантным.
– …Ух ты. – наконец говорит Ино.
Сакура решительно хмурится.
– Ино, ручку и бумагу, пожалуйста?
Ее лучшая подруга услужливо бросает ей еще один бледно-зеленый лист бумаги для заметок и фиолетовую гелевую ручку. Это не так величественно, как простые черные чернила Итачи, но сойдет.
Ей требуется всего пять минут, чтобы написать свой ответ, но затем Ино настаивает на том, чтобы потратить еще пятнадцать минут на анализ каждой тонкости письма, и она пытается убедить Сакуру отправить его почерковеду, прежде чем Сакура выхватывает письмо обратно и привязывает его к мистеру Дарси со строгими инструкциями доставить его в штаб-квартиру Акацуки.
– Ками, Сакура, – Ино ложится вверх ногами на кровать, наблюдая, как под потолком порхает бродячая бабочка. – Надеюсь, ты не была слишком резка. Держу пари, это были его первые хайку.
Сакура улыбается, немного дико.
– Резкая? Я? Никогда.
Штаб-квартира Акацуки
Они все еще находятся в той же комнате, сидят на кровати Итачи, в то время как Тоби подпевает хит-параду по радио во всю силу своих легких, а Хидан закрывает уши руками. Дейдара тем временем расширяет свои скульпторские усилия, соединяя параллели Акацуки с актерским составом «В поисках Немо», и находится в процессе создания Пейна в роли Гилла, лидера Банды Танков, в то время как Итачи и Кисаме играют в довольно соревновательную игру «Камень-ножницы-бумага».
Состояние относительного спокойствия внезапно нарушается еще одним тихим «пуф», и на этот раз слизняк по имени Дориан Грей – или, наоборот, мистер Дарси – появляется посреди кровати Итачи. Как и в прошлый раз, все, кроме Итачи, либо визжат, либо падают на пол. Слизень, не обращая внимания на этот холодный прием, сочится к Итачи, чувствуя в нем друга.
Итачи поглаживает чувствительную область между щупальцами в редком моменте сострадания, прежде чем вынуть вложенное письмо.
Дорогой Итачи,
Пожалуйста. Ничего себе – сначала твои глаза, теперь лицо. Такими темпами я, вероятно, стану твоим личным врачом или кем-то в этом роде. И я знаю, что вы, ребята, настоящие недотроги и ненавидите это делать, но кто-нибудь, пожалуйста, обнимите Тоби за меня?
Почему ты посылаешь мне объятия и любовь? Кринж. В любом случае, пожалуйста, скажи Кисаме, что мне нравится серия видеороликов о йоге из «Романтики АНБУ», и передай Дейдаре, что нет ничего плохого в том, чтобы покрасить ему волосы. Моя очень хорошая подруга считает, что ему было бы полезно перейти на новый оттенок платинового блонда, потому что он будет соответствовать ему. И если бы ты мог ударить Хидана для меня, мне бы это понравилось.
Кстати, я довольна солнцезащитными очками. Только сегодня я получила двадцать комплиментов в их адрес.
О, а хайку?
1: Это было чертовски необдуманно, но не так уж и плохо.
2: Позволь мне повторить мою точку зрения из второго абзаца: кринж. Это было настолько провокационно, что даже не смешно.
3: Из хорошего. Ты читал «Сумерки», не так ли?
А теперь хайку для тебя, Итачи:
Мое сердце ноет от боли
Когда я вижу тебя, меня рвет
Умри, прочь от меня.
С уважением (что вообще было не так с этой «обидой» в последнем письме? Что плохого я тебе когда-либо делала?),
Сакура.
Письмо выпадает из внезапно ослабевших рук Итачи.
– Это, – глубокомысленно замечает Хидан, – было чертовски больно.
Кисаме обеспокоенно смотрит в глаза Учихе.
– Итачи? Ты в порядке?
Итачи поднимает взгляд, и его глаза полыхают малиновым светом шарингана.
– Тоби, – целеустремленно говорит он. – Пожалуйста, принеси мне еще два печенья с шоколадной крошкой, и я обниму тебя потом. Хидан, мне потребуется еще один лист бумаги для заметок, иначе я последую рекомендации Сакуры и ударю тебя. Кисаме, если у тебя есть какой-нибудь литературный материал об искусстве хайку, я бы тоже счел это очень полезным.
Вопреки самому себе, Хидан застывает в нескольких дюймах от Итачи; убийственная аура продолжает гореть вокруг него.
– Зачем тебе все это дерьмо вообще?
Вполне вероятно, что у Дейдары и Итачи самые напряжённые отношения между всеми членами Акацуки; но несмотря на это, Дейдара понимающе ухмыляется.
– Пусть начнутся литературные ухаживания Учихи Итачи за Харуно Сакурой, гм?
Итачи угрожающе улыбается, его глаза сверкают предвкушением.
– Начнем.
Тем временем в Конохе по спине Сакуры пробегает, казалось бы, необъяснимая дрожь.
– Что случилось, Лобастая? – обеспокоенно спрашивает Ино.
Сакура с тревогой смотрит в окно.
Я просто почувствовала – о, неважно. Ничего особенного.
Комментарий к Часть 7. О, Ками, мои лучшие друзья навеки
Брюс из «В поисках Немо» – это та большая белая акула. Банда Танков – это те рыбки, которые жили в аквариуме, Гилл из Банды Танков – тот, что мечтал сбежать из аквариума. Надеюсь, вы смотрели этот мультик, потому что я его обожаю :3
========== Часть 8. Влюбленный Шекспир ==========
Итачи прикован к стене. Буквально. Его голова безжалостно раскалывается, и кажется, что чакра высосана из каждого квадратного дюйма его тела, оставив его совершенно неспособным даже пошевелить мускулом.
Сакура сидит напротив него на деревянном стуле с прямой спинкой, который является единственным предметом мебели в опустевшей камере подземелья. Она отбрасывает волосы назад, само воплощение самообладания, и деликатно прочищает горло. Он вздрагивает от слов, которые, как он точно знает, вот-вот сорвутся с ее губ, но, кажется, не может оторвать от нее взгляда…
– Мое сердце ноет от боли, – мрачно говорит Сакура, глядя на него своими холодными мятно-зелеными глазами, такими глубокими, что он легко может утонуть в них. – Когда я вижу тебя, меня рвет.
Итачи съеживается, борясь со своими цепями.
– Прекрати и воздержись, – выдает он хриплым голосом.
Сакура встает и медленно направляется к нему, красивая и зловещая в обтягивающей форме АНБУ. Она нежно проводит по его груди одним пальцем, медленно, мучительно, и наклоняется так, что он может чувствовать, как ее губы касаются линии его челюсти.
– Умри, – тихо произносит куноичи Листа, – прочь от меня.
– Нет, – выдыхает он, но Итачи уже чувствует, как он падает из-за ограничивающей хватки цепей, его хищный дух покидает его; Сакура наклоняется, ухмыляясь его поражению, и все становится черным…
– Тачи-тян…
– Эй, Учиха, гм!
– Итачи-сан?
Хидан угрожающе хмурится, оглядывая группу Акацуки, сгрудившуюся вокруг кровати Итачи.
– Давайте перестанем валять дурака, – рычит он.
Кисаме встревоженно смотрит на него.
– Не…
Хидан, не обращая внимания на протестующие возгласы, роняет гигантскую стопку книг прямо на бок спящего Учихи.
– Проснись-проснись, маленький Красноглазик!
Глаза Итачи открываются за одну секунду, еще примерно две секунды уходит на то, чтобы он вскочил и потянулся к Хидану, на его лице было написано убийственное намерение, и еще сорок пять секунд требуется Конан и Кисаме, чтобы прижать его к стене.
– Нет, Тачи-тян, – твердо говорит Конан, как будто она пытается приучить непокорного щенка подчиняться.
– Не забывай про дыхательные упражнения, – умоляет Кисаме. – Убийство Хидана ничем не поможет!
– Нет, – произносит Итачи самым опасно спокойным тоном, – поможет.
Несмотря на то, что Хидан в данный момент прижимается к противоположной стене и использует Дейдару и Тоби в качестве живых щитов, ему все же удается насмехаться над сдержанным вундеркиндом Учихой.
– Нет, ты просто зол, что мы все слышали, как ты хнычешь во сне…
– Я не хныкал!
– Ты хныкал! Ты издавал эти тихие грустные звуки, словно ты был каким-то чертовым котенком, которого ударили по ребрам…
– Тишина! – Конан визжит.
Слово единственной куноичи Акацуки – закон; Хидан тут же закрывает рот посреди тирады, отпуская Дейдару и Тоби, которые падают на пол, задыхаясь, и даже Итачи перестает сопротивляться сильной хватке Кисаме. Конан пользуется случаем, чтобы вытащить одно из экстренных шоколадных печений, которые она держит под рукой для таких случаев, и засунуть его в рот Итачи.
– Тачи-тян, ты не хныкал, – твердо говорит она. – Это был просто плохой сон.
– Ты понятия не имеешь, насколько, – бормочет себе под нос Итачи, решительно жуя печенье.
– Что это было, гм? – лукаво спрашивает Дейдара.
Итачи сверлит взглядом стену.
– Ничего такого.
Решив, что печенье достаточно успокоило Итачи, Кисаме осторожно отпускает его, в то время как Конан не сводит сурового взгляда с Хидана, который делает вид, что невинно рассматривает коллекцию фигурок Кисаме из «В поисках Немо».
– Не соблаговолит ли кто-нибудь сказать мне, – начинает Итачи ядовитым голосом, – почему меня так резко разбудил пятидесятифунтовый кусок литературного материала, коснувшийся моей селезенки?
Конан, решив, что теперь все в безопасности – или, по крайней мере, в относительной безопасности, учитывая обстоятельства, – выдвигает стул и садится, безмятежно сложив руки на коленях.
– Остальные мальчики сочли нужным сообщить мне о твоей процветающей переписке с Харуно Сакурой.
– Мужчины, гм, – прерывает Дейдара явно огорченным тоном.
Конан скептически смотрит на него.
– Дейдара, когда я впервые увидела тебя, ты обманом пытался заставить Итачи проглотить глину из набора для лепки Тоби. Только не говори мне, что это стало общепринятым стандартом зрелости и мужественности.
Дейдара заметно поник.
– Только потому, что ты встречаешься с Лидером-самой, гм…
– Самым крутым шиноби в мире по эту сторону, – говорит Тоби с немалой долей зависти.
Конан ласково закатывает глаза и снова поворачивается к Итачи, внимательно рассматривающему стопку книг.
– Шекспир?
– Да, ну… видимо, Сакура находит твою поэзию слегка… – Конан замолкает, подыскивая наиболее дипломатический термин, который можно было бы использовать в этой ситуации, – недостающей.
В этот момент Кисаме, Дейдара, Хидан и Тоби изо всех сил стараются подавить смех как можно сдержаннее.
Итачи бросает на всех взгляды, обещающие возмездие самым болезненным образом (как только Конан сочтет нужным покинуть комнату), прежде чем пролистать страницы ближайшего шекспировского манифеста.
– И прочтение этих работ должно помочь мне усовершенствовать мои навыки?
– Нет, я думаю, что Шекспир чертовски нелеп, – услужливо добавляет Хидан.
– Тебе просто не хватает утонченности, чтобы оценить истинную искусность его прозы, гм, – фыркает Дейдара.
Хидан угрожающе хрустит костяшками пальцев.
– Кого ты называешь бесхитростным, ублюдок?
– Вы оба нарушаете правило номер тридцать два, – покорно повторяет Кисаме, прежде чем ситуация успевает накалиться еще больше. – Остыньте.
Конан оценивающе смотрит на него.
– Спасибо, Кисаме. И, да, Тачи-тян, произведения Шекспира – чудесные образцы писательства. Если поэзия – это то, чем ты хочешь произвести впечатление на Сакуру, то я рекомендую тщательно изучить его произведения перед следующей попыткой.
Итачи рассматривает внушительную стопку книг.
– Мы с Кисаме должны были сегодня совершить убийство.
Конан пренебрежительно машет рукой.
– О, да, оказывается, этот человек упал со скалы сегодня рано утром. Так что у тебя есть два дня свободы. – Она встает, отряхивая плащ, и слегка улыбается ему. – Я верю, что ты воспользуешься ими с умом.
Остальная часть комнаты изгибается до земли, когда она скользит к дверному проему; в последнюю секунду она оборачивается, строго глядя на них всех.
– Если я услышу хоть один крик боли, хотя бы один, вы все потеряете привилегии на витаминную воду на этой неделе.
– Да, Конан, – хором хором повторяют они, и она дарит им легкую улыбку и выскальзывает в коридор.
Они молчат до тех пор, пока не перестанут слышать ее легкие шаги; в этот момент Итачи быстро покидает укрытие кровати, хватает экземпляр «Сна в летнюю ночь» и бьет им Хидана по лицу, в то время как Дейдара зажимает руками рот Хидана, чтобы тот не закричал.
– Какого хрена? – Хидан задыхается, его глаза наполняются слезами от столкновения с внушительным фолиантом. – Я думал, она сказала «никакого насилия»!
– Поправка, – спокойно говорит Итачи. – Она сказала, что крики от боли запрещены. Пока никто не кричит, мы все в безопасности. Это было за то, что разбудил меня в восемь утра.
Затем он подходит к двери и с надеждой держит ее открытой. Тоби смотрит на него в шоке.
– Итачи-сан! Ты… ты… выгоняешь нас?
Голос ниндзя-отступника в оранжевой маске начал дрожать, и Итачи вздыхает про себя.
– Я не выгоняю вас. Мне просто нужно немного тишины и покоя, чтобы ознакомиться с этой новой формой поэзии.
Тоби бросается вперед, пользуясь случаем, чтобы вцепиться в руку Учихи, все еще покрытую пурпурным свитером.
– Мы можем быть мирными и тихими!
Итачи бросает злобные взгляды на остальных своих товарищей, которые изо всех сил стараются выглядеть как можно безобиднее и незаметнее. Что, честно говоря, довольно сложно, когда указанная группа товарищей состоит из гибрида синей акулы и человека семи футов ростом, человека с серебряными волосами, заметно обнаженного выше пояса и с четками, андрогинного подрывника со смехотворно длинной светлой гривой, которая может или может быть или не быть фальшивой, и… Тоби.
