Текст книги "Love Lockdown (ЛП)"
Автор книги: Lady Silvamord
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Тишина между ними тяжелая, а ночь почти тошнотворно прекрасна, и Итачи напрягает весь свой интеллект, очень хорошо понимая, что именно это Кисаме назвал бы подходящим моментом для удара.
Итачи наклоняется вперед, все еще немного не зная, что именно он собирается делать…
….Сакура почти инстинктивно повторяет его движения…
…А потом взрывается гигантская глиняная бомба, слегка маниакальный смех Дейдары эхом разносится по всей округе, и слышится далекий звук хихиканья Тоби.
– Ни хрена, сучки! – Усиленный чакрой рев Хидана присоединяется к эху смеха Дейдары. – Возьмите это, вы, генетически измененные унылые подростки! Правильно, я пошел туда! Не ждите пощады и принимайте свою гребанную гибель, суки! Это должно научить вас гендзютсу нашего особенного озера!
Итачи моргает.
Несмотря на то, что он никогда не смотрел ни одного эпизода «Романтики АНБУ» за всю свою жизнь и был полным и абсолютным романофобом, вдобавок ко всему, Итачи знаком с концепцией момента. Совсем не слишком знакомый, но достаточно знакомый, чтобы понять, что он был. И его только что фактически разбили, растоптали, пережевали и выплюнули.
Сакура нервно смеется и хлопает его по руке, почти не в силах поверить в масштабы того, что почти произошло, – она приходит в себя и медленно и неуклонно удаляется от него.
– Эм. Итачи. Я поговорю с тобой позже, ладно?
– Сакура… – Итачи сжимает ее запястье, но опаздывает на долю секунды и не ловит ничего, кроме цветка сакуры.
Итачи несколько мгновений смотрит ей вслед, стараясь, чтобы его черты оставались такими же бесстрастными, как всегда, даже в одиночестве.
У его ног раздается тихий хлюпающий звук, и вундеркинд Учиха смотрит вниз, чтобы найти Дориана Грея. Подавив вздох, он наклоняется и поднимает слизня.
–…Кисаме, вероятно, сказал бы мне, что это практическое применение теории кармы, – наконец говорит он.
Дориан Грей сочувственно хлюпает и трется щупальцами о костяшки пальцев Итачи.
– Вот ты где, Итачи, – комментирует Кисаме, как только видит, как его напарник входит в штаб-квартиру, баюкая призывного слизня Сакуры. – Мы были обеспокоены, некоторые из генетически измененных маленьких друзей Саске бродили по нашим восточным территориям, применяя гендзютсу вокруг озера…
– …А потом я их взорвал, гм! – чирикает Дейдара, очевидно, освобожденный из заточения в подвале. – Это было чертовски круто, гм!
– А потом я выругал этих унылых засранцев, маленьких ублюдков, – гордо завершает Хидан, прежде чем обратить внимание на выражение лица Учихи. – Чего ты так смотришь, Красноглазик?
Итачи молча кладет Дориана Грея на кухонный стол, а затем приближается к ним, а Хидан и Дейдара прижимаются к холодильнику, когда его шаринган оживает.
– Какого черта, ты хоть понимаешь, как это жутко, когда ты делаешь эти глазастые штучки…
– О, я действительно очень хорошо осведомлен, – угрожающе выдавливает Итачи.
***
Пейн и Конан находятся в главном логове и читают ответное письмо Годайме Хокаге, когда относительный мир прерывается несколькими воплями агонии.
– Что, снова? – спрашивает Пейн, не моргнув глазом. – Итачи стал довольно капризным после этого латентного гормонального пробуждения, тебе не кажется?
Конан обдумывает это.
– Я полагаю, благослови его маленькое сердце. В любом случае, мне было бы мудро проведать их.
Синеволосая куноичи скользит на кухню
Хидан и Дейдара лежат на полу, мирно потеряв сознание, Кисаме пьет витаминную воду из бутылки и смотрит, забавляясь, а Итачи торопливо возвращает нож для стейка из кармана обратно в ящик.
– Что они сделали на этот раз, Тачи-тян? – спрашивает Конан, поднимая Хидана и Дейдару и усаживая их на стулья.
Итачи глубоко вздыхает, берет слизняка и поднимается наверх.
– Я не могу заставить себя говорить об этом.
Как только он благополучно скрывается из виду, Конан поворачивается к Кисаме и поднимает бровь.
– Одна бутылка витаминной воды говорит о том, что Тачи-тян только что прервал свой первый поцелуй – или, судя по повреждениям, – она убирает прядь волос с глаз Дейдары, – его прервали.
Кисаме фыркнул, откладывая свою витаминную воду.
– Нет, спасибо, я не настолько глуп, чтобы поверить в это.
– Я слышал, – эхом раздается голос Итачи с вершины лестницы.
И Конан, и Кисаме резко бледнеют.
– Ах, «Романтика АНБУ»? – предлагает Кисаме, убегая в главное логово.
– Конечно, – искренне соглашается Конан, прежде чем поспешно последовать его примеру.
========== Часть 11. Я твой ==========
Комментарий к Часть 11. Я твой
Официальный саундтрек этой главы – «I’m Yours» – Jason Mraz. Отсюда и название главы, и слова, которые вы увидите в ней.
Дейдара прислоняет голову к руке, рассматривая своих товарищей.
– Ребята, в последнее время вы были откровенно скучными, гм. Если мне придется притворяться, что я соблазняю этого странного парня Неджи, просто чтобы рассмешить вас, я чертовски разозлюсь, гм.
Лидер мученически вздыхает.
– Помни – то, что оперативники АНБУ Конохи годами пытались выследить и убить всех нас, не означает, что мы должны воспользоваться возможностью, чтобы мучить их сейчас.
– Слишком поздно, – прагматично говорит Хидан. – Я уже украл целую пачку инструментов фиксации полости рта этого странного парня Генмы – э-э, сенбонов, и Итачи проделывал свои маленькие красноглазые техники всякий раз, когда полукрасноглазый парень Какаши поворачивался к нему спиной, и глупое лицо в маске до сих пор не может понять, почему ему снятся кошмары.
Кисаме хихикает.
– Серьезно?
Несколько мгновений проходят без ответа, и Кисаме, Пейн и Дейдара молча наклоняются и вытягивают шеи. Конечно же, Итачи все еще молча сидит в своем темном и укромном уголке главного логова, практически излучая пугающую и убийственную ауру.
Лидер переводит взгляд с Итачи, который слегка поворачивает свой вращающийся стул, так что полностью оказывается спиной к остальной компании, и продолжает свою таинственную каракулю, на Кисаме и вопросительно приподнимает бровь.
Кисаме быстро берет блокнот Акацуки, и Дейдара передает ему магический маркер, прежде чем он заканчивает небольшую записку.
Я думаю, это касается Сакуры.
Следуя его примеру, Пейн забирает у Дейдары газету прошлой недели и еще один магический маркер.
Объясни.
Кисаме торопливо перелистывает другую страницу, бросая осторожный взгляд на явно ничего не подозревающего Итачи.
Несмотря на то, что мы на одной стороне с Конохой, я думаю, ей нужно некоторое время, чтобы смириться с тем фактом, что она и один из самых известных преступников в мире, кажется, имеют удивительную химию.
Пейн опускает раздел о бизнесе и понимающе кивает.
Очевидно, не замечая напряжения в комнате, Дейдара подскакивает к Итачи и обнимает ниндзя-отступника Конохи за плечи.
– Как дела, Гуфи, гм?
Итачи подумывал о том, чтобы сломать руку Дейдаре с того самого момента, как он почувствовал приближающееся появление неприятного подрывника, но затем действие предшествовало полному замешательству, и он ничего не мог сделать, кроме как моргнуть.
– …Пожалуйста, отпусти меня, или у меня не будет выбора, кроме как сломать тебе несколько конечностей за этот нежелательный физический контакт.
Дейдара поспешно убирает рассматриваемую руку и на всякий случай отступает на несколько шагов. Кисаме недоверчиво фыркает.
– Гуфи? Ты только что назвал Итачи Гуфи?
Дейдара вскидывает руки, защищаясь.
– Это был просто прикол, ладно, да? Кроме того, Райдо так называет Генму.
– Я сказал, что вы должны относиться к ним вежливо, – растягивает Пейн, – а не подражать их ребяческим манерам.
Кисаме подходит к своему партнеру, ухмыляясь, как он надеется, тонко.
– Эм, Итачи, как дела?
К его большому удивлению, Итачи пытается скрыть то, над чем он так усердно работал, быстро срывая свой плащ Акацуки и накрывая им весь стол.
– Сносно.
Естественное любопытство Кисаме пробуждается; он заглядывает через плечо Итачи, и даже Дейдара подкрадывается к ним, потянувшись за сброшенным плащом.
– Что это, гм?
Глаза Итачи сужаются, и его рука выбрасывается, сжимая запястье Дейдары в сокрушительной хватке.
– Ничего.
Но он опаздывает, и Кисаме проскальзывает под охрану Итачи, чтобы конфисковать работу. Он смотрит на нее, озадаченный, и поворачивает его на сто восемьдесят градусов.
– Это похоже на то, что это холст или что-то в этом роде?
Итачи тут же отбрасывает Дейдару в сторону, и светловолосый ниндзя-отступник летит через комнату и чуть не врезается в лампу Тиффани. Пейн вздрагивает и быстро удаляется в подвал к гораздо более здравомыслящей компании Конан, после чего Итачи приближается к Кисаме, вступая в бой с горящим шаринганом в глазах.
– Немедленно верни.
Инстинктивно Кисаме выставляет перед собой холст, чтобы его взгляд не встретился с угрожающим додзютсу, в результате чего плащ медленно соскальзывает с него и растекается по полу.
Происходят сразу три вещи:
Итачи издает ужасающий писк, а затем выглядит совершенно отвращенным к своим голосовым связкам за то, что они вообще издали такой предательский звук.
Кисаме моргает; держа холст на расстоянии вытянутой руки от него.
– О, Ками, – наконец выдыхает он. – Я никогда в жизни не видел ничего столь прекрасного.
Дейдара с трудом поднимается на ноги, раздраженно поглаживая распухшее и багровое запястье.
– Какого хрена? Учиха рисует? И почему это на одном из моих холстов?
Итачи бросается на Кисаме, пытаясь задушить его, но человек-акула, в конце концов, примерно на два фута выше его; он легко поднимает холст из досягаемости роста вундеркинда Учихи.
– Итачи! Я никогда не знал, что ты можешь делать такие вещи!
К этому времени Дейдара уже ковыляет к Кисаме.
– Эй, дай посмотреть, гм.
В этот момент Итачи решает, что убить своего напарника прямо сейчас будет слишком просто; возможно, он мог бы мстить Кисаме медленно и неуклонно, в течение периода от нескольких месяцев до нескольких лет. Однако сейчас он довольно задумчиво прислонился к соседнему креслу, в то время как оставшиеся два члена Акацуки внимательно изучают его работу.
Кисаме теряет дар речи, когда рассматривает великолепную картину маслом – два затемненных силуэта, стоящих в поле чистейшей мятно-зеленой зелени, а затем солнце поднимается над горизонтом во взрыве цвета. Листья деревьев, окаймляющих поле, золотисто-алые и темно-сливовые; все краски прекрасной осени.
– …Итачи, – хрипит он, почти униженный. – Это красиво. Это красиво и великолепно. Ты… я не думал, что ты вообще способен создать что-то, что можно было бы считать красивым.
Итачи элегантно поднимает бровь.
– Ну, спасибо, Кисаме. За оба пункта.
Дейдара скептически рассматривал картину, наклоняя голову взад-вперед.
– Какого черта, гм? – восклицает он наконец. – Это даже не оригинал!
Кисаме задыхается.
– Что?
Дейдара еще мгновение щурится на него, перебирая в уме свою замечательную энциклопедию художественных произведений.
– Это точная копия «Влюбленных в Японии», гм! – кричит он, толкая холст обратно в руки Итачи и выглядя так, будто его вот-вот вырвет. – Это так чертовски смешно! Где оригинальность! Эмоции? Страсть? Где твое собственное сердце и душа, а?
Этот последний вопрос выкрикивается во все горло Дейдары, и Кисаме как можно деликатнее отодвигается на дюйм от него. Итачи, на этот раз, менее осторожен и втыкает угол холста в ребра Дейдары.
– Это общеизвестный факт, что у меня нет ни сердца, ни души, – бесстрастно говорит Итачи.
Дейдара сгибается пополам от боли, сильно шлепая его в бок.
– Что угодно, гм!
Кисаме зависает между ними, прежде чем забрать холст у Итачи и осторожно прижать его к себе.
– Подожди, Итачи, у тебя есть какая-нибудь оригинальная работа?
Итачи долго смотрит на него, прежде чем подобрать выброшенный плащ и порыться во внутренних карманах. Наконец, он вытаскивает свернутый лист бумаги, перевязанный резинкой, и передает его партнеру.
Кисаме медленно разворачивает его, пытаясь не обращать внимания на трепет. Поскольку он относится к единственному и неповторимому Оригиналу Учихи Итачи, он заботится о том, чтобы его акульи черты лица были как можно более бесстрастными.
– Это, э-э… действительно… действительно… грубо и эмоционально.
Итачи забирает свою оригинальную работу, плотно сворачивает ее и возвращает непосредственному человеку.
– Спасибо.
Дейдара подозрительно вытягивает шею.
– Какой инструмент?
– …Карандаш.
– Субъекты, гм?
Итачи не собирается отвечать; Кисаме обдумывает это, но затем понимает, что если он хотя бы приблизится к описанию изображения Итачи и Сакуры, убивающих шиноби Звука посреди поля черных роз, то тогда он сильно рискует найти яд в витаминной воде на следующее утро. И это точно было бы не круто.
Решив пропустить этот опасный пункт и немедленно превести тему, Кисаме целеустремленно прочищает горло.
– Итак, – говорит он, протягивая безупречную копию «Влюбленных в Японии» Итачи, – это ко дню рождения Сакуры?
Судя по тому, как он слегка расширил глаза, видимо, это было не на день рождения Сакуры.
– Что это за день рождения, о котором ты говоришь? – осторожно спрашивает Итачи.
Дейдара фыркает.
– Сегодня двадцать первое марта, гм. У твоей девушки ровно через неделю день рождения. Ты не знал?
Судя по непроницаемому – ну, более непроницаемому, чем обычно – выражению лица Итачи, Дейдара и Кисаме вынуждены признать, что он, на самом деле, не знал.
– Ты безнадежен, гм, – произносит Дейдара, всплескивая руками. – Безнадежен.
Шаринган Итачи быстро превращается в Мангекью, и Кисаме ободряюще похлопывает его по плечу.
– Дыхательные упражнения?
Итачи покорно вдыхает и выдыхает с аурой вынужденного спокойствия.
– Пение?
– …Ом-м.
– В любом случае, гм, – Дейдара закатывает глаза, полностью выучив необходимую речь, – это твой шанс произвести хорошее впечатление на Сакуру. Только это должно быть супер особенное впечатление.
Итачи пренебрежительно фыркает.
– Что нужно сделать, помимо приготовления лапши, сбора ста экземпляров прославленной растительности, получения ударов в челюсть и молчаливого смирения с этим, написания хайку, написания полнометражного шекспировского романа, приглашения ее на ужин в чрезвычайно высококлассный ресторан и может быть, начала международной войны, чтобы получить ее одобрение?
Дейдара и Кисаме моргают одновременно.
– Эх, Итачи, – застенчиво начинает Кисаме, – это здорово и все такое, но когда у тебя такой послужной список, тебе нужны все хорошие впечатления, какие только можно получить.
– Ты убиваешь весь свой клан один раз, – читает лекцию Дейдара, – и это клеймо остается с тобой на всю жизнь.
– Да, я в курсе, – скучающе отвечает Итачи. – Как именно ты предлагаешь мне произвести, так сказать, особенное впечатление?
– Хм, – размышляет Кисаме вслух, прежде чем вернуть великолепно нарисованный холст. – Во-первых, мы доставим это в Коноху.
Брови Итачи слегка хмурятся.
– И это все?
Дейдара на самом деле хихикает над степенью социальной отсталости своего современника.
– Конечно нет, гм. Это только первая часть.
Весь этот разговор кажется ему слишком знакомым, и Итачи хмурится.
– Первая часть?
– Ясно, – коротко отвечает Кисаме. – Дейдара, поскольку Хидан и Тоби вместе с жителями Конохи сеют хаос в Звуке, мы с тобой должны помочь Итачи с этой конкретной задачей.
– Мне не нужна помощь…
Дейдара отшатывается.
– Я не хочу помогать маленькому Красноглазику, гм!
– Опять же, я определенно не маленький, и позволь мне повторить, что мне не нужна помощь от такого, как ты, – пренебрежительно произносит Итачи, томоэ шарингана практически прожигают дыру в лице Дейдары.
Подрывник негодующе усмехается, его гордость уязвлена.
– Ну, черт возьми! Ты все равно получишь мою помощь, нравится тебе это или нет, гм!
Кисаме изо всех сил старается не смеяться над тем, насколько они предсказуемы.
– Ну, хорошо. Дейдара, ты можешь начать с того, чтобы убедиться, что эта картина дойдет до Сакуры в целости и сохранности.
Точная копия знаменитой картины оказывается в руках Дейдары, и он моргает.
– Но это примерно трехчасовое путешествие, гм. Что вы двое собираетесь делать?
– О, мы устроим мозговой штурм, – небрежно говорит Кисаме. – У нас есть неделя, чтобы придумать лучший подарок на день рождения, а часики тикают.
Дейдара ухмыляется, глядя на выражение боли на лице Итачи.
– Хорошо, гм. Увидимся позже.
Затем он выходит через боковую дверь, весело напевая себе под нос, а Итачи смотрит ему вслед, чувствуя смутную зависть.
– Кисаме, нам действительно необходимо…
– Да, – следует твердый ответ, когда его снова тащат к главному логову.
Итачи хмурится, его типично плохое настроение теперь перешло в состояние положительной злобы, пока он наблюдает, как его напарник роется в различных шкафах.
– Что ты делаешь?
Кисаме открывает и закрывает еще один ящик, отметая содержимое в сторону.
– Конан прячет здесь свои каталоги покупок – она не могла оставить их на виду с тех пор, как к нам присоединился Тоби. Очевидно, Тоби однажды нашел один и потратил почти шестимесячное финансирование, заказав бесценное свадебное платье Веры Вонг.
– …Ах. – К его большому разочарованию, перед его мысленным взором всплывает образ Тоби, одетого в тщательно продуманное свадебное платье, и Итачи почти дрожит от отвращения.
– О, вот и они. – Кисаме выбрасывает на пол большую стопку устаревших выпусков National Geographic, прежде чем откопать еще большую стопку каталогов покупок.
Итачи отшатывается.
– Ты же не ждешь, что я пересмотрю все это, не так ли?
Кисаме спотыкается под тяжестью всех каталогов, прежде чем ухитриться выбросить их все на кофейный столик, пока состаренное дерево полностью не покрывается названиями различных модных предприятий высокого класса.
– Конечно, не жду. Не волнуйся, я помогу.
– …Я отказываюсь. Мое достоинство не позволяет.
Кисаме фыркает.
– Либо это, либо поход по магазинам. Настоящий шопинг.
Наступает долгое и напряженное молчание, пока Итачи и Кисаме смотрят друг на друга. Эта неловкая пауза прерывается самым невероятным образом, когда они слышат, как хлопает дверь, а затем следует каскад злобных ругательств, которые обычно сопровождают появление Хидана.
Итачи и Кисаме немного расслабляются.
Затем они слышат ужасно знакомое эхо хихиканья на нижнем уровне штаб-квартиры; такой бесстыдно радостный и счастливый звук, на который способен только Тоби.
– Итачи-сан, Кисаме-сан! – довольно визжит член Акацуки в оранжевой маске. – Мы дома!
Итачи слегка бледнеет, в то время как Кисаме меняет свой нормальный здоровый оттенок бирюзы на бледно-голубой.
– Слишком поздно, – бормочет он, его жабры буквально раздуваются. – Мы ничего не можем сделать.
Итачи быстро вытаскивает кунай.
– Мы не можем убить его! – Кисаме возражает, но на самом деле уже слишком поздно – Тоби врывается в комнату из кухни в поисках двух своих «лучших друзей», полностью намереваясь броситься на них сверху в одном из своих обычно буйных приветственных объятий.
Однако, по иронии судьбы, взгляд Тоби сначала падает на замусоренный кофейный столик. Он останавливается как вкопанный, его единственный видимый глаз расширяется с угрожающей скоростью.
– О, Ками, черт возьми, – бормочет себе под нос Кисаме.
– Ты должен был просто позволить мне убить его, – высокомерно отвечает Итачи.
Они оба смотрят, морщась, как Тоби практически всем телом бросается на стол.
– Вера Ван! – восторженно выдыхает он, беря ближайший каталог и чуть ли не облизывая его в своем энтузиазме. – Кристиан Диор! – Он откладывает в сторону модный каталог Веры Ванг и буквально баюкает каталоги покупок каждого дизайнера в блаженстве. – Версаче! Виктория Сикрет! Тоби – самый счастливый мальчик на свете!
– Пока, финансирование, – вздыхает Кисаме.
Мысли Итачи дрейфуют в другом направлении, пока он смотрит на возмутительное зрелище перед собой.
– Он плачет?
– Слезы радости, Итачи-сан, – всхлипывает Тоби, листая каталог Прада. – Слезы радости.
– Что ж, – дипломатично отвечает Кисаме, когда они вдвоем выползают из логова, оставив Тоби заниматься покупками, – полагаю, это означает, что мы должны найти другие варианты.
– …И как мы это сделаем? – спрашивает Итачи невозмутимо.
Кисаме бросает на него взгляд, который говорит, что это должно быть очевидно.
– Разве это не должно быть очевидно?
Итачи хмурится.
– Нет, Кисаме. Это определенно не очевидно.
– Конечно, мы посоветуемся с Хиданом, – Кисаме направляется вниз по лестнице к логову Хидана, прежде чем повернуться, чтобы найти своего напарника. – Ты идешь?
– Нет. Я совершенно уверен, что ты потерял рассудок.
Кисаме глубоко вздыхает.
– Если ты не придешь, Хидан в конечном итоге закажет Сакуре гигантского, бархатисто-мягкого плюшевого мишку, который держит большое красное сердце, украшенное словами «Моя любовь».
Левый глаз Итачи дёргается от одной мысли.
– …Я тут подумал, я иду с тобой.
Коноха
– О, Ками, – драматично выдыхает Ино, входя в квартиру Сакуры. – Еще одна!
Сакура заканчивает запираться, и ей нужно время, чтобы обернуться, но этого времени достаточно, чтобы Ино подбежала к журнальному столику, взяла новейшее дополнение к коллекции предметов интерьера своей лучшей подруги и замахнулась им на нее.
– Эта даже красивее, чем другие!
Сакура легко вырывает картину из ее рук, чтобы лучше полюбоваться.
– Неважно, что еще ты можешь сказать об этом парне, – неохотно признает она, – но он чертовски хорошо рисует.
Ино бросается на диван, наблюдая, как Сакура вешает картину на стену.
– Итак, давай посмотрим, – протягивает она, начиная загибать пальцы. – По твоему собственному признанию, Учиха Итачи: художник, зачинатель войны, боец, писатель романов, мастер хайку, лапшевар и… крутой любитель свиданий?
Сакура закатывает глаза, услышав многочисленные вариации этой речи по меньшей мере сто раз.
– Твоя точка зрения?
Ино тут же бросает в нее одну из подушек.
– Дело в том, почему ты до сих пор не встречаешься с ним?
– Ино, – недоверчиво говорит Сакура. – Ты знаешь, что ты оказываешь на меня ужасное влияние, верно?
Блондинка-куноичи взвизгивает от возмущения.
– Ужасное влияние? Я?
– Ты пытаешься убедить меня встречаться с преступником S-класса! Хуже не бывает!
– Эй! – Ино кричит в свою защиту. – Это не наркотики и не алкоголь. Кроме того, он тебе все равно нравится.
Сакура начинает наливать им обоим по стакану ледяной воды – не дурацкой витаминной воды, а просто натуральной минеральной воды с ровно тремя кубиками льда, распределенными посередине, – чтобы скрыться от чересчур испытующего взгляда подруги.
– Не сходи с ума. Мне не нравится Учиха, черт возьми, Итачи.
Ино молча поднимает бровь.
– Ладно-ладно, – смягчается Сакура, передавая ей стакан с водой. – Судьба свела нас в какой-то нездоровой шутке, но я терплю его только из-за модных картин, а впрочем, просто выжидаю, пока не внушу ему ложное чувство безопасности, а затем сдам его Цунаде-шишоу, чтобы она могла его казнить, а затем извлечь его мозг и исследовать его в научных целях. И он даже не заметит этого.
Без дальнейших церемоний Ино выуживает один из кубиков льда из своего стакана и бросает в нее.
– Даже не говори мне этого, Лобастая! Это ты чуть не поцеловала его в…
Сакура визжит, когда кубик льда касается ее шеи, хотя и по совершенно другой причине.
– Не говори так! Даже не говори об этом! Этого не было!
Глаза Ино явно злобно сузились.
– Чего не было, твоего почти поцелуя с Итачи?
– Ино!
– Эй, это не моя вина, что вы с Итачи едва не устроили тлеющий сеанс поцелуев под звездами…
Сакура хватает еще одну подушку, выглядя готовой к битве.
– Ино, помоги мне, Ками, клянусь, я…
– Ты преодолеешь себя, поймешь, что у тебя наконец есть шанс на отношения, которые принесут тебе счастье, и сразу же воспользуешься этим шансом? – Ино довольно поет, ловко уворачиваясь от подушки.
Сакура закрывает голову руками.
– Я собираюсь расплакаться, – сообщает она своей лучшей подруге приглушенным голосом.
Ино моргает.
– Я не дура – ты не плакала лет пять. Ты не начнешь сейчас.
– Уф, ты слишком хорошо меня знаешь, – жалуется Сакура, выпрямляясь с побежденным выражением лица.
Ино видит окно возможностей, данное этим заявлением; это крошечное окно, да, но она полностью намерена им воспользоваться. Она быстро сокращает расстояние между ними, встречаясь взглядом со своей лучшей подругой.
– Черт возьми, я слишком хорошо тебя знаю; в конце концов, мы дружим больше десяти лет. Я знаю тебя лучше, чем кого-либо еще в мире. – Она нежно тыкает Сакуру в лоб. – Очевидно, я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы сказать, когда тебе кто-то нравится, и отрицать это – значит оскорблять годы и силу нашей дружбы. И, к сожалению, я также знаю, какая ты, когда полностью отрицаешь вышеуказанный факт.
Сакура глубоко вздыхает, откидываясь на спинку дивана.
– Но Ино, это не похоже на то, что было с Генмой несколько лет назад. Или на тот странный период, когда мне было около пятнадцати или шестнадцати, когда я думала, что мне нравится Наруто. Это… серьезно, понимаешь?
Обнаружив прорыв, Ино давит еще немного.
– У этого есть потенциал стать серьезными отношениями, или у этого есть более серьезные барьеры, чем у двух предыдущих? Или… и то, и другое?
– И то, и другое, – мрачно говорит Сакура.
Не находя слов, Ино неловко похлопывает ее по плечу.
– Послушай, Сакура, мы лучше, чем кто-либо другой, знаем, что жизнь не бывает полностью черно-белой, независимо от того, что нам внушает наша профессия. Жизнь и люди – все в оттенках серого. Это один из тех случаев… они могут быть преступниками S-класса, но они такие же люди, как и мы. У них те же потребности и те же желания. Да, они делали ужасные вещи, но мы тоже. – Она указывает на самую последнюю из серии картин, украшающих ее стены. – И они способны на красоту и любовь так же, как и мы.
– …Ты такая романтичная, Ино, – наконец выдавливает Сакура.
– Да, – кукарекает другая девушка, чувствуя торжество, – но во мне есть смысл, не так ли?
Розововолосая куноичи на мгновение колеблется.
– Я полагаю.
– Отлично, – сияет Ино, обхватывая руками плечи. – Что теперь?
Сакура улыбается, несмотря ни на что.
– Знаешь, я не собираюсь бежать в штаб-квартиру Акацуки прямо сейчас и заявлять, что согласна быть с ним.
Ино дуется.
– Эй, девушка может надеяться, верно?
– Продолжай надеяться, – говорит ей Сакура, беря одну из адресных книг на журнальном столике. – Я подожду. И я… подумаю, наверное.
– В любом случае, это больше, чем ты бы сделала раньше, – добавляет Ино, прежде чем перехватить адресную книгу и просмотреть ее.
Сакура озадаченно наблюдает за ней.
– Что ты делаешь?
– Думаю, кого мы собираемся пригласить на твой сказочный день рождения, да, – рассеянно отвечает Ино.
– Не будет никакого сказочного празднования дня рождения, – Сакура вырывает адресную книгу из рук, – так как в этот день я буду работать в отделе АНБУ в Башне Хокаге.
Ино изумленно смотрит на нее так, словно только что объявили о наступлении апокалипсиса.
– Нет.
– Да. Я думаю, вы, ребята, можете просто бросить подарки на мой стол или что-то в этом роде, – пренебрежительно говорит Сакура. – Я имею в виду, что мне даже ничего не нужно, но я знаю, что вы с Тентен абсолютно иррациональны, когда дело касается дней рождения.
Внезапно Ино без видимой причины начинает смеяться, и Сакура с любопытством смотрит на нее.
– Что?
– Ничего, – хихикает Ино. – Просто думаю о том, что твой парень и его шайка принесут тебе.
Сакура вздрагивает от одной мысли, что Итачи называют ее парнем, а остальную часть Акацуки – его шайкой, а также концепцию того, что члены самой известной преступной организации в мире принесут ей удовлетворительный подарок на день рождения.
– …Честно, Ино? Я даже не хочу об этом думать.
Столичная деревня, ближайшая к штаб-квартире Акацуки
– Ты с ума сошел, а? – шипит Дейдара себе под нос. – Если ты еще хоть на дюйм приблизишься ко мне с этой штукой, клянусь Ками, я взорву тебя и себя и заберу с собой все это место!
Тоби драматично всхлипывает.
– Но ты не можешь взрывать Прада, Дейдара-сэмпай!
– Посмотрим, гм, – мрачно бормочет Дейдара.
– Дейдара, – говорит Итачи самым спокойным и самым опасным тоном. – Примерь шарф.
– Нет, гм, – категорически отказывается художник, отступая и чуть не натыкаясь на прилавок с самыми модными плащами сезона. Соседний продавец смотрит на него с тревогой. – Это твой подарок для твоей девушки. Можешь примерить его сам, гм.
– Перестань, – бормочет Кисаме вполголоса. – Мы привлекаем внимание. Дейдара, просто примерь шарф – у тебя все равно такие же тонкие плечи и шея как у Сакуры.
Дейдара хмурится самым язвительным образом, одновременно прощаясь со своей мужественностью. Он обиженно протягивает руку, беря потрясающий изумрудный шарф, сотканный из тончайшего кашемира с настоящими серебряными нитями, и осторожно обматывает его вокруг шеи.
– Ты такой красивый, Дейдара-сэмпай! – Тоби уверяет его с блеском в глазах.
Дейдара издает какой-то сдавленный звук.
– Я говорю «да», – заявляет Кисаме.
Итачи труднее угодить; он скрестил руки на груди, бесстрастно глядя на выхолощенного подрывника.
– Повернись на девяносто градусов.
– Что…
– Просто сделай это! – шипит Кисаме, с сомнением бросая взгляд на ближайшего продавца.
Еще через пять минут, пока Дейдара моделировал изумрудный кашемировый шарф, Итачи наконец коротко кивнул.
– Очень хорошо.
Словно встревоженный самими словами, возле локтя Итачи материализуется продавец.
– Я могу что-нибудь сделать для вас, сэр?
– Я хочу купить вот это, – бесстрастно инструктирует Итачи, указывая на место на витрине, где лежат остальные изумрудно-серебряные кашемировые шарфы. – И это, – указывает он на следующую коробку, в которой лежат шелковые шарфы цвета сверкающего рубина с золотыми нитями.
У продавца чуть ли не текут слюнки при мысли о таком большом доходе, полученном всего за одно посещение.
– Я немедленно упакую их, сэр. – Он берет по одному из каждого шарфа и спешит к кассе, прежде чем обернуться, чтобы посмотреть на толпу одетых в гражданское – и, в случае Кисаме, замаскированных с помощью дзютсу – членов Акацуки. – Что еще я могу сделать для вас, уважаемые молодые люди?
Дейдара обдумывает это.
– У вас есть средства для ухода за светлыми волосами, гм?
Продавец моргает.
– Мои извинения, но нет, сэр.
– …Черт, гм. – Когда он исчезает из поля зрения, Дейдара обиженно обводит взглядом магазин Прада. – Я знал, что это место слишком хорошее, чтобы быть правдой.
У Кисаме на уме другие мысли, помимо того, что он выслушивает горести Дейдары; он берет Тоби за шкирку настолько осторожно, насколько это возможно.
– Перестань так смотреть на коктейльные платья, малыш.
Итачи возвращается в сопровождении фирменного черного бумажного пакета.
– Мы можем мобилизоваться. – Его глаза перечисляют его товарищей, прежде чем он моргает. – …Где Хидан?
