Текст книги "Love Lockdown (ЛП)"
Автор книги: Lady Silvamord
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
========== Часть 1. Да будет рок ==========
Уважаемые Акацуки,
Что за черт.
С уважением,
Харуно Сакура.
PS: Как вы можете знать или не знать, ваш захват меня, когда я была занята и лечила раны моего товарища по команде, представляет собой серьезное нарушение международного права. А именно, Ординаты 7 и 8 Конвенции Кумокагуре, Поправка 6 к Закону Киригакуре и Статья 3 пятого договора Суны. Есть еще несколько, но эти самые значимые. Все караются смертью, и один из приемлемых смертных приговоров по последнему договору включает в себя вырывание глазных яблок, а затем сжигание всего тела на костре. Я искренне надеюсь, что это крайне неприятное жилище, которое вы называете «Штабом», находится в пределах юрисдикции указанной провинции.
Письмо вылетает из трещины в потолке и падает на голову Итачи.
Обычно он был бы слишком чувствителен к внешним раздражителям, чтобы позволить чему-то подобному пройти мимо, но это происходит в среду восемь часов вечера, а это значит, что сейчас он
целиком и полностью сосредоточен на завоевании мира.
Он осматривает лежащее перед ним огромное состояние, прежде чем деликатно выбрать одну купюру в пятьсот иен и передать ее Тоби.
– Я намерен приобрести Центральный Парк.
По прошествии нескольких мгновений, когда оранжевая бумага все еще была зажата в руке, Итачи поднимает глаза от интенсивного изучения доски «Монополия» и обнаруживает, что Кисаме, Дейдара, Тоби и Хидан смотрят на него с различными степенями шока, написанными на их лицах.
– …На хрена? – спрашивает Хидан в своей обычной красноречивой манере, озадаченно склонив голову.
Обычно любой, кто осмеливался говорить с ним таким образом, быстро получал кунаем по горлу за свои выражения, но в данном случае Итачи недовольно соблюдает правило номер один Лидера: физическая, эмоциональная и умственная война между членами организации строго запрещена.
– Простите? – отвечает он со своей обычной невозмутимостью, откладывая свои бумажные деньги.
Этого легкого движения было достаточно, чтобы послание вылетело из его головы и приземлилось прямо в центре доски «Монополии». Тоби слегка скулит, так как это опрокидывает его крошечную серебряную фигурку. В момент нехарактерного единения все пятеро Акацуки наклоняются вперед, пытаясь изучить клочок ярко-красной ткани.
– Медик, – почти сразу же делает вывод Итачи, прежде чем соизволить ткнуть ткань ногтем, выкрашенным в фиолетовый цвет.
Дейдара подозрительно смотрит на него, так как он все еще пытается разобрать сценарий.
– Откуда ты знаешь?
– Малиновый, – объясняет Итачи. – Ни у кого из нас нет такой… яркой одежды.
Наступает пауза, во время которой каждый мужчина бросает на Тоби взгляд исподтишка.
Тоби вздрагивает, явно уязвленный их подозрительностью.
– Моя пижама цвета фуксии, а не ярко-красная! И я все равно никогда бы не порвал ее так безобразно.
Решив избавить всех от возникающего в уме образа Тоби, безудержно бегающего в шелковой пижаме цвета фуксии, Кисаме с отвращением вздыхает и внимательнее смотрит на буквы цвета ржавчины.
– Написано кровью.
– Чертовски много крови. – Хидан почти отшатывается.
– Как грубо, гм, – говорит Дейдара, закатывая глаза. – В ящиках есть бумага для заметок и вполне приличная ручка.
– Наш дом не крайне неприятный, – вмешивается Тоби, совершенно не относящийся к делу, и он звучит так, как будто он опасно близок к слезам. – Я украсил его сам!
За столом повисла неловкая тишина, прежде чем Дейдара, наконец, набирается смелости, чтобы осторожно похлопать Тоби по плечу.
– Бумажные цепочки и цветные салфетки очень… хороши, да.
Хидану почти приходится запихивать костяшки пальцев в рот, чтобы сдержать смех с примесью ненормативной лексики, после того как Тоби прижимается к руке Дейдары в сокрушительном объятии.
– Спасибо, Дейдара-семпай! – вопит он, слезы настоящих эмоций катятся по его лицу. – Я буду дорожить этим комплиментом моим навыкам декорирования интерьера до конца жизни!
Кисаме украдкой посматривает на Итачи, который все еще смотрит на клочок ткани и кажется более или менее равнодушным к идиотским выходкам своих собратьев.
– Кисаме, – медленно начинает он, забыв про «Монополию». – Мы привели сюда медика полтора часа назад, и в этот момент ты полностью высосал из нее чакру и оставил ее без сознания. Должно было пройти несколько дней, чтобы она могла восстановить хоть немного сил.
– В конце концов, мы разыскивали ее отчасти из-за ее необычайной степени контроля над чакрой. – Человек-акула неловко пожимает плечами.
– Интересно, – Итачи поднимает взгляд, его внимание на мгновение отвлекается от неприятного вида Хидана, который на большой скорости запихивает себе в рот все картофельные чипсы. Он недовольно хмурится, и Кисаме решает купить еще несколько пачек во время своего похода на рынок в эти выходные ради всеобщей безопасности и здравомыслия – Итачи, лишенный своей любимой закуски, выглядит не очень красиво. – Дейдара, – ровным голосом произносит вундеркинд Учиха.
Подрывник на мгновение прекращает свои попытки отцепить от себя Тоби.
– Мм?
– …Могу ли я одолжить твою ручку?
Этот простой вопрос дает Дейдаре совершенно новую идею; он вытаскивает ручку из внутреннего кармана плаща, быстро тыкает ей Тоби в глаз, бросает его за потрепанный диван и плавно перепрыгивает к игровому столу. Он протягивает ручку Итачи, прежде чем дернуть ее обратно к себе с необычайно проницательным выражением лица.
– Что ты собираешься с ней делать, гм? Это очень качественная художественная ручка.
– Я собираюсь написать письмо, – монотонно отвечает Итачи, пытаясь забрать ручку.
Дейдара молниеносно запихивает ручку под сетчатую рубашку.
– Нет, гм!
Столкнувшись с таким откровенным неповиновением, томоэ шарингана начинают вращаться, и Дейдара быстро перемещается на другую сторону стола.
– Боже, расслабься, – говорит он, в попытке защититься, доставая из ближайшего ящика чистый лист бумаги цвета слоновой кости, украшенный темно-бордовыми облаками Акацуки. – Все знают, что именно я являюсь начальником отдела написания официальных писем заключенным, гм.
Итачи моргает, на мгновение сбитый с толку.
– Нет такого отдела.
– Да есть, гм! – Дейдара машет ему ручкой.
Как и ожидалось, шаринган снова активируется, и Итачи оказывается рядом с ним в мгновение ока, выглядя даже более угрожающе, чем обычно.
Он бросается к ручке, и Дейдара ловко катится под стол, схватившись за одну массивную дубовую ножку для надежности. Итачи соскальзывает со стула, так что он стоит на коленях, глядя на блодинистого ниндзя-отступника с не чем иным, как убийственным намерением в глазах.
– Знаешь, именно из-за такого поведения ты и попал в эту ситуацию, ага, – беззаботно чирикает Дейдара. – И даже не думай залезать за мной сюда, потому что Хидан увидит, а затем превратно истолкует это, а затем продолжит произносить свои речи о том, что все гомосексуалисты-прокляты-Джашином-самой, гм.
Итачи несколько мгновений размышляет над этим, прежде чем с неохотой осознает мудрость этого утверждения. Шаринган медленно исчезает из его глаз, оставляя их черными, как ночь.
– Отлично. – Он встает, а затем снова садится на стул, сцепляя пальцы и кладя на них подбородок.
Кисаме, который в это время был на кухне в поисках подходящих закусок, наконец появляется в комнате, сжимая в руке стакан охлажденной витаминной воды. Он окидывает комнату желтушным взглядом: Тоби свернулся калачиком за диваном, поглаживая загадочно разбитый глаз, Хидан заснул среди настоящей бури крошек от картофельных чипсов, Дейдара прятался под столом, а Итачи сидел за упомянутым столом так царственно, как всегда. Человек-акула вздыхает.
– Я оставил вас на одну минуту. – Он возвращается к столу, ставит стакан и кивает своему напарнику. – Кстати, я думаю, что медик царапается в дверь – вряд ли это тебе интересно, но из кухни слышно адское царапанье.
Дейдара, почувствовав безопасность, выскальзывает из-под стола с ручкой и блокнотом наготове, прежде чем занять следующее свободное место. Кисаме немного оживляется.
– Что вы двое делаете?
– Конечно, отвечаем на послание нашей пленницы, – отвечает Итачи, прежде чем поднять голову. – Ее комната прямо здесь наверху – должно быть, она ухитрилась протолкнуть его сквозь половицы.
– Я постоянно говорю Лидеру-саме, что это место нуждается в ремонте, – ворчит Кисаме.
Дейдара пренебрежительно фыркает.
– Ерунда, ага. Как будто он позволит тебе покрасить все стены в синий цвет с маленькими рыбками повсюду. Это даже хуже, чем бумажные цепочки и салфетки Тоби.
Итачи нетерпеливо постукивает пальцами по своей ноге.
– О, хорошо, Учиха, держи свои штаны…
Левый глаз Итачи слегка дергается. В стакане Кисаме с витаминной водой внезапно появляется паутинка трещин, и он торопливо берет его и выпивает, прежде чем происходит катастрофа.
Дорогая милая пленница, – Дейдара начинает…
– Слишком непрофессионально, – холодно прерывает Итачи. – Она предложила свое имя в качестве завершения; кажется уместным, что мы используем его.
Дейдара выразительно закатывает глаза.
Дорогая Сакура,
– Слишком неформально.
– Иди к черту, Учиха.
В подтверждение своей ловкости Кисаме хватает кулак Итачи до того, как тот достигает своей цели.
– Не забывай о дыхательных упражнениях, – говорит он вполголоса.
Итачи скрещивает руки и приближается к тому, чтобы надуться, насколько это возможно.
Дейдара ухмыляется и продолжает писать.
Дорогая Сакура,
Приветствую и добро пожаловать в Акацуки! Ты будешь нашей почетной гостьей здесь в течение еще неопределенного периода времени с целями, которые станут яснее для тебя после твоей первой встречи с официальным Комитетом по приему в Акацуки. Но это произойдет позже, после того, как ты немного освоишься и освежишься – извини за всю эту кровь и прочее, Хидан иногда немного увлекается, но в целом он хороший парень.
– Выпотрошьте эту чертову панду, – рычит Хидан во сне, и все трое на мгновение замирают и устремляют на него неуверенные взгляды.
Прежде всего, позволь мне познакомить тебя с нашими возможностями. Предполагаю, что справа, примерно в пятнадцати футах от двери (которая сделана из массивного дуба, усиленного чакрой, так что даже не пытайся поцарапать ее, ударить кулаком или что-то еще, черт возьми, ты просто навредишь себе), есть комод. Он розовый. Вроде твоих волос. Лидер-сама купил его на распродаже, но Итачи и Кисаме не хотели, чтобы он был в их комнате, потому что они думали, что они слишком круты для этого. Насколько я помню, Хидан сказал, что это был «самый уродливый гребаный цвет, который он когда-либо видел в своей жизни», а затем швырнул его в кого-то, и Тоби вместо него выбрал светло-зеленый, хотя я не знаю почему, ведь он не имеет эстетической ценности…
Если бы Итачи был более грубым человеком, он бы сломал ему костяшки пальцев. Вместо этого Кисаме сильно бьет Дейдару по голове.
– Ближе к делу.
Короче, внутри правого верхнего ящика упомянутого розового комода ты найдешь ручку и бумагу для заметок. Это убережет тебя от использования собственной крови в качестве чернил и от разрыва твоей прекрасной рубашки, чтобы переписываться с нами. Хотя я нисколько не жалуюсь…
– Я знаю, где ты спишь, – монотонно говорит Итачи.
Со слегка встревоженным видом Дейдара вычеркивает сказанное оскорбительное предложение.
… Ну вот. Если у тебя есть дополнительные вопросы, не стесняйся отправить еще одно письмо. Ты можешь адресовать его Дейдаре, официальному руководителю отдела официальных писем, которые должны быть написаны заключенным, и просунуть его через половицы. Оно найдет дорогу ко мне.
Твое здоровье!
Дейдара,
(и Итачи и Кисаме, я думаю.)
PS: Между прочим, мы не подпадаем под юрисдикцию каких бы то ни было законов. Одно из преимуществ заявления о членстве в террористической организации номер один в мире.
PPS: Пожалуйста, не пытайся сбежать. Ты потерпишь неудачу. Ужасную. И тогда мы все будем смеяться над твоей глупостью за твоей спиной.
Дейдара кладет ручку с довольно надменным выражением лица и аккуратно складывает листок для заметок, прежде чем поставить на нем имя Сакуры с несколькими ненужными завитушками.
– А теперь, – объявляет он, – кто хочет помочь мне, а?
Итачи каким-то образом умудряется дистанцироваться всеми возможными способами, фактически не отодвигая стул от стола – чудесный подвиг. Кисаме бросает на напарника грязный взгляд.
– Спасибо.
– В любое время.
Кисаме просто подхватывает Дейдару в свои объятия, в стиле невесты, и поднимает его к потолку, пока тот пытается втолкнуть письмо обратно в половицы. Кисаме мельком бросает взгляд на Итачи, а затем еще раз – неудивительно, что его обычно бесстрастное лицо украшает легкая ухмылка. К счастью, письмо наконец проскальзывает сквозь половицы.
– Успех, гм, – торжествующе говорит Дейдара.
Кисаме воспринимает это как сигнал, чтобы немедленно бросить подрывника на пол; не обращая внимания на стоны боли Дейдары, он останавливается у стола на обратном пути на кухню.
– Витаминной воды, Итачи?
Дейдара театрально стонет при звуке голоса Кисаме, а Тоби, сидящий в углу, обхватывает руками колени и начинает напевать свои запоминающиеся поп-мелодии, что он часто делает в моменты сильных эмоциональных потрясений. Тем временем Итачи слышит отдаленное эхо женского воя ярости и разочарования, за которым следует оглушительный удар – предположительно, от врезания незащищенного кулака в массивную дубовую дверь.
Вундеркинд Учиха массирует виски.
– Да, Кисаме, спасибо. Возможно, она мне понадобится.
========== Часть 2. Черт тебя подери ==========
Комментарий к Часть 2. Черт тебя подери
Песня «Let It Rock» Кевина Рудольфа, является официальной музыкальной заставкой для Акацуки; иначе известная как запоминающаяся экшн-песня, которую любит петь Тоби. И, конечно же, «Love Lockdown» Канье Уэста; трек, который вдохновил автора на всю эту историю.
– Один, – произносит Кисаме, прежде чем целенаправленно встретиться глазами с остальными четырьмя мужчинами за столом.
Рука Итачи сжимается в кулак.
– Два.
Видимый глаз Дейдары довольно конвульсивно дергается.
– Три.
Хидан произносит мягкую молитву Джашину-сама для удачи.
– Огонь!
В мгновение ока все их руки встречаются в центре стола, превратившись в символы, которые в конечном итоге определят их личные судьбы.
– Двое ножниц… один камень… одна бумага… – Кисаме начинает считать, прежде чем его грубо прерывают.
– Что это за хрень? – визжит Хидан, оживленно указывая на руки Итачи. – Это не законно!
Все взгляды устремляются на Учиху; когда Дейдара понимает, что именно является объектом всех споров, он издает необычно пронзительный визг и чуть не прыгает в объятия Тоби. Тоби справляется с этим мужественно и гладит светловолосого ниндзя-отступника по его безупречной голове.
– Ну-ну, Дейдара-семпай, – успокаивает он, пытаясь мягко покачать его. – Это просто милый маленький таракан!
Рассматриваемый таракан вопросительно машет усиками в воздухе. Итачи ухмыляется, полностью довольный собой.
Дейдара скрывается за спиной Тоби, который слегка похлопывает таракана мизинцем.
– Пожалуйста, не смотри так сердито, – умоляет он Хидана, который выглядит достаточно взбешенным, чтобы у него полопались кровеносные сосуды. – Это невинное существо!
– Я требую расследования! – Хидан кричит на Кисаме, прежде чем указать пальцем на Итачи. – Этот обряд практически священный, а он его нарушил!
– Не будь ребенком, – скучающе отвечает Итачи.
– Расследование!
Дейдара приходит в себя достаточно, чтобы схватить лопатку, и приближается к таракану в ладони Итачи, выглядя явно маниакальным.
– Замолчали! – рычит Кисаме, и вся деятельность на кухне Акацуки замирает. – Итачи, – говорит он, возвращаясь к своему обычному, умеренному тону. – Объясни свои рассуждения, если хочешь.
– На самом деле это элементарно, Кисаме. Мои рекреационные исследования показали, что в случае ядерной войны эти насекомые будут единственными объектами, которые выживут и останутся здоровыми. Следовательно, – заключает он, торжествующе сверкая глазами, – таракан побеждает всех.
Несколько мгновений полной тишины приветствуют это заявление.
– Стой, Дейдара-сэмпай, – мягко успокаивает Тоби, пытаясь вырвать лопатку из рук Дейдары. – Насилие никогда не является выходом…
Заявление такого калибра шокирует Дейдару, заставляя его отказаться от оружия.
– Ты в Акацуки, гм, – тупо отвечает он, глядя на своего напарника. – Насилие должно быть выходом.
– Элементарно, блять! – возражает Хидан, прежде чем снова повернуться к Кисаме. – Учиха проигрывает.
– Вообще-то, – Кисаме смущенно почесывает затылок. – В соответствии с условиями официального расследования, он обосновал свой ответ вполне разумным и рациональным образом, без применения насилия или оскорбительных выражений. Поэтому, Хидан, задача ложится на тебя.
– Сука! – Хидан воет, и вся кухня вздрагивает, когда он выбегает, жалуясь изо всех сил на «проклятую пристрастность и предвзятость» всю дорогу вверх по лестнице.
Кисаме падает на ближайший стул, от всей души желая немного витаминной воды.
– … Как вы думаете, мы должны послать подкрепление? – спрашивает он наконец.
– В этом нет необходимости. Несмотря на его, э… темперамент, Хидан довольно способный. – Итачи скользит к кухонному окну, открывает его и сбрасывает таракана на подоконник, откуда тот тут же убегает, радуясь возвращению в место, где есть хоть немного здравомыслия.
Дейдара вздыхает с облегчением.
– До свидания, маленький Уикхем! – Тоби зовет его вдогонку.
Итачи, Дейдара и Кисаме устремляют на него недоверчивые взгляды.
– Ты дал ему имя? – Дейдара фыркает.
– Откуда ты вообще взял это имя?
Итачи лишь неодобрительно качает головой.
Тоби пожимает плечами, его жизнерадостный нрав не меняется.
– Оно просто подходит.
Тишина опускается на небольшую группу, нарушаемая только тем, что Дейдара роется в холодильнике в поисках мятного мороженого, чтобы успокоить свои расстроенные нервы.
То есть до тех пор, пока громкий, мучительный крик не разрывает неподвижный воздух.
Тоби подпрыгивает и визжит, Дейдара роняет ведерко с мятным мороженым, Итачи крутится вокруг, его шаринган уже вращается, а Кисаме вскакивает, его рука тянется к массивному мечу, привязанному к его спине.
– Блять! Блять! Блять!
Каждое слово выкрикивается с заметным увеличением громкости и агонии.
– О, это всего лишь Хидан, – пренебрежительно говорит Кисаме. – Тогда нет смысла беспокоится.
– Кисаме-сан! – восклицает Тоби, ошеломленный. – Мы должны помочь ему! Он звучит очень расстроенно.
– Я уронил мятное мороженое, гм, – раздраженно говорит Дейдара, пытаясь стряхнуть пыль с ведерка для мороженого.
– Никого это не волнует, в любом случае, это какое-то мерзкое дерьмо, – усмехается Кисаме.
– Я согласен с Тоби, – бормочет Итачи.
Все внимание переключается на него, когда Дейдара и Кисаме прекращают спор, который обещает стать превосходным, о предпочтительных вкусах мороженого, чтобы вместо этого посмотреть на него в полном изумлении. Тоби выглядит очень эмоциональным.
– О, Итачи-сан! Я знал, что когда-нибудь мы придем к соглашению! – Он спешит обнять ниндзя-отступника Конохи.
– Не надо, – предупреждает Итачи, и Тоби отступает, выглядя весьма разочарованным.
На этот раз Хидан искренне воет, и четверо оставшихся членов Акацуки, не теряя времени, бросаются наверх. Итак, Итачи крадется наверх, создавая свою обычную угрожающую ауру, Дейдара и Кисаме спешат следовать за ним, а Тоби замыкает шеренгу, напевая экшн-мелодию собственного сочинения.
Когда они доходят до коридора, в котором находится комната пленницы, Итачи, как ни странно, останавливается как вкопанный, заставляя Дейдару и Кисаме врезаться ему в спину, прежде чем столпиться, чтобы заполнить узкое пространство, а Тоби врезается прямо в них всех, прежде чем встать на цыпочки в отчаянной попытке разглядеть лучше.
– Какого черта, гм? – спрашивает Дейдара, потирая больной локоть.
Ответ на этот вопрос не заставляет себя долго ждать; дверь в комнату медика открыта, Хидан свернулся калачиком у стены, лихорадочно молясь и истекая кровью из довольно подозрительного места на его теле, и сама куноичи Листа, которая сжимает окровавленную ручку и упирается в стену, грозно глядя на остальных Акацуки.
– Не подходите, – рычит она с явно фальшивой бравадой, – или вы закончите так же.
– Ты не могла… – Кисаме в ужасе переводит дыхание.
– Ручкой, а? – Дейдара практически съеживается, его руки неосознанно перемещаются в сторону охраны.
– Да, – мрачно говорит Харуно Сакура.
Итачи значительно менее запуган, чем его товарищи; он делает шаг вперед.
– Положи ручку, куноичи.
Одного взгляда на него достаточно, чтобы Сакура узнала мужчину. Ее глаза расширяются, отчасти из-за ошеломленного узнавания, а отчасти из-за полного недоверия.
– Это оригинальные Диор? – удивленно спрашивает она.
За солнцезащитными очками Итачи один раз моргает.
– Да.
– Отлично, – выдыхает она, скаля на него зубы. – Тогда я обязательно заберу их с собой в ближайшее время.
Широко раскрытые глаза Кисаме, Дейдары и Тоби перемещаются с пленницы на спину Итачи.
– О нет, нет, гм, – шепчет Дейдара.
Итачи снимает солнцезащитные очки, надежно пряча их под плащом. Когда он снова смотрит на куноичи, его глаза сияют малиново-черным светом шарингана.
– Через мой труп.
Затем Сакура улыбается. Это пугающая улыбка, и, кроме Итачи, все остальные мужчины вздрагивают от опасения.
– Вообще-то это и был мой план. – К черту безрассудство и недостаток чакры, она бросается к нему…
И, когда ее кулак находится на волосок от того, чтобы соединиться с его челюстью, ее путь преграждает довольно странная и закрученная оранжевая маска. Глаза Сакуры расширяются от удивления, и в последнюю секунду она останавливает свой кулак.
– Пожалуйста, не обижай Итачи-сана! Он очень чувствительный! – Новый голос умоляет, крепко сжимая ее в объятиях. – И, пожалуйста, не кастрируй остальных! Мы все очень хорошие люди, и мы станем твоими новыми лучшими друзьями!
Сакура визжит и царапает его, но безрезультатно, пока она не осознает, что упомянутая грозная хватка – это не ужасное, ломающее ребра и разрушающее внутренние органы дзюцу смерти – это просто объятие. Очень нежное объятие.
Кисаме хлопает себя по лбу, его обычное самообладание было нарушено нелепым зрелищем перед ним.
– Какого черта, Дейдара! Ты его напарник, ты должен был вытравить из него этот дурацкий порыв!
– Я пытался, гм…
Хидан со стоном и несколькими болезненными мольбами о пощаде к Джашину-сама подтягивается, чтобы встать.
– Просто смотри, маленький жалкий говнюк-подрывник, – говорит он, обвиняюще указывая пальцем на осажденного Дейдару. – Она собирается сбежать или что-то в этом роде, вернуться в ту маленькую деревушку и рассказать все своим людям, и, прежде чем мы об этом узнаем, весь проклятый мир подумает, что Акацуки – кучка хилых, обнимающихся маленьких ублюдков!
Итачи вздыхает и снова надевает солнцезащитные очки, задаваясь вопросом, можно ли вообще подать заявку на перевод в другую организацию.
Наконец, Сакура понимает, что лучший способ избавиться от этого оранжевого чудовища – обнять его в ответ. Она предварительно отвечает взаимностью, и ее предположение было верным; он отпускает ее, и его поведение возвращается к бурлящему счастью.
– Приятно познакомиться, Сакура-сан, – весело говорит он.
В интересах вежливости Сакура болезненно улыбается.
– Я тоже очень рада познакомиться с тобой…э-э, как тебя зовут?
– Меня зовут Тоби, – говорит он, снова обнимая ее. – Тоби хороший мальчик!
В то время как его товарищи заняты тем, что дуются друг на друга и тихо задаются вопросом, не будет ли Лидер-сама слишком расстроен, если они откажутся от своих контрактов, у Итачи еще остается некоторое достоинство и он просто наблюдает за изменением лица ненормальной розововолосой куноичи; выражение ее лица меняется на такое, которое выглядело бы уместно, если бы она смотрела на особенно милого щенка, когда она смотрит на Тоби и охотно подчиняется еще одному объятию.
– Что за черт? – она взрывается вскоре после того, как вырывается из хватки Тоби. Она отбрасывает ниндзя-отступника в оранжевой маске себе за спину, словно защищая его, а затем смотрит на остальных членов Акацуки. – Вы похитили и этого бедного мальчика? Потому что я скажу вам прямо сейчас, – Сакура подходит к Дейдаре, ближайшей доступной жертве, и тычет ему в грудь окровавленной ручкой. – Я никогда не позволю себе стать членом вашего… глупого маленького кружка!
Кисаме задыхается от своего унижения.
– Глупый маленький кружок?
Дейдара вскидывает руки и уходит за спину Хидана.
– Мы не похищали его, гм! На самом деле он жестокая, свирепая, безжалостная машина для убийств!
Сакура недоверчиво оглядывается через плечо на жестокую, яростную, безжалостную машину для убийств, о которой идет речь, которая вытащила большую маргаритку из своего плаща и теперь деловито рисует смайлик в центре с помощью Волшебного маркера.
– Чушь! – кричит она. – Посмотрите на него! Какой уважающий себя психопат будет вести себя так… мило и невинно!
– Тоби будет, гм, – мрачно отвечает Дейдара. – Внешность обманчива – он чуть не убил Итачи во время вступления в Акацуки.
Сакура делает шаг назад, пораженная, а затем оценивающе смотрит на Учиху, как бы говоря: «Хорошо, тогда, может быть, я смогу взять тебя с собой».
В следующую секунду пальцы Итачи смыкаются на горле Дейдары.
– Мы поклялись никогда, никогда больше не говорить об этом инциденте, – говорит он с каким-то опасным спокойствием.
Не обращая внимания на последствия, Кисаме нежно берет Итачи за воротник плаща и уводит его от Дейдары, который закрыл глаза и начал по памяти читать некоторые молитвы Хидана.
– Дыхательные упражнения? – шепчет он.
Итачи выглядит так, будто собирается возразить, но в конце концов неохотно вдыхает и выдыхает.
– Очень хорошо, – подсказывает Кисаме. – Не забывай о пении.
– Ом-м, – угрожающе произносит Итачи.
– Отлично! – Кисаме отпускает его, гордо сияя.
Тем временем Дейдара старается быть как можно незаметнее.
Хидан вздыхает.
– Меня окружают чертовы идиоты, – говорит он никому конкретно.
Сакура широко раскрытыми глазами смотрит на картину безумия вокруг себя.
– Почему, – спрашивает она с обманчивым спокойствием, – я здесь?
Несколько мгновений тишины приветствуют этот вопрос, пока, наконец, она не прерывается отдаленным гудком. К своему большому замешательству, Сакура чуть не подпрыгнула на фут в воздухе, наполовину ожидая, что это какая-то ужасная глиняная бомба, которая разорвет ее на сто маленьких кусочков.
– Ой! – радостно восклицает Тоби, прежде чем броситься мимо других обитателей коридора и спуститься по лестнице. – Брауни готовы!
– Я… лучше позабочусь о них. – Кисаме исчезает в мгновение ока, спеша за ним – ну, во всяком случае, настолько, насколько может спешить массивный синий человек-акула.
– Подонок! – кричит Хидан вне себя. – Ты не заботишься о них, акулья задница! Ты всегда выбираешь себе самые вкусные!
Он следует его примеру, оставляя Дейдару неловко стоять между Итачи и Сакурой. Он неловко оглядывается.
– Пирожные звучат хорошо, гм, – кротко повторяет он, спускаясь вниз.
Сакура моргает.
– Ну, – говорит она, внезапно смущенно осознавая, что занимает то же непосредственное место, что и самый отъявленный преступник, который когда-либо выходил из ее деревни. Психопат, убийца клана, садист стоит через холл от нее и не проявляет абсолютно никакого интереса к тому, чтобы спуститься вниз, чтобы попробовать пирожные, из-за которых остальные его причудливые товарищи угрожают убить друг друга. – …А ты не хочешь пирожных? – слабо спрашивает она.
Это довольно глупо говорить, полагает она, но ведь в Академии почти не было занятий «Как вести интеллектуальный разговор с психопатами, убивающими кланы садистами».
Итачи так долго смотрит на нее, выражение его лица совершенно непроницаемо из-за солнцезащитных очков Диор, закрывающих большую часть его лица, что Сакура задается вопросом, не был ли он слишком занят, купаясь в прелестях своей высококлассной моды, чтобы услышать ее.
– Я не люблю брауни.
Сакура отшатывается; опыт привил ей глубокое недоверие ко всем, кто настолько облажался, что не любит сладкие десерты. Она делает глубокий вдох, восстанавливая концентрацию.
– …Почему я здесь?
Итачи играет с идеей таинственности и ярости, но, в конце концов, он постукивает по одной затемненной линзе своих солнцезащитных очков своим идеально наманикюренным, выкрашенным в фиолетовый цвет пальцем.
– Ты восстановишь мое зрение до оптимального уровня, – бесцветно говорит он.
– Нет. – Сакура скрещивает руки на груди, возвращаясь в боевую позу.
Это сильный ответ, данный без малейшего намека на колебания или даже размышления; просто типичная рефлекторная реакция любого шиноби, услышавшего просьбу о помощи от своего врага. Тем не менее, Итачи так редко отказывают, что он моргает за солнцезащитными очками.
– Что?
– Нет, – Сакура смотрит на него. – Позволь мне выразиться яснее. Я скорее умру, чем вылечу твои глаза.
– Это можно устроить.
Сакура усмехается, прислонившись к стене.
– Хорошо, тогда можешь привязать меня к стулу и подвергнуть идиотизму твоих товарищей в течение нескольких дней подряд, и это должно отлично сработать.
Итачи снимает солнцезащитные очки и активирует шаринган, приближаясь к ней; несмотря на ее браваду, это пугающее зрелище, и Сакура не может не сделать небольшой шаг назад. Он удовлетворенно ухмыляется.
– Будь серьезна, куноичи. Либо ты восстановишь мое зрение, либо умрешь. Но прежде чем ты умрешь, я передам тебя Хидану. Он может использовать слишком много ненормативной лексики, чтобы считаться социально приемлемым, но он чрезвычайно опытный следователь. И, – он делает паузу, наслаждаясь своей абсолютной властью над ней в этот момент. – Твое ученичество у Годайме Хокаге общеизвестно. Я уверен, что ты обладаешь знаниями о многих вещах, которые мы могли бы найти – очень ценными.
Он загнал ее в угол, хорошо и по-настоящему загнал в угол – как в прямом, так и в переносном смысле – и Сакура это знает. Итачи видит, как в ее глазах зарождается понимание, и позволяет легкой улыбке тронуть уголки рта.
– Хорошо, – отвечает она, звуча вызывающе даже в поражении. Сакура запрокидывает голову, чтобы посмотреть ему в глаза – когда он успел подойти к ней так близко? – Но есть одно условие.
Итачи поднимает бровь.
– И какое оно?
– Солнцезащитные очки, – возражает Сакура, делая шаг вперед; к счастью, она больше не прижата к стене, но теперь она достаточно близко к нему, чтобы практически почувствовать холодную и пугающую ауру, исходящую от него. – Когда я буду уходить, я заберу их с собой.
