Текст книги "You are not alone, brother. Part II (СИ)"
Автор книги: La_List
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Глава 4. «Ты будешь со мной».
Под ногами хлюпает невидимая во тьме грязь. Тяжелые капли дождя бьют по плечам. Влага затекает за вырез рубахи, стекает по спине... Где-то вдалеке слышатся раскаты грома... Скоро начнется самое настоящее ненастье.
Тор собирает промокшие волосы в кулак и выжимает из прядей влагу. Наверное, он похож сейчас на мокрую крысу...
Почему-то вспоминается почти такая же ночь, когда они с Локи блуждали по лесу, в поисках выхода... Трикстер шипел сквозь зубы, проклиная недальновидность старшего брата. И Тор прекрасно понимал, что виноват в их ночных похождениях только он один. Для чего нужно было затевать этот глупый спор насчет ориентирования в лесу? Естественно, Бог Грома потащил с собой и брата...
Наконец, Локи остановился и, покачав головой, сказал:
– Смысла идти дальше – нет. Я не вижу ни одной звезды и местность вокруг незнакомая. Нам нужно остановиться и подождать утра, когда взойдет солнце. Тогда мы сразу поймем направление.
– Ты предлагаешь всю ночь просидеть в грязи и воде? – зло спросил Тор, забывая о том, что инициатором похода был именно он.
Локи только пожал плечами:
– Я могу осушить пару метров и разжечь огонь, если мы будем останавливаться.
Предложение Тору понравилось, поэтому он кивнул, отступая, чтобы дать брату место для работы.
Маг прикрыл глаза и медленно, нараспев стал проговаривать странные сочетания звуков. Какой-то древний язык... Настолько чуждый слуху, что Тор поежился.
А трикстер вскинул руки и под его пальцами заискрились нити света. Они окутали хрупкую фигуру Бога Лжи, будто от него шло сияние... Белое, яркое... Чистое.
Тор, не совсем понимая, что делает, шагнул к брату, дотрагиваясь пальцами до полупрозрачной светящейся кожи щеки... Локи вздрогнул, но почему-то не отстранился... А наоборот, накрыл ладонью руку старшего и что-то прошептал. И Бог Грома почувствовал, как его пронзают тончайшие искорки энергии, наполняют его до краев... Тело вдруг становится легким, разум чистым... Будто свет, идущий от брата, прогоняет усталость, раздраженность...
И все вдруг прекращается. Вокруг снова наступает тьма. Тор чувствует под пальцами ледяную, чуть влажную щеку младшего, чувствует, как ощутимо трикстера трясет... Чувствует, как Локи сжимает его ладонь, дрожащими пальцами...
– Все в порядке? – тихо спрашивает громовержец, гладя большим пальцем нежную кожу.
– Да... Просто я потратил больше сил, чем рассчитывал, – бесцветно отзывается трикстер, – но зато земля просушилась хорошо. Можно разжигать костер.
– Из-за меня? – Тор отдергивает руку, так резко, что Локи невольно отшатывается, едва не падая.
– Отчасти, – задумчиво выговаривает маг, проводя пальцами по щеке, – но тебе не стоит думать об этом. Лучше займись костром. Ветки на этом участке тоже высохли...
Тор молча кивает и наклоняется за первой палкой.
Набрав достаточное количество хвороста, Бог Грома оборачивается, чтобы найти глазами брата и... взгляд лишь шарит по пустому черному лесу за спиной... Тор стоит один, посреди болота, утопая по щиколотку в жирной, хлюпающей грязи...
Бог Грома грустно улыбается. Воспоминания кажутся настолько ощутимыми и яркими, что становится страшно. Вернее – становилось. Сейчас эти внезапные «приходы» уже стали привычными.
– Я люблю тебя, Локи, – в пустоту шепчет Тор, шагая во тьму, – все будет хорошо.
Громовержец и сам не знал, как, в конце концов, вышел к месту назначения. Наверное, ему просто повезло.
Темная громада полуразрушенного замка возвышалась посреди пустыря. Лес будто отступил от строения, окружая его плотным кругом. Земля вокруг была темной, казалась обожженной, проклятой... Да, именно проклятой. На ней не росла даже трава.
Бог Грома набирает побольше воздуха и делает шаг к полуоткрытой высокой двери. Она ветхая, покрытая плесенью... Да здесь все ею покрыто! Замок будто испортился... Стал чем-то нечистым... Вместилищем нечистоты.
Эти мысли бьются в голове, словно пойманные птицы. И все это перекрывает голос брата, буквально умоляющего не делать ничего для его спасения...
Чушь! С чего он решил, что то видение было реальностью? Что это не просто бред воспаленного сознания?
Но те ощущения... покрытые запекшейся кровью губы под его губами...
Тор резко трясет головой и толкает створку...
В холодном помещении стоит мрак. Испещренные рунами стены сочатся влагой и запахом плесени. Единственный источник света – это светильник, роняющий на пол тусклый голубоватый свет. Неверные тени шуршат по углам, скалятся из-за истлевших занавесей... Страх тонкими иголочками колет затылок. Богу Грома кажется, что он чувствует на себе взгляд. Внимательный, недобрый... Наконец, он решается и выкрикивает:
– Малх! Ты здесь?! – наверняка, звучит это глупо, но...
Раздается какой-то шорох, звуки шаркающих шагов... Тор подается в сторону звука, как вдруг из-за спины раздается невыразительный скрипучий голос:
– Чего тебе надо, пришелец?
– Я – Тор, – резко обернувшись, представляется громовержец, сжимая рукоять молота, – я пришел по делу... насчет одного Ритуала.
Маг смеется хриплым клекочущим смехом и выговаривает:
– Братца хочешь возвратить? Я знаю... книгу мою нашел и сразу загорелся. Книга-то меня слушает, показывает то, что нужно...
В голове у Тора будто пазлы на место становятся. Это воспоминание и книга, которую читал Локи... Все сходится... Его просто использовали. Для определенной цели. Но вместо ярости в груди только надежда: вдруг Локи все же можно возвратить в мир живых?
– В правильном направлении думаешь, Тор, сын Одина, – маг прикрывает выцветшие глаза, – но не думаю, что твой младший брат одобрит связь с черной магией, да еще с такими последствиями.
– Он и сам ею пользовался, насколько мне известно, – жмет плечами Тор.
– Локи знал границы, в отличие от тебя.
– А что мне остается? – зло спрашивает громовержец.
– Оставить все как есть. Мертвое – к мертвому. Живое – к живому. Как и положено линейным ходом событий.
Бог Грома только упрямо молчит.
Колдун складывает руки в замок и коротко глядит поверх головы Тора, будто видит там что-то такое, что может заметить только он один. Хотя, может, так оно и есть...
– Твой брат был одним из сильнейших магов... Терять такую силу всегда смертельно, – замечает он, похоже, не заботясь о последовательности беседы, – ты уверен в том, что собираешься делать? Обратной дороги не будет, а результат... Твой брат не только может потерять рассудок и память, но и чувства. Он станет машиной. И неизвестно во что это выльется...
– У тебя только голые предположения. Откуда тебе знать, как все будет на деле.
– Ну... – старый колдун пожал плечами, – мое дело предупредить. Теперь слушай условия. Во-первых, твой брат, после применения заклинания не появится сразу у тебя в объятьях, – иронично ухмыльнулся он, – место его возрождения будет случайным. Я не смогу дать тебе даже примерного направления. Во-вторых, мир мертвых не отпускает просто так. Ты это должен знать лучше меня. Но, – тут старый маг обнажил в жутковатой улыбке желтые клыки, – твой брат же умный мальчик, верно? Он поймет, что его пытаются вытащить. И наверняка что-то придумает.
– Как он поймет? Что ты вообще несешь?! – Тор вскочил и навис над щуплой фигурой колдуна, – ты хоть знаешь, что такое Хельхейм?! Это вечные мучения, боль, тьма... Как там можно вообще что-то понять?!
– Твой брат поймет. Я знал его. Он поймет. Особенно, если ты согласишься на еще одно дополнительное условие...
– Какое? – Резко спрашивает Бог Грома, – я сделаю все, что угодно.
– Твой молот, – старик откидывается в кресле и приглаживает всклоченную бороду, – энергия Мьельнира поможет мне сделать тропу из мира мертвых ярче. И тогда Локи ее увидит. Поймет, что это за ним. Потому что молот носит отпечаток твоей личности. Он – часть тебя. Но, естественно, это, как и любая другая магия, имеет побочный эффект...
– Я готов, – перебил Тор, разглагольствования старика, – мне плевать что станет со мной. Верни моего брата, и получишь все, что захочешь.
– Ты слишком горяч, – усмехнулся колдун, – выслушай для начала. Это древняя черная магия. Люди умирали в корчах, используя подобные заклинания...
– Я не человек, – равнодушно бросил Тор, – мне все равно. Я готов на все. Все, что угодно. Сколько раз мне нужно это повторить?
– Столько, сколько потребуется, – маг как-то совсем нехорошо улыбается, – платой за ритуал испокон веков служила жизнь, потому что в природе должно быть равновесие. Но так как ты бог, я заберу лишь твое бессмертие. Согласись, это не такие уж и плохие условия...
Тор отшатывается и замирает, переваривая информацию. Ему нужно время... время, которого нет... И старик снова словно считывает мысли Бога Грома:
– Я дам тебе час на раздумья. Прими взвешенное решение, Тор, сын Одина...
POV Тора.
Ты умер ночью. В тот самый час, когда невольно начинают дремать даже стражники на своих постах. Умер легко. Наверное, это лучшее, что могла подарить тебе смерть, которую ты так ждал. Что теперь имеет смысл, брат? Моя жизнь? Ты говорил, что я забуду, что боль уйдет... Успокаивал меня. Умирая, заботился о том, что будет со мной.
И вот тебя нет... Твое измученное тело рассыпалось холодными искрами у меня в руках. Твой подарок мне. Ты знал, что я не смогу похоронить тебя, не потеряв разум...
Локи, почему я не сказал тебе раньше, что люблю? Почему трусил? Кого боялся? Себя? Того, что кто-то узнает? Ты всегда был одинок, брат. Всю жизнь. Все твое существование было пропитано одиночеством, болью... Но никто не замечал. Все видели в тебе только высокомерие, злобу, ложь... Ненавидели. И со временем ты и сам поверил в то, что ты такой. Бог Лжи и Безумия... Они издевались над тобой, а я не препятствовал. Но потом... Я не помню, когда это случилось. Я влюбился в собственного брата.
Как это вышло, Локи?
Твой насмешливый взгляд и тонкие губы... Магия, в которой мог разобраться лишь ты один... И твои прикосновения. Любое, самое легкое касание – и я снова хотел тебя. Но я был глуп, брат. Глуп, горд, заносчив... Я ведь никогда не думал, что тебя может не оказаться рядом. Ты всегда был за моей спиной. Как тень, как продолжение моего тела. Сколько раз я мог погибнуть, увлекшись боем? Сколько раз ты вытаскивал меня из самых безнадежных ситуаций? А потом вся слава доставалась мне. Старшему сыну Одина. Всеобщему любимцу... А ты стоял в стороне и улыбался. Своей болезненной тонкой улыбкой.
А если я вдруг обращался к тебе при всех, хвалил... Какой яркой радостью загорались твои зеленые глаза! Но чаще ты слышал от меня только насмешки, грубость... Я же не хотел признать, что влюбился в брата... А ты знал. Ты видел. Чувствовал. И только грустно улыбался, когда я, напившись, лез к тебе с признаниями. Обращал в шутку, понимал, что я не прощу себе... Молча отворачивался, когда я напоказ целовался с любой попавшейся девушкой. Скорее всего, ты просто и сам не верил, что кто-то может по-настоящему полюбить тебя. Твое рациональное мышление приносило тебе много боли, брат... А я только добавлял тебе страданий. А когда выяснилось, что мы не родные, что ты никогда не имел настоящей семьи... Я трусливо отвернулся. Мог бы поддержать, но не стал. Никогда не забуду твои блестящие от слез глаза и искаженные от злобы и боли губы, когда ты выкрикивал, что мы никогда не были братьями... Я мог бы удержать тебя своей любовью от падения в бездну, мог бы спасти от Йотунхейма, от боли... Но не уберег. Не уберег, Локи! А ты простил меня... Простил сразу, за все. Похоже, ты и не видел моей вины в произошедшем. Это больно, брат. Больно осознавать, что ты простил то, что вряд ли смог бы простить я.
В свои последние недели, ты делал все, чтобы доставить мне меньше неудобств... Ты пытался улыбаться через невыносимую боль, глотал слезы, и снова улыбался... Просил простить за каждый приступ, за каждую каплю крови сорвавшуюся с твоих губ. Ты не разрешал себе поверить до последнего, что я люблю... действительно люблю тебя. И только когда смерть уже положила руку на твой лоб, ты отпустил себя, позволил разуму не контролировать чувства...
Я до сих пор чувствую твои прикосновения, холодные пальцы, тонкие губы... Яркие глаза, которые, казалось, могут заглянуть в душу. И ты заглянул, брат. Стоит мне закрыть веки, и я ощущаю тебя. Твоя рука в моей, растрепанные волосы, твое хрупкое тело подо мной, так доверчиво... Это сводит с ума. Чувствовать, но знать, что это ложь...
За что ты просил прощения перед смертью? За что ты мог просить? За то, что умираешь? Или ты считал себя виновным еще в чем-то? Боги... ты ведь переживал о том, что больше не мог дать мне того, чего я страстно желал, как ты думал... Ты не понимал, брат. Не понимал того, что моя любовь гораздо глубже, чем просто желание грубо обладать твоим телом... Я хотел тебя всего. Твою душу, чувства... И я отдал тебе всего себя, взамен. Ты имел надо мной больше власти, чем кто-либо. Чем я сам. Но ты так и не смог поверить в то, что на тебе больше нет грязи... Не смог понять, что ты всегда был чист. Не смог понять, что все что ты перенес – было незаслуженным. Насмешкой жестокого неба. Они изранили не только твое тело. Душу. Вот что они убили в тебе. Раздавили, сломали... И ее острые обломки уничтожили тебя. Отняли у меня. Я не смог справиться... Может... это я виновен в твоей смерти? Любил тебя не так, как полагается любить брата... Растравливал память об унижениях, что ты перенес. Но я не могу без твоих прикосновений... Я слишком сильно люблю тебя, Локи.
И я принял решение, брат. Я вытащу тебя. Плевать, что Хель не отпускает никого. Тебя – Она отпустит. Потому что за тобой приду я. Я не оставлю тебя в мире тьмы и боли. Не важно, что мне придется для этого сделать, чем пожертвовать... Пусть даже я стану смертным. Главное, что ты будешь снова со мной брат.
Ты будешь со мной.
______________________________________________________________
Прошу прощения, за излишнюю сопливость... Но меня просто «накрыло». Я не могла написать иначе.
Очень хочется поблагодарить всех, кто читает... Я понимаю, что сиквел несколько уступает первой части, но я постараюсь это исправить. Уверена, что моя идея окажется интересной)
Глава 5. «Ритуал».
Тор сидит на полу, обхватив колени и, не отрываясь, смотрит в одну точку. Ноги затекли и противно ноют, но сменить позу он не спешит. Физические неудобства отступили на второй план. В голове роятся тысячи мыслей. Попытка побороть инстинкт самосохранения. Лишиться бессмертия и спасти тем самым брата. Что значит его вечная жизнь по сравнению с жизнью, которую вернут младшему?
Но внутренний голос буквально кричит об опасности. И Тор хрипло смеется над своей слабостью. Всю жизнь не отступал ни перед чем, а теперь...
Он самовольно обречет себя на медленное умирание. Сколько ему останется лет? Двадцать, тридцать? Сколько там живут эти смертные?..
– Так что ты решил? – скрипучий голос вырывает из размышлений.
Бог Грома поднимает голову и спокойно выговаривает:
– Я готов. Я согласен на любые твои условия.
Старик только качает головой.
– Этому йотуну повезло с братом. Хотя, как знать чем все это обернется для него...
Огромная пентаграмма занимает почти все пространство в зале. Он ветхий, потолок и высокие толстые колонны пошли трещинами. Во всем этом мрачном великолепии чувствуется величие древности. Его не убить запустением... его можно только разрушить до основания. Но и тогда будет жива память.
Сквозняк холодит голые плечи, ерошит волосы... Цепь, стягивающая запястья и щиколотки, уже нагрелась от тепла кожи и не холодит так...
Страха нет. Есть лишь смутное беспокойство. Боязнь того, что ритуал не поможет. Почему-то навязчиво чудятся красноватые глаза девушки из бара. Ее кривая ухмылка и вопросы о Локи. Кто она? Зачем понадобилось ей помогать?
Как он раньше не подумал об этом? Мог спросить хотя бы этого неприятного колдуна. Возможно, что-то и прояснилось бы... Больше всего в этой истории смущало то, что парень, весь вечер наблюдавший за происходящим в зале, не видел ничего. Вопросы толпятся в голове, заставляют чувствовать себя букашкой, посягнувшей на что-то запредельное, недоступное пониманию...
Скрипит высокая кованая дверь – и в зал входит Малх.
На нем какой-то изорванный балахон в подозрительных темных засохших пятнах. Хотя их происхождение Тору сразу стало ясно, зачем хитрить... Кровь. Засохшая кровь.
Бог Грома поднимает на старика слезящиеся отчего-то глаза и спрашивает:
– Девушка, что дала мне карту. Ты послал ее?
– Девушка? – маг удивленно смотрит на Тора, – дала карту?
Громовержец недовольно дергает плечом:
– Кто она тогда такая, Хель ее забери? Кроме тебя ее некому было послать!
– Темноволосая, с красноватыми глазами... Да? – нервно спрашивает старик, вмиг переменившимся тоном, – кроме тебя ее никто не видел?
– Да, – коротко отвечает Тор.
– Хель, – выговаривает колдун, – это была она. Владычица Смерти посещала однажды эти края... Ровно двести лет назад.
Тор шокировано дергается, рефлекторно сжимая кулаки:
– Двести лет назад? Как раз тогда, когда Локи работал с этим самым ритуалом! Кого он пытался вытащить с того света?!
Маг неприятно усмехается и коротко говорит:
– Тебя.
– Что?! – Тор дергается, и едва не падает на пол, – это чушь! Я не знаю ни о чем таком! Когда это было?!
– Он стер тебе память и подправил воспоминания. Заменил на память об удачной охоте на медведя, насколько я помню. Он не хотел чтобы ты знал. Тебя ранили отравленным клинком, разрушающим силу богов, и ты был мертв целый день, пока твой брат проводил этот ритуал.
Информация обескураживает. Выбивает почву из-под ног...
– А чем он платил? – севшим голосом тихо спрашивает Бог Грома, – он ведь...
– А тут начинается самая интересная часть, – Малх криво улыбается, – Локи обманул Хель, не передав ей плату. С помощью магии он связал ее на тот срок, который требовался чтобы вытащить тебя, а потом Она уже не могла причинить ему вреда. Ведь живые ей неподвластны. И теперь Хель полностью отыграется на твоем брате. За все что он сотворил. И думаю, она не зря хочет, чтобы Локи оказался на свободе. Она что-то задумала. Что-то страшное... Тор, – колдун внимательно смотрит на Бога Грома, – откажись от этой затеи. Я прошу не ради твоего брата, не ради тебя... а ради всего, что живет во всех девяти мирах, как бы пафосно это не звучало. Все это напоминает сценарий конца света. Что вернется вместо твоего брата из мира мертвых? Что Она там сделала с ним?
– Замолчи и делай, что должен, – зло выдыхает громовержец, – после всего, что ты рассказал, я тем более должен моему брату жизнь. Свою плату ты получишь. Ты ведь получаешь процент, передавая Хель жизни? Поэтому твоя жизнь не прекращается?
– Ты поразительно догадлив, – кривится маг, – именно так все и происходит. Но раз ты сделал свой выбор, пора приступать, луна вошла в зенит...
И, замахнувшись, ударяет Бога Грома в грудь внезапно возникшим в руке ножом. Пронзает дикая боль... Гораздо более сильная, чем могла бы быть от ножевого ранения!
Тор давится воплем и не падает на пол, только потому что маг подхватывает его под спину и подставляет под рану тяжелую на вид золотую чашу, с рунической вязью, выбитой по краям.
Кровь широкой струей выплескивается в емкость, заполняет ее до краев практически сразу...
А колдун, толкнув Тора на пол, поднимает обагренный нож и чашу над головой и опускается на колени. Надтреснутый голос его заполняет все огромное пространство зала... Маг начитывает что-то на непонятном жутковатом языке... Том самом, на котором проговаривал свои заклинания Локи когда-то...
– Ты должен думать о своем брате сейчас, – прерываясь, вдруг хрипит маг, – что-то яркое, такое, что заставит тебя испытывать эмоции! Забудь о боли и вспоминай...
Дряхлое тело старика выгибает конвульсией, из его горла вырывается поистине животный вой, сквозь который рвутся резкие слова заклинания...
А Тор уже почти не ощущает своего тела... Оно превратилось во что-то легкое, невесомое... Перед глазами встает лицо брата.
Черные, чуть вьющиеся волосы, зеленые глаза, тонкие губы... Эти губы... Тор вспоминает их вкус... Как брат подавался к нему, обхватывая за шею, когда Тор чуть прикусывал нежную кожу... Неправильно, греховно... Но так по-настоящему! Минуты близости, отнимающие разум. Рассыпавшиеся по подушке черные волосы, сдавленные стоны... будто трикстер заставляет себя сдерживаться... Болезненный крик от чересчур резкого движения... И невозможно-яркое ощущение полноценности. Цельности...
И шепот тонких, припухших губ:
– Я твой... только твой!
– Да... – безотчетно выдыхает Тор, – ты мой...
– Слишком много! – выкрикивает колдун, – что ты такого мог вспомнить, что едва не убил меня энергией?! Сумасшедший асгардец!.. Призывай свой молот!
Тор привычно ловит теплую, чуть шершавую рукоять и поглаживает оружие пальцами. Кладет молот перед магом и ловит себя на мысли, что мог бы положить его к ногам брата когда-то... Отдать навечно и себя и оружие...
Малх кладет ладонь на рукоять, а другой рукой прикасается к груди Бога Грома, проворачивая пальцы в странно широкой ране, произнося нараспев слова древнего языка.
И Тора пронзает боль. Из него будто на живую вырывают сердце... Выкручивают кости, дробят суставы... Вспышка – и удар в грудь. Чудовищный, ломающий ребра... Мир идет трещинами, и Бог Грома безвольно валится на пол.
Но старик вздергивает его на колени, с неожиданной для дряхлых рук силой, и шипит:
– Не сейчас, сын Одина! Сейчас ты мне нужен... Повторяй! Я отрекаюсь от божественных сил, данных мне Древом Жизни...
– Я отрекаюсь от божественных сил... – шепчет Тор в полураскрытые губы брата, вглядываясь в зеленые глаза, – данных мне Древом Жизни...
– ...и передаю мою вечность Владычице Смерти, в знак жертвы и почтения...
– ...и передаю мою вечность... – Локи, стоящий рядом с братом на коленях, вдруг резко целует старшего в губы, поднимается и, выхватив длинный кинжал, вонзает под левое ребро... По лезвию и рукам Бога Безумия течет густая темная кровь, расплывается красным пятном по тонкой ткани белоснежной сорочки... Трикстер с болезненным стоном дергает ножом... слышится жуткий звук разрываемой плоти...
И Тор, оцепеневший от увиденного, вдруг понимает, что Локи вырезает себе сердце.
Вскрывает грудную клетку, вырывает этот трепещущий комок мышц... И роняет к ногам старшего брата. Потрескавшиеся губы растягиваются в некрасивой улыбке и трикстер хрипло выговаривает:
– Теперь ты получил, что хотел...
И тьма... Она накрывает с головой, будто выпивая разум...
____________________________________________________________
Попыталась описать сумбурные ощущения. Надеюсь, удалось.
